Текст книги "Месть Атлантиды (СИ)"
Автор книги: Extazyflame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)
Лэндал расслабился, наслаждаясь обществом опытного воина и его будущей правительницы. Усталость сказалась на его способности здраво рассуждать, и он вскоре забыл об изречениях Электры из Кассиопеи. Лишь какая-то мысль все ускользала от его сознания, мысль о чем-то важном, но о чем, он сейчас и сам не понимал.
На ночь ему предоставили большой и комфортный шатер. Впервые за долгую дорогу принц смог восполнить недостаток сна. С одной стороны, он испытывал облегчение от того, что доблестный воитель, которого уважала даже матриарх, не был причастен к похищению его сестры, а с другой... Он даже не представлял, что же ему делать дальше и где искать Элику. Оставалась призрачная надежда на то, что его сестра окажется в Черных Землях и Латима Беспощадная сотрет в порошок нечестивую расу работорговцев.
На прощание Далан Тракийский вручил ему свиток пергамента.
– Что это? – удивился принц.
– Это смиренная просьба посетить дворец Лаэртии Справедливой, дабы заручиться ее благословением и пригласить в качестве царственной гостьи на церемонию объединения вольных спутников на исходе сей зимы. И мне хотелось бы знать. Что ты собираешься делать дальше?
– Искать... – поник головой принц. – Искать везде. Снова и снова. Назначить воздаяние тому, кто может пролить свет на завесу сей тайны.
– Я помогу тебе в этом, – подумав, сказал тракиец. – Сегодня на закате я разошлю своих людей в чужеземные территории. Горе тому, кто посягнул на жизнь и честь королевской дочери. И знай, в случае нахождения виновников сего бесчинства, я предоставлю свою армию в ваше распоряжение. Эти земли падут и канут в веках, ибо нет прощения такому поступку.
Не скрывая эмоций, принц дружески обнял великого воина. Что ж, по крайней мере, его путешествие не было напрасным. Удалость достигнуть взаимопонимания с Даланом Тракийским. Хоть какая-то отрада для матриарх, до тех пор, пока не вернется Элика.
Глава 12
Элика резко села на постели.
В этот раз ей приснился кошмарный сон. Образ кассиопейского бога тьмы Лаки пытался вырвать ее из длинных рук бога света, но огненный рассвет словно опалил пламенем, ознаменовав этим победу мнимого светлого бога, лик Лаки приобрел черты Лэндала, кричавшего от отчаяния в огненном пламени начала круговорота солнца.
Амина протянула принцессе кубок с ключевой водой и что-то успокаивающе зашептала. Элика потерла глаза, оглядывая комнату. В безопасности. Ей так редко снились кошмарные сны, последние были еще в далеком детстве. Она осознала сразу, едва открыв глаза, что находится совсем не дома, а в варварской Кассиопее, в покоях, которые ей отвели как гостье, почему-то решив как-то завуалировать ее истинный статус. В покоях, куда вчера этот варвар Кассий перенес ее на руках, после того как...
Кровь ударила ей в лицо. Элика притянула колени к груди, словно пытаясь скрыться от острого чувства стыда и обреченности. Сломали. Вывернули наизнанку, добрались до самого сердца. Закусив губы, дабы не выдать своих чувств неосторожным стоном, принцесса усилием воли заставила себя посмотреть в глаза служанке, поборов боязнь увидеть в них любопытство или жалость.
– Я долго спала?..
Амина тепло улыбнулась и покачала головой, затем, подняв что-то с софы у оконной ниши, гордо продемонстрировала принцессе. Очередное платье. Нежный шелк темного бирюзового оттенка. Фасон был незнаком Элике, лишь при помощи служанки она догадалась, что ткань так плотно удерживается на груди за счет покроя, что даже не нуждается в рукавах.
– Это традиционное платье благородных леди Кассиопеи, – пояснила Амина. – Самый тонкий шелк... Ты счастливица, госпожа, ведь тебя одаривают такими утонченными и дорогими нарядами!
"После того, что произошло вчера, я вдруг стала леди? – двусмысленность ситуации коробила, вызывая дикое желание то ли вцепиться в глотку принцу, то ли разбить на его голове что-нибудь потяжелее. – С учетом того, что он имеет привычку рвать на мне эти платья, скоро их не останется совсем..."
– Все это было у меня в избытке в моем дворце, – немного резковато осадила восторг Амины Элика. Воспоминания о прошедшей ночи сейчас усилили каждое ощущение, каждую эмоцию, и принцесса вновь ощутила себя раскрытой, побежденной неизвестным ей до этого дня оружием. Вновь боль внизу живота стала осязаемой, ощутимой, как и боль в душе, на коже, казалось, пылали огнем его недавние прикосновения. Девушка остро ощутила себя оскверненной, испачканной этими следами, отметинами собственника.
– Амина, собери все что нужно для купальни. Этого права меня, надеюсь, еще не лишили?
– Нет, госпожа. Амине стоит позвать еще служанок или же...
– Не стоит. Я хочу просто вымыться, массажей с растираниями не нужно.
Верная кассиопейка обрадовано закивала головой и принялась резво собирать принадлежности для омовения. Элика, приняв из ее рук легкое одеяние из хлопка − платье подождет ее чистого тела! − нетвердой походкой подошла к зеркалу, стараясь не морщиться от глухой боли между ног, вспыхивающей при каждом движении. Ей не хотелось просить Амину об обезболивающих снадобьях. Пусть даже служанке известно, что произошло ночью, а наверняка так и есть, признаваться в своей боли и свершившемся насилии было в сто раз больнее. Жгучее чувство стыда окрасило щеки в густой румянец.
Элика удивленно провела рукой по лицу, ощутив жар смущения. Это чувство было для нее совершенно новым. Сколько раз она видела обращенные на нее взгляды мужчин, в глазах которых читалось такое же неприкрытое вожделение! В купальнях родной Атланты мужчины прислуживали аристократкам в банях, массируя сильные тела воительниц, и, будь на то желание благородной атланки, услаждали разными способами на горячих камнях терм. Это была одна из любимых забав ненасытной принцессы Ксении. Наблюдая за тем, как кричит от удовольствия ее сестра, Элика испытывала разве что легкое любопытство и неудержимое веселье. Почти каждый день ее ждали упражнения с мечом, арбалетом и копьем, наставления Латимы Беспощадной и рассказы о далеких предках от Тании Мудрой, на фоне которых плотские желания Ксении и умоляющие взгляды мужчин казались жалкими и недостойными внимания. Но от того, что всегда, стоило Элике узреть, как старшая сестра предается любви, как закатываются ее небесно-голубые глаза от неподконтрольных чувств, как изгибается стройное гибкое тело от уносящего в чертоги Антала вожделения, материи неизвестной и неподконтрольной разуму, она ясно понимала, что кричит Ксения совсем не от боли и стыда, сейчас стало вдвойне тяжелее. Душа словно рвалась на части. Не вожделение и не полет пришлось познать юной принцессе от первого своего женского пробуждения, а лишь боль, ломку личности, всепоглощающий стыд и отрешенность. Да и могло бы быть иначе?.. Стоило ли ожидать от насилия такого наслаждения?.. Рабыне не дано испытать полета, свойственного свободной женщине!
И тут Элика прикусила язык. Каждое новое умозаключение приносило все более усиливающуюся моральную травму. Она вспомнила Лэндала. Сколько было у него их, купленных на привилегированном рынке юных рабынь, половина которых не знала иного прикосновения мужчины, кроме как пальцев жадных работорговцев, под взором царственных покупателей снимающих с их полных жизни красивых тел шелковые покровы?.. Совсем юной девочкой она часто испытывала к ним жалость, когда видела, как едва скрывающих слезы девственных невольниц вели в покои брата, словно на заклание. С молоком матриарх впитавшая в себя наследие предков, прославляющих величие женщины, принцесса часто успокаивала новых одалисок, говоря с ними почти как с равными себе и поддерживая их сломленный тяжелой участью дух. Но на утро, после ночи в покоях принца, слезы, казалось, навеки покидали этих девочек. Пряча счастливый блеск покрасневших от давешних слез и бессонной ночи глаз, все они готовы были петь оды обожания Лэндалу, вознесшему их в чертоги Антала вместо ожидаемого насилия и избиения.
Она, Элика, принцесса Атланты, в глазах Кассия, принца Кассиопеи, было гораздо ниже самой последней рабыни. Он ясно указал ей ее место. Делить с ним ложе зачастую связанной, бессильной, отдавать свое тело лишь для его извращенного удовлетворения, не рассчитывая на проявление милости и участия. Она помнила его слова. Три круговорота солнца дабы не оскорблять его слух криками боли от незажившей раны. Через жалкие три круговорота она вновь будет стоять в его покоях обнаженная... Связанная... Сломленная, открытая его взору. Его насилию. Его злу.
Запоздалая нежность и ощущение утренней близости не имели никакого значения. Он ни капли не смягчился! Он все еще хотел ей мстить, мстить самым жестоким способом, бить прямо в болевую точку, обнаруженную им в их первую встречу с глазу на глаз.
– Госпожа? Тебе плохо?! – Амина обеспокоенно сжимала ее плечи, заглядывая в глаза.
Элика очнулась, недоуменно глядя на служанку.
Плохо. Моя душа истекает кровью, моя гордость растерзана, разбита на мелкие осколки, и все чем я жила прежде, больше не имеет никакого значения. Мое сердце вчера ночью безжалостно вырвали прямо из груди и продолжают удерживать в ладонях, то сжимая, то отпуская, целуя и снова сжимая в стремлении уничтожить, а оно больше не понимает, что же ему делать дальше − биться ради проявления этой издевательской мнимой нежности, дающей надежду, биться вопреки постепенному удушению или же просто разорваться в сильной ладони в момент следующего проявления ярости и злости и положить конец этим качелям, ломающим его волю и сбивающим бег крови. Оно не ведает, зачем его оставили сейчас в покое, если вскоре эта ужасная пытка начнется снова и сломает все баррикады сопротивления...
"Притворись... Просто изобрази покорность", – сказал ей однажды Домиций Лентул. Но что дала ей эта самая покорность?! Только боль. Иное дело противостояние и борьба, на которую теперь просто не осталось сил...
– Ами, все хорошо, – принцесса прижала ладони к полыхающим щекам и улыбнулась. – Идем в купальню, потому что, признаться, я умираю с голоду.
Амина улыбнулась, и, подняв корзину с банными принадлежностями, направилась к двери. Элика вздрогнула, услышав слабый вскрик, и, вскочив, подбежала посмотреть, что же произошло.
Белокурая рабыня Терида поспешно опустила глаза, растирая ушибленный лоб. От Элики не укрылся оттенок зависти и презрения во взгляде, украдкой брошенном на нее. Амина коршуном кинулась на защиту своей госпожи, расставив в сторону руки.
– Что ты тут забыла? – сурово накинулась она на рабыню. – Разве твое наказание закончилось? Насколько мне известно, твое место в саду, на прополке кустов!
– О, это ненадолго! – дерзко вскинула голову Терида. – Я искала нашего повелителя. Мое наказание свершилось без его ведома.
– Твое место в постели господина больше тебе не принадлежит! – гордо ответила Амина. – И с каких это пор ты решила действовать в обход госпожи Керры?
Элика осадила разозлившуюся служанку и внимательно посмотрела на белокурую невольницу. Девочка сейчас завидовала ей и мучилась от того, что вчера ее место на ложе любви заняла принцесса. Если б эта рабыня только знала, с каким удовольствием Элика уступила бы ей это право, будь на то ее воля!
– Пойдем, оставь ее, – тихо велела она Амине, переступая порог. Горло сжало от ощущения острой несправедливости. Стала бы эта рабыня так рваться в объятия Кассия, подвергни он ее избиению или же унижению насилием? Наверняка нет. Так ли тяжела и непомерна была тяжесть исполняемой ей работы, дабы согласиться на такие страдания в обмен на более легкий труд? Нет. Это могло значить лишь одно. Не боль и не унижение познала эта девочка, которой наверняка исполнилось не намного больше зим, чем Элике, в объятиях принца. Даже рабыня познала в этом удовольствие... И Керра в свое время. Теперь Элика поняла, что значили слова новообретенной подруги о своем вознесении к звездам, невзирая даже на насилие и предшествующее ему избиение плетью.
Эти две девушки по-своему были счастливы... Как бы дерзко и безапелляционно это не звучало. Принцесса, объятая тяжелыми думами, даже не заметила, как дошла до купальни, очнулась лишь, когда заботливые руки тактичной Амины помогли ей избавиться от тканой туники. Теплая вода бассейна ласково обняла юное тело Элики, и девушка блаженно закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Вода всегда обладала для нее прекрасным свойством смывать плохие мысли и усталость, и Элика, выбросив из головы события жестокой ночи, расправила руки, словно черные крылья воительницы бога Лаки, и поплыла. Тело постепенно вбирало в себя, как казалось, волшебную силу воды, вытесняя сломленный пережитыми невзгодами дух, и девушка помимо воли рассмеялась, обдав веером прозрачных брызг недоумевающую Амину.
– Прыгай ко мне! – она рыбкой погрузилась в воду и вынырнула у мраморного борта бассейна, присев на выточенную из глыбы большой мраморной чаши ступеньку. Служанка растерянно покачала головой, чем еще больше позабавила Элику.
– Прыгай, или я стащу тебя в воду, – лукаво пообещала принцесса, плеснув в девушку водой. Амина, подумав, махнула рукой, беспечно сбросила груботканую тунику и осторожно спустилась по выщербленным ступеням в ласковую воду бассейна.
Элика окончательно забыла о своих неприятностях. Да и приглашение Амины к своим забавам не было случайным. Кассиопейка не носила ошейника, вольным слугам было дозволено покидать пределы дворца, что открывало для принцессы пока еще не окончательно осязаемые перспективы. Стоило прежде всего приблизить ее к себе, поскольку заговорить о возможности побега с Керрой Элика пока остерегалась. Она беззаботно плескалась в воде, осыпая служанку кучей брызг, и смех обоих девушек заполнил сводчатый потолок купальни.
– Ложись, я разотру твою кожу, – меру масла спустя предложила Амина.
Элика ловко взбежала по ступеням бассейна и, спружинив руками, с разбегу улеглась на подогретый лежак. Плавание вновь вернуло тонус ее ноющим от вынужденного безделья мышцам, вода внезапно утихомирила ноющую боль внизу живота, вместе с тем вселив в душу невероятную уверенность и веру в собственные силы. Да, то, что пришлось пережить ей ночью, было больно, жестоко, незаслуженно. Но, с другой стороны, очень хорошо, что все произошло именно так, а не иначе! Получить удовольствие в объятиях врага?! Дать ему в руки еще такое оружие?! Ну, уж нет! Возлюбленная Домиция Лентула и поныне ненавидит себя за эту проявленную слабость. Не нужны Элике его нежность и участие! Рано или поздно она выберется отсюда, и уж тогда наверняка достигнет звездных высот по собственной воле и лишь с тем, кого выберет сама! Она не сдастся! Этот жестокий принц хотел войны, и он ее получит!
Посвежевшая и отдохнувшая, вдохновленная собственными оптимистичными мыслями, Элика вбежала в свои покои и едва не сбила с ног расхаживающую по комнате Керру. Северянка удивленно вскинула темные брови.
– Приветствую, Элика. Я пришла пригласить тебя на полуденную трапезу. Домиций и принц Кассий рано утром покинули дворец, и сейчас никто нам не помешает проводить это время вместе.
Принцесса окинула подругу взглядом. Керра выглядела, как всегда, потрясающе. На ней отлично сидело длинное зеленое платье в пол без рукавов, полностью открывающее красивые плечи. Подруга хитро усмехнулась:
– Я выбрала для тебя похожее. Надеюсь, ты не будешь против?
– Так это ты! – у Элики словно камень с души упал при одной мысли, что платье для нее выбрано не принцем, который так любил их эффектно разрывать. Нетерпеливо кивнув Амине, принцесса позволила облачить себя в роскошное одеяние аристократок Кассиопеи, изумительный шедевр цвета морской лазури. Керра с удовлетворением наблюдала за этим процессом, и, когда Элика была одета, увела ее в дворцовый сад.
Солнце изрядно припекало, и северянка укутала свои плечи шалью из шелка под цвет платья, дабы не спалить кожу. Элика почти с любопытством оглянулась вокруг.
– Ты сказала, никто нам не помешает... Принц позволил мне свободно передвигаться по дворцу?
Керра с каким-то злорадным удовольствием кивнула.
– Я у него не спрашивала! Они в столь ранний час уехали из дворца вместе с Домицием, что у меня и не было возможности об этом осведомиться. Конечно, он очень хорошо вышколил своих сторожевых псов, и, хоть ты их не видишь, они не позволят нам подойти к стенам сада. Даже мне пришлось приложить все силы, дабы убедить их обоих, и принца, и Дома, что ты будешь все это время под моим беспрестанным наблюдением. Конечно, Кассий хотел посадить тебя на цепь, я уже не знаю, как мой возлюбленный отговорил его от этой затеи!
Улыбка сбежала с лица Элики. Последние слова Керры обожгли, словно пощечина. Принцесса едва не упала, споткнувшись на гранитных сходнях. Керра, заметив перемену в ее настроении, успокаивающе сжала руку.
– Забудь. Если ты не вызовешь его недовольства, сейчас, когда он уехал, ничего не будет. Ведь не вызовешь, правда? Я поручилась за тебя. Обещаешь?
– А есть вероятность сбежать отсюда в его отсутствие? – Элика полуобняла Керру и заговорила чуть тише, заметив пристальный интерес воина у колонны. – Помоги мне. Ты же знаешь, кто я. Я могу дать тебе все, что пожелаешь. Поверь, это не пустые слова. Расскажи мне, есть ли шанс покинуть этот дворец? И когда следующий торговый рейс в Атланту?
– Я ожидала, что ты спросишь, – Керра предупредительно сжала руку Элики.
Двое воинов, поравнявшись с ними, почтительно поклонились, один обратился к Керре, смущенно отводя взгляд от царственно наряженной принцессы.
– Тут и у стен есть уши, – когда воин ушел, Керра быстро увлекла Элику к поляне, на которой был накрыт стол. Оглянувшись, с сожалением покачала головой.
– Невозможно. Думаешь, никто не пытался? – северянка наполнила кубки фруктовым соком. – И дело даже не в высоте стен дворца. И не в том, что его периметр снаружи охраняют псы-убийцы. Невозможно бежать из самой Кассиопеи. За пределами дворца женщины, по сути, лишены любых прав, если их не сопровождает мужчина. Что это значит? Ты можешь стать законной добычей первого, кто тебя увидит. Ты не сделаешь и двух шагов... Сразу окажешься либо на рабовладельческом рынке, либо взаперти, но не во дворце, а, возможно, в жалкой хибаре портового работника. Твоя красивая кожа, как приговор. Скорее всего, принцу сообщат о тебе моментально... Но я не знаю, что предпочтительнее для тебя в случае побега, если тебя поймают... Возвращение к нему или же клеймо рабыни! Не играй с этим. Поверь, это невозможно без поддержки мужчины, но тут никто из них не станет тебе помогать. Даже Домиций, своей симпатией к тебе, считай, что заранее расписался в причастности.
Элика не хотела отпускать надежду.
– А если передать в Атланту весть? С тем же торговым кораблем?
– Для этого стоит договориться с теми, кто поплывет на нем... Сама понимаешь, что из этого ничего не выйдет. Во дворце никто не станет даже слушать тебя, а к остальным морякам тебе не подобраться, так как они жители города, куда тебе никогда не выбраться.
– Все равно, я попытаюсь! – принцесса была непреклонна. Сидеть здесь и молча терпеть насилие она не станет.
Керра отставила кувшин с фруктовым соком и уверенно распечатала амфору с вином. Чуть ироничная улыбка тронула ее тонкие губы.
– Я сегодня впервые увидела.
– Что увидела? – не поняла Элика.
– Ты улыбалась. Когда вбежала в свои покои. Он же не был жесток с тобой ночью, я права?
– Разочарую тебя, – Элика не хотела касаться этой темы. – Он сделал все, что хотел. Если ты о том, что на сей раз я не получила плетей, наверное, только потому, что он лишил меня способности сопротивляться.
– Ели ты не хочешь говорить... – Керра успокаивающие погладила ее по плечу. – Я не настаиваю. Может, тебе так проще, справиться с этим самой. Мне было от этого плохо, но поговорить ней с кем я не могла...
– А ты была когда-нибудь в Лазурийской пустыне? – сменила тему Элика. Слишком поспешно, потому что...
Потому что на этот раз воспоминания о прошедшей ночи вместо ужаса, слез и страха дальнейшего принесли нечто неизведанное. Принцесса бездумно осушила кубок вина, стараясь вытеснить это странное, будоражащее ощущение. Сердцебиение ускорилось, залив щеки легким румянцем, вызвав невиданный доселе эмоциональный подъем. В чем-то эти ощущения были знакомы. Так происходило, когда юная принцесса неслась во весь опор на Захватчице ветра, поражала учебные мишени при стрельбе из лука или метании копья или же сталкивалась лицом к лицу с осязаемой опасностью, из которой, как она знала наперед, был благоприятный выход. Но сейчас эта игра крови не поддавалась никаким логическим законом. Элика по-прежнему была в опасности в руках своего врага, от которого ничего хорошего ожидать не приходилось. Эта ситуация не предполагала выхода, она, скорее, затягивала в чертоги тьмы все сильнее, и чувство спокойствия и безопасности, посетившее ее вчера, в объятиях разоткровенничавшегося похитителя и насильника, пугало и вызывало бурный протест. Так не должно было быть! Если принц рассчитывал сломать ее своей человечностью, у него это почти получилось...
Керра между тем протянула принцессе небольшой стеклянный флакончик с янтарно-желтой жидкостью.
– Возьми. Тебе пригодится, я полагаю, ты не захочешь носить его детей. Это смесь особых трав. Просто добавь в питье, но незаметно. Я была удивлена, когда узнала, что он не заставил тебя это выпить перед ночью. Обычно его распоряжения касались всех рабынь дворца. Это еще раз подчеркивает его особое расположение к тебе...
Элика поспешно спрятала флакон в декольте облегающего грудь платья. Сам Антал послал ей подругу в лице Керры, ведь она сама даже не додумалась бы до таких мер предосторожности. Понести от варвара ей, принцессе великой Атланты?! Что может быть хуже! Наследная принцесса империи будет рождена от выбранного сердцем вольного спутника и никак иначе! Девушка ощутила запоздалое раскаяние в своей беспечности относительно взаимоотношений с противоположным полом. И матриарх, и Ксения пытались ненавязчиво разбудить в ней этот интерес... А она, Элика, не находила иного применения мужчинам кроме долгих бесед и дискуссий о науках. Даже Лэндала так не занимали войны и набеги, насколько плотские удовольствия в своем обширном гареме. Каждому свое, любила говорить матриарх. На фоне развратной Ксении стремление принцессы к военной тактике и стратегии вместо сексуальных наслаждений больше поощрялось королевой, чем вызывало беспокойство.
– Ты спросила про Лазурийскую пустыню, – вырвала ее из раздумий Керра. – Я ни разу там не была. Слышала, что это священное место, и с ним связана очень почитаемая в Кассиопее легенда. О, она во многом объясняет эти варварские нравы! Если сам бог этой земли сверг роль женщины лишь до незавидной участи игрушки для мужчины и матери детей, мне вполне понятна их страсть к разрушению и порабощению свободных земель. Говорят, ступать на священные пески этой пустыни имеет право лишь нога воина, поэтому нам путь туда, по сути, закрыт.
Элика в изумлении поперхнулась ягодой винограда.
"Сейчас еще преждевременно об этом говорить, но обещаю тебе, когда-нибудь я покажу тебе зарождение солнца в пустыне. Это мое обещание. И знай, что бы ни произошло с нами в дальнейшем, я его не нарушу. Мне очень хотелось бы, чтобы ты мне верила..."
Только воины?.. Неужели отношение принца к ней, несмотря на боль и унижение, оказалось настолько непредвзятым?! Элика не стала говорить Керре об утреннем обещании принца.
После трапезы девушки еще меру масла гуляли по саду, ведя непринужденную беседу и умело огибая в разговоре щекотливые темы. А когда вернулись во дворец, оказалось, что принц с советником уже вернулись. С охоты, как стало известно. Сопровождавшие их воины весело переговаривались между собой. Прислушавшись, Элика поняла, что столь бурное обсуждение было вызвано применением одним из них облегченного варианта арбалета, что позволило без особых трудностей пристрелить трех молодых самок горной газели. Сердце Элики пропустило несколько болезненных ударов. Она узнала воина. Зарт! Возможно, это ее единственный шанс! Однако тот даже не заметил гордой принцессы, а может, просто не узнал ее в наряде аристократки и с высоко уложенными волосами. Керра наклонилась ближе, чтобы их не расслышали окружившие воины, и быстро прошептала:
– Не думай. Ты подставишь его под удар, а он самый доверенный человек Домиция. Но идем! Нам стоит поприветствовать принца и первого советника и поздравить с успешным завершением охоты.
– Я не пойду! – вспыхнула Элика.
– Принцесса, это будет не корректно. С учетом того, что к тебе здесь особое отношение, тебя не принизили до уровня рабыни, следует также проявить почтение. Незачем его легионерам знать о ваших истинных отношениях, согласна? Забудь про свою ненависть хоть на миг. Покажи, что ты все еще истинная принцесса Атланты и невзирая ни на что, не будешь воевать против авторитета повелителя... По крайней мере, покажи это всем подданным.
Элика прикусила губу. Она сейчас корила себя за бурно вспыхнувший протест. В первую очередь, неприятно было осознавать, что ее ожидания оказались обманутыми, ведь она полагала, что три круговорота солнца, отведенные ей принцем, будут заключаться в его отсутствии. Но ведь, обещая ее не трогать это время, он не имел в виду, что им не придется видеться! Во-вторых, злило то, как быстро поняла ее намерения Керра относительно попытки заручиться помощью Зарта в побеге. Без Домиция Лентула тут наверняка не обошлось! Ну, а в-третьих... Элика вновь ощутила предательское сердцебиение и непонятное, скорее приятное волнение от перспективы вновь увидеть принца так скоро. Если бы только можно было избежать столь стремительной встречи! Но Керра была права, права в одном − недостойно принцессы, играющей почти на равных с принцем в глазах всего дворца, прятаться в кусты. Девушка гордо вскинула голову.
– Ты права. Большого вреда от этого не будет.
– Что ты с ним сделала ночью, что он рванул гасить свой запал в горы? – усмехнулась Керра.
Элика повела плечами. Она не всегда понимала тонкий юмор своей новой подруги. Наверняка внезапный отъезд Кассия был вызван его недовольством прошедшей ночью. Хорошо, что он после этого уехал на охоту, а не остался во дворце и не наказал ее за неудовлетворительное соитие!
– Я сделала все, что он хотел. Выбор не велик, тебе и самой это известно. Наверное, все было настолько ужасно, что он не захотел меня видеть.
– И тебя это радует? – усмехнулась Керра.
– Несказанно. Даже не представляешь, насколько, – искренне призналась Элика. Северянка с улыбкой покачала головой.
– Эх, Элика, вовсе не недовольство тобой погнало его вдаль от твоих покоев унять свою жажду крови охотой на горных ланей. Чем же ты вызвала столь сильное смятение чувств в душе нашего господина?
– Я не понимаю тебя.
– Вскоре ты поймешь... Совсем еще дитя, – Керра сжала руку принцессы. – Смотри, по правилам этикета достаточно лишь поздравить принца с удачной охотой. Вести беседу или же присутствовать на пиру необязательно, при желании ты сможешь практически сразу удалиться к себе.
– Очень хорошо.
У резных дверей, ведущих в главный зал, принцессу вновь охватило волнение, на сей раз граничащее с паникой. Голова закружилась от резкой нехватки воздуха, и она пошатнулась. Керра, без слов понимая, что творится в душе подруги, успокаивающие сжала ее плечи.
– Он не станет насиловать тебя прямо в зале! Что с тобой опять случилось? Держись достойно, я же знаю, что ты умеешь улыбаться! Ты хочешь, чтобы его подданные по твоим испуганным глазам догадались, что он тебя почти сломал?
– Это не так! – почти закричала Элика. – Я не сломаюсь! Я убью его скорее, чем он сломает меня! Что бы он не делал с моим телом, до моей души ему не добраться!
Керра, не сдержавшись, рассмеялась, зажимая рот рукой. Элика сперва непонимающе уставилась на подругу, но миг спустя осознала, что эта дружелюбная провокация преследовала собой вполне определенную цель.
– Так ты специально!!!
Она не поняла сразу, что в ее глазах появился озорной блеск, а пухлые губы изогнула искренняя улыбка. Мудрая Керра, пожалуй, понимала принцессу даже лучше, чем она сама. Гордо расправив плечи, Элика уверенно вошла вместе с подругой в предупредительно открытую дворцовыми стражами дверь.
Принц Кассий гордо восседал на грубоватом троне из черного дерева и солнечного металла посреди большой комнаты, Домиций Лентул находился рядом − в данный момент они беспечно скрестили кубки, прославляя бога удачной охоты Хареса… Воины из свиты принца заполнили зал, они еще не отошли от азарта увлекательной погони за дичью, поэтому шумно переговаривались между собой и хохотали, вспоминая особенно благоприятные моменты.
На двух нарядных женщин поначалу никто даже не обратил внимания. Керра с обожанием уставилась на своего возлюбленного, а Элика с не меньшим восторгом разглядывала увешенных оружием воинов. Как и следовало полагать, сами владельцы мечей и луков интересовали ее в самую последнюю очередь. У одного из их у бедра висел изогнутый полудугой меч, оружие, не знакомое Элике прежде, некоторые держали в руках тростниковые трубки для метания дротиков − об этой военной хитрости ей приходилось слышать на уроках полководицы Атланты. А изогнутые металлические звезды, которые совсем юный солдат осторожно оттирал от пятен крови, наверняка были прекрасным метательным оружием. Словно завороженная, Элика сделала шаг вперед, разглядывая вооружение и едва сдерживая порыв потрогать смертельные творения из крепкого металла. Воины расступались, некоторые просто оторопело глазели на незнакомую экзотическую красавицу с нежно-золотистой кожей, другие инстинктивно прикрыли руками мечи и арбалеты, и лишь самые выдержанные почтительно кланялись. Элика практически не замечала их реакции и повисшего в зале оторопелого молчания. Непостижимым образом близость оружия, аура воинственности и духа победы вместе с азартом словно наполнила все существо принцессы небывалым душевным подъемом, как будто вливая силы в ее надломленное сознание, прогоняя слабость и страх. Странное ощущение сопричастности к победе и единения с этим миром охватило каждую клеточку тела, и, когда, подняв глаза, Элика увидела почти рядом принца Кассия, сердце даже не дрогнуло от его испытывающего взгляда.
Иного взгляда. В его глазах больше не было непроницаемого холода вод океана у земель Белого Безмолвия, вод, рушащих флотилии и заживо погребающих в ледяной морской пучине отчаянных путников, посмевших бросить вызов стихии. Серый лед словно растаял под алым пламенем рассвета Лазурийской пустыни, теплые воды океана были спокойны и прозрачны, с жадным любопытством лаская песчаные побережья жарких стран, с осторожностью и настойчивостью одновременно. Улыбка изогнула чувственные губы Элики, улыбка, прежде незнакомая ей, расправляющая плечи и заливающая душевные раны каким-то волнительным умиротворением. Ладонь уверенно накрыла сердце, голова величественно, едва уловимо склонилась в почтительном поклоне, не уронив ни капли гордости и достоинства при этом приветственном жесте, а слова излились уверенной волной величественного океана, придав голосу искренне чувственную твердость.
