Текст книги "Корона Неимоверности (СИ)"

Автор книги: Евлампий фон Хан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5: Кровь и молоко

1

Мать-река – река важная, само название отражает ее суть. Глубокая. Широкая. Спокойная. На ее берегах располагались множество рыбацких поселений, которые она кормила рыбой. Раньше кормила, пока не пришел Мрак, уродующий и убивающий жизнь, в том числе и в водах. Рыбы стало очень мало.

Дубыня, Иван и Лиса шли вниз по течению, до ближайшей рыбацкой деревни, которая непременно попадется на их пути. Там они планировали раздобыть лодку, чтобы перебраться на другой берег.

Показались домики, но ни одной живой души не наблюдалось. Они подошли к вымершей деревушки. Все дома были в плохом состояние, сказались годы отсутствия ухода. В одном из дворов Иван нашел подходящую лодку, весла были при ней.

– В отличии от остальных развалившихся халуп, эта хижина выглядит вполне жилой, – отметила Лиса.

– Думаешь, тут еще живут? – спросил Дубыня.

На стук в дверь никто не откликнулся. Дверь была не заперта. Охотница и воевода зашли внутрь. На кровати лежал человек, старик, а точнее обтянутый бледной кожей скелет. Голод убил его… почти. Не смотря на ужасное состояние, он был еще жив.

Он с трудом поднял веки.

– Не Мрачный, – увидев глаза, отметила Лиса.

– Кто…? – произносить слова стоило ему больших усилий.

– Три путника. Нам кое-что нужно, ваша лодка, – сказал Дубыня.

– У нас есть еда, если хотите…

– Поздно…, – перебил Лису старик. – Уже… не нуждаюсь…

– Нам нужна лодка, переплыть реку. Не против, если мы возьмем вашу? – спросила Лиса.

– На тот берег? – спросил он, как-будто немного оживившись.

– Да, на противоположный берег, – подтвердил Дубыня.

– На том берегу… вверх по течению… поселок Кутюрьма… Я дам лодку. Доставите туда письмо… моей сестре, Чернаве дочери Бажена… и мы… в расчете, – умирающий говорил так быстро, как только мог. Для него это было важно, а время его уже на исходе.

Старик-скелет сделал еле заметный жест, указав на стол, где лежал кусок бересты, прижатый покрытой пылью тарелкой, на котором было что-то написано сажей.

– Письмо…

– Ну, годится, – согласился Дубыня, взяв письмо. – Возьмем лодку и доставим сообщение.

– А теперь… ступайте, – прошептал старик из последних сил.

Путники послушались, им здесь больше делать нечего.

Они спустили лодку на воду. На весла сел Дубыня.

2

Дубыня сидел на середине лодки спиной к Ивану и греб веслами. Лиса сидела на противоположном от Ивана краю лодки и тоже не видела, что он сделал. Бывший витязь незаметно вытащил письмо, написанное старым рыбаком на куске бересты, из кармана Дубыни. Уж очень ему любопытно, о чем в нем говорится.

Текст был написан не твердой рукой. Почерк было сложно разобрать, но Иван смог разобрать большинство слов и понять смысл послания.

– Ну и страсти, просто умора. Правда, ошибок куча.

– Ты прочитал письмо?! Как ты посмел?! – возмутилась Лиса.

– Твою мать, зачем? – поддержал ее Дубыня.

– А что такого?

– Какой-же ты наглец. Это личное, – стыдила его Лиса, – тебя никак не касается.

– Ладно, ладно, успокойтесь, – сказал Иван, отдав письмо обратно Дубыни. Он не ожидал таких нападок. – Надо же, какие вы правильные. Теперь я вам не расскажу, что там написано.

– Садись на весла, я устал, – заставил Дубыня разбойника грести в наказание за проступок.

– Только не говори, что собираешься взаправду относить письмо.

– Конечно, собираюсь.

Иван насторожился, поэтому задал вопрос:

– Так ты всерьез? Я думал, ты просто подыграл старику.

Дубыня ему ответил:

– Конечно, я всерьез. Я ведь дал обещание.

– В этом нет смысла. Мы потеряем время, – выразил недовольство Иван.

– Мы бы потеряли больше времени, если бы он не дал нам лодку, – спорил с бывшем витязем воевода.

– Мы могли бы ее сами взять, – парировал Иван.

– Нет не могли. Она не наша, у нее есть хозяин, – стоял на своем Дубыня.

– Тут нечего спорить, – вставила свое слово Лиса, – мы выполним просьбу умирающего и точка.

– Если бы вы знали, о чем в письме говорится, возможно, вы бы передумали.

– Нам незачем это знать, не наше это дело. А слово свое я сдержу, – поставил точку Дубыня.

Иван вздохнул. Двое против одного – он в меньшинстве.

3

Поселок Кутюрьма располагался в отдалении от береговой линии на возвышенности. На первый взгляд он выглядел безлюдным. Однако, это было не так. Во дворе одного из домов залаяла собака, когда троица зашла в поселок. Лиса увидела в окне старуху, которая не спускала с них глаз. Она пряталась за рваной шторкой, не желая быть замеченной. Острый взгляд Лисы ее заметил.

Девчонка четырнадцати лет стирала в корыте свое тряпье, как только увидала трех незнакомцев, замерла. А две чумазые девочки помладше, которые крутились возле нее, спрятались за ее спину.

Старик, во дворе напротив, прекратил рубить дрова, завидев их. Он подозрительно смотрел на незнакомцев, большим пальцем проверяя остроту лезвия топора. На встречу к ним из соседней избушки вышла баба, более бойкая, чем все остальные.

– Зачем вы пришли? У нас ничего больше нет, – грубым тоном буркнула она.

– Нам от вас ничего и не надо, – сказала Лиса.

Баба внимательно посмотрела на троих приблуд.

– Вы не разбойники из хутора поблизости?

– Нет, что вы. Мы простые путники, мы не опасны, – заверил ее Дубыня. – Мы ищем Чернаву дочь Бажена.

– И на кой она вам?

– У нас для нее письмо.

– Письмо? – удивилась баба. – Для меня? От кого?

– От брата из деревушки на том берегу.

– Это была его последняя воля, – добавила Лиса. – Наверное, там что-то важное.

– Ах от брата, – интерес сменился на разочарование. Она взяла письмо и взглянула. – Последняя воля говорите. Стало быть, собрал вещички на тот свет.

Не дочитав его до конца, баба со злости разорвала кусок бересты на мелкие кусочки и бросила по ветру. При этом, не довольно посмотрев на доставщиков сего послания и плюнув им под ноги.

– Издеваетесь надо мной?! Валили бы отсюда! – крикнула она и пошла от них прочь.

Иван еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Дубыня, наклонившись к его уху, тихо спросил:

– Что было в письме?

Иван, так же тихо, на ухо воеводы ответил:

– Это личное, тебе это знать не положено.

Стоящая у корыта девчонка сказала:

– Видать, вы не знали ее брата.

– Мы и правда его не знали. Мы согласились оказать ему услугу в обмен на его лодку, – объяснил Дубыня.

– Выполнили его просьбу, не обманули? – удивилась девчонка.

– Мы держим свое слово, – сказал воевода.

– Вы хорошие? – девчонка захотела уточнить.

– Да, мы хорошие – подтвердила Лиса. – А ты, помогаешь родителям по хозяйству?

– Так нету родителей больше. Все хозяйство на мне.

4

Маша, как она представилась трем путникам, рассказывала историю своей жизни после прихода Мрака.

– Маменька и папенька ушли в город продать яйца и молоко, но так и не вернулись. Это было прошлой осенью. Их дальнейшая судьба мне не известна. Скорее всего погибли. Так младшие брат и сестры остались на мне. Ну, хозяйство еще. Братцу было одиннадцать, он мне помогал, вместе мы не плохо справлялись. К этому моменту у нас осталось несколько кур, да корова Зорька. А, пес еще был. Так и жили до недавнего времени.

Она вздохнула и поправила косынку.

– А с месяц назад братец захворал. Он часто болел, здоровьем слаб был, но в этот раз недуг оказался страшнее любой болезни. Мрак на него нашел. У нас до того был в деревни один такой случай. Страшно это было. Две недели назад проходил через деревню жрец «Свидетелей Автора». Ну я к нему, спросила: «Нет ли какого у вас лекарства, братца спасти?» Он меня расспросил про болезнь, а когда я рассказала ему, он ответил: «Дело дрянь. Огонь ему поможет». Но потом сам ко мне пришел и принес склянку, а в ней жидкость. Говорит мне: «Никому, смотри, не рассказывай. Это – живая вода. Лечит все хвори, даже Мрак. Давай брату три капли перед сном, в течение недели. Сама не пей, здоровых она калечит». Я обрадовалась, ведь есть братцу спасение. «Чем расплатиться?» – спросила. А он говорит: «А корова за забором твоя?» «Моя». «Ну вот, жизнь твоего брата в обмен на корову». Схватила я на радостях эту склянку и сказала, что теперь корова его.

Она вытерла проступившие во время рассказа слезы.

– Надурил он меня, вы же поняли. Зря я ему корову отдала. Вода в склянке была обычная. А братца сожгли соседи три дня назад, когда он сам не свой стал.

– Ненавижу эту породу, мошенники, ворье, разбойники, – сказал Дубыня, потирая кулаки. – Еще жрец этот, ничего святого в людях не осталось. Знать бы, куда он с коровой ушел.

– Так известно куда. В хутор, который поблизости. Там разбойничий лагерь образовался.

Дубыня задумался на минуту. Иван, кажется, догадался, что у того на уме и ему это не нравилось.

– Так, говоришь, он увел твою корову десять дней назад? – уточнил Дубыня.

– Ну, да, где-то так.

– Мы вернем твою корову, – пообещал Дубыня.

Иван сделал полный недовольства вздох. Воевода собирается ввязаться в лишнюю авантюру.

5

– Ты собираешься отправится за коровой? – спросил Иван Дубыню, когда они вышли из избы девчонки на улицу.

– Конечно, – голос воеводы был полон решимости.

Удалой засмеялся, но ему не было смешно.

– Напомни, зачем мы выдвинулись в этот поход? Черт возьми, разве мы не должны избегать не нужного риска? Это же твой план.

– Это не мой план, а план наместника. А риск оправданный, так как дело благое.

– Лиса скажи ему, – Иван понадеялся, что она встанет на его сторону.

– Я согласна с Дубыней, мы это так не оставим.

Разбойник замолчал и развел руками. Двое против одного – он в меньшинстве. Опять.

– Это всего-лишь шайка разбойников. Если боишься, можешь здесь подождать, – сделал унизительное предложение Дубыня.

– Мы справимся без него, – поддержала воеводу Лиса.

«Ну конечно, справятся они без меня. Как бы не так! На кой хер я вообще на это путешествие подписался?»

– Я ничего не боюсь! – заявил Иван. – Я пойду с вами, потому что без меня вас там, чего доброго, порешат. Ты ведь понимаешь, корову они нам добровольно не отдадут.

– Тогда положим там всех, – легкость, с которой были сказаны эти слова снова вызвала нервный смех у Ивана.

– Вот так просто, да? А если корову уже сожрали?

– Все равно всех положим. Разбойники разоряют деревни и убивают людей. Мы должны положить этому конец прямо сейчас.

6

Впереди, в низине, виднелся тот самый хутор. Состоял он всего из нескольких домишек. Со двора одного из них к небу поднимался столбик дыма. На костре готовилась пища. Людей, точнее аморальных разбойников, видно не было. Подойдя ближе, до троицы стали доносится голоса, пьяные, раззадоренные.

Иван насчитал восемь орущих глоток, но их могло быть больше. Он шел и думал, как бы не встретить там никого знакомого. Вот будет конфуз. Что тогда надо будет делать? Дилемма.

«Хотя чего тут думать, я же теперь хороший, герой, вашу мать!»

Погрузившись в свои мысли Иван не заметил, как пропала Лиса.

– Эй, а где…

– Обойдет избы, зайдет с тыла.

– За Лису не боишься?

– Она не так проста, как ты думаешь. Может постоять за себя.

У Дубыни на все есть свой аргумент и переспорить его невозможно.

– Что старик написал сестре? – не к месту задал вопрос Дубыня.

– Тебя сейчас заботит письмо? Нам предстоит встреча с шайкой разбойников, а ты про письмо, – справедливо отметил Иван.

– Она разозлилась, прочитав его. Мне стало интересно почему.

– Любой бы разозлился на ее месте.

– Почему?

– Вы с Лисой на меня наорали за то, что я его прочитал, осудили за любопытство. Так что хрен тебе, я не скажу что там прочитал.

7

Разбойников была дюжина, по крайней мере, тех, что были на улице. Среди них были и женщины. Все они ели, пили, пели и плясали. Ивана охватили приятные воспоминания о том, как он с бандой после успешных налетов также весело проводили вечера. Эх, были времена. Иван разглядывал лица, знакомых, вроде, не увидел.

Разбойники не сразу заметили появление незваных гостей. Один низкорослый паренек, с виду подросток, заметил пришедших и подбежал к толстому мужику, сидящему у самого костра и пожирающему свиную рульку. Он, судя по всему, был здесь главным. Паренек шепнул ему на ухо и указал пальцем на Ивана и Дубыню.

– Эй, вы кто такие?! – рявкнул толстый с щербатыми щеками.

Вся шайка умолкла и уставилась на появившихся из ниоткуда незнакомцев.

Дубыня сделал шаг вперед.

– Мы ищем жреца, – начал он, – или того, кто себя выдает за него, который недавно был в Кутюрьме и увел от туда корову.

– И на кой хуй он вам нужен?

– Мы пришли забрать корову и наказать скотину, ее забравшую у девочки, – воевода даже и не думал сглаживать углы.

– Ты отдаешь себе отчет, в какое дерьмо влезаешь? – усмехнулся толстый. – А если мы будем против?

– Тогда, мы эту банду распустим.

Толстый захохотал, а за ним все остальные. Какие-то два проходимца угрожают целой толпе головорезов.

– Как ты нашу банду распускать собрался? – крикнул кто-то из толпы.

Тут засмеялся Дубыня, снимая с пояса булаву. Ивану было не до смеха, когда он доставал из ножен Зверя, ведь им предстоял бой с превосходящими силами противника, а он до сих пор был не в лучшей физической форме. Разбойники похватали свои мечи, топоры и вилы.

Первой ринулась в бой самая отчаянная разбойница. Черноволосая, с горбатым носом. Бойкая баба. Она кинулась на Дубыню с кинжалом в руке. Хрясь! Нос на бок, баба в слезы. Она бросила кинжал и отбежала в сторону.

Следом бросился разбойник с длинными усами. Первым ударом булавой Дубыня выбил у него из рук его меч. Вторым сбил с ног, раздробив коленный сустав. Усатый заорал от боли. Под его крик рванули вперед все остальные.

В бой вступил и Иван, отразив удар топора, который мог отрубить Дубыни голову. Спина к спине бывший витязь с воеводой сражались против, окружившей их толпы. На них со всех сторон обрушивались рубящие, колющие удары. Иван и Дубыня отбивали атаки и уклонялись как могли. Как витязь и как разбойник, Иван участвовал во многих побоищах, но всегда он был на стороне большинства.

Толстый главарь сидел на своем месте и наблюдал за бойней.

Дубыня врезал палицей по морде одному разбойнику. Вырванная нижняя челюсть полетела в сторону.

Иван ударил другого разбойника мечом. Брызнула кровь, Зверь отделил от врага кусок.

Особо пьяные разбойники теряли ориентацию в этой суматохе, мазали мимо цели и ранили своих же, теряли равновесие и падали на землю. Наши воины были собраны и сфокусированы. Они не делали ошибок. Дубыня проламывал головы и ломал кости. Иван выпускал кишки и отрубал конечности.

Крики, звон метала, хруст костей, были слышны за пределами хутора. Банда разбойников редела. Дубыня бился с особым остервенением, он делал наибольшую часть работы. Иван отметил, что не хотел бы сражаться против него.

Видя что кровавая резня складывается не в пользу его банды, толстяк занервничал. Он встал и, мотая головой, во всю глотку истошно заорал:

– Все кто есть, а ну сюда живо! Быстро все ко мне, ублюдки!

Но подмоги, на которую он рассчитывал, не было.

Остатки банды были добиты. Дубыня и Иван отделались незначительными ушибами и порезами. Прямо мастера воинского дела. Но, если честно, бились они с пьяным сбродом.

Толстый было подумал схватится за свою саблю, да что было бы толку. Он затараторил, заикаясь:

– Ладно, ваша взяла, я сдаюсь. Вы же пришли за жрецом, вон, этот черт, под телегой заныкался.

Лиса, появившаяся позади толстого, одним быстрым движением перерезала ему горло от уха до уха. Кровь брызнула фонтаном. Толстый упал на землю, захрипел и забулькал. Он попытался зажать рану руками, бесполезно. Жизнь покидала его сквозь толстые пальцы мощным пульсирующим потоком. Очень скоро он затих и перестал подавать какие-либо признаки жизни.

– Где ты пропадала? Ты пропустила самое веселье, – блеснул сарказмом Иван.

Лиса посмотрела на Ивана и молча вытерла лезвие ножа.

– Здесь еще кто-то есть? – спросил запыхавшийся Дубыня Лису.

– Живых нет, – ответила Лиса.

В домах было еще несколько разбойников. Кто спал, кто трахался. Лиса в тихую, не привлекая внимания, перерезала им всем глотки.

– Эй, ты, – обратился воевода к дрожащему от страха псевдожрецу, притаившегося под телегой, – живо, вылезай от туда. Где корова, мразота?

– Приведу, приведу, – сказал жрец, вылезая из укрытия. – Она, тут, не далеко. Я быстро схожу.

– Я тебя провожу, – Дубыня не собирался упускать его из вида. Лживый ублюдок сбежит при первой возможности.

– Прошу не убивайте меня, – молил жрец воеводу. – Я пытаюсь выжить в этом суровом мире. Ее шкет был обречен. Не я его погубил. Я воспользовался ситуацией. Кто вы такие, чтобы меня осуждать?

Ивану знаком такой ход мысли. Он также оправдывал свое участие в разбоях и ограблениях. И по отношению к Ивану вопрос интересный. Имеет ли право он его осуждать? У самого ведь рыло в пуху. Что ответил воевода жрецу, Иван не расслышал. Учитывая то, что Дубыня вскоре вернулся только с коровой, в живых жрец не остался.

Когда троица вышла из хутора, Дубыня поравнялся с Иваном и тихо спросил:

– Так что было в письме?

– Не скажу, отвали.

8

Помимо коровы троица заимела еще кое-что. Иван, Дубыня и Лиса долго осматривали и крутили в руках предмет, который нашла охотница у разбойников на хуторе. Она описала его как беспламенный факел. Вещь была похожа на рукоять меча из гладкого материала, не похожего ни на дерево, ни на металл. На конце расширение с плоской стеклянной крышкой. Перед этим расширением не большая круглая пипка, нажав на которую из стекла бил слепящий глаза свет (как вы поняли, это был ручной фонарь, обычная вещица для нас – неведомая хрень для них). Иван видел подобные штуки у лютовцев, разумеется, он это озвучивать не стал. Он слышал, как они называли эту штуку, но это тоже озвучивать не стал. Однако у лютовцев были вещицы и покруче, например, оружие, прозванное в народе «Гром разящий».

Странные вещицы, с уникальными свойствами, принцип работы которых в голове не укладывается, были редкостью и, соответственно, чертовски ценными. Многие готовы на все, чтобы обладать этими Неимоверными штуками (особенно Лютогост). У наших героев не было никаких сомнений, что факел, который им достался, был самый что ни на есть Неимоверный. Они зажигали и тушили свет, не понимая откуда он берется и куда пропадает.

– Беспламенный факел, вот так штуковина. В мире есть Неимоверные вещи, которые познать мы не в состоянии, – признал Дубыня, разглядывая фонарь. – Взять, например, моего друга Шиша, у него есть скатерть-самобранка. Выдает из ниоткуда любое блюдо, какое пожелаешь.

– В нынешнее время во истину бесценная хрень, – отметил Иван. – Я знал гонца из Первограда, у него были сапоги-скороходы. Шустрый был как черт, ни один конь не мог за ним угнаться. Он их никогда не снимал, и спал в них, и в баню ходил. Но от судьбы он убежать не смог, снял с него кто-то эти сапоги, вместе с ногами.

– У моего отца был знакомый егерь, у которого был плащ-невидимка.

– Каких только чудес не существует, – произнес воевода.

– Все это не сравнится с тем, что есть у нас, – охотница намекнула на Корону. – Нам нужно двигаться дальше.

9

Маша была приятно удивлена, когда увидела свою Зорьку. Она подбежала к корове и обняла ее за шею. Погладила по голове и потрогала рога.

– Зорька! Спасибо вам! Спасибо! – говорила она, чуть ли не прыгая от радости.

Благодарность девчонки согрела душу Ивану. Он вспомнил, что делать добро приятно. Это стоило дюжины разбойничьих жизней.

– Я не знаю, как вас отблагодарить. У меня нет ничего ценного.

– Нам от тебя ничего и не надо, – сказал Дубыня. – Но мы, с удовольствием, попили бы молока.

Плевое дело, Маша подоила Зорьку и напоила трех путников парным молоком. А в обмен путники поделились с Машей своей едой, дали ей вяленое мясо, сухофрукты и сухари.

10

Ранним утром из сарая, зевая и почесывая зад, вышел только что проснувшийся головорез. Спал он всю ночь, как убитый. Он не помнил, как оказался в стоге сена, и вообще большую часть вчерашнего вечера, а значит гулянка удалась. Стряхнув со своей одежды солому, он поднял глаза. Картина перед ним предстала страшная. Он увидел, что его напарники по разбою, его братья, с которыми он вчера так весело кутил, мертвы. Теперь они – куча трупов, куча искалеченных тел в лужах крови.

– Какого хуя здесь произошло, раздери меня черти?!

Бонус

Текст письма, написанного старым рыбаком своей сестре, в пересказе Ивана Удалого:

Чернава из Кутюрьмы дочь Бажена, моя сестра, пишу тебе на смертном одре, хотя не знаю, жива ли ты сама. У нас были разные взгляды на жизнь и вообще на все, поэтому поводу спорили мы множество раз и дрались. Прошло много лет с тех пор, как мы виделись последний раз. За это время я многое обдумал, осмыслил. На многое произошедшее взглянул с другого угла. Долго думал, что тебе написать, наконец, придумал. Жалею только о том, что не смогу сказать тебе это, глядя в глаза. Вот тебе мои последние слова.

Так вот знай, я тебя как ненавидел, так и ненавижу, тупая пизда! Мозги мне ебала всю поганую жизнь! Строила козни, сука ты ебучая! Как же много раз я представлял себе, как спляшу на твоей могиле! Жаль, не судьба. Так вот, я тебе и на том свете житья не дам, падла! Встречу тебя там и нахлобучу, паскуда! Иди на хуй! На хуй иди, тварь! Шалава!

Оскорблений в письме было еще много. Старый рыбак имел большой словарный запас. Некоторых ругательств Иван даже и не знал.