Текст книги "Ромашки (СИ)"
Автор книги: FevraLina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
В тот вечер, находясь рядом с ним, я окончательно поняла, что теперь отныне и навсегда его. И чтобы ни случилось, всегда буду на его стороне. Даже если против восстанет целый мир, я сожгу каждого, чтобы мы смогли быть вместе, потому что именно в его руках чувствовала себя защищённой. Доверяя ему себя, я доверяла ему и своё сердце, свою жизнь. Наслаждаясь каждой минутой, я была счастлива тому, что здесь и сейчас он был рядом. И настраивала себя только на то, что никогда не позволю нашим отношениям разрушиться. Всегда буду стараться поддерживать огонь нашей любви, чтобы в один прекрасный день услышать от любимого мужчины заветные слова, которые окончательно нас соединят и сделают самой настоящей семейной парой.
– Я за этот месяц побывала в стольких красивых местах, сколько за девятнадцать лет не видела, – улыбнувшись, сказала я, когда мы разместились за столиком в одном из самых дорогих ресторанов города. Алексей любил такие места, от которых за версту пахло роскошью и деньгами. А почему бы и нет? Он мог себе позволить тратить деньги на лучшие развлечения мира. Даже просто потому, что сам проложил свою дорогу в жизни. Сам выбился из грязи в князи. Сам достиг тех высот, о которых обычные люди даже и не мечтают. Поэтому не видела ничего предосудительного в его любви ко всему дорогому, что окружало его со всех сторон.
– Вся эта красота меркнет рядом с тобой, маленькая. Ты достойна всего самого лучшего, – накрыв мою ладонь своей, Алексей поддался вперёд и обдал мои губы горячим дыханием. – Потому что ты сама – то лучшее, что со мной случилось.
После этих слов он поцеловал меня. Его язык по хозяйски ворвался внутрь, переплетаясь с моим. А пальцы зарылись в распущенные волосы. Прильнув к нему, я ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна, было плевать на всех, кто окружал нас в тот момент. Я просто позволяла себе любить. Любить мужчину, чьи губы стали продолжением меня самой.
Когда к нам подошла официантка, Алексей выпустил меня из объятий и озвучил наш на сегодня заказ. Молодая девушка записала все на листочек и, одарив меня оценивающий взглядом, отошла от столика.
– Мне так хорошо с тобой, – прошептала я, когда мы снова остались наедине. – Каждый день, проведенный рядом с тобой, становится незабываемым.
– Могу сказать то же, – погладив меня по щеке, ответил мужчина. – Ты необыкновенная девушка.
Не знаю, что меня делало особенной, но он повторял это при каждой встрече. А я не уставала слушать его тихий хрипловатый голос, который растекался по венам сладкой негой, проникая в каждую клеточку моего тела.
Ужин пролетел быстро. Так было каждый раз, когда мы были вместе. Время нещадно летело вперёд и замедлилось только тогда, когда я провожала взглядом удаляющуюся машину Алексея. В такие минуты сердце сжималось от тоски и хотелось бежать следом, чтобы ещё немного побыть рядом. Мне всегда было мало. Мало отведённого для встреч времени.
– Не хочу расставаться, – честно призналась я Алексею, когда мы подъехали к дому. В свете луны его глаза блестели, как звезды на тёмном небе. Хотелось броситься в этот чарующий омут с головой. До сих пор не верилось, что все происходящее реальность, а не сладкий сон. Что он действительно рядом. Что он мой.
– Ты же знаешь, маленькая, будь моя воля, давно бы тебя украл. Увез бы и спрятал от посторонних глаз. И ни на секунду не отпускал бы от себя. Знаешь?
Мужчина провёл указательным пальцем вдоль моей нижней губы, а я, прикрыв глаза, растворилась в томительном волнении.
– Знаю, – одними губами прошептала я, продолжая наслаждаться его прикосновением.
– Насколько ты доверяешь мне, маленькая? – вопрос прозвучал так, словно от его ответа зависела жизнь. Открыв глаза и облизав пересохшие губы, посмотрела на мужчину, пытаясь понять, почему он задал его, но лицо Алексея было непроницаемым. Поэтому ничего не оставалось, как искренне ответить:
– Да, доверяю.
– Насколько сильно?
– Больше, чем себе, – я чувствовала, как ускоряется сердцебиение, как учащается дыхание. И всему виной был пытливый взгляд синих глаз.
– Тогда завтра я отвезу тебя туда, где у тебя будет возможность доказать правоту своих слов.
Я сглотнула. Сказать, что Алексей меня заинтриговал – значит, ничего не сказать. Я сгорала от желания узнать, что он имел в виду, и тут же почувствовала лёгкое смятение от неизвестности.
– Я буду ждать, – ответила я и прижалась щекой к его груди, зарывшись носом в ткань рубашки. Мужчина погладил меня по волосам, отчего первоначальный лёгкий страх уступил место спокойствию. И я, забыв про все на свете, стала наслаждаться теплом и запахом любимого мужчины.
***
Уже в спальне, упав на ещё не расправленную постель, и раскинув руки в стороны, стала улыбаться сама себе, вспоминая сегодняшний вечер. Во мне перемешалось так много разных чувств, что казалось, от их переизбытка скоро разорвет на части. Я была счастлива и взволнована одновременно. От того, что в этот вечер Алексей был рядом. Он, как глоток свежего воздуха, заполнял меня до краев жизненной силой, которая так и выплескивалась каждый раз, когда его видела.
Из сладких воспоминаний меня вывел голос вошедшего в спальню отца:
– Аль, тебе письмо.
– Рома, – сказала я, забирая конверт. – Спасибо, пап.
– Как прошёл вечер, – словно невзначай поинтересовался отец. Но от меня не скрылись нотки настороженности в его голосе.
– Замечательно, пап, – искренне призналась я. – Была у Нины Владимировны. Сегодня у неё был приемный день. Занималась с детками английским, а я наводила порядки в клумбах. Потом встретилась с Лешей. И провела незабываемый вечер.
– Хорошо, если так, – попытался выдавить улыбку отец. – А Ромыч, что там? Что пишет?
– Пап, тебе действительно интересно? – удивилась я. Хотя удивляться было не чему. Потому что в отличие от мамы – папе всегда нравился мой друг.
– Конечно, – как ни в чем не бывало, ответил отец.
– Служит. Ещё одиннадцать месяцев осталось. Пишет, что скучает по дому.
– Это понятно. Ему-то есть, к кому возвращаться.
Не знаю, что отец хотел этим сказать, но задеть за живое у него получилось. Ведь за прошедший месяц я так не нашла в себе сил, написать Роме об Алексее. И как не старалась отогнать от себя грустные мысли, они то и дело одолевали меня, заставляя чувствовать себя виноватой. Посмотрев грустно на письмо, я спросила:
– Пап, как думаешь, Рома сможет понять?
Я понимала, что обычно такие вопросы задаются мамам. Но это был не мой случай. Спроси у мамы такое, первое, что услышала, было бы: «Не говори глупости. Твой Рома и мизинца Лешиного не стоит. Нашла, о чем переживать.» Поэтому решила, что лучше спрошу у папы, чем нарвусь на очередные упреки.
– Понять, что? – отец посмотрел на меня с сочувствием и пониманием одновременно. – То, что ты полюбила?
– Да, пап. Именно это.
– Зная этого парня, могу сказать одно: ему будет сложно принять это, но ради твоего счастья он переступит через себя и примет.
– Я понимаю, что причиню ему боль, пап. Но не знаю, как поступить иначе. Просто не знаю, как быть. – Прильнув к отцовским коленям щекой, я заплакала. – Он не заслужил этого. Ведь он такой хороший.
– Вот именно, хороший. Поэтому, ты не должна сейчас плакать. Если бы он увидел тебя в таком состоянии, в миг бы забыл все обиды. Помнишь, как на него действуют твои слёзы? – Отец погладил меня по голове, и от тепла его ладоней потянуло в сон.
– Помню. Он всегда давал сдачу тем, кто заставлял меня плакать. – ответила я и закрыла глаза в надежде уснуть.
– Поэтому не плачь. Иначе Алексею несдобровать.
Я улыбнулась сквозь слёзы, понимая, что отец прав. У него получилось немного взбодрить меня, вселив надежду на то, что Рома сможет понять, принять и простить. Растворяясь в своих мыслях, которые постепенно стали рассеиваться, я почувствовала, что проваливаюсь в сон. И уже через несколько минут, отец переложил меня на подушку, укрыл лёгким покрывалом, поцеловал в щеку и тихо сказав "спи, принцесса", вышел за дверь, оставив меня наедине с моими сновидениями, которые в эту ночь были, как яркий калейдоскоп разноцветных воспоминаний моего детства.
Глава 6
Сегодня целый день я была, как на иголках. Ждала вечера и в то же время меня не покидало странное ощущение того, что должно что-то случиться. Что-то не хорошее. Малоприятное. Отчего мысли не просто путались, а закручивались в тугой узел из неприятных предчувствий.
Помогая Нине Владимировне на кухне, все валилось с рук: то палец порезала, то кастрюлю уронила, то о сковороду обожглась. Баба Нина поначалу терпеливо за мной наблюдала, ожидая, что я решусь рассказать, что случилось, но, когда на пол полетела тарелка и со звоном разлетелась на осколки, женщина не выдержала и всё-таки спросила:
– Алечка, милая, что у тебя случилось?
Переведя на неё растерянный взгляд, несколько раз моргнула и, кажется, только сейчас вернулась к реальности.
– А, я? Да, вроде ничего. Просто задумалась, – приложив все усилия, постаралась вложить в ответ всю непринужденность, на которую только была способна. – Нина Владимировна, извините за разбитую посуду.
– Да, что там посуда. Бог с ней. Я просто вижу, что ты с самого утра сама не своя. Жду, жду, когда расскажешь, а ты все молчишь и молчишь. Я думала, между нами нет секретов.
– Да, нет, конечно, – попыталась успокоить женщину, – просто ночью плохо спалось. Не переживайте. Со мной, правда, все хорошо.
Улыбнувшись, я села на корточки и стала собирать крупные осколки.
– Посуда бьётся к счастью, – улыбнулась в ответ баба Нина, которая до сих пор не знала про наши с Алексеем отношения.
Лёша не торопился рассказывать бабушке о нас, а я считала, что женщина должна была узнать обо всем именно от него, поэтому молчала, терпеливо ожидая того момента, когда Алексей сам все расскажет.
– Хорошая примета, – отозвалась я, снова возвращаясь к своим мыслям. – Пусть правда все будет хорошо.
– Конечно, будет. – всегда восхищалась жизнерадостностью этой женщины. Столько испытаний выпало на её долю, а она продолжала верить в хорошее. Беря с неё пример, я тоже решила не мучить себя глупыми переживаниями, а положиться на судьбу. И ждать только самого лучшего.
***
Домой я вернулась пораньше, чтобы к семи часам успеть привести себя в порядок. Порывшись в шкафу, достала голубой сарафан на тонких бретелях и, приложив его к телу, решила пойти на встречу в нем. Потом нанесла лёгкий макияж. Попшикалась мамиными духами и, присев на край кровати, стала ждать назначенного времени. Пока ждала, на глаза попалось все ещё запечатанное письмо, которое со вчерашнего вечера лежало на письменном столе. Взяв конверт, поднесла его к лицу и вдохнула пыльный запах. Потом достала сложенный пополам белый лист бумаги и принялась читать.
" Привет, Ромашка.
Заставила ты меня понервничать. Долго ждал твоего ответа. И уже собрался писать заново, как наконец-то принесли маленький конвертик, который пах твоими духами.
Не знаю, может, мне показалось. Но что-то в твоём почерке было не так. Всегда ровные буковки стали дерганными, дрожащими, рваными. Пока читал, души на месте не было. Хотя вроде ничего плохого не написала.
Как твои дела? Если что-то случилось, не утаивай, расскажи. Ты же знаешь, расстояние в две тысячи километров не помешает мне все бросить и примчаться к тебе на помощь.
Даже сейчас пишу, а сердце разрывается на части. Вот уже две недели меня не покидает плохое предчувствие. Но надеюсь, это просто паранойя, вызванная долгой разлукой.
Успокойся меня, Ромашка. Скажи, что все хорошо.
Твой Ромыч."
Перечитав письмо несколько раз, прижала его к груди и сжала губы в тонкую линию. От непролитых слез, глаза стали красными. Если бы не нанесенная на ресницы тушь, ревела бы навзрыд над каждым прочитанным словом, потому что каждой клеточкой души ощущала боль, с которой они писались.
– Прости меня, мой хороший. Прости, что молчу. Ничего не рассказываю, – шептали дрожащие губы, пока я всеми силами старалась сдержать слёзы. – Но так будет лучше. Для тебя, родной, для тебя будет лучше…
Посмотрев на часы, взяла лист А4 и стала быстро писать то, что диктовало сердце. У меня в запасе было пятнадцать минут. Вполне достаточно, чтобы ответить. И совсем ничего, чтобы заглушить боль, разрывающую сердце. Наверное, именно из-за письма мне было так не хорошо с утра. Наверное, чувствовала, что оно разорвет душу на части.
Рука снова дрожала. Буквы снова плясали. А слова получались неровными, как моё тяжёлое дыхание.
"Привет, родной.
У меня все хорошо. По-другому просто не может быть. Ты же знаешь, что все жители посёлка боятся ко мне подходить, не то, чтобы обидеть. Потому что, не смотря на разделяющее нас расстояние – все чувствуют твоё присутствие. Так же остро, как его ощущаю я. Ты далеко, но никакие километры не изменят того, что ты навсегда в моём сердце.
Поэтому успокойся. Не думай о плохом. Все хорошо. Правда. Ты просто лишний раз сам себя накручиваешь. Не надо. Посмотри назад. Тринадцать месяцев разлуки пережито. Впереди ещё одиннадцать. Они пройдут быстрее, если мы не будем думать о плохом. Давай лучше, мечтать о прекрасном. И тогда, встреча состоится гораздо быстрее, чем кажется. И я, взяв тебя за руки, отведу на наше ромашковое поле, где каждый цветок помнит тебя и скучает также сильно, как и я.
Не грусти, родной. И до скорых встреч.
Твоя Аля-Ромашка."
Поставив последнюю точку, я ещё раз пробежалась глазами по неровным строчками и, сложив лист пополам, оставила на столе, чтобы завтра отправить.
Я сделала выбор. Решила, что Рома ничего не узнаёт до тех пор, пока не вернётся домой. Не знаю, насколько это верно, но на тот момент казалось, что так будет лучше для всех. Особенно для него самого.
Из размышлений меня вывел сигнал подъехавшей к дому машины. Схватив со столика клатч, выбежала из спальни и, сказав маме, чтобы ложились без меня, вышла на улицу, где летняя погода радовала теплом и приятным шелестом листьев.
– Привет, – поздоровалась я, приобняв любимого за плечи.
– Привет, – поймав мои губы, Леша обжег их горячим поцелуем. – Поехали?
– Да, давай.
Мы сели в машину, где пахло горьким кофе. Любимый ароматизатор моего мужчины. Который заглушал запах резины и помогал сконцентрироваться на дороге.
– Ты готова доказать мне своё доверие? – спросил Алексей, когда автомобиль тронулся с места.
– С тобой я на все готова, – ответила я вопреки вновь проснувшемуся нехорошему предчувствию. – Расскажешь, куда мы поедем? Или снова сюрприз?
Что-то с самого утра шло не так. Я совсем не понимала, с чем связана моя тревога. С каждым новым метром, отделяющим меня от дома, она росла со скоростью света. Чем ближе мы приближались к месту назначения, тем больше я начинала переживать.
– Да, сюрприз. Мне никогда не надоест тебя удивлять. – Леша смотрел на дорогу, а я на него. Его лицо было напряжено. Руки крепко сжимали руль. И за всё то время, что мы ехали, он ни разу на меня не посмотрел. Не улыбнулся. Это ещё больше тревожило. Впившись ногтями в клатч, отвернулась к окну и стала мысленно уговаривать себя успокоиться. "Это все нервы. Я не должна переживать. Он не сделает мне ничего плохого. Мне нужно просто взять себя в руки." А потом вспомнила слова бабы Нины о том, что посуда бьётся к счастью. И хоть не была из той категории людей, которые доверяют приметам, в этот раз захотелось довериться ей.
– Как прошёл день?
Сквозь пелену тумана услышала голос Леши. Бросив на него быстрый взгляд, снова посмотрела через стекло на мелькающую зелень деревьев и ответила:
– Как обычно. В делах и мыслях о тебе.
Он всегда интересовался, чем я занималась в течение дня. Где бывала. С кем встречалась. Как-то раз снова спросил про Рому, но узнав, что парню служить ещё год, успокоился. Сам же о себе рассказывал мало. На все мои вопросы отвечал стандартными фразами: "Работал целый день, устал" или "Да, нечего рассказывать. Объехал все маркеты. Дал распоряжения. А потом сразу направился к тебе". В итоге за месяц после нашего первого свидания все, что я о нем узнала, было то, что рассказала Нина Владимировна. Остальное навряд ли можно было назвать ценной информацией. Вот только до сегодняшнего вечера я даже не задумывалась над этим, считая, что со временем все узнаю. Он привыкнет ко мне и сам расскажет. Но время шло, а ничего не менялось. Алексей даже бабушке ничего не рассказывал о нас. И почему-то именно сейчас все эти мысли вихрем закрутились в голове, заставляя нервничать ещё сильнее.
– Что-то случилось? – тёплая ладонь накрыла мои руки, отчего пальцы резко напряглись. – Я тебя чем-то обидел?
От Алексея невозможно было что-то скрыть. Иногда казалось, что он видит меня насквозь. Или читает мысли. Но, даже не смотря на это, я уклонилась от прямого ответа:
– Нет-нет. Все хорошо. Задумалась немного.
– О ком? Или о чем? – приподняв левую бровь, Алексей впервые за вечер на меня посмотрел. – Смотри, а то начну ревновать.
– Нет, ревновать не зачем, – также непринужденно продолжила я, всеми силами скрывая напряжение. – Просто подумала о том, что впереди последний месяц лета. А потом начнётся учёба. Зубриловка. И на личную жизнь совсем не останется времени.
– На такое я не согласен, – вернувшись взглядом к дороге, спокойно ответил мужчина. – Учёба учёбой, но я хочу, чтобы ты, как и прежде, уделяла мне достаточно своего времени. Хорошо, маленькая?
И снова уверенный взгляд синих глаз одарил меня своим вниманием. Улыбнувшись, я качнула головой.
– Думаю, у меня нет выбора.
– Это так, маленькая, это так.
Дальнейший наш путь прошёл в молчании. Сделав музыку погроме, мужчина смотрел на дорогу, думая, о чем-то своём. А я, откинувшись на спинку сидения, смотрела через окно на мелькающие перед глазами картинки. Зелёный пейзаж тянувшихся вдоль трассы лесопосадок сменился городской серостью. Со всех сторон сверкали фары машин. Улицы, переполненные людьми, были похожи на заполненные вагоны длинного поезда, где каждый пытался протолкнуться вперёд, чтобы попасть к выходу. Лица людей напоминали угрюмые, задумчивые маски. А здания возвышающихся многоэтажек прокалывали небо своими плоскими крышами. И почему только раньше я не замечала этого одиночества, которое жило в каждом прохожем и той тоски, с которой они смотрели на мир?
Проехав уже знакомый квартал, мы свернули направо. Я поймала себя на мысли, что никогда здесь не была. Высотки сменились обычными домами, хотя слово "обычные" мало для них подходило, потому что каждый из них больше напоминал дорогой особняк, нежели простой семейный домик.
Придвинувшись к стеклу, прижилась к нему лбом и закрыла глаза, стараясь уловить своё внутреннее состояние. За то время, что ехали, успела немного успокоиться, но внутри по-прежнему колыхался слабый огонёк смятения, из которого в любой момент могло разгореться пламя. Взяв себя в руки, решила, что не позволю необоснованной тревоге испортить сегодняшний вечер.
– Приехали. – голос Алексея вернул меня к реальности и я открыла глаза.
За окном уже в спустившихся на город сумерках увидела высокий забор. Железные ворота, освещённые фарами, медленно разъехались в стороны, открывая вид на огромный особняк, окружённый со всех сторон зеленью. От дома веяло богатством и отменным вкусом его владельцев, с которыми мне предстояло познакомиться.
– Мы к кому-то в гости? – немного взволновано спросила я, когда машина пересекла черту, разделяющую улицу с двором.
– Можно и так сказать, – ответил Алексей, припарковав машину у лестницы, ведущей к главным дверям особняка.
– Алексей Вениаминович.
Как по велению палочки, перед нами возник молодой парень, который не обратил на меня ни малейшего внимания. Его взгляд был прикован к Леше. Вернее к его рубашке. Со стороны казалось, что молодой человек побаивается Алексея, поэтому склоняет перед ним голову.
– В гараж, – сухо отозвался Леша и бросил парню связку ключей. Тот ловко их подхватил и, обойдя нас, прыгнул за руль автомобиля.
– Пошли, маленькая.
Мою поясницу обожгло тепло Лешиной ладони. Мужчина по-хозяйски обнял меня за талию и подтолкнул вперёд. Я, удивленная только что увиденным, сделала первый шаг навстречу новому миру, который казалось только сейчас открывал передо мной свои двери.
– Алексей Вениаминович, добрый вечер.
Войдя в дом, мы были встречены седовласой женщиной лет шестидесяти, которая вышла к нам на встречу, сложив руки за спиной.
– Ужин на столе. Все приготовили, как просили. Персонал распустила. До завтрашнего утра вас никто не побеспокоит.
– Спасибо, Джей. Ты тоже свободна.
На этих словах женщина склонила голову, подобно молодому человеку, и, развернувшись, вышла из комнаты, оставляя нас наедине. С каждой новой встречей, я все больше понимала, что сегодня состоится моё первое знакомство с миром, в котором живёт Алексей. Уже не оставалось сомнений, что хозяином дома был именно он. А все эти люди являлись работниками, которые во время его отсутствия следили за порядком и охраной дома.
Оглядевшись вокруг, остановила свой взгляд на большом полотне с изображением семьи. Мужчина, женщина и мальчик смотрели на меня так, словно были живыми. Я кожей ощутила их взгляды и по спине побежали неприятные мурашки. Подойдя ближе, тронула картину пальцами, отчего она пошатнулась и чуть съехала в бок. Резко отдернув руку, я попятилась.
– Не надо, не трогай.
Голос Алексея, прозвучавший над ухом, заставил вздрогнуть. Посмотрев на него испуганными глазами, я чуть слышно прошептала:
– Прости. Не хотела.
– Не извиняйся. Просто в следующий раз не трожь.
Леша вернул картину в прежнее положение, а я, все ещё всматриваясь в лица изображенных на полотне людей, поймала себя на мысли, что женщина мне кого-то напоминает.
– Кто они? Эти люди. – спросила я у Алексея, когда он встал рядом со мной.
– Родители, – ответил он, и я почувствовала, как внутри кольнуло маленькое чувство вины.
– Прости. Я не знала.
– За последние две минуты, ты извиняешься второй раз. Думаю, этого хватит. – взяв мою ладонь, Алексей положил её на свой локоть и продолжил. – Сегодня очень важный для меня день. Я познакомлю тебя не только с ними, – взгляд Алексея упал на полотно, – но и со своим домом. Со своей жизнью. Ты увидишь то, чего не видела ещё ни одна женщина.
Все предыдущие потрясения оказались ничем по сравнению с тем, который испытала сейчас. Слова мужчины произвели на меня неизгладимое впечатление, отчего слишком чувствительное сердце готово было выскочить наружу.
– Проголодалась?
– Немного, – дрожащим от волнения голосом ответила я, все ещё переваривая услышанное.
– Тогда пройдём к столу.
Мы прошли в соседнюю комнату, где стоял уже накрытый стол. Комната была залита золотым светом, отчего стало больно глазам. Привыкнув к яркому освещению, осмотрелась вокруг. И, мысленно восхитившись красотой этого места, села на выдвинутый Алексеем стул.
– Сегодня ты можешь задавать любые вопросы. Ты спрашиваешь – я отвечаю.
Разместившись напротив меня, Леша принялся открывать бутылку вина. А я, взволнованная его словами, начала лихорадочно перебирать в голове все ранее возникающие вопросы.
– Даже не знаю, с чего начать.
– Начни с главного. Что бы тебе хотелось узнать больше всего?
– Больше всего, – задумалась я, – наверное, все. Начиная с того, чем ты любишь заниматься в свободное от работы время и, заканчивая тем, какую музыку предпочитаешь.
– Свободное от работы время я посвящаю себе. Своему уединению. Я из тех людей, которые не боятся одиночества. Вместо шумных компаний друзей или общества красивых девушек, я выбираю тишину, которая позволяет собраться с мыслями, взвесить все за и против, чтобы после с новыми силами взяться за продолжение любимого дела.
– Твоего бизнеса?
– Да, именно. Как ты знаешь, я владелец сетей супермаркетов, число которых растёт не по дням, а по часам. Если ещё пять лет назад обо мне никто не знал, то уже сегодня моё имя на слуху у каждого, кто хоть раз в жизни побывал в одном из моих детищ. "АлеГро" – сокращено от Алексей Громов. Мои супермаркеты ориентированы на людей со средним уровнем доходов. На сегодня насчитывается три с половиной тысячи торговых точек по всему миру. Из них две с половиной в формате супермаркетов "у дома" и тысяча гипермаркетов "АлеГро". И это ещё не предел.
– Невероятно, – впервые в жизни Алексей был настолько со мной откровенен. И это удивляло даже больше, чем ответы на вопросы. – А личная жизнь. Наверное, из-за занятости на личную жизнь совсем не оставалось времени?
– Не то, чтобы не было времени. Скорее не нашлось подходящей женщины, с которой захотелось бы разделить своё личное пространство.
Не скажу, что меня удовлетворил его ответ. Осталось чувство недосказанности. Но я решила, что пусть лучше так, чем, если бы он рассказал о своих многочисленных связях-однодневках, после которых я сошла бы с ума.
– Я ценю своё время, так же, как и свободу. Поэтому ищу такую девушку, которая смогла бы принять меня таким, какой есть. В силу своего характера, ни под кого подстраиваться не собираюсь. Может быть, поэтому до сих пор один.
Я смотрела на Алексея, поверх бокала с вином и думала о том, что в чем-то мы всё-таки схожи. Я тоже любила уединение и до сих пор мало, кому открывала душу.
– Но не будем о грустном. Теперь все иначе. Теперь у меня есть ты, и я хочу… – не закончив мысль, Алексей поднялся из-за стола и подошёл ближе. Его пальцы коснулись моих плеч, а дыхание обожгло шею, – чтобы наше время не заканчивалось.
То ли от выпитого вина, то ли от близости любимого мужчины, перед глазами все поплыло и я, ощутив лёгкое головокружение, встала к нему навстречу и взяла за руки. Леша тут же притянул меня к себе и впился губами в макушку волос.
– Ты сводишь меня с ума. Я хочу, чтобы эту ночь ты посвятила мне.
Не успела я ничего ответить, как была подхвачена сильными руками. Поймав налету мои губы, мужчина впился в них изголодавшимся поцелуем. А я, напуганная таким напором, уткнулась ладонями в ворот его рубашки и попыталась оттолкнуть. Но ничего не получилось. Продолжая настойчиво врываться в мой рот языком, он пронес меня через все комнаты наверх, где наконец-то, оторвавшись от губ, поставил на ноги, которые совсем не хотели слушаться.
– Ай, – сказала я, чувствуя, что сейчас упаду. Алексей успел перехватить, и я снова оказалась зажатой в его руках. – Леш, я…
– Ничего не говори, маленькая. Просто доверься мне и я обещаю, что не сделаю тебе больно.
После этих слов мужчина снова нашёл мои губы, и на этот раз я ответила на его поцелуй. Вот только, когда уверенные пальцы стали стягивать бретели моего сарафана, не выдержала и, выставив ладони вперёд, что есть силы, оттолкнула его от себя.
– Леш, нет. Пожалуйста.
Тяжело дыша, натянула лямки назад и обхватила себя руками. Каким бы откровенным он сегодня ни был, я точно не была готова к тому, чтобы здесь и сейчас стать женщиной.
– Прости, я не могу…
– Что это значит? – услышав от меня отказ, Леша рассердился.
– Я не готова к этому. Прости.
– Да, хватит извиняться. Все, чего я от тебя ждал, это доверия. А что делаешь ты?
– Я доверяю тебе, Леш. Просто все происходит слишком быстро, понимаешь?
– Нет, не понимаю. Вчера я задал простой вопрос, доверяешь ли ты мне. Ты ответила, да. А уже сегодня включаешь заднюю.
– Я не знала, что ты имеешь в виду именно это…
Попыталась оправдаться, вот только Алексей не желал ничего слышать.
– Все. Хватит. Замолчи. Я доверился тебе. Думал, что нашёл своё… Да, чёрт со всем. Собирайся. Ты уезжаешь…
– Леш, я…
Схватив его за руку, попыталась остановить. Но он, грубо отбросив мою ладонь в сторону, резко выставил указательный палец вперёд и отрезал:
– Сейчас тебя отвезут домой. Нам обоим нужно время. Потом поговорим.
На этих словах Леша вышел из спальни и намеренно хлопнул дверью. Задрожал не только потолок, но и моя душа, которая, как березка на ветру, ощутила весь холод происходящего. А потом и вовсе окоченела.
Глава 7
До этого дня я не знала, что чувствует наркоман во время ломки. Теперь знаю. Как это нестерпимо больно, когда необходимая тебе доза находится за пределами твоей досягаемости и ты, борясь с самим собой, понимаешь, что не сможешь её достать, как бы сильно того не хотел. Чем дольше человек употребляет наркотики, тем сильнее его зависимость. Тем разрушительнее ломка, которая выворачивает тебя наизнанку и заставляет сходить с ума.
За последнюю неделю я прошла все этапы её развития. Начиная от раздражительности и заканчивая болью, которая атаковала каждый участок тела, согнув меня пополам. Закрывшись в спальне и зарывшись в одеяло, как в берлогу, я не желала никого видеть, потому что любой пустяк мог довести меня до истерики или слез. Изнемогая от боли, я целыми днями лежала в постели, забросив даже работу. Не ела, мало пила, отчего похудела ещё сильнее. Все телефонные номера были занесены в чёрный список. Все, кроме одного.
Номер Алексея, который большими цифрами был отпечатан в моей голове, оставался единственным доступным для звонков. Вот только проблема была в том, что за последние восемь дней мужчина так и не позвонил. Не написал. Вообще никак не дал о себе знать. Потому что в последнюю встречу очень рассердился, обвинив в недоверии. Сколько раз за эти дни я прокляла себя за то, что обидела его. Что оттолкнула в тот момент, когда он просил просто довериться. Он же обещал, что не сделает больно. Говорил, что все будет хорошо. А что сделала я? Не смогла переступить через обычный страх, который атаковал меня в тот момент. И вместо того, чтобы доверить любимому человеку, взяла и плюнула в его душу, сославшись на то, что была не готова.
Вот только можно ли к такому приготовиться? Конечно, нет. Ведь даже если бы знала заранее, что той ночью стану женщиной, все равно не смогла бы расслабиться, потому что в такой момент наравне с желанием познать неизведанное, приходит ещё и чувство неловкости, страха и смущения. Поэтому все, что я должна была тогда сделать, это довериться. Довериться мужчине, без которого каждый день превращался в невыносимую пытку, от которой ломило не только тело, но и душу.
– Уйди, я сказала. Дай мне войти, – в такие моменты я жалела, что двери в нашем доме не из металла и без стальных замков. – Это надо прекращать. Она сейчас же поднимется с постели или я за себя не ручаюсь.
Материнский крик отозвался режущей болью в висках. Согнувшись в позу эмбриона, я натянула на голову одеяло и закрыла глаза, моля небеса, чтобы папе удалось её удержать. Я не хотела никого видеть. А маму тем более. Потому что наперед знала каждый её упрек. Знала, что если она меня тронет, то просто взорвусь и наговорю такое, после чего будет стыдно не только мне, но и ей самой.
