Текст книги "Время чудес (СИ)"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Хорошо…

– Так, товарищи – Никита вернулся на кухню. – Вариант с мордобитием еще в силе?

– А как же! – воодушевленно воскликнул друг, я кивнул.

– Тогда поехали, Артем в студии. Потом проедемся по точкам за тиражом.

Федька кровожадно потер рученьки, я, в красках представляя грядущую расправу, пошел переодеваться. Ну, все, Артемка, хана тебе.

***

Около трех мы припарковались у злосчастной студии. Молча прошли в здание, переглядываясь. Никита был расстроен неожиданной подлостью друга, Федька нетерпеливо потирал руки. Я же сожалел, что не прихватил биту или еще чего потяжелее.

В студии было темно, накурено так, что в пору топоры вешать, запах перегара сшибал с ног. Под ногой хрустнули осколки. Никита пошарил по стене и включил свет.

– Артем! – воскликнул Никита и подбежал к другу. Я, растратив ярость и гнев, ошалело наблюдал, как Никита поднимает с пола Артема, не подающего признаков жизни и лежавшего в луже крови. – Миль, скорую, срочно!

– Ага… – его крик привел меня в чувство, я стал шарить по карманам, напрочь позабыв, что телефона там быть не может. Федька, опомнившись, достал свой и набрал нужный номер. Быстро обрисовав оператору картину и продиктовав адрес, он отключился.

Никита тем временем переложил Артема на диван, ззаозирался по сторонам.

– Миль, Федька, принесите воды и полотенце какое.

На наше счастье, все нашлось в туалете. Через пару минут он вытирал мокрым полотенцем лицо и руки друга, смывая кровь. Артем застонал, пошевелившись, неловко повернул иссеченные руки.

– Темка, идиотина, что ж ты наделал…

Тот приоткрыл глаза.

– Кииит… – прошептал он заплетающимся языком, дохнув перегаром. – Киит, п-прости меня… я такой лох…

– Молчи, придурок. Миль, дай сухое что-нибудь, руки перевязать.

Я, не найдя ничего лучше, начал резать полотенце канцелярскими ножницами, шло туго, под конец не выдержал, просто разрывая его.

– Держи, – протянул ему ленты. Никита кивнул, приступая к перевязке.

– Милька… прости мня… это не я… ты мне веришь?

– Верю, не шевелись, – потрепав его по голове, ответил я.

– Милька… это все Дашка, сучка… думал, мириться пришла… – простонал он – а эта шлюха негативы сперла… комп грохнула… – заскулил он, по щеке блеснула слеза, – все кончено… она такое наплела… все этому гниде Ромахе скинула… теперь все мои контракты у него! Все! Все мои неопубликованные работы за свои выдал! Ты знаешь, сколько у меня было? Такая шикарная выставка была практически готова! Миланский показ мимо! Наша неделя моды – в жопе!! – разрыдался он под конец.

Никита растерянно посмотрел на меня. Федька молчал, стоя у стены и не отсвечивая.

Да уж, думали, будем морду бить и проводить разъяснительные беседы, а тут… драма всей жизни.

– Тем, не переживай, все наладится… – пробормотал я, глядя ему в глаза. Он моргнул, отворачиваясь к стене.

Молодая врач из приехавшей скорой вколола ему успокоительное, проверила повязку, велела отнести его в машину.

Мы, вслед за скорой, приехали в больницу. Никита проследил, чтоб друга устроили со всеми удобствами, переговорил с врачом, договорился о посещениях.

– Никит, ты знаешь этого Ромаху? – спросил я у него, когда мы уже шли к машине.

– Лично – нет. Но наслышан, – он усмехнулся. – Ничего, еще придумаем, как раскрасить жизнь Роману свет Викторовичу.

– Ты меня держи в курсе, если что, – негромко проговорил Федька. – Я конечно, понимаю, шоу-бизнес и все такое, но мы тоже не пальцем деланы.

– Да, конечно, – кивнул он моему другу.

– Никит, ты сможешь помочь Артему?

– Не сомневайся, хороший мой. Будет ему еще Милан.

Через неделю Артема выписали. Мы с Никитой каждый день заезжали к нему, Светка, помощница его, дневала там и ночевала. Как она его песочила, когда примчалась вместе с нами на следующий день!!! Любо-дорого послушать! С товарищем Ромахой Федечка самолично провел разъяснительные работы, прихватив в качестве дополнительного аргумента пару ребятишек из боксерского клуба, куда исправно ходил более полугода. Тот отделался легким потрясением и внушением на всю жизнь, что чужое брать ай-ай-ай, как нехорошо. С легкой руки Никиты, точнее, некоторых его знакомых, в прессе появилось несколько скандальных статеек про того же Романа Викторовича.

Артему мы ничего не сказали, но он и сам догадался, кому обязан возвращением работ и доброго имени.

Глава 25

Не успел я оглянуться, как настал апрель. Подумать только, уже почти год, как мы знакомы с Никитой. Почти четыре месяца, как вместе живем.

В апреле нас ожидало грандиозное событие: 10 апреля – день рождения Никиты. И не просто день рождения, а юбилей, 30 лет. В прошлом году мы познакомились чуть позже, в середине апреля, и праздник я не застал.

В этом году основные празднества, в том числе и официальные, были намечены на пятницу. Но, поскольку сам день рождения приходился на среду, я не собирался ждать до пятницы, чтоб поздравить его.

Осталось только решить, что подарить человеку, у которого все есть?

Конечно, была одна мыслишка, я еще помню, как он про Красную шапочку заикнулся. Но вдруг он тогда только прикололся?

Ну, как говорится, кто не рискует, тот скучно живет.

По-любому, Никита этот день рождения запомнит.

К предстоящей диверсии я подготовился со всей тщательностью.

Думать о том, КАК это будет выглядеть со стороны, я буду потом. Сейчас – действуем. В конце-то концов, я на такое долго решался. Но отступать не намерен.

Со Светой я созвонился заранее и обо всем договорился. С ней, кстати, я довольно сильно сдружился, пока Артема в больнице развлекали. Когда я своей идеей подарка для Никиты поделился, она скакала от восторга и обязалась помочь с одеждой и образом. Я заранее прикинул, посмотрел, что не буду выглядеть глупо и вульгарно, Светка – так вообще, вопила, что мне жутко повезло, что такой тощий уродился. «Такой няшка получился, просто класс», – выдала она и заверила в полной и безоговорочной поддержке.

На работе официально предупредил, чтоб в среду меня не ждали. В универ я и так не собирался. Брательник названный, если что, меня отмажет.

С утречка ненаглядного своего поздравил, в щечку поцеловал, на работу проводил и предупредил, чтоб сильно не задерживался.

Катюшу попросил сообщить мне, когда он выедет.

Столик в кафе заказал.

Все. Теперь самое главное.

В десять я вверил свою тушку Светкиным загребущим ручонкам. В час, стоически пережив эпиляцию, маникюр и коррекцию бровей, а также уроки ходьбы на каблуках, был готов. Зашедший Артем, увидев меня в костюме, споткнулся на пороге и полез знакомиться. Я не выдержал и заржал. Но умолк, увидев фанатичный блеск в его глазах. Еще полчаса он меня терзал, запечатлевая мой славный лик для потомства. Своими яйцами горе-фотограф поклялся, что эти фотки никто, кроме нас, не увидит.

В три я затаривался в магазине. Проклял все, и дурость свою – в первую очередь, что с утра не купил необходимое и пришлось в таком виде идти по магазинам. Несколько раз ко мне приставали с предложениями познакомиться и погулять. На выходе из магазина я был обеспечен не только провизией, но и пятью телефончиками этих назойливых товарищей. Утешал себя лишь тем, что, коли парня во мне не признали, то Светка, действительно, гений своего дела.

В шесть холодные закуски для позднего ужина были готовы. Стол сервирован. Звезда вечера водворена на почетное место (с ней мне пришлось повозиться, но я справился).

Забежала Светка, помогла переодеться и привести себя в порядок.

Позвонила Катерина, сказала, что шеф отбыл.

Я скинул сообщение Никите с адресом кафе, где я его ждать буду.

Все, понеслась!

Когда я подошел к кафе, машина Никиты уже стояла на парковке. Отлично!

В фойе, сдавая куртку в гардероб, не удержался, еще раз оглядел себя в зеркале. Оттуда на меня смотрела немного взъерошенная красавица-блондинка, стройная, с шикарными ногами, только, увы, с грудью не повезло. Но ведь кому-то и нулевой размер нравится. Я даже знаю, кому. Широкая, пышная юбка скрывает все ненужное. Коротковата, конечно, ну, да ладно… Отвернувшись от зеркала, заметил сальный взгляд гардеробщика. Вот же ж! Достали меня уже! Целый день пялятся все, кому не лень! От омерзения передернул плечами. Бр-р-р! Где мой бравый защитник?

Сидит. Ждет. На часы поглядывает. А что я? Опоздал-то всего на десять минут. Пробки! И плевать, что всего через парк пройти от дома надо. Шел-то я на каблуках.

Решительно прошел через зал и присел на диванчик.

– Девушка, вы разве не заметили, что столик занят? – ого, вот это тон! Гольфстрим заморозит на раз! – Не соблаговолите ли поднять свой задик и примостить его куда-нибудь подальше от этого дивана.

А сам на меня даже не посмотрел! Ну, ничего, лиха беда начало.

– Увы и ах! Не могу. У меня встреча. Любимого жду.

Вот тут он и обратил на меня внимание. Охо-хо! Какой калейдоскоп эмоций! Злость, недоумение, узнавание, замешательство, шок.

Я встал, подошел ближе, поставил ногу в чудном сапожке на диванчик, так, чтоб он видел дивные завязочки на моих чулках. Мой ненаглядный подавился вздохом. Смотрим глаза в глаза. Никита сглотнул, медленно взгляд вниз опустил, неверяще оглядывая мой невероятный прикид. На чулочках он завис. Потом поднял медленно взгляд наверх, не пропуская ни сантиметра тела. Под этим взглядом моя кожа плавилась и горела. Боже ж ты мой… ТАК он на меня еще ни разу не смотрел… меня только что прилюдно разложили и оттрахали. Никита улыбнулся оскалом голодного людоеда. Я ухмыльнулся, нарочито облизнулся.

– Привет, именинник! Как тебе подарочек?

– Замечательный подарочек, – прохрипел он, протягивая руку. – Как же ты из дома в таком виде вышел, солнце мое…

– Хорошо вышел, столько новых людей встретил! Целая сумка телефончиков.

– И со мной поделишься? – пророкотал он, гладя меня по ноге.

– Несомненно, любовь моя! – я присел рядышком, достал из сумки бумажки с телефончиками несостоявшихся ухажеров. Ехидненько улыбаясь, помахал ими перед носом Никиты. Он взял меня за руку, поцеловал пальчики, вытащил бумажки и, глядя в глаза, стал рвать на мелкие кусочки. Я был счастлив. – Ревнивец мой! – не удержался, прошептал я, забирая огрызки из его рук и выкидывая в пепельницу. Он приподнял мне голову, придерживая за подбородок, и поцеловал. Так нежно… а в глазах пожар бушует. Ммм… многообещающий взгляд!

– Мой, только мой, – шептал он, целуя.

– Твой, весь твой, – отвечал я.

Так хорошо!!!

– Миль, ты просто чудо! – засмеялся мой бог, отстраняясь.

– Да, я такой, редкий и ценный зверек.

Мы великолепно провели время. Это так здорово – не скрываясь, целоваться и обниматься на людях.

И немного обидно. Ведь я всего-навсего надел женские шмотки. Под ними я прежний. Но этого факта достаточно, чтоб на нас не глазели и не тыкали пальцем. Без этого маскарада никто из нас не отважился бы так открыто себя вести.

Тем не менее, вечер продолжался.

Мы расплатились в кафе и не спеша прогуливались в парке. Мне было непривычно на каблуках, икры уже болели, вдобавок, к вечеру немного подморозило, и я постоянно скользил. Никита смеялся и ловил меня. Я ругал изуверскую обувь. Не представляю уже, как же я до кафе умудрился так резво пробежать, не поскользнувшись и не споткнувшись ни разу. Не иначе, дуракам везет. Вдобавок, я порядком подмерз. И как это барышни, чуть только календарь обозначит весну, щеголяют в мини и тоненьких колготочках? Задница у меня уже заледенела в этой дурацкой юбке. Ничего, надеюсь, меня вскоре согреют…

У меня мелькали мыслишки, что неплохо было бы наведаться в клуб в таком виде и оторваться по полной программе, но… Но тогда бы мы слишком устали, и десерта я бы не дождался, ну, или дождался бы, конечно, но не в том объеме, как хочется… Вот этого я никак не мог допустить. Так что, никаких клубов, нас ждет небольшой ужин и скромная развлекательная программа. Я не смог сдержать улыбки, вспоминая, что на вечер приготовил.

Честно говоря, я хотел довести его до невменяемого состояния, чтоб он потерял голову, как в тот вечер, когда мы отмечали наш первый юбилей. Никита – потрясающий любовник, внимательный, чуткий, но ни разу после того раза он не позволил себе так сорваться. Хотя я совсем не против небольшой грубости в сексе.

– Чему это ты так улыбаешься, хороший мой?

Я рассмеялся:

– Не скажу, секрет!

– Не скажешь? Ну, что ж, будем пытать юных партизан…

– Ню-ню. Мы так просто не сдаемся!

Никита рассмеялся, обнял и поцеловал. Хорошо так поцеловал! У меня аж ноги разъехались в разные стороны, и мне оставалось только за него цепляться.

– Теперь сдаешься? – шепнул мне на ухо.

– Не-а, рановато еще. Вот дойдем до дома, посмотрим, кто сдастся первым.

– Оо, – протянул он, – понятно… Ну, пошли тогда скорее, тоже на это посмотреть хочу!

Целуясь, мы вывалились из лифта, злосчастные ключи устроили акцию протеста и знатно где-то окопались. В поисках предателей он обмацал меня всего, не отрываясь от губ. Особенно долго он искал под злосчастной юбкой. Когда поиски закончились успехом и ключи были добыты, мы, наконец-то, вошли в квартиру. Пытаясь отдышаться, я отошел от него на пару шагов, понимая, что еще немного – застрянем в коридоре, и сюрприз не случится.

Никита заметил накрытый столик в зале.

– И что это у нас?

Я, лукаво улыбаясь, поманил его пальцем и прошел в зал, включил негромкую музыку, развернулся лицом к нему, раскинул руки, покрутился, сделал шаг назад, уперся спиной в шест. Никита замер в дверях, вцепившись рукой в косяк.

– Миль… – выдохнул он. – Это что?

– Неужто совсем с глазами плохо стало? Не узнаешь моего боевого друга? Разве я мог его одного оставить в обители порока? Можешь теперь приковать меня к нему и начинать пытать… – я облокотился о шест и слегка потерся спиной об него. В следующее мгновение я был прижат к шесту, и Никита, перехватив мои запястья и прижимая их над головой к злосчастной палке, самозабвенно целовал меня. Да! То, что надо!Задыхаясь, он отстранился от меня, прижимая к себе крепче. Руки мои были уже свободны, и я с удовольствием обнял его.

– Никит… – шепчу в любимое ушко, – хочу танцевать для тебя. Хочу, чтоб ты сошел с ума… чтоб про все забыл на свете, кроме меня… чтоб любил меня всю ночь… чтоб затрахал до потери сознания… Никита… любимый мой…

Я танцевал, плавно двигаясь, не отводя от него глаз, прижимаясь к шесту, как прижимался бы к нему, лаская себя руками, как ласкал бы его. Мой бог сидел в кресле и пожирал меня глазами. Галстук был снят еще в кафе, пиджак потерян в коридоре, рубашка наполовину расстегнута – это я уже дома постарался. Никита, ненаглядный, любимый, не отрывая глаз, расстегнув брюки, неспешно ласкал себя.

Мееедленно, пританцовывая в такт музыке, я подошел к нему, присел на пол между его колен, положил голову на бедро.

– С днем рождения, любовь моя…

– Миль… – прошелестел он, – невозможный мой, я люблю тебя…

Ну, что сказать. Удалась моя диверсия. Шест пришелся как нельзя кстати, очень удобно было держаться за него, пока Никитушка сзади воевал с долбаной юбкой. Та держалась до победного и оставила нас только в ванной. После, голенькие и мокренькие, мы наслаждались поздним ужином, дурачась и кормя друг друга с рук. Потом в спальне я его еще раз поздравил, основательно и горячо.

«Хороший мой этот день рождения надолго запомнит», – удовлетворенно думал я, засыпая на его груди.

Вместо эпилога.

– Никит… ну же, Никит… приехали уже! Открой дверь! Опоздаю, блин… Ммм… Все… Ну все же… блииин, пусти, бляяя… Ооох, хорошо-то как…

…

– Все, теперь иди.

– Ты издеваешься?!! И как я теперь пойду? Бляяя, первый рабочий день, и я уже опоздал! И рожа вся обцелована!

– Ничего тебе Таш не сделает, иди. Если что – все претензии ко мне!

– Ну, ты, бандитище!

– Это почему это я бандитище?

– Ну, не я же! Я, вообще, белый и пушистый!

– Ага-ага, только болел много, и теперь черный и колючий!

– Ах, ты ммм… Бля… ну, куда ты лезешь… ооо… дааа…

…

– Так, всё, я пошёл…

– Ты уверен? И так на час опоздал…

– Уверен! Сам же настаивал, чтоб я в студии Таша работал…

– Конечно, настаивал! И сейчас настаиваю. Ты у нас художник, так что – твори. Ну, иди. Погоди, поцелуй на прощание…

…

– Никит, я, конечно, понимаю, но, может, ты все же отпустишь моего бесценного сотрудника?

– О, Таш, привет! Конечно, иди, хороший мой.

Я нехотя вылез из машины. Таш окинул меня придирчивым взглядом.

– Никита Владимирович, совести у тебя нет. У этого засранца заразился? Средь бела дня…

– А ты не завидуй, – фыркнул Никита, выходя из машины.

– Ага… Вот только скажи мне, что мне с этим зацелованным товарищем делать? Обзавидуются же все.

– Ничего не надо со мной делать!

– Боже, на что я подписался!

– Таш, не бузи! – Никита подошел, обнял меня. – Ну, иди, до вечера, хороший мой.

– До вечера… ммм…

– Хватит уже! Марш работать!

– Таш, ты деспот и сатрап! Я на тебя Дара напущу!

– Миль, шагом марш! Никита, до вечера. До вечера, я сказал!!!

ВСЕ!