Текст книги "Негласный обмен (СИ)"

Автор книги: Фея Ветра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– На втором этаже комната, – объявила Миндль, возвращаясь и продемонстрировав ключи. – На еду мы опоздали, ну ладно. Ты не голодна?

Я помотала головой и послушно последовала за Миндль по скрипучей лестнице. Все равно кусок в горло б не полез. Плечо уже почти привычно кольнуло болью, когда я ухватилась за перила, споткнувшись от усталости.

– Я тут подумала… – неуверенно заговорила я, пока Миндль возилась с заедающим замком, ключ в который входил и проворачивался крайне неохотно. – Подумала… Поняла, что в Силвисе мне места, кажется, больше нет, – нехотя признала вслух.

Миндль, как всегда, помедлила перед ответом, тщательно взвешивая слова:

– Понимаю. Я всегда себя так чувствовала, не считая твоего общества, – пожав плечами, сообщила она, глядя на меня почти растерянно. – Правда, никогда не думала, что с тобой тоже так может получиться. Ты такая… домашняя. Ты как раз Силвису подходила, а он тебе – нет.

Я в ответ промолчала, осмысливая её слова.

Иногда начитанная Миндль могла изъясняться чересчур вычурно и мудрёно, но, возможно, она была права.

– И маме он подходил. Рядом с бабушкой она прямо расцвела заново, поэтому я и пыталась привыкнуть. Так что про меня сейчас не думай, – внезапно заверила она. – А то ты так смотришь… Для меня дела – лучший способ отвлечься. Тем более, даже похорон не получилось.

Я смущённо отвела взгляд, глянув в конец коридора, направо. В этот миг замок наконец-то щёлкнул, впуская нас в крошечную комнатку, зато с двумя отдельными кроватями.

Сон пришёл ко мне на удивление быстро, несмотря на множество тревожных мыслей и боль после смены повязки, но осознала я это, разумеется, лишь на утро, когда солнечные лучи резанули по векам.

– Ма… – пробормотала я по привычке, но опомнилась, прикрыл глаза ладонью и скосила их на вторую кровать. Миндль в комнате уже не было.

Куда она делась? Возможно, я переспала, и она ушла искать завтрак или разведывать обстановку.

Я нехотя села, поморщившись от боли. Надежда, что сон исцелит рану, испарилась. Царапины вели себя так, как будто были полноценными ранениями, а не просто следами от когтей. Хотя меня же не домашняя зверюшка оцарапала… Не знаю, чего я ждала.

Запасной комплект одежды оказался очень кстати, вчерашний наряд требовалось как минимум хорошенько постирать. Дорожная пыль крепко осела не только на ткани, но и ощущалась на коже, да и запахи от пота до лесных ароматов… Надо узнать, можно ли здесь где-то хотя бы помыться.

Миндль вернулась в момент, когда я уже на всякий случай сменила повязку (надо ещё купить, бинты почти кончились, много-то с собой не брали) и почти закончила одеваться, пояс завязывала.

– Завтрак тут есть, но не внушает доверия, – объявила она, переведя взгляд с меня на окно. – Я бы лучше ещё немножечко поголодала и закупилась на местном рынке, небось ещё и дешевле будет.

Я, затягивая бант, чуть запоздало кивнула. Почему бы и нет. Заодно городок посмотрим – я в первый раз, поскольку вчера ничего толком не разглядела.

Деньги Миндль взяла себе, мне было боязно, ещё вытащат, а с меня станется даже не заметить, однажды уже обворовывали.

Вся моя жизнь – множество таких вот мелких страхов, которые ещё и имеют склонность сбываться, в чём я в последние дни только убедилась лишний раз.

Город уже давно проснулся и был шумен и многолюден, больше, чем Силвис и даже чем наш соседний город. Очутившись в толпе, я порадовалась, что Миндль согласилась хранить деньги у себя. Я бы уже умерла от ответственности и не смогла бы расслабиться ни на минуту, обокрасть в такой гуще людей – раз плюнуть. Да и самой потеряться страшно, если отстану, дорогу запомнить не получилось.

Ярмарка, поняла я, разглядев цветастые украшения и каких-то бродячих актёров. Возможно, в обычный день людей здесь всё же поменьше, хотя у нас и в праздники не было так шумно.

У людей праздник, а у нас в Силвисе – братская могила. Живот скрутило, кажется, уже не от голода.

Картина того пронзённого ветвями человека вновь стала перед глазами, и я остановилась, зажав рот ладонью и пытаясь побороть тошноту.

Кто-то врезал локтем мне в бок, и я сдавленно охнула, но немного вернулась к реальности.

– Миндль, – испуганно позвала я, поняв, что отстала, и кинулась вперёд, но путь преградила невовремя остановившаяся повозка с какими-то товарами, поднявшая целую тучу пыли.

– Не путайся под ногами, – сердито рыкнул на закашлявшуюся меня какой-то торговец, выругавшись, и я поспешно отскочила в сторону и, спохватившись, чуть ли не бегом обошла внезапное препятствие.

Даже дыхание затаила – чтобы хоть пыли не надышаться.

Миндль, растерянно озиравшаяся по сторонам, стояла спиной ко мне – я первым делом узнала тонкий светлый хвостик и коричневую курточку.

– Я тут, – позвала я, хоть и сразу поняла, что зов просто утонул в общем шуме, потому смолкла и поспешила к ней.

Голова кружилась – возможно, от недавнего прилива страшных воспоминаний, а может, от голода, хотя по булочке из местной пекарни мы скушать уже успели.

– Я тут, – повторила я, уже ухватившись за рукав подруги.

– Ну ты меня напугала, – облегчённо выдохнула Миндль и поправила очки. – Мне кажется, дальше должно быть спокойнее, здесь просто цирк рядом, как я услышала. Неудачно мы попали, – поджала она губы, глянув поверх моей головы.

– Д-да, – виновато выдала из себя я, прижав ладонь к плечу.

Так вот откуда актёры. А плечо всё-таки ноет. И головокружение это… Надо ещё немного потерпеть, либо опять само пройдёт, либо до возвращения в комнатку.

Этой мыслью я утешала себя, пока Миндль, когда мы всё-таки сумели выбраться из толпы, немного оживала, с интересом разглядывая город – её особенно интересовали не достопримечательности или обычные торговые лавочки, а всякие эти её механические штуки, в которых я ничего не смыслила, но мне было стыдно нытьём отрывать её от хоть какой-то радости за последние дни, потому я молча кивала на предложения глянуть ту или иную вещь.

Но, когда Миндль задумчиво застыла у витрины часового, вроде, магазина, у моего тела были как будто бы свои планы – потому, когда в глазах вдруг потемнело и накатила слабость, я сумела лишь сдавленно охнуть и успеть прислониться к ближайшей стене, не разбирая, что же вскрикнула Миндль.

========== Мэйтиу ==========

Ему это не нравилось.

Незнакомец заметил его, и ему пришлось скрыться, но он успел прочитать знаки, испытав от увиденного неконтролируемый прилив злости.

Сын Дюллахана Иллима.

Как?

Незнакомец, какой-то чужак, которого по меньшей мере лет десять здесь и знать не знали, которого не было даже тогда, когда сильные погибали, который притащился невесть откуда с неизвестно какими намерениями, на всё готовенькое, как говорится. И при этом ещё и претендует на такое. Он хоть знает, как много такие заявления значат?

А ещё больше ему не нравилось, что тот будет говорить с Лиадэйн Аеринн. Ещё и вслух ни словечка, всё по-фейрински балакает, даже не подслушать толком.

Откуда этот тип взялся? Зачем притащился? Вроде на первый взгляд фейри как фейри, но что-то в нём не то. Как будто что-то не от Леса.

Впрочем, совершенно не важно, кто он есть сам по себе, имя собственное ничего сейчас не значило, а вот кровь… Скажете, тоже, сын Дюллахана Иллима. Может, подвох какой? Обман, морок? У них это бывает, иногда и причин-то не разобрать. Чужак чужаком же, да, раз уж он подвох-то видит, то они тем более неладное углядят.

Он не стал убегать, так и замер за ветвями, просто чуточку дальше, и постарался стать как можно незаметнее: не шевелиться, не издать ни звука, даже дышать как будто бы реже. Слиться с обстановкой, будто он лишь часть этого места. Надо было увидеть и услышать как можно больше.

С годами у него получалось всё лучше и лучше, да, он умел и силён достаточно, чтобы хоть немного на них походить, хоть немного позаимствовать чужой силы… Иногда даже будто бы и окружающий мир его слушался. Не так хорошо, как их, но достаточно, чтобы он смог выживать вновь и вновь, достаточно, чтобы суметь добиться благосклонности Дюллахана Иллима, достаточно, чтобы с ним смирились. Да, вот именно, он годами боролся за то, что этот хочет урвать просто потому что ему повезло таковым родиться.

Хотя Лиадэйн Аеринн он не смог бы обмануть, но здесь, пожалуй, дело не в силе, а в чём-то совершенно другом, почти запретном и почти нереальном. В том, чего он пока не мог понять… И что она запрещала ему осознавать. Но сердиться на него всерьёз она, наверное, и не стала бы.

А вот незнакомца провести – да раз плюнуть, чужак он и есть чужак. Главное, чтобы Лиадэйн Аеринн не решилась к этому типу прислушаться, наперекор ей козни строить тяжело будет. Да и не хотелось бы её ослушаться.

Так что, кем бы этот тип ни был, он не сможет занять своё место… Его место.

Мэйтиу, прищурившись, под древесным укрытием, продолжил наблюдать. Как бы его не недооценивали, он-то знал, что борьба за себя будет вечной – и планировал лишь выигрывать эту битву вновь и вновь.

========== Глава 14. Даин ==========

Фейри смотрела на меня, не моргая. В полутьме под деревом насыщенно-зелёные поблескивающие глаза особенно выделялись.

«Извините», – зачем-то вырвалось у меня.

Надо было вспомнить имя. Интересно, кстати, у того племени они все односложные, а здесь, видимо, из двух слов, по крайней мере, все, которые я уже услышал.

– Лиадэйн Аеринн, – внезапно то ли ответила на нечаянно заданный вопрос, то ли просто представилась фейри. – Это я. Королева южных фейри… После Дюллюхана Иллима.

Лиадэйн Аеринн, мысленно повторил я, стараясь запомнить и не зная, что делать дальше. Слово «королева» сбило с толку. Поклониться? Как-то поприветствовать? Королевская людская семья в Лучидуме была слишком далека от реальности Силвиса, потому я даже, что у людей надо делать в такой ситуации, не представлял.

Лиадэйн Аеринн смотрела в ответ пристально, словно чего-то выжидая, и только тогда до моего сознания дошла и вторая часть предложения.

Дюллюхан Иллим – это же, предположительно, мой кровный отец.

«Извините», – растерянно повторил я, не найдя ничего лучше.

Фейри продолжила задумчиво смотреть, и я опустил глаза в землю, сочтя это самым приемлемым вариантом. Вежливо, покорно и мне самому проще, чем выдерживать неприятный взгляд. Я и с людьми так же делал, но она-то не знала.

Ветвь где-то слева опять шевельнулась, и я сосредоточился на ней – мысль о том, что кто-то, кажется, наблюдает, была самой простой из пришедших мне в голову. Это другой фейри? Может, какая-то охрана, раз это королева? Нужна ли вообще фейри охрана?

– Лес позвал тебя так поздно? – задумчиво заговорила Лиадэйн Аеринн, слова дошли до меня немного запоздало.

Почему-то она всё время общалась… Ну, словами. А не этими мыслями-образами. И голос был чем-то знакомым.

Я качнул головой. По-моему, меня так никто и не позвал.

– Ну да, там же никого… Я думала, ты давно мёртв, – почти буднично оповестила меня Лиадэйн Аеринн.

Она говорила спокойно, непринуждённо – будто и не было первой вспышки удивления в первые секунды. Словно каждый день такое случается. Я же не мог даже понять, с чего мне начать, надо ли что-то отвечать, стоило ли мне вообще приходить.

Зато имя вроде бы запомнилось. Не так невежливо ощущался разговор.

– Дорхэ Иарлэйт, – вдумчиво протянула она. – Это я тебя подкинула. Я и ещё один… Неважно. Он мёртв.

Я наконец-то узнал голос. Певица с площади Силвиса. В моём детстве часто выступала, но пару лет назад куда-то уехала. Лиадэйн Аеринн говорила голосом, похожим на её, но немного другим. Чуть ниже.

– Ты был… Мэйтиу, прочь! – резко оборвала себя Лиадэйн Аеринн. – Я не хочу, чтобы ты сейчас слушал!

Я вскинул голову и проследил за её взглядом – как раз туда, где мне показалось, что кто-то был.

Там был не фейри и не животное. Там нехотя вылез из прикрытия ветвей человек. На первый взгляд незнакомый, но он глянул на меня с почти ощутимой физически злостью, и тут я понял.

Синие раскосые глаза. Это, кажется, единственная деталь, с которой я не промахнулся.

Кожа темнее, ростом пониже, зато в плечах пошире. Россыпь веснушек на лице. Прорезавший щёку от подбородка шрам. Волосы русые – но с рыжинкой, как у отца и Эдельвейс.

Я не его место занял, невольно пялясь на человека, понял я. Я отобрал место у Этайн.

– Но…

– Позже, Мэйтиу!

Названный Мэйтиу – Даин, это точно Даин, – сжал ладони в кулаки и повиновался. Он юркнул в те же ветви, но чувствовалось, что в этот раз он и правда ушёл.

Он живой. И не выглядит безумным или сломленным. Хоть мне и не хотелось думать о худшем, но в этот момент стало понятно, что я совершенно в такой вариант не верил. И не знал теперь, что делать. Мне нужно с ним поговорить.

Лиадэйн Аеринн сверлила взглядом место, где он только что стоял, и как зеркальное отражение тоже сжала кулаки, но лицо её исказила болезненная гримаса, и взгляд её был таким же жёстким, сердитым, когда она перевела его на меня – я поспешно уставился на землю под ногами.

Что между ними произошло?

А ведь она всё это время говорила словами. Так, как человек мог услышать, хотя могла общаться по-фейрински. Всё это сбивало меня с толку.

Лиадэйн Аеринн шумно вздохнула и продолжила, как будто ничего не случилось:

– Я часто этим занималась раньше. Ты был чуть старше, чем обычно подменыши, но все равно слабым, так что я не удивлена, если ты запомнил, но…

Или как будто хотела отвести моё внимание от человека.

«Я не запомнил», – осторожно уточнил я.

– За тобой сначала следили, но это привлекло лишнее внимание… А как ты тогда нас нашёл? – вновь ощутимая растерянность.

Лиадэйн Аеринн пыталась взять себя в руки и вернуть собранный вид, и эта неловкость меня самого заставляла стыдиться. Не хотелось сбивать её с толку, когда и сам ничего не понимаешь.

«Я жил у людей. На Силвис напали другие фейри, и я от них узнал про вас. Я шёл наугад», – довольно коротко изложил свою историю я, решив, что не стоит упоминать ни свою привязанность к приёмной семье, ни нападение на Айомхэйра. Вряд ли это то, что королева южных (хотя сейчас, скорее, восточных) фейри могла бы оценить.

Лиадэйн Аеринн помолчала.

«У людей… столько лун? – недоверчиво переспросила она, вдруг сменив способ общения. – Как с ними можно так долго… Да и как они тебя не сожгли?»

Наверное, самому хотелось бы понять, как, ведь я был сильно другим, и родители… Лилли и Фаелан это знали, но в ответ я смог лишь невыразительно пожать плечами.

«Как можно столько вне Леса… Конечно, не все люди совершенно скучны, но ведь Лес… Ты поэтому так выглядишь?» – резко сменила тему, но мой разум уже зацепился за оговорку.

Тон к Мэйтиу-Даину, несмотря на резкие слова, был не приказным. Просящим.

«Наверное. Я почти ничего не знаю».

– Дюллюхан Иллим не хотел признавать, что ты совсем слаб, – ровным голосом внезапно сменила тему Лиадэйн Аеринн. – Он был нашим королём, Дербхэйл Идаоин считали следующей королевой… Она была его дочерью, но это не так работает, как обычно у… людей. Мы выбираем сильнейшего, а она была очень сильная. И тут вдруг ты, который от любого шороха уползал, – хмыкнула. – Смерть Дербхэйл Идаоин нас всех потрясла. Они её загнали! – Лиадэйн Аеринн сжала ладони. – Про тебя он и не вспомнил, да и на фоне… это было незначительно. Дюллюхана Иллима сильно ранили. Нас выжило всего девя… восемнадцать. Они поплатятся ещё не раз. Лес смерть своих детей так легко не прощает, – прошипела она.

От обилия информации кружилась голова, но в то же время разбирал нервный смех. От меня отказались, потому что я оказался слишком слаб, но ни словом не попрекнули те, кто терпели совершенно чуждое им создание.

Они ведь видели, что я не такой. Надо признать, скрывался я из рук вон плохо. Выдавал все свои подсознательные страхи, творил нечто странное, молчал, не стал даже Даином – да он почти вылитый отец, не считая глаз и заострённого лица, – лишь копией Этайн, притом оттесняя её.

Я стал немым, потому что носил амулет – или потому что извращённо повторил нежелание названной сестры общаться с окружающими?

Похороненный фейри, принятый людьми, всего лишь подменыш.

Глупо. Беззвучный смех всё же вырвался наружу. Я зажал ладонью рот, пытаясь скрыть неконтролируемую нервную улыбку, пряди сильно прикрыли лицо, когда голова невольно наклонилась вперёд.

«Девятнадцатый – это Даин. Я правильно понимаю?»

«Он здесь не при чём!» – слова Лиадэйн Аеринн гневно зазвенели, перекрывая все звуки.

Я поднял голову. Лиадэйн Аеринн отвернулась от меня и, вытащив один из золотистых цветов из причёски, скомкала его – лепестки рассыпались сухими обрывками. Я… каким-то образом её разозлил, но, если честно, до меня не доходило, почему именно этим. Ну, то есть, он же человек, вряд ли он играет тут какую-то особую роль, насколько я понимал устой лесного народца.

Тем более, их (наверное, стоило говорить «нас», но это давалось так же плохо, как и называние настоящего брата Этайн «Даином») же убивали люди.

– Он единственный из низших выжил… Сам пошёл за нами, выследил, – опять спокойствие. Настроение Лиадэйн Аеринн казалось взбалмошно-осенним, прямо в гармонии с огненно-рыжими волосами. – Никто, конечно, не хотел видеть человека… Но они бывают полезны, особенно если бы мы опять наткнулись на охотников. Он талантливый, ну, для человека. Дюллюхан Иллим оценил, никто не стал спорить.

Этот диалог чем-то немного напоминал дурное поведение Исси, когда речь заходила про Ниссу. Тоже то начинал хвалить, то резко брал все слова назад, правда, до помолвки, потом перестал. Он ей что, нравится, что ли?

«Можно с ним поговорить?» – обескураженно.

– Нет… Зачем? – она резко развернулась, скрестив руки на груди. – Не лезь к нему, это мой человек.

Я примирительно поднял ладони – не ругаться же.

Не сказать, что у меня была сильная надежда на тёплый приём, но диалог шёл слишком тревожаще и утомительно.

«Я просто…»

– Если хочешь, можешь остаться, – повела плечом Лиадэйн Аеринн. – Но, если честно, не уверена, что многим понравится тот, кто столько прожил среди убийц наших сородичей… сам.

***

Больше ни с кем мне поговорить не довелось. Фейри глазели с явным любопытством, но никто ни слова не бросил, да и держались в стороне. Лишь одна, с тёмно-каштановыми волосами и жёлтыми глазами, остановилась, пристально-изучающе меня разглядывала, но тоже промолчала.

Я постеснялся спрашивать, есть ли мне место для ночлега, потому занял вроде бы свободное дерево, краем глаза подглядев в своеобразную землянку. У южного племени жилища казались более… человеческими, что ли? Мебель и одежда, хоть и не были рукотворными, но вполне себе обычными, просто с необычным видом. Народ Айомхэйра показался более диким.

Наверное, я бы смог здесь прижиться, подумал, глянув на почти полную луну – лишь кусочка не хватало до круга. Если бы захотел. Именно с ними я родился и прожил те месяцы, которые совершенно не помню.

…Кто-то вновь смотрел, и я, прижав ладони к дереву, каким-то шестым чувством понял, откуда. Обернулся – и угадал, ещё не сосредоточив взгляд, кто же мой гость.

Кое-что стоило учесть раньше, чем сюда соваться. Человек не мог понять речь фейри, я не мог общаться по-людски, а жесты, придуманные мамой, тут тоже никто знать не мог.

Впрочем, Айомхэйр упоминал про то, что для фейри предсказуемо быть художником, а значит…

Я не стал дожидаться, пока человек подойдёт, и присел на корточки, пальцем выведя на земле: «Есть чем писать? Не говорю».

Человек осторожно подошёл, вглядываясь в надпись. Двигался он почти бесшумно, и впрямь сливаясь с лесом. Читая, он шевелил губами, и я поблагодарил небеса, что он, видимо, знает язык. А то, если бы читал только эти странные руны, то общение полностью зашло бы в тупик.

(Человек… Даин? Мэйтиу? Как же его называть?)

Он чуть скривился:

– Выпендриваешься, что ли? Подумаешь, не развалился бы, пару слов такому, как я, сказать, – озлобленно.

Не выпрямляясь, я добавил: «Пожалуйста».

Мэйтиу – этот вариант казался легче всего для принятия, – фыркнул и, одарив в ответ сердитым взглядом, спрыгнул куда-то вниз, скрывшись в высокой траве, невольно вызвав восхищение этой ловкостью.

И вернулся так же быстро и незаметно, но с другой стороны. На сей раз его появление ускользнуло от моего внимания.

– Держи… Дорхэ Иарлэйт, – скользнув взглядом по моей шее, Мэйтиу буквально впихнул мне свёрнутый лист пергамента.

Ого, бумага. И впрямь пользуются.

Мэйтиу вытащил перо из своих волос, протянув его следом, цепко следя за каждым моим движением.

Я подумал, решая, как будет правильнее. И, принимая перо (а писать-то чем?), скинул облик фейри.

Так показалось мне правдивее. Честнее.

Хотя, казалось бы, как раз этот облик – сплошная ложь.

Мэйтиу отпрянул и подозрительно сощурился:

– Ну и что ты хочешь этим сказать? – закатил глаза. – Я всё про вас знаю давно. И про тебя тоже, да! Из-за смерти Дербхэйл Идаоин он тебя один раз упомянул, но лишь раз, а я вот всё время тут был, – он медленно закипал, отчего-то злясь, но причину уловить всё никак не удавалось. – Он меня признал, принял! Меня! Не думай, что что-то меня…

Я перевёл взгляд на перо и вопросительно черканул им в воздухе – мол, а писать-то чем?

Мэйтиу вздёрнул брови, резко покраснел и протянул вторую ладонь, показав горсть ягод, фыркнул:

– Только так.

Я растерянно моргнул – вряд ли ягодный сок будет достаточно чётким, но попытка не пытка. Больше ничего цветного не видать.

Я не стал вставать, прислонился спиной к дереву, вытянув ноги и не обращая внимания на утомляющую меня злость Мэйтиу (причём, поскольку он явно ещё не понял, что я подменыш, причины от меня всё ещё ускользали), быстро зачиркал по пергаменту, пытаясь сосредоточиться на основном. И Мэйтиу, и Лиадэйн Аеринн слишком эмоционально реагировали, слишком часто прыгали с темы на тему, чтобы дать их осмыслить. Не передать никакими словами, как я устал от этого и насколько скучал по куда более понятной манере Этайн.

Мэйтиу переступил с ноги на ногу и зашипел:

– Я тут почти свой, ясно? Дюллюхан Иллим меня принял!

И в этот момент до меня дошло. Я зачеркнул уже написанное (сок действительно удалось сделать ярко-красным, но, как заставить его быть гуще, я не придумал, потому зачёркнутое расплылось пятном) и вывел новое: «Как родного?»

Скорее всего, это звучало довольно наивно, но я не смог придумать достаточно подходящего короткого выражения. Сначала я хотел написать «семью», но понял, что, возможно, у фейри это понятие не в ходу, слишком мало у меня было знаний про жизненный уклад.

Мэйтиу наклонился к листу, и на его лице отразилась растерянность. Не угадал? Но он так эмоционально среагировал на то, кем я был по крови, что невольно возникла эта мысль.

Я вернул лист себе на колени и быстро продолжил писать, проткнув другую ягоду и капнув нечаянно соком на верхнюю часть листа.

– Ну, не то чтобы, но признал… Ты смеёшься надо мной, что ли? – подозрительно уточнил он.

Я поспешно помотал головой, не отрывая взгляда от бумаги. Кажется, выглядит достаточно дружелюбно, чтобы его не разозлить.

Очень уж он вспыльчивый, но, наверное, логично, что он везде видит подвох. Но мне чем-то это понравилось. Он живой. Эмоциональный, активный, дерзкий. Не опустошённый, не мертвец, как я опасался.

– Короче, не думай, что что-то значишь, – буркнул Мэйтиу, скрестив руки на груди.

Я в ответ протянул ему лист.

«Я твой подменыш. Мне кажется, тебе стоит знать. Если тебе вдруг понадобится, ты можешь вернуться, у нас тебя хорошие родители. Если хочешь, я могу помочь»

Мэйтиу читал медленно, и его лицо сначала отразило недоумение, а потом, внезапно, страх. Он оглядел меня более внимательно, будто сравнивая, и в этот раз я не отвёл глаза.

– И ч-что? – он покраснел.

– Я н-не… Меня всё устраивает!

В момент запинки он впервые показался чем-то немного похожим на Этайн, но уже к концу предложения это сходство вновь улетучилось. Мэйтиу отпихнул лист, и я успел вовремя его подхватить, вернувшись к перу.

– Я не слабак, – вспыхнул он, и я просто помотал головой. Как же сложно так общаться.

Он сердито на меня уставился, а я быстро начал рисовать, стараясь не испытывать терпение. Может, ему и не нужно, но моя совесть будет чиста. Мэйтиу смотрел – и, вопреки опасениям, ждал.

Может, этот обмен получился достаточно честным.

Карта получалась довольно примерной и схематичной, я не очень понимал, как их рисовать, как рассчитывать расстояние, потому по памяти воспроизвёл то, что показал мне Айомхэйр – Мэйтиу казался смышлёным, если уж я разобрался, то он, наверное, даже лучше справится. Я-то в лесу, считай, и не жил. Отдельную схему под расположение дома пришлось рисовать тщательнее.

«Если захочешь, если тебе будет надо, то можешь туда обратиться. Возьми, пожалуйста»

В этот раз лист я отдал вместе с пером. Мэйтиу фыркнул и его брезгливо выкинул, бегло глянув на пергамент – а потом, уцепившись руками за ветвь, подтянулся и полез наверх, оттуда скрывшись куда-то в ветвях.

Я запоздало понял, что карту он всё-таки забрал и, вздохнув, поднялся на ноги, запрокинув голову. Небо сквозь ветки почти не проглядывалось.

Кажется, здесь мне больше нечего делать.

========== Глава 15. Этайн ==========

Темнота.

Проблеск – испуганно тараторящая Миндль, чьи-то руки, попытки привести меня в чувство. Картинка смазалась, и сложно было сказать, что именно произошло.

Вновь темнота.

Руки и ноги не слушались, не шевельнуться, когда кто-то вновь и вновь пытается схватить, не отпускает, когти впиваются в кожу, рвут. Плечо горит, но рука едва двигается, чтобы попытаться его прикрыть.

Или – всё-таки бегу по лесу, но падаю и не могу даже на миллиметр отползти, беспомощно царапаю землю.

«Папа, я собрала!»

Паук слишком огромен, и у него точно больше восьми лап, но он свисает именно с того дерева, с которого я только что стряхнула последние яблоки, а я вновь лишь замираю. Открываю рот, не могу двинуться, с губ – ни слова, просто покорно жду, пока папа не оборачивается.

«Мама!»

С криком вскакивая посреди ночи, когда что-то бьётся в окно, будя Даина и весь дом, брат закрывает плотнее ставни, мама кинулась на улицу отгонять, я – стою на кровати, сбросив одеяло и прижимая руки к груди, пока Даин с молчаливой мольбой не стягивает меня оттуда.

Я же лишь молчу, когда камень рассекает мне лоб, когда прилетает в щёку выскочившему вперёд Даину. Только беззвучные слёзы, пока у брата на секунды будто меняется лицо и глаза блестят золотом в последний раз.

Я наконец-то кричу лишь когда в детской комнате виднеются два странных пугающих силуэта.

Крик утонул в темноте, не вырвался в реальность, но в то же время каким-то образом он прозвучал.

Я болезненно вцепилась в плечо и постаралась открыть глаза, податься вперёд, уйти от темноты. Мне надо… Просто надо…

Веки распахнулись, плечо потянуло, и взгляд зацепил деревянный потолок, буквально на пару секунд, прежде чем всё опять пропало.

В этот раз – совсем всё.

Забытие продолжалось, с одной стороны, давая покой и мягко смывая усталость, с другой – постоянно прерываясь, но сил держать глаза открытыми не было, потому я лишь выцепляла на пару мгновений то свет, то темноту, прежде чем проваливалась обратно.

Пока в какой-то момент не проснулась.

Ещё не открыв глаза, я наконец-то поняла, что ничего не повторялось. Мне это привиделось… Приснилось. Кажется, я потеряла сознание? Мы были на рынке, но я чувствовала мягкость подушки.

…и рядом кто-то был. Из-за этого ощущения чужого присутствия стало страшно открыть глаза, но оно, возможно, всего лишь являлось следствием сна. Страшно. Но надо.

Если что, я закричу, решила я, хотя не была уверена, что с пересохшим горлом это удастся. Но точно попытаюсь.

Некто наклонился надо мной – тихое дыхание ощущалось, – и в этот момент что-то тонкое коснулось моей щеки.

Я распахнула глаза и действительно чуть не закричала, но от удивления закрыла рот, а Даин виновато выпрямился и убрал прядь волос за ухо.

«Прости», – поспешно изобразил он.

Я зажмурилась, прикусила верхнюю губу – ощущения настоящие, – и резко попыталась сесть. Попытка удалась, но тело отомстило в ответ нахлынувшим головокружением.

Я… мы на том же постоялом дворе, где были. Я оторвала взгляд от скомканного тонкого одеяла, которое, видимо, вынужденно стало жертвой моих ночных кошмаров, и подняла его на Даина. Тот выглядел пришибленным и виноватым.

– Что случилось? – я потёрла глаза, пытаясь сосредоточиться. – Сколько прошло времени… Нет, как ты нас нашёл?

Даин показал пальцами два и кивнул в сторону двери, а потом на вторую кровать.

«Угадал город. Проверял гостиницы. Их мало».

Логично… Но два дня?

Я увидела на тумбочке стакан воды и потянулась за ним, но Даин опередил меня и сам его протянул. Я благодарно приняла и выпила, хотя Даину пришлось его придерживать, пальцы совершенно не слушались.

– С-спасибо, – пробормотала я.

Стало как будто бы немного лучше.

Вспомнив, я потянула за ворот рубахи, открыв плечо, опасливо ожидая чего-то очень страшного.

Бинта уже не скрывал повреждения – он отсутствовал. Кожа вместо бледной стала розоватой, но сами полосы затянулись, оставив довольно тонкие заживающие следы. За два дня так хорошо, по идее, зажить не могло, с учётом того, что ранее рана довела до потери сознания – скорее всего, дело всё-таки оказалось серьёзнее, чем нам показалось. Надо было лекаря искать. Впрочем, сейчас тоже не помешает перепровериться. Хотя и выглядит не так страшно, но кто знает, что внутри.

– А… Как…

Даин, деликатно отвернувшийся в сторону, в ответ показал на меня.

Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду.

– Но я-то не умею… Да я даже стакан с места не сдвину, – кивнула в сторону тумбочки.

У меня с магией за всю жизнь так ничего и не заладилось. Вот сестрёнка колдовала с ранних лет, причём так же непринуждённо, как ходила или говорила. За мамой повторяла. А я тайком пробовала лет до шестнадцати, но ничего так и не появилось, вот и перестала. Да и косых взглядов на Эдельвейс повидала слишком уж много.

«Опасная ситуация. Помнишь, мама, – на этом моменте Даин запнулся, застряв на середине жеста, растерянно глянув на руки, но всё же продолжил, неловко пытаясь сделать вид, что ничего не было, – говорила про такое».

– Д-да, – медленно кивнула я, поправляя рубашку.

И правда, было дело. Но двадцать лет – как-то поздновато.

Возможно, я, не осознавая того, слишком боялась, ведь магию в Силвисе не любят. А тут у подсознания просто не было выбора. Перебороть страхи или пострадать.

– Рада тебя видеть, – спохватившись, наконец-то признала вслух я, запоздало осознавая виноватый вид Даина.

Он же даже не знает, как я скучала и боялась. Мы не перемолвились ни словечком с того момента, как нас схватили и разлучили.