Текст книги "Дотянуться до тебя (СИ)"

Автор книги: Exlusion_cat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Вечером мы с Юми сидели у меня на кухне и обсуждали школьные сплетни, пока она готовила мне еду хотя бы на ближайшие три дня. Обсуждали – это сильно сказано. Она рассказывала, а я просто слушала, выборочно впитывая кусочки какой-то, временами полезной, информации. За всем этим я даже не заметила, как разговор плавно перетек в русло парней и отношений. И от того вопрос о наличии у меня парня или хотя бы того, кто мне нравится, застал врасплох.

– А как у тебя с тем мальчиком, которому ты помогала?

– Да никак. – пожимаю плечами, внимательно наблюдая за мимикой подруги. Иногда она может рассказать ещё больше, чем сама Юми. А тем более, сейчас нужно максимально аккуратно перевести разговор на другую волну. Одно слово – и она меня раскусит. – Кстати, я тут все спросить хотела. – Юми выключает плиту и вопросительно поднимает брови. – Зачем вы с Нацухи шифруетесь?

– А, ну… – девушка даже не удивлена, возможно, она ожидала этого вопроса чуть раньше. – Ты же, вроде, не ладишь с ними. Не хотела, чтобы мы ссорились из-за этого.

– Пф, тоже мне проблема. – я закатываю глаза, давя довольную усмешку. – Я не настолько зациклена на наших с ним разногласиях, чтобы портить вам двоим отношения.

– Вот как… – Юми на некоторое время замолкает, что-то обдумывает. Она вообще в последнее время изменилась – стала какой-то более спокойной, чем раньше. Даже перестала смотреть на все сквозь «розовые очки», обдумывает и анализирует все то, что происходит вокруг неё. Это несколько пугает: непривычно видеть Юми такой спокойно. Неужели, это общение с Нацухи так на неё влияет? Не то чтобы мне это не нравилось, просто непривычно наблюдать за тем, как кто-то меняется на твоих глазах. Есть что-то в этом такое… неприятное.

– А ты изменилась. – я так погружаюсь в свои мысли, что слова подруги доходят не сразу. Изменилась? О чем это она? – Похожа на себя до национальных.

Вот он, удар ниже пояса. На это намекал и Тсукки, но я не думала, что и Юми это заметит. Не знаю, хорошо это или плохо, но наверное, уж лучше чем было совсем недавно.

– Оклемалась уже. – дёргаю плечами в бесполезной попытке защититься от слов брюнетки. Не ожидала я, что так прямо мне это скажет именно она.

«– Что? Что ты сейчас сказала? – Рин замирает на месте, прожигая меня в миг почерневшими от неверия глазами. Хиро тоже замирает, так и не сумев захлопнуть дверцу шкафчика. Нас только трое, остальные ещё просто не успели подойти. Они все ещё свято верят, что я поплыву эстафету и им не надо особо готовиться.

– Ты вроде не глухая, Рин. – пожимаю одним здоровым плечом, но резкая боль все равно пронзает второе плечо. Губы искажаются в кривой усмешке. Жалкая попытка спрятать боль.

– Ты совсем рехнулась? – шипит брюнетка, ударяя кулаком по дверце шкафчика так, что звон металла не только по ушам режет, но и кажется, гуляет отвратительным эхом по коридору. – Ты хоть понимаешь, как подставляешь команду?!

– Команду? – от широкой ехидной усмешки сводит скулы. – С каких пор плавание – это командный спорт?

– Что ты… – Рин багровеет от негодования и злости. Конечно, ведь тогда плакала ее золотая медаль за эстафету. Она это понимает и поэтому злится.

– Она в какой-то степени права. – Хиро смотрит перед собой, устремив свой взгляд в пол. – Каждый из нас плавает на себя и для себя. Но, Нитами, это перебор бросать нас за пятнадцать минут до старта.

– Я не буду плавать ради ваших медалей с травмой.

– Что? Нитами, что ты такое говоришь? – в раздевалку входит Мия. Низкорослая шатенка с карими глазами. Волосы ее уже собраны в косу, а значит она уже готовится выйти на старт.

– Я уже все сказала. – голос преувеличенно спокойный и надменный. Именно такой, который показывает им, кто здесь абсолютный лидер. Кто капитан и с чьим мнением будет считаться тренер. Они все это знают. – Я не буду плавать с травмой. Добывайте себе эту медаль сами.

– И тебя называют «Королевой»? – Рин усмехается, так горько и одновременно высокомерно, что где-то на душе становится мерзко. Совсем глубоко и немного. – Какая же ты «Королева» раз даже за себя постоять не можешь.

О спасибо Рин, я даже не сомневалась, что ты мне напомнишь про мое серебро за баттерфляй. Кто же ещё из вас мне «посочувствует» по этому поводу? Может Хиро, которая в кои-то веки взяла золото? Или может ты, Рин, которая впервые за три года взяла серебро в брассе, а не заняла почётное четвёртое место? Конечно, кому из вас известно, какого это получить серебро, когда от тебя все жду золота? Никому. Все вы такие жалкие в своём наигранном стремление добиться тех же высот, что и я. Кто из вас, кроме Имай, хочет попасть в сборную? Для кого из вас это больше чем клуб? Для чего большинству из вас золотая медаль, если вы ее даже не достойны?

– Ты бросаешь нас? Серьёзно? – голос Мии переходит почти на ультразвук. – Почему ты предаёшь нас именно сейчас?!

– Ты предатель, Нитами. – а вот и Рейко. Она, видимо, все это время стояла за дверью и ждала, когда ей появиться эффектно. Браво!

– Мне плевать на ваше мнение. – смеюсь, когда на меня устремлены три пары злющих глаз. И только Имай как-будто не с нами. Ну же, вице-капитан. Веди команду, ты же так давно рвалась на мое место. – Медаль, это результат тренировок. Сегодня мы узнаем, чего стоит наша «команда» без меня.

Не дожидаясь ответа, отталкиваюсь от стены и игнорирую боль в плече. Игнорирую злые взгляды и скрежет зубов. Думаете взять золото? Нет конечно. Золото, это не ваш уровень. Мой и, может быть, Имай. Но не их. Серебро? Тоже нет, большинство и его не достойны. А вот бронза… Покажите мне, как за свою медаль вы будете рвать глотки. Покажите, чего вы стоите на самом деле.

– Нитами. – Хиро даже не окликает, но ее голос заставляет замереть на секунду. – Ты не просто предатель. Ты – «Королева-Предатель».

– Называйте как вам угодно, мне все равно.»

В субботу утром, когда Кей и Тобио уже приехали в Сайтаму, я все ещё стояла перед своей начальной школой и все не решалась сделать шаг вперёд.

– Всё-таки вернулась, Королева? – раздаётся чуть ехидный голос над головой. Мужчина все ещё передвигается бесшумно. Черт.

– Ясуда-сан! – я едва не отпрыгиваю в сторону, только чудом сохраняя равновесие и почти спокойный тон. Склоняюсь в подчинительном поклоне, едва успев повернутся к мужчине лицом. – Прошу, помогите мне прийти в форму!

– А справишься ли? – от его ехидной улыбочки скулы сводит. Ками, этот мужчина даже в свои годы, иногда, ведёт себя как мой ровесник.

– Конечно.

Комментарий к Глава 11

Начну с того, что не хотела именно сегодня выкладывать главу. Не знаю, уместно делать это или нет в связи с днём траура.

Скрывывать особо нечего, я живу в городе Красноярске(примерно 7,5 часов на машине до Кемерово). До нас новость о ужасной трагедии дошла быстро. Не хочу вдаваться во все подробности, слухи и фейки, что гуляют вокруг произошедшего. Просто хочется сказать, что это, действительно, ужасно. Погибло там 64 или 300 человек, это не важно. Можете осудить за такие слова. Ваше право. В любом случае, цифры ужасают. Самое страшное, что по большей части погибли не в чем неповинные дети. Вот что, по моему мнению, самое ужасное.

========== Глава 12 ==========

Вдох. Выдох. Вдох. От того, как долго и безуспешно пытаюсь выровнять дыхание и успокоить нервы, начинаю злится только больше. Легкие болят и сжимаются от каждого глубокого вздоха. Как будто хрящевые кольца, составляющие трахею и бронхи, непроизвольно уменьшаются в диаметре. Хотя, такое даже теоретически невозможно. Но боль адская. Страх перед очередным заплывом не меньше. По венам точно не кровь бежит, а кислота. Концентрированная, такое чувство, будто все 100%. Она, кислота, разъедает не тело, а, кажется, саму душу. Убивает напрочь только-только восстановившуюся, и без того шаткую, нервную систему. Заставляет каждый раз вспоминать сковывающую боль. Вновь и вновь возвращает на этот треклятый стадион. Но это уже не тот животный ужас, что был всего неделю назад. Уже не так плохо. Но от этого время, которое я могу проводить в воде без приступов паники или какой-то там психосоматической фигни, не увеличивается. Ни на гран.

Сано кладёт руку на плечо в каком-то дружеском жесте поддержки. Сано – племянник Ясуда-сана, второй тренер и, вроде как, менеджер. Учится на вечернем отделение местного колледжа. На кого не знаю. Никогда не интересовалась. Зато это парень не в меру активно интересуется мной. Всюду старается быть рядом и по возможности помочь. Меня это откровенно раздражает. Раздражает эта жалость и сочувствие. Ненавижу. Мне это не нужно; по крайней мере не от него точно. Это по настоящему отвратительно, когда кто-то пытается тебя подбодрить, хотя и без этого дела хуже некуда. И от того, я просто дергаю плечом, скидывая чужую ладонь. Страха как не бывало. Только жгучая смесь ненависти и раздражения. Она, как топливо. Разжигает нечто внутри, что заставляет гореть все тело. Закрываю глаза. Вдох. Выдох. Резина, из которой сделан коврик на тумбе, холодная и мокрая. Запах хлорки уже не режет рецепторы. Давно убил их. Хватаюсь пальцами за край тумбы и резко отталкиваюсь. И от того, что даже по моим, не таким уж и достоверным ощущениям войти в воду получилось почти идеально, легче не становится. Какая разница, насколько у меня хорошая техника и время, если страх плыть или, банально, погружаться в воду настолько велик, что перебивает желание вернуться в спорт? Вот сейчас, после пятого разворота, плечо начинает тянуть от фантомной боли. Так было в первый день национальных, когда препарат ещё работал «на ура», а плечо после заплыва не болело не из-за адреналина в крови. Это определённо утопия. Моё эгоистичное и глупое желание вернуться, хотя я сожгла все мосты. Когда я верила, что мой план был идеален; человеческий фактор не учла. Как не парадоксально – свой.

– Думаю, тебе не стоит напоминать, что после таких долгих перерывов, обычно, не возвращаются. – Ясуда-сан фыркает так громко, что на секунду кажется выпала из реальности. – Уверена, что оно тебе надо?

– Да. – стоит хотя бы попытаться. Прошла всего неделя. У меня есть ещё время. Я не хочу сдаваться так рано. – Вы не против, если ко мне завтра на тренировку придёт друг?

– Если твой «друг» поможет тебе не орать каждые десять минут, то пожалуйста. – ну конечно, это было всего один раз. Подумаешь, руку и мозг в первый день переклинило так, что я натурально выла от боли.

– Возможно, он поможет. – я пожимаю плечами, хотя наверняка знаю, что сам Тобио мне не поможет, а вот его присутствие, вполне, может помочь. Мужчина кивает и, наверное, наши с ним мысли совпали.

– Ты уже видела? – Ясуда-сан кивает на журнал, лежащий на столе и я отрицательно качаю головой. – Посмотри, только сегодня купил.

Мне даже стало интересно. Летние национальный закончились пару дней назад, так что не удивительно, что свежий выпуск журнала вышел. Там, определенно, фавориты этих соревнований и что-то мне подсказывает, что новый «top-5» меня шокирует. Пролистываю несколько статей, не касающихся школьный соревнований и сразу открываю на странице с громким названием статьи: «Новые фавориты национального турнира! Неужели звезда средних школ, Аяно Нитами, больше не лидер лучшей пятёрки?». Мда, почему-то я даже не удивлена. Рано или поздно это должно было всплыть. Дальше идёт небольшой вступление, где как всегда много воды. Я благополучно пропускаю всю ненужную мне информацию и сразу переворачиваю страницу. В этом году, как ни странно, лидером является Имай, что же ее школа безоговорочный лидер уже много лет. Затем неизвестная мне девушка из Шираторизавы, девушки с третьего и четвёртого места мне тоже не знакомы. А вот пятое место меня, действительно, поражает.

– Что? Ясуда-сан, тут точно нет ошибки?! – как такое возможно, с каких пор Рейко так хорошо плавает?! Да она одна из немногих в нашей команде, кто ещё как-то мог со мной тягаться, но ей всегда было далеко до «топа». Полгода назад она едва ли дотягивала до уровня национальных.

– А, ты об этом, у неё лучшее время в кроле на спине. – Рейко никогда не плавала на спине. Говорила, что брасс ей ближе, но кто же знал, что она так хорошо плавает на спине. Переворачиваю страницу и нахожу ее результат. Хах, я все ещё быстрее. – Я думал, тебя больше позабавит заголовок.

– Я ожидала нечто подобное.

Телефон в кармане олимпийки оживает, сообщая мне о том, что Карасуно только-только приехали в город. Довольную улыбку подавить не получается. Быстро набираю сообщение и убираю телефон обратно. У меня ещё почти час тренировки.

***

Брюнет стоял около магазина, который находился в десяти минутах ходьбы от моего дома, и нервно оглядывался. Он, как ни странно, почему-то меня не заметил. Наверное думал, что я приду с другой стороны.

– Давно не виделись, Тобио. – волейболист хмурится, и мне почему это кажется невероятно милым. Хочется обнять и получить объятия в ответ. Как было бы, если бы у нас была хоть какая-то взаимность.

– Да, наверное… – он чуть кивает и кажется немного смущается. Интересно, а он смутился, когда увидел мое сообщение? Как воспринял мое предложение зайти ко мне?

– Зайдём в магазин? – я показываю большим пальцем на магазин рядом. – Еды у меня дома нет, хоть чаем тебя напою.

В магазине я быстро набираю не особо вредной пищи. Готовить я конечно за неделю не научилась. Но рис и омлет уже получаются неплохо. А ещё рыба. Но по большей части я питаюсь тофу. Брюнет прожигает мой затылок пристальным взглядом и меня это очень сильно нервирует. Вот что такого в моем затылке?

– И что ты увидел у меня на голове? – я чуть поворачиваю голову в сторону и одновременно протягиваю деньги кассиру. Ёжусь, потому что после тренировки волосы немного влажные и пахнут хлоркой. У меня все ещё нет привычки нормально сушить голову.

– Ну… – он отводит взгляд в сторону, немного тушуется и мнётся. – Ты плавала?

– Вроде того. – забираю пакеты с кассы и у меня так не вовремя начинает болеть плечо. Ками, надеюсь это психосоматика, а не перегрузка. Последнее сейчас мне совершенно не нужно. Морщусь, но не более. – Чуть позже расскажу всё.

Брюнет чуть напрягается, когда я достаю ключи от ограды. Щелкает электронный замок и мы попадаем на территорию участка. Наверное, Тобио не ожидал, что дом окажется пустым. Ключ в замочной скважине поворачивается привычно легко и нас встречает темнота и тишина дома. Тыльной стороной ударяю по выключателю, на ходу вытаскивая ноги из вполне удобных кроссовок. Парень ставит сумку на пол и неловко мнётся у порога.

– Не нервничай, – легонько хлопаю Кагеяму по плечу. – Моих родителей не то что в городе, а в этой префектуре нет. И не появятся ещё три недели, как минимум.

– Почему ты не с ними? – ого, этот парень умеет поддерживать разговор? Вот это новость.

– Я же не плаваю, забыл? – я показываю «кавычки» пальцами. Тобио кивает, все ещё расшнуровывая свои кроссовки. Аки какой-то педант. – Ладно. Ванна на втором этаже, вторая дверь слева.

Оставляю пакеты с едой на столе и сама поднимаюсь на второй этаж. Хочу переодеться, потому что ходить ещё и дома в спортивном костюме мне не хочется. Быстро снимаю штаны и переодеваюсь в более комфортные домашние легинсы, стягиваю с плеч олимпийку, и, лишь на секунду замешкавшись, замираю. Дверь открывается, в тот момент, когда я стою в наполовину задранной майке. Черт. Я по привычке назвала Тобио расположение относительно своей двери, а не лестницы.

– Прости! – он уже почти закрывает дверь, как замечает несколько кубков на полке над рабочим столом. Я мгновенно возвращаю майку на место. Ладно, в ней тоже нормально. – Это твои?

– Да. – сглатываю; чувствую себя очень странно. И даже не из-за того, что этот парень едва не увидел меня голой, а потому что он увидел нечто более личное, чем какая-то часть тела. У меня в какой степени отсутствует стыд, потому что годы плавания сделали своё дело. Не знаю почему, но именно сейчас все мои награды мне показались настолько личными и сокровенными, что стало неловко. – Это не все. Подойди сюда.

И брюнет меня слушается. Совсем забывает о небольшом конфузе и в три шага оказывается около меня. И замирает. Потому что вся стена напротив него – со входа в комнату полки с медалями не видны – усеяна тем, чего он так отчаянно желает. Тем, что для меня всегда ничего не значило. Он подходит ближе к полкам и почему-то слишком пристально разглядывает одну медаль. Серебряную в золотой рамке. Поднимает руку и пальцами касается блестящих краев. А у меня такое чувство, будто эта медаль, это я. Дыхание перехватывает. Кожу, да что там кожу, все мое естество обжигает нечто непонятное. Пугающие настолько, что в дрожь бросает. И только спустя несколько секунд – а секунд ли? – понимаю, что ничерта это не дрожь. Паника, самая настоящая.

– Они ничего не значат для меня. – Тобио одергивает руку и смотрит так, что жар опаляет уже совсем не из-за паники. Этот взгляд, полный злости и какой-то отчаянной ярости, напоминает мне того Тобио, что изредка мне снится. Тобио, которые отвечает мне взаимностью.

– Не правда. – шипит он подобно злющей кобре. – Тебя бы не задело поражение на национальных, будь тебе все равно.

Его слова меня поражают. Я никогда не думала, что Тобио сможет придти к таким выводам, почти ничего не зная. Режет без ножа. Убивает морально фактическим попаданием в цель. Задыхаюсь, потому что воздух застрял где-то между лёгкими и носоглоткой. Потому что он первый, кто решился озвучить это вслух. Усмехаюсь, а в голове точно какой-то тумблер щёлкает. Не из горла, а из самого сердца, вырывается нервной смех, от которого у самой волосы дыбом встают, превращается в всхлип. И чтобы я себе не говорила, меня, действительно, задело мое поражение. Второе место, когда все от тебя ждут первое. Это отвратительно. Унизительно. Отвратительно от осознания, что тогда я была абсолютным лидером. Равных мне не было. И травма это не отговорка. Я должна была взять золото.

– Даже если и так, это уже ничего не решает. – пожимаю плечами и тихо фыркаю. Я вижу, как он борется с желанием меня хорошенько встряхнуть, да так, чтобы мозги на место встали. А я еле удерживаю себя от глупого желания обнять и поцеловать. Просто мне этого хочется. До белых пятен перед глазами и бабочек в животе. – Пошли мыть руки, иначе ты рискуешь остаться тут на ночь.

День откровенно не задался с самого его начала. Сначала я едва не проспала пробежку. Точнее проспала, но совсем на немного. У меня пригорела яичница, а рис вышел пересоленным. И в какой-то момент я осознала, что задержись я дома еще хоть на пару минут, то точно опоздаю на утреннюю тренировку и Ясуда-сан утопит меня в бассейне за это. Хотя, возится со мной, он, разумеется, не обязан. Этот человек уже давно расставил приоритеты, и важнее всего для него – его нынешние ученики. Быть может, кто-то из них через пару лет станет новой «звездочкой» и потеснит Имай на ее новоявленном пьедестале. Интересно, нравится ли ей это чувство ответственности? Нравится чувствовать, что ты «лучший»? Это чувство пьянит, заставляет поверить в себя и свои силы, но когда ты знаешь, что ты лучший и задираешь голову, смотришь только вперед, кто-то позади может запросто выбить землю у тебя из-под ног. Она совсем скоро это осознает. Осознает, почему только медаль показатель того, как хорошо ты занимался. Плавание – индивидуальный спорт. И только от тебя зависит твоё будущее. Это не обожаемый Кагеямой волейбол, где команда сильна, когда все игроки на площадке сильны. В нашем спорте, ты можешь рассчитывать только на себя и свои силы.

Тобио обещал придти на вечернюю тренировку и от этого факта что-то внутри скручивается и переворачивается. Это так глупо. Влюбиться в того, для кого чувства не играют роли в достижение цели. Этот парень готов отбросить все, что мешает ему. Возможно, даже если у него есть какие-то чувства ко мне, он все равно этого не поймёт или просто выбросит за ненадобностью. Будет идти подобно танку. Медленно, упрямо и напролом. У меня зарождается настолько идиотская идея, что даже приводить в действие её не хочется. Хотя, моя самая идиотская вещь со мной уже случилось – я влюбилась в такого недалекого человека, как Кагеяма Тобио.

На входе в саму школу я встречаюсь с вечно жизнерадостным Сано. Он машет рукой и чуть ли не пританцовывает. Кажется, будь у него уши и хвост, точно бы ластился как какой-нибудь кот или пес. И как будто за всей этой дружелюбностью я не вижу, как он подбивает ко мне клинья. Прости, но моё сердце занято одним придурком, которому до моих чувств нет никакого дела. Я просто киваю, даже не удосужившись ему что-то ответить. В какой-то степени это можно назвать «нормой реакции». Я никогда не ладила с людьми и не славилась общительностью. Так что мою холодность всегда можно списать на это, а не на то, что такие люди, как Сано, вызывают у меня чувство отвращения. Это нормально, наверное.

Пока я переодеваюсь, что-то во мне переклинивает. Я вспоминаю вчерашний разговор с Тобио, его меткое замечание по поводу моего поражения и в какой-то степени радость за меня. Хотя, вероятнее всего, я просто вижу то, что хочу видеть. По моим предположениям брюнет рад за меня. Но мне так кажется, только потому что он мне нравится. На деле, ему всё равно смогла ли я хотя бы заходить в воду без особых последствий. Ему вообще нет дела до меня и моих проблем, так почему же я тогда предложила ему сделку? Он ничего не потеряет, если не сможет пройти на национальные, а мне не придется заставлять себя побороть свой страх. Это глупо. Но почему-то так отчаянно хочется, чтобы у него и его команды все получилось.

Около входа в раздевалку я нахожу Сано. Стоит мне попасться ему на глаза, как он начинает что-то говорить. Но я его не слышу. В голове пустота. Точно какой-то тумблер щелкнул, который отвечал за распознавание информации. Мне удается уловить лишь одно слово: «тренировка». Наверное, я задержалась в раздевалке больше положенного и Ясуда-сан начнет убивать меня морально прямо сейчас. Стоит попасть в зал с крытым бассейном, то я совершенно не слушаю Сано или даже Ясуда-сана. Слышу, как они что-то мне говорят, но самих слов я не слышу. И сейчас это совершенно не пугает. Надеваю очки и встаю на тумбу. Тело сжимается до предела, словно пружина, пальцы так крепко сжимают край тумбы, что кажется, ещё немного и я погну металлический край. Единственный звук, что пробился сквозь непонятный барьер – звук свистка. Отталкиваюсь с такой силой, будто от этого зависит моя жизнь. Весь мир вокруг подобно водовороту скручивается до одной точки. Все мысли сводятся только к одному: техника. Как правильно дышать, какое должно быть положение рук и ног. Цель проста – сделать угол атаки близким к абсолютному нулю. Это тяжело, но вполне реально. Не задумываюсь зачем и для чего мне это. Просто я хочу этого. Техника превыше всего. Повторяю себе, как какое-то заклинание, как иудей читает себе мантру, так и я повторяю себе самую простую истину: «техника – залог скорости».

Усталость появляется из ниоткуда. Как будто перекрывающий её вентиль резко выкрутили на полную, заставив каждую мышцу в моем теле ныть от усталости. Останавливаюсь у самого бортика тяжело дыша. Его, дыхание, удается привести в норму спустя несколько минут, и только потом я осознаю, что в огромном помещение подозрительно тихо. Кладу локти на бортик и мне кажется, прошло всего пару минут после того, как я погрузилась в воду. Сано смотрит на меня настолько ошалелым взглядом, что становится в какой-то степени страшно. У него в руке зажат секундомер и он смотрит то на меня, то на него. Я кручу головой и натыкаюсь на довольный оскал Ясуда-сана. Что это все значит?

– Ну что? – не выдерживаю и задаю этот вопрос. Подтягиваюсь на руках и сажусь на бортик, безошибочно определяя, что наплавала я неплохо, раз так приятно тянет мышцы. – Хватит на меня пялиться, будто я какой-то экспонат в музее.

– Ты плавала ровно шестнадцать минут. – осторожно начинает шатен и, кажется, мои глаза стали большие-большие от удивления. До этого я могла плавать непрерывно около семи минут. А тут в два раза больше. С чего это? – К тому же, у тебя весьма впечатляющие время на стометровке.

– И сколько? – ну давай, удиви меня.

– Одна минута и двадцать одна миллисекунда.

– Много. – я фыркаю и встаю на ноги. Привычной боли, что сковывает плечо после заплыва, нет. Только какое-то странное тепло и чувство приятной усталости. Подхожу к скамейке, на которой лежит моё полотенце, и набрасываю его на плечи. Хочется пить.

– Много? – взвизгивает парень и едва не пыхтит от злости. – На универсиаде результаты немногим выше показывают! А ты говоришь много?!

– Акира. – осаждает своего племянника тренер и подходит ко мне на расстояние вытянутой руки. – На нашу «Королеву» не просто так место в сборной готовят. Да, Нитами? – на его ехидную усмешку хочется ответить не менее едкой улыбкой. – Какое у тебя время было на стометровке вольным стилем?

– Пятьдесят семь секунд и одна миллисекунда. – не самый мой лучший результат, но я об этом конечно не говорю. За месяц до национальным у меня время было на секунду меньше, чем на самих соревнованиях. Ясуда-сан хмыкает, а Сано и вовсе замолкает. Ему сказать то по сути нечего. Пускай, он тоже когда-то занимался плаванием, но вряд ли ему светила олимпийская сборная или молодежка.

Свой результат повторить не получилось. После перерыва в пару минут я смогла пробыть в воде немногим больше своего прежнего максимума. На целую минуту больше. Пускай медленно, но теперь дело сдвинулось с мертвой точки и причины этого мне не известны. Но это точно не из-за Кагеямы, просто что-то щелкнуло у меня в голове. Переклинило в хорошем значение этого слова. Откуда взялось это странное абстрагирование? Не накати на меня усталость, то точно бы еще смогла проплыть. Это несколько странно. Осознавать, что ты смог перебороть себя, но при этом абсолютно не понимать, какие механизмы и схемы привели к таким результатам.

Вечерняя тренировка начиналась около семи вечера. Утренняя, на данный момент, из-за каникул заканчивалась около одиннадцати. У меня был достаточно большой перерыв и, соответственно, слишком много свободного времени. Сегодня я планировала потратить его на готовку, а ещё надо зайти домой к Юми и полить цветы. Она написала мне ещё вчера, что они вернуться через полторы недели и до этого момента я просто обязана поливать ее любимые цветы. От неё же узнала, что мое семейство чуть задерживается на Окинаве из-за того, что отцу неожиданно продлили командировку. Так что Нацухи невольный заложник всей этой ситуации. Никто из моего семейства так со мной не связывался. Даже Нацухи не отправил саркастическое «Ты ещё жива?». Но мне даже не обидно. Я крайне рада, что о моем существовании даже не вспоминают. Хочется уже скорее свалить из этого дома и жить отдельно. Может быть, если я все же вернусь в плавание, то поступлю в Тохоку или Тодай. И тогда уже точно раз и навсегда покину это проклятое место. Эх, мечты-мечты.

Из всех моих немногочисленных знакомых, только один хочет поступить в Тодай. И это определённо не Тобио, он хочет играть в волейбол и дальше. Хочет попасть в олимпийскую сборную, но почему-то упускает тот факт, что для этого и нужно поступить в самый престижный ВУЗ с самыми сильными спортивными клубами. А это, безусловно, Тодай. Имай Хиро – как я уже говорила, вечно дышала мне в затылок. И именно она метит на спортивную стипендию Тодая и, соответственно, приглашение в плавательный клуб этого заведения. И у неё есть все шансы его получить. Пока что.

Когда на часах было уже шесть вечера, спортивная сумка была собрана, а ужин, который я должна съесть сразу после тренировки, приготовлен. Я даже не стала звонить Тобио, чтобы спросить придёт он или нет. Если не придёт, то не очень то и страшно. Все же, он тратит своё личное время на это. Фыркаю своим мыслям и перекидываю лямку спортивной сумки на другое плечо. На вечерней тренировке обычно только я, так как детям из начальной школы не положено так много заниматься. Даже Ясуда-сан очень редко занимается дольше, чем положено по стандарту. Разумеется, я была исключением из правил. Десять лет подряд шесть дней в неделю по два раза в день. Отлично. Просто прекрасный график. Никакой личной жизни или свободного времени. Не удивительно, что за такой большой промежуток времени у меня атрофировалось – а было ли вообще? – нормальное восприятие действительности. Когда живёшь в обществе тех, кто готов идти по головам, невольно начинаешь задумываться о многих, совсем не нормальных вещах. А стоит ли общение тех жертв, которое оно может принести? Если бы кто-то из моей «команды» был хоть капельку сблизился со мной, то наверняка бы попытался столкнуть с насиженного места. Но я ещё в начальной школе поняла, что лучше работать на себя и для себя, чем на кого-то и ради кого-то. Не пришёлся мне по душе принцип «коллектива», который так успешно взращивает наше общество. В нашей системе нет понятие «Я», но есть слово «Мы». Но мне такая система ценностей не нравится. Не нравится то, что ты в первую очередь работаешь на других, а не на себя. Но один человек этого не изменит, поэтому лучше сидеть и молчать, и быть может, мое отклонение от сложившейся идеологии не заметят.

Тобио звонит мне, когда я уже провела добрую половину своей тренировки и отдыхала на скамейке нагло вытянувшись на ней во весь свой рост, тем самым потеснив с края Сано, который ещё изредка косится на меня. Будто проверят, точно ли я плавала сегодня утром и показала, по его не авторитетному мнению, хороший результат. Так вот, Кагеяма потерялся. На улице уже стемнело, а сегодня, прямо при мне, перегорело несколько лампочек в коридорах и найти дорогу стало весьма проблематично, если ты конечно не местный. Хотя и мне, когда-то давно, было трудно найти дорогу в потёмках. На оклик Сано, мол куда это ты намылилась, отвечаю честно. И прежде чем он успевает сделать замечание, говорю, что его дядя, то есть Ясуда-сан, знает. Шатен сжимает губы в тонкую линию, но ничего больше не говорит. Обиделся.

Лаврируя в бесчисленном количестве коридоров и дверей, нахожу своего «друга» около стеклянного стеллажа с наградами. Он, стеллаж, находится не в главном корпусе, а рядом с кабинетом главного тренера. Шесть фотографий. На всех них я в окружение своей «команды», а рядом с нами кубки с соревнований, на шеях медали, а на душе радость. Кажется, Тобио безошибочно определил где на них я.

– Пошли, у меня перерыв заканчивается. – дергаю парня за край толстовки и веду за собой. Намеренно не отпускаю клочок одежды, чтобы это недоразумение с очаровательными глазками не потерялось. Когда мы заходим в зал, мой бывший тренер вернулся со своего перерыва и уже начал барабанить пальцами по планшету. Первый признак того, что мужчина теряет терпение.