Текст книги "Непоседливая ученица "Ледяной Императрицы" Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Эсми Радель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Их взгляды пересеклись, и она осипшими голосом спросила:

– Разве отпустил бы ты меня, если бы мы поменялись ролями?

Рэй сначала будто бы замялся, пытаясь придумать ответ, но потом смиренно покачал головой. Ну, этого ответа она и ожидала.

– Тогда не проси меня об этом.

– Асами, прошу.

– …

Непроизвольно её губы сжались так сильно, что она почувствовала металлический вкус крови во рту.

Но в чем-то Рэй был прав. Она любила его таким, какой он есть. А если бы Асами позволила ему сбежать и спрятаться от правосудия, то это был бы уже не он. Обернувшись на притихшую толпу, она, пожалуй, приняла самое тяжкое решение в своей жизни и отступила, пропуская учителя вперёд.

Смотреть ему в глаза она побоялась, и поэтому её взгляд опустился и стал сверлить туфли.

Рэй ещё раз скользнул глазами по Асами, а затем подошел к стенке купола, которая в ту же секунду медленно развеялась, будто дым по ветру.

Двое мужчин встали друг напротив друга. Решительный учитель ордена «Красной Лилии» и тихий, будто шелест листвы, глава.

Рэй медленно опустил голову. Его рука легла на кулак; и хоть это и было пустой бесполезной попыткой, но он принес свои извинения:

– Знаю, мои слова ничего не стоят, но мне правда искренне жаль. Если бы можно было вернуть вашего внука и того ученика Сейю к жизни, используя мою душу, то я с радостью бы отдал её. Мне безумно стыдно за то, что учинил в ваших землях на месте ордена, который так ценит не материальные ценности, а чистоту сердца. Я не считаю, что есть оправдания мне, и даже не собираюсь искать их. Любой ваш приговор я приму без капли сожаления и каких-либо отговорок. Смиренно прошу главу вынести вердикт.

Рэй склонил голову ещё ниже, ожидая, как хрупкое ледяное лезвие опуститься на его шею.

Он мог понять всю горечь старого главы, которого лишили единственного дорогого и близкого человека. Мог понять его усталость, злость и обиду. Поэтому ни в чем не винил.

Асами сжала пальцы. Если честно, как только бы она увидела хоть малейшие движение клинка, она бы пресекла любую попытку главы навредить учителю. Всё её отступление было, как всегда, небольшой игрой. Если уйдет Рэй, то и она отправиться за ним. Все-таки в том, что Рюдзи и тот, другой мальчик умерли, была и её вина. Так она считала. И учитель не должен был отдуваться за двоих.

Максимально сосредоточенная на каждом шорохе, она удивилась этой замедленности в действиях. Время шло, а смертной казни как не было, так и нет.

Рики Фудзимото внимательно вглядывался в опустившуюся макушку. Очень долго и очень пристально. Вся его фигура будто бы одеревенела. Не выдержав этого напряжения, кто-то из его учеников подсказал:

– Ну же, глава! Убейте уже этого гада!

Но оружие в его руке даже после кинутых слов не появилось. Медленно сжав и разжав кулаки, глава, отчеканивая каждое слово, произнес:

– Всё, что ты сделал, будет лишь на твоей совести. Не жди от меня прощения. Я никогда не прощу тебя за то, что ты сотворил с невинными детьми! Я ведь… – его веки задрожали, а из глаз покатились непрошеные слёзы. – Даже не успел с ним попрощаться! Лучше бы тогда… Я отпустил его, а не взваливал свою ношу. Все наше старание из-за вас двоих было напрасным! Ты будешь жить! По крайней мере, пока! Не я буду твоим палачом. Пусть всё решит его светлость. Завтра приходи ко дворцу на свой суд. Там и решится твоя судьба!

Встряхнув одеждой, он резко отвернулся и направился на выход.

Ученики ордена «Нежной Азалии» с потерянными лицами застыли на месте. А потом поспешили за своим главой.

Кто-то из них сказал:

– Неужели вы ничего с этим не сделаете?!

Глава лишь скупо произнес:

– Я не буду уподобляться ему.

На выходе пожилой мужчина подобрал свиток с тела главы. Его пальцы яростно сжались вокруг него, будто надеясь уничтожить. Но свиток выдержал его ярость и так и не рассеялся в прах. Тогда мужчина, уже подходя к арке, не поворачиваясь к членам другого ордена, помахал им и лишь напоследок бросил:

– Я забираю это с собой.

Глава 26. Последний урок

Пусть казни не свершилось, но у Асами и Рая всё равно было дурное настроение. Слова главы, подобно яростному ливню обрушались на них и давили. Давили на совесть и моральные принципы. Но Асами сокрушалась не так сильно, как это делал Рэй. Она в принципе не хотела искать виноватых. Так можно было зайти слишком далеко и уже не выпутаться. Можно было сетовать на судьбу, что именно она создала бедствий, или на первого человека, который впал в такое состояние. Тыкать пальцами можно было начать в любого. И в самого Рики Фудзимото. И что-то подсказывало Асами, что мужчина и тыкал в себя. Поэтому не убил Рэя. Потому что ощущал и свою вину. Ведь по сути, прислушайся он к желаниям внука, Рюдзи бы не оказался на том самом месте, когда в орден явилось бедствие. Если бы они не прятали технику у себя, словно под крылом птенца, то к ним бы никто не старался заявиться. Так что виноватых было море, и каждых прилив мог сокрушаться о своей причастности.

Больше не зная, как ещё помочь, Асами подошла к Рэю и обняла его со спины.

Уже предчувствуя то, что тот скажет, она первая раскрыла рот:

– Если кто и достоин объятий, так это ты. Ведь ты не струсил и готов был отдать свою жизнь добровольно. Я горжусь тобой, хоть и готова ударить за то, что хотел оставить меня.

Рэй опустил голову ещё ниже. Его рука плавно легла на руку Асами, которая покоилась на его поясе.

К ним медленно подоспела Мэнэми. Её образ был полностью разбит. От былого веселья не осталось и следа. Зрачки расширились, а пряди повыскакивали из пышных кос. Подойдя вплотную, она внезапно тоже обхватила Рэя и стала горестно реветь.

Её сопливое лицо терлась об его одежду, а губы выдавил нечленораздельные слова. Асами расслышала только парочку:

– Рэй… Я…. Столько учеников… И Манабу, и Тэкэо… Они все!..

Её стенания усиливались с каждым произнесенным словом.

Рэю это было несвойственно, но вторую руку он положил Мэнэми на плечи и легонько постучал. Девушка отстранилась и со слезами уставилась на него.

– Но я благодарна тебе, Рэй.

Её слова повергли мужчину в шок. Он глупо, будто не расслышав, выдавил:

– А?

– Даже если мной управляли, и я не могла ничего поделать, но видела я всё! Я знаю, что ты использовал технику и спас кого смог. Когда с неба посыпался дождь из учеников, то ты подхватил ближайших и до тех, до кого мог дотянуться. Ты изнемогал… Но сделал это. Спасибо тебе!

Она вновь кинулась ему на шею, и глаза мужчины наполнились болью.

Асами ещё сильнее сжала его руку, показывая, что она с ним. Ей хотелось закричать в рупор: «Вот видишь! Жизнь за жизнь! Ты искупил свои деяния!»

Но это бы не помогло, а лишь наполнили бы его новым отчаянием. Поэтому она сжала губы и на этот раз не стала скакать и разыгрывать циркового артиста. Сейчас всем было не до её глупых ролей, да и ситуацию бы это не улучшило. Иногда людям просто требовалось поплакаться и высказаться, а не затмевать это всё хохотом да весельем.

Ночь закончилась быстро. С луной и звездами исчезали и надрывной плачь, и неразборчивый лепет. Умерших учеников, накрытых белыми саваннами, отправили по родным домам. Никто в ордене не считал, что они имели право располагаться чужими телами и заботиться о месте, где те должны быть захоронены.

Скорбные объяснительные письма также последовали вслед за повозками.

Стоило очистить орден от тел, как все учителя собрали совет, в котором присутствовали и ученики. Каждый преподаватель быстро провёл перекличку, сверяя количество последователей. И результаты многих вновь привели в отчаяние.

Затем они зажгли фонари и благовония. Первые они отправили в рассветное небо, прикрепив записку. Так они прощались, извинялись и напутствовали на пути к новой жизни. Вторые поставили в дома умерших, чтобы успокоить их души.

Многие задавались существенным вопросом: «Что делать дальше?». Перемусолив тему, они направились к поместью главы и потребовали от госпожи Фудзимото выйти и объясниться.

Не дождавшись ответа, учителя проникли внутрь, но наткнулись лишь на качающийся на веревке труп. Никакой записки госпожа не оставила. Лишь сняла изысканные туфли и поставила их рядом со входом. И не забыла смыть макияж. Её лицо казалась ещё пуще бледным, чем когда та наносила пудру.

Без главы орден не мог существовать. Никто не решался занять его место, да и не мог. Поэтому учителя собрали своих учеников на последний в их жизни урок.

Поочередно каждый из них общался со своими последователями в павильоне «Стараний».

И вот дошла очередь и до Рэя.

Мужчина сидел перед тремя своими последователями, чудом спасшимися этой ночью. Кин не нацепил привычную улыбку на лицо, а Нэоко не поправила прическу. Её волосы были растрепаны, но, казалось, её это в данный момент не волновало. Асами надела привычную синюю форму с заштопанной штаниной.

Все это напомнило ей то время, когда они стояли здесь впятером перед учителем и внимательно вслушивались в каждое его учение. Тогда их было пятеро: Тэкэра, Широ, Нэоко, Кин и сама Асами. Теперь же их осталось лишь трое. Душа Тэкэры навсегда была похоронена в этом мире, а Широ к концу жизни обрел покой, но всё же лежал в той же повозке, что отвозила других учеников. Наверняка, его мать будет убиваться от горя. За такой короткий срок она потеряла и мужа, и сына. И продолжала жить в неведении о помыслах и деяниях своих дорогих людей. Асами не хотела тревожить бедную женщину и уже хотела указать в письме, которое она помогала составлять, что Широ погиб как герой, защищая орден. Но Рэй не позволил ей этого сделать. Чтобы с Асами сняли ярлык преступницы, миру придётся узнать правду. Ей не хотелось очернять Широ, лишь чтобы доставить горюющей матери боли и позлорадствовать над его недобрым именем; но в итоге пришлось это сделать, чтобы обелить своё.

Рэй оглядел горсть своих учеников и тяжко вздохнул:

– Думаю, мне нечем вас больше учить. И если честно, я даже не знаю, что сказать вам на прощание. Сегодня все учителя произносили душераздирающие речи, наставляя своих последователей на истинный путь. Мол, бойтесь своих желаний и видите, к чему они приводят. Кацу Фудзимото оказался отличным примером! – беззлобно повторив чужую речь, Рэй и продолжил: – Но я не считаю, что всех нужно ровнять под одного человека. Теперь я думаю, что человек должен стремится к своему желанию с открытой душой, пока эти мысли не поглотили его.

Его взгляд не прошелся вскользь к Асами. Когда он говорил об открытости, он прямо смотрел на неё, не тая своих помыслов.

Это так её тронуло, что она почувствовала стеснение в груди.

– Но, как я уже сказал, учить я вас не буду. Только вы имеете право решать, как вам поступать и мыслить. Не слушайте этого учителя, если не согласны со мной. И…

Внезапно глаза всех присутствующих, особенно Кина и Нэоко расширились. Ведь учитель низко поклонился им в пол!

– Простите меня. Я нарушил свои обеты, стал бедствием и совершил массу плохих поступков. Надеюсь, вы простите мне мою некомпетентность как учителя. Мне жаль, что оставил вас и повесил на плечи другого человека.

Нэоко и Кин стали крайне смущены от его речи. Наверняка завтра пойдет дождь из лягушек, раз даже сам Рэй приклонялся перед ними. Но Асами заметила, что не только внешний вид, но и их повеление тоже изменилось. Будто детство, что играло в них до селе ушло, надавав оплеух и заставив резво повзрослеть. Вместо того чтобы кривляться, опровергать или соглашаться с ним, они уселись с прямой спиной и поклонились Рэю в ответ.

Асами сначала застыла, увидев эту картину, а потом стремительно опустилась в поклоне, следуя за ними.

Прошло пару минут, и Нэоко вновь уселась прямо и твердо произнесла:

– Мы не корим учителя за то, что случилось. Учитель многому нас научил, в том числе и осознаю того, что бедствие – это монстр, который не способен себя контролировать.

Кин тоже приподнялся и заговорил:

– Да. И мы все понимаем. Пусть мы с Нэоко и не подавали больших надежд, но вы упрямо толкали нас вперёд! И благодаря вам мы возросли и как личности, и как заклинатели.

Нэоко подхватила его речь.

– Поэтому мы не хотим отвергать учителя. Мы гордимся тем, что вы наш наставник, и впредь мы будем поддерживать вас, чтобы там не случилось!

– Да! Можете положиться на нас на суде! Я расскажу такое, от чего сам император прослезиться!

Может, Асами, конечно, и погорячилась, подумав о том, что они под гнетом событий повзрослели… Но она была даже рада. Пусть эта юношеская пылкость играет в них ещё очень много лет. Они не были плохими ребятами, и девушка надеялась, что произошедшие горести не скажутся на них.

Рэй сначала взирал на них с удивлением. Слова учеников настолько сильно пронзили его сердце, что невольно на его губах зацвела легкая улыбка.

Двое воспитанников тут же покраснели и застыли, будто изваяния.

С улыбкой учитель выглядит в десять раз привлекательней, чем когда хмурился!

Асами даже пронзил укол ревности.

«Эй. Это мой учитель. Не глазейте на него так!!!»

Нет, ну она не могла тоже не встрять! Тут все казались такими важными и серьезными, что Асами тут же добавила:

– Да, да, Рэй! Мы будем всегда на твоей стороне! Положись на нас! Особенно на меня! Ну, не в прямом смысле. То есть не укладывайся. Хотя я не против, если учитель на меня завалиться или повалит…

Все:

– …

Рэй прикрыл лицо рукой, будто в раздражении, но Асами заметила, что его уши покрылись до кончиков румянцем. Ей оставалось лишь надеяться, что не от стыда за её поведение.

Кин мрачно покачал головой

– Асами, Асами. Умеешь же ты испортить атмосферу.

Нэоко первой не сдержалась и рассмеялась. Она даже не стала, как обычно, прикрывать рот рукавом, а прям заливалась, вытирая выступившие слёзы. За ней подоспели Кин и сама Асами. И только Рэй скупо улыбнулся шире.

Глава 27. Суд

День, заполненный делами, прошёл в мгновение ока. Ночью Асами лежала в своей ученической комнате и ворочалась, не в силах уснуть. Мысли обуревали, подавляя надежды на лучшее. Как бы Асами не пыталась утешить себя, из этого выходила до смешного жалкая попытка. Утром она кончено продолжала утешать остальных и искрить позитивом. И лишь за закрытыми дверьми своей комнатушки вновь могла погрузиться в свое отчаяние.

Интересно, как там Рэй?..

Сегодня она целый день крутилась вокруг него, будто планета по орбите. Мужчина не высказал ни грамма недовольства и сам не отставал от надоедливой Асами.

Могли они насладиться мгновениями, пока завтра их не разорвут, словно непрочную нить?

Резко вскочив на кровати, так, что голова пошла кругом, Асами направила взгляд на окно. Нерешительно её стопы опустились вниз.

Сейчас или никогда.

Как по волшебству, ровно через секунду она уже стучала в учительскую дверцу. Ладони вспотели от накатившей нервозности, а лицо покраснело. Она сжимала и разжимала край верхней одежды. Казалось, что она стоит, прибитая к земле, уже целый час. Стук сердца увеличился с его приближающимся шагом.

Дверь перед ней раскрылась, и она увидела такого же нервозного Рэя.

Его белоснежная одежда была поспешна и неровно завязана на скосившийся пояс.

Даже ночью он не мог её встретить как-то более раскрепощено! Ну конечно. Рэй ни за что бы не стал открывать дверь, будь на нём виден хоть один открытый участок тела. Он заставил бы ждать гостей и десять лет, пока не оденется так, как полагается в обществе.

А ведь когда он был бедствием, то его манера в этом плане изменила себе; и он всегда слегка раскрывал ворот одежды, оголяя ключицы.

Но Асами нравился именно такой Рэй, который не оголялся перед каждым встречным.

Мужчина нависал над ней, приложив одну руку к косяку двери. Его взгляд скользил по ней, а в груди забурлило желание и смущение.

Теперь их чувства были очевидны и ясны, будто являлись заголовком на газете. О них, как о свежей новости, шептались, а иногда и не скрывая, громко вещали. Все заметили, как эти двое не отлипают друг от друга. Да и некоторые слышали их разговорчики, когда те устраивали горячие дебаты, пока здесь ещё присутствовал другой орден.

Раньше Рэю казалось, что он умрет от осуждения и боялся, что утащит за собой и Асами. Что её покроют с головы до ног грязными злословиями и очернят безыскусную душу. Но теперь железная цепь была разорвана, и он больше не видел смысла скрывать свою страсть. Как и Асами – свою.

Но всё же… Как бы он не хотел быть с ней ближе, Рэй не хотел становиться ещё зависимей от нее и делать таковой саму Асами. Он сам не верил, что говорит это, но все же выдавил:

– Асами, уходи. Я уже ложусь спать.

Хоть он и придал своему голосу холодка, она ничуть не обиделась и прямо сказала:

– Врун.

Он отвел взгляд, и она добавила:

– Ты не уснешь сегодня ночью. Так же, как и я.

Её легкая рука толкнула его назад, и он невольно поддался. Пальцы Асами ухватились за его ворот и притянули к себе. Губы грубо смяли его губы. Она целовала Рэя неистово, словно боялась, что если струсит, то он вновь включит прежний режим и начнет отмахиваться от неё и убегать. Поэтому она не давала ему времени одуматься.

И ведь Асами практически угадала. Сначала он схватил её за руки и, пересилив себя, хотел расцепить её руки. Но не смог.

Рэй слышал лишь кроткое дыхание, ощущал мягкие губы и юркий язычок; и его разум вовсе затуманился.

Его руки подхватили её под бедра и прижали к стене. Он посылал куда подальше свою порядочность, когда дело доходило до Асами. Может быть, это последняя ночь в его жизни, и он хотел провести её с ней и в ней.

Он бесшабашно шептал её имя, с каждым поцелуем распыляясь все сильнее. Его руки по-хозяйски стали блуждать вдоль подтянутого тела, задевая грудь.

Рэй отнес её и мягко положил на кровать, не разрывая поцелуй. Неожиданно Асами пробила мелкая дрожь, что не укрылось от глаз и внимания мужчины. Ненадолго оторвавшись, он тихо спросил:

– Ты боишься?

– Нет… – Асами слегка покраснела, не зная, как это сказать. – Это не то, что я сейчас испытываю.

Она отвернулась, и её щеки стали даже болеть от смущения.

Ну не говорить же ему, что её возбуждение достигало апогея!

Рэй неправильно истолковал её реакцию и мягко обхватил её руку, успокаивающе зацеловывая тыльную сторону ладони.

– Я сделаю все, чтобы ты чувствовала себя комфортно.

Его прикрытые, блестящие от возбуждения глаза и нежные прикосновения заставили её в край растаять и расплавиться. Ну нельзя быть одновременно таким горячим и таким милым! Это противозаконно, Рэй!

Её одежды раскрылись, и мужчина провёл дорожку поцелуев от груди к пупку, а затем ещё ниже. Он касался так плавно, будто Асами щекотали крылья бабочки.

Вновь повиснув над ней, он уставился ей в глаза, а после молчаливого и легкого кивка вошёл. Сначала она почувствовала яркий укол боли и лицом уткнулась ему в плечо. Рэй не двигался, давая ей время привыкнуть. Она ощущала все его напряжение и то, как переливались мышцы под кожей. Но не из-за страха. Рэй сам едва сдерживал себя, чтобы не ускориться или не начать действовать слишком буйно.

Как только Асами стало полегче, а невольно выступившие капельки слез засохли, Рэй продолжил.

В ту ночь Асами испытала слишком много разнообразных чувств. От боли и смущения до наслаждения и умиротворения. Когда сей процесс закончился, она лежала на его руке, приложив голову к груди и слушая учащенное сердцебиение Рэя.

Им не нужны были слова, чтобы высказывать свои чувства или вычурно описывать, как им было хорошо в тот самый момент. Они понимали всё по взгляду, дыханию и шелесту губ.

Девушка обхватила Рэя и, спрятав лицо, тихо прошептала:

– Я не хочу, чтобы завтра ты куда-то уходил. Может, пока посидишь в подвале главы? Хотя… – её губы надулись. – Мне уже не хочется так его называть.

Рэй внутренне взбунтовался. «Асами, тебя в самом деле, только это смущает в твоей фразе?!»

– Ты сама все прекрасно понимаешь. Я не могу по-другому и не буду. Главное, что ты останешься целой. Если глава другого ордена попробует взвалить ответственность и на тебя, я быстро остужу его нрав.

Его лицо жутко потемнело, стоило ему представить это; и Асами трепетно поцеловала его в губы, после чего он расслабился.

Она не стала спорить с ним и вступать в дискуссии. У неё имелся свой план на завтрашний день. И чтобы там ни было, она готова была пожертвовать всем, лишь бы огородить Рэя.

Может, её можно было назвать эгоисткой. И люди назвали бы её чокнутой и помешанной на своем учители чудачкой. Но это было вовсе не так. Она любила Рэя и не считала его виновным в преступлениях, совершенных бедствием. Кончено, она могла и понять злость старого главы, поэтому совесть не позволяла ей кидаться на него с ответным обвинением, давя на жалость и чувство вины.

Всю ночь они пролежали в объятьях друг друга. Заснули Асами и Рэй только под рассвет. Всё это время он нежно перебирал её пальцы, а она, в свою очередь, выводила затейливые узоры на его спине. Будто если они не будут спать, завтрашний день и не наступит. Но время имело на это свое безжалостное мнение и стремительно летело, не щадя чувства парочки.

Асами накинула лёгкий халат и уже хотела пройти в свою комнату, чтобы переодеться. Все-таки вчера она забыла с собой прихватить одежду, хоть и знала, что Рэй её на этот раз не прогонит. Но было бы забавно, заявись она на одну ночь с закинутой на плечо котомкой. Ухмыльнувшись своим мыслям, она уже привстала, как чужая рука опустила её вновь на кровать.

Асами недоуменно повернула голову к мужчине:

– Рэй?.. Ты чего?

– Подожди немного…

Какое-то время он просто держал её в объятьях, не желая отпускать. Скорее всего, они лежат так в последний раз. Его губы коснулись её уха:

– Возьми ещё кое-что.

Мужчина встал с кровати и заглянул в прикроватную тумбочку. Асами помнила, что там лежали лишь сложенные ровным рядом ленты. И в самом деле Рэй достал одну.

Усевшись рядом, он велел ей повернуться спиной. Как только Асами подчинилась, он взял расческу и медленно стал распутывать её локоны. Её волосы, мягкие и тонкие, скользили в его руке. Пока она не видела, он приподнял одну прядь и оставил на ней невесомый поцелуй. Проявлять такие нежности в открытую ему казалось слишком смущающим.

Высоко приподняв волосы, он повязал ей ленту.

– Хочу, чтобы ты забрала хоть частицу меня с собой. В орден кроме одежды я ничего не привез. Так что это всё, что я могу дать тебе.

В его голосе зазвучала печаль, и Асами стремительно обернулась, приложив ладонь к его щеке.

– Любой подарок учителя принесет мне радость. Я буду бережно хранить её.

Он накрыл ее руку своей и погряз в этом тепле, окунувшись в него, словно в плед. Вот так сидеть с ней уже возводило его восторг на пьедестал эмоций и делало самым счастливым человеком в мире.

День проходил неторопливо. Они позавтракали, и Асами, обычно забирающая еду у других, наоборот, в этот раз подкладывала учителю побольше. Будто если он съест ещё кусочек, то его вид должен порадовать императора и заставить оттаять. Ну, раз это действовало и на неё, она свято верила, что это будет действовать и на остальных.

А затем прибыл конвой, и Рэя вызвали во дворец.

***

Его фигуру окружал отряд, но Асами, гарцевавшая вслед за ним, мельком видела его отдаленную спину. Всю дорогу она молилась так, будто от его приговора зависала и её жизнь. Хотя так оно и было, что уж тут таить.

Кин и Нэоко ехали поодаль, но Асами была рада, что они сдержали слово и присоединились. Их высказывания по поводу учителя тоже могли влиять на решение Его Императорского Величества.

Но что больше всего поражало Асами – её соученики ехали верхом на лошади. Неумело, но как могли. Они не стали запрягать экипаж и велеть везти их, а сами решили ехать. Воистину, ученики Рэя быстро превращались из юных птенчиков в величественных и гордых птиц. Асами бы пустила скупую слёзу, но все эмоции приберегла для Рэя.

Мэнэми сказала, что тоже присоединиться. Но уже сегодня в орден нагрянул такой поток разгневанных и убитых горем людей, что Асами слабо верила в её слова. Родители, получившие тела своих детей и жалкие объяснения, быстро рванули к главной обители всех заклинателей города Айо. А именно в орден «Красной Лилии».

Так что у других учителей и так хватало забот. Асами даже не знала, кому из них повезло больше. Рэю, идущему на свою, наверное, казнь, или учителям, разгребающим последствия властолюбия их нерадивого главы.

Впереди виднелся дворец. Рэя повели внутрь, даже не дав перекинуться с ним парой лишних слов. А его ученикам велели ждать снаружи, пока не начнется слушание. Асами мерила шагами изысканный мрамор, но и Нэоко с Кином переживали не меньше. Просто они не так мельтешили перед стражей.

Асами вечно подбегала к конвою и задавала наводящие вопросы: Как? Когда? Куда? Где? Что?

Это стало происходить настолько часто, что ей пригрозили. Если ещё раз она к ним подойдет, то ее скинут с лестницы!

…

Пф!

Будто это могло ее напугать! Да, если бы в мире падение с лестницы стало профессиональным видом борьбы или искусства, то она бы уже стала гуру в этом деле!

Но ей не пришлось проверять вновь свои кости на прочность, ведь в итоге их вскоре в самом деле позвали внутрь. Ну, Асами была бы не Асами, если бы не продолжила театрально возмущаться. Правда, очень тихо.

Нет, ну действительно! Ладно, её они заставили ждать, чем повысили уровень стресса, так ещё и Кина с Нэоко, хотя родители тех являются не последними людьми в империи!

Хотя её негодование тут же смолкло, стоило им пройти в зал. Конечно, дворец пестрел изысками, заполняющими все пространство, но Асами не поражала здешняя красота. Скорее все это ещё больше давило на неё, заставляя пальцы на ногах сжиматься от волнения. Их усадили на высокие скамейки, расположенные с двух сторон от величавого трона. Престол был задрапирован струящейся тканью, поэтому Асами не видела лика императора, но разглядела, что какая-то тень всё же там присутствует.

На противоположной скамье сидел Рики Фудзимото. Весь его вид отражал чистейшее безразличие или даже скуку. Но Асами уже не была уверена, подлинны ли его эмоции или он их так умело скрывает. Их взгляды встретились, и девушка стойко выдержала его взор.

А затем вывели Рэя. Его заточили в кандалы и поставили перед императором. Мужчина присел на колени и склонил голову. Присутствующие на слушание люди поступили также, и вскоре весь зал смотрел в пол.

Советник, стоящий подле государя, гласил его волю и внимательно прислушивался к каждому его слову. Легкая занавеска со стороны сановника приподнялся и статный мужчина навострил уши, после чего приказал:

– Поднимите головы.

Ещё через пару фраз советник объявил:

– Рэй Анно, император наслышан о вас и ваших подвигах… Но также и о ваших деяниях. Ваш отец Кайто Анно и мать Рин Анно оказали империи непосильную помощь в свое время. Его Императорское Величество очень ценил их как преданных подданных и хороших людей.

Он сделал перерыв в своей речи, выслушав следующие предложения:

– Вы же посрамили честь своей семьи и стали бедствием. Убили двух неповинных людей и отрезали руку прославленному заклинателю из своего же ордена. В наказание за такие преступления обычно даруют смерть.

Асами сглотнула тяжкий ком в горле и уже готова была вскочить и сражаться. Пусть даже с императором, если придётся. Но далее её повергли в такой шок, что ноги подкосились, и она приросла к месту.

– Но… Учитывая статус вашей семьи и те поступки, что вы совершили, пока были учителем, на вас наложена частичная амнистия.

Глаза всех присутствующих раскрылись в неверии. Неужели так просто? И что, даже не будут никого допрашивать?

Лишь Рики Фудзимото отчего-то не выглядел удивленным, а всё так же отстраненно продолжал наблюдать за процессом.

– Так как раньше не было случаев, когда бы бедствия вновь становились людьми, – продолжил советник. – То Его Императорское Величество учел тот факт, что тогда, когда вы совершали противозаконные акты, вы не были собой. И естественно, – мужчина прикрыл глаза. – Его Величество счел недопустимым, что глава ордена «Красной Лилии» Кацу Фудзимото скрывал от всех, что владеет техникой, способной очищать душу. Но его судьбой теперь будет распоряжаться богиня, поэтому не нам судить его поступки.

Вновь пошушукавшись с монархом, сановник изрек:

– Вот приговор Его Величества. Рэй Анно, вы будете лишены своего статуса и звания. Вам более нельзя преподавать и обучать заклинательскому мастерству. Так же вы лишены своего имущества. Ваш дом и сбережения будут реквизированы на пользу империи. Вы будете свободно жить, как переродившийся человек. Считаете, что жизнь у вас началась с нуля, – мужчина оглядел толпу. – Есть ли у кого возражения по данному делу?

Рэй в недоумении, искрящейся то ли надеждой, то ли страхом взирал на золотистую ткань, за которой скрывалась мощная фигура. Он ведь не ослышался?

Да Асами и сама не могла поверить в эти слова. Может, это лишь её сон и на самом деле ей просто дала дубинкой по голове жестокая реальность? Вдруг, услышав истинный приговор, она упала в обморок и напридумывала себе свой собственный исход такого необычного суда. Сердце забилось как бешеное. Она приложила руку к груди и почувствовала, что если оно так и продолжит биться, ломая её грудную клетку, то она точно умрет.

После вопроса советника почти все кинули взгляд именно на Рики Фудзимото. Именно этому мужчине Рэй нанес не просто оскорбление, ущерб или увечье. Лишив жизни его внука, он лишил жизни и его самого. Но мужчина безмолвствовал. И это было крайне странно. Разве он не хотел, чтобы Рэй сгорел от собственного стыда и умирал в муках от вынесенного обвинения? Почему тогда он просто сидит и даже не старается возразить.

Прождав ещё каких-то жалких десять секунд, советник объявил:

– Приговор вынесен. Просим снять с подсудимого кандалы и всех покинуть зал.