Текст книги "Студентка Академии Познаний (СИ)"
Автор книги: Fallenfromgrace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Я волосы с утра обрезала, они за время моего беспамятства отросли в три раза, – вспомнила я.
– Значит, все, Валь… – вынесла приговор полукровка. – И то, что ты себя попыталась отрезать от мира, ничего не значит. Он все равно даст тебе понять, что ты стала его частью.
– У меня там мама с папой остались… – воспоминание о родителях отозвалось болью в душе. – У них, кроме меня, никого в мире больше нет.
Амина это скорее почувствовала, чем увидела. Поэтому обняла меня как раз перед тем, как я позволила слезам наконец-то показаться на свет. И позволила повсхлипывать у себя на плече. Говорить больше не хотелось, и я просто освобождалась от нервного напряжения, сковывавшего меня все время после пробуждения в корпусе целителей. А потом существо заполнила волна теплоты и участия, и я шестым чувством поняла, что исходит это от Амины. Подняв на нее заплаканные глаза, я спросила срывающимся голосом:
– Как ты это делаешь?
– Сочетание целительства и ментальной магии, – улыбнулась девушка. – Воздействую на твои центры боли и напряжения. И ты успокаиваешься.
Вот это, я понимаю, пустырник, мелисса и валерьянка в одном флаконе! Да еще и всегда под рукой… Амина с интересом посмотрела на меня:
– Что-то не так? Я переборщила?
– Да нет, – я замотала головой, – просто у нас для успокоения пользуются таблетками и настойками.
– Тогда я буду твоим личным сортом настойки! – подмигнула полуэльфийка, и тут меня разобрал такой хохот, что она даже переполошилась. – Валя, с тобой все в порядке?
А я все хохотала и хохотала, не зная, как объяснить ей то, что неосторожно брошенная фраза сразу провела параллель с «личным сортом героина», который так любил небезызвестный всем девочкам от тринадцати до девяноста девяти лет вампир Эдя Каллен. А если еще и учесть, что я буду на действия соседки реагировать, как кошка на валерьянку…так ведь и до кровопускания недалеко! Меня обнимали руки обеспокоенной Амины, а я все смеялась и смеялась, понимая, что вот такие приветы из прошлого могут подстерегать в мире Пределов на каждом шагу. И решила не сдаваться. Связи связями, а мое желание вернуться никуда не делось. И я своего обязательно добьюсь!
Глава 7
Северный Предел, Академия Познаний, корпус менталистов
А ночью мне приснился дом. До этого, правда, мы с Аминой переделали множество дел, в числе которых оказалось обустройство моего спального места – спасибо общему корпусу и его кладовым, подготовка к началу учебного года – оказалось, что Академия Познаний на то и Академия Познаний, чтобы студенты не задумывались ни о чем другом, кроме раскрытия собственного потенциала, ну и обеспечение новоявленной студентки питательными элементами, обитающими, опять же, в столовой общего корпуса. Амина провела меня туда в то время, когда большое помещение пустовало, объяснив, что на глаза боевикам в одиночку лучше не попадаться, так что «дождемся начала года – тогда и будем ходить куда и когда угодно», а когда я спросила, как же она тут одна справлялась, девушка смущенно улыбнулась и ответила, что защитник у нее уже имеется. На мою вздернутую бровь ответом была только загадочность во взгляде и абсолютный ноль информации, но я допытываться не стала, рассудив, что наверняка этот самый защитник руку к ключу Амины прикладывал. Сам придет, в общем!
После почти ужина я попросила соседку провести меня на стену между целительским и административным корпусом – очень уж хотелось еще раз взглянуть на мост. Понимающе хмыкнув, девушка предложила прогуляться по внутреннему двору, на что я с энтузиазмом согласилась: это же шанс увидеть существо!
Когда шли мимо садика, над которым немного возвышалось Древо познания, я поинтересовалась, ухаживает ли за ним кто-нибудь.
– Есть садовники, – ответила Амина. – Но их сначала одобряет хранитель.
– А кто это? – почувствовала я, как становится теплее при приближении к животрепещущему вопросу.
– Обычно друид, – Амина взглянула на дерево и поежилась. – Крайне неприятная личность! В этом году как раз новый должен появиться, время службы старого закончилось. Будет учиться вместе с тобой.
– А почему он неприятный? – испытующе посмотрела на нее я.
– Ну… – замялась Амина. – Понимаешь, они странные такие. Смотрят, как будто в душу заглядывают. Никогда не разговаривают. И никого не пускают в сад с деревом.
– А иначе что?
– Если залезешь туда? – уточнила Амина. – Мне рассказывали, что одного такого любопытного, пробравшегося ночью к дереву, утром нашли у входа в сад скрученным лианами по рукам и ногам, – она зябко поежилась при этом.
Конечно, слова Амины должны были разбудить во мне осторожность. Но не смогли. Меня-то не дерево интересовало, а сам друид! К тому же, кто это вообще, если коренных рас с таким названием я еще не слышала? Я, конечно, представление с точки зрения земных сказок имею, но кто знает, может, здесь под этим понятием кто-то совсем другой имелся в виду? В общем, любопытство било через край.
Поход на стену прошел замечательно. Мостом можно любоваться бесконечно, особенно в свете заходящего солнца. Пожалуй, именно его вид станет для меня в мире Пределов тем маяком, к которому можно будет возвращаться, чтобы не заблудиться в океане подозрений.
Когда мы вернулись в комнату, я заметила и здесь растущие побеги дерева. Невольно улыбнулась, подошла поближе – захотелось попробовать на ощупь – и случайно поранила руку об одну из лиан, заплетенных в косичку. Соседка успокоила – сказала, что дерево не ядовито – и я чистой совестью легла спать. Чтобы почти сразу оказаться дома.
Только выглядело все как-то непривычно. Увеличилось в размерах в несколько раз. Когда натолкнулась на какой-то непонятный столб, долго не могла понять, в чем дело, и лишь спустя пять минут дошло, что это старое трюмо в коридоре. Передвигалась я, надо сказать, как-то странно – на четырех лапах. Не иначе, сон решил со мной пошутить. Рядом с трюмо была прикручена к стене вешалка для одежды, и на ней круглый год висел такой большой основательный зонт, напоминающий мини-тент, который нам достался от дяди-кукольника из Москвы. Он со своим театром полмира объездил, и вот такие подарочки являлись неотъемлемой частью его посылок, переданных с оказией из столицы. У зонта было одно неоценимое преимущество – упирался он аккурат в ламинат на полу. И мне пришла разумная идея посмотреть, в кого же я превратилась, тем более что предмет мебели, ставший заодно и предметом повышенного внимания, для этой цели подходил идеально. Забравшись по скользкой, но все-таки поддающейся неумелым попыткам скалолазания плащевке вверх, я оказалась у цели своего путешествия – большого зеркала, украшавшего трюмо. А оттуда на меня уставилась мелкая кошачья морда. Черненькая, с огромными золотыми глазами.
– Где ты, паршивое изобретение природы? – раздался со стороны кухни раздраженный голос мамы, и догадка пришла почти сразу: это по мою душу. То есть, того существа, в котором я случайно оказалась. – Где, я спрашиваю, носит твою наглую физиономию? Проша! – позвала она. – Вылезай, проходимец!
То, что родители все-таки кошачье существо завели, я смогла понять, благодаря быстрому осмотру близлежащих предметов и поверхностей, по ободранным обоям коридора и слегка измененным занавескам, которые с высоты трюмо виднелись из большой комнаты. Не похожи на себя они были хотя бы потому, что стали слегка просвечивать. Сразу видно – чья-то вездесущая лапа постаралась. Да и вообще вид квартиры стал похож на что-то непонятное: книги, аккуратно лежащие раньше на полках стенки, теперь валялись на полу. Одну, изрядно потрепанную, я заметила под диваном. А Проша горазд, однако! Был бы здесь милорд Мрот – построил бы шерстяного гада сразу. Только почему родители решили кота завести?
Оглянулась на отражение еще раз – поняла. Всему виной был огромный пушистый хвост, которым животное обмахивалось, словно веером. Я бы тоже влюбилась! И глаза у него такие необычные – не зеленые, как у всех нормальных черных котов, а золотые, большие и…подмигивающие? Закравшееся подозрение насчет появления Проши в доме рассеялось сразу же, как я почувствовала тяжелую руку на загривке и сердитый голос мамы:
– Вот вы где, ваше величество проходимец! – и тут-то до меня дошло, что Проходимец – это не просто состояние души, это кошачья кличка! Не иначе мамин черный юмор постарался. Всегда знала, что у меня это качество от нее, сколько бы она ни говорила, что в мою бытность ползающим карапузом я слишком долго бывала на руках бабушки Нюры – это папина мама – а уж она-то, она-то сарказмом не гнушалась никогда – даже при ребенке. А Прошей кота звали, похоже, в память о моей привычке давать животным уменьшительно-ласкательные имена. На глаза навернулись слезы: я поняла, почему именно такого нахального звереныша завели. Чтобы в заботах о том, стоит ли вешать новый тюль или оставить старый, пока этот шкодник не поумнеет, отвлечься от мыслей о потере. В то время, как мама схватила меня за шкирку и потащила на кухню, приговаривая «сейчас увидишь, как плохо после себя бяку оставлять», угол обзора сменился, и я увидела свою фотографию на одной из полок стенки, обернутую с правого края черной ленточкой. И вспыхнуло яркой лампочкой: это не сон! Это я каким-то образом у родителей оказалась! И одно-единственное желание появилось: подать знак, что не умерла в той воронке. Мама, прости, если сможешь…
Извернувшись и пребольно укусив держащую меня руку, которая, естественно, от неожиданного нападения сразу же разжалась, я под мамины завывания – а она схватилась за пораненную кисть – метнулась к стенке. На крик из соседней комнаты выбежал папа и стал следить за моими бешеными скачками. Как забралась на то место, где стояло фото, не знаю, одному Богу известно. Но ленту черную сцапала, чуть не уронив при этом снимок. Мама заорала «не тронь Валю, сволочь!» и понеслась спасать рамку, над которой поизмывался длинношерстный вандал, несмотря на то, что рука, похоже, сильно ее беспокоила. Но мне только этого и надо было. Обратно, к трюмо, там помада мамина лежит сверху, красная! Кое-как сдернула колпачок. Черт, выкручивать красящий стерженек лапами – одно сплошное извращение! Хотя если сбоку посмотреть, наверное, выглядит, как игры несмышленыша с новой побрякушкой. Когда, наконец, схватила в зубы заветную добычу, послышалось приближающееся угрожающее шипение:
– Я тебя сейчас на меховые ремешки пущу, Проходимец.
Но я уже криво и косо выводила первую букву «В»… Мама замерла на месте, а когда я закончила кое-как чирикать свое имя, всхлипнула и сдавленно простонала:
– Коля, иди сюда, Коля!
Когда папа оказался рядом с мамой, я дописывала слово «жива». Мама зарыдала, а потом лишилась чувств и сползла на пол, поддерживаемая отцом. Сам он потрясенно переводил взгляд с меня с помадой в зубах на надпись, сделанную на зеркале. Чувствуя, что силы стали меня покидать, я только и смогла, что мявкнуть на прощание, надеясь, что поймут. Как не понять, ведь воронки-то в нашем мире существуют?!
А потом провалилась во тьму. Только если надеялась, что на этом сон закончится, то глубоко ошиблась. Теперь тьма была не вокруг меня, а создавалась за счет того, что глаза ничего не видят. Попыталась открыть их – не получилось. Испугалась – совсем не осталось сил. Даже на то, чтобы дышать. И я поняла, что вот сейчас-то как раз имею все шансы на то, чтобы умереть.
– Страшно? – раздался отовсюду равнодушный мужской голос. Воспринимать его владельца всеми органами чувств не получалось, поэтому я могла только слышать, как мягко и вместе с тем холодно он шелестит откуда-то сверху и как подчиняется тело его непримиримой воле. Он был сильнее. Сейчас именно он поддерживал во мне остатки жизни.
«Страшно», – подумала я, согласившись внезапно так же равнодушно, как и голос. К чему было говорить, если он и так все понимал, почему-то была уверена в этом я.
– Хочешь жить? – прозвучал второй вопрос, и я, не в силах дышать и говорить, попыталась обдумать его серьезно. Конечно, хочу. Даже не стоило спрашивать. У меня же столько всего впереди. А позади? Мама с папой, которым я только что просигнализировала, что жива – неужели они теперь будут питать бесплотную надежду? Нет, мне совершенно нельзя умирать.
Мир этот, в который меня закинуло волею бога-проказника – зачем я ему понадобилась? Какие связи нужно наладить, чтобы стать свободной от его оков?
– Наладив связи, ты навсегда станешь частью Пределов… – прошелестело у самого уха, и я невольно вздрогнула. Или подумала о том, что дрожу, уже не знаю. А выбор у меня есть? Особенно после того, что сказала Амина об изменениях, которые еще Дусира с Ифиэль заметили? В любом случае придется идти до конца. Разве можно идти, будучи мертвой? Нет, мне нужно жить…
– Зачем же тогда последние крупицы энергии на связь со своим родным миром потратила? – уже насмешливо поинтересовался незнакомый голос. Как? И этот горазд издеваться? И о чем он вообще говорит? А потом до меня дошло…
Меня закинули к родителям в качестве одолжения, чтобы посмотреть, как сложилась их жизнь после исчезновения дочери. И услуга эта имела под собой вполне обоснованное желание: помочь одной неудачливой попаданке абстрагироваться от прошлого, зная, что родные сумели пережить потерю – как могли, но все же преодолели. Чтобы, имея на руках эту информацию, здесь, в Пределах, я смогла выложиться на полную катушку. Но я ведь необученная совсем. Откуда же тогда появилась сила для перехода? Это же не могла быть воронка: здесь, если верить словам Ифиэль, порталы изолированы и находятся в строго определенных местах, сдерживаемые магией. Что тогда помогло мне добраться до Земли? Сама бы я не смогла – это совершенно точно, хотя бы потому, что я даже не имею представления, как очутилась в сознании котенка, которого даже не видела ни разу в жизни, да я физически такое расстояние преодолеть не в силах, я же только в Марика и смогла переместиться, а он в контакте со мной находился. А кошак еще и подмигивал мне из зеркала – значит, я даже не захватывала его сознания, а само животное позволяло мне находиться внутри. То, что зверь сам по себе необычен, я уже поняла. Если так, то он имеет прямое отношение к существу, явившемуся причиной моего появления в Пределах. Кто же тогда помог мне прыгнуть домой? Базилур?
– Холодно, – в голосе сквозила почти не скрываемая улыбка, и я начала думать дальше. Кто еще так страстно хотел объединения иномирянки с реальностью драконов и демонов? Ну, конечно…я же вечером поранила палец…
Кто еще, как не само Древо познания, является прямым проводником магии в границах Пределов? У кого еще может хватить сил на столь рискованное путешествие, которое было мне подарено? Именно подарено – чтобы успокоиться, перестать метаться, забыть…хотя бы на время. Бросок, надо сказать, своей цели достиг: я хорошо знаю мамину способность вгрызаться в информацию, она ни за что не поверит, что котенок вдруг неимоверно поумнел и решил отразить собственные мысли родителей на зеркале, да еще и той самой помадой, которую все время норовила спионерить любимая дочка. Нет, мама будет твердо уверена, что я послала весточку. А значит, смогу когда-нибудь вернуться. Смогу ведь! Обязательно…
– Глупышка… – прошептал голос. – Но умная глупышка – угадала желание дерева, – и в мое тело потихоньку стала возвращаться сила: я уже делала слабые вдохи, а через некоторое время смогла открыть глаза.
Темная синь, знакомая и пугающая одновременно. Я снова оказалась в мире, где волшебным светом заливало пространство сердце этого мира. А я зависла где-то рядом и все ждала, когда огоньки-мотыльки поравняются со мной. Так хочется погладить хотя бы одного…
– Только если согласишься остаться, – непреклонно заявил голос, и я сосредоточила, как могла, внимание именно на нем. Не тот ли это обладатель изумительно-больших глаз, что прячется в дереве? Друид, пришедший на смену тому, что жил в саду до этого? Но, похоже, вопросы, связанные с хранителем, находились под запретом, поскольку тот же шелест звука, так похожего на ветер теперь, начал подгонять меня:
– Время, время, Предназначенная…у тебя так мало времени!
И я поняла, что выбор-то у меня невелик. Те немногие силы, что в меня влили сейчас, скоро истратятся. А мне так хочется жить… Словно услышав мольбу о помощи, от общего сияния отделился один мало-мальски светящийся кусочек и полетел ко мне. Я даже смогла улыбнуться – все-таки, дерево этого мира оказалось добрым и сострадательным. Хотя бы за это стоит помочь ему с проблемой, ради которой меня сюда поместили. Когда мотылек сел на руку, не изменилось абсолютно ничего. А потом в ушах стал нарастать гул, похожий на густой звон колокола, и я опять отключилась – на этот раз от волшебного мира дерева. Звон все усиливался и усиливался, возрастал, набирая обороты, так что слушать его становилось нестерпимо. А потом сквозь него прорезался высокий женский голос, который сначала просто звал меня, а потом стал переходить на повышенные тона, чтобы в конце концов завершить свое выступление угрозами и почти отборным матом. По крайней мере, мое воспаленное сознание именно так его воспринимало. Когда же я услышала слова «вот вернется Златоглазый, я ему тебя сдам с потрохами!», вскинулась, открыла глаза и попыталась сосредоточиться на том, что происходит. А в душе поселилось новое и начинающее крепнуть мгновение от мгновения ощущение – я дома.
Амина смотрела на меня глазами с расширившимися от страха зрачками. Лицо превратилось в застывшую маску отчаяния. Видимо, что-то все-таки случилось. А еще в комнате мы были не одни. Стену со стороны половины соседки подпирал не кто иной, как объект моего повышенного интереса – Хайджи.
– Очнулась! – простонала Амина и почему-то изо всех сил обняла меня за шею. – Если еще раз такое учудишь, сама задушу, чтоб не мучилась и других не волновала! – с чувством добавила она, отстранившись и усаживаясь на краешек кровати.
Я попыталась подняться – не тут-то было…появилась причина, при любом движении мешающая безболезненно его совершить…снова! Повернула голову, увидела ненавистные волосы, аж зарычала от злости.
Амина, кажется, поняла причину моего настроения:
– Я проснулась ночью, а ты стонешь. Попыталась разбудить – бесполезно… А ты все бледнее и бледнее становишься. Меня аж пот прошиб холодный, – призналась девушка. – Звать целителей – это значит упечь тебя к ним в корпус на неделю – пропустишь занятия. Пропустишь азы – потом придется дожидаться Златоглазого и просить его наверстать. И не факт, что он согласится, – затараторила она под конец.
– И ты не нашла ничего лучше, как пойти к боевикам, – раздался со стороны Хайджи насмешливый голос.
– А к кому мне было еще идти? – вспылила соседка.
– Полюбоваться на то, как растут волосы твоей соседки, могла бы и в одиночестве, – уже более миролюбиво, но с некоторой долей иронии в голосе отозвался брюнет.
– Хайджи! – цыкнула на него блондинка. – К кому мне еще идти, как не к тебе? – она обернулась, повторив свой вопрос, и так посмотрела на парня, что его лицо осветилось улыбкой. И любовью. Вот теперь я бы точно не стала сомневаться в том, что эти двое вместе. Жаль, что я сама сейчас на благодушное состояние не была настроена. – Когда вернулась вместе с Хайджи, ты уже порозовела, но все также не желала просыпаться. И волосы… – кивнула Амина на снова ставшую длинной копну темно-коричневого цвета. – Отрастать стали. Кажется мне, твои вчерашние труды успехом не увенчались.
Я смотрела на соседку, а в голове маячили слова хранителя «Наладив связи, ты навсегда станешь частью Пределов…» И так горько и одиноко вдруг стало. Получалось, что сон после полета к родителям мне не привиделся и также продолжением яви оказался. Получается, и светлячок, один из многих, что окружали дерево, действительно своей энергией поделился… А я согласилась! Согласилась на то, чтобы в этом мире остаться…
– Валь, ты чего? – изменилась в лице Амина, а боковое зрение засекло приближение к кровати и Хаджи. – Валь, что такое? – повторила она срывающимся шепотом. А я просто лежала и молчала, чувствуя, как по щекам начали катиться слезы. Дороги назад больше нет, меня об этом предупредили и закрыли выход навсегда. Родители, пусть и надеяться на мое возвращение, никогда его не увидят. Лариска с Димкой будут продолжать оплакивать меня. Даже бедному Семенову придется налаживать отношения с Леночкой самостоятельно…
Амина как-то неуловимо изменилась. Посмотрела глубоким взглядом, словно пытаясь проникнуть в самую душу. Засветилась словно изнутри, как те светлячки на дереве, что пытались мне помочь, стала казаться еще красивее и привлекательнее. Захотелось эту красоту даже потрогать. Но рука замерла на полпути к девушке, когда мозг провел параллель с ее сиянием и мотыльками. И кисть вернулась на место. Очередная попытка совершить благое дело? А меня кто-нибудь спросил, нужно ли мне это?
– Не действует! – потрясенно прошептала Амина, и я стала отворачиваться к стенке, в то время как Хайджи подошел совсем близко и скомандовал:
– Отодвинься.
Амина повиновалась; я поняла это хотя бы по тому, как изменился вес прогнувшего кровать тела. Потом меня довольно бесцеремонно лишили убежища в виде стенки и развернули, прижав к широкой груди. Это у парня-то, который издали казался гибким и тонким! А потом Хайджи, пользуясь тем, что я перестала дышать от удивления, просто велел:
– Плачь.
И мне в его голосе показалась такая масса участия и сочувствия, что я не выдержала. Громко и позорно разрыдалась, чего не делала никогда в жизни. Промочила его черную рубашку, на проверку оказавшуюся сшитой словно из шелка, насквозь, и теперь уродливые мокрые пятна потихоньку заполняли красивую блестящую ткань. Но меня, похоже, за это решили простить, потому что сверху снова послышался голос Хайджи:
– Легко не будет, это точно. Придется забыть обо всем, к чему ты привыкла. И ты сможешь, если хочешь по-настоящему закрепиться в этом мире. Скажи вообще спасибо, что понимаешь, о чем они тут стрекочут, у меня такой привилегии не было, – и тут я поняла, что ему-то в свое время пришлось гораздо хуже, чем мне, и не напоминает он совсем того человека, который смог бы рыдать над своими бедами. Или хотя бы расстроиться. Он-то принялся крушить все вокруг. А что, неплохой выход для гнева. Каждый успокаивается, как может.
Я подняла на него зареванное лицо и спросила:
– А как ты так быстро научился языку? Ведь год же всего прошел. А ты говоришь даже без акцента.
Парень хмуро улыбнулся, снисходительно посмотрев на меня:
– А я еще и не то умею. Бери пример, плакса.
Я поневоле хмыкнула, и тут в поле зрения попал его очуменный длинный хвост, который привлек внимание при первом же осмотре боевика:
– А у тебя тоже…волосы после прыжка отросли?
И парень заразительно расхохотался.
– Ты такая забавная, – вынес он вердикт, глядя, как увеличиваются у меня глаза после его неожиданной реакции. – Нет, Валь, я же не порталом прошел! А это, – он провел рукой по хвосту, – акция протеста для тех, кто в моем мире считал, что длинные волосы мешают аэродинамике! – и он широко улыбнулся. – Ни на что они не влияют, как выяснилось, и прыжки мои не стали нисколько медленнее от телепортаций.
Я однозначно понимаю в этом языке больше их самих. Ну не могут они ничего знать об аэродинамике!
– Значит, тебя ничем не наградили за переход? – обрадовалась я почему-то.
– Еще и отняли, – криво ухмыльнулся боевик. – Из всего моего воображения осталась только способность перемещаться в представляемое место.
Я прикусила губу, чуть было не выпалив, что мне-то ее, как раз, и хватит, а потому решила перевести разговор в более мирное русло:
– Прости, – кивнула на залитую рубашку.
– Бывает, – отмахнулся боевик. – У меня сестра младшая частенько в изморось ударялась, так что я привыкший.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я, улыбнувшись.
– Пустяки, – Хайджи мне подмигнул, поднимаясь с постели. – Просто не трать больше время на жалость к себе, а лучше научись управляться с собственным даром. Поверь мне – умение лишним не будет. Тем более после того, как завалила Марика и чуть не сорвала отлет Златоглазого.
– Об этом что, вся Академия уже знает? – поразилась я, краснея от смущения заодно.
– Боевики – совершенно точно, – подтвердил худшие опасения Хайджи. – У нас теперь даже спорят из-за того, кто тебя одолеть сможет.
И как-то нехорошо мне от этих слов стало.
– Я что, похожа на человека, которого так сложно победить? – в этом мире что ни минута, то очередной кульбит настроения…
– Никто ж не знает, что ты просто в сознание проникаешь, – пожал плечами Хайджи. – Вот и думают, что обладаешь какой-то недюжинной силой.
– Это в секрете хранится? – удивилась я. – А ты откуда тогда в курсе?
– А ты думаешь, просто так тебя к Амине подселили, да? – ответом был скептический взгляд боевика. – С одним попаданцем она уже общий язык нашла, – многозначительно посмотрел он на свою девушку, на что та только фыркнула. – Думаешь, с тобой не найдет? Да и я, как только что выяснилось, моральную поддержку оказать в состоянии. «Демиурги завещали заботиться о своих творениях», – напомнил мне он.
– А вообще где-нибудь про этих демиургов можно узнать поподробнее? – поинтересовалась я.
– Конечно, – кивнула Амина. – В храме знаний Академии.
– Библиотеке, по-нашему, – испортил торжественность момента брюнет. – Вечно Амина все усложняет. Впрочем, как и все женщины, – видимо, сделав вывод из моего слезливого поведения, констатировал он.
– И туда ты в одиночестве не пойдешь, – припечатала сохранявшая до этого молчание девушка. – Особенно в свете того, что рассказал Хайджи. Это тебе совершенно точно обещает женщина, которая вечно все усложняет, – ох, чую, припомнит эта женщина Хайджи неосторожную реплику. Но что поделать – за язык его никто не тянул. Да и как вообще рядом с такой девушкой, как Амина, можно было еще и перечить…
– Стоп! – замотав головой, пробормотала я, прикладывая ладонь ко лбу, словно пытаясь понять, нормально ли все с температурой. – Почему я думаю о том, насколько ты привлекательна? – в упор глядя на соседку, спросила я.
– Ой, – она дернулась, – прости, пожалуйста, сейчас все прекратится! – Амина снова посмотрела так, словно пыталась что-то увидеть в глубине моей души, и почти в то же самое мгновение очарование видом полуэльфийки начало проходить. – Готово, можешь вздохнуть спокойно, – виновато улыбнулась она, прячась за Хайджи.
– Это что такое сейчас было? – полюбопытствовала я, и не думая чинить расправу девушке.
– А это маленький подарочек от спасшего когда-то ее прадеда демона, – криво усмехнулся Хайджи. Я только поиграла бровями, требуя продолжения рассказа.
– Дедушка был смертельно ранен, – пояснила Амина. – Так рассказывала мама. И какой-то заезжий на территорию эльфов демон по доброте душевной поделился с ним своей кровью.
– У демонов какая-то специфическая кровь? – догадалась я.
– И весьма, – кивнула, соглашаясь, Амина. – У этого – так уж точно оказалась… – более тихим голосом добавила девушка.
– В тебе течет кровь властелина мира? – почему-то меня смущение соседки только позабавило: конечно, очарование девушкой – это для меня опыт совершенно новый, но, с другой стороны, это же тоже опыт, так чего стесняться, что кто-то его инициировал?
– Нет, обычного инкуба, – сдал подругу Хайджи, широко улыбнувшись. – Амина у нас по желанию может привораживать существ мужского пола. Женского, – бросив короткий взгляд на меня, добавил он со смешком, – как выяснилось, тоже.
– Ничего подобного! – встала на защиту своей чести и достоинства Амина. – На Валю почти не подействовало.
И хотелось бы мне ее в этом вопросе поддержать, но внутри, как всегда не к месту, проснулся экспериментатор. Я зачарованно посмотрела на белокурого ангела и восторженно произнесла:
– Так ты суккуб, что ли?
– Я целитель! – взвилась магиня, из чего я сделала вывод, что да, не ошиблась все-таки. – Просто с небольшим дополнением, – шаркнув ножкой, несмело добавила она.
– В защиту Амины могу сказать, что она этим не пользуется в своих целях: привороженных преподов в Академии не наблюдается. Так что все в рамках закона, но об этой особенности педагогическому составу известно, – ухмыльнулся парень с таким видом, что в голове сразу вспыхнула забавная картинка, как Амина идет по коридору, а попадающиеся ей навстречу мужчины, включая, почему-то, Андо и Мрота, обходят ее по дуге. Чтобы не задело волной обаяния, наверное. И вот гному сбежать не удается…и он падает к ногам девушки вместе с остальной частью штабелей, состоящих из бесчувственных мужских тел, которые о даре Амины просто не догадывались. Видение настолько понравилось, что я неприлично хихикнула, чем вызвала непонимающие взгляды со стороны соседки и ее парня. Объяснять не стала, вместо этого посмотрела на Амину уже совершенно по-новому, вспомнив особенности демонов, о которых узнала ранее:
– На нелюдей не действует обаяние жителей Дальнего Предела – почему ты стала исключением?
– Не только я, но и все инкубы, – пояснила девушка. – Они же, как-никак, являются демонами страсти. Просто, в отличие от обычного влияния, вызывают не любовь, а кратковременное влечение – оно действует абсолютно на каждого.
– Фикция, – констатировала я, и Амина кивнула:
– Именно. Но фикция, способная ненадолго отвлечь внимание.
– Так ты сможешь меня защитить, в случае чего, – обрадовано решила я, глядя, как с каждым мгновением моего вывода все кислее становится лицо соседки. Хайджи, наблюдая наш с Аминой обмен мнениями, только понимающе хмыкнул:
– А ты, я смотрю, не промах – везде найдешь выгоду, девочка с Земли!
– Раз умеешь находить выгоду – сумеешь найти защитника и получше, – выкрутилась Амина.
– Такого же, как и у тебя? – подмигнула я ей.
– Такого, как у меня, ты уже не найдешь, – собственническим жестом обняла парня девушка. – Но на твоем бы месте я присмотрелась к боевикам: возможно, кто-то из них придется тебе по душе.
– Да не нравятся мне все эти ушастые…глазастые…рогатые, хвостатые и парнокопытные, наконец! – вспоминая сказки о демонах, поморщилась я. – Я к людям привыкла, живым – из плоти и крови, понимаешь?
– Не понимаю, – и это действительно было так, судя по выражению лица Амины. – В человеческой ипостаси они все на людей похожи – откуда ты про хвосты и копыта взяла ерунду?
– А что, хвостов и копыт нет? – зажглась в душе надежда, но соседка только плечами пожала, переведя взгляд на Хайджи. Поняв, что теперь все женское внимание сосредоточилось именно на нем, боевик выпутался из объятий Амины и бочком попятился к двери:
