Текст книги "Студентка Академии Познаний (СИ)"
Автор книги: Fallenfromgrace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Спорить я не решилась. Ифиэль смотрела на все это с неизменной улыбкой, не пытаясь вступать в полемику с Дусирой, а если я бросала взгляды, молящие о помощи, только тихонечко качала головой, объясняя, что тролль находится в своей стихии, и пытаться вставить слово поперек, мягко говоря, не стоит. Тяжело вздыхая, я каждый раз мирилась с таким положением вещей, успев попробовать и кашеобразное нечто, на вкус оказавшееся чем-то вроде сваренных вместе пшена и кукурузы и мне очень понравившимся, и ромашковый отвар, который тут, похоже, использовали вместо чая. В общем, накормили меня от души, и постепенно напряжение, накопившееся со времени моего первого пробуждения, начало отпускать. Ифиэль, похоже, являлась хорошим психологом, поскольку, стоило мне успокоиться окончательно, она удовлетворенно посмотрела на меня и проговорила:
– Прежде чем мы начнем рассказ о том месте, в котором ты оказалась, может быть, у тебя самой есть какие-нибудь вопросы?
Я посмотрела на нее, перевела взгляд на Дусиру – уже благодарный, от которого троллемама отмахнулась – мол, чего уж там, работа у меня такая. Полный желудок притупил чувство страха окончательно, и я задала вопрос, вспыхнувший в голове сразу же, как впервые услышала звук инородных голосов:
– Почему я вас понимаю?
Дусира почти натурально хрюкнула, Ифиэль закатила глаза. Я непонимающе смотрела то на одну, то на вторую участницу немого, похоже, диалога. Чуть позже, набравшись смелости, которую, опять же, подстегивал наполненный желудок, я поинтересовалась:
– А что, я что-то не то спросила, да?
– Да нет, – хмыкнула, показав, видимо, в подобии улыбки дружественный оскал Дусира. – Просто это одна из причин, по которой на первое знакомство с тобой отправили именно женщин.
– И только за это я готова убить Эрика, причем сделать это с особой жестокостью, – тяжело вздохнула Ифа. Но образ серийной убийцы с бензопилой наперевес никак не хотел откладываться в голове, а потому я, отгоняя совсем ненужные сейчас мысли, полюбопытствовала:
– А почему такое решение? – кто такой Эрик, я решила поинтересоваться потом. Да и имя, похожее на земное, надо сказать, особого интереса не вызвало.
– Потому что мужчины, – ответила женщина-тролль так, словно это должно было объяснить присутствие в комнате именно дамского коллектива.
Но меня такой ответ не устроил. Ифиэль, видимо, поняв это, покаянно вздохнула и пояснила:
– Эрик подумал, что ты устроишь истерику из-за того, что очутилась в неизвестном месте, а потому отправил нас с Дусирой в качестве моральной поддержки.
– Это было весьма дальновидно с его стороны, особенно учитывая то, что я троллей в глаза никогда не видела, – с иронией заметила я. – И вот как раз один вид Дусиры-то у меня и вызвал состояние истерики. Только она обычно без лишних звуков проходит.
– Так кто же знал-то, что ты окажешься с самых окраин веера! – воскликнула вышеназванная дама, призванная первоначально ввести меня в начальное состояние гармонии с окружающим миром.
– Что правда, то правда, – подтвердила ее слова Ифа. – Мы и представить не могли, что однажды из портала к нам заявится дитя немагического мира.
– И чем именно я должна объяснить возможность вас понимать? – вернула я обеих к изначальной теме. – Тем, что я, как вы выразились, с самых окраин?
Ифиэль тяжело вздохнула:
– Нет, я все-таки сниму перчатки и приголублю Эрика – не иначе…
– Да что происходит-то? – не выдержала я.
– Ты не удивилась новости о наличии, по крайней мере, еще одного мира, помимо твоего собственного, – справедливо заметила Дусира. – Для порождения антимагии ты на удивление спокойно воспринимаешь эту новость.
– Если учесть, что, по-хорошему, в своем мире я для всех погибла, к чему, в общем-то, постаралась привыкнуть, пока находилась в воронке, то меня рядом с вами вообще быть не должно, – возразила я.
– Тоже верно, – согласилась Дусира, бросив взгляд в сторону Ифиэль, которая, молчаливо созерцая наш небольшой диалог, похоже, окончательно уверилась в том, что экскурс в основополагающие понятия, похоже, все же придется начинать ей.
– Прежде всего, я хотела бы сказать, что то, что ты называешь воронками, на самом деле является не чем иным, как порталами в другие, параллельные – или не очень – твоему миру измерения. Всю совокупность миров мы именуем веером, спиралью, бесконечной пружиной – называй, как хочешь, в нашем измерении известны еще около сотни подобных нам, наполненных магией в разной степени. Те миры, что более-менее повторяют структуру друг друга, обычно находятся в связке, различаясь лишь незначительными деталями, и в некоторых своих частях могут соприкасаться, вызывая…
– Нестабильности, – кажется, начала понимать ее мысль я.
– Именно, – кивнула Ифиэль. – Но есть и миры, совершенно отличающиеся по своей структуре и расположению. Кстати, посланец одного из таких миров очутился у нас около года назад. И к помощи воронки он при этом не прибегал.
– Как это? – усвоенная истина о перемещениях путем порталов только-только успела отложиться в голове, как ее уже поспешили опровергнуть.
– А вот так, – усмехнулась Ифа. – У них магия выражается в том, что любой житель мира, что-то представив в своей голове, тут же материализует желание.
– Мир Воплощений – так мы его назвали, – поддакнула Дусира.
– И вот один из его обитателей взял и представил себе мир, кишащий драконами, эльфами и магами. Угадай, куда он попал? – испытующе глянула она на меня.
– А почему именно в ваш мир, а не в, скажем, какой-то из его вариаций?
– Да кто ж его знает-то, – пожала плечами на этот раз Дусира. – Мог дополнительное условие наложить. Суть-то не в этом, горемычная…
– Суть в том, что, однажды возникнув из воздуха, он так и остался у нас, при этом не понимая ни слова из произносимой нами речи. Переход в иной мир, не задействующий тело портала – это нонсенс в истории магии, девочка! – воскликнула Ифиэль.
– Так, значит, понимание языка как-то связано с прохождением воронок? – услышала я необходимое условие собственного интереса.
– Не совсем, – покачала головой Ифиэль. – Воронка ничего нового в твое сознание не вносит. Никаких дополнительных знаний во время нахождения в ней ты не получаешь. Все, что необходимо тебе для существования, уже находится в твоей голове. Переход в иной мир – это своего рода извращение над природой, милая, – грустно улыбнулась эльфийка, – поэтому в ответ на это насильственное действие был разработан так называемый защитный механизм естественного происхождения. Не мы его придумали, – словно предупреждая мой вопрос, заметила девушка, – это сделала сама природа, дорогая. Попадая в тело портала и запуская процесс приближения к новому миру, живое существо начинает постепенно совершенствоваться: задействуются те участки мозга, которые могут пригодиться в новом мире. В случае с нашим – способность понимать новый язык и, конечно, возможность использовать магию. Иначе рискуешь стать одним из жителей Южного Предела – простых смертных и постепенно сходящих с ума людей.
– Почему они сходят с ума? – нахмурилась я, хотя внутренняя пружина начала постепенно расслабляться.
– Магия, пронизывающая наш мир, губительно сказывается на простом сознании. И оно не в силах сопротивляться длительному воздействию пронизывающих мир ниточек силы. Поэтому люди и живут так недолго. Поэтому и умирают в мучениях.
– Откуда же магия во мне? – непонимающе посмотрела я на эльфийку.
– Подозреваю, что ты изначально, еще в своем мире, обладала каким-то нетипичным для обычного человека свойством. Тем более, с даром, который у тебя обнаружился здесь, в твоем родном измерении ты могла просто отличаться повышенной, например, интуицией, предчувствием надвигающейся беды или, что тоже было бы интересно, даром ясновидения. Любым проявлением взаимодействия разума и информации.
– Я правильно понимаю, что интеллект отдельно взятого существа заточен под проживание в абсолютно любом мире? – а глаза медленно начали округляться.
– Именно, – кивнула, расслабившись, Ифиэль. – Все живые существа по сути своей представляют единую информационную массу, видовые ограничения не несут большой нагрузки. Грубо говоря, дракон ты, демон или, например, эльф – ты в любом случае творение демиурга. Разные миры – разные площадки для испытаний. Такова уж натура наших творцов, мы никуда от нее не денемся. И любое свое начинание демиург желал бы видеть прижившимся. Именно поэтому всех, кто приходит к нам дорогой других миров, мы и привечаем в нашем мире. И твой случай ничем не отличается от предыдущего.
– У нас есть мнение, что человеческий мозг используется только на три процента от полной мощности… – подтвердила я предположения эльфийки. – А что случилось с тем, кто пришел к вам не из воронки? – поинтересовалась я.
– Обучили языку, грамоте, – с досадой плюнула Дусира. – Объяснили, что деткам не стоит мечтать по-взрослому. Теперь учится малец. Надеюсь, ты тоже оправдаешь наши ожидания, Валентия…
– Не Валентия я, – замотала я головой. – Валентина! Ну, если вам так проще будет, Валя.
– Ва-ля, – повторила за мной троллемама. – Странное имя, но на первых порах подойдет.
– А как же сами воронки? – вспомнила я ситуацию собственного мира. – У нас пропадает по двадцать-тридцать человек в год с разных материков планеты! Это такое стихийное явление, а вы говорите – порталы…
– Все верно, – согласилась Ифа. – У вас стихийное, у нас – ограниченное магией мира, обученное. Стихия, если так вообще можно выразиться, запирается в сосуд и вырывается только тогда, когда в ней возникает необходимость. Мы называем место, откуда прибывают пришельцы из других миров и куда иногда отправляются наши испытатели, залом перемещений. У нас, из-за наличия магии в мире, энергия воронок аккумулируется строго в определенных местах, откуда и появляются иномиряне. Зал перемещений находится на территории нашей Академии. Наш мир – более развитая часть веера, поэтому каждое существо в нем находится на своем месте. Нет лишних элементов. Есть недостающие звенья в цепи. Откуда, ты думаешь, берутся такие? Из внешних миров, в которых все не так гладко, как у нас. Ты же рассказывала о войнах и конфликтах – это значит, что ваш мир в гармонию еще не пришел.
– Можно подумать, у нас кругом радужные цветы и розовые единороги, – хмыкнула Дусира, изобразив подобие улыбки.
– Вот именно поэтому содержимое миров и тасуется. Определенные элементы замещаются новыми, сами при этом вытесняясь из привычной обстановки и отправляясь в путешествие по вееру. А уж само перемещение обеспечивают порталы. Только я бы никогда не подумала, что однажды воронка занесет нам тебя…
– Почему? Потому что воронки не возникают на окраинах? – не поняла я. – Но ведь мы – яркое исключение из сложившихся правил.
– Воронки – это инструмент богов, Валя, – впервые меня назвала по имени моя Прекрасная Дама. – И будут они возникать там, где удобно самим богам. Частые исчезновения из твоего, не наполненного магией мира, могут означать только одно: он сам стремится к гармонии, а ненужные элементы отправляет в иные места, в которых совершенно точно требуется их появление. Тебя не зря вынесло к нам, Валя. Ты зачем-то пригодилась миру, и вскоре он покажет, зачем именно.
– Неужели в нашем мире так много лишнего, что от людей с легкостью избавляются? – предположила я с грустью.
– Массовое исчезновение из немагического мира? Да еще с окраины веера? – задумчиво отозвалась Ифиэль. – Не думаю, что вы настолько бесполезны. Скорее, наоборот – отличаетесь чем-то, чем магия заведомо не обладает или не может наделить.
– Чем же? – недоумевающе посмотрела я.
– А вот в этом нам и предстоит разобраться, милая, – улыбнулась Ифиэль. – И прошедший педагогический совет выявил коллективное и огромное желание изучить твои возможности.
Я непроизвольно поежилась после этих слов. Не хотелось чувствовать себя подопытной крысой в экспериментах неизвестных личностей, пусть и дружественно настроенных по отношению ко мне.
– Будете резать? – сорвалось с языка прежде, чем я успела подумать над смыслом своих слов.
– Что? – непонимающе посмотрела на меня эльфийка, потом, поняв, что именно я хочу сказать, звонко рассмеялась. – Валя, ну и воображение у тебя! Такого точно в Мире Пределов не сыскать.
– Дурная ты, горемычная, – покачала головой Дусира, которая, видимо, в околонаучные рассуждения Ифы влезать не хотела. – Или думаешь, что кормили тебя на убой сразу, чтоб под ножом не трепыхалась? – похоже, в моих глазах она нашла отражение своего вопроса, потому что еще раз головой покачала:
– И в кого ты зверьком таким уродилась, не пойму. Бить – не били, ну, подумаешь, Марик немножко поприжимал, так ведь ты ему за это отключкой полной ответила. Да Златоглазого еще приложила до кучи, чем тебя мужики-то так обидели…
Мне стало совестно от своих действий, пусть моей вины в них и не было, если задуматься.
– Мне, наверное, у Марика и этого… – начала я, но забыла, как обращаться к мужчине с огненными глазами.
– Арегвана Златоглазого, – подсказала Ифа, и я кивнула с благодарностью:
– Да…наверное, у них прощения попросить надо.
– Арегван сейчас собирается к людям, Валя, – улыбнулась эльфийка. – Ему не до этого. И весь первый триместр будет отсутствовать. Но потом, поверь мне, у тебя появится хорошая возможность с ним объясниться, – лукаво добавила она и сжалилась, видя непонимание, смешанное с интересом. – Арегван – менталист и твой ведущий преподаватель, начиная с того времени, как прошел педагогический совет Академии.
– А Марику ход на территорию закрыт, поскольку он учеником не является, – резко добавила Дусира, чего, надо сказать, я от нее совершенно не ожидала, особенно после душевного разговора, состоявшегося у нас с женщинами. По крайней мере, мне так показалось. – Да и не надо тебе с ним общаться, – словно по секрету делясь со мной наблюдениями, добавила уже гораздо спокойнее троллемама. – Приглянулась ты ему, пока в сознании хозяйничала. Говорит, нет у тебя дурных помыслов. Замуж хотел взять, когда обучение закончишь…не встречайся ты с ним, горемычная!
– С чего вдруг такая нелюбовь, Дусира? – не поняла предостережений большой женщины Ифиэль.
– Да ты посмотри на нее! – внезапно вскинулась тетя Дуся. – Волосы длиннющие – драконы друг друга за нее разорвут… Горемычная она, как есть – горемычная! Может, и нет в тебе дурных помыслов, девка, но только явилась ты не к добру в этот мир. Ты прости меня, что откровенно так отзываюсь при тебе, но по мне – так лучше сказать, как есть, чем за спиной шептаться, – тяжко вздохнула она.
Я поднялась из-за стола, обогнула свою кровать и неспешно приблизилась к женщине-троллю.
– Можно? – спросила осторожно, протянув руку к ее лицу и прося разрешения дотронуться.
Дусира посмотрела на меня, затем на мою руку, после чего неуверенно кивнула, не произнеся ни слова. Я подняла ладонь выше, так, чтобы иметь возможность дотронуться до ее лица.
– Я такая же теплокровная, как и вы, – тихо начала я, дотронувшись до удивительно-мягкой кожи женщины в районе не прикрытой банданой части лба. – Там, откуда я пришла, остались мои одинокие родители, и у них нет никого, кто хоть немного мог бы восполнить потерю. Я чувствую порвавшуюся между нами связь, и поверьте – благодаря этому я прекрасно представляю себе, что такое боль и что значит постоянное существование рядом с ней. Верю, что вы не просто так сказали то, о чем подумали. Но даю вам слово, что никаким осознанным поступком не совершу ничего такого, что могло бы принести боль другому живому существу. В моем мире слишком часто случались войны и конфликты. У нас могли убить человека просто потому, что он косо на кого-то посмотрел. Я усвоила ценность жизни. И никогда не сделаю ничего, что могло бы ей навредить.
Дусира во время моего монолога, не отрываясь, смотрела на меня. То ли слова возымели свое действие, то ли чувствовала она намного глубже, чем казалось на первый взгляд, но грузная двухметровая женщина, едва я произнесла последние слова, поднялась на всю высоту своего роста и искренне обняла меня. Потом послышался смачный хлюп, идентифицировать который мне не удалось, поскольку почти сразу после этого женщина-тролль, пробормотав что-то типа «она в себя пришла – мне пора за работу приниматься», спешно удалилась из палаты.
– За нее не волнуйся, – подошла ко мне Ифиэль. – С Дусирой случается, твое отношение она оценила по достоинству. Сегодня приходишь в себя, завтра я отведу тебя к Эрику. Выспись, как следует – силы для разговора с ним пригодятся, – добавила она, улыбнувшись. – Остались ли у тебя вопросы, которые не требуют обширного ответа? – приподняла бровь эльфийка. – Потому что я всерьез собираюсь показать одному крайне недальновидному Дальновидному, насколько он оказался недальновиден…
– Недальновидный Дальновидный? – не поняла я.
– Это прозвище Эрика, – кивнула Ифиэль. – Как Златоглазый – у Арегвана. Кстати, меня зовут Ифиэль Милосердная, и я являюсь главой Целительского корпуса Академии. Это если вдруг понадобится меня найти, – пояснила она. – Так что насчет вопросов?
– Кажется, один я вспомнила… Что такое Академия?
Глава 3
Северные Пределы, территория Академии Познаний
Если я думала, что после этого Ифиэль, как на духу, выложит мне всю информацию по пункту, связанному с Академией, то я глубоко заблуждалась. Мило улыбнувшись, причем в улыбке этой явно различались грозящие кому-то в будущем неприятности, девушка произнесла тихим, но уверенным голосом:
– А этот вопрос как раз из разряда тех, что на скорую руку не решаются. Но обещаю – завтра, когда поведу тебя к Эрику, кое-что покажу! – с этими словами, тряхнув своими почти голубыми кудрями, прихваченными на затылке красивой вышитой лентой, она послала мне последнюю улыбку и попрощалась до утра.
Выглянув в коридор и проводив взглядом стройную удаляющуюся фигурку, я вспомнила небольшую деталь предыдущего разговора и мысленно сделала заметку узнать об этом при следующей встрече. А именно – чем таким важным и опасным могло обернуться для пока не известного мне Эрика снятие перчаток с Ифиэль.
Вернувшись в палату, бесцельно побродила по ней, измеряя расстояние от двери до противоположной стены с окном. Потом вернулась к шкафу, распахнув его и обнаружив внутри аккуратно сложенную и явно вычищенную одежду, в которой попала в воронку. Вид своих поношенных джинсов вкупе с майкой и предусмотрительно прихваченной в день исчезновения курткой породил волну жалости к самой себе, с которой я успешно и практически сразу справилась. О родителях я подумаю тогда, когда уже не будет никаких шансов на возвращение. Пока же они совершенно точно оставались, потому что вскользь упомянутое замечание о том, что исследователи из развитых миров таки в воронки шагают, я не позабыла. Значит, имелся шанс, это как минимум. А еще был тот загадочный человек-маг со способностью представлять в голове место, в которое хотелось бы попасть. Будь у него способность читать мысли, мы бы сработались. Кесарю кесарево, и разлучаться с родными просто потому, что какому-то богу захотелось провести эксперимент, я не собиралась. Во всяком случае, не выяснив все до конца. Думаю, тот Эрик, который Дальновидный, сможет мне помочь разобраться в том, в какой каше я очутилась.
Рядом со стопкой одежды оказался застегнутый наглухо рюкзак. Взяла его в руки, прижала к груди и отправилась к кровати – посмотреть, что из вещей удалось сохранить при встрече с порталом. А ведь, если задуматься, туда должна была Лариска угодить. Нет, мира без подруги я бы никогда не могла представить. Как же так? Свое исчезновение воспринимаю, а вот тех, кто был рядом, не могу отпустить? И интуиция с момента моего появления в этом новом мире молчит, странно… Хотя не могу сказать, что сильно переживаю по этому поводу. Самое лучшее решение в оказавшейся ситуации – затаиться и молча впитывать предоставляемую информацию. Тем более что по заветам тутошних демиургов ею делятся в огромных количествах.
Телефон разрядился, какая жалость. Сколько же я в отключке провалялась, если дома была почти полная батарейка? А теперь даже сохраненных на флешке фоток Лариски и Димки не посмотреть. И мамы с папой…мы же как раз кошку хотели купить, чтобы в новом жилище не так скучно было. На старой-то квартире была Гашка у нас, но погибла, собаки загрызли. Мама переживала. Папа мужественно предложил пережить это и еще одной обзавестись уже на новой территории. Боюсь, пополнение семьи новым членом состоится уже без меня…
Тетрадь по культурологии напомнила о несостоявшемся получасовом докладе. Эх, Егорушка, как вы там теперь преподавать будете? Ручки-карандаши-блокноты валялись где-то на дне в беспорядке. Никогда не умела как следует распределить содержимое по сумке…
Поток невеселых мыслей был прерван появлением Дусиры с подносом в руках. Глянув на мою удивленную физиономию, невозмутимая женщина-тролль произнесла:
– Помощница я по уходу за больными, горемычная!
– А я Валя, – улыбнулась на уже ставшее нарицательным прозвище. – У нас таких, как вы, медсестрами называют… То есть, медицинскими сестрами. А целительство медициной именуется.
– Каждому миру – свои порядки, Ва-ля, – словно издеваясь, но с доброй улыбкой на лице, произнесла по слогам мое имя троллемама. – Намек поняла? – и со значительным выражением двухметровая – и наверняка не менее милосердная по объему! – женщина указала на поклажу в руках. – Засекаю время!
– Вы мне сейчас ну очень напоминаете наших бабушек-медсестер, которыепо советским меркам привыкли жить и о пациентах заботились от и до – включая поход в туалет и отхождение ко сну, – улыбнулась я, наблюдая, как моя новая знакомая приближается к столику у окна и ставит на него поднос, на котором, как оказалось, лежат очень напоминающие апельсины фрукты и, кажется, мой на сегодня ужин. Эх, еще бы стаканчик кефира на ночь, с грустью вспомнился обычный дневной рацион, но, надо сказать, горевала я недолго, потому что, вспомнив отвар, которым меня уже успели напоить, поняла, что этот мир ничем нашему по вкусовым ощущениям не уступает.
– Спать будешь, как солнце к горизонту потянется, – как на глупую, посмотрела на меня Дусира. – Все-то тебе объяснять приходится, точно вы там, в своем мире, напрочь дикие все были…
– Неправда ваша, – схватив в руку телефон и приблизившись к большой женщине, возразила я. – Смотрите – техника нашего мира! Магии у нас нет совсем, зато машин и разных устройств – сколько хочешь.
– Ты бы особо игрушками не светила здесь, – осторожно предупредила тетя Дуся, внимательно оглядев телефон и явно отмечая его непринадлежность к родному ей миру. – Ты и сама-то ничего внешне, с даром непонятным, а теперь еще и с вещами неизвестными – ох, девка, не завидую я тебе, как за пределы корпуса выйдешь, – со вздохом заметила женщина.
– Почему вы так говорите? – решила ухватиться за возможность обогатиться новой порцией информации я. – Такое ощущение, что не впервой вам с моей ситуацией сталкиваться.
– Да брось ты, – отмахнулась троллемама, – что, сама, что ли, не понимаешь? У нас тут знаешь, какой аврал начался, когда тебя из портала выкинуло? Студенты, как услышали про иномирянку, все ринулись под двери – подглядывать да уши греть – насилу их успокоили. Ты из другого мира, деточка, это само по себе уже – большой повод тобою заинтересоваться. Пока ты с кем-нибудь из преподавательского состава, угрозы тебе нет, но как одна останешься – жди беды. Эльфы-то – те поспокойнее будут, их ничто, кроме собственной красоты, не интересует, тебе с ними не тягаться. Оборотни стайные, они не своих не трогают, если не достают их. Маги тобой заинтересуются, если о даре твоем узнают. Чтоб по сознаниям бродить да владельцев оттеснять – я впервые с таким встречаюсь, – помедлив в раздумьях, наконец, проговорила женщина-тролль. – Поэтому ты до поры до времени о возможностях своих не распространяйся. Мало тебе будет демонов с драконами, чтоб еще и люди полукровные сунулись.
– А что с демонами и драконами? – удивилась я. – Им-то какая ценность?
– Драконы как птицы паршивые порой бывают, – усмехнулась Дусира. – Все тащат в дом, что блестит. С ними-то полегче будет, у них женщины свои есть, а вот демоны-то сплошь мужчины рождаются, им половина своя нужна. Ох, девка, не дай бог, приглянешься ты кому настолько, что своей решат сделать…
– Почему вы так уверенно про это говорите? – улыбнулась я. – Мало тут магинь да эльфиек, что ли?
– Да ты новая кровь, пойми, Валя! – сокрушенно сказала женщина-тролль. – А они новую кровь лучше оборотней чуют. Переживаю я за тебя, хорошая ты. А демоны все сплошь и рядом коварные и хитрые. Не заметишь, как в царство грозное умыкнут тебя, а ты маленькая такая еще да наивная…
– Это только кажется так, Дусира, – улыбнулась я на искреннюю заботу троллевой мамы. – Внешность порой бывает обманчива. Спасибо за заботу, – погладив ее по большой руке, поблагодарила я. Действительно, почувствовать чужое участие в совершенно незнакомом мире оказалось очень приятно. И ценно.
– Да услышат тебя боги, девочка… – хмуро ответила Дусира. – Но мой тебе совет: избавься от волос. Меньше проблем с навязчивым вниманием будет.
Я серьезно кивнула на это заявление. Сама собиралась так сделать, как только в нормальную обстановку попаду. Слишком уж заметным изменением казались эти новые волосы. Слишком чужим. Не хотелось с ними оставаться. Дусира, уверившись в моем решении, кивнула и из палаты вышла. Я осталась один на один со своим ужином. После слов троллеженщины почему-то пришла мысль о том, что если уж помирать, то непременно с музыкой. Вот так, руководствуясь ею, я и принялась сдвигать место для приема пищи от стены ближе к окну, чтобы можно было, поглощая ужин, смотреть прямиком на природу. А посмотреть действительно было на что. Я-то в своем городе жила, пусть и на окраине, но вдали от водоемов, а здесь…здесь, если не приглядываться, повсюду раскинулось безбрежное синее море, на которое я с удовольствием смотрела, не отрываясь. Впереди, слева, справа – везде! И лишь вдали смутно виднелись затемнения ландшафта, которые я отнесла то ли к островам, то ли к полуостровам, с какой-то другой стороны примыкавшим к той земле, на которой я находилась. А так – море. Без конца и без края. И ты в этом море, словно песчинка…
Я сидела боком к своему импровизированному месту обзора и смотрела, как медленно катится желтый солнечный диск в сторону горизонта. Надо же, как здесь все похоже на нашу природу. По крайней мере, вид из окна – точно. И никаких вам непонятных расцветок. Если, конечно, не брать во внимание то, что здание, в котором я нахожусь, возможно, и не здание вовсе, а целый замок. Фрукт, который сейчас в моих руках, только внешне на апельсин похож, а на вкус почти как наша слива. Сочная такая, большая – но слива. От этого она, конечно, хуже не становится, но…ее в расчет принимать не будем. Ну и, конечно, еще одно обстоятельство, которое я, будучи полностью поглощенной созерцанием воды вокруг, обнаружила не сразу.
В свете закатных солнечных лучей над поверхность воды стали изредка поблескивать…опоры непонятных прозрачных сооружений, тянущиеся с правого края окна вдаль, как раз туда, где виднелись темные участки неизвестной суши. Периодически по их поверхности пробегали то ли солнечные блики, то ли непонятные искорки, и, приглядевшись, я поняла, что именно мне эти невесомые сооружения напоминали: мост Золотые Ворота. Совершенно точно. Только вот протяженность у него была несколько выше, чем у оригинала. Выше настолько, что это заставило меня даже приподняться в изумлении и попытаться проследить весь путь серебристых искорок, бегущих по опорам и ходовой части моста.
Странная штуковина, соединяющая оплот Академии с неизвестными островами? Прозрачное нечто, тянущееся только на первый, самый невнимательный взгляд на несколько десятков километров? Вот это я понимаю – магия. Такой красотой наслаждаться впору целую вечность. Но, как и везде, построенной и почти ожившей мечте по обыкновению чего-то не хватало. Чего именно, я поняла тогда, когда в моей комнате вдруг резко потемнело, а я от страха отскочила от окна…
Он медленно спускался с самых небес, загораживая своим видом чудесные морские просторы и висящие над ними серебристые полотна красивейшего из мостов. Огромная махина с развевающимися, блестящими в свете заходящего солнца крыльями приковывала к себе взгляд, не позволяя отвлекаться ни на что другое. Алый цвет чешуи снаружи и отливающий золотом изнутри – там, где было брюхо и крылья – неописуемо-прекрасно смотрелся на фоне багряных оттенков неба. И весь он – от шипастой морды до длинного подвижного хвоста – был великолепен и ужасал одновременно.
Дракон совершенно точно разглядывал меня на расстоянии нескольких десятков метров от окна. Золотисто-оранжевые глаза как будто гипнотизировали. И я не могла оторваться от их созерцания, одновременно понимая, что успеваю отметить и блестящую на солнце чешую, и красивый изгиб мощной шеи, и почти лукавое выражение на морде зверя. Издевается он, что ли? Махина издала странный булькающий звук, отдаленно напоминающий смешок, после чего прервала зрительный контакт, позволяя наблюдать за своим медленным разворотом в воздухе. Напоследок заглянув в странные золотисто-оранжевые глаза, я поняла, что этот оттенок уже где-то видела. Потом осенило: у того самого незнакомца, что спас меня из головы Марика. Златоглазый! Неужели Златоглазый и вот эта вот не разговаривающая махина – одно и то же существо? Моим главным преподавателем будет дракон? А не все ли, в общем-то, равно? Когда на фоне вечереющего неба взмывают вверх алые крылья, когда гармония сопровождает каждое движение огромного сказочного существа, когда внутри себя ты вдруг обнаруживаешь непоколебимое стремление направиться следом.
Вот же крылатые! Очаровыватели, тоже мне, мягкотелых дамочек! Наваждение схлынуло почти сразу же, как исчезла точка, некогда бывшая большим драконом, в сияющей водной глади. И, тем не менее, я почувствовала, что первое знакомство уже не забуду никогда. А ночью мне приснился странный, но оттого не становившийся менее удивительным и красочным сон.
Совершенно пустое пространство, залитое темно-синим, но все равно казавшимся теплым светом, окружало меня со всех сторон. В разных его точках попеременно вспыхивали ярко-золотые огоньки, привлекая к себе внимание и заставляя вертеться вокруг своей оси в желании не пропустить ни одного появляющегося нового. Пока я с улыбкой наблюдала за необычным танцем, пространство успело измениться, наполнившись мягким сиянием, в сторону которого сразу же повернулась голова. И я увидела большое дерево, окруженное дымкой из светлячков. Большое, удивительно-красивое, с широкой, раскинувшейся во все стороны кроной, с длинными, становящимися совсем тонкими на концах корешками, и толстым, не одно тысячелетие, похоже, прожившим стволом. Светлячки весело кружились вокруг, создавая что-то вроде золотого ореола, а дерево, пусть и было внешне неподвижным, но все равно казалось раскинувшим свои руки-веточки навстречу маленьким хулиганам. Я невольно засмотрелась на представшую взгляду картину, а потом не заметила, как маленькие, совсем молодые корешки потянулись ко мне, минуя тело, но пытаясь уцепиться за волосы, стать с ними единым целым. И если бы не светлячки вокруг, удивительным образом вселявшие спокойствие в мое поначалу удивленное, а потом начавшее откровенно паниковать сознание, наверное, я бы закричала намного раньше. Как только одному из кореньев удалось соединиться с волосом, я почувствовала, как в груди разливается нега и спокойствие, как что-то, пожелавшее вступить со мной в контакт, приводит в порядок взбунтовавшиеся чувства. Но спокойствие это было не моим, а навеянным извне. Казалось бы, что плохого в том, чтобы отсечь от себя источник паники и резонно взглянуть на вещи. Но сделать это должна была непременно я сама. И только собственными силами. А вот так, насаждаемое против воли, оно не могло быть принято моим разумом. И я отринула это тепло и приносимое вместе с ним спокойствие. Не хочу чужой воли в себе. Если будет нужно, я сама решу, как относиться к этому новому и чужеродному миру. А подсказок мне не нужно.
