Текст книги "Сколько горя нужно для счастья? (СИ)"

Автор книги: Филантроп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

В любом случае, когда Эдуард обмазал себя грязью, я расщедрился и убрал с него внушение и признал, что это была его маленькая победа. Пусть все думают, что они приближаются к недосягаемому. Я слукавил только в одном, я искренне говорил им, что настоящий мужчина существо высшего порядка, вот только истинный человек на сотни ступеней выше.

Чтобы они не делали к истине им не прикоснуться…

* * *

В таком ритме жизни, представьте себе, прошло пять месяцев…

Необратимые изменения уже проявились. Герасим вымахал до двух с половиной метров, он теперь одним только видом внушает ужас, он выглядит как доисторический мужчина, просто взрыв на тестостероновой фабрике. Лохматый, мускулистый и предельно суровый.

Он обнимает толстенный ствол многовекового дерева и вырывает его с корнем. Его хват как гидравлический пресс, такой как он может запускать ракеты в космос без ракетоносителя. Чудовищная мощь, даже богу не хватило бы таланта создать нечто похожее.

Для него я заказал топор размером с огромный шкаф, такую хреновину может поднять только башенный кран, но он играется с ним как с раскладным ножиком, держу пари, один удар разрежет танковую сталь.

Леопольду я сделал суперлук, вымочил тетиву в специальной жидкости и теперь её можно натягивать с усилием под несколько тонн, цельнометаллическая стрела прошибет тысячи деревьев не потеряв инерции.

Серафим как осьминог может пролезть в маленькие отверстия и задерживать дыхание на полтора часа. Идеальный лазутчик активно промышляет в городе. Другая ловкачка Степанида, она бегает по рингу и метит в глаза чтобы ослепить. Все относятся к ней как к боевому товарищу и бьют так же, без скидки для женщин.

Гулливер остался маленьким и коренастым, а вот остальные бойцы приблизилась к двум метрам. Вот смотришь на этих дуболомов и гордость берет. Я как художник, любующийся законченным портретом любимой женщины, как гончар, жадно натирающий посуду по ночам вместо любимой женщины, я смотрю на них как учительница практикантка на старшеклассников.

Приходит понимание, что такие пришли в этот мир чтобы завоевывать, разорять, уничтожать, сминать, подчинять своей, а точнее уже моей воле.

Мару самая загадочная… В деле она себя не показывает, но похоже она сильнее чем я. Помешательство и внушение на неё не работают, а физическая сила заставляет трещать даже мои кости. С венозной крови она давно перешла на моё мясо, к примеру вчера на ужин она обглодала мне ногу до колена. Дети так быстро растут, как и их аппетиты, думаю это всё еще в пределах нормы.

Разбаловал её конечно, но в оправдание скажу, что её сложно не баловать, она очень милая девчушка.

Глава 23

Гордость и горячий ужин, вот без чего человек прожить не может, вернее почти не может. Забери у него гордость, и он зажует своё горе, ему будет плевать что его за человека не считают, пока есть чем набить желудок.

Если отнять еду, то он, гордо хмыкнув скажет – что не очень-то и хотелось кушать и вообще сытно питаться это чревоугодие, ведь гордость помогает человеку чувствовать себя значимым, даже если он незначительнее блохи.

Я решил малость поиграться с чувствами людей. В городе уже много времени происходит многомесячная резня, локальные стычки приобрели характер нормы. Трупы стражников и бедняков лежат на улице много дней, и никто их не убирает кроме предприимчивых людей, что с момента конфликта стали сытнее питаться.

А я думал, что каннибализм моя фишка…

Кое-кто, в этот момент я подмигнул Серафиму, в самый удачный момент поджег большинство полей и зернохранилищ. Властители побоялись голодной смерти и не придумали ничего умнее, чем послать в деревню вооруженную ораву рыцарей, чтобы те раскулачили скромные запасы крестьян.

Недовольство растет быстрее живота беременной шестнадцатилетней девушки.

Поскольку гордости у людей отродясь не было – они всегда думали, что это слово означает матерное ругательство, власти отняли последнее что делало их людьми. Цены на продукцию удесятерились, и народ оскотинился.

Я изобрел свой печатный станок. Добавляю волшебную капельку в бочку с водой и через сутки брожения, получаю на выходе сорок литров золота! Его мы чеканим прямо тут, и оно идет на подкуп молодых, горячих и голодных умов. Большая часть из них будет заколота стражей прямо в городе, но какая-то обязательно выживет, наверное…

Город, мегаполис средневекового разлива превратился в пороховую бочку. Преступность как смысл жизни. Армия мобилизована и зачищает беднятские районы, им разрешено рубить на месте всех, кто вызывает подозрение. Разумеется, этим пользовались для своих целей, при желании можно первого встречного обвинить врагом и потребовать отдать своё имущество, либо тело на благотворительность, если под руку попалась симпатичная девушка.

Но не только в городе катастрофы, у меня в голове тоже не всё в порядке.

ЧУЖЕРОДНАЯ СУЩНОСТЬ ПЫТАЕТСЯ ВЗЯТЬ КОНТРОЛЬ!

ПОПЫТКА ПРОВАЛЕНА!

Этот чертов бес мешает спокойно жить. Я становлюсь все более дерганным, что сказывается на здоровье моих подчиненных. Об голову одного только Эдуарда, я разломал семь кирпичей и мне с каждым разом всё труднее объяснять смысл таких упражнений.

* * *

Единственный спасательный круг это Мару. С ней я могу спать как коматозный, она усыпляет бдительность как чистые медицинские наркотики. Лисичка способна помочь не только людям с онкологией, но и истинным людям с тараканами в голове.

Каждый вечер вырисовывается забавная картина. Я сутки на пролёт тираню избитых людей, играю роль деспота, черствого владыки, и выражение лица у меня такое, словно кислотой залили, но вечером всё по-другому, в её бережливых руках я таю как мороженко на солнце.

Теплота рук заменяет мне приятный климат рая, уверен даже господа бога в своё время так не нянчили как меня. Мару мой медальон удачи, мой оберег, мой антидепрессант, мой антибиотик. С такой подругой даже крестика на шее и иконки на приборной панели не нужно.

С ней приятно беседовать. Уже много дней мы играем в шахматы и всячески проводим время вместе. Мы успели искупаться во всех речках в радиусе тысячи километров, бегали по лесу и истоптали гектары площади, она летала на мне как на истребителе, мы освоили много карточных игр и даже смотрели фильмы из прошлой жизни, она прикладывает ладонь ко лбу, и мы видим общие воспоминания.

– Господи! Ужас какой! Почему ты выискивал видео из сети, где люди постоянно попадают под поезда, автокатастрофы, как людей закручивает в станок, как они падают с высоты или убивают друг друга в уличной драке?

– Нуу, мои вкусы очень специфичны, обычный юмор уже давно не вызывает улыбки. Человек постоянно тянется к негативу.

Я подумал о негативе, а она спросила…

– Ты готовишь нечто страшное… Люди такими не рождаются и даже не становятся… Посмотрела она на Герасима. – Я понимаю, что ты задумал, но заговаривать с тобой раньше не решалась… Скажи, как далеко идут твои планы и твои ли они?

– Не знаю Мару, ты и сама видишь, что я превратился в нечто странное. Название таким как я – Истинный человек, и мысли мои, уже далеки от человеческих. Я жажду силы, жажду величия, хочу признания, почестей. В хорошие ночи мне снится, как я восседаю на троне… – Охх, самому тошно порой от этих мыслей, но думаю, что эти мысли инстинкт истинного человека, его врожденная форма мышления и поведения.

– С точки зрения человеческой морали, ты совершаешь много грехов. Меня, конечно, они уже не заботят, но все же интересно, почему у тебя превалирует именно склонность к жестокости.

– Хмм, относительно недавно у меня родилась теория… Мне кажется, что планета какая бы она не была, движется по законам энергетического преобразования.

– А для лисодевочек можно подробней? Она мило состроила бровки домиком.

– Каждое живое существо будь то микроб или насекомое преобразует энергию пищи и окружающей среди, если это животное чуть покрупнее и сложнее, к примеру лисица, то оно уже преобразует энергию съеденного зайца, который в свою очередь преобразовал энергию съеденного растения.

– Чем сложнее существо, тем больше в нём энергии. Мы затрачивает её на погашение базовых потребностей, к примеру добыть себе еду, питьё и кров, но если базовые потребности удовлетворены, а энергия остается, то её можно направить на созидание, изменение мира. Разумеется, в скромных человеческих возможностях.

– Так вот… Я как истинный человек несу в себе такое количество энергии, что даже вообразить страшно, предполагаю, что на этой планете я монополист и её избыток выливается в какие-то ужасные изменения. Я грешу, иду по головам.

– Мне с каждым днём всё легче верить, что грешащий имеет силу, храбрость и страсть достаточную, чтобы нарушать устоявшиеся нормы морали. Зло идет с возможностями рука об руку. Величина и смысл истинного человека определяется тем, насколько эта тварь способна переделать мир.

– Я сплю и вижу… Хочу, чтобы этот шарик, планета, стала послушным мячиком в руке.

Она единственная, кому мне не стыдно делиться искренними мыслями, чувствами и переживаниями, выкладывать ей всю грязь, всю черноту, что лежит на душе. Может это и нечестно, может ей это и не нужно, но я не могу отказать себе в удовольствии, хоть немножко ослабить бремя тех тяжелых мыслей, из-за которых даже моя шея начинает гнуться под неправильным углом.

– Я поняла две вещи, во-первых – ты чёртов псих, во-вторых, я кажется начинаю тебя понимать…

У Мару в голове закружился вихрь своих мыслей.

Думаю, что женщинам свойственно стремиться к мужчине, у кого есть победительское начало. Любовь, проявление окультуренного инстинкта размножения… У людей появилось много избыточной энергии, чтобы не просто беспорядочно спариваться, а именно любить! Наша жизнь – это самореализация через любовь и последующий передел мира!

Он главный мужчина на этой планете, одна его аура влюбляет людей вокруг, он икона, эталон и бог. К такому мужчине постоянно хочется сесть на коленки, потереться об него плечом, спровоцировать желание, чтобы он аккуратно и бережно слетел с катушек и взял тебя властно и грубо как умеет, чтобы ты осознала женственность от одного хищного взгляда, чтобы у тебя внутри все скручивалось от его нежных слов, чтобы твоё тело изнывало от удовольствия, чтобы с ним ты кричала в сердцах – Боже! Спасибо что сотворил меня женщиной!

Ооо, господи, что же ты со мной делаешь глупыш…

С любимым мы проводим много времени вместе. Когда бесимся и боремся, я как бы случайно делаю так, чтобы его руки касались моей талии и бедер. Во время водных процедур, он успел увидеть мою грудь тысячи раз, когда мы играем в карты, я бросаю двусмысленные фразы, от которых хочется провалить сквозь землю, а он дуб дубом, вообще ничего не понимает. Даже подобия, тени понимания нет, мои попытки захомутать его, всё равно что ветер о скалы.

Ну прельсти же меня наконец! Эхх, ладно, впереди у нас целая вечность, ты всё равно будешь моим, по кусочку. Твоя судьба предрешена.

– Шах и мат! Нужно было играть с ним на желание…

– Да как так-то⁉ Одиннадцатый раз подряд! Как же он смешно злиться…

– Все давай в Чапая играть, уж там то я тебя уделаю.

С ней так хорошо и легко на душе, я словно владею всем миром без кровопролитных войн. Может быть, потому что Мару дороже остальной планеты со всеми её обитателями? Думаю да. С такой опорой я могу взобраться на небесный трон без особых усилий.

* * *

Очередной эксперимент окончен.

Я вытер испарину на лбу и расфасовал скляночки по коробкам. Одна из моих шедевральных идей – антимагическая оболочка. Принцип простой: выпиваешь пузырек, потеешь как сука, и твой пот противостоит всему что имеет магическое происхождение. Теперь можно не опасаться сгореть на работе.

– Господин вы желали нас видеть? На пороге возникли два брата, Серафим и Севастьян.

– Да мой золотой, время пришло. Через пять часов мы выдвинемся вслед за вами, возьми эти ящики, раздай по одной колбе своим салобончикам, и как только увидишь сигнал, дай приказ разбить их по всем главным улицам.

– Повинуюсь вашей воле! Он как мой личный ассасин, ударил себя в грудь кулаком и наклонился. Думаю, если бы я протянул ему ладонь, он бы поцеловал…

– Можешь идти, но перед этим позови Ярослава.

Он вышел спиной вперед.

– Друг, ты просил меня зайти. Старик единственный, кто называет меня другом.

– Да, собери всех ребятишек, вели собраться через час в полном обмундировании.

– Ты имеешь в виду прямо в полном?

– Верно, вытаскивайте доспехи.

Люди собрались, ждут меня во все оружии. Цельнометаллические рыцари, моя гвардия, сподвижники моей воли. Каждый закован в толстенный слой железа, даже у танка толщина стали меньше будет, но для таких тел это всё равно что носить хлопковую футболку.

Взгляд как у орлов, осанка, как у кипариса.

Красавцы мои.

– Господа, настало время взять власть в свои руки. Каждый мужчина должен найти свою цель в жизни, цель, которая стоит выше его самого, цель значимее и больше, чем он сам, и мне, кажется, цель спасти человечество от угнетения достаточно высока.

– Каждый из вас родом отсюда. Оглянитесь вокруг, всюду грязь, болезни, худые ноги прекрасных дам. Когда человеку нечего есть, ему некогда думать о морали и великом. Сегодня великий день и погода на редкость хороша, в самый раз, чтобы устроить большую кровопролитную войну.

– Погибнет масса людей, но их жертвы будут не напрасны. Опавшая листва становится удобрением для новых прекрасных растений. Я верю, что сорняков можно селекциони́ровать в прекрасные розы и ландыши. Если оставить всё как есть, то мир так и останется выгребной ямой. Одновременно с речью, я помешательством настраивал их как пианино на нужный лад.

– Да господин мы с вами! Повелевайте нами! Укажите нам путь! Викентий был рад как собака.

– Так чего же мы ждем!? Гулливера так и хочется потрепать по металлическому шлему, как родного сынишку.

Герасим просто выдохнул и воздушный поток чуть ли не сдул всех собравшихся.

– А где Серафим и Севастьян? Поинтересовался Эдуард.

– Они уже начали действовать. Сегодня начнутся самые страшные погромы. Огромная часть войск стянется в периферию, а мы прорубим путь к замку.

– Нечестно! Они нас опережают и воруют наши заслуги! Мальчикам невмоготу.

– Ярослав и сестры останутся здесь. Я хоть и не делал из старика бойца, но он спокойно поднимет килограмм четыреста. Думаю, за Емельяну он порвет любого, ведь в нём живет моя воля.

– А теперь пошли!

Стая людей все одной крови, уже моей крови, идут вдоль деревни с настроем разбирать людей на составные элементы. Каждый весит почти тонну, проваливается в грязь при каждом шаге, буксует, но танки грязи не бояться, они выплывают и продолжают идти под завороженные взгляды местных жителей.

Девять человек, одна зверолюдка и один истинный человек идут вершить историю этого мира. Я чувствую свою принадлежность к расе истинных людей все сильнее. Думаю, я явление самой природы, она дорожит мной, ведь никто не способен отвечать её запросам быстрее меня.

– Мне почувствовалось что ты опять подумал нечто странное…

– У тебя очень развитая интуиция.

– Спасибо, конечно, но лучше скажи как твоя голова.

– Пока вроде тихо, но, если вдруг начну бредить, можешь легонько щелкнуть меня по лбу.

– Не волнуйся, я уже взрослая девочка и могу нащелкать по лбу не только тебе, но и супостатам твоей воли.

Как же я рад, что она проникла в мою голову, влезла в душу и похитила все сокровенные знания. С ней я могу говорить как с самим собой и окружающим даже не понадобится вызывать мне скорую.

Не в моей власти что-то утаить от неё, но у меня и позывов не возникало. Кажется, я начинаю догадываться, почему люди на всех планетах не искрение друг перед другом. Искренность как ресурс ограничена во вселенной и похоже мы с ней урвали девяносто восемь процентов минимум… Хотелось сказать сто… Но есть ощущение, что два процента лежат где-то на поверхности, вот только где…

Мару почувствовала его мысли, бесшумно вздохнула и тихо пробубнила – И вправду, где же они?

Глава 24

Нет в жизни ничего прекраснее, чем когда взрослые солидные люди на деле осуществляют детские авантюры. В результате моей шалости умрут десятки тысяч людей, большая часть бунтовщиков превратится в рваное мясо, их кровь зальет тротуары и пропитает землю до глубинных вод.

Трупов будет столько, что хватило бы на прокорм всем приютам для собак и кошек на пару лет вперед.

Молодые мальчики умрут, так и не узнав зачем вообще рождались, они не познают радостей сбалансированного питания, теплой одежды, горячей женщины, возведения своего дома, рождения и воспитание детей.

Про них все забудут уже через неделю. Спуск в сортире явление более осмысленное чем их жизни и самое главное, что эмоций от этого знания я испытываю меньше, чем когда в детстве играл и ломал пластиковых солдатиков.

Приятно, когда идешь в компании мощнейших людей, закованных в латы и в одни и те же невидимые рабские цепи, мои цепи, людей, которые сомнут череп любому по одной твоей просьбе.

Я для них кумир, авторитет, бог и родитель. Я буду жить так, чтобы от моего желания в мире зависело как можно больше.

Люди уважают силу и обожают победителей.

Если они понимают, что их господин могущественный и он их не тронет, то они настраивают себя на другой лад. Каждый из подопечных думает – что я тоже велик и страшен, хоть на капельку, но я причастен к величию господина и мне это лестно.

Меня уважают, потому что я могу быть грозным и любящим одновременно. Того хозяина любит щенок, который не только окружал его заботой, но еще и больно наказывал. Я аморален и потому сильнее.

В отличии от моральных людей, я могу поступать так, как волен, меня не сковывают внутренние рамки, и мне всякий раз интересно, смогу ли я пробить вершины аморальности, на какое самое черное злодеяние я способен?

Это уже спортивный интерес. Хочу совершить гадость вселенского масштаба, чтобы сам Господь Бог плохо спал по ночам.

* * *

Первыми под горячую руку попались стражники на входе, около тридцати хорошо подготовленных тел. С момента раскулачивания, властители жестко ограничили проникновение озлобленных деревенских жителей в город.

– Это нам для затравки? Спросил Гулливер.

Люблю инициативных.

– Ну раз тебе не терпится то давай прояви себя, Герасим тебе поможет. Здоровяк взял мальчишку и раскрутив бросил его прямо в толпу как гранату.

Мальчик влетел с двух ног в одного и проломил ему хребет, не успела толпа опомнится как юноша выхватил меч и стал махать им как дубиной… Вот дубина, для чего я спрашивается знания о фехтовании вкладывал… А впрочем вышло неплохо.

Я добавил кое какое ноу хау в сплав металла и потому, он своим клинком разрезал доспехи как ножницы бумагу.

Скорость потрясающая, он словно телепортируется от одного к другому и одним взмахом располовинивает человека. Самым красивым получился удар с плеча по диагонали, он разрезал стражника как треугольный бутерброд.

– Не наглей юноша, этого оставь мне. Сказал Герасим и ударил последнего недобитка по голове ладошками, словно прихлопывая комара. Мы все зажмурили глаза, чтобы мозговая жидкость не попала, а то щиплется потом неприятно…

Ровным строем мы идем дальше. Под ногами хрустят тела, мы наступаем на головы и улыбаемся, ведь из них так прикольно вылетают глаза и зубы. Приятное озорство… Это как ломать тонкий лед на лужах.

Мы проникли в город, обстановка гнетущая, сильно немноголюдно, из окон выглядывают испуганные глаза. Ничего… Я уже придумал способ как вывести вас наружу, отсидеться не получится, вот только сигнал нужно подать…

– Нам нужны заложники… Рассредоточитесь по улицам и притащите мне десять человек, желательно стражников или на крайний случай просто кого не жалко.

Уже через пятнадцать минут Герасим приволок за шкирку четырех, Меригуан еще двух, а остальные принесли мне пять с половиной человек.

– А у этого ноги куда делись? Спросил я, наблюдая за визжащим от боли рыцарем.

– Он пинался, пришлось отрезать. Во всяком случае он живой… Сказала Степанида.

– А как так вышло что и его третью ногу отрезали?

– Когда я перегородила ему дорогу, он огрызнулся и сказал – «Что мне может сделать слабая женщина, сейчас я достану свою шпагу и заставлю тебя извиняться». Вот и я укоротила его шпагу…

– Ладно… Забудем… Герасим. подай сигнал Серафиму.

Здоровяк схватил одного и тот закричал – Не надо умоляю! Отпустите дяденьки, мы больше не будем! Совсем молодые… но, к счастью, у таланта нет возраста.

Герасим запустил в небо каждого из них, они орали как сирены и светились как сигнальные огни, ведь перед этим я поджог их.

Вот такой вот незамысловатый сигнал я придумал.

Спустя десять минут я увидел красный туман, он обволакивает самые густонаселенные улицы и поднимается над городом как копоть из дымовых труб. Значит Серафим приступил к самому важному.

– Переходим на бег и марш к стенам замка.

Вымощенная камнем дорога трескалась, бойцы неслись как большегрузы.

– Я чувствую много смертей… Сказала Мару.

– Не переживай мы их еще и увидим. Я всегда знал какие слова нужно сказать девушке.

– Дурак.

Спустя сорок минут мы оказались около стены и увидели нечто захватывающее. Толпа обезумевшего народа как орда зомби бесстрашно атакует стражников, давка такая что яблоку негде упасть, некоторые задыхаются прямо в пути и умирают так никого и не ранив.

Стража рубит их мечами, протыкает копьями худые животы, калечит ноги и руки молодых ребятишек и девчат, сверху на стене лучники и арбалетчики посыпают народ стрелами. Люди падают замертво, по ним топчутся соседи и так из раза в раз…

Человек особенно прекрасен, когда умирает с достоинством.

Шум и гам стоят нереальные, пахнет кровью и болью. Никогда бы не подумал, что боль можно понюхать. Люди облепили стену как мухи липкую спиральку, тысячи горожан обезумили нанюхавших моей настойки. Безоружные, они пытаются кусать и царапать закованных в латы рыцарей. Им удается убить одного, лишь когда они забрасывают его мертвыми телами, чтобы тот задохнулся.

Мне вдруг снова подумалось – что такому как я здесь самое место, вот сейчас, в эту секунду я просто обязан здесь находится в тысячах параллельных миров. Вот она привычная среда обитания истинного человека. Крики боли, агония раненных, кровь загустевшая и жиденькая нужны мне как растению солнце, только мой фотосинтез поинтереснее будет…

Я шепчу губами – Страдайте еще больше! Мрите как саранча! В этом и есть смысл ваших жизней, для этого ваши предки и выживали, передавая вам эстафету, вы могли бы пятьдесят лет возделывать огород, но вместо этого стали моим хорошим настроением.

Меня в моменте ущипнули за щеку. – Тебя опять занесло… Отругала Мару.

– Ах да извини.

В общем дырка в стене нам бы не помешала…

– Готовьте склянки и не дай бог промажете… Такие создавать сложнее всего… Помню в первый раз, опыт произошел печальный, капелька упала на пол и взорвалась вся повозка.

– Кидаем в одну точку.

Мы метнули бутылки как коктейли молотова прямо в самую гущу людей, через четыре секунды раздался чудовищный взрыв. Стена обвалилась на метров двадцать в ширину, обломки похоронили сотни людей, а те многие, что были рядом со взрывом, превратились в фарш.

Кровавый ливень и град из кусочков плоти бьют нам по голове. Интересно, а если я выставлю язык и попытаюсь ловить их как снежинки, это будет кощунством?

– Эй Дормидонт у тебя на ухо что-то попало. Сказал Эдуард и ухватил за…

– Ааа, это чужое ухо… Забавно получилось.

Взрывом я загубил сотни две человек. Они словно попали под артобстрел, но самое главное, что теперь их жизнь приобрела смысл, ведь пробоина в стене есть, осталось только дорваться до сливок этого общества.

Народ побежал по кровавой каше к замку.

Я слышу крики за стеной – Обороняйтесь! Держать строй!

Благо люди не соображают, что сейчас умрут. Первые ряды ловят залп и падают замертво, а по их спинам бегут другие и так раз за разом… За стеной я вижу средоточие основных сил, там целый римский легион, такой перемолит сколько угодно людей.

Эти сволочи всерьез обеспокоились вопросами безопасности, но благо и я не дурак и не считаю сколько жизней мне придется погубить.

* * *

– Командир, рад вас видеть. Подкрался ко мне Серафим.

– Как обстановка?

– Каюсь господин, похоже красный туман вышел из-под контроля… Основная масса людей бежит сюда и будет через пару минут, мы едва унесли ноги, никогда такого не видел…

– Ясно, похоже я переборщил с дозировкой… Боюсь представить, что сейчас произойдет… Но шум и легкую вибрацию я ощущаю уже сейчас.

Мы увидели, как со всех улиц к замку бегут люди, их тысячи и каждый брызжет пеной изо рта и светит красными глазами, они как крысы лезут из всех щелей.

– Черт! Их слишком много! Все немедленно цепляйтесь друг за друга. Я вырастил крылья и в обезьяньей сцепке мы набрали высоту. Тяжелые зараза… Я сейчас как пауэрлифтер, только не такой тупой…

Мы приземлились на самую высокую крышу и наблюдаем, отсюда открывается завораживающий вид на чудесные зрелища. Кажется, я начинаю понимать средневековых правителей, которые придумали дуратские испытания для того, чтобы подданные убивали друг друга на потеху государю.

Это в точности как средневековые побоища, в результате которых остаются поля, усеянные телами, мясорубка…

Давка на ходынском поле была меньше, чем здесь.

Когда я создавал ту микстуру, я и не думал что это погубит десятки тысяч… Народ пёр и пёр на смерть и похоже рыцари достигли той кондиции, при которой устали убивать. Уставшие они падали и их тут же облепляли местные жители, пальцами они выдавливали глаза и лезли в рот, самым неудачливым они сдирали шлем и вгрызались в шею.

Ну точно зомби…

– Победа близка… Это толпа снесет всё что можно и нельзя. Произнес я воодушевленно, но, когда слова покинули глотку, я понял, что накаркал.

– Вы как назойливые мухи! Раздраженный и исключительно властный голос.

– Ветра! Повинуйтесь моей воле!

Горизонтальный поток ветра как лезвие ножа прошелся по ширине метров триста и распополамил пятьсот человек за раз.

– Ахуеть! Не выдержал Гулливер. Герасим дал ему подзатыльник, и очень зря, ведь мальчик прав тут без мата не обойтись… За секунду убить пятьсот человек это и вправду ахуеть, вот только маг не закончил, еще четыре подобных взмаха и от толпы почти ничего не осталось.

Зрелище сюрреалистическое. Между замком и стеной достаточно много площади и теперь она вся усеянная трупами причем не целыми, тут такой пазл, что за жизнь не соберешь.

Мои бойцы хмурят глаза от несправедливости, а я чувствую нечто странное, внутри меня что-то закипает.

– А теперь горите дотла! Следующие слова мага как приговор.

Вы бы знали, как сильно запахло паленой плотью… Все поле объято пламенем, тела желтеют от огня, опаляются от волос. Я слышу крики, те немногие везунчики кто выжил после ветра, теперь горят заживо. Пламя поднялось на тридцать метров верх, это как пожар в лесу на много-много гектар, вот только стоило магу пожелать и огонь рассосался сам собой.

– Это реальный ад. Произнесла Степанида…

А вы что думали ребята, революция это вам не пара подписей в бумажке сделать, это море крови, это то явление, в конце которого ты жалеешь, что вообще выбрался из своей халупы и посмел что-то возразить.

* * *

– И долго вы собираетесь там сидеть? Обратился он к нам, голос его был усилен магией.

– Как раз собирались выходить! Мне же пришлось видоизменением усилить голосовые связки и орать.

Наша братия вышла к дырке в стене оскверняя умерших людей. У нас не было шанса не потоптаться по трупам, на земле не осталось чистого от плоти участка земли.

Выглядел волшебник величественно. Высокий, статный, крепкий мужчина средних лет. Черные волосы, бакенбарды, выглядит как помесь пирата и дамского угодника. Стража завороженно смотрит на него, я знаю этот взгляд, на меня самого так часто смотрят, он расправился с тысячей людей за пару вздохов…

Завидно…

Интересный сегодня день.

– Так вот значит, кто за всем этим стоит… Столько убытков от кучки людей… Скажи мне, оно того стоило? Он сразу выделил меня из толпы.

– Конечно стоило, я хочу поселиться в том замке, он мне кажется симпатичным.

– Только это? А как же свобода и равенство для людей и прочая чепуха?

– Нет уж увольте, я знаю, как сильно деградируют люди, если им разрешить всё подряд.

– А ты странный, и еще от тебя исходит необычная аура… Магии в тебе нет, но предчувствие всё равно гаденькое. А впрочем, знаешь, к черту раздумья, я сам узнаю, что внутри тебя.

– Не поверишь, но я подумал о том же. Я съем твой мозг, разрежу на маленькие кусочки и насажу на шпажки.

– Ты думаешь, что если приодел своих шутов в блестящие латы, то теперь можешь строить из себя крутого командира? Мне не нравится, что этот хмырь смотрит на меня как на заигравшегося ребенка.

– Эй вы, за голову каждого из них я озолочу вас. Продолжил он, обратившись к гвардии позади.

– Береги голову идиот. Сказал я и дал отмашку Леопольду, он стал сыпать в него стрелами, но увы, пресловутый щит не сделает задачку такой легкой.

Это всё равно что в вертолет стрелять.

– Ну что же я не против померяться с тобой подчиненными. – Герасим давай короночку. Амбал метнул топор и тот прорезал толпу людей не хуже, чем его ветряной клинок, а под конец еще и снес одну из колонн на входе, частично балкон обвалился.

– И чем ты таких кормишь? На его лице промелькнул интерес.

– Им достаются лакомые кусочки.

Глава 25

Обожаю, когда за мои интересы гибнут совершенно безвинные люди.

Я, еще не будучи королем могу посылать детей среднего и бедного класса на смерть, ведь чтобы пролитая кровь не была напрасной, нам нужно пролить еще больше крови. Чтобы быть солдатом, необязательно уметь убивать или воевать, любой кто умрет бесславной смертью может считаться храбрым воином.

Посылать людей на войну необученными, вот залог успешного командира.

– Знаешь Мару, с тобой я обрел мир в самый разгар войны. Порой мне хочется словами напоминать ей о своей значимости в моей жизни.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но звучит очень приятно. Она схватила мою ладонь.

Моё войско лучше, чем его, мои люди более мотивированы, они верны мне, я могу попросить, и они мне палочку в зубах на четвереньках принесут. Я как мать в многодетной семье, они попили много моей крови, причем в обоих смыслах этой фразы.

Именно поэтому его войско наспех набранных обмутков, стачивается о моих людей как карандаш в электроточилке.

Эдуард одноухий шалопай, вращался как юла, делал выпады, пронзал ножиком глотку и отпрыгивал подальше от хлещущей крови. Леопольд как пулемет, каждая выпущенная стрела сопровождается звуком удара хлыста, и обязательно прошивает насквозь четыре тела.

Герасим, Меригуан, Дормидонт основная физическая мощь, прут на пролом как бронепоезда. Самые высокие рыцари ростом им максимум по грудь, таких можно кулаком как сваи заколачивать, один удар по макушке и противник выплевывает язык, после второго удара голова оппонента становится как у репоголового Арнольда.