Текст книги "Время чудес (СИ)"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Я отлепился от косяка и решился присесть на крайний диванчик. Все ж в ногах правды нет. А мягко-то как! И пить хочу. Вставать и возвращаться уже лень. Интересно, тут те же официанты, что нас обслуживали? Я их на лицо не запомнил, никого. Тут мне на стол поставили запотевший высокий стакан с зонтиком.

Ничего себе сервис! Только подумал – уже несут. Или нет?

– Это Вам от того господина, – раскрыл тут рот официант, показывая рукой, от которого именно.

Я рот закрыл, проглотив вопрос.

– Ээээ, спасибо, не надо. Воды можно?

– Не обижайте гостя, он от всего сердца, – сказал этот гавнюк и свалил.

А я, значит, не гость?

Тут я заметил, что отмеченный официантом мужик встает. Ой-ё, чувствует моя крайне чувствительная попа, что не к добру это. Все-все, насмотрелся, пора обратно, к Никитушке под бочок.

Пока я с этого монстра типа «диван» вставал – а у меня все не получалось, чересчур низкий и мягкий – подвалил мужик тот, рядом пристраивается. Мне это капитального разгону дало, вмиг с дивана слетел. А он так легко с него следом встал, меня за руку схватил.

– Куда же вы, молодой человек! Подождите, не сбегайте, зачем же так спешить? Приглашаю к нам за стол, украсите собой наш вечер!

А сам меня тащит!

Бля, да что ж такое, жрать надо больше, и не будут меня, как комнатную собачку, под мышкой носить! Да за кого он меня принимает!!!! Козлище недобитый!

Меня от злости аж затрясло, ещё немного – и пар из ушей идет. Хитромудро вывернувшись, врезал чуваку, не глядя. Не ожидавший такого мужик меня отпустил, за щеку держится. Я ухмыльнулся: хорошо попал!

– Дальше знакомиться будем?

Мужик, что-то рыкнув, сплюнул и ушел. Я, выдохнув, решил, что пора и обратно.

Хрясь! Споткнулся, чуть не упал, подхватили меня. Смотреть назад страшно! Но я храбрый. Да! Одним глазком тудысь:

– Никита!

Развернулся и опять в панду играю. В смысле, руками-ногами повис.

– Ну, вот, опять, на минуточку отвернулся, а ты опять ищешь приключения на свою замечательную попу.

Я обалдел. Меня щас поругали или похвалили?

– Ну, так что ж за попа без приключений – это не попа, а так, унылые булки… – пробормотал я ему в шею.

Он прыснул и крепко прижал.

– Это ты сам до таких перлов додумался?

– Нет, нужные книжки в детстве читал.

– Всё хорошо? – поинтересовался подошедший Аркадий. Который как Санта Клаус. И подарок мне обещал.

– Да, спасибо, Аркаш.

Тут объявился тот злыдень, который меня таскал всячески.

– Никита, ты ли это? Какими судьбами, сто лет тебя не видел!

– Сереж, добрый вечер!

Никита одну руку от моей попы отцепил, поздоровался. Обратно подхватил.

– Так это твой мальчик? То-то я его раньше здесь не видел.

– Да, со мной. Миль, – немного отстранился он, – ты хотел с моими друзьями познакомиться. Пойдем?

Это он-то его друг? Пиздец. Что-то мне уже не очень хочется. Если они все так пялиться будут и лапать всячески, как этот Сережа.

Ну ладно. Мне с ним жить (очень на это надеюсь), и друзей его терпеть. Может, все не так плохо? Надеюсь, этот козлище не злопамятный.

Со вздохом я стек с Никиты. Рядом стою, руку не отпускаю. Детский сад, штаны на лямках. А пофигу на всех. Подраться я всегда готов, но с такими – как-то боязно. Шкафы квадратные, блин, кто ж их таких откормил-то? Меня тут, как пушинку, тягают и весу не замечают. Но Никите сам бог велел таскать, а остальные пусть ручонки не распускают, живым не дамся.

Мы подошли к тому самому столу, на который давешний официант семафорил. Там, кроме Сережи, еще два шкафа устроились. Их на мебельной фабрике строгают? Пачками?

Я аккуратненько так за Никиту встал.

– Обалдеть, какие люди! Сереж, ты вроде как за мальчиком шел, а пришел с такой находкой! Никита, друг! Ты куда пропал! Совсем от рук отбился, на звонки не отвечаешь!

– Привет! Ничего, уже нашелся. Ну что ж, прошу познакомиться. Это Максимилиан, – приобнял меня, вытаскивая из-за спины. – Миль, это мои друзья, Сергей, – кивнул на знакомца моего, – Павел, – на одного бугая, – и Валера, – на другого.

– Привет! Это где ж таких мальчиков делают?

– Там уже нет. А где такие шкафы производят? – ойии, молчи дурак! Поздно.

После секундного молчания грянул хохот. Аж стаканы задребезжали.

– Где ж такого волчонка нашел, Никит? – выдал сквозь смех, кажется, Павел. Он потемнее и пошире остальных.

– Прав Миль, там таких больше нет, – отсмеялся Никита, меня к себе прижимая. – А шкафов таких в ВДВ делают. Мы служили вместе. Да и сейчас, как видишь, дружим.

– Та не боись ты так, у нас по мальчикам только Сергей еще, нам ты вообще без надобности, – выдал мне второй шкаф, который Валера. – Сиди спокойно. Щас Серега слюну утрет и другого себе сыщет. Да, Серег?

– Да иди ты, – шутливо отмахнулся тут. – Что ж ты от меня так ломанулся-то? – попытался меня по голове потрепать. А вот нефиг! Я грозно (ну, наверное, грозно) зыркнул, руку его перехватил. – Никит, че он у тебя такой шуганый?

– Я не шуганый, я осторожный. Ходют тут всякие, ручонки куда не надо тянут. А я потом чё-нить важного не досчитаюсь, – руку хулиганскую все никак убрать не могу. Во вражина, нефиг меня лапать! Никита меня рядом к себе подсадил, обнял, а там, где Сергей потрогать хотел, сам руку положил. Я этому негодяю язык показал.

– У, какой грозный! Ладно, малыш, не кипишись, не тронем.

Я кивнул, что понял, и умостил голову на любимом плечике.

Парни что-то обсуждали, видать, и правда, долго не виделись. Наверное, после смерти Ника, по времени совпадает. Пару раз еще Аркадий подсаживался. Тихий разговор шумел фоном. А я почти спал, такая расслабуха меня расшибла, прям шевелиться не хотелось.

Разбудил меня звонок.

Оказалось – Таш звонит, уточнить насчет клуба, куда и во сколько. Никита меня потормошил:

– Солнце мое, ты как? Пойдем в клуб или домой?

Я потряс головой. Вроде, отдохнул. Время – начало десятого. Эт что ж получается, я целый час сопел?Надеюсь, я Никите ничего важного не отлежал? Там все мое, все нужное, мне ж потом и пользовать!Аккуратнее на будущее побуду.

– Неа, нормально, оклемался. Идем. Федьке над будет адрес скинуть, он тоже идет.

– Оппаньки, и куда это мы идем? – оживились эти ходячие антресоли.

– В клуб «Юнона». С нами?

– Я за, – отозвался Сергей.

– Я тоже, на вечер планов никаких, – это Паша. – А ты, Валер?

– Да, пошли, Светка к родакам укатила с детьми на каникулы. Так что, я с вами.

– Ну, и отлично! – отозвался Никита. – Только нам надо домой заехать ненадолго. Давайте в десять на месте встретимся?

– Замётано!

Мы душевно попрощались с Аркадием, он вручил пакет с недоеденными мной сладостями, сложив их в коробочки. И еще дал большую картонную коробку со словами, что это обещанный сюрприз, только что испечен. Но вкуснее он будет завтра с утра, ночь в холодильнике ему надо настояться. Вот же, бяка! Да я ж теперь не усну, буду туземские танцы у холодильника всю ночь исполнять! Придется Никите очень постараться, чтоб меня от холодильника оттащить!

Короче, я поклялся Аркадию-Санте в вечной любви к его сладостям и обещал навещать их почаще, чтоб они без меня не скучали.

В машине я боялся выпустить свое сладкое чудо из рук.

Дома самолично поставил коробку на полку холодильника, проверил, что моей вкусняшке не тесно и не скучно, и с тяжелым сердцем расстался до утра. Но я обещал ей думать о ней беспрестанно!

Никита на меня умилялся всю дорогу. Дома проводил на кухню, поддержал дверку холодильника, тоже обещался думать обо мне, думающем о вкусняшке, беспрестанно, и мы, наконец-то, поехали в клуб.

Уже в машине я сообразил, что мы к Никите домой заезжали, и его дом я своим посчитал уже на полном серьезе.

А ведь только вчера утром поговорили! (если это теперь так называется!)

Как летит время!

– Миль, ты чего грузишься? – поинтересовался Никита.

Я поделился.

Он на это только хмыкнул и поцеловал меня в щеку.

Вот! Правильный ответ.

В клубе я пережил знакомство Федьки и Никиты, перетерпел все его подколки, типа «Как же, как же, только по девочкам, с мальчиками ни-ни!»

Таш воспринял эту новость, как будто так само собой разумеется, выпил за наше здоровье и любовь до гроба, и все.

Друзья Никиты Таша с Даром знали, с Федькой общий язык быстро нашли, сговорились на тему каких-то там фильдиперсовых наикрутейших приемов борьбы, я через минуту перестал понимать, о чем они. Наплевав на этих умников, я потащил Дара на танцпол.

Хватило меня ненадолго. Все ж, бешеный был денек!

К двенадцати я уже сопел в обе дырки у Никиты на коленях.

POV Никита

Это просто взгляд с другой стороны.

Я точно помню тот день, когда впервые увидел его.

Это было 25 декабря. Мы с Ником отправились в магазин за покупками к Новому году.

Я как раз колебался с выбором винограда, как, подняв глаза, увидел буквально напротив себя дивное создание, сосредоточенно выбирающее яблоки с другой стороны лотка. Вроде парень, хотя кто нынешнюю молодежь разберет. Лет шестнадцать, не больше. Невысокий, ниже меня на голову будет, точеная фигурка… Белые лохматые кудряшки до скул, точеное лицо, чистая кожа, чуть пухлые губы, тонкий носик. Ангелок. Вылитый ангелок, спустившийся на грешную землю. Я, затаив дыхание, просто стоял и смотрел. Тут его окликнули. Миль. Странное имя. Прозвище? Ему идет. Мальчик поднял глаза, мазнув по мне взглядом, и улыбнулся кому-то сзади меня. Меня словно током прошибло. Какой там ангелок! Вылитый демоненок! Какие глаза! Темные как ночь… А улыбочка?! Более ехидной, лукавой и озорной я не встречал…

Жонглируя яблоками, бесенок прошел мимо меня, ни на секунду не удостоив взглядом. Не выдержав, я обернулся, желая видеть, кому так улыбается это невозможное создание. У тележки с продуктами стоял какой-то темноволосый парень, кстати, тоже очень красивый. Только не той дикой красотой, а более… утонченный, что ли. Так вот, он стоял и отчитывал блондина, шляющегося неизвестно где, на что тот состроил такое невинное личико, что я невольно заулыбался. Но, похоже, с брюнетом этот фокус не прошел, и он, закончив свою гневную отповедь, вручил бесенку тележку и стал подталкивать в спину.

Не знаю, сколько я там стоял, впечатленный невероятным парнем. Из ступора меня вывел Ник, обняв сзади.

Закрутили праздники… Прошел Новый год, зима, наступила весна… А я все не мог выкинуть из головы взгляд и лукавую улыбку случайно встреченного бесенка. Ещё не раз приходил за покупками в тот магазин, но так его больше и не встретил.

В марте мы смогли, наконец, захомутать немцев, их проект был очень перспективным и прибыльным. Сколько кровушки попили мои конкуренты – лучше не вспоминать. В апреле было принято решение о расширении штата, так как мои ребята перестали справляться с текущими делами.

Встреча с Ташем помогла мне расслабиться от дел. Я его давно не видел и был рад повидать спустя столько времени. Последний год он был в постоянных разъездах, и мы никак не могли пересечься. Так что, тем у нас было много. Он делился планами, рассказывал смешные истории из практики, мы вспоминали прошлое. Все-таки в Англии неплохо покуролесили, пока там учились. Обсудили мои дела. Друг порекомендовал какого-то парня. Мол, очень талантливый, гений просто… Мы так засиделись, что его ненаглядный Дар ушел спать.

Меньше всего на свете я ожидал увидеть демоненка у Таша дома. Такой лохматый, уставший, невероятно милый. И чумазый. С волос аж капало.

Оказалось, именно об этом парне и говорил Таш. Какое-то странное чувство вскипело во мне, когда я понял, что бесенок живет в квартире Корниловых. Кто он этой безумной троице? Друг? Любовник? Когда Таш назвал его «младшим братишкой», у меня просто камень с души свалился. Не любовники. Почему-то мне было важно это. Но мой юный бесенок, оказывается, абсолютно равнодушен к мужской красоте, говоря проще – бабник, товарищи. Об этом мне со смехом поведал мой друг, жалуясь, что юный гуляка почти все выходные проводит вне дома, меняя клубы и девиц, как перчатки. Что у такого невероятного парня, наверняка, полно поклонниц – я даже не сомневался. Интересно, а сколько у него поклонников?

То, что он будет у меня работать, уже не обсуждалось. Даже если он считать до трех не может – не важно.

Переживать по этому поводу мне не пришлось ни секунды. Он действительно оказался очень умным и грамотным парнем с неплохим опытом работы. Просто грешно раскидываться такими кадрами, даже если б его не порекомендовал Таш.

Мои бравые бойцы были в восторге. Я даже не успел заметить, как весь коллектив только и говорил о новой лапушке, красавчике и душке Миле.

Я был счастлив, честно скажу, видеть его каждый день – для меня было как праздник. Мой Ник, ревнивый собственник Ник, заметил, что я непозволительно довольным возвращаюсь домой. Не замедлил явиться ко мне на работу под предлогом поужинать вместе. Знаю, что заходил к нему в отдел, но мне так ничего и не сказал. И его очаровал непосредственный демоненок.

Я не позволял себе мечтать о нем. Он был только для любования. Прекрасный, дерзкий, искренний, непосредственный демоненок. Юный бог любви. Я прекрасно понимал, что достаточно допустить лишь одну мысль о том, как он будет смотреться в моей постели, и все… Я не смогу думать ни о чем больше. Ник, Коленька, все чувствующий, все понимающий, ни единым словом не упрекнул меня в моем безумном увлечении. Потому как я видел, что наше увлечение взаимно. Мы оба были готовы впустить его в нашу спальню третьим. Только демоненок, похоже, даже не обращал внимания на наш интерес к нему. Как, впрочем, не замечал интереса к своей особе и от других девчонок и парней. Так что, наши с Ником отношения стали лишь прочнее. Он стал просто ураганом в постели. На что я раньше не мог его уговорить – он сам предлагал мне…

Его смерть меня раздавила. Я не знал, как дышать. Лица, слова, дела… все пустое. Я что-то делал-делал-делал… лишь бы не пускать гнетущую пустоту. Я не мог физически возвращаться домой. Там все напоминало о нем. Кухня, которую он переделал под себя. Зал, в который мы вместе выбирали мебель. Спальня… Его запах все еще был там. Так что, я практически жил на работе, забегая домой лишь переодеться.

В один из дней я столкнулся на работе с Милем. Такой довольный и сияющий… просто солнце. Мне стало просто невыносимо больно от того, что в моей жизни ничего хорошего не осталось и не предвидится. Ника больше нет. Миля никогда не будет.

Демоненок был как символ невозможного. Смотреть на него было невыносимо. Более невыносимо было смотреть и понимать, что он не для тебя. Вот только не смотреть я не мог. Он был необходим, как воздух. Я был доволен даже тем, что он в одном городе со мной живет, что вижу его каждый день на работе…

Его звонок поверг меня в ступор. На часах – три ночи. Куда бежать – непонятно. А что побегу – даже без сомнений.

Когда я наконец-то добрался до клуба, на часах было полчетвертого. Демоненок зажигал на сцене. Да как зажигал! Из одежды на нем были только брючки, которые держались исключительно на честном слове. Как он двигался! Попкой своей вертел, ручками себя гладил… Я минут пять стоял, шевельнуться не мог. Какой же он! Тут музыка сменилась на более динамичную, зал взревел, ожидая продолжения шоу, а я опомнился, вспомнил, зачем я тут. Снять его со сцены было непростым делом. Юркий, зараза! Но я справился. Затолкал в машину, и он отрубился.

Не знаю, зачем я настоял, чтоб он у меня остался тогда, его и Алекс неплохо до дома довез. Даже поругались с ним. Но… я был готов просто любоваться на него, пока бы он спал.

Уже через десять минут я жалел, что не отправил его с другом. Бляяя, что он творил… Довел меня до белого каления… Еще немного – и я б его трахнул. Одному богу известно, что мне стоило тогда сдержаться, когда он успокаивался под массажем. Он спал, а я, как полоумный, дрочил в ванной, представляя себе его…

После этого случая я проклял все на свете. Если до этого я не давал себе мечтать о нем, то теперь… я вспоминал его руки, шею, спину, ножки… бляяя… самую чудесную попку в мире… Зачем я видел его без одежды? Теперь я физически не мог НЕ заходить к ним в кабинет. Хоть на минутку. Просто посмотреть. Глазастая Ленка просекла все мои взгляды. Но на её вопросы я отнекивался: не её дело. Она обиделась. Мы чуть не поругались.

Чтоб хоть как-то отвлечься, я сходил в клуб. Но глупо было искать замену. Только огорчил какого-то чудного мальчика, который был похож, но ни разу не был тем, кто мне был нужен.

А потом… я чуть не умер, когда вечером, возвращаясь из ресторана, где встречался с партнерами по бизнесу, увидел его вновь… Готов был всех богов благодарить, что в тот вечер мне захотелось пройтись. И чуть не убил тех козлов, что опоили его. Хорошо, что сознательные граждане полицию вызвали, не то я б точно грех на душу взял. Выпустить его из рук я не смог просто физически. Вызвал скорую к себе на дом. Слава богу, обошлось.

Чуть позже… не знаю, что на меня нашло… когда, успокаивая его, стал целовать… а он просто отрубился у меня на руках… Когда утром его Алекс забирал, не знал, как ему в глаза смотреть. Если он захочет уйти с работы, не буду держать.

Не ушел. Только я уже не решался к ним заходить. Так все глупо получилось…

Я, пытаясь хоть как-то отвлечься, снова и снова ходил в клуб. Один раз даже ушел с тем мальчиком. Только… всё не то. Больше даже не пытался искать замену. Просто ходил, чтоб дома в одиночестве не напиться. А так… напивался за компанию.

Когда же в один из вечеров я в клубе натолкнулся на то, как моего демоненка зажал в углу какой-то хмырь, у меня просто замкнуло… очнулся, только когда он без сознания рухнул. Пересрался я тогда конкретно. Протрезвел на раз.

И снова поволок в свое логово. Просто не мог отказаться от возможности подержать его в руках лишний раз. Пусть он с утра мне в глаз даст, как отважно собирался в клубе.

Пусть.

Я не спал. Всю ночь сидел и смотрел, ожидая его пробуждения. Потом не выдержал, сбежал на кухню, дрочить и курить. Стоял и крыл себя самыми последними словами.

Как он проснулся – не услышал.

Когда он меня сам поцеловал – не поверил.

Только когда он ругаться начал… божеее, каждое его слово возносило меня все выше и выше… юный матершинник… демоненок мой…

Это было потрясающее утро. Самое лучшее утро на свете. Я был готов зацеловать его всего, от пяток до кончиков ушек, обласкать, занежить до потери сознания… Я и мечтать о нем боялся… такой страстный, горячий, восхитительный…

Так не хотелось его отпускать… Больше всего мне хотелось бы, чтоб он никуда не уходил, остался со мной навсегда… Расстаться даже на день мне было невмоготу.

Как я ночь пережил – лучше не вспоминать. Никогда со мной такого не было. Все мысли были о нем. Я кончил раза три, прежде чем мой взбунтовавшийся организм хоть немного успокоился.

А утром… я проклял все на свете. Но демоненку, видать, плевать на всех и все… да и сам-то хорош… Бля… что он в машине творил… как я только согласился…

Весь день – как карусель… бесконечный праздник… Лучший день в моей жизни. Ник был в другой жизни, а в этой – только мой бесенок. Никуда не отпущу. Просто не смогу. Не знает, мой хороший, с кем связался. Только мой.

Глава 16

***

Проснулся, как всегда, затемно. Такой вот я жаворонок после гулянок. Дурацкий организм… В комнате темно, ни черта не видно. Я снова закрыл глаза. Вставать совсем не хочу… Так хорошо поваляться с утречка… Какой сон мне снился… обалдеть, какой сон… я с Никитой помирился, мы ходили на свидание… невероятно… после таких снов и вставать не хочется, там нет Никиты, он не целует…

Вдруг за спиной кто-то вздохнул, причмокнул, прижался, обнял горячими руками… в попку уткнулось горячее и твердое…

Не сон!!!

Я распахнул глаза – спальня, никитина спальня! От нахлынувших чувств я разулыбался… счастье, вот оно, ничего не надо больше. Любимые руки обнимают меня, он рядом…

Вздохнув с облегчением, поудобнее устроился в объятиях, прижал твердую руку к себе покрепче. Век бы так лежал!

Никита еще пошевелился, чмокнул меня в затылок, стал пузико гладить. Я млел и гладил ласкающую меня руку.

– Доброе утро, душа моя, – прошептал мой бог, проходясь с поцелуями по шее, прикусив ушко, спустился на плечо.

– Доброе… – прошептал я, прижимаясь задницей к его паху. Не до дум мне, как он это воспримет. Только его хочу… Только ему всё позволю…

– Миииль… – прорычал он, ручищами прижимая меня к себе. Приткнулся в мои волосы, затих, только прижимает к себе крепко-крепко.

Ну и чего он замер? Я уже так хочу, что яйца сводит…

– Никииит… – шепчу. – Хочу тебя, всего, сейчас, туда… ждать моченьки нет!

– Сердце моё, ты уверен?

Я развернулся в его руках, смотрю в глаза, киваю. Он зажмурился, в шею мне уткнулся, шепчет:

– Миль, мальчик мой, не могу…

У меня внутри все оборвалось, сердце бьется через раз, я растерян и потерян.

– Ну же, Никит, давай…

– Нет, маленький, не могу.

Я затих. Повернулся на бок, лицом к стене. Вот как. Не может. Почему? Чем я ему не угодил? Я что-то опять не так сделал? Не так понял? Да и что понимать-то. Ведь сам, с самого начала сам к нему лез, сам себя предлагал, как последняя… Почему же он сразу не оттолкнул? Почему надежду дал? А я хорооош!Размечтался, как последний влюбленный дурак. Знал же, всегда знал, что ему совсем другие парни нравятся, высокие, красивые, сильные… Зачем я вообще к нему поехал? Если он не может… ЗАЧЕМ??? Я запутался. Мне стало так горько и одиноко, внутри расползалась дыра, холодная и скользкая. Я не рискнул к нему лицом поворачиваться, чтоб он выражения моего лица не видел. На что я надеялся? Что он тоже меня полюбить может? Дурак, как есть дурак. Ведь ни разу не сказал что любит, только маленьким мальчиком все называл. Боялся, что я опять куда-нибудь влезу? Ему-то какая печаль?

Аккуратно выбрался с кровати, пошел в ванную. Спиной чувствовал его взгляд. Закрыл за собой дверь, сполз на пол.

– Почему? – шепчу, и чувствую, что сейчас разревусь, как девчонка. Так страшно и горько…

В дверь постучали.

– Миль, хороший мой, что случилось? Открой, пожалуйста, – подергал ручку, постучал еще.

Блин, сейчас же войдет, а я тут нюни распустил. Да что со мной такое! Кидает из крайности в крайность. То смеюсь, то рыдать готов. Так и до дурки недалече. Пора заканчивать концерт. И так вчера народ развлекал. Вроде и не пил, а такое творил… лучше не вспоминать. И кто на меня так влияет, а?

Встал, вытер лицо. Умылся холодной водой. Выдохнул. Открыл дверь. Хотел пройти, но мне не дали. Схватил меня за руку, к себе развернул. Боже. Да что ж такое!

– Пропусти, пожалуйста, мне домой надо.

– Мииль, ты чего себе надумал?

– Ничего. Никит, я, правда, пойду.

– Куда ты собрался!– закричал он, впечатывая в стену. – Чего себе надумал опять? Что опять не слава богу?

– Да ничего! – проорал в ответ. – Думаешь, не вижу, что ты себя вечно заставляешь?

– Чегоо? Да ты совсем дурак?

– Да, бля, дурак! Влюбленный по уши дурак! Все тебе готов дать, только, бля, видать, нет у меня того, что тебе надо! Ни рожей, ни ростом не вышел! Ну, простите, господин Вяземский, что не похож на ваших прежних любовников!

– Идиот! Малолетний придурок! За что только люблю такого! – и, вжав в стену, набросился на меня, целуя, зло, жестко. – Сколько можно повторять, что ты мой, никому не отдам! – он вдруг затих, агрессия сменилась на ласку, поцелуи нежными бабочками порхали по лицу, руки, только что с силой вжимавшие в стену, стали нежить и гладить. – Мой дурашка, неуверенный ребенок, только мой… любимый…

Любимый… он, правда, так сказал?

Он подхватил меня на руки и понес обратно в спальню. Уложил аккуратно на кровать, рядом прилег, обнял, целует, гладит по бокам, спине.

– Миль, скажи, что себе надумал? Не молчи…

Я вздохнул. Хорошо-то, конечно, оно хорошо, но надо в срочном порядке разобраться, чего он не может. Чего не так? Я ведь не девочка хрустальная, не разобьюсь от резкого обращения. Наконец, решился:

– Никит, почему «нет»? Почему? Говоришь «мой», а на деле…

– Ну, какой же дурак…

– Так объясни, дураку, – насупился я.

– Боюсь я, хороший мой…

– Ч-чего? – от неожиданного ответа прозаикался я. – Никит… чего ты так боишься? Я хочу тебя, это так страшно?

Он хмыкнул, лег на спину, меня на животе разместил и прижал ещё крепче. Вздохнул. Усмехнулся мне в шею, фыркнул горячо:

– За всю мою жизнь ни разу с девственниками дела не имел, веришь, нет?

– Неужели мне тебя соблазнять надо?

– Не надо, мальчик мой, ты и так – ходячий соблазн, – я только фыркнул на это заявленьице. – Не фыркай. А боюсь чего… – он взял мою руку и положил себе на пах. Его член уже опал, но я помнил достаточно хорошо, какой он красивый и, чего уж тут, поболее моего будет. Я погладил обожаемую мною часть моего любимого, пробежался пальчиками. – Неугомонный, – усмехнулся Никита и положил свою руку мне на попку, пройдясь пальцами между половинок. – Ты такой узкий здесь, – еще раз погладил, – я слишком большой для тебя. В первый раз тебе больно будет. А я не могу тебе больно сделать, аж кровью все обливается.

Я растерялся от такой откровенности. Честно, я о таком даже не подумал, что может быть такое затруднение.

Выдохнув, я обнял его за шею руками, приблизил лицо к себе, шепчу в губы:

– Ты не сделаешь, я знаю. Только… Никит, а как же быть? – немного приподнявшись и уперевшись руками в его грудь, смотрю ему в глаза. – Я хочу тебя. Туда хочу. Это не может быть так уж больно, это же ты…

В его глазах было только обожание и нежность. Я смотрел на него и улыбался. Он мой бог. Он все придумает, сделает как лучше.

– Миль, солнце мое… – он подтянул меня повыше на себе и чмокнул в губы. – Я совсем не против, если сверху будешь ты.

– Эээ… – вот это неожиданный поворот. Я, конечно, понимаю, что он-то, может, и не против, но я совершенно не готов к подобному. Всего моего воображения не хватает, чтоб представить этот процесс. Вот, как я буду его… – А ещё варианты?

– Ты не хочешь?

– Как-то не готов я к таким подвигам, – замялся я. – Может, чуть позже.

– Ну, хорошо. Есть другой вариант. Ты мне веришь?

– Конечно… – прошептал я.

– И, правда, хочешь? – я посмотрел на него с укором. Ну, опять двадцать пять! Сколько можно повторять-то! Он улыбнулся и ещё раз чмокнул меня, только уже в нос. – Тогда я хочу предложить тебе одну штучку. Она поможет тебе подготовиться, привыкнуть. Мы начнем с небольшой, ладно? Потом можно заменить на побольше.

– Никит, что за штучка? – я на все согласен, только бы он не пытался убежать от меня и от того, что я хочу.

– Пробка. И дилдо.

– Ээээ… – я завис. Я знал, что это такое, но и в мыслях не было, что когда-нибудь такая хреновина во мне окажется. От картинок, замелькавших перед глазами, где Никитушка будет на мне эти достижения человечества опробовать, во рту пересохло, а щеки и шею аж запекло, так они покраснели.

– Миль, ну чего ты, испугался? Ну, ничего, что-нибудь другое придумаем.

– Дилдо… – выдавил, наконец, я, – ты сам? Мне? А к-как… ну… к-когда… то есть… – прозаикался я, – охохо… ммм!.. – не выдержав, спрятал горящее лицо у него на груди. Наконец-то, собравшись с силами, я выдохнул: – Не надо другое. Дилдо.

Смотрю на него. Перебираю его волосы руками, ласкаю любимый затылок. Он отстранился немного, в глаза смотрит. Я не удержался, провел пальчиками по губам, бесподобному рту, подбородку.

– Не спеша… – шепчет. – Мы все сделаем не спеша. Как тебе такой план?

– Безупречный план. Не спеша – это хорошо.

– Я постараюсь, сердце моё. Всё только для тебя.

Легкий поцелуй, как закрепление нашей договоренности.

– Я верю, мой бог…

Еще поцелуй, такой же легкий, как его предшественник. И еще. И ещё… прикусить зубками, приласкать, зализать… И ещё… впустить его язычок, настойчивый, жаркий, юркий, дерзкий… Еще жарче, ещё… Обнять крепче, притянуть на себя… сильные плечи, крепкие руки, обжигающие ладони, нежные пальцы, везде, они повсюду. Я потерялся в ощущениях, я поплыл, я растворился… Сознание выплывало лишь на чуть, фиксировало, как на фотоснимках: вот я вжимаюсь в него, что есть мочи, целую, как безумный, ласкаю его восхитительный член ладонью, вот он целует и ласкает мой, двигая пальцем в попке, вот я на животе, а он мнет мне задницу, ласкает бедра, целует дырочку, шурудит пальцами во мне, вот я лежу на нем и, сжав рукой оба члена, ласкаю и дрочу, а он также гладит пальцами промежность и дырочку… полный улет.

– Феерическое утро… – прошептал я, когда мозги, наконец-то, собрались обратно в кучу.

– И тебе доброе утро, – улыбнулся он.

– Мы не спешили?

– Нет, хороший мой.

Он выдохнул, прижал к себе крепче.

– Невозможный, невероятный, неземной, нереальный… – шептал мне в ушко мой бог и перебирал мне волосы. – И смелый.

Я улыбнулся и поцеловал его в плечо.

– А ещё твой.

– Да, мой. Только мой, любимый. Пойдем, мой хороший, в душ, и завтракать. Тебя твой тортик заждался.

Я встрепенулся. И точно! Как я мог его позабыть!

– Хороший мой! Я иду к тебе!

Недолго думая, я рванул с кровати. Никита, смеясь, перехватил меня и закинул на плечо.

– Сначала ванная! – он поставил меня на прохладный кафель ванной, шлепком направив в сторону душа. – Давай, а я пока завтрак приготовлю.

Быстренько управившись с помывочными процедурами, я понесся на встречу с несправедливо забытым тортиком. Молодец, Никитушка, так угомонил меня, что я про вкусняшку свою и думать не вспомнил!Ничегооо, сейчас мы всё наверстаем!

Господин Вяземский блистал на кухне во всем параде, а именно – в джинсах и фартуке. Бесподобный вид!

На столе меня ждал завтрак: кофе, салат, яичница и он – мой ненаглядный, мой прекрасный тортик! Обалденный, двухэтажный, с клубничками, кремом, ягодками, кусочками шоколада! И маленькое блюдечко с чайной ложечкой рядом. Неее, не наш размер! Не мешкая ни секунды, я полез в стол за ложкой столовой.

– Я правильно понимаю, яичницу ты не будешь? И салат?

– Ммм? – промямлил я с набитым ртом. Замотал головой. Какой салат!

– А кофе?

Подумавши, решил согласиться, закивал головой. Рот пока не открывается, занят он. Никита засмеялся, чмокнул меня в щеку и приступил к завтраку.

– Приятного аппетита, любовь моя!

Его любовь!

– Угу! – я поскорее прожевал. – Тебе того же! – и засунул в рот следующий кусмянище.

Позавтракав, мой мужчина пошел в душ и переодеваться на работу. Я немного пригорюнился. Как-то странно – только один день провели вместе, а расставаться сил нет. Ему на работу, мне учиться. Когда видеться-то будем? По выходным? На работе ему не до меня будет, да и не будем же мы перед коллегами обжиматься. Хотя, хочется прям сейчас остаться здесь, с ним, чтоб он меня утром в универ отвозил, а после работы чтобы вместе возвращались. Сюда. Так хочется сказать «в нашу квартиру». Но будет ли вообще «наше»? Ну, ничего, разберемся. У нас еще много дней впереди, никуда не денется.