Текст книги "Сильный (СИ)"

Автор книги: Ферриус Понс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Саул … мне кажется он также чётко чувствовал мою неприязнь к нему, как я ощущал его неприязнь ко мне. Совершенно очевидно было, как он смотрит на Лину, потому девушка старалась в его присутствии замолкать, сжиматься и всячески пытаться стать менее заметной, во мне же это внимание вызывало раздражение и чувство опасности – ничего с этим сделать ни я ни Лина не могли.

А Саул проявлял к нашим занятия свой интерес, несколько раз за день он подъезжал к клетке и смотрел, чем мы занимаемся. Иногда мог вообще не смотреть, просто ехал рядом с неизменно кривой ухмылкой. Мне кажется, он бы уделял нам куда большее внимание, если бы за спиной не было Азада, который в свою очередь без пристального внимания со своей стороны умудрялся за всем следить.

– Ну вот зачем мне знать эту твою геометрию? – заканчивая очередной день занятий, мы как всегда разбавляли простые предметы чем-то нестандартным – сегодня я рассказал теорему Пифагора.

– Это не моя геометрия, мой учитель говорил, что геометрию придумал Евклид и жил он в стране Эллинов, – мы снова сидели в нашей передвижной тюрьме после очередного ужина на вечернем привале.

– Ну почему бы не узнать? Тебе хорошо даётся чтение и письмо, считаешь ты тоже очень неплохо, да понятие корня квадратного для тебя, возможно, и чем-то странно, но зато я показал тебе пример, где он используется.

– Но что я буду с этим корнем делать? Одно дело уметь читать и писать – попаду я к какому богатому господину, смогу написать письмо или почитать книгу. Считать тоже хорошо, буду знать насколько он богат. А квадратный корень то я куда буду девать?

– Не думаю, что тебя в первую очередь будут брать в дом за твою учёность, если уж ты повела разговор в такое русло, кроме того мы уже очень далеко от мест, в которых мы родились. Думаю и язык тут другой, а чем дальше мы продвинемся на запад – тем в большую сторону он будет отличаться. Ты просто умная девушка, Лина, и очень хорошо всё схватываешь, поэтому я и рассказываю тебе, что знаю сам. А геометрия … ну вот тебя же удивило, что наша земля круглая, а ведь это знание – прямое следствие геометрии, я же тебе уже говорил.

Лина о чём-то задумалась. В лагере сегодня было тише, большая часть охраны сегодня занималась чем-то в палатках. Азада и Саула тоже не было видно.

– И красивая, – такой ответ застал меня врасплох.

– О чём ты?

– Ты сказал, что я умная, но забыл сказать, что я ещё и красивая! – не громко, но с вызов сказала девушка.

– Не забыл, это подразумевалось в контексте.

– Но мог бы и сказать, знаешь ли, девушки любят, когда им говорят приятное.

– Не такой у меня богатый опыт, чтобы знать об этом. Мало, знаешь ли, довелось сказать приятного девушкам, – вспомнилась мне сцена с Матрёшей и цветами.

– Ну теперь у тебя возможность есть, мог бы и попробовать, – в голосе Лины звучала уже слабо различимая обида.

Я на мгновение замолчал. Зачем мне обижать свою спутницу? К тому же Лина и правда очень красивая, невероятно красивая, даже учитывая в каких обстоятельствах мы сейчас находимся и как это влияет на внешний вид.

– Ты самая прекрасная девушка, которую я когда либо встречал! В тебе всё идеально гармонирует, и кроме того, ты очень способная, мне очень приятно с тобой проводить время!

– Правда? – лицо озарила улыбка.

– Конечно, ты же чувствуешь, что это правда. – и глаза засияли.

– Спасибо, Мирослав! – Лина приблизилась ко мне и обняла, – мне ещё никто никогда не говорил такого.

А ведь действительно, со своей притягательной силой Лина никогда не могла долго находиться вместе с парнем, откуда же тогда услышать приятные слова в свой адрес. А ведь такие простые слова многое могут значить для юной девушки. Светящаяся от счастья красавица отстранилась и села снова недалеко от меня.

– Я рада, что встретила тебя, очень жаль, что из-за меня твоя жизнь так переменилась, но всё же до тебя моя жизнь была как-будто пуста. Надеюсь, что в дальнейшем тебе повезёт.

– Я тоже надеюсь, – думать про будущее было довольно тяжело нам обоим, мы не знали, что конкретно нас ждет, это пугало … может ещё и поэтому нас сильнее тянуло друг к другу.

– Должно повезти, ты всё же Сильный! Тебя не должны привлекать к рабскому труду.

– Как видишь я не совсем обычный Сильный, не ясно кому я понадоблюсь.

Оглушительно скрипнуло за спиной у Лины, девушка дернулась в сторону к ближней стенки клетки, я уставился на открытую дверцу клетки, в которую уже залезал Саул. Мы так увлеченно болтали, что не увидели работорговца.

Никогда Саул ночью не подходил к нашей тюрьме, не то чтобы открывать её. А сегодня он тут, и решил исполнить давно задуманное, это было очевидно как мне, так и моей спутнице, которая в ужасе жалась спиной к решётке.

Я рванул навстречу, думал что рванул, но удар ноги выбил из меня дух и отбросил на спину. Лина взвизнула. Я почувствовал тяжесть на груди, шею передавило, дышат стало тяжело. Тряпка легла на лицо.

– Заткни рот, Каштанка, иначе парню не жить! – девушка затихла, горло перестало сжиматься, я смог глубоко вдохнуть, но легче мне от этого не стало, наоборот я стал терять ясность ума.

– Вот так то лучше, сучонок, не рыпайся, поспи, а мы пока с твоей подружкой прогуляемся – посмотрим красоту окружающей природы. Ты так сладко, Каштанка, прижималась ночами к этому заморышу, что старина Саул посчитал это несправедливым. Ведь старина Саул тоже заслуживает немного тепла. Да тебе и горячее будет то с настоящим мужчиной. А ротик мы тебе прикроем.

***

Какая-то возня рядом, звук удара ног о землю, удаляющиеся шаги … встать не могу, голова тяжелеет, глаза давно закрыты … звуки ушли. Тишина.

Я пришёл в себя резко и вскочил прямо на ноги, больно ударился головой о деревянную крышу повозки, сел … дверь клетки заперта, Лина лежит перед дверью сжавшись лицом в свои колени, руки крепко прижимают ноги к животу и груди, всхлипы чередуются с тихим воем. Никакой ауры, нет Силы вокруг. Только боль, я могу её осязать.

– Лина …

– Не надо, – слова прервали всхлипы, – не подходи.

Вопросы роились в голове: почему сейчас… что я мог сделать, а мог ли? И стало ещё больнее, секундная мысль, что, возможно, я никак не повлияю на судьбу Лины или свою судьбу, что всё равно всё бы случилось бы и без меня … Слабак, трус, ничтожество. Взяв наше ночное одеяло я в одно движение раскрыл его в воздухе и накинул на девушку, и тут же сел на прежнее место. Тело под накидкой вздрогнуло, но само накинутое мною одеяло осталось на месте. Однако плач это не остановило, само собой.

Что-то поменялось, и поменялось так, что Саул решил больше не ждать, ублюдочный насильник. Что же делать? Азад не допускал подобного, с нами что-то стряслось? Надо сообщить ему, что бы не случилось потом … если только он жив. Если же нет, как мне справиться с охраной? Только Силой. Однако я ведь столько раз пытался совладать с Силой и лишь считанные случаи, когда это получалось. В чём тут дело?

Как же больно слышать это плачь … Лина, как бы я хотел не допустить этого… но я не мог, жалкая попытка … опять возвращался к непонимаю, откуда взялась Сила в тот злополучный день в городской подворотне. Думать, думать… не слышать этот тихий вой когда-то жизнерадостной чудесной девушки.

Я сидел, замерзал, но не шевелился, злился, молча плакал, стучал зубами от холода, что-то ещё … тихо, почему тихо? Так спокойно…

– Нееет, нет, не нааадо, – резкий металлический удар, я лежу, пытаюсь вскочить, но тело затекло, еле-еле поднимаюсь. Двое держат Лину, Саул закрывает клетку.

– Тащите её в палатку, сегодня устроим девку с удобствами. Сегодня тебе, Каштанка, ещё больше понравится.

– Ааазаад! – это кричал я.

– А, проснулся, молокосос, не ори, хозяин уехал в город по своим делам, я тут сегодня за старшего.

– Сууука…

– Мы с тобой позже поболтаем, сейчас мне надо идти, нельзя главному пропускать свою очередь.

Лину уже втянули в палатку, вход в неё был направлен прямо в мою сторону. Внутри стоял большой стол, девушку закинули на него, один охранник навалился на неё и держал, второй начал вязать руки.

– Не надо связывать, Каштанка у нас девка справная и смирная, вчера так уважила Саула,– в это время от стянул с неё штаны, – Сейчас старина Саул уберет твою вчерашнюю кровь, Саул добрый человек и нежный, ты же знаешь.

– Ублюдки ржали

– Да, девка, сегодня тебе будет очень хорошо!

Я вцепился руками в прутья клетки. Мразь Саул подтянул к себе Лину, девушка извивалась, скулила, но её держали двое скотов, крепко прижимая с столу … вскрик, мразь вошёл. Ещё вкрик, глумливый гогот, опять крик, плач, стон …

– Мрази, ублюдки, бесьи выкормыши, ненавижу, АААААА, Ааазаад, где ты, сууука? – я ревел, я орал, я плакал … я всё видел, я не мог отвернуться, нееет, я должен видеть, должен слышать…

– Саааул, Мрааазь!

Я опять потерял фокус, опять потерял понимание реальности, только светло каштановые волосы, только плачь и крики … снова и снова, мои крики, её, ублюдочный смех троих … нет двоих, прекратила кричать? Почему?

Теперь у стола было уже двое выблядков, девушку перевернули на живот, одно животное насиловало Лину сзади, второе стояло, вытягивая свой вонючий хер из штанов. Кто-то стоял передо мной, что-то говорил, не разбираю слов.

Лина. Лина смотрела на меня абсолютно пустыми глазами … что же вы, суки, сделали... Из глаз её текли слёзы, глаза были полностью жёлтые, с темным оттенком … Ты что мразь делаешь?.. Ты куда свой хер думаешь пристроить?

– Эх, зря ты, сосунок, девку то сам не трахнул, старина Саул то думал – вы там ночами во всю развлекаетесь, позавидовал, не удержался, решил не пропадать же добру, не всё же поганцу такую красоту портить, а оказалось – девка то не тронутой была … вот незадача. Ну да ладно, всё равно её любой возьмут, дьяволова девка то, Азад её уже конкретному клиенту везёт.

Меня включило назад. Мир стал чётким. Саул. Что же ты за блевотина такая, говоришь о себе в третьем лице. Стоишь тут передо мной, такой довольный, скот, думаешь ты МОЖЕШЬ тут стоять? Вот так вот нагло глядя на меня на расстоянии пол руки от клетки? Провоцируешь? Ну что же, у меня для тебя маленький сюрприз … от Лины.

Не только глаза самого дорого для меня сейчас человека залиты мёдом, всё вокруг палатки залито этим вязким прозрачным киселём. Вокруг меня его не много, но я чувствую его сладость, и его горечь, его тягучую томность и всепоглощающую ярость, и боль.

Ко мне! Я заберу всё это у тебя, Лина. Я знаю что надо делать. Ты, Саул, так вожделел меня, меня? Её! Нас? Не важно! Ты же так хотел, и сейчас ты хочешь! Так хочешь, что сердце бьётся сильно и быстро, я СКАЗАЛ сильно! И быстро! Нравится? А ещё ты хотел, так хотел увидеть нас, так сильно, что кровь выдавливает твои глаза.

– Аааааааааааааа! – о, такой крик, приятный, я не так кричала, когда ты насиловал меня, не смог? Насиловал?

Орёшь? Зачем? Я ведь хотел вырвать тебе горло голыми руками, вот так. Хрипишь, Сука? Не надо … просто сдохни. Мне ещё есть с кем поиграть, с кем? Они ушли? Куда? Ай, да вот же они, бесштановая братия, как говорила мама. Ахаха, как смешно … Ваши мамы бы тоже смеялись – как вы упали … ублюдки. Встать, как же больно… Больно? Конечно им больно, ведь их елдаки разрывает от желания, их раздуло и они посинели, какие смешные, ахаха, как будто их надули, вы хотели надуть меня, да? Ахаха, а я надул вас! Надул, надула? Нож, да, это … избавит от боли, от позора … как жить дальше? Как посмотреть ему в глаза?. Да, нож это хорошо … какой нож? Какой, на хер, нож?

Я снова очнулся, взгляд упёрся в Лину, она стояла на входе в палатку, как была – голая снизу, рубашка разорвана, виден живот. В руках её был нож. Этот нож? А ну не смей! Нож поднялся на уровень плеч. Нееет, не вздумай! Ты не можешь! Я … лезвие полетело в своём смертельном падении к животу…

– Сказал нет!

Мир схлопнулся. Нет, кисель исчез. Вся Сила, что была вокруг испарилась в тот же миг, как металл вошёл в живот девушке … или раньше. Лина мгновенного рухнула на бок, оружие выскочило из её рук … она не двигалась.

– Лина … ну как так … Лина.

Никто теперь не поможет.

– Ааазаад! Азаааад!

Я, кажется, орал так, что листва, ещё не успевшая устлать землю из-за теплой погоды,, не выдержала моего голоса и опала. Я не знаю, сколько прошло времени, но в лагерь действительно въехало трое конных, один из которых был хозяином каравана. К тому моменту я уже не кричал, только лишь смотрел на тело девушки, которая стала для меня такой близкой за такой непродолжительный срок.

Глава 7

– С самого начала я знал, что не нужно мне браться за это дело, хотел бы я сказать, что моё доброе сердце не смогло пройти мимо тягот этой бедной девочки, но обыденность куда прозаичнее – во мне жадность поборола здравый смысл. А как они меня упрашивали: “Бедной девочке с такой красотой и даром не место в нашем маленьком селении”, – говорили они, – “Наша семья не богатая, мы не может защитить Лину, с каждым днём её сила всё сильнее. Вы же, господин, знаете много богатых хороших людей, которые смогут дать девочке кров и защиту, а уж наша Лина отплатит за добро добром, не сомневайтесь! Да и много мы не просим, двадцать гривенников малая цена за все наши хлопоты, пока мы растили такое Удивительное создание”.

Лина сказала мне, что её продали родители, только она не сказала, что сама добровольно согласилась отправиться в путь с Азадом, который проинструктировал девушку, как надо себя вести, чтобы не привлекать к себе внимание надзирающих. В той деревне больше не было спокойной жизни для неё. Как только Лина бы вышла замуж, её сила многократно бы выросла и сводила бы с ума всех мужчин в округе. Либо она смогла бы обуздать дар, но саму возможность влиять на разум мужчин женщины бы не спустили. Или один, или другие девушку бы разорвали. По крайней мере, именно это мне рассказал Азад.

– А я подсчитывал в голове прибыль, какую я смогу извлечь из продажи девчонки на западе, где нравы менее строгие, а клиенты более состоятельные. Нет, чтобы подумать – а как же я довезу её, если у меня голова смотрителей ни одну самку не упустит. А тут ещё и манит, шельма, как медок, хочет она того или не хочет. Как вёз десять дней – измучился, не спал почти, чтобы не подпускать близко никого к клетке, возницей же бабу немую поставил из своих проверенных слуг – давно со мной колесит, страшновата на лицо, такую не продашь за дорого, но есть за что подержаться и не болтает лишнего, как я люблю.

А я ведь в первый привал обратил внимание на странного нашего возничего, всего завернутого в ткани, что ни лица ни фигуры не видно. И как-то он на ночь пропадал из виду.

– Потому я гонял Саула в каждую лавку странностей по пути, вдруг будет подавляющий силу амулет. Нам большого и не надо было, любой подошёл бы – повесил бы на девку, чтобы мозги у моих аскери не туманило. И тут Саул ко мне приходит вечером, когда мы стояли под Среднигородом и рассказывает про тебя – купол нашёл, если верить басням охотников. Купол, парень, этот тот сильный, который умеет другую силу прижать, как бы куполом накрыть… Ну я и решил рискнуть, кто будет за найденного мальчишку жилы рвать? Уж точно не стража, а охотников мы помогли напоить получше.

– Никого не убили?

– Хех, пострел, везёт тебе на женщин, от одной красавицы к другой тебя переправили! – слегка улыбнулся Азад, но лицо продолжало быть серьёзным, слишком много произошло за сегодняшний день, – Саул всё причитал, что пришлось такую красоту связать и бросить, даже не уважить. Бойкая, говорил, была, связали, усыпили, да скорее за тобой пошли, нужно было быстрее уходить.

Значит жива Забава. Почему-то меня это оставило равнодушным. Нет, конечно, я не желал ей смерти, но если бы сейчас узнал, что работницу постоялого двора убили, я бы не ощутил той горечи чувств, что в первый день моего заключения. Однако! Всего-то стоило привязаться к другой.

Лину увезли сразу же как нашли, Азад перевязал рану на животе, но потеряла она много крови, хотя и была жива. Работорговец уверил, что довёз девушку живой и сдал на руки лекарю, который сразу же принялся за лечение. Целителя там не было, потому не ясно выживет ли она. Но Азад уверял, что ничего с Сильной не станет от такой простецкой раны. Надеюсь.

– Ну вот закинули мы тебя в клетку к девчонке, ждали пока проясниться с тобой ситуация, мало ли, вдруг зря рисковали? А вы там трепитесь сидите, а от бесовки такой фон прёт, с лошади упасть можно. А она ещё там тебе то ли глазки строит, то ли ещё что, не видать со спины. А с меня уже пот ручьём течёт, ууух натерпелся я тогда. Но потом разом хлоп, и всё пропало… Вот тут я и расслабился. Оказалось, что зря.

– Если вы так беспокоились за Лину, почему посадили к ней молодого парня? Не самое мудрое решение.

– А что, разве же она с тобой женщиной стала?

– Эм, ну нет…

– То-то же, я ей сразу сказал, что если девичество потеряет, то не довезу я её. Девка то не дура, сберегла. Саул только, свинья старая, не удержал в штанах отросток.

Мы сидели перед палаткой Азада, солнце уже заходило, обозначая окончание этого тяжёлого дня. Я был, откровенно, итощен, душевно истерзан и плохо соображал. В лагере не осталось никого из пеших рабов, всех продали здесь на месте, как я понял вместе с Линой. Азад же, как истинный восточный сказитель, лил мне в уши патоку сладостных обещаний.

– Теперь мне осталось только наложниц доставить в Ясси, а потом мы двинемся в обратный путь. Виноват я перед тобой, парень, доставлю я тебя домой, до самых дверей твоего родного дома.

Поэтому я спал теперь в палатке надсмотрщиков, которых осталось двое. Вот уже два вечера Азад до поздней ночи ведёт со мной умные беседы, очевидно, он таким образом сокращает время ночных дежурств двух оставшихся смотрящих. Меня запихнули бы в клетку к наложницам, но те каждый раз поднимали вой, когда я близко к ним приближался. Испугались, да и до сих пор многие плохо слышали после моего зова. Сам Азад, кстати, сказал, что вернулся он так скоро именно потому, что услышал мой крик, услышал только он – за десять вёрст.

Первую ночь я проспал до самого сбора лагеря, вторую пробовал понять, насколько сильно за мной следят и какие у меня есть шансы улизнуть, правда не выдержал и провалился в глубокий сон. Теперь же я пытался спать прямо в дороге, сидя между гривой лошади и животом охранника. Получалось не очень, но всё равно заняться было нечем, думать не хотелось ни о чём, а отдохнуть нужно было настолько, насколько это возможно – кроме как выгадать момент ночью, другого шанса для побега не будет.

Впереди появился конный отряд, лошади гнали галопом, видно было, что они сильно торопятся. Когда всадники приблизились, стало понятно, что это солдаты, они были одеты практически все в стеганые куртки, мечи на поясах, у кого-то голова прикрыта такой же стеганой шапкой, вроде это называется подшлемником. На ком-то платок, кто-то просто в вязаной шапке. А лошадей вдвое больше, чем людей. Куда-то они очень торопятся.

Азад приказал остановиться, а сам выехал чуть вперёд. Военный отряд перешёл с галопа на шаг, буквально за четверть часа уже остановился перед главным работорговцем. Так… судя по всему, они достигли цели своего скорого путешествия. Не сбежать мне ночью, череда новых знакомств продолжается. Двое всадников отделилось от отряда и вместе с восточным сказочником двинулись в нашем направлении.

– Дорогой Мирослав, хотел бы я поступить иначе, но, видимо, сама судьба требует меня передать тебя этим почтенным господам. Видишь ли, одному очень хорошему человеку опять понадобилась твоя помощь, причём очень срочная. Эти славные люди уже третьи сутки в пути, почти не дают отдыха лошадям и всё ради благой цели – излечить страдания больного. Разве могу я отказать в такой просьбе?

– Славно ты сочиняешь, Азад. Скажи, не на твоей ли родине зародились сказки про Алибабу и прочие дивные истории с восточным окрасом?

– Ах, какой смышлёный молодой человек, надо было брать за тебя ещё больше. Но да мне грех жаловаться, прокол с девчонкой в итоге окупился тобой более чем щедро. А вообще, ты близок к истине, я родом из той загадочной страны на далёком востоке, которая носит название Бабилос, где названные тобой истории рассказывают детям в наших землях многие сотни лет.

– Нам нужно торопиться, – вклинился в разговор человек из прибывшего отряда, широкоплечий мужчина в возрасте с темными волосами, в которых виднелись вкрапления седины. Взгляд цепкий, лицо суровое – чувствовалось, что с таким человеком шутки могут плохо сказаться на здоровье. Лесные мастера, встреченные мною ранее, казались щенятами рядом с этим матёрым волком. Но что больше всего меня поразило – не было ни усов, ни бороды на лице, только лишь щетина, видимо в дороге бриться было некогда. На моей родине мужчины все носят бороду или в крайнем случае усы.

– Пересаживай на эту кобылу, – пока меня сняли с лошади караванщика и подсаживали на свободную лошадь, из рук солдата к Азаду перекочевал внушительного размера кошелёк.

– Лошадь буду вести сам или кто-то из моих людей, ты должен крепко держаться. То, что тебя прихватили веревкой, тебе поможет мало, если ты на скаку свалишься сам и потянешь за собой кобылу, – слова он произносил правильно, но чувствовалось, что речь чужая для него, – в случае крайней нужды ко мне можешь обращаться "Корпорал", но лучше не обращайся. Привалов у нас будет два днём, ночью отдых. Вода справа от луки седла. Еда, отлить – всё только на остановках. Невтерпёж если – отливай прямо в седле. Поехали!

***

Как же болят ноги … ох, а как болит зад. Спина не гнется, изматывающая скачка почти целый день, дважды смена лошадей на привале, привал полчаса – за это время надо поесть, напиться и справить нужду. На негнущихся ногах особо не походишь, потому единственный путь, который я мог себе позволить – до ближайших кустов и обратно, остальное время просто лежать, даже ел полулёжа. Есть хотелось сильно, но много есть на привале не выходило, потому что верхом сильно трясло и набитый желудок приводил к проблемам. Про горячую пищу вообще никакой речи не шло, а запивать хлеб, сыр да колбасу водой – много не влезет. Спасали сухари, которыми набивал карманы штанов и плаща, который мне выдали от ветра и дождя. Одежда, кстати, моя уже сильно износилась. Просто слезы наворачивались, когда вспоминал, как буквально месяц назад мне досталось это добро. А три месяца назад я вообще жил и не мог представить себе, куда меня занесет стараниями Мокоши.

Две ночи спал как убитый, в дороге толком ничего не запомнилось. Природа сильно изменилась, судя по ландшафту мы двигались по предгорьям, холмистая местность с обширными лесами и виднеющиеся вдали в хорошую погоду пики горных хребтов. Красиво, никогда такого не видел, но слишком я устал, чтобы хоть немного насладиться видами. На второй день днем заезжали на какой-то постоялый двор. Большое двухэтажное здание было сложено из камня, удивительно для моей родной стороны, рядом располагалась большая конюшня, также каменная, в ней было много лошадей. Отряд, везущий меня на помощь к неясному больному, сумел сменить всех своих на свежих. Это ни много ни мало двенадцать голов, а отряд насчитывал соответственно шесть воинов, ну и меня теперь в довесок.

Перед второй ночёвкой воины облачились в защитное снаряжение, кольчуги, шлемы, наручи, поножи, кто-то прикрепил сбоку седла щит, кто-то разместил натянутый и готовый к бою лук в специальный колчан, крепящийся также к седлу сбоку позади наездника. Такая подготовка к предстоящим неприятностям меня сильно взволновала, тем более что на меня почему-то ничего не выдали, но приставать к Корпоралу с вопросами мне казалось занятием хуже, чем реально влезть в эти самые грядущие неприятности. Однако я зря беспокоился и утром на меня нацепили стеганую рубаху, вместо моей синей с вышивкой и поверх пристроили кольчугу. Так что на третий день к болящей нижней половине тела добавилась ещё жуткая тяжесть от непривычного доспеха. Хорошо хоть на голову ничего не надели – просто ничего не держалось.

Третий день изнуряющей тряски продолжался так же мучительно, как и два первых, только теперь добавилась ещё и нервозность. Видно было, что отряд ждёт нападения, выпустили в авангард одного всадника, сам отряд значительно растянулся в длину. Больше молчали, хотя не могу сказать, что в первые два дня я слышал частые разговоры, только на привалах люди немного оживали, но я всё равно ничего не понимал. Совершенно чуждый язык!

С авангарда всё и началось. Дороги, по которым нам приходилось двигаться, большей частью пролегали по лугам со всё ещё яркой травой и обилием цветов, добавляющих к общей зелени синие, жёлтые, белые или красные пятна. Но часто были продолжительные участки, на которых лес был расположен в непосредственной близости к дороге, скорее даже дорога была проложена прямо сквозь плотный лес.

На одном из таких участков и произошло нападение. Впереди уже можно было видеть свободное от деревьев пространство, когда первый всадник свалился с лошади, а мимо нас просвистели стрелы. Моя лошадь двигалась рядом с командиром отряда, он отреагировал на нападение громкой командой и резко ускорил свою лошадь в сторону стреляющих. Я просто опешил – зачем мы мчимся прямо под стрелы? Нас же просто расстреляют!

Но я ошибался, мы проскочили! Лес с этой стороны не был настолько густой, чтобы мы не могли верхом достаточно быстро уйти от места нападения, но при этом деревья сильно затрудняли наш обстрел. Очень быстро мы смогли выбраться из леса, оставив позади засаду, и больше людей мы не потеряли. Как только выехали на открытое место, нам пришлось ещё ускориться, выехать назад на дорогу было нельзя – с обратной стороны дороги в нашу сторону быстро двигался вражеский конный отряд, именно он перекрывал нам удобный путь. Ох и много же их, больше десятка точно, как бы не два.

Началось изнурительное преследование. Изначальное преимущество позволяло нам держать дистанцию около трети часа, но лошади сильно устали от непосильного темпа погони и в любой момент любой из нас рисковал вылететь из седла, если нога животного попадёт в яму или наскочит на камень. Кроме этого преследователи уже настигали, их лошади явно были свежее, но рисковали сломать себе ноги не меньше наших.

Корпорал обернулся и начал отдавать команды, меня охватил азарт погони, стало интересно, как всё же будут выкручиваться из такой переделки мои покупатели. То, что я сам могу оказаться в ещё худшем положении чем сейчас, почему-то меня не беспокоило – азарт! Даже зад стал болеть меньше.

Наш отряд разделился на три части. Двое конных с луками ушли сильно левее на разрыв дистанции, двое мечников разделились и заняли позиции слева и справа позади нас с командиром, так же уходя в стороны, мы же продолжали мчать вперёд с максимально возможной скоростью. Впереди, кстати, был очередной участок леса и мы старались выйти к месту, где дорога, с которой мы вынуждены были уйти, устремлялась под кроны деревьев.

Отряд преследователей не стал разделяться, они продолжили движение за нами, сохраняя общий полный строй, а были они уже достаточно близко, чтобы разглядеть фигуры людей даже мельком оборачиваясь за спину. И что интересного я разглядел? Ничего! Абсолютно такие же невыразительные кольчуги, круглые шлемы и прочие атрибуты защитного снаряжения. Никаких цветов или гербов рода, но мне показалось, что мои попутчики знают, с кем имеют дело. Повезло, правда, что лучников среди них не было, видимо все остались в лесу.

Наши двое мечников пошли на сшибку, живыми им было не уйти, видимо, их задачей было хоть как-то задержать хотя бы часть погони. Лучники же продолжали двигаться параллельным курсом, не ведя пока стрельбу. Выжидали. Ждут тех, кто продолжит преследование? Сам момент столкновения я не усмотрел, но замедлить удалось явно меньшую половину. Зато увидел, как стрела смогла снять с лошади одного из преследователей и ещё одна вошла лошади другого всадника в бок, что резко сказалось на её скорости. И всё равно их очень много, десяток, больше? Они явно были обеспокоены обстрелом, потому постарались выстроиться линией, чтобы меньше подставляться, но цели своей не поменяли.

В лес мы влетели буквально одновременно с пятёркой головорезов на хвосте, остальные всё же отвлеклись на лучников. Теперь уже никто не прикрывал наши спины и разделяло нас расстояние от крупа моей кобылы до морды лошади первого преследователя шагов в десять. Вот теперь было страшно.

– Я слышал, что ты хреновый колдун, но если ты что-то таки умеешь – самое время это показать, – крикнул через плечо Корпорал.

Да, если бы я что-то умел, я бы уж точно не гнулся так к спине лошади, боясь получить мечом поперёк спины. Ну вот серьёзно, нифига я не Сильный, я какой-то вор – чтобы что-то изобразить, мне надо почувствовать силу вокруг, свободную, разлитую в пространстве. Такую я сумею применить, так было у источника, но там я не понял, что же случилось, а вот в лагере работорговцев, когда ублюдки насиловали Лину, там я осознал, что я ощущаю и как этим пользоваться. Ну ещё я в любой момент могу заблокировать Силу другого человека, которая не свободно расположена в пространстве, а контролируется Сильным.

Но тут ничего такого не было! А поэтому приходилось жаться и ждать стального приветствия со стороны наших новообразовавшихся попутчиков. Если бы не трясся на спине лошади, давно бы трясся бы от приступа паники.

– Я не могу! – только и смог выдавить из себя.

– Ну тогда молись своим богам, славен! У нас только и надежда осталась на чудо.

Молиться? А кому молиться? Кто меня услышит то тут на дальнем западе, есть ли тут наши боги? Да и кому я такой никчёмный нужен, даже жрецы не удостаивались на моей памяти божественного внимания. Хотя что мне жрецы, я сам принёс жертву богу и был отпущен после убийства хозяина леса. Девана дала мне знак, ну что же, попробую.

– Светлая Девана, – зашептал я, – второй раз я уже обращаюсь к тебе с просьбой. Первый раз я по ошибке убил хранителя леса и просил у тебя прощения. Теперь же прошу у тебя помощи, чтобы сохранить свою жизнь. Не к кому мне больше обратиться, только на твою милость надеюсь. Не знаю где и когда, но если выживу, принесу тебе достойный дар.

Воин мельком взглянул на меня, но ничего не сказал. Не было ни на что времени, нам уже дышали в спину. Пока я шептал свою молитву, мы уже минули лес оказавшись на большом открытом пространстве перед огромным каменным замком, он раскинулся на вершине каменистого холма. Сколько же там башен? Пять, больше? Громада, таких мне не приходилось раньше видеть.

Замок я разглядел буквально за мгновение, в следующее мгновение развитие погони дошло до своего очевидного финала. Первый преследователь сумел сравняться достаточно с Корпоралом, чтобы ткунуть лезвием меча в открытый круп лошади. Животное дёрнуло задом и начало заваливаться, попадая при этом под копыта лошади преследователя. Моя лошадь точно бы полетела в общую кучу, если бы ранее в лесу воин не высвободил бы поводья, что никак не повлияло на нашу скорость – кобыла продолжала свой бег как заведённая.