сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
- То, что произошло вчера...
- Ты меня изнасиловал, - резко обрываю его я и, на всякий случай, достаю баллончик.
- Вив...
- Не подходи ко мне! - вытягиваю руку со своим единственным оружием вперед, а голос дрожит. - Скажи спасибо, что я не заявила на тебя в полицию!
- Чувствуешь, что заслужила? - с ехидством спрашивает Николас и подходит ближе.
- Не хочу, чтобы концерт был сорван! А после Марк вернется, я расскажу все Лазалю, и он выгонит тебя ко всем чертям из труппы!
- А может, не хотела, чтобы Грег узнал? - продолжает нажимать ублюдок. - Боишься, что он перестанет тебя...
- Да не спала я с ним тогда! - вырывается у меня, потому что больше нет сил слушать, как этот подонок поливает меня грязью ни за что. - Он отвез меня домой, как истинный джентльмен, и мы попрощались!
Николас, до этого наступавший на меня, как скала, замирает на месте. Он бледнеет, а его челюсть медленно опускается. Словно робот, он в неверии качает головой.
- Ты врешь... - тихо выдыхает ублюдок и даже начинает отступать назад.
- Ты не захотел меня дослушать, - подбородок дрожит, слезы быстро стекают из глаз, а рука, сжимающая баллончик, слабеет. - Я не спала с Грегом в понедельник. В выходные я не смогла вернуться из-за матери.
- Нет, нет... - Николас опускается на колени и хватается за голову. - Пожалуйста, скажи, что ты врешь... - не своим голосом просит он, поднимая на меня глаза, в которых застыло умоляющее выражение.
- Я не вру, - чувствую, что баллончик уже не понадобится, но страх не позволяет убрать его в карман. - Между мной и Грегом ничего не было. А ты изнасиловал меня... Это тебе не просто пошел и набил ему рожу из ревности... Ты...
Слезы не дают договорить. Да мне в общем-то и все равно. Не хочу видеть этого гада. Но раз уж приходится, то пусть наши встречи будут как можно короче. Я покидаю зал, пятясь назад.
- Вив! - на выходе из театра окликает меня Лиза, а я не успеваю вытереть слезы. - О, Господи, ты плачешь! Что случилось?!
- Все... - «нормально» - хочется закончить на автомате, но бурный поток из глаз не дает мне выговорить и слова.
- Мы как раз собирались с девочками в бар. Идем. Алкоголь в таких случаях - самое оно.
Лиза буквально сгребает меня в охапку и тащит за собой. Четыре года, с тех пор как я присоединилась к труппе, смотрела на нее свысока и считала посредственной танцовщицей, которая особо ничего не может сделать. И вот она утешает меня после жизненной катастрофы... Ирония...
***
А Лиза была права: алкоголь - самое оно, мне и правда стало легче.Чуть-чуть...
- Пока, - я прощаюсь с девочками и пошатывающимися шагами направляюсь к двери. Нашарив в сумке ключи, поднимаюсь по лестнице.
- Вив, - меня за предплечье хватает мужчина.
Я отшатываюсь к двери, потому что знаю этот голос. Вырываю руку и панически начинаю искать перцовый баллончик.
- Уходи, - голос дрожит, а найденное наконец «оружие» выпадает из трясущейся ладони и скатывается по ступенькам.
- Вив, пожалуйста, выслушай меня, - Николас смотрит на меня снизу вверх и чуть ли не падает на колени.
Ну уж нет! Не желаю видеть, слушать, говорить! Каким-то чудом мне удается быстро извлечь из сумочки ключи и открыть входную дверь дома. Увы, подонок успевает скользнуть вслед за мной. Я несусь по лестнице, а он преследует меня и что-то кричит. Я не вслушиваюсь, потому что просто не хочу. Главное - успеть открыть дверь квартиры и запереться, чтобы спастись от этого безумия.
- Ау! - коротко вскрикиваю я, ударившись о стену в прихожей, когда Николас вталкивает меня в квартиру. - Уходи... - начинаю всхлипывать и пытаюсь найти хоть что-нибудь, чем я могла бы защититься, но вместо этого оседаю на пол и обессиленно забиваюсь в угол.
- Дай мне объяснить! - ублюдок захлопывает дверь и кидается ко мне, обнимает, хочет заглянуть в глаза. - Прости меня, Вив, пожалуйста, прости... - быстрым шепотом срывается с его губ.
Он обнимает меня и целует щеки, губы, прижимается все ближе. Хочется оттолкнуть его, а еще... до режущей боли в груди хочется забыть, что Николас сделал, и остаться в его теплых руках.
- Уйди, я боюсь тебя... - голос не мой, хриплый, измученный.
Николас замирает и через пять самых длинных в моей жизни секунд отстраняется от меня. Растерянно смотрит в глаза, будто не может поверить.
- Что?.. - непонимающе спрашивает он.
- Я боюсь тебя, - повторяю уже тверже, а слезы продолжают течь по лицу. - Я так сильно тебя боюсь.
- Но ведь я... - Николас медленно подносит руки к голове и прячет в них лицо.
Я выплакала уже все, что могла, поэтому в тишине квартиры слышно только его прерывистое дыхание. Он поднимает на меня глаза, отчаянные и потерянные. Встает и уходит, не закрыв дверь, а я остаюсь сидеть на полу. Между нами больше нет недосказанностей, и все точки над i расставлены. Теперь только нужно это пережить.
========== Танец тринадцатый, свободный ==========
- Слышал? В женской раздевалке вчера лампы выбили, - лениво сообщает один охранник другому, когда я уверенно захожу в театр.
- А кто?
- Да, этот, который баб вечно водил. Приперся вчера пьяный в говно…
Звуки голосов остаются за спиной, а мой шаг становится чуть менее уверенным.
Вдох, выдох. Сжав резную шарообразную ручку двери тренировочного зала так, что на руке потом точно останется замысловатый рисунок, я резко проворачиваю ее. Сегодня я старалась прийти максимально поздно, чтобы мучительно не дожидаться Николаса. Но его в зале нет, несмотря на то, что время уже половина одиннадцатого.
- Вивьен! Ну, наконец-то! – восклицает Лазаль, всплеснув руками.
Я медленно вхожу, а глаза внимательно оглядывают зал, цепляясь за каждую человеческую фигуру. Костюмы с блестками заменили обычные трико и майки, танцевальные туфли блестят.
- Не думал, что ты опоздаешь на примерку костюмов. Сама же всегда больше всех придираешься, - постановщик сдергивает с вешала платье в чехле и всучает мне. – Переоденься и выходи. А где Ник, кстати? Разнес вчера женскую раздевалку! Что с ним, черт возьми, происходит?
- Понятия не имею, - дрожащим от гнева и страха голосом произношу я, сдернув наряд, и быстрыми шагами удаляюсь.
Стекла в раздевалке уже убрали, но вставили только пару ламп. И даже в этом тусклом свете платье великолепно. Поднимающий присобранный лиф, даже из моей откровенно маленькой груди делающий нечто весьма аппетитное, откидная юбка, соблазнительно покачивающаяся при каждом движении бедер, искрящиеся блестки и ткань… Я развязываю тесьму на юбке, и кроваво красный атлас шлейфом падает назад и струится по смуглой коже. Стягиваю с волос резинку, и каштановый водопад рассыпается по плечам.
- Вы потрясающи, - раздается за спиной мужской голос, заставляя вздрогнуть.
По привычке, чтобы оглядеться, я не оборачиваюсь, а просто смотрю в зеркало.
- Мистер… - заминаюсь, никак не могу вспомнить имя. Тот мужчина, которого я видела в старом танцевальном зале, учитель моего ублюдка. – Простите, не помню Вашего имени.
- О, это моя вина, я не представился в прошлый раз. Артур Симпсон, - мужчина улыбается и протягивает мне руку, а я все так же смотрю на него в зеркало. – Никаких рукопожатий? Ну, что ж. Я хотел поговорить с Вами о Нике.
От этого имени на лице у меня появляется звериное выражение, и я резко оборачиваюсь.
- Присядете? – мистер Симпсон садится на лавочку и жестом приглашает меня.
- Не думаю, что нам есть, о чем разговаривать, - холодно отвечаю я и снова обращаюсь к зеркалу, поправляя складки.
- Ник приплелся ко мне под утро, пьяный… и такой растерянный, - несмотря на мое нежелание говорить, начинает мистер Симпсон. – Нет, напиваться, он напивается, бывает, но чтобы такое лицо… Я в первый раз видел его таким. Глаза в никуда смотрят и все шепчет: «Она боится… она боится быть со мной… она боится меня…». И я спросил: «Ник, Ник, да кто тебя может бояться?». Он… назвал Ваше имя. Собственно, я потому и пришел. Я знаю, он хороший мальчик, добрый, вспыльчивый правда, иногда необдуманно себя ведет, но все же…
Пока мистер Симпсон говорит, я неотрывно смотрю на его лицо. Для него Николас – все равно, что сын. Я уже видела такое выражение лица. У моего первого учителя танцев.
Я всегда была избалованным ребенком: богатые родители, дорогие игрушки, частная школа, личный водитель… Он-то меня и похитил. Забрал, как обычно, после урока танцев, вдруг дал по газам, и мы помчались по автостраде. Велел позвонить родителям и назвал до безобразия огромную сумму выкупа: сто миллионов долларов, до сих пор в памяти. Родители на провокацию не поддались и отправились в полицию. Погоня… опоры моста… боль в правом боку… Сломаны три ребра, нога и рука в двух местах. Два месяца в лежачем положении. Когда врачи наконец позволили встать, мать со скептицизмом смотрела на мой первый шаг, а я заявила, что хочу танцевать. Поддержал только мой первый учитель. Сначала не получалось: па, плие, падение… па, плие, падение… и так до огромных, расползающихся по всему телу синяков, мышцы никак не хотели приходить в тонус, и мне было больно. Не физически (хотя, не без этого), тоска разъедала изнутри. Я много ревела, оставалась в зале надолго, и учитель сам подвозил меня, наверное, не хотел доверять ребенка еще одному водителю. Он всегда напряженно наблюдал за каждым моим движением, и на лице отражалось страдание, через которое он проходил вместе со мной. И вот первый конкурс после травмы. Третье место. Мать снисходительно похлопала, отец вообще снимал какой-то свой фильм в Австралии и потому не приехал, а я… расплакалась от счастья, потому что это была победа. Самая сладкая в моей жизни. Учитель облегченно обнял меня, и в объятии были все невысказанные слова и слезы, что он сдерживал. Я была ему как дочь, и он ощущал мою муку.
Точно то же выражение отчаяния и боли искажает лицо мистера Симпсона. Но теперь уже за Николаса. И вдруг меня отпускает. Он мучается. Из-за того, что сделал. Мучается хуже, чем мучаюсь я уже второй день. С губ слетает облегченный, совсем надменный и отвратительный смешок. Я закрываю лицо руками. Может, мне только показалось, и жизнь до сих пор до отвращения страшна? Нет. Так пусто не было уже давно. Хохот заполняет комнату, и я не могу остановиться.
- Ваш хороший мальчик меня изнасиловал, - перестав смеяться, прерываю мужчину твердым голосом, потому что больше не страшно. – Завалил меня на пол и трахнул, как последнюю шлюху, - с ненавистью говорю я, глядя мистеру Симпсону в глаза. – Не ожидали, что он окажется такой паскудой? А вот!
Мужчина смотрит на меня совсем ошалевшими глазами, будто не верит.
- И передайте ему, чтобы приходил скорее. У нас примерка, завтра генеральная репетиция, и в субботу – выступление. Не хватало еще, чтобы он сорвал концерт.
- Вы не похожи на жертву изнасилования… - медленно произносит мистер Симпсон.
- Просто я… сильная… - не то вопрос, не то утверждение.
Накрасив губы ярко-алой помадой и встряхнув волосы, я ухожу из раздевалки в зал. Зеркало с гордостью показывает мне уверенную в себе женщину-вамп.
***
Еще два квартала. Заново купленный перцовый баллончик в кармане пальто. Это в зале я стояла вся такая непоколебимая, гордая, взяла костюм и заявила, что отнесу его Николасу. Зато когда до его дома осталось совсем немного, ноги начинают слабеть и сердце бьется сильнее.
Нажимаю звонок и жду. Мучительно. Нервы натянуты, словно струны, и я готова к прыжку. Подонок не открывает. Почему-то на душе становится легче, ведь я могу психануть и со спокойной совестью уйти, но тут дверь дома открывается и выходит мужчина. Выбора нет, придется подниматься. Стою перед квартирой, сжимаю кулак, чтобы постучать, но не хватает мужества. Разворачиваюсь, собираясь уйти.
«Давай, Вивьен, не трусь!»
Резко возвращаюсь к двери и быстро стучу три раза. Молчание.
- Николас! – кричу я, подавляя дрожь в голосе.
Две секунды тишины, а потом слышу звук падения и быстрых шагов. Дверь резко открывается. Передо мной стоит ублюдок. В домашней пижаме, растерянный, удивленный, с красными глазами и уставшим лицом.
- Здравствуй, - на шатающихся ногах, но гордо подняв голову, я прохожу в квартиру, даже не взглянув на него.
В гостиной бросаю костюм в чехле на диван.
- Это для выступления.
- Вив… - хриплым голосом зовет Николас.
- Завтра генеральная репетиция. Только попробуй не прийти.
- Прости меня, Вив, прости меня… - тихо шепчет он, но я даже не смотрю на него.
- Концерт в субботу, так что…
- Вив! – вдруг гневно кричит Николас и, подлетев ко мне, хватает руки и смотрит на меня, так что я вздрагиваю и чувствую прежний ужас. – Прекрати говорить о работе! Вив… я…
- Что, снова меня изнасилуешь? – резко и грубо спрашиваю я, хотя сама слышу, как голос предательски дрожит от страха перед ярким заревом ярости в его лазурных глазах. Жалею, что не достала баллончик, ведь сейчас нет возможности.
Николас сразу отпускает пальцы и делает шаг назад.
- Завтра генеральная репетиция, - говорю я уже в дверях, чувствуя, как прежняя уверенность возвращается ко мне. – Не опаздывай, - добавляю сорвавшимся голосом и хлопаю дверью.
Долго стою на ступеньках, выравнивая сбившееся дыхание. Он боится снова сделать мне больно, и потому я теперь свободна от него.
========== Танец четырнадцатый, финальный ==========
Ох, дамы и господа, знали бы вы, каких мучений мне стоила эта глава. Посему наслаждайтесь вдвойне. Танец под все ту же музыку - El Tango de Roxanne.
_______________________________
«Может быть, наши отношения не такие сумасшедшие, какими кажутся,
Может быть, такое происходит, когда вулкан встает на пути у торнадо.
Все, что я знаю – я люблю тебя слишком сильно, чтобы отпустить»
(Eminem feat Rihanna “Love the way you lie”)
- Ух ты!
В углу зеркала я вижу восхищенное лицо Грега.
- Думал, ты уже не можешь выглядеть еще красивее, но ты и с этим справляешься, - он мягко улыбается и кладет огромный букет красных роз на столик, аккуратно, не задев ни одну из моих палеток с тенями или кистей для макияжа.
- Цветы обычно дарят после выступления, - замечаю я, надевая серьги.
- Хорошо, - соглашается он со все той же спокойной улыбкой, - после принесу тебе еще один.
Грег убирает прядь волос с моей шеи и оставляет на ней нежный поцелуй. Я интуитивно и почти сразу отклоняюсь.
- Грег…
- Что случилось, Вив? – мой… статный мужчина упирается одной рукой в стол, а другой – в спинку стула, сузив глаза, глядит на меня. – Ты не отвечаешь на звонки, смс-ки, дома тебя не застать, в театре тоже. Мы расстались? Просто скажи мне, если так. Неужели, у тебя не хватает на это смелости?
- Видимо… не хватает.
- Ладно, - Грег резко отталкивается от стола и отворачивается, складывая руки на груди. – А причина? – сухо, будто просматривает очередной годовой баланс, интересуется он.
- Не знаю… - теперь уже честно признаюсь я. То, что было с Николасом можно забыть, выкинуть на помойку воспоминаний, но с Грегом-то что не так? Он заботливый, нежный, надежный (не зря мама его выбрала), но… кажется, я к этому пока не готова.
- Не нагулялась еще? – будто читает мои мысли он.
Молчу и все рассматриваю свои руки, лишь бы не поднимать глаз. Грег набирает в грудь воздух, будто собирается что-то сказать, но потом резко выдыхает, качает головой и, махнув рукой на глупую инфантильную танцовщицу, уходит из гримерки. Зря он пришел выяснять отношения до концерта. Мне ведь теперь танцевать с этим.
***
Николас на удивление профессионален. Спокоен, сдержан, хотя с каждым прикосновением напряжение между нами нарастает. Я переодеваюсь в красное платье и сплетаю волосы в аккуратный узел, скалывая его двумя китайскими палочками, на кончиках который поблескивают свисающие кристаллики кровавого цвета. Впервые я так нервничаю. Словно сейчас мне предстоит выйти не на сцену, а на помост для казни.
- Вивьен, одна минута, - предупреждает Лазаль.
Ладно, последняя проверка: тесьма на платье завязана достаточно крепко, чтобы не развязываться постоянно, но и удобно, чтобы только дернуть шнурок и шлейф бы водопадом стек по ногам, прическа тоже готова, ярко-красная помада, с туфлями все в порядке… Ну, была не была.
На сцене темно, как и в зале. Четыре пары занимают свои позиции чуть ли не на ощупь, ноги сами несут по столько раз отработанному маршруту. Мы с Николасом стоим в противоположных концах сцены, дожидаясь первых нот, настороженно смотрим друг на друга, тяжело дышим. Танго – как секс на паркете… или… Я вдруг понимаю, как Николас был не прав. Танго – это не секс. Это отношения.
