Текст книги "Слуга некроманта (СИ)"
Автор книги: Findroid
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 5
Стоя перед кабинетом отца, я уже минут пять, наверное, пытаюсь собраться с духом, чтобы поднять руку и постучать. Симон, всё это время работавший за своим столом, скорее всего, вовсю мысленно потешается, наблюдая столь нелепую картину.
− Может, вам всё-таки чем-то помочь, ваше высочество? – участливо интересуется он, словно в подтверждение моих мыслей.
− Нет, Симон, я просто… хочу кое-что попросить у его величества. И репетирую речь в голове, − смущённо улыбаюсь секретарю.
− Наверное, это что-то очень важное для вас, − с пониманием кивает он.
− Да, очень, − не пытаюсь отпираться. К чему? По мне и так всё видно.
Очень важное. Прошло уже две недели после визита принца Босварии в Сэйнар и всех событий, которые произошли вследствие этого самого визита. Отец уже давно перестал сердиться на меня, он вообще на своих детей долго не злится, особенно на нас с Софи. Но это никак не отменяет назначенные им наказания. Тут папа неизменно строг. Если сказал что-то, то именно так и будет.
Поэтому за эти две недели мне так и не удалось ни разу выбраться из дворца, чтобы встретиться с моими друзьями. Хотя бы для того, чтобы попрощаться с ними на время и объясниться, куда пропала.
А уже завтра мы почти всей семьёй отправляемся в Босварию. Пробудем там неделю, пока будут длиться торжества. А когда вернёмся… я пропаду для мира, с головой погрузившись в учёбу.
В общем, сегодня последний день, когда я могу увидеться с друзьями. При условии, что удастся уговорить отца, чтобы он дал мне своё разрешение. И вот совсем не уверена, что это у меня получится.
Вздохнув, я всё же поднимаю руку… и дверь вдруг открывается сама.
− Ты долго ещё собираешься там стоять? – награждает меня ироничным взглядом его величество.
− Здравствуй, папа, − улыбаюсь преувеличенно жизнерадостно, чтобы спрятать, насколько мне неловко от ситуации. Как давно он понял, что я здесь? – Можешь уделить мне минутку?
− Видимо, придётся. Иначе ты точно прожжёшь взглядом дырку в моей двери, − хмыкает. – Заходи.
Посторонившись, отец пропускает меня в свой кабинет, после чего тщательно закрывает дверь обратно. Но вместо того, чтобы вернуться за рабочий стол, идёт к тому, что у окна. На круглой столешнице небольшого обеденного столика уже стоит большой поднос с чаем и угощениями к нему. Видимо, это всё принесли ещё до моего прихода.
− Составишь мне компанию? Благодаря тебе у меня появился замечательный повод оторваться от работы для лёгкого перекуса. А то твоя мать сердится, что я не забочусь о своём здоровье и правильном питании. Совсем замучила.
− Я с радостью, − улыбнувшись, следую за отцом. – Садись, отдыхай, я за тобой поухаживаю.
Его величество, довольно хмыкнув, действительно усаживается в одно из кресел. А я, присев напротив, с энтузиазмом принимаюсь раскладывать на столе угощения. Намазываю ломтики хрустящего багета нежнейшим паштетом из гусиной печени, подкладываю на тарелку перед отцом, пододвигаю к нему тонкую нарезку сыра, мяса, маленькие пирожки, посыпанные сахарной пудрой, фрукты, разливаю по чашкам душистый чай…
Всё это время папа внимательно наблюдает за мной. Но это для меня привычное дело, так что я спокойно ставлю чайничек обратно, беру свою чашку на блюдце и только тогда поднимаю на него безмятежный взгляд. Смотрю так же внимательно, подмечая усталые тени под синими глазами.
Представляю, сколько на них с Тайрэном свалилось работы в связи с тем, что и король, и наследный принц будут отсутствовать в королевстве целую неделю.
− Мама сердится по какой-то конкретной причине, или просто заботится? – спрашиваю осторожно. Даже думать не хочу, что здоровью моего обожаемого папочки может что-то угрожать.
− Просто заботится. Не волнуйся, − улыбается он. – Ты же знаешь маму.
Знаю. Как знаю и то, что отец ворчит только для виду, а на самом деле ему очень нравится её забота.
− Ты хотела о чём-то попросить? – вопросительно вскидывает он бровь, расправившись с первым ломтиком багета.
− Да, хотела, − киваю, откладывая чашку.
− Наказание не отменю. Ты знаешь, что оно заслуженное, – получаю предупреждение.
− Знаю. И не стала бы просить об этом, − произношу спокойно.
− Тогда о чём? – ещё более заинтересованно смотрит на меня его величество.
− Разреши мне сегодня отлучиться из дворца на несколько часов. Пожалуйста. Это важно.
− Опять пойдёшь к этим своим бездельникам? – неодобрительно щурится отец.
− Они не бездельники, пап, − качаю головой. – Ты просто не понимаешь. То, что они... мы делаем, это нечто потрясающее. Мне очень повезло, что парни разрешили мне поучаствовать. И когда мир узнает, что мы изобрели… все будут поражены, вот увидишь.
− Изобрели, значит? – теперь в глазах моего венценосного родителя плещется удивление. – И что же это?
− Я не могу сказать. Поклялась. Но можешь мне поверить, это действительно невероятно.
− Ты никогда раньше не показывала, что у тебя есть интерес к изобретениям, − удивлённо хмыкает папа.
− Просто… все изобретатели в нашей семье больше интересуются артефакторикой, классической магией, защитными плетениями… − улыбаюсь, поиграв в воздухе пальцами. – И мне всегда казалось, что я всё равно никогда даже близко не сравняюсь с Таем и Софи. Да и у Дасти всё выходит гораздо лучше, чем у меня. Вот я даже и не пыталась тягаться с ними. К тому же… мне другое интересно. Просто я пока не могу рассказать. Но обещаю. Тебе понравится наше с парнями творение. И ты будешь мною гордиться.
− Я всегда тобой горжусь. Даже когда хочется выпороть за очередную проделку, − наклонив голову, в упор смотрит мне в глаза отец. – Но ладно, признаю, что ты меня заинтриговала. Хорошо. На сегодня у тебя моё разрешение есть. После Босварии... посмотрим.
− По моему поведению? – хмыкаю понимающе. – Пап, а тебе вообще известно, что мне уже восемнадцать, и я взрослая девушка?
− Даже знать об этом ничего не хочу, − отрицательно покачав головой, его величество возвращается к своему обеду. – Для меня вы с Софи по-прежнему мои маленькие девочки.
− Зачем же ты тогда позволил Азиму сделать мне предложение? А если бы я согласилась? – пытаюсь подловить его на расхождении слов с действиями.
− Заключили бы помолвку лет на десять-двадцать. Делов-то, − пожимает плечами его величество с самым серьёзным видом, с аппетитом поглощая пирожок. И вот попробуй, пойми, серьёзно он, или шутит.
А вообще, получается, что разговор с отцом прошёл даже лучше, чем я ожидала. Теперь можно спокойно отправиться к друзьям и наконец объясниться. Обсудив с папой ещё некоторые моменты предстоящей поездки, я целую его в щеку и в радостном предвкушении прощаюсь, намереваясь как можно скорее вернуться к себе и приступить к своей обычной маскировке, которую выполняю каждый раз, когда покидаю дворец в личных целях.
Но в приёмной меня неожиданно останавливает Симон:
− Ваше высочество, подождите, пожалуйста, − поднимается он из-за стола. И берёт в руки какой-то прямоугольный свёрток. Протягивает мне: – Вам кое-что прислали.
− Мне? – вскидываю удивлённо брови.
Это кто же мне мог что-то прислать в королевскую приёмную? Не побоявшись, что этим посланием заинтересуется отец…
В голову приходит только один человек. Но этот вариант кажется немыслимым. Хотя…
Ну не-е-ет, не может быть. Что Азим мог мне отправить? Яду нацедить?
Подозрительно рассматривая аккуратный свёрток, я всё же осторожно принимаю его из рук секретаря. Глаз сразу цепляется за алую сургучную печать. Все печати королевского дома Босвари мне прекрасно известны. Всё-таки это от него. Поразительно.
− Благодарю, Симон, − киваю растерянно. И уже далеко не так резво покидаю приёмную.
Пока иду в свои покои, посылка босварийского принца буквально жжёт мне пальцы. Вызывая дикую смесь раздражения и любопытства. Хочется немедленно разорвать обертку и посмотреть. Что же там?
И хоть ничего хорошего от Азима я не ожидаю, но всё же возникает безумная и невероятная мысль, что он решил изменить свою тактику и начать по-настоящему за мной ухаживать. Вместо того чтобы язвить и подкалывать.
Возможно, мне это даже могло бы понравиться. Потом… когда-нибудь… когда я забуду все наши стычки. Но разве это возможно забыть?
Рассеянно кивнув стражникам на посту, я поспешно забегаю в свою гостиную, потом в спальню, и усевшись за любимый секретер у окна, с нетерпением хватаю ножик для бумаги, чтобы вскрыть столь интригующий свёрток. Под дорогой, вощённой бумагой, покрытой золотистым узором и ювелирной сетью защитных заклинаний, настроенных лично на мою ауру, обнаруживается вишнёво-красный бархатный футляр, похожий на те, в которых обычно хранят драгоценности.
Решил мне украшение подарить? Не являясь моим родственником? Представляю, как папа отреагирует.
Открыв маленький замочек, я осторожно поднимаю крышку. На белом шёлке лежит золотой гребень. Сначала я обращаю внимание на изящные, розовые бутоны, украшающие его навершие. На нежных золотых лепестках живописной россыпью сверкают бриллиантовые и сапфировые капельки росы, а тонкие стебли украшены бриллиантовыми шипами. Цветы исполнены настолько искусно, что выглядят почти как живые, притягивая взгляд и вызывая настоящее восхищение.
Но потом я замечаю, что подаренное мне украшение ещё и окутано едва заметным кружевом заклинаний. Осторожно взяв гребень в руки, слегка перестраиваю зрение и внимательно всматриваюсь в изящное плетение.
А вещица-то опасная. Теперь я отчётливо вижу, как мерцают магией три длинных острых зубчика. С этим явно нужно быть осторожной. Но иметь такое оружие в качестве защиты, наверное, неплохо. Отказываться от столь вызывающего подарка мне почему-то совершенно не хочется. Как бы я ни относилась к Азиму, в чувстве вкуса ему не откажешь. Гребень мне очень-очень нравится.
Полюбовавшись украшением, кладу его обратно, и только теперь обращаю внимание на небольшую записку, приколотую к внутренней стороне крышки футляра. Хм. Неужели он ещё и любовное послание мне написал? Я уже начинаю думать, что знакомого мне Азима Босвари подменил кто-то неизвестный и совершенно непонятный.
Однако, развернув записку, невольно усмехаюсь. Нет, это определённо тот самый человек, который бесил меня целых три года.
«Здравствуй, моя дерзкая принцесса.
Думаю, тебе понравится мой подарок. Эти розы такие же колючие и красивые, как и ты. А зубья гребня способны так же парализовать какого-то беднягу, как и твой острый язычок. Советую носить это украшение с собой, чтобы больше никакие наглые принцы не смели тебя целовать. Все твои поцелуи только мои.
До скорой встречи любовь моя».
И всё-таки он гад. Несносный и бессовестный. Опять издевается каждым своим словом.
Надо придумать, как отблагодарить его за подарок и такую своеобразную «заботу». Веж-ж-жливо
Все поцелуи его, видишь ли. Да что он о себе вообразил?
Мысленно фыркая и сочиняя особо меткие колкости, которые могла бы сказать Азиму, если бы не обещание больше не язвить в его адрес, я закрываю шкатулку и прячу в ящик секретера. Потом полюбуюсь. Время не ждёт.
И отправляюсь в свою гардеробную. Чтобы через несколько минут выйти оттуда уже в мальчишеской одежде.
Остановившись перед зеркалом, поправляю воротник рубашки, жилетку, жакет. Быстро заплетаю свои тёмные волосы в косу и, свернув её в пучок, прячу под кепку. Почти готово. Предвкушающе усмехаясь, сосредотачиваюсь и начинаю накладывать на свой облик привычную иллюзию. Карие глаза становятся зелёными, кожа светлеет и покрывается веснушками, кепка становится чепцом служанки, и спустя ещё пару минут перед зеркалом стоит горничная Молли.
Если Софи в большей степени унаследовала от матери дар эмпатии и целительства, то мне в полной мере досталась способность к иллюзиям. И в такие дни я особенно этому рада.
Подмигнув сама себе, делаю последний штрих. Моё отражение в зеркальной глади постепенно исчезает. Всё, можно идти.
А кто сказал, что принцессе легко без сопровождения выбираться из дворца? Тут целая стратегия нужна.
Глава 6
Люблю Лорраю. Столица Сэйнара хороша и весной, когда кажется, будто город умылся после долгой зимы, стряхнув серость и сырость. Прихорошился подобно почтенной даме, надев свои лучшие наряды, украсив улицы цветущими палисадниками и изумрудной листвой парков. И летом, когда воздух буквально пропитан ароматами цветов, фруктов, сдобы на ярмарках. И осенью, и даже зимой… В общем круглый год хороша Лоррая
Мне нравится бывать в других странах, но я пока даже не представляю, как уеду куда-то жить к какому-нибудь мужу иностранцу. А ведь, скорее всего, так и будет. Мне, как представительнице королевской крови, надлежит исполнить свой долг и укрепить своим браком положение семьи и своей страны. И хоть нам с сестрой и братьями позволено выбирать, выбор этот всё равно ограничен. От этого никуда не деться. Нас воспитывали с этой мыслью.
Может, отец не так уж и неправ насчёт помолвки на двадцать лет?
Шагая по одной из улиц торгового квартала, я с улыбкой рассматриваю новые яркие вывески, воодушевлённых горожан, проезжающие мимо кэбы и кареты.
Забежав в лучшую пекарню столицы, покупаю полный пакет воздушных пончиков под сливочной глазурью − ребята ещё те сладкоежки, так что это точно должно поднять им настроение. И отправляюсь в Кэрстоль, квартал художников, как его называют в народе.
На самом деле, в Кэрстоле живут не только художники, точнее не только художники кисти. Здесь обитает весь творческий свет нашего города. Начиная от именитых актёров, артистов и мастеров живописи, и заканчивая подмастерьями, учениками и просто мечтателями, которые только становятся на путь творческих свершений. Как, например, мои друзья.
− Эй, ребята. Есть кто дома? – кричу, приоткрыв вечно незапертую дверь и заглянув в небольшую квартиру, в чердачном помещении одного из жилых домов.
− Ты смотри, кто явился, – высовывается из маленькой кухоньки Джил, кудрявый мальчишка лет пятнадцати, а более точного возраста он и сам назвать не сможет, поскольку вырос в приюте и родителей не помнит. – Ребята, наша Мираж пришла.
− Да неужели, − показывается из соседней комнаты Вайк, здоровый детина, хоть и мой ровесник. – А мы уж думали, что ты слилась.
− Как я могла? – ухмыляюсь, проходя в прихожую и закрывая за собой дверь. – Адаль дома?
− Да, я дома, − слышу низкий и приятный грудной голос от окна и хозяин этого гостеприимного жилища с хищной грацией перемахивает через подоконник. Опять на крыше вдохновение искал. – Куда запропала, Мираж?
− Под домашний арест попала, − хмыкаю смущённо.
Хоть я и не говорю друзьям, кем я вялюсь на самом деле, но и врать не пытаюсь. Они знают, что я аристократка, что у меня от рождения множество обязательств и ограничений, связанных со статусом. И уж точно знают, что моя мальчишеская личина, которую я использую, чтобы гулять по городу, всего лишь личина. И относятся к этому с пониманием. Особенно Адаль, у которого тоже хватает своих тайн.
− И что так? У тебя же вроде родаки нормальные, − вытирая руки о грязный фартук, интересуется Джил.
− Ну-у-у, я очень грубо отказала одному… крайне неприятному для меня типу. При отце.
− Тебя наказали за то, что ты отказалась идти замуж? – недобро прищуривается Адаль. Грозовые глаза буквально темнеют от гнева.
− Нет. За то, что я сделала это очень грубо. Наши семьи дружат… и это было очень некрасиво. И непродуманно с моей стороны, − вздыхаю. – Собственно, как раз об этом я и пришла вам поведать. Папа очень рассердился тогда и в наказание, помимо домашнего ареста, велел мне утроить усилия в домашнем обучении. Поэтому… до конца лета я навряд ли смогу часто приходить.
− Ну-у-у, главное, что хоть как-то сможешь, − пожевав губу, кивает наш негласный лидер. Взъерошивает и без того растрёпанные чёрные волосы. – А то мы уже действительно испугались, когда ты не явилась в назначенный день. Думали, что о твоих вылазках узнали и заперли тебя.
− К слову… О моих вылазках действительно узнали, − с извиняющейся улыбкой, признаюсь я. – Отец. Разозлился поначалу… Но я ему объяснила, что мы заняты серьёзным исследованием, и он смягчился.
− Слушай, а ты их не выдумываешь, случайно? – хмыкает Вайк. – И папенька у тебя строгий, но справедливый.
− Самый лучший, − киваю с улыбкой.
− И маменька понимающая, − иронично подначивает меня наш громила.
− Мама у меня вообще золотая. И сёстра, и братья…
Ой, а вот про сестру и братьев, наверное, не надо было. Могут соотнести с принцами и принцессами. Вон уже Ади подозрительно смотрит. Хотя, ну кому в голову придёт, что принцесса будет по городу одна бродить?
− Но хватит обо мне. Смотрите, что я вам принесла. Давайте чаю попьём с вкусняшками, − предлагаю жизнерадостно. И вручаю пакет с пончиками Джилу.
− О-о-о, это я уважаю, − заглядывает тот внутрь, шумно вдыхая сдобный аромат. – Сейчас всё организую.
− Вайк, помоги ему, − кивает другу Адаль, а потом смотрит на меня. Кивает на окно: − Пойдём, поговорим.
Его просьба для меня вполне ожидаема, так что я лишь киваю согласно и вместе с другом перелезаю через подоконник на широкий карниз, а потом по хлипкой лестнице на крышу.
− У тебя точно всё нормально в семье? – тихо спрашивает Ади, когда мы усаживаемся на нашей любимой смотровой площадке. Взяв меня за ладонь, ободряюще сжимает пальцы.
− Да, точно. Не волнуйся, − киваю, пожимая его руку в ответ.
Зная жуткую историю друга, мне сложно винить его в недоверии.
− А как ты? – заглядываю в серые глаза.
− Всё хорошо, тихо и мирно. И кажется, я нащупал, в какую сторону нам двигаться дальше в наших плетениях, − улыбается он уголком рта.
− Покажешь сегодня? У меня тоже появились некоторые мысли.
− Само собой.
− Ади, я должна предупредить, что меня не будет в городе около недели, − признаюсь вздохнув. − И потом, как я уже говорила, не знаю, когда смогу прийти. Давай, я тебе сегодня подлатаю и подпитаю иллюзию, чтобы она не распалась, пока меня не будет.
− Ты явно очень сильно недооцениваешь свои умения, если думаешь, что твоя иллюзия может так быстро слететь, − хмыкает друг. Обнимает меня за плечи, прижимая к себе и целуя в макушку. – Она ещё месяцами держаться будет.
− И всё же лишняя предосторожность не помешает, − тоже обнимаю его в ответ. − Я не хочу, чтобы тебя поймали.
− Хорошо. Если тебе так спокойней, можешь подлатать.
− Слушай, я тут ещё кое-что принесла, − засунув руку в карман штанов, достаю оттуда почтовый футляр. – Он настроен на мой личный, и мы сможем…
− Мираж, не стоит. Это слишком дорогой подарок… − накрывает он мою руку ладонью, пытаясь отстранить.
− Это просто средство связи, − упрямо выдвигаю подбородок буквально всовывая маленький цилиндр ему в руки. Такие споры между нами уже не раз случались. − Так мы сможем продолжать работать сообща, даже когда я не смогу приходить, и соответственно быстрее закончим. Разве не об этом ты мечтаешь? Это и ребятам нужно. Если захочешь, потом вернёшь мне. А сейчас возьми.
− Мираж, ты самый добрый и милый человечек, которого мне когда-либо доводилось встречать. Знаешь это? – награждает меня неловкой улыбкой Ади. Вертит в руках подаренную мною вещицу. А потом всё же прячет её себе в карман.
− Не знаю. Мой несостоявшийся жених вот наоборот уверен, что я дерзкая, несносная и способна парализовать своим острым языком, − фыркаю насмешливо.
− Я бы сказал, что он полный дурак. Но раз при этом ещё и замуж тебя зовёт, то, пожалуй, не буду спешить с выводами. Значит, точно не считает тебя такой уж несносной.
− Эй, ребята, спускайтесь чай пить, − доносится до нас голос Джила снизу, тем самым избавляя меня от необходимости отвечать.
− Пойдём. Я так понимаю, ты сегодня ненадолго? Тогда нужно успеть многое обсудить и попробовать, − поднимается Адаль с насиженного места. Протягивает мне руку.
Под манжетой чёрной рубашки мелькает видимый только мне шрам от кандалов. Горло снова сдавливает сочувствием, но я привычно сдерживаю свои порывы. Друг у меня гордый, жалости не потерпит.
Ребята, пока нас не было, уже накрыли на стол, подав не только чай с пончиками, но и слегка небрежно нарезанные бутерброды.
Так что уже второй раз за день я присоединяюсь к перекусу, за которым обсуждаются важные вещи. А потом мы вчетвером наконец закрываемся в мастерской Адаля и на пару часов погружаемся в кропотливую совместную работу.
Когда-то, пятнадцать лет назад, близкий друг моих родителей, герцог Гиерно, при активном содействии моей мамы, изобрёл артефакт, способный запечатлевать колебания разных энергий, включая магические. И это стало просто колоссальным прорывом в сфере разведки и всяческого шпионажа. До сих пор эту разработку не могут повторить ни в одной стране нашего мира.
Но у неё есть существенный недостаток. Далеко не каждый маг сумеет считать запечатлённую информацию. Так что используются подобные артефакты только в очень избранных и узких кругах.
Мы же хотим создать нечто совершенно иное. И у нас для этого есть свой собственный гений. Адаль. Повторить формулу запечатления, созданную герцогом ему, конечно, не удалось. Но мой друг сумел создать свою собственную, немного отличающуюся по спектру. А потом загорелся идеей сделать воспроизведение более доступным, чтобы любой человек мог увидеть то, что запомнил артефакт. И поэтому искал для сотрудничества сильного мага иллюзиониста, согласного поработать не за деньги, а в счёт будущих прибылей.
Само собой много желающих не нашлось. Кто поверит странному нелюдимому парню, который бредит фантастическими изобретениями и подрабатывает бутафором в театре, чтоб сводить концы с концами.
Я же, как-то выбравшись тайком из дворца, чтобы погулять столицей, случайно увидела его объявление на рыночной площади. Потрёпанное и почти залепленное другими. И неожиданно для самой себя заинтересовалась. Так мы и познакомились.
Это случилось полтора года назад. И за это время мы многого добились.
− Ну-у-у, кажется, мы, наконец сдвинусь с мёртвой точки, − удовлетворённо потирает руки Вайк, рассматривая воссозданную артефактом полупрозрачную и дрожащую иллюзию цветочного горшка, зависшую над столом.
− Да, теперь осталось придумать, как воссоздавать движущиеся объекты.
− Если бы ты могла поделиться плетениями, как ты сама это делаешь… − в который раз начинает канючить Джил.
− Я не могу. Это семейное, − в который раз качаю головой. То, что я это делаю на сырой силе, как стихийный маг-иллюзионист, и вовсе держу в строжайшем секрете. Это сразу выдаст, кто я такая на самом деле.
− Ничего. Придумаем, − хлопает по плечу самого юного нашего товарища Адаль. – Мираж права. Если это семейная тайна древнего аристократического рода, мы не сможем законно зарабатывать на ней. Нас закопают. Я уж молчу о том, что у Мираж будут проблемы. Нам нужно оригинальное решение. И мы его найдём.
И у меня в этом нет никаких сомнений.
− Ладно, ребята. Мне уже пора собираться. Уделишь мне ещё минутку? − выразительно смотрю на нашего лидера.
− Опять секретничать пойдёте? – фыркает Джил. Играет бровями многозначительно: – Признались бы уже, что у вас шуры-муры. А то всё прячетесь по углам.
У Адаля, от неожиданности, буквально лицо вытягивается, и глаза становятся размером с блюдце. А меня от его реакции разбирает смех.
− Всё, вы нас раскусили, − обнимаю пребывающего в полной растерянности друга и, притянув его к себе, звонко чмокаю в щёку. – Так что, пойдём мы… секретничать.
Ухватив Ади за руку, увожу его к нему же в спальню. Тщательно закрываю за нами дверь. И поворачиваюсь к смущённому парню.
− Да ладно тебе, − широко улыбаюсь. – Пусть думают, тебе же лучше. Меньше вопросов будет.
− Ты опять права, − хмыкает он наконец. − Если тебя это не напрягает, то пусть...
− Ни капли. Теперь стой ровно, − подхожу я к нему, встряхивая пальцы и всматриваясь в плетения созданной мною личины. Магия послушно устремляется в ладони.
Красивый он у меня получился. Впрочем, и оригинал тоже ничего так. Очень симпатичный. Но, хоть я и соотносила черты иллюзии с настоящими, для лучшей фиксации и достоверности, всё же делала их по возможности максимально непохожими, создавая новую внешность. Чтобы совершенно точно никто не узнал, кто скрывается под маской чернявого нелюдимого изобретателя из квартала художников.
− Слушай, а можешь выполнить одну мою маленькую просьбу? – спрашиваю задумчиво, когда заканчиваю своё дело.
− Какую? – смотрит на меня друг из-под лохматой чёлки.
− Можешь в течение следующей недели иногда писать мне короткие любовные письма? Раза три-четыре в день.
− Зачем? – с удивлённым смешком интересуется Ади.
− Чтобы кое-кто не думал, что для меня на нём свет клином сошёлся.
