сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Брат в два счета разгадал намерения младшего, и Тёмный с тяжёлым вздохом устроился рядом с ним на постели. Недовольно завозился:
— От тебя жар, как от печки, ещё и сказок не дождаться…
— Не выдумывай, я давно охладился! — Тьелко дунул на младшего. — Зачаровываю тебя туманами Лориэна, моя прекрасная принцесса! И будешь ты спать до тех пор, пока не поцелует тебя телерийский принц!..
— Почему это телерийский?! Обыкновенный нолдо, наглый и белобрысый…— Морьо сонно захлопал ресницами.
То ли заклятие старшего оказалось на редкость крепким, то ли сделала своё гнусное дело полуденная жара, но Карнистир уснул мгновенно, даже в сновидениях не расставаясь с кистью и бессчетными ведёрками краски…
— Почему-почему, потому… Потому что он будет холодный, мокрый и скользкий, как чешуя вялой телерийской рыбы, — сквозь сон пробормотал Турко, против воли ощущая, как и его затягивает во владения Ирмо. Сам себе Светлый поклялся, что скоро встанет, но, видимо, владыка Лориэна рассудил иначе.
Пробуждение было лёгким - едва разгоряченного Морьо коснулась вечерняя прохлада, он поднялся на постели, тряхнув спутанными в тяжёлом сне волосами. Но даже от такого резкого движения вольно раскинувшийся рядом брат не проснулся. Тёмный нежно улыбнулся спящему, мгновенно вспомнив славную полуденную сказку, и отправился умываться. После жары, давившей на юного нолдо, как неподъёмное пуховое одеяло, остывшая вода в купальне стала величайшим благословением. Не удосужившись высушить мокрые вихры, Морьо вновь прошлёпал в чужую спальню.
Навис над братом и холодной влажной прядью провёл по его лицу. Но и того Карнистиру показалось мало!
— Очнись, моя прекрасная принцесса, пришёл твой спаситель, телерийский принц… — злорадно прошептал он на ухо спящему.
— МОРЬО! Я тебя в лягушонка превращу! — пробуждение было не из приятных - Тьелкормо снился танец с ваниэ, лёгкой и воздушной, словно сама Несса. И мокрая тряпка, вдруг опустившаяся на лицо (именно так сквозь тенеты сна показалось Светлому) превратила деву из сна в одну из мерзких майар Ниэнны… Турко вскочил на ноги, но схватить младшего не успел.
Задыхаясь от страха, смеха и сознания собственного коварства, Морьо стрелой вылетел из покоев старшего, ища спасения там, где и всегда, - у Майтимо.
— Не-ельо! Спрячь меня!
========== Валмар Многозвонный. Глава 5 ==========
— И Нельо тебя не спасёт! — рявкнул Тьелкормо. Он едва не схватил наглеца, нагнав его в дверях, но запутался в шёлковом покрывале, стянутом с кровати и наспех обёрнутом вокруг торса. Со злости поддав попавшееся на пути ведро из-под краски, Светлый всё же не рискнул выйти в таком виде из своих покоев - мало ли кто сейчас находится в холле, как-никак это не дом, а дворец благочестивых ваниар.
С силой хлопнув дверью, Турко отправился в купальню и, скинув покрывало, опустился в прохладную воду. Сердиться на Морьо можно долго, но на лице Тьелкормо вскоре появилась хитрая ухмылка. Пусть думает, что успел опередить старшего, разбудив «поцелуем принца». В голове Светлого родилась мысль, как в отместку пошутить над хитрым братцем, столь поспешно удравшим под защиту Нельо…
***
— В шкаф!
Отчаянно сверкнув глазами, Морьо распахнул створки чужого гардероба. Внутри было просторно - какая-нибудь царственная особа могла бы уместить здесь не меньше сотни нарядов. Скрывшись за висящим плащом старшего, Карнистир умоляюще прошептал напоследок: «Только не выдавай меня…» — и затих, прикрыв дверцу.
— Хорошо, — вздохнул Майтимо, принимая условия устроенной младшими игры. — Нет тут никого, кроме меня, — и Нельо занялся тем, от чего его так внезапно оторвали, вновь углубившись в расчеты.
— А Тьелко и правда можно звать телерийским принцем! — из-за приоткрывшейся створки шкафа показалось лицо неугомонного Морьо. — Скажи, торонья, Турко похож на телеро? Его в Альквалондэ два раза за своего принимали!
Старший улыбнулся, но тут же вновь стал серьёзным.
— А ты у нас главный нолдорский озорник. Рассказывай, что натворил?..
***
Курьо проснулся и отдохнувшим, и счастливым - ещё бы, прогулка со старшим так его воодушевила, что юный мастер стал мечтать, как нарисует соцветия Тельпериона, если ему доверят роспись зала или создаст одну из мозаик для потолка. А главное, не заметит ли атто росы и в его волосах? И Атаринкэ, вскочив с кровати, побежал купаться, и только потом отправился на поиски родителей.
Пришедший на завтрак младший был бодр и весел - Фэанаро кивнул сыну, предложив сесть за стол рядом с собой. По другую руку от Мастера сидела Нэрданель, с улыбкой приветствуя Атаринкэ. Остальные к утренней трапезе не явились, но это не стало причиной для беспокойства родителей - взрослые, сами разберутся, когда придти поесть.
Когда завтрак был завершен, нолдор втроём поспешили в храм, и Атаринкэ, широко распахнув глаза, стал разглядывать начавшуюся во время сияния Тельпериона переделку. Отец немедля присоединился к ваниарским мастерам, а аммэ, погладив сына по волосам, скрылась за дверями мастерской, куда из Тириона привезли несколько глыб мрамора. Курьо хотелось заглянуть к матери, но тут творилось что-то невообразимое - казалось, лишь по слову отца стены храма рушились, а на их месте тут же возводились ниши и арочные перекрытия.
***
Пока Карнистир прятался у Нельо, Тьелкормо успел и искупаться, и сходить на кухню.
Искать один из залов, где по словам ваниар трапезничали родные, Светлый не стал, а, вежливо попросив у поваров пару плодов авокадо, вышел в парк. Вырезав из овощей фигурки, соединил их между собой тонкой верёвкой и прокрался в покои Морьо. Там никого не было, поэтому Турко без помех забросил одну из поделок на балдахин кровати, а вторую положил под подушку таким образом, что если младший потянет за одну лягушку, то вторая «скакнет» на него из засады.
Закончив приготовления, Тьелкормо с чувством выполненного долга прислушался к голосам за стеной и вернулся к себе в покои, где занялся дальнейшей росписью стен, тщательно прорисовывая мелкие детали...
***
— Атьо, чем сейчас займёмся?
— Нам нужно ускорить установку недавно привезённых из Тириона кованных лестниц, потом приступить к созданию панно из оникса. А ещё не готовы постаменты для статуй... — Фэанаро обвёл взглядом храм: ваниарские мастера не спешили, так нолдор и к празднику Урожая не вернутся домой.
Атаринкэ всмотрелся в сумрак храма, воочию представив завершенную переделку - воздух, наполненный сиянием Древ, витражи и панно, статуи аммэ и светильник Нельо: — Атьо, а как нужно направить свет, чтобы освещение статуй постоянно менялось?
— С помощью установки механизма, внешне напоминающего вращающийся барабан, йондо. Отверстия в крыше начнут открываться по очереди, ровно час освещая каждую из статуй валар. Причем освещение будет разным из-за смены света каждого из Древ. Мы должны сделать открытие этих люков так, чтобы в момент смешения света все фигуры Стихий были ярко освещены, — у Фэанаро перед глазами возникла картина будущего интерьера храма, и он радостно приобнял сына за плечи.
— Атьо, а как будет вращаться барабан? За счёт шарниров? Или будет специальный рычаг? - не унимался эльфёнок.
— Почему бы не приводить в движение всю эту конструкцию за счет воздуха из системы вентиляции или напором воды? — Мастер знал множество способов, которые несведущим показались бы магией. — Ты предлагаешь сделать пружину, чьё натяжение будет приводить в движение механизм? Надо обдумать, что лучше...
***
В ответ на меткое замечание старшего из шкафа донеслось глухое ворчание…
Но Карнистир не собирался так быстро сдаваться. Часа через два он решил, что гроза прошла стороной, и выбрался из укрытия. Возвышенным слогом отблагодарив Майтимо за спасение брата от неминуемой гибели, Морьо крадучись направился к себе.
Зелёный лягушонок на балдахине выглядел до того настоящим, что Карнистир затаил дыхание и подошёл к нему на цыпочках, чтобы рассмотреть получше. Но спустя мгновение Морьо понял, что постель просто-напросто украшена искусно вырезанной фигуркой, а не живой валмарской диковинкой. Звонко рассмеявшись, Карнистир протянул руку и схватил скользкое создание.
Внезапное появление второго лягушонка из-под подушки заставило Карнистира ойкнуть и отпрянуть от кровати. «Берегись, Турко, твои таланты тебя больше не спасут!» — Морьо сердито нахмурился, погрозив отсутствующему брату кулаком, в котором была зажата игрушка, и полез снимать вторую.
***
— Йондо, мы тут давно, а ещё ни разу не гуляли по городу, — Фэанаро заметил, как храм опустел - ваниар отправились на отдых. — Пойдём к аммэ, позовём её с собой?
— Конечно, атаринья! — немедленно согласился Курьо, несмотря на усталость со всех ног бросившись к мастерской Нэрданели. — Амьо, амьо, пойдём с нами!..
Парк позади дворца несколькими террасами спускался в долину. Когда нолдор вышли из храма, Атаринкэ радостно улыбнулся - лучшего времени для прогулки не придумать: нет слепяще-яркого сияния Лаурелин, но света достаточно, чтобы всё тщательно и подробно рассмотреть.
Под тенистыми сводами парковых деревьев резвились прохладные ветерки, отовсюду слышался перезвон колоколов и колокольчиков. Они были повсюду, ваниар даже развесили их на ветвях. В их нежную мелодию изредка вторгалось громкое журчание воды в фонтанах и многочисленных ручьях, чьи русла были оправлены каменными оградками самых различных цветов, наполняя парк чарующей атмосферой, которой не было в Тирионе на Туне.
Временами высокие кусты и деревья образовывали над головой настоящий купол из переплетений тонких ветвей, кое-где становясь подобием зелёного тоннеля. Местами выложенные растительными узорами дорожки вдруг превращались в лабиринт. На ухоженных клумбах росли незнакомые Атаринкэ цветы, чьи огромные чашечки тяжело клонились к земле. Курьо присел на корточки и, сунув нос в один из них, шумно чихнул. Вокруг него взметнулось целое облако розовой пыльцы.
Фэанаро заметил испачканное лицо сына, поманил Атаринкэ к себе и, подняв на руки, посадил на плечи.
— А теперь, цветочек, попробуй подманить к себе этих созданий, — Мастер отправился на поляну, над которой порхали огромные, величиной с птицу бабочки.
— Это невероятно! — воскликнул Куруфинвэ-младший, крутя головой по сторонам.
Поляна словно была покрыта двумя слоями цветов: обычными и порхающими, причем вторые переливались всеми оттенками радуги не меньше первых. Сперва бабочки испуганно вспорхнули при виде гостей, но затем вновь опустились на цветы, лишь несколько продолжали кружиться в воздухе. Эльфёнок задрал голову, любуясь их полётом, и одна, в ярких лиловых разводах, размером с его ладонь, опустилась на кончик носа Атаринкэ. Он поморщился, когда кожи коснулись лапки насекомого, не стерпел и чихнул ещё громче. Бабочка мгновенно взлетела, немного погодя вновь вернулась к эльфам и храбро уселась на протянутую ладонь, дав гостю в мельчайших подробностях рассмотреть причудливый узор крыльев.
— Спой им, йондо, — посоветовал сыну Фэанаро, с улыбкой наблюдавший за общением Атаринкэ и жительниц поляны. Нэрданель улыбалась, не вмешиваясь в развлечения младшего. Нолдиэ отошла к фонтану и, присев на край мраморной чаши, представила здесь одну из своих статуй. Дева-бабочка, стройная и изящная, танцующая под лившимися на неё струями воды.
— Спеть им, атьо? Да у них и ушей-то нет… - Атаринкэ пристально осмотрел насекомое, от огромных крыльев до фасетчатых глаз и тонкого хоботка. И всё же решился, тихонько начав петь. Голос у него был тише, чем у Макалаурэ, но бабочка не улетала и вскоре эльфёнок с удивлением увидел, как к нему со всей поляны спешат другие.
— Им понравилось. У них нет ушей, но они слышат твою Песнь своими чувствительными окончаниями на лапках, ты же знаешь, что звук - это вибрации, колебания воздуха. Пусть они и слышат её иначе, чем эрухини, но если нет диссонанса, то эта музыка привлечёт их к себе не меньше, чем нектар в цветке, — пояснил сыну Мастер, а бабочки устроили вокруг них настоящую пёструю метель.
Эльфёнок потянулся к ним руками, едва не упал с отца и умолк, чем вызвал замешательство в круговороте порхавших любительниц пения. Фэанаро спустил сына на траву и тот опять запел, чем вновь подманил к себе насекомых. Одна из бабочек, переливавшаяся не хуже изумруда всеми оттенками зелёного, смело уселась на ладонь эльфёнка.
— Держи её как можно осторожней, крылышки очень хрупкие, — посоветовал Фэанаро, присаживаясь на траву и вытягивая вперёд уставшие ноги. Хорошо бы немного полежать тут, глядя на сияние Древ над головой, но сыну была обещана прогулка по городу.
Атаринкэ жалел лишь о том, что бабочку нельзя нарисовать прямо здесь и сейчас, стараясь получше запомнить великолепные чёрно-зелёные узоры. Он прошёлся по поляне, разглядывая не только насекомых, но и цветы. Подкрасться к бабочкам не удавалось, близко они не подпускали, тут же улетая прочь. Погонявшись за ними больше для удовольствия, чем для того, чтобы поймать, эльфёнок вернулся к отцу и молча уселся рядом.
— Пойдём дальше? — Фэанаро поднялся с травы. — Поедешь у меня на плечах?
— Конечно, - увидев утвердительный кивок, Мастер вновь подхватил Атаринкэ на руки.
Нолдор отправились бродить по прямым, словно выверенным по линейке улицам Валмара, по пути подмечая, как от одной улицы к другой меняется звучание колоколов. Мастер сначала просто вслушивался в их перезвон, а потом обратился к жене и сыну: — Вы тоже это слышите?
— Да, — кивнул Атаринкэ с сияющими глазами. В воздухе разливался серебряный перезвон, и эльфёнку казалось, что душа отзывается на зов, дрожа и трепеща от переполнявшего восторга. Музыка шла откуда-то издалека, и в то же время отовсюду.
— Красиво, - Курьо вертел головой, пытаясь отыскать источник звука, но храмов вокруг было очень много, как и высоких башен колоколен.
— Та улица была настроена на ноту "ля", а эта звучит нотой "си". Получается, что семь расходящихся от дворца улиц звучат гаммой? Странно, я раньше не замечал этого, — Мастер поделился мыслью с родными.
— Да, а зачем это ваниар? Чтобы перезвон колоколен сразу нескольких улиц звучал гармонично, создавая единую мелодию? — Атаринкэ отвлёкся от созерцания куполов на появившуюся впереди группу местных жителей, потом увидел причудливой формы фонтан. — Атьо, отпусти меня. Я уже не маленький.
— Да пробегись, послушай это многоголосье, вдруг услышишь не только гамму, — Фэанаро спустил сына на мощеную плитку тротуара.
Атаринкэ благодарно кивнул - кругом было столько всего, что он не знал, чего коснуться прежде. Вот красивые решётки ворот со вставками из стекла, но выкованы не так мастерски, как мог бы атто. А вот струи воды, бьющие в каменную чашу - они несут прохладу и тонко журчат, а вдали в сиянии просыпавшегося Тельпериона растворяются контуры куполов.
Фэанаро повёл семью в сторону Древ, чтобы с вершины холма подтвердить свою догадку не только о разном звучании улиц города, но и о том, что каждой соответствует свой цвет. Дома и многочисленные строения на одной были выкрашены строго в оттенках красного и звучали нотой "до", на следующей - в оранжевых тонах, а колокола звучали нотой "ре".
Атаринкэ всей душой впитывал это звучание и цвета: всё вместе складывалось в гармонию редкого совершенства.
— Они сделали это ради созвучия и гармонии, верно, атто?
Ему захотелось зайти в какой-нибудь из храмов и посмотреть на колокола поближе, но и сама улица, напоенная серебряным перезвоном, тоже была хороша - по ней было так прекрасно бежать, изредка вспоминая про идущих сзади родителей и тут же оглядываясь на них…
— В Валмаре всё подчинено единой мелодии. Раньше я не замечал этого, обычно мы с атто приезжали на один-два дня на какое-нибудь празднование, а теперь можно спокойно пройтись по улицам и послушать это великолепие. По-моему, очень интересная задумка, пусть она и вылилась в одну бесконечную оду, восхваляющую валар. Если внимательно прислушаться, то можно услышать отголоски Первой песни… Если хочешь, зайди, осмотри храм, — Фэанаро заметил огромный интерес сына к попавшейся на пути колокольне.
Внутри храм представлял собой единое пространство, не расчлененное ничем, кроме тонких колонн, широкое и бесконечно высокое. Сам воздух дрожал от звука, наполненный серебряным сиянием Тельпериона. В нишах вдоль стен стояли статуи благих Валар. Одна из них, изображающая Манвэ с крыльями на шлеме, склонилась так низко, что Атаринкэ не удержался и, встав на цыпочки, дотронулся до длани Сулимо. А всё-таки статуи аммэ намного лучше, здесь великий айну был скульптурой, а не выглядел как только что сошедший с Таникветиль вала, лишь перед встречей с эрухини накинувший на себя фану.
