Текст книги "Рианнон (СИ)"

Автор книги: Флинт Киборд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Постой-ка. Ты – девственница. Секс-туризм не...

– Это не секс! – горячо возразили ему.

– ...и не туризм...

– не на всю глубину!

– не нарушая девственности!

– Мы знаем – на сколько можно!

– ...покажем!

– Так что это не секс!

...Нет, разумеется, против таких доводов уже не могло быть возражений – аргументы против такого смешны и бессмысленны, даже когда они есть: кто сказал "туризм"? Никакой не туризм. Чистой воды инспекция...

"Что ж... Показывайте, чего и сколько тут можно..."

Инспектор снова ощутил приглашающе-радостное лоно – и чуть-чуть вошёл, ненамного дальше порога; медовое существо прижалось и трепетно задышало – но тут же было срочно заменено на другое такое же, куда снова пришлось входить, осторожно и так же ("с нами должно всё происходить одинаково", – объяснило существо, и второе, рядом, подтвердило дыханием); Кейрис воспринимал процесс с немалой взрослой ответственностью, не давая себе увлечься – но там, в острожной глубине, ничего особенного пока не было; он вошёл немножко дальше, терпко и ярко – но почти сразу же вход пришлось переиграть: возможно, на сантиметр глубже (абсолютно безумное ощущение – просто раздвоение времён и пространств!); в следующий заход стало ясно, что никакой плевы нет, яркая сладкая глубина приняла его целиком – и дубликат подтвердил это (конечно, различие было бы немыслимым!) – ну что ж, отлично, таким результатом инспекции пилот-не-поборник-девственности был всецело удовлетворён (нет, ещё не всецело – но полёт пока идёт более чем нормально, на двух юнитах сразу!)...

Пространства дышали и стонали. Светоформы и звуковздохи рисовали галлюцинаторную, для закрытых глаз, подкладку мира – горизонты и тектонические слои; где-то в глубинах проходила красная нить оргазма, ещё далёкая, но о ней стоило не слишком думать – всё должно случаться вдвое медленней, медленней, вдвое, вдвое...

...Красная нить, однако, не понимала возвращений во времени, придвигалась и нацеливалась – Кей игнорировал её; но когда, после десятка фрикций, в нарастающем мокром восторге, лоно меняется на такое же, но ещё чуть-чуть менее мокрое, заводящее, ждущее того же, но заново – внезапно обнаруживаешь, что эта расселина, вулканическая полоса – уже совершенно здесь; вроде бы, ещё возможно что-то сделать – но сделать уже ничего нельзя, потому что как раз сейчас же выдернутый на два такта Кейрис оказывается, неумолимо и неизбежно, помещён в новое медовое вещество, в параллельную реальность, всю в пошедших тектонических содроганиях, магматических полях и ярко-красно-медовом неостановленном, необратимом извержении... Нечто рядом звонко, на выдохе, прошептало:

– Шан, ты словила! Один-ноль!

– Да... – односложно согласилась словившая, срочно сдёргиваясь, соскакивая и улепётывая в ванную...

Остальная, всецело завладев Кейром – его естество держало ещё форморазмер – осушила постельным полотенцем оное естество и срочно вняла в себя... И в таком уникальном, помноженном на единицу в степени ноль, количестве – медовая близнецовость нашла в обоих ещё несколько совершенно замечательных стонов и содроганий...

– Ммм... вот это улёт... Улёт вот это, да... А тебе – понравилось? – шёпот ласкал его в несимметричное ухо. – Понравилось, да?

– Не то слово. Нереальная круть... Хотя – вначале здорово напрягся, что девственницы. Зачем такое говорить...

– Для информации же.

– Информации – о том, чего нет?

– Чего – нет?

– Девственности.

– Ну, как это – нет...

– Так – нет... Не было и нет.

– Как это – нет?! Там же ещё должно было немного оставаться!

– Немного чего? Девственности?

– Да! Она же не сразу проходит! Я читала, я знаю... Там дырочка уже сразу есть, она немного растягивается, ну потом ещё немного растягивается...

– ...и окончательно пропадает. О чём и речь.

Мокро притопала и легла, восстановив симметрию, прижавшись цитрусовым лоном, недостающая часть.

– Шан, он говорит, я не девственница!

– Чё, правда? – удивилась лимонно-мокрая сторона. И я, значит, тоже?

– Ну, с вами же всё происходит одинаково...

– Блин, блин, облом! Я думала, там немного осталось...

– ...и я думала!

– И что, уже совсем-совсем нет?

– Он говорит, совсем нет.

– И у меня?

– И у тебя.

– Ну блин. Облом-облом-облом...

– Может, на хоть чуть-чуть восстановится, а?

– ...нет.

– А может, и да...

– ...а может, и нет.

– ...если не восстановится – облом...

– Слушай, надо убиться посильней... Ты – (это к Кею) – только не говори никому, что мы не девственницы!

– Не скажу. Никому. Замётано.

– ...а нам надо убиться посильней...

– ...посильней, убиться! Ты с нами убьёшься ещё, а?

– ...посильней?

– Не уверен. Вы... начинайте. Посмотрим.

("Фермен меня убьёт... Ни в коем случае не убиваться! Вся терапия уже под угрозой, ядрён батон!")

Шона начала с того, что отправилась в ванную обретать – не закрыв дверь – лимонную мокрость, чтоб вновь сделаться неотличимой от словившей – или та уже совсем высохла? Кстати, где она?

В коттедже не было – Кейр озаботился, оделся, вышел наружу – и в правом отдалении, по стене и за угол, нашёл заблудшую: ползала на четвереньках по траве у дома, что-то выискивая.

– Потеряла что-то?

– Нашла-нашла!

Кейр посветил планшеткой: синенькие невзрачные крестоцветы...

– О! А вот и рогалики!

– Рогалики? – удивилась подсвеченная. – Почему? Мы называем их рыжиками.

– А потому что там молекула такая... Ну, это целый класс соединений...

– Чего-чего??

– А, неважно... Химию, я знаю, окончательно запретили в общем образовании... А почему рыжики?

– От них рыжьё такое, в видениях... ну, немножко. Цвета... А что там запретили?

– Опасное знание. Нефиг кому попало в рогаликах разбираться... Рыжики, говоришь?

– Угу.

– Цвета от рогаликов часто тонируются. Но не обязательно в рыжьё. Значит, ваш сорт – рыжики...

– Всем нравится! Говорят – мягкое, приятное, особенное.

"Попробовать, что ли?.. Не-ет, Фермен меня убьёт!"

– Попробуй!

"Однозначно, пробовать не буду. Разве что проинспектировать... Это, пожалуй, следует. В конце концов, быть может, здешний сорт действительно числится элитным... С рогаликами же что главное?? Не впадать в марафон!"

– Что? Нашли?

Ответ не требовался: двое на коленях в планшетном свете отыскивали, тянули находки в рот, морщились, разжёвывая характерную горечь (рогалики, как класс, водорастворимы – и приходят за считанные минуты; впрочем, и работают заметно короче дудки)... И, тотчас же, их стало трое.

Мир изменился. Он стал гораздо сложней, глубже – но и понятней. Рыжикам подсветка больше не требовалась – они светились, сами. Но и были уже не нужны. Да, чёрт возьми, работало... Очень так рыженько, деликатно...

Ночная ионизация потеплела вдвое. Травы принялись мыслить и расти не просто так. Стена коттеджа скрывала тайны – но сразу же соглашалась их открыть, если приспичит... Единственное, от леса текло что-то странное. Тревожное, намекающее, небезопасное... От этого хотелось спрятаться под крышу.

– Я под рыжиком не люблю снаружи, – угадало настроение нечто родное и близкое рядом. Второе уже уверенно, по стеночке, уходило в дом.

Кей последовал за ним, поддерживая первое (которое оказалось убито целиком и полностью – дудло с рогаликом убивает юный стройный раздетый организм гарантированно. И такому организму нужна тепловая и вестибулярная поддержка, не говоря о моральной)... На тёмной верандочке поддерживающий убедился, что второй юный организм убит ровно на столько же (валит кресла и не может найти дверь) – Кей подхватил его под второе своё крыло и осторожным боком провёл сквозь мембрану в холл... но здесь сам, почему-то, внезапно и традиционно, завис у синта... Синтюх прямо-таки мерцал идеями:

"Свастик! Валит целлюлозу – её одну... Ага! У Мерисценты – нестандартная настройка; керамит и чёрт-те что, против этой дряни почвоедской. Найфред настраивал... Кстати! Неллика: жатые рельефы – это упругие полимеры. Ей тоже Найфред синтюх настраивал! Найфред: спец по реагентам? Он и "советовал" маслёнку пожечь... И свастик дал... Вот кто следы заметает!"

Дальние углы разума понимали, что всё это – типичный рогаликовый накрут: всё притянуто за уши кое-как, но вдохновляет, простирается логическими цепочками, выстраивается и перестраивается – на почве антипатии к Найфреду, конечно – но остановиться Кейрис не мог. "А чем мы хуже", – бормотал он, зависнув над панелью...

– Что сочиняешь? – потеребили его слева. – Заморочка?

– Бронелифчик... У вас свастик остался?

– Замороморочка, – подтвердили справа. – Мороза морочка.

– Замора мороза...

– ...зарочка.

– Эй, спорим, на Мерисценте одежда не сыплется от свастика? И на Неллике...

– Несыплеца... От сваа... Обливать их, штоле?

– Об. Левать.

– Штоле.

– Несыплевать.

– Ацвастик.

– А, ну вас, – отмахнулся Кей...

От него, постепенно, право-левым образом, оттеребились куда-то прочь; взамен мысли приобрели торжественность, гимнообразность: "Замора морочка нарочно порочна. Неточно замочна замочка заточка!"

...Таща бронелифчик, инспектор вдвинулся в спальню. Близнецы ме-едленно перекатывались по постели и разговаривали о странном:

– Осом пштюц.

– Осом птишц!

– Осомм...

– ...пши-иштц!

– Пштиштс-ц. Осом.

Нет, эта какая-то другая мысль, не о том! Кей многосторонне вернулся в холл – но там мысли тоже не было; и на терраске (сшиб впотьмах пару кресел) – а... Она снаружи!

Стоял, осмысливал минут пять рыжевато-ночное сияние... оно выглядело логично, правильно. От леса текла воспоминаемая тревога, на которую сияние рекомендовало наплевать. Оно заметило ещё, что от правого леса тревоги текло больше, чем от левого – и на это рекомендовало наплевать также, но Кей возразил и возжелал направиться в левый лес – однако всё перепутал и направился в правый. Потому что, кстати, это была не тревога, а опасливая забота – её хотелось прочувствовать и рассмотреть: «Не ходи, ну зачем тебе это надо?» – увещевала как бы она; на что Кей как бы упрямился: «Надо! Проинспектировать, может, желаю!»

Вдоль опушки мысленно светились рыжики – в лесу они не растут, ясно. Зато, сам лес был каким-то мысленно рыженьким... Кейрис шагнул в него.

"Стой!" – пробился из глубин Пилотский Внутренний Голос – "Заплутаешь! Лес же!"

"Отнюдь!" – возразил ему Второй Пилотский Внутренний Голос, рыжеватый такой на привкус... – "Гиротрассер! Включи его! Сосчитает шаги, не заблудишься... Трип пройдёт через час, знаешь же!"

Кей нашарил планшетку, задействовал трассировку всеми средствами... Кстати: куда мы идём?..

Идём-идём... На цвет, на запах?.. А, там видно будет... Углубился ещё немного.

Рыжики звенели сзади и отрикошечивались где-то издалека спереди.

Нет, странное эхо... Будто рыжики – впереди!

Идея тотчас омыслилась, самонастроилась...

"Да-да-да! Мы здесь!" – зазвенело издалека, сквозь тревогу – "здесь-здесь-здесь!"

Кейр ускорился – деревья посылали ему гулкие звучные сигналы: "У-ух! Вухх!" – не давая на себя наткнуться; трава возражала – "кыш-шыык!", трогая за подошвы.

"Вот правда: мало тебе что ли?" – трезво резонировала Опасливая Забота; "Чего – мало?.. Кому – мне?!" – нетрезво недопонимал Кей, продолжая путь; шёл он, по ощущениям, бесконечно долго – поэтому когда вышел, окружающее показалось бесконечностью.

Опушка. Поляна... Поляна – влево, и она же – вправо. Спереди – ночной мысик леса, насупился, нагнетает; но вокруг всё звенит-звенит-звенит, радуется, дрожит от ужаса, приливает-отливает от ног...

Рыжики.

"Несусветных размеров поляна рыжиков... Ну не бред??"

Бред, конечно. Галлюцинация.

"Коммерческая плантация рогаликов, поздравляю!" – проснулся Первый Голос Пилота, злостно замаскированный под Зиверта.

"Глюк!" – возражал Второй. – "Впрочем, есть один хороший способ проверить..."

"Ты охренел!!!" – возражал Хор Остальных Голосов Пилота – "Догоняться?!! Здесь?!!"

"Я – контролирую – ситуацию!" – рапортовал им всем уверительно Кейрис, собственной персоной (он опустился на колено – и набирал, набирал рыжики в карманы; подсвечивать не требовалось, они светились...) – "Всё – под – контролем. Вот, это – образцы... Я – владею – ситуацией. Я – владею – собой. Меня уже – отпускает..." – "Вот-вот. Отпускает! Этак совсем отпустит! Ну, съешь парочку!" – "Не-не! На провокации – не поддаюсь! Вот, когда выйду к дому... Вот, когда увижу точно – это дом, да... Вот именно уже когда совсем подойду..." – "Да-да-да! Тогда можно захавать – не парочку, а пяток, точно!"

(Здорово я их обманул... За обратный путь Рыжий Голос ещё более ослабнет – можно будет ничего и не хавать...) ... (...нет, нет, они всё же что-то заподозрили...) ... (...а, вот! Если сейчас захавать ровно два – то на подходе как раз забуду захавать ещё пять, самый приходик ведь; нет, я умею же обманывать рогаликов!) ...

...Дошёл, и даже очень легко (гиротрассер тянул за душу своими колючими наставлениями) – коттедж светился тепло и янтарно, был совершенно медов внутри, сказочен... Кей затёк в него, запер двери, снёс своим ключом доступ на «никому» – и, в остаточной рыжей подсветке мира (действительно забыл съесть последние пять!), заполз в межблизнецовье, в спящее переплетенье рук-ног, дыханий, лимона с мёдом и снов о несуществующем, выражаемом в непереводимом...

...И ни свет ни заря был разбужен кем-то, ломящимся в дверь. Выбрался с сожалением из-под рук-ног (контакт с близнецовыми телами нёс воистину нечто оздоровительное!), набросил шлафрок... Визор показывал Шеннону.

– Я по важному делу. Извините, что вламываюсь!

Пожав плечами, открыл, впустил – ворвалась, свеженькая, радостная:

– Решила инспектора проведать. Так и знала, что вы здесь! Но ещё, важное инфо!

Близнецы в глубинах неохотно зашевелились:

– Шен, ты чё это?

– А вот чё: Леска ваши мобики тухло перекладывала. Людвиг заподозрил, немножко.

– Она тупая, всё-таки...

– ...всё-таки тупая, блин!

– Короче... Я пару раз их нормально переложила, но вам надо когти рвать. Возвращаться.

– Шен, ну мы немножко убиты ещё...

– ...немножко ещё убиты. Ну через часик хоть...

На вид, впрочем, близнецы были не так уж убиты. Кажется, в ход пошло желание добрать немного ещё праздничка. Улёта. Отрыва.

– А... Моё дело предупредить.

Близнецы пособирались с мыслями ещё минут несколько, неохотно поднялись – и, в четыре руки, принялись собираться на выход. Шеннона тем временем встроилась, вписалась в контекст – первым делом найдя стаканчик с варёнкой:

– О... Немного густая. Вчерашняя?

– Да.

– Мне можно?

– На здоровье.

Отпила.

– О! Вкусная. Горло не дерёт.

– Это Кей делал! – объяснили ей тотчас же сторонние ценители, подав глас из спальни.

– Он улётно вообще делает.

– ...улётно вообще в веществах разбирается!

– Только осторожно, она сильная!

– ...сильная, ты осторожно!

Шеннона кивнула. Осторожно отхлебнула ещё...

Кейр поинтересовался у неё:

– А как ты поняла, что Людвиг заподозрил?

– А. Пинговал текстовой мелочью вечером пару раз. Утром – то есть уже скоро – запросто позвонит голосом. По какой-нибудь ерунде... А они – "Ну чё ты, Людвиг, мы дрыхнем ещё" – главное, ответить вживую. Людвиг предсказуем. Формалист.

– А Аахен близнецов не ведёт? Он похитрей Людвига, подозреваю.

– Когда – ведёт, когда – нет. Но у них с Людвигом не очень. Аахен Людвига недолюбливает. Они чё-то не поделили там, в методах воспитания... Ого, да... Подплющивает...

...Близнецы вовсю уже закрашивали ошенноненный холл своим медовым присутствием – в четыре руки паря, как оперфлотовские истребители. Их подплющенная оппонентка внезапно ушла штопором в перпендикулярную мысль:

– Тоже знаю... Я вот знаю... Человечество раньше очень много использовало такое вещество – его называли дрынк, или бухло; или ещё... лохокол... нет: локохол! На Земле оно ещё встречается, в колониях – уже нет...

– Да. Я пробовал. Не слишком интересная вещь... А в колониях – ты подумай: нужны особые сладкие плоды, причём, очень много. Это тебе не цветочек вырастить! Затем – их отжать, сок долго квасить; получится на вкус противная жидкость; пить её десятками грамм – прикинь, не в чаёк заваривать, а саму жижу пить!

– Ужас... – отозвалось раздвоенным хором в окружающих пространствах.

– ...На Земле её ещё могут немного вкусней сделать. Но всё равно дрянь... А вещество – абсолютно тупое, простейшее – долбит целый организм. То есть, не какой-то точно-один рецептор в мозгу – а всё вообще. Поэтому от него последствия злостные. И зависимость... Если локохолику не дать бухло, когда он хочет – он умрёт, насмерть, вообще умрёт! От цепульки и даже тэшки, как бы тебя ни крутило, ну нет тэшки – помучаешься, но не погибнешь... Ну, то есть от них тоже сдохнуть можно – но от передоза, например. Но не от отмены. Понимаешь?

– Ужас, – повторила плющимая Шеннона.

– Ещё бы. Хотя – у локохола есть один плюс.

– Какой? – осторожно поинтересовалось со стороны.

– Именно: его гадостность. Пока его пить приучишься – несколько лет пройдёт.

Сзади помолчало. Затем ещё поинтересовалось:

– А цепулька – это что??

– Да! Цепулька!

– И ещё что-то ты советовал...

– Я?! Советовал?! Ну нет уж, цепульку – не советую! Как и прочее упомянутое. Вообще, чего попало – не жрать!

Реплика получила на удивление кроткое послушание в ответ:

– Угу...

– Угу.

– Шен, мы готовы!

Шеннона выдержала килограммовую паузу.

– Чё-то я... не рассчитала.

Опершись на локти, погрузила лоб в ладони:

– Ч-чёрт... чё-то меня всё убивает и убивает...

Близнецы, сигналя глазами, выманили Кейра, вытянули за рукава – и шёпотом проинструктировали в оба уха:

– Шенка всегда такая.

– Она всегда сначала не удалбывается, потом...

– ...потом мордой в лужу падает.

– Ещё её тошнит.

– Ползёт к тазику...

– ...потому что мы умеем отрываться, а она – нет!

Рекомая собралась с силами-мыслями, вдумчиво развернулась:

– Так... Доедете без меня? Я чуть-чуть... задержусь...

– Дда-дад, доедем! – звонко ответствовали младшие по званию – и потянулись к выходу, взглядом потянув Кейра за собой.

Шеннонин глайдер стоял рядом с инспекторским, точно и ровно. Кей только сейчас догадался, что синяя графема с завитушкой на борту его глайдера – это переосмысленный мостик с речкой; а руническая зелёная хрень на шеннонином – сосна в присутствии косогора, должно быть...

– Она кадриться прилетела.

– ...ну, ты понял.

– С ней – это...

– Ну, с ней ты понял... Ну, мы ещё обязательно же затусуемся, да?

– надо же, обязательно!

– Можно без веществ!

– Хотя лучше с...

– Потому что...

– ...веществами...

– Давно так не улетали!

– Ну, улетали недавно...

– ...но не так!

Из коттеджа тем временем выбралась немного расхлябанная, но изо всех сил собранная повелительница косогоров с соснами:

– Не прыгать! Понятно? Должна, как бы, я лететь! Мой мобик отдадите Роксане, ясно?

– Ддадад, хозяйка-староста! Буд-сделано! – дурашливым хором посулили медовоголовые; запрыгнули в глайдер, расточая улыбки и салюты Кейрису – и вполне нежненько, аккуратненько, не переча автопилоту, срулили меж грядок и ушли лесом.

Шеннона обратила к инспектору на удивление трезвый взор:

– Вообще-то такое дело... Я специально торкнулась. Чтоб с вами остаться. Думаете, клеиться буду?? Совсем не это, – (она бодренько повела Кейриса обратно в дом). – Хотела с вами поговорить. Чисто по делу. Понимаете... Я, когда отсюда уеду, хочу стать инспектором. Или, наоборот, администратором. Ну, следить за другими. Чтоб выполняли и не нарушали. Это очень важно же! Это самая важная работа! Я бы смогла... Это хорошо, что вы пилот... Вы мне нравитесь как инспектор... А близнецы – они свои же, я о них забочусь... При остальных я не удалбываюсь. Так... О чём я?

Нет, всё-таки её развозило...

– О близнецах.

– Угу. Им нельзя водить глайдер. По статусу. Но они могут...

– Что за статус?

– Они младшие. До сих пор. Так и не заработали... Хоть и старше меня, чуть-чуть. И Леска ихняя тоже младшая.

– Реально тупая?

– Нет. Толковая, наоборот. Но... Близнецы – это же...

(Близнецы всё ещё витали в воздухе, аурой и настроением, окончательно не выветриваясь – заставляя о себе говорить и думать...)

Шеннона меж тем спешно присела на высокий табурет. Облокотилась, для равновесия...

– Бли-ин... меня убивае-ет.... Что-то я...

Кейрис неторопливо прошёлся по холлу. Присел рядом.

– ...слишком целиком убилась... – резюмировала болезная. – Сейчас. Это поможет, – она сделала несколько вдохов, по особой какой-то схеме... напряглась, расслабилась... после чего сообщила, почти не кося глазами:

– Меня слишком сильно убивает. И сразу... У всех получается, у меня – нет... Я всё пытаюсь научиться, но никак. При девках стараюсь вообще по минимуму... Потому что знаю, как это выглядит.

– Экспериментируешь, одна?

– Иногда.

– Та-ак, прогноз неблагоприятный. Я немножко разбираюсь. По признакам – тебе не стоит вообще с веществами связываться. Можешь плохо кончить.

Шеннона кивнула. Раз, другой, третий...

Застыла на секунды. Очнулась. Покачала стаканчик перед собой медленными шаткими пальцами.

– Я всё допила, да?

– Да.

– Тебе не хватило, да?

– Ничего. Нормально.

Встала, уронив табурет. Держась за стену, отправилась в сторону санузла... Роняла некие звонкие крышечки... Вернулась, по стеночке. Протянула, сильно шатаясь, маленькую баночку:

– У меня есть ещё вот что... Если тебе не хватило.

– Что это? Рыжики? А. Да, рыжики. Блин. Меня уже тошнит от ваших рыжиков! Вот что: пойду прилягу, пожалуй. Не выспался ни хрена...

Шеннона выпилила неопределённо-успокаивающий жест – и опять ушаталась куда-то по своим шатучим делам...

Кейр действительно намеревался поспать ещё пару часов – до ближайшего орбитального окна. Он отправился в правую спальню, развалился на ложе, сладко пахнущем близнецами (или это иллюзия?) – однако через считанные минуты его подняло странное поскрёбывание со стороны двери...

Шеннона, на четвереньках, толкала лбом тазик: красный, пластиковый – в направлении постели Кейра.

– Ты... чего?.. Что это?

– Ты... сказал... тебя тошнит... я тебе тазик... – пробормотала Шена, продолжая толкать тазик лбом. – Нести... не получа... ется...

Кейр вскочил.

– Я... понимаешь, фигурально это. Не нужно! – но Шеннона не понимала. Её плющило всё сильней. Она явно склонялась выполнить толкательную миссию любой ценой – концентрация воли и самоотверженность впечатляли...

...Кейр поднял её, доползшую, на ложе рядом с собой. Тазик поставил поблизости. В следующие секунды героиню момента, сторонницу лобовых решений свалило в глубокий сонный трип – ну и славно, да здравствует заслуженный отдых после великих свершений...

Лёг на свою половину. Забылся часа на полтора. Был поднят будильником планшета.

Выбрался во всё ещё утреннюю прохладу – и отправился на поляну с рогаликами.

Планшет отлично взял траекторию – хорошо, что на него вещества не действуют...

Ну что ж: не глюк – вот они! Дневные, настоящие – синенькие такие, неприметные... Здравствуйте, рыжики! Здравствуйте, милые! Ваш выход в свет! Мы начинаем наше шоу...

Зиверт отозвался не сразу – и выглядел он заспанно:

– Афф... Ну?

– Дрыхнешь, небожитель?

– А фиг ли? Я вообще отсыпаться сюда подался! Месяц здорового сна – вот что мне нужно, я чувствую. С редкими перерывами на аудит... Так что там? Что-нибудь срочное?.. Лопата наткнулась на..?

Едко-сонного Зиверта захотелось помучить:

– Как бы, да. Наткнулась. На.

– Э-э... Что? Что-то из физических нарушений с этим терраформированием ихним?.. Но ты не очень уверен, так?

– Не. Такой фигни, с виду, нет. Или я не понял... Так что я по веществам прошёлся.

– Ага. Ну и? Хоть дудку-то нашёл?

– Нашёл.

– Молодцом! А говорили – ты лапоть третьего ранга... Но, дудка для наших не потянет. Её хоть много?

– Нет. Обычно.

– Фигня. Лобуда. Вот если б рогалики...

– Нашёл.

– Ух ты! Нашёл?! Вот это дело! Натурально, инспектор! Как настоящий!.. Точно – рогалики?

(Зиверт не мог, конечно, без иронии – но искренняя похвала в его тоне слышалась.)

– Показать?

– Давай.

Кейрис впустил наконец в объектив окружающую натуру.

– Они, они... Целая поляна?? То есть, ты прям на месте? Один? Без хвостов?

– Да. Но лучше не тормозить.

– Конечно. Разумеется... – Зиверт засуетился. – Снять готов?

– Да. Руководи.

– Контейнер взял?

– Угу.

– Давай, тупо по инструкции. Набираешь в контейнер... Ага. Опечатываешь, крупный план... Да. Не выключая – простреливаешь плантацию, до периметров... Та-ак... Пройдись ещё... Нормуль. Всё отлично. Есть.

Кейр выключил акт-трансляцию, спрятал пробник.

– Всё?.. Ухожу с поляны, пилю домой, контейнер – в кейс?..

– Да. Да... – Зиверт явно просматривал доехавшие результаты. – Ух ты... А до фига! Коммерческая плантация...

– Однозначно. Интересно, как шлют.

На том конце – как будто только сейчас – проснулся обычный всезнающий Зиверт:

– Да в контейнер с их биодрянью всунуть, вглубь – самое оно! Тогда получатель в деле... Или вот что: сухой экстракт – можно и в багаж запаять. Если кто часто ездит. Хотя бы раз в год... Экстрактор поискать... Ладно. Разберут. Не наше дело. Оки. Подождём, что скажут...

– Угу.

– Ну, всё. Копай дальше... То есть, нет: отдыхай! Усыпляй бдительность. Копнём ещё – когда потребуют. Всё! Ура! Будь.

Шеннона спала. Кейру, однако, оставаться на заимке настроения уже совершенно не было. Он слегка прибрался – в основном в вещественном плане; побродил по коттеджу, заглядывая во все углы (кажется, он это уже делал) – наконец принял решение, поднял сонно забормотавшую Шеннону на руки – и поволок ко глайдеру.

Она, несмотря на приличный рост, была очень лёгкой. Ну да: тонкая кость, тонкая стать; идеально плоский животик с тонкой талией (если принять Шенку за эталон, то все конкурентки, во главе с Айкой, будут немного беременны, ну, совсем чуть-чуть); в ней был какой-то дальнейший ход эстетической мысли – от близнецов (есть, есть родственное сходство!) в совершенную лёгкость, светскость – и при этом доверчивость, моментальную привязанность, дружбу на всю жизнь; и телесная её лёгкость выражала и сулила то же – не обременяющую, но надёжную дружбу на всю жизнь, искренний интим без обид и ссор, полное взаимопонимание...

– Они вертикально склеенные, – прошептала Шеннона, укладываемая в глайдер.

Должно быть, это от отца – нести спросонья ахинею.

За Воротами повернул к Сосновой Балке. Порылся в логах планшетки, не выходя в сеть... Наконец включился:

– Роксана?.. Инспектор Кейрис беспокоит. Да. Я вижу маленькую площадочку на схеме, совсем близко от вашего дома. Подойди, я через минуту там буду... И хорошо бы, чтоб между ней и вашим коттеджем никого на глаза не попалось... Давай. Всё.

Роксана – сожительница Шенноны – оказалась толковой и сообразительной ("Ого... Что это она? Не рассчитала?" – "Нет. Нормально. Таков её хитрый план." – и больше вопросов не возникло). Спящая староста была на руках переправлена из глайдера в свою спальню, сокрытыми тропами, с раздвиганием ветвей и интересной каменной лесенкой вниз по ходу...

– Всё. Выберусь, не провожай...

Кейрис вернулся на площадку, поднял было глайдер – но немедля передумал; сел в некотором отдалении, за отрогом. После ночных событий несколько хотелось спать (и вправду, не выспался) – но голова при этом светилась ясностью и чистотой восприятия. Так бывает наутро после рогаликового трипа.

Погулять в окрестностях Сосновой Балки – вот что было бы сейчас в самый раз. Ведь пешком он так и не добирался ещё до этих мест...

Сосны, в прозрачных кронах которых струилось какое-то ажурное величие, строго соответствующее настроению, явно поддерживали решение.

В Сосновой Балке действительно угадывалось подобие оврага – извилистого, ветвистого, чьи склоны, в камнях и соснах, по-рианноновски прятали коттеджи, разбросанные в здешней бессистемной традиции – но в коттеджи инспектор углубляться не стал; от устья, расходившегося в необлеснённую вересковую пустошь (ух ты, настоящий вереск!), поднялся на левый склон, в редколесье с камнями.

Кейрис знал, что долины правили, выцарапывали в плато до нужных форм и размеров. Взрывная экструзия и продукт её – песок... Долины выстелены песком. Отсюда дружественность ландшафта к соснам и прочим голосеменным пионерам. Особенно здесь, в приподнятой части, где скалам разрешили поиграть складками...

Под ноги легла едва угадываемая тропа: она шла от Балки вверх, по одному из отрогов. Вверх – это правильно...

Через сотню метров впереди почудилось некое движение. Кейр притормозил, застыл... Нет, совершенно ничего; в любом случае не стоило подавать вид, что что-то заметил. Может быть, опять Риа?..

Уже начеку, но расслабленный с виду, он миновал лёгкий подъёмчик и поворот – и здесь, светлым пятном справа, с полускрещенными руками (левая на плече – но правая опущена) его взору предстала Неллика: спиной к камню, испытующе-прищуренно в повороте головы взирающая... и вызвавшая, узнаванием, моментальный эмоциональный прилив в голову и сердце.

"Так, так, в Неллику я влюблён, да" – напомнил себе инспектор. – "Не так душевно и возвышенно, как в Мерисценту. Не так телесно и нежно, как в близнецов... А как-то нервно и дёргано. Опасно и невменяемо. Осторожней..."

– Ты шёл за мной? – с оттенком театрального торжества вопросила стоящая.

– Нет, – развёл руками Кейрис. – Я здесь случайно. Я, наверно, должен для симметрии спросить: "А, ты шла передо мной!?"

Неллика на иронию не повелась.

– Значит. Случайно. Да? – торжество излучалось уже каждой нотой голоса.

– Да.

– Ну вот, это ещё лучше, – она оторвалась от скалы, встала ан фас, сложив руки на талии. – Ты здесь случайно... Но мы встретились. Понимаешь, почему?

– Почему?

– Просто. Нас тянет друг к другу. Ты ещё не понял? Нас тянет друг к другу, – здесь торжественность слетела, не удержалась, поползла нормальная счастливая улыбка – но Неллика постаралась хоть как-то доиграть сцену:

– В мире есть особые силы! И им нужно довериться!

Кейр (вид собеседницы показывал, что театральный экспромт закончен) выдал улыбку понейтральней:

– Ну что ж. Нас действительно тянет друг к другу.

Неллику притянуло поближе, почти вплотную.

– Значит, так. Я пересмотрела всё своё поведение. Я сама себя не узнала, особенно там, вчера... Ты должен был подумать, что я какая-то психованная, да?.. Но я же спокойная, вообще-то! В нормальных жизненных вопросах. Со мной нормально жить можно, ты увидишь. Мы поговорим, как нормальные люди на свидании, без рывков.

– Ну... давай.

Неллика с деловитостью кивнула. И задала тему для свидания:

– Смотри, вон там – каштанжевый сад. Хочешь посмотреть? Ну... проинспектировать.

– Непременно, – согласился Кейр.

Неллика радостно улыбнулась и повела вперёд по дорожке, разреженными ступенями поднимавшейся к недалёкому просвету в кронах.

Кейрис решил взять вопросительную инициативу на себя:

– Вот интересно: на тебя не обозлились, что ты тогда сбежала с инспектором?