Текст книги "Месть Атлантиды (СИ)"
Автор книги: Extazyflame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)
Вот, значит, в чем было их истинное предназначение. Не в ограничении свободы. А именно в их устрашающей символичности. Рабыня. Скованная жестокой властью мужчины, задавшегося целью сломить ее дух и тело.
Ледяной озноб охватил Элику. Она закусила губы, призывая очищающие слезы... И ничего. Они просто не приходили. Вместо этого пробуждалось ото сна сознание, постепенно собирая все силы, чтобы стать на защиту своей обладательницы.
– Спасибо, Ами, – Элика приняла из рук служанки кубок и сделала несколько жадных глотков. – Я так долго спала... Керра здесь? И советник Домиций. Я знаю, что уже очень поздно, но то, что я хочу ему сказать... Очень важно.
Служанка виновато опустила глаза и сжала руку Элики. Она понимала все прекрасно, хотя старалась не показывать.
–Домиций Лентул уехал на копи слез пустыни еще вчера ночью... А Керра... Ее дворцовая стража не подпустила. Сказали, что повелитель запретил ей приближаться к твоим покоям...
– Спасибо, Ами, – Элика едва удержалась от разочарованного всхлипа, узнав, что спасти ее здесь просто некому. Вряд ли отъезд Домиция был случайным. – А Керра... Мне надо ее увидеть. Очень надо...
Амина оглянулась по сторонам и, наклонившись ближе к принцессе, доверительно прошептала:
– Госпожа Керра любит посещать купальню ночью, где ей никто не мешает. Она приходит туда одна. Если мы через половину меры масла будем там, вы сможете встретиться...
– Я пойду одна, —Элика расправила платье на груди. – А ты постарайся уснуть... Ты очень устала. А я не знаю, что предстоит нам завтра. Возможно, придется вновь не смыкать глаз... Приготовь мне корзинку и ложись спать.
– Но тебе же будет неудобно снимать платье... В цепях...
– Он сказал, чтобы я к ним привыкала... – горло сжало тисками, и сознание поспешило на помощь, блокируя осознание действительности. —Ами, ложись спать. Я справлюсь.
Верная служанка не стала возражать или пытаться повлиять на решение Элики. Быстро собрала все необходимое. Элика решительно шагнула за порог покоев.
Воин дворцовой стражи повернулся на звук ее шагов... Нет... На самом деле, на звук цепей, и смущенно отвел взгляд. Кассий не оставил ей шанса на покой. Наверняка о падении царственной гостьи принца уже знает весь дворец.
Девушка гордо выпрямила шею, словно демонстрируя ошейник как дорогое ожерелье, а не символ унижения, и неспеша направилась в купальню. Хорошо, что большинство обитателей дворца уже спали. Но скрывать свое положение ей не удастся долго.
Она прогнала прочь мысли, которые целенаправленно вели к безумию. Следовало выжить и не сойти с ума, только эта воля к жизни залог того, что Кассиопея ответит за все. Прежде всего, за своего жестокого правителя, который в своем эгоизме и бесчеловечности не желает останавливаться ни перед чем! Выжить. Выжечь все эмоции, уничтожающие ее изнутри, выстоять против всего, что он ей приготовил, ради одной лишь цели − отомстить. Жестоко. Безжалостно. Если что-то может быть во стократ хуже того, что он сделал с ней за ее детский, ничего не значащий проступок при их первом знакомстве... Наверняка, есть. Вот это с ним в итоге и произойдет!
Призрачный свет горящих факелов освещал подземный грот дворцовой купальни, по стенам метались причудливые тени. Керра еще не пришла. Элика осторожно поставила корзину на массажные камни. Да, в цепях поплавать ей не удастся.
Бассейн манил к себе, обещая смыть все страдания за одно погружение. Вода всегда умиротворяла девушку. Словно вымывала из сознания все невзгоды, а из тела неприятную слабость. Элика осторожно приблизилась и потрогала ее ногой. Все такая же теплая, как и раньше. Зовущая в свои ласковые объятия, словно стремясь защитить и скрыть от перекрестных выстрелов противостояния, в котором она упорно сдавала позиции под гнетом невиданной ранее жестокости.
Элика огляделась по сторонам. В ожидании Керры можно искупаться. Вряд ли будет еще такая возможность уединения. Без посторонних взглядов рабынь, втайне обрадованных униженному положению гостьи дворца, которую называли принцессой.
Девушка подошла к стене, на фиксированных крючках которой можно было оставить платье, дабы не замочить его брызгами от воды во время купания. Привычно потянула руки к завязкам на шее. Презрительно звякнула цепь, напоминая о своем наличии. Пришлось с усилием завести руки за голову. Ошейник слегка сдавил кожу, словно нанося контрольный удар. Элика с непонятной злостью, граничащей с отчаянием, развязала белые ленты, позволив платью медленно сползти к ее ногам. Как часто ей приходилось делать это под его испытывающим, холодным взглядом! Как быстро, словно сжигая дотла, пробегала по позвоночнику огненная судорога унижения и безысходности, стоило ей остаться голой, открытой для его мести. Его жестокости. Его зла.
Прямо как сейчас... Сейчас?!
Элика обреченно обернулась. Уму непостижимо, почему она не услышала его шагов, не ощутила его присутствия и даже и близко не подпустила мысли о том, что придется вновь так скоро столкнуться со своим кошмаром. Бездумно подняла глаза, чтобы увидеть свой приговор в его глазах...
Не смогла. Куда делась ее прежняя решимость? Ее внутренняя сила, не позволяющая сдаться окончательно? Мысли о скорой мести, которые еще хоть как-то могли удержать на плаву? Ничего этого больше не было. Только страх. Сдавливающий страх затравленного животного, скрыть который не было ни малейшей возможности...
Она не заметила ничего. Даже полного отсутствия льда в его глазах. Самого взгляда, в котором сейчас не было ни ненависти, ни злорадства. Только желание и что-то еще. Темное. Необъяснимое. Не заметила, потому что испугалась своей реакции.
Дрожи ужаса, сковавшей ее тело. Сердцебиения. Рвущегося крика, который ее связки были сейчас не в состоянии воспроизвести.
Просто сжалась, опустив плечи, словно инстинктивно стараясь стать невидимой, понимая, что выглядит сейчас именно так, как он хотел ее видеть все это время. Почти вжавшаяся в стену, с дрожащими губами, широко распахнутыми глазами, в которых правили свой пир уязвимость, страх и невысказанная мольба не мучить ее больше. Понимая, но, не имея ни малейшей возможности защитить себя от обнажения собственной души.
За спиной гранитная стена. Не сбежать. Не скрыться. Не раствориться в бесчувственном холодном камне. Только покорно наблюдать за его приближением и принять удар, который когда-то станет фатальным... Может, даже сейчас...
Сильная рука сжимает цепь. Она не хочет этого видеть! Миг, и руки притянуты вверх, кольцо цепи с протестующим звоном плавно опускается на крюк, фиксируя руки в таком положении. Как будто она может своим сопротивлением помешать Кассию... Она беззащитна перед ним. Распята. Теоретически можно сбросить эту цепь с крючка... Можно... Только чем это ей поможет?
Он был так близко, что она чувствовала биение его сердца. Его дыхание. Ужас сменился глухим отчаянием. Ее сердце билось так же. Ее вздохи были такими же частыми. Даже тепло их тел было одинаковым... Почему же он, человек из плоти и крови, такой же, как она сама, сейчас казался ей земным воплощением Лакедона?! Почему так намеренно уничтожал ее сущность, сущность другого человека, у которого точно так же билось сердце... Дыхание... Жизнь... Она не находила ответ на этот вопрос.
Горячие ладони накрыли ее грудь. Снова. Стоило ожидать, что он будет насиловать ее до потери пульса... Разве его недавние слова не предупреждали об этом?.. Элика закусила губы, ощутив знакомый спазм горла. Зажмурилась еще сильнее... Не сейчас! Она призывала слезы, когда находилась наедине с собой, почему же они, предатели, пришли к ней только сейчас?..
Сильные руки подхватили ее бедра, приподнимая в воздух.
– Обхвати меня ногами!
Не плакать. Он же хочет именно этого. Нельзя!
Ноги покорно обвились вокруг сильного торса, близость тела опалила, лишая сил. Резкий толчок... Не больно. Не так, как в прошлый раз... Даже не так, как во все предыдущие. Не будь вчерашнего кошмара, можно было подумать, что в этот раз ей намерено не хотели причинять боль. И почему-то от этого осознания стало еще хуже.
Запястья не чувствовали вгрызающейся стали. Как и тело, которое не чувствовало ничего, несмотря на осторожность мужчины. Как и душа, которая не дрогнула от его невиданного ранее тона в голосе, от слов, которые сознание сразу попыталось отмести в сторону.
– Моя атланская девочка... Отрада моего существования... Все пройдет. Совсем скоро, все будет хорошо...
Пыталось. Ключевое слово − пыталось. Шок прорвал плотины неприступных баррикад. Очередная судорога выгнула ее тело в приступе бесконтрольного рыдания. Очищающие слезы хлынули рекой, уводя от реальности, отключая сознание.
Элика даже не осознала, что мужчина остановился и бережно снял цепь с крепления. Что пытался ей что-то сказать, достучаться до сути... Ничего этого не было. Принцесса просто сползла по шершавой стене на холодные плиты пола. Горькие слезы унесли ее с собой, безжалостное проявление слабости, но такое необходимое, чтобы не утонуть в пучине безумия...
...Впервые за много лет ему стало страшно. Не на поле боя. Не в противостоянии с силами природы. Не перед лицом смерти, хоть он не раз смотрел ей в глаза.
Это было необъяснимо. Но в этом отчаянном единении он словно стал с ней единым целым, а вследствие этого ощутил молниеносный удар ее душевного терзания. Который раз за время их противостояния?! Третий? Четвертый?..
Бездна обрушилась, затягивая с собой в омут раскаяния и ненависти к самому себе. Беспощадно. Жестоко. Отсчитывая секунды до точки невозврата...
"Сдайся... Умоляю тебя... Почему ты такая упрямая?.. "
Кассия трясло. Но не от холода. Просто сжигало в пламенном урагане раскаяния, ненависти и чего-то нового. Неизвестного. Того, что превратило его в того, кем он стал. В безжалостного монстра. Человека, который в своем стремлении не допустить потери контроля над эмоциями просто уничтожал все вокруг... Готов был бить, топтать и медленно ломать, но только не допустить... А допустив, наказать за это. Жестоко наказать.
Боль словно прибила его к земле. Вместе со страхом. Теперь он понимал, чем каждый день, планомерно, медленно, убивал Элику. Именно этим.
Этого не должно было быть... Принц протянул к ней руки, движимый лишь одним желанием, сорвать грубый металл с ее тела, прижать к себе так крепко, как только возможно, и, если его смерть остановит ее слезы, пусть так и будет...
Звук шагов заставил его встрепенуться, как будто он был застигнут на месте преступления. И он, владелец этого дворца, полноправный повелитель и властелин, не понимая себя и своей реакции, просто ретировался. Удрал, как последний трус, как только понял, что легкая поступь принадлежала Керре. Уже предвидя, что даже не сможет закрыть ее рот в ответ на все обвинения. Просто не сможет...
– Эл! – северянка, подскочив, подняла принцессу с холодного пола. —Криспида милосердная... Что же ты делаешь?! Встань немедленно!
Элика не слышала ничего и даже не осознавала, что принц ретировался. Керра подняла ее на ноги, схватив за плечи, вгляделась в перекошенное от душераздирающих рыданий лицо.
– Нет возврата!.. – пораженно прошептала в пустоту. – Почему ты меня не послушал?.. Грань пересечена... Теперь ничто не спасет...
Элика вздрогнула и полуосмысленно уставилась на подругу, скрестив руки в защищающем себя жесте. Наверняка ее бормотание показалось ей устрашающим.
– Эл, очнись! Это я, Керра! – молодая женщина взяла себя в руки, прогоняя устрашающее видение стены сметающего все на своем пути огня. – Немедленно в воду, или ты хочешь никогда не увидеть улыбки своих дочерей? Плиты же ледяные!..
Элика очнулась лишь в воде, куда Керра просто столкнула ее с бортика. Сама северянка скинула платье и быстро подплыла поближе.
– Тише, Эл. Все хорошо. Прости, но ты не хотела приходить в себя... Это он заставил тебя плакать... Успокойся. Дом вернулся, он больше не даст ему тебя обидеть.
Принцесса устало откинулась на бортик бассейна. Ее чувства выгорели окончательно. Она с какой-то безумной, даже пугающей полуулыбкой рассматривала стальные браслеты своих оков.
– Смотри... Я рабыня. Ты поэтому меня оберегаешь?
Северянка вздохнула. Ей не нравилось стрессовое состояние подруги. Надо было срочно принимать меры.
– Не смей говорить такого о себе. Ошейник ничего не значит. Одень в платье ствол раскуроченной пальмы, в человека он от этого не превратится, – оглянувшись, тише добавила: – Я видела его. Почему он ушел так быстро? Снова насилие?
Элика кивнула. Глаза Керры загорелись каким-то странным огоньком понимания и надежды, словно женщина нашла узкую лазейку, ведущую к спасению... Чего? Она и сама не понимала. Как минимум, мира.
– Эл, ты ни разу не испытала в его руках удовольствие? Покорно позволяла себя брать и страдала от этого? Только страх?
Принцесса прекратила попытки сдернуть с себя ошейник.
– О чем ты все время мне говоришь?! Керра, какое удовольствие может быть в этом? Это все лишь для одного... Он понял, что одной болью меня не сломать. Иное дело унижение. Вот в этом он преуспел...
Северянка покачала головой.
– Эл, то, что происходит между мужчиной и женщиной при закрытых дверях, не должно быть наказанием. Ты просто не даешь себе этому открыться. Он целует тебя? Ты чувствуешь при этом сладкую тревогу, будто воспламеняющую кровь?
– Я ничего не хочу чувствовать! —Элика прикусила пальцы, сдерживая слезы. – Он отнял у меня слишком много. Мою свободу. Мою гордость. Мою жизнь! О чем ты говоришь?!
Керра хитро улыбнулась и притянула подругу к себе.
– Тише. Просто расслабься. Его сейчас здесь нет. И не надо закрываться от этого. Да, ты попала в его постель по принуждению. Как и я в свое время. Ты все верно сказала. Отнял все. Но почему ты сама даешь ему в руки право отнять у тебя удовольствие? Никто не может пока что помешать ему владеть тобой по его желанию. Но что мешает тебе получить от этого хоть какой-то позитив?
– Да потому что я не смогу! – принцесса доверчиво прижалась к плечу старшей подруги. – Пусто внутри. Ничего не получится. Я его ненавижу!
– Даже мне в свое время это не помешало, – Керра подалась вперед, развернув лицо Элики к себе. – Как он это делает? Грубо? До крови? Или же так... Вот так...
Элика ошеломленно застонала, когда мягкие женские губы накрыли ее уста, обведя кончиком языка контур губ. Руки Керры успокаивающе погладили ее волосы, прогоняя протесты, расслабляя, словно гипнотизируя. Она машинально подалась навстречу первому ненасильственному поцелую, ощущая нарастающее любопытство, и покорно разомкнула зубы, пропуская язычок подруги.
Спустя недолгое время уже знакомое, приятное тепло разлилось по ее телу, и Элика подвинулась еще ближе, зажмурившись от приятного ощущения. Уста подрагивали от незнакомой сладкой дрожи в кончиках пальцев, которое усилило бег крови и прогнало оцепенение. Керра осторожно, боясь спугнуть, прижала девушку к себе, сжав руками грудь подруги.
Элика задрожала от сладкой стрелы непонятного безумия, ощутив приятную пульсацию между ног. Если раньше все попытки чувственности взять верх над ненавистью выражались лишь в усиленном сердцебиении, то сейчас поистине происходило что-то невероятное. Девушка сжала ноги, ощутив, как сжимается в тугую спираль все ее существо.
Керра непреклонным жестом руки отстранила ее от себя.
– Еще! – простонала Элика. – Пожалуйста!
– Нет, – Керра склонила голову на бок. – Нет. С возвращением тебя.
– Почему? – принцесса сжала губы от ощущения необратимой потери.
– Все остальное даст тебе он. Уже в следующий раз. Только не замыкайся в себе!..
*****
Кассий залпом осушил кубок с вином. В висках стучало, сбившиеся дыхание хрипло вырывалось из полуоткрытых губ. Он едва устоял на ногах, опираясь сжатыми в кулаки руками о поверхность стола.
– О, приветствую, повелитель!
Только этого не хватало! Принц обернулся и встретился взглядом со взбешенным, но обманчиво спокойным Домицием Лентулом.
– О, следует, наверное, принести извинения за мое столь поспешное возвращение? Мой принц даже представить себе не может, какое изумление меня постигло, когда я догнал Ардия, который уже все донес тебе, как оказалось, и возвращался обратно.
Кассий устало прикрыл глаза рукой.
Ад словно обрушился на его голову, стоило только застегнуть ошейник рабыни на шее самой дерзкой... И самой желанной женщины в мире. Когда он начал это осознавать, было очень поздно. Бороться с этим? Он пытался, видит Эдер. Пытался забыть свою болезненную страсть в объятиях Териды, а когда увидел ее, готовую на все ради него, не испытал ничего, кроме усталости. С легким сердцем отправил прочь.
А к ночи начался самый настоящий кошмар. Слезы Элики усугубили его до критического состояния. Теперь еще претензии лучшего друга...
– Я знаю, зачем ты это сделал. Слухи во дворце распространяются очень быстро. – Домиций, презрев этикет, налил в кубок вина и так же уверенно сел в кресло, где любил проводить время принц. – Ты заковал в цепи принцессу наследной крови атлантов? Касс, что дальше? Выжжешь на ее коже клеймо рабыни? Я жалею лишь об одном. Что я предал ее доверие, уверяя в том, что ты не причинишь ей вреда. Что она доверилась мне и проявила покорность. Да лучше бы я позволил ей перерезать глотку всему нашему отряду, чем знать, что она будет так страдать в твоих руках!
– Эгоистичная девчонка не оставила мне выбора... – неуверенно ответил Кассий, все еще не веря словам Домиция.
– Эгоистичная? Знаешь, я мочал по ее просьбе. Если бы я только знал, что ты с ней сделаешь! Да известно тебе, что эта девочка места себе не находила, когда узнала, почему обидела тебя словом "варвар"? О том, как упрашивала меня не говорить тебе о том, как сильно ей стыдно за свои слова, потому что считала, что заслужила твое наказание, и не хотела, чтобы ты считал ее слова ложью во спасение?
И ты знаешь, почему я так легко довез во дворец амазонку атланской крови, которая родилась с мечом в колыбельке? Это была сделка. Я рассказывал тебе про двух атланток, которых пришлось отпустить. Она сама пришла ко мне умолять об этом. Не о себе, заметь. Потому что она самая благородная и справедливая наследница трона из всех возможных! Взамен позволила привезти себя в твои руки без капли сопротивления... Если б я только знал, что ты... Я бы отпустил ее в первый же день!
Кассий опустился на пол, чувствуя себя опустошенным. Проигравшим. Сердце сжали стальные тиски неотвратимости происшедшего.
– Дом, я не знаю, что мне делать. Я переступил черту. Я ненавижу себя за это... Что со мной?! Я бы забрал всю ее боль себе, если бы смог... Несмотря на то, что она со мной пыталась сделать...
–В..би тебя Лаки, – тихо выругался Лентул, подавшись вперед. – Когда уже, наконец, ты перестанешь прятаться за детскими претензиями по примеру своих царапин от ее пальцев?!Когда, наконец, ты найдешь смелость признаться сам себе?!
– В чем?.. – устало проронил принц Кассиопеи, устремив взгляд на лучшего друга. Но тот щадить его не собирался. Лишь грустно покачал головой.
– Именно в этом, Касс. В том, что ты без памяти любишь эту девочку.
Глава 21
Той ночью с ней творилось что-то невероятное.
Сны всегда смазывали окружающую реальность, заставляя забыть о некоторых аспектах действительности.
Во сне она не помнила кошмара своего существования. Во сне ее не держали ненавистные цепи, горло не сжимала проклятая полоска металла, а тело не терзали его яростные вторжения. Даже пробудившаяся жажда мести забралась в укрытие, словно затаившись в ожидании чего-то нового. Чего именно, оставалось только догадываться.
По венам, словно струилась огненная лава вместо крови. Быстро, воспламеняя спящее сознание, выгибая покорное первобытной страсти тело на постели, заставляя желать чего-то большего, а от того пугающего.
Проклятая Керра! Что она с ней сделала?..
Элика резко села на постели. Взмокшая, дезориентированная, еще больше напуганная своим внутренним состоянием. Машинально погладила шею... Нет, ошейник на месте. И цепи тоже. Ничего не изменилось. Впереди новый день, второй день ее унизительного существования в роли бесправной рабыни этого варвара.
Девушка закусила губы. Она не понимала, что именно произошло вчера между ними в купальне. И можно ли было это назвать насилием? Он был осторожен как никогда. Говорил слова, которые должны были ее успокоить. Почему она сказала Керре, что он ее принудил?..
Да потому что, по сути, именно так и было. Разве ее "нет" могло остановить принца?..
Разве он спросил ее разрешения? Нет. Он даже не осведомился о ее самочувствии. Только поудобнее закрепил цепь, стирая в кровь закованные в металл запястья, дабы ничто не мешало ему брать то, что он присвоил себе против ее воли. Что значили его осторожность и ломающие барьеры стойкости слова утешения?.. Она была для него рабыней. Рабской сукой, как он назвал ее несколько раз подряд. Захотел, ударил. Захотел, взял силой. Захотел, прижал к себе. Она лишь игрушка, зависимая от меняющейся воли своего хозяина. И остановился он лишь потому, что ее рыдания помешали достучаться до самой сути ее окончательного падения.
Непонятно, как ей удалось сдержать слезы. Наверное, лишь потому, что Амина проснулась тоже. Добрая, искренняя, надежда всей Кассиопеи, дай Антал ее правителю хоть каплю ее человечности и милосердия. Расстроенная не меньше Элики, словно чужая боль достала и ее до глубины души. Принцесса делала над собой горячие усилия, чтобы не показать всю боль своей капитуляции, но не потому, что считала служанку недостойной видеть ее слабость, а лишь потому, что не хотела причинять боль этой отзывчивой девочке, при одном взгляде на которую вся Кассиопея казалась ей не лишенной надежды на прощение.
– Доброе утро, Ами, —Элика натянуто улыбнулась одними уголками губ. – Помоги мне одеться, пожалуйста.
Обеспокоенная Амина поспешно бросилась к нише, скрывающей наряды своей госпожи.
– Какое выбрать платье сегодня?
– Все равно, Ами. Хотя... Есть там что-то черное? Посмотри, пожалуйста.
– Но ведь черный, цвет печали за преждевременно ушедшими... Разве нет? – Амина замерла возле ширмы, растерянно разглядывая переливающийся черный шелк.
– Будем считать, что я хороню свое прошлое.
Служанка недоуменно приоткрыла рот, но спорить не стала. Элика завела скованные руки за голову, помогая облачить себя в объятия траурного шелка. Амина расправила струящиеся складки платья, у которого оказался очень большой вырез, доходящий почти до пупка, и завязала ленту на шее, пустив концы свободно струиться по спине. Завершив работу, отошла на пару шагов, чтобы полюбоваться творением своих рук. Внезапно ее глаза расширились от удивления, смешанного со страхом, и она поспешно поднесла руку ко рту.
– Воительница Лаки!!!
– Где? – оглянулась Элика, в надежде увидеть явление демона этого мира воочию.
Но Амина смотрела во все глаза прямо на нее. Элика вскочила и, подойдя к зеркалу, с удивлением уставилась на свое отражение.
Черный шелк на смуглой коже, которая от переживаний и нервного истощения казалась гораздо светлее, выглядел, словно объятия подступившей к ней вплотную тьмы. Но, Антал Милосердный, как же красиво смотрелось это платье на ее теле! Подчеркивая соблазнительность изгибов, большие глаза, которые казались такими же зелеными, как и прежде, несмотря на отпечаток перенесенного страдания. Придавая коже оттенок легкой позолоты, делая утонченные черты лица еще красивее, а пересохшие пухлые губы розовыми, подобно лепесткам лотоса. Но главным было не это!
Стальная полоска ошейника не выглядела больше символом рабства. Скорее, дорогим колье. Даже цепи словно утратили свое значение, и казались донельзя неуместными на девушке, похожей на богиню. Наверное, так выглядела Криспида испокон веков, спускаясь на землю. И при виде своего царственного отражения стальные тиски отчаяния и безысходности словно разомкнулись, осыпаясь осколками металла, растопив лед волной воодушевления, позволяющего на недолгое счастливое время вновь ощутить себя внутренне свободной, не сломленной жестоким насилием, готовой дальше жить и бороться за свое счастье и свой покой. Впервые за долгое время своей неволи Элика улыбнулась, той знакомой улыбкой, которой ей приходилось улыбаться прежде.
– Воительница Лаки? – переспросила она, глядя на потрясенную Амину. – Ты мне льстишь. Посмотри на мои руки, разве это оружие? Нет. Это оковы рабства. Посмотри на мою шею, разве это латы небесного легиона? Нет. Это ошейник. Не говори ерунды.
– В руках Эдера воительницы не сразу стали покорными, – растерянно произнесла служанка, но в ее глазах, помимо потрясения, заплескалось восхищение. – Госпожа, ты прекрасна!
– Еще нет, – улыбнулась Элика. – Расчеши мои волосы. А то, можно подумать, что я только что подверглась насилию со стороны твоего Эдера.
– Не говори так, прошу, – с укором произнесла Амина, чем вызвала у принцессы новый приступ веселья.
–Ами, очнись! Я могу это повторить, и ты увидишь, что меня не пронзит огненная стрела твоего божества за столь дерзкие слова. Потому что я не принадлежу вашему миру и никогда не принадлежала!
Амина нерешительно улыбнулась, и, взявшись за гребни для волос, начала осторожно расчесывать длинные черные волосы Элики. Принцесса через осторожные касания ощутила внутреннее напряжение, сковавшее девушку.
– Что тебя так тревожит? Можешь мне рассказать?
Амина поколебалась несколько мгновений. Затем нерешительно проговорила:
– Меньше зимы тому назад леди Керра предсказала закат империи. Повелитель был зол как никогда и запретил ей повторять эти слова...
– Я не скажу ему ничего, верь мне, – заверила Элика, с трудом скрывая острое любопытство. —Что же именно она увидела?
– Она увидела одну из воительниц бога тьмы, госпожа. Ту, которая восстала против власти Эдера. Богу не удалось покорить дерзкую деву Лаки, как он не пытался. Но на исходе своей неволи мнимо покорная воительница за одну ночь обрела оба своих сожженных черных крыла, и Эдер утратил свою власть. Говорят, он просто не ожидал ее коварства, подпустил очень близко к себе, за что и поплатился...
Чернокрылая взлетела ввысь, вернувшись к своему темному божеству, после чего получила его благословение на месть за свою неволю. Но Эдеру отомстить не смогла. Вместо этого попросила Лаки ниспослать небесное пламя на эту цветущую землю, дабы сжечь ее дотла и испить слезы Эдера... Такая легенда, но леди Керра увидела ее скорое приближение. Но, говорят, она также увидела и иной исход, миролюбивый и не сулящий такой трагедии, но одному Эдеру известно, наверное, что стоит делать, чтобы черное сердце разозленной воительницы остыло и успокоилось...
– Красивая сказка, – согласилась Элика. – Тут, надо полагать, ею пугают непослушных детей?
– Не совсем. За Лазурийской пустыней проживает замкнутое племя тирасов, вождем которых является женщина-воин. Это племя поклоняется Лаки и использует его силу в своих целях. Говорят, они умеют исцелять неизлечимо больных, принося Лаки в качестве жертвенного дара кубок крови чистокровного кассиопейца. Царь Актий в свое время запретил трогать это племя, говорят, даже не раз обращался к нему за помощью, но это, скорее всего, слухи. Принц Кассий давно грозится стереть его с лица империи, но ему это пока не удается. Именно от них берет начало эта легенда.
– Интересно, —Элика вздрогнула от стука в дверь.
– Это твой завтрак, госпожа, – Амина отложила гребень и подошла к двери.
Дворцовый страж, перед тем как внести поднос с яствами, что-то тихо сказал Амине. Девушка возразила, но тон стража стал грубее, словно о чем-то предупреждая. Служанка молча пропустила его в покои, покусывая губы и с надеждой поглядывая на свою госпожу.
Воин расставил блюда на столике, стараясь не смотреть на принцессу.
Эл передернула плечами, когда он, наконец, убрался из покоев.
– Я не голодна, Ами. А ты угощайся. Садись.
– Госпожа! – служанка растерялась. – Но как же так? Ты должна поесть. Смотри, тут свежесорваные плоды страсти... И даже тот черный напиток... И устрицы, только из моря... Я поем на кухне. Мне нельзя...
–Ами, не говори ерунды. Кто сказал, что ты не имеешь права пробовать блюда с господского стола? Составь мне компанию. Я только черного эликсира выпью.
– Но тебе надо поесть. Чтобы сил прибавилось...
– Да почему ты так настаиваешь?
Легкая тень пробежала по побледневшему лицу девушки. Поколебавшись, она с неохотой проговорила:
– У меня приказ Повелителя. Вчера, пока ты была в купальне, он дал четкие указания на этот счет. Мало того, только что мне об этом напомнили.
Элике стало смешно.
– Каким же образом ты должна заставить меня есть? Если я откажусь?
– Госпожа, я только исполняю приказ...
– Но я действительно не хочу. Скажи ему, что я поела. И унеси, чтоб никто не видел. Разве это так сложно?
Амина смотрела на нее таким умоляющим взглядом, что Элика едва не сдалась. Но, несмотря на приподнятое настроение, аппетит отсутствовал. Напрочь. Абсолютно. Еще одна непонятная блокада сознания? Элика сглотнула.
– Я не могу. Я съем, когда проголодаюсь.
Не могла же она пояснить Амине, как сильно прожгли ее кровь его слова о том, что рабыне положено есть из миски без использования рук. После такого заявления аппетит действительно покинул ее. Это пугало сильнее нежелания завтракать.
– Ну, скажи ему, – миролюбиво велела Элика растерянной Амине. – Поясни, что я плохо себя чувствую и ты не хотела мне навредить. Не бойся. Ты же сама говорила, что он добрый, если мне не изменяет память?
Принцесса и сама не поняла, почему так язвительно поддела служанку. Непостижимое воздействие черного платья! Когда Амина исчезла за дверью, Элика поспешно отправила в рот пару кусков мяса, дабы восполнить силы.
Они пригодились ей уже спустя менее четверти меры масла. Конечно, стоило ожидать, что он явится лично, но Элика не думала, что так скоро. Она с каким-то тайным удовольствием разглядывала свое отражение в зеркале, признавшись себе, что слова Амины ей польстили. В этом чуждом мире бог Лаки со своим легионом воительниц был куда ближе ее родной религии, чем бог света, задавшийся целью подчинить себе свободных посланниц тьмы. Она увидела в зеркале именно чернокрылую непокорную амазонку, и даже потухшие глаза, казалось, вспыхнули зеленым огнем. Конечно, это была игра ее истерзанного жестоким шоком последних дней сознания, но именно в таком воинственном настроении она встретила принца.
Кассий, видимо, не спал всю ночь, судя по его усталым глазам. Хотя какое ей до этого дело? Если его одержимость столь сильна, что лишает сна, это его личные проблемы. Чувствуя невиданное уже давно скрытое превосходство, Элика склонила голову на бок и поймала его взгляд. Впервые без страха. Может, потому, что больше не замечала в них твердыни льда, созданной искусственно?
