Текст книги "Диамант (СИ)"

Автор книги: Ёшкин Котэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Тогда картежники взяли в оборот того самого приятеля из города Г. Мол, присутствовал при игре – плати».

– И за кого ты «болел», Виталик, – проговорила Людмила Ивановна, дожидаясь, когда тот ответит на ее звонок. – Или все же проигрался до того, как попал ко мне?

– Я и карты? – рассмеялся Виталик, когда мамочка процитировала ему статью, присланную подполковником. – Это какое-то недоразумение. Но к сведению приму, и если друг или знакомый станет проигрывать в незнакомой компании, никогда «болеть» за него не стану. Даже к игровому столу не подойду.

– Хотелось бы в это верить, – усмехнулась Людмила Ивановна. – Больше пока ничего не удалось узнать. Из ЗАГСа официальное сообщение придет нескоро, в течение месяца сказали – и деньги не помогают.

– Это как раз не к спеху, – ответил Виталик. – Мне просто любопытно.

– Отлично, – обрадовалась Людмила Ивановна. – Над сайтом программисты работать начали. Но это тоже не быстро. Прости, но я сделаю его на свой вкус.

– Прощаю, – усмехнулся Виталик.

О сайте придется от Танечки пока утаить. Пройдет время, когда потребуется модернизация, он ей обязательно покажет, и тогда можно будет переделать так, как она захочет.

– Готовь наряды для девочек девяносто-шестьдесят-девяносто, – хихикнула Людмила Ивановна. – Я с модельным агентством договорилась. Мой фотограф, он же дизайнер, сделает тебе не каталог, а конфетку.

– Спасибо, – поблагодарил Виталик мамочку. – А можно включить в каталог дам с размерами сто двадцать-сто двадцать-сто двадцать?

– Где же я тебе таких девочек найду? – растерялась Людмила Ивановна.

– А вдруг получится, – жалобно попросил Виталик. – Мне фигура не важна, личико поприличней, и потянет. Может, в твоей базе такие красотки имеются?

В душе он страшно обрадовался, что все его просьбы мамочка не отложила в долгий ящик, а тут же стала заниматься ими.

– И все же Виталик, будь осторожнее, – попросила Людмила Ивановна. – Не нравятся мне те мерзкие рожи.

– Я постараюсь, – пообещал он женщине и нажал на «отбой».

Разговор окончен. Если не отключиться самому, то Людмила Ивановна как истинная мамочка начнет учить его жизни.

– Ну, что же, – вздохнул Виталик, – мужички не от Нюрки-паучихи. И этот факт не может не радовать.

Он принялся судорожно перебирать всю свою короткую жизнь, эпизод за эпизодом. В карты он не проигрывал по-крупному, да и по-мелкому тоже. Но тут же улыбнулся, вспомнив, как буквально пару дней назад проиграл целых пятнадцать тысяч двум дамам поровну, копейка в копейку – Людмиле Ивановне и Жанне Марковне. Истинное мастерство не пропьешь. Но этот проигрыш он в расчет не брал – его можно отнести к разряду подарков, не иначе. Захотел и подарил женщинам деньги на шпильки. Почему бы нет? Пусть искренне порадуются. Они и порадовались – сам видел.

Тогда остается Оленька. Что он знает о ней? Ничего… Даже не удосужился поинтересоваться, действительно, ли она служит в театре. Или нагло врет. Два мужика стали следить за ними, а не за ним, после того, как он познакомился с девушкой.

Виталик тут же залез в Интернет и выцепил телефон театра, где по словам Оленьки, она служила.

– Ольга Фролова? – переспросил на том конце провода мужской голос.

«Ну, все, – обреченно подумал про себя Виталик. – Сейчас скажут, что в штате театра такая актриса не значится. Вот и верь после этого людям».

– Как же, как же, – ответил радостно человек. – Есть такая актрисочка. Недавно она у нас в труппе появилась. Не красотка, но талантливая. Только что проку – пока прима не состариться, не видать ей главных ролей.

– Как давно Ольга играет в театре? – поинтересовался Виталик.

– Сезон отвела, – сообщил мужчина. – Ровно сезон.

Виталик просмотрел в Интернете, что значит театральный сезон – тот как раз и заканчивался. С июля по середину августа спектаклей не будет. Что же, Оленька абсолютно свободна, можно ее брать в разработку.

– Шпионский термин какой-то, – фыркнул Виталик.

Но так оно и было. Раз он нигде и никак не мог засветиться, то оставалась только Оленька, и ей надо было заниматься плотнее. Но к этому делу Людмилу Ивановну он привлекать не будет. Сам и только сам во всем разберется.

Итак, он встретил ее в своем любимом клубе. Танцевать надо начинать от печки…

Виталик отправился в клуб сразу после работы. К своей огромной радости слежки не увидел, а может, просто не заметил. Но это абсолютно неважно – по крайней мере, его никто не нервировал и ему никто не докучал.

Бармен Вовчик кивнул на приветствие.

– У меня стоит твоя недопитая бутылка коньяка. Ее будешь допивать? – спросил он. – Или налить что-то другое?

– Ее, – ответил Виталий, усаживаясь на высокий стул за стойкой. – У меня к тебе есть несколько вопросов.

– Задавай, – согласился Вовчик. – Если смогу, то отвечу.

Посетителей пока что мало. Почему бы не поговорить? Он вставил перед постоянным клиентом бокал с коньяком.

Виталик положил фото Танечки рядом со своим бокалом. Вовчик, не беря фотографию в руки, а привычно работая шейкером, глянул на девушку, что была изображена на ней – у него была отличная память на лица, он ждал вопроса.

– Она бывала здесь до того и после того? – спросил Виталик.

– Нет, – кратко ответил бармен. – Только единожды я ее заметил, именно в тот день, когда ты хотел выпить, но почему-то не стал этого делать.

– С кем она пришла? – задал Виталик следующий вопрос. – Она была очень пьяна, когда я увел ее из клуба. Что пила и с кем? – продолжил он выспрашивать.

– Пришла одна. У меня в баре она ничего не брала, – хмыкнул Вовчик. – Пьяна, говоришь, была? Думаю, прикидывалась.

– Спасибо…

Виталик допил коньяк, забрал фотографию, а стойку положил тысячную купюру – информация денег стоит. А ценная информация – больших денег.

«Актриса, – раздраженно подумал об Оленьке Виталик. – Какая актриса! Вопрос, кто тебя подослал ко мне? Не те ли два мордоворота?»

Танцевать от печки не получилось. А других идей у него пока не было. Оставалось дожидаться информации от мамочки и домработницы. Может, сведения, полученные от них, наведут на мудрую мысль.

Ехать к Танечке было поздно, да и докладывать особо было не о чем. Чем дольше трудился Виталик на фабрике, тем сильнее чувствовал, как его затягивало это самое «жизненное болото», когда ничего особенного в жизни не происходило, и оставался неизменным стандартный маршрут – дом–работа–дом. Чтобы выбраться в клуб, ему пришлось дождаться вечера – не смог бросить все и поехать, как желание появилось развеется. Нет, раньше всяко веселее было, хоть и не нравилась ему та жизнь, в которой совершенно не оставалось места для импровизаций, когда все было подчинено строго заведенному распорядку, а Золушки и Принцы ровно в полночь превращались в самых обычных людей. А бальное платье, туфельки, карета – все это ненастоящее. Этот реквизит, даже абсолютно новый, разящий нафталином, фея из жалости на время выдала, чтобы ничего не залеживалось и молью не портилось. А дальше – хочет Принц, станет разыскивать свою Золушку, а нет, так ведь на нет и суда нет. У него всегда оставалось право выбора и туфелька в руках. Золушка, впрочем, тоже могла сохранить хорошую мину при плохой игре Принца, мол, не очень-то и хотелось. А фея…

Виталик чертыхнулся. До того, как он стал Золушкой или Принцем, с какой стороны посмотреть, была у него своя, своя жизнь с ее взлетами и падениями. Только вот досада – из замка, который при ближайшем рассмотрении оказался тюрьмой, никак по доброй воле не выбраться. Да и не хочется в общем-то, когда все по расписанию, а на ужин макароны…

Виталик вышел из клуба, сел за руль своего автомобиля, собираясь поехать домой.

– Черт! – выругался негромко.

Он не собирался совершенно пить, только поговорить, а теперь за один запах можно на лишение прав нарваться. И ведь ничего не докажешь, а ему без машины никак нельзя.

В заднем кармане джинсов завибрировал телефон.

Виталик снова чертыхнулся, доставая аппарат из-под себя. На мониторе высветился незнакомый номер.

Раньше бы он даже не стал отвечать на него, а перезвонил с другой симки, но сейчас совсем другое дело: после того, как расстался с Людмилой Ивановной, кому только не давал номер своего телефона – и по работе и просто так.

– Хвостов у аппарата, – привычно произнес Виталик.

– Хорошо, что не Прохвостов, – хохотнул в трубке знакомый голос. – Дело есть на сто баксов. Перетереть одну темку надо, – произнес Вадим. – Буду ждать тебя через час в ресторане.

И он назвал адрес.

«Все же побить хочет за мамочку», – обреченно подумал Виталик.

Ехать на стрелку в незнакомое место совершенно не хотелось – там у его соперника вполне могли оказаться знакомые кореша, которые ни за что, ни про что накостыляли бы ему.

Виталик потрогал пальцами щеки и подбородок. А ему терять форму никак нельзя – контингент на фабрике не тот. Не упустят случая поизгаляться над ним. Нет, форма для не него сейчас даже значит гораздо больше, чем раньше.

– Нет, – ответил он резко, – туда не поеду. Приезжай ты лучше сюда.

И Виталик назвал адрес клуба.

– Я нарядно здесь отдыхаю, коньячок, проплаченный некоторое время назад, попиваю. И срываться и ехать куда-то мне, откровенно говоря, влом, – фыркнул он в трубку.

И почти что не солгал – все равно собирался вернуться за жвачкой, чтобы запах алкоголя перебить. Ну, подумаешь, посидит еще подождет Вадима. Здесь его все знают – вступятся, ежели чего.

– Хорошо, – согласился Вадим, – я скоро подъеду. Там будет возможность уединиться на несколько минут?

Чиллауты в клубе были, причем не один, но билет за вход туда стоил бешеные бабки. Виталик не бывал в них никогда. В чиллаутах под неторопливую легкую музыку расслаблялись после тяжелого трудового дня крутые бизнесмены. Им, конечно, приносили салатики по баснословным ценам, даже разрешали покурить прямо за столиком, не вставая с места, и никто при этом не побеспокоил и не высказывал претензии, могли и девочку по отдельному тарифу подтянуть – все проплачено за красивый отдых.

– Уединение в отдельном номере за твой счет, – сразу уточнил Виталик.

– Да будет тебе дуться, – снова хохотнул Вадим. – Пятнадцать тысяч проигранных все жалеешь? Правда, темка одна есть для разговора. Жди, скоро буду.

Кряхтя, как больной девяностолетний дед, Виталик выбрался из машины и снова направился в сторону входа в клуб.

– Что-то забыл уточнить? – спросил Вовчик, ставя перед ним следующий бокал с коньяком.

– Да нет, – отмахнулся Виталик. – Знакомый для серьезного разговора должен подъехать. Не мотаться же туда-сюда?

– А-а-а, – многозначительно протянул бармен и отошел от Виталия, чтобы обслужить другого клиента.

«И что ему от меня понадобилось?»

Виталик уставился на янтарного цвета жидкость в своем бокале, пытаясь рассмотреть на дне невидимую соринку. Этот вопрос никак не давал ему покоя. Пить не хотелось. До появления Вадима он так и не пригубил коньяк, продолжая держать его в руке. Хотелось курить до невозможности, но Виталик не сделал ни одной попытки, чтобы выйти на улицу – место за стойкой займут сразу.

– И что мы пьем? – раздался над ухом игривый голос.

Вадим забрал у Виталика из рук бокал, потянул носом, а потом нагло отхлебнул.

– Любишь хорошие крепкие напитки? – поинтересовался он. – Мила приучила?

– Я и до встречи с Людмилой Ивановной неплохо зарабатывал, – обиделся Виталик. – Мог себе позволить.

– Ну-ну, не дуйся, – похлопал его по плечу Вадим. – Какой-то ты сегодня бука.

– Говори, что надо, – дернулся Виталик. Он терпеть не мог панибратского к себе отношения. – Я устал, хочу побыстрее разделаться с делами и отправиться домой.

– Побыстрее, говоришь, – кивнул Вадим. – Хорошо.

Он допил коньяк и поставил пустой бокал на стойку.

– Надеюсь, оплачено.

Виталик снова нервно дернулся – он в долг алкогольные напитки в баре не берет. Мог и не спрашивать.

– Ладно, пойдем, – усмехнулся Вадим, – я уже оплатил отдельный номер.

В небольшом помещении играла негромкая музыка. Релакс, так называла ее Людмила Ивановна.

– Присаживайся.

Вадим махнул рукой на массивное кресло, стоявшее с одной стороны от низкого столика с напитками на нем, а сам плюхнулся на диван напротив.

Виталику понравилась аскетическая обстановка помещения и стильная кожаная мебель в нем – он терпеть не мог ни обитые гобеленом кресла, ни диваны, особенно в общественных местах. А здесь его вполне все устроило.

– Я взял только выпить, – как бы извиняясь, произнес Вадим. – Можно что-нибудь заказать на ужин.

– Нет, не надо, – взмахом руки остановил его Виталик. – Я слушаю.

Вадим разлил по бокалам точно такой же коньяк, что оставался у него недопитым в баре, и подал ему из рук в руки. Не хватало сакраментальной фразы: «За наше случайное знакомство». И таблетки снотворного. Правда, там было вино.

– Я не стану ходить вокруг и около, а спрошу сразу, – хмыкнул Вадим, глядя в честные ничего не понимающие глаза Виталика. – Итак, просматривая телефон Милы…

– Ты шаришься по чужим телефонам? – удивленно перебил его Виталик.

– Есть грешок, – не стал отрицать Вадим. – Так вот, я там наткнулся на фото весьма колоритной парочки. После допроса с пристрастием Мила призналась, что это ты ей передал фотографию.

И он, вытащив из кармана брюк телефон, продемонстрировал Виталику две мерзкие рожи, которых сняла Оленька на свой телефон.

– И что?

Виталику стало любопытно, чем это фото могло заинтересовать Вадима. Он вопросительно выгнул бровь.

– А то…

Вадим отставил свой бокал и тоже весьма выразительно выгнул бровь – сказывалась школа госпожи Войцеховской. Он театрально выдержал паузу.

– Эти два мордоворота на фото – никто иные как подручные известного нижегородского каталы. Тебе имя Заика не о чем не говорит?

Виталик скривился и отрицательно покачал головой – нет, ни о каком Заике он ничего не слышал.

– Странно, – нахмурился Вадим. – Тогда поведай мне, при каких обстоятельствах ты с этими парнями познакомился.

Виталик пожал плечами и честно, стараясь не вдаваться в подробности, рассказал о встрече в кафе, а потом о пробежке по парку.

– Странно, – снова произнес Вадим. – Секундантов Заики мог заинтересовать только ты. С женщинами Заика в карты не играет и подружки его партнеров тоже его мало волнуют. Конечно, все может поменяться в этой жизни, – он развел руками, – но только не привычки и принципы Заики.

Виталик абсолютно честно взглянул на Вадима. Тот молчал, видимо, что-то обдумывая.

– Знаешь, – произнес вдруг Вадим, – если бы они начали преследовать и прессовать меня, то я мог бы понять. Но ты… Хотя в карты играешь неплохо и маячки понятные шлешь. Не хочешь про карты говорить, колись тогда, как к Миле попал.

– На заводе она меня нашла, – пожал плечами Виталик. – Ничего интересного. Приезжала по какой-то надобности, а я ей навстречу попался. Предложила к ней перейти.

– А для чего не сказала? – спросил Вадим.

– Нет, – снова пожал плечами Виталик. – Я стал ее любовником. А потом она от меня избавилась, заменив на тебя. Но я не в обиде. Мамочка…

– Как ты ее назвал? – рассмеялся Вадим. – Весьма подходящее погоняло. Так что там она? Извини, что перебил.

– Людмила Ивановна выдала мне довольно неплохие отступные, – продолжил Виталик. – Дамочку одинокую подогнала. Мол, удастся уговорить ее выйти замуж за меня, буду, как сыр в масле кататься. Насчет сыра не скажу, но в машинном масле каждый день по локоть.

Вадим рассмеялся.

– В масле говоришь?

– Ага, – улыбнулся Виталик, – пришлось снова от одного секс-станка к другим секс-станкам вернуться. Эта дамочка меня приняла на работу своим замом. Чем только не приходится заниматься.

– Вон оно как! – покачал головой Вадим. – Но ты все-таки вспомни, кому проигрался или у кого много выиграл – эти парни не отстанут, пока не выяснят все, что им надо. Может, кассу взял чужую? Подумай.

– И думать тут нечего, – развел руками Виталик. – Не был. Не состоял. Не привлекался. Не участвовал. Родственников за границей не имею.

– Очень знакомая фразочка, – протянул Вадим и внимательно взглянул на Виталика.

Тот мгновенно прикусил язык.

– Фраза из Интернета… – произнес Виталик.

– Фраза-то, может, и из Интернета, – согласился с ним Вадим. – Но только не сама фраза, а тон и интонации мне показались весьма знакомыми. А на завод как попал? – продолжил выпытывать он.

– Через отдел кадров, как положено, – хмыкнул Виталик. – Ты уж задай свой вопрос в лоб.

– Нет, – усмехнулся Вадим, – я не доставлю тебе такого удовольствия. Я стану рассуждать логически.

Он взял со столика свой бокал с коньяком и немного отпил. За все время беседы ни один, ни второй так и не прикоснулись к спиртному.

– Валяй, – согласился Виталик, – может, у тебя и получится.

– Итак…

Вадим покрутил бокал в руке.

– Сколько ты тогда у них лямов в поезде снял? Семь? Восемь?

– Жидко, – поморщился Виталик. – Двадцать. А, может, и все пятьдесят. Кто ж их считал. Легкие деньги – пришли, ушли.

Он тоже взял бокал со стола и нервно сделал несколько глотков.

– Не зачем было держать меня за лоха, – фыркнул Виталик. – Имея столько баблища в бауле, им, видите ли, захотелось срубить еще несколько сот по-легкому. Но не на того напали.

– Так чего же ты теперь удивляешься, что тебе преследуют люди Заики. Это ты его деньги тогда снял, – покачал головой Вадим.

– Я не спрашивал, чей был тот баул, – улыбнулся Виталик. – И за столом в купе со мной сидели не эти ребята. Я тех узнал бы, а этих впервые вижу. А на очной ставке они меня не признают.

– Почему это? – удивился Вадим.

– По кочану да по капусте, – хмыкнул Виталик.

Он не обязан всем рассказывать, что да как – не узнают и все.

– А от слов, которые тебе сказал, открещусь. Свидетелей у нас нет.

– Да не собираюсь я тебя никому закладывать, – улыбнулся Вадим. – Я и имени твоего не знаю, ежели чего. Ты мне нужен для другого.

– Для чего? – удивился Виталик.

– Помощь нужна в одном деле. И кроме тебя, обратиться больше не к кому. Да и смысла особого не вижу.

Он совершенно не ожидал такого поворота разговора. Он даже морально приготовился к тому, что его начнут шантажировать или денег требовать. Но просить помощи. У него? У молодого капризного ловеласа? Женского угодника?

========== Глава 15 ==========

– Ты в курсе, что госпожа Войцеховская успешно делает деньги на знакомствах? – спросил Вадим.

В ожидании ответа, желательно честного, он взял из вазочки с фруктами абрикос и надкусил его.

Виталик неопределенно пожал плечами. Знал – не знал. Но какое отношение это имело к нему?

– Россияне не любят платить за секс, но секс при этом очень уважают, – констатировал Вадим, видимо, прочитав где-то это выражение. – Ты ведь подозревал, догадывался, не глупец же, что тебя Мила держит не только для удовлетворения своих сиюминутных потребностей.

Виталик кивнул. Догадывался – не догадывался. И что с того?

– А причем здесь это? – спросил он, не выдержав. – И какое отношение секс имеет к моим преследователям? Я все же надеюсь, что моим, – он сделал ударение на слове, – а не моей спутницы.

– Никакого, – хмыкнул Вадим, – казалось бы.

Взяв другой абрикос и разломив его напополам, он вынул косточку из него, но есть не стал – половинку подвинул Виталию. Они оба так и не прикоснулись к коньяку – видимо, разговор слишком напряженный, и после него надо расслабляться, а не до него.

– А почему у Заики такое странное погоняло? – спросил Виталик. – Он что, заикается?

Видим расхохотался.

– Ага, заикается, как же. Говорит всегда много, важно, с чувством собственной значимости, как кандидат в депутаты на предвыборной компании, – сказал он. – Это не погоняло, а фамилия, в которой крючок над буквой «и» вымарали.

– Зайка, что ли? – не понял его Виталик.

– Так и есть, – снова расхохотался Вадим. – А теперь представь здорового бугая с такой детской фамилией.

– Какие проблемы? – фыркнул Виталик. – Пошел и сменил фамилию на ту, которая нравится.

Он взял бокал в руку, выпил залпом коньяк и закусил половинкой абрикоса.

– Как ты, например?

Видим тоже выпил коньяк залпом и тоже съел свою половинку.

– Как я, – кивнул Виталик. – Перед устройством на работу, я сменил не только фамилию, но и имя, и отчество. Все по закону – теперь это мои фио. Я законопослушный гражданин – мне достаточно проблем с быками.

Вадим коротко покачал головой, соглашаясь, что все можно поменять, а имея деньги, то очень быстро.

– И лицо можно изменить, – добавил он.

– И лицо, – снова кивнул Виталик, очертив рукой овал. – Недешево мне обошелся мой новый фейс.

– А ты не боялся, работая наладчиком с таким-то лицом, пальчики повредить? – спросил Вадим. – Чувствительность потерять?

– Нет, – рассмеялся Виталик. – Ты ведь тоже не опасаешься ручками с маникюром в моторы машин залезать. Я работаю ушами, то есть прислушиваюсь к шелесту листов, дрожанию голоса, неожиданным интонациям. Пальчики мне, по большому счету, ни к чему, разве только колоду по полу технично рассыпать, чтобы вовремя избавиться от лишака.

– А я хоть и не работаю на слух, – хмыкнул Вадим, —но тоже не опасаюсь. Я в новые моторы, как правило, заглядываю, а они не требуют ремонта и моих рук. Ладно, что-то мы не о том говорим.

– О чем надо-то? – спросил Виталик. – Говори…

Вадим кивнул. Снова налил в бокалы коньяка, подкинул две сливы в руках, одну отдал Виталику.

– После того, как сайт Милы стал достаточно популярным, она перешла к организации кинки-вечеринок, – сказал он.

– Что за кинки? – не понял Виталик. Он первый раз слышал о таких мероприятиях. На обычных вечеринках, проводимых для клиентов, бывал и не раз. Ему вообще не нравились эти разговоры про секс. Конечно, он женщин любил, но вот говорить об этом публично нет.

– Кинки от английского слова «эксцентричный», – уточнил Вадим. – Подобные мероприятия давно стали фишкой многих европейских столиц: Берлина, Парижа. А у меня есть предубеждение против таких вечеринок – мне кажется, что на них приходят только извращенцы, озабоченные, и все там обязаны заниматься сексом.

Виталик внимательно посмотрел в глаза Вадиму – тот не выдержал его пристального взгляда и отвел взор.

«Ни этого ты боишься, дорогой друг, а примерно того же, что и я, пока находился под пятой госпожи Войцеховской, – подумал Виталик. – Продаст она тебя какой-нибудь сексуально неудовлетворенной дамочке и, пиши, пропала твоя свобода. А вырваться ты не можешь… Почему?»

Виталий неожиданно занервничал. Почему Вадим не может избавиться от опеки Людмилы Ивановны? Чего боится? Явно не секса…

– Бывал я на подобных мероприятиях. Тогда они назывались несколько по-другому. На самом деле все там не так, как тебе кажется. Люди приходят отдохнуть, пообщаться, повеселиться. Я или ты, например, в клуб за тем же самым ходим – добавь еще, снять девочку на ночь. На секс-вечеринках все то же самое, только понравившуюся девочку не надо никуда вести, а сексом можно заняться прямо на месте. Но при этом, точнее до этого грамотный лектор правильно поставленным голосом прочитает тебе лекцию о сексе с возбуждающими слайдами, проведет тренинг, ну и за билет тебе придется заплатить некоторую денежку. Заметим, на входе платят все, включая организаторов, лекторов, психологов, а не только непосредственных участников вечеринки, так как потом каждый может стать…

– А я могу отказаться от секса, если меня не возбуждают обвисшие груди престарелой мадамы или ее живот-фартук? – перебил Вадим Виталика.

Тот в ответ громко рассмеялся, скорее напряженно, чем весело.

– Таких, как ты описал, на подобных мероприятиях не бывает, – ответил Виталик. – Мамочка тщательно следит за тем, кому разосланы приглашения. Зачем ей проблемы и недоразумения – люди приходят для того, чтобы в раскрепощенной обстановке и в откровенных нарядах себя показать и на других посмотреть. А если смотреть не на что? Или взгляд вызывает лишь отвращение? Ее бизнес может пострадать. Хватит пороть туфту. Признавайся честно, зачем меня позвал.

Вадим хмыкнул и, усмехнувшись, потер тыльной стороной ладони подбородок – так обычно ему подавали маячок, если партнер блефовал.

– И я о том же, – сказал Виталик. – На слух работаю. Мне кажется, ты об этом несколько запамятовал. Голосок твой сладкий не те интонации стал выдавать.

– Захотел убедиться, что ты – это ты, – снова хмыкнул Вадим.

– Убедился? – спросил Виталик. – Что дальше? В карты я больше не играю.

Они не были знакомы лично до встречи на яхте, но о похождениях друг друга были много наслышаны.

– Лжешь, – опять хмыкнул Вадим и налил в бокалы коньяка. – Я видел, как ты свой проигрыш ровно по семь пятьсот, разделил между дамами, чтобы никому не было обидно. Копеечка в копеечку. Это ты называешь «не играешь»?

– Случайно получилось. Мастерство не пропьешь, – фыркнул Виталик. – Я сейчас швейные машинки настраиваю, на кошках, так сказать тренируюсь.

– Мила сослала? – поинтересовался Вадим.

– Определила, – кивнул Виталик. – Сказала, что за Танечкой я буду, как за каменной стеной. А что мне еще надо?

Вадима так и подмывало спросить, а куда тот потратил миллионы из саквояжа. Но и без ответа Виталия прекрасно понимал, начни он их тратить, сразу бы вышли на него секунданты Заики. Кто-нибудь да донес бы. Так же, как и играть в карты – таких катал, как Виталий, не так уж и много. И пусть лицо он сменил, но руки, манеры, голос остались прежними – горбатого могила исправит. Лежат лямы в потаенном местечке до лучших времен. Долежались бы. А то знавал он одного старичка из Одессы – старыми, еще до реформы шестьдесят первого, несколько чемоданов хранил.

– А какая она эта Танечка? – спросил Вадим, так как спросить что-то надо было. Вопрос давно вертелся на языке.

Хмыкнув, Виталик кинул на стол фотографию девушки, которую совсем недавно предъявлял бармену на опознание, так сказать…

– А-а-а, – многозначительно протянул Вадим.

Лучше бы ничего не говорил, а промолчал – Виталик сразу понял, что ни девушку, ни ее двойника тот никогда не встречал. Где ложь, а где правда, по голосу он определял не хуже полиграфа. Вот только с Оленькой почему-то этот фокус не прокатывал. Наверное, слишком мало с ней общался. Хотелось больше. Поговорил бы по душам, как с Вадимом, тоже узнал бы всю ее подноготную. А с мамочкой вообще было просто – она всем и всегда лгала, как и ее подруги – Ольга Шевелева и Жанна Триш.

Ольгу за ложь наказать еще можно – она любила в карты поиграть, мнила себя мастером, в вот двух клуш – Жанну и Людмилу – на деньги не развести, уж больно они осторожны. Хотя тоже можно, если узнать их слабые места.

– Узнаешь что-либо про девушку, сообщи мне, – попросил Виталик, убирая фотографию. – Я и мамочку попросил об этом. В долгу не останусь – информация, особенно ценная, денег стоит.

Вадим удивленно выгнул брови. Ему казалось, что простых людей не могут окружать тайны. Оказывается, он ошибался.

– А Танечку кто подогнал? – спросил Вадим.

– Гадалка Жанна Марковна Триш, с которой мы в картишки перекидывались в выходные на яхте, – Виталик расхохотался. – Она у нее венец безбрачия снимала. И все неудачно. А тут я, строптивый, подвернулся. Я с мамочкой накануне поссорился – она мне отставку дала. Терпеть не могу, когда мне нагло врут, а тут, что ни слово – то ложь. Я должен был с Танечкой как бы случайно встретиться, имидж гадалки госпожи Триш поддержать. Все прошло просто отлично, о таком блефе можно было только мечтать. Но что-то мне не дает покоя. Кажется порой, что у госпожи Печкиной ни один туз в рукаве припрятан. Не так она проста, как кажется на первый взгляд.

– Тебя беспокоит только это? – усмехнулся Вадим. – Твои «кажется»?

Виталик неопределенно пожал плечами. По-хорошему, давно надо было прекратить этот бессмысленный разговор, вернуться на исходную точку и расстаться. Но что-то не давало ему остановиться. Заставить лоха поверить, что у него хорошая карта, а не две фоски. Только вот Вадим не сказать, чтобы был лохом.

Они выпили и съели по половине персика.

– У нас еще полчаса, – сказал Вадим, взглянув на часы. – Если есть что сказать, говори.

– Иди на кинки-вечеринку с мамочкой, – подмигнул ему Виталик, – и ни о чем не печалься. Пока ты ей не надоешь, она тебя никому не отдаст. Она брезглива – если изменишь ей, считай, что все пропало, больше в постель не возьмет. И еще…

Виталик поднялся, плеснул себе в бокал коньяку буквально на глоток и сразу залпом выпил.

– Секунданты Заики не за мной гонялись. Подумай об этом…

Он развернулся и быстро вышел из комнаты, оставив Вадима одного, размышлять над сказанными им напоследок словами.

Виталик был абсолютно уверен, что именно это хотел услышать от него его собеседник. Это его испугали рожи обаяшек в телефоне Людмилы Ивановны. А он, Виталик, только хотел узнать, кто они такие. Узнал, и даже не испугался. А чего ему бояться?

Старенький доктор, который его оперировал частным образом в своем коттедже, ничего никому не расскажет. Просто потому, что не знает, что рассказать. Паспорта ему Виталик, тогда еще носивший совсем другое имя, не показывал, а тот и не спрашивал, вполне удовлетворившийся суммой гонорара за прекрасно сделанное новое лицо. Он был художником, сродни Пигмалиону – его интересовал только конечный результат, больше ничего. Он бы переделывал, переделывал и переделывал, пока не создал то, что хотелось. Но на этот раз обошлось – все получилось с первого раза. Доктор, конечно, мог нарисовать, как выглядел Виталик сейчас, он тогда сказал, что тот его лучшее творение, только опять вряд ли – карандаш плясал в руках у него, тремор прекращался только тогда, когда он брал в руки скальпель. Его помощница тоже ничего никому не рассказала бы: молчалива с рождения – волчья пасть и раздвоенный язычок в горле не давали ей внятно говорить. Стоило больших трудов, чтобы понимать ее. Почему ее не прооперировал доктор, оставалось загадкой. Боялся влюбиться в свою Галатею – она была по-своему красива. Тогда доктор не смог бы творить дальше, создавая шедевр за шедевром. Да и кто поверил бы, что старик с Паркинсоном, смог бы кого-то прооперировать.

Нет, опасности с этой стороны быть не могло. Те двое с ним никогда не встречались, чтобы вычислить его по рукам, манере говорить, голосу, как сказал Вадим. Он бы тоже его не вычислил, если бы сам Виталик преднамеренно не сказал ту фразу, которую любил повторять за игрой в карты. Он многому научился у Людмилы Ивановны, был прилежным учеником, оставил старые привычки. А здесь… Что он мог один? Ему нужен помощник. И Вадиму нужен. Он.

И теперь тот в лепешку расшибется, станет рыть носом землю, наравне с мамочкой, чтобы узнать, как можно больше о Танечке Печкиной.

Зачем это ему? Когда он мог бы купить ее вместе со всеми потрохами и фабрикой в придачу. А просто так. Не привык проигрывать. Пусть будет блеф – он не принц, и за душой у него ничего нет. А надо, чтобы она поверила. И станет он Печкиным – возьмет ее фамилию. Не жить же Хвостовым всю жизнь…