Текст книги "Мы живем дальше (СИ)"

Автор книги: Енна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 49 страниц)

Кажется, Дмитрий так и не ответил на этот вопрос, потому что тогда бы его сестра не продолжала приставать с ним. А что я могла сказать о моем годе замужества? Что мы страстно и даже где-то прилюдно целовались? Как пыталась соблазнить Дмитрия вовремя уборки, но он не поддался? Как они с Кристианом ползали по заброшенным проходам? Думаю, о первых двух не стоит говорить вслух.

– Ничего особенного. Все также нападение стригоев, королевские дела, – скучно перечислила я.

– В прошлый раз вы нам перечисляли столько событий, что просто не верится, что этот год был скучным.

– Он не был скучным, – противостояла я, заедая это бутербродом. – Просто так и не знаешь, что рассказать.

Я повернулась за помощью к Дмитрию, который в свою очередь повернулся ко мне. Все, что у меня было в голове, это ссора, остальное я никак не могла вспомнить, зациклившись только на ней.

Поняв, что ничего дельного и захватывающего из нас не вытянуть, Каролина села напротив меня, подавая бутерброд, который я с удовольствием взяла себе. Дмитрий встал со своего места, чтобы помыть чашку, и обратился ко мне:

– Мы с тобой прогуляемся? – невзначай с намеком, спросил он, и я кивнула, стараясь сделать непринужденный вид.

– Да, мне нужно подышать свежим воздухом, – ответила, как будто нас и вправду ждет легкая прогулка по Бийску, и сделала глоток чая.

Тут поговорить мы никак не могли, так как в доме все ходили, бегали, говорили, занимались своими делами, и тихого места никак нельзя было найти. Даже когда мы с Дмитрием уже собирались выходить, то девочки напали на него, точнее на его ноги, и начали о чем-то по-русски упрашивать его, что я не могла понять, но Дмитрий прекрасно их понял. Он поднял их на руки и начал кружить, от чего по прихожей раскатился детский смех. Я тоже улыбалась, смотря на всю эту картину, надевая легкую куртку и поправляя волосы. Исполнив их желание, Дмитрий поставил их на пол и, что-то сказав, открыл дверь, пропуская меня вперед.

Было странно идти под солнцем, которое грело меня, смотреть на зеленеющую траву, природа поднимала настроение и никак не соответствовала нашему с Дмитрием разговору. Сначала мы шли молча, понимая, что нужно начать, но никак не могли найти для этого нужных слов. Может, оставив этот разговор на потом, мы сделали огромную ошибку, так как вся ссора ушла и просто начать говорить было трудно, не имея к этому никаких зацепок. Поэтому мы все шли по улице и рассматривали дома, проходящих мимо людей.

Я сдалась первая.

– Больше так не могу, – сказала я, остановившись. Дмитрий тоже остановился и посмотрел на меня. – Мы вышли поговорить, и в итоге просто гуляем. Прошло столько времени, что уже забыла, о чем мы должны поговорить.

– О том, что ты сейчас замужем только потому, что хотел этого я, – напомнил мне Дмитрий, и я кивнула, благодаря.

– Я не знаю, – честно ответила я, смотря куда-то вдаль, а не на мужа. – Да, сильно не рвалась выходить замуж, но когда ты встал на одно колено, то у меня не было мыслей, что соглашаюсь, чтобы исполнить твои мечты. Правда.

Дмитрий покачал головой своим мыслям, а потом обратился ко мне и мне пришлось посмотреть на него.

– А после было что-нибудь? – спросил он. – Может, после моего предложения ты задумывалась над чем-нибудь, что противоречило моим мечтам.

– Нет, – сказала я и задумалась, прокручивая все события, которые были после предложения о замужестве, чтобы быть точно уверенной в своих словах. – А хотя…

Дмитрий напрягся, что сделала и я, хмурясь.

– Что хотя? – нетерпеливо спросил он.

Я вскинула голову и посмотрела ему в глаза, четко говоря:

– Когда я искала Лиссу за, точно не помню, три дня до свадьбы, то наткнулась на Кристиана. Мы с ним разговорились, и я сказала, что не хочу брать твою фамилию себе. Но с самого начала знала, что это бредовая мысль. Просто она у меня застряла в голове и все, и не нужно было, чтобы кто-нибудь, к примеру, Кристиан, выбил ее из головы, что он и сделал.

Я закончила, ожидая реакции Дмитрия, но ее не было, что пугало больше всего. Кажется, утренние преддверие ссоры было правильным, и поэтому поспешила дополнить свой монолог:

– Дмитрий, я напоминаю, что мы собираемся разобраться со всем этим, а не заново ссориться.

– Это понятно, но все же…

– Тебя это задевает, – перебила я его, злясь на то, что мы опять поссоримся, но уже из-за того, что пытались не ссориться. – Ты спросил, я тебе честно ответила.

– Просто я узнаю, столько всего нового, о чем даже не подозревал, и это меня задевает, ты права.

Дмитрий оглядел небо и медленно выдохнул. Мне стало стыдно, что повелась на его слова и сказала все, как есть. Все же есть вещи, которые он не должен знать. Рассказывать правду нужно вовремя и определенным людям, а не всем и никогда просят.

– Извини меня, – сказала я, подходя ближе к нему, проводя руками по его груди вниз по рукам и переплетая наши пальцы. – Сейчас же все наоборот. Может, тогда я и была против этого, но не сейчас, Дмитрий.

Муж внимательно смотрел на меня, слушая, что я пытаюсь ему донести. Нам было все равно, что стояли на оживленной улице и что, может, мешали прохожим идти.

– Что нам надо сделать, чтобы ты убедился в этом? Пересмотреть нашу свадьбу, которую мы кстати и не смотрели? – предложила я, понимая, что это на самом деле отличная идея. – Чем больше мы будем разбираться в проблеме, тем глубже будем погружаться в нее. Нам надо просто забыть о ней и замечать другое.

– И что же? – ухмыльнувшись, спросил Дмитрий, прекрасно зная ответ.

Я тоже сдержанно улыбнулась и провела пальцами по его его руке, которые он быстро схватил и сжал их в свою ладонь.

– Не знаю, может, касания, поцелуи, – начала перечислять я, целуя его в уголок губ, – слова, мой дорогой. Слова многое значат.

Дмитрий улыбнулся и поцеловал меня в кончик носа, и я немного расслабилась, понимая, что избежали еще одну ссору.

– Мало ли, что было тогда. Сейчас я счастлива, что вышла за тебя, сказала тогда “да”, поменяла фамилию. Я даже рада, когда исправляю других, чтобы они обращались ко мне “Беликова”. Все идет намного лучше, чем я могла предположить.

– Это точно, – согласился он и заправил выпавший локон волос обратно мне за ухо. – Хорошо, давай не углубляться и не зацикливаться на этом, а просто отлично проведем тут время.

Я кивнула, улыбаясь. Наконец-таки мы пришли к верному решению, которое не заведет нас в тупик и не испортит отношения. Теперь молчание при прогулке нам не казалось натянутое. Мы совершенно не хотели его прерывать, что-либо говорить и вернулись в дом Беликовых совершено счастливыми.

Виктория встретила нас мимолетом у двери, подгоняя детей на кухню, и оглянулась, оглядывая нас, как будто мы вместо прогулки занимались непристойными вещами.

– Вы что, по запаху пришли? – спросила она и ответила, увидев, что мы вопросительно посмотрели на нее. – Мама с Соней все приготовили и накрывают стол.

Ответить мы ей ничего не успели, так как дампирка, как только последний ребенок пересек границу кухни и коридора, поспешила за ними.

Дмитрий помог мне снять куртку и вслед ей повесил свой пыльник. Я никак не смогла сдержаться от комментария насчет того, что уже лето, а он ходит в своем пыльнике и что мне не нужен больной муж, хоть он и не может никак заболеть. Дмитрий только поцеловал меня. Я тихо засмеялась сквозь поцелуй и обняла его за шею, заставляя его нагнуться ниже ко мне.

– Вот так мне больше нравится, – сказала, точнее пробубнила, я всего лишь на какие-то миллиметры отстраняясь от его губ и снова целуя его.

Дмитрий немного прижал к моей стенке, чтобы со стороны не выглядело, что мы могли бы тут продолжить наш поцелуй, который все время прерывался фразами и снова начинался.

Так продолжалась до того, как из кухни послышался недовольный голос Алены, которая ждала своего сына и невестку к столу, что из-за нас они не могут начать есть. В каждой семье, доме были свои правила, и тут было правило единства, так я его называла, то есть вся семья обязана была сесть за стол и вместе начать обед, ужин. Вместе должны были собраться в церковь и пойти туда. Все вместе.

Мы сели на свои места, которые были приготовлены нам. Я не смогла сдержаться и вдохнула запах потрясающей жаренной курицы. Дмитрий подал мне хлеб, и я приняла его. Все друг другу что-то передавали. За столом были разговоры, оживление, которое меня восхищало, так как такое видела только лишь тут.

– Скоро год, – пропев, сказала мне Виктория, и я отвлеклась от пюре, смотря на нее. – Год как вы женились, – напомнила она мне, а мой взгляд начал искать календарь, который висел на холодильнике.

Пятнадцатое июня. Это завтра. И именно этого числа мы поженились. Я невольно приоткрыла рот, беззвучно ахая и поворачиваясь к Дмитрию, указывая рукой на календарь.

– Год, – только и смогла сказать я, на что Дмитрий рассмеялся.

– Да, ситцевая свадьба, – сказал он, а я непонимающе нахмурилась, не понимая, что за слово он сказал и причем оно и свадьба.

Мое не знание странного прилагательного рассмешило Соню, которая начала мне объяснять.

– Так называют первую годовщину свадьбы. Потом идет бумажная, затем кожаная, – просто сказала она.

– Что за странные название? Ситцевая, бумажная, кожаная. Думаю, это не самые привлекательные слова к описанию годовщины, – возмутилась я непонятным традициям. Кажется, эта была самое сумасшедшей. – Даже наоборот.

– Роза, все эти название не случайны, – опять поддалась объяснениям Соня. – Они идут из древних традиций, суеверий. Но зато потом хрустальная, серебряная, золотая.

– И сколько надо прожить до такой свадьбы? – скептически спросила я.

– Пятнадцать лет, двадцать пять и пятьдесят, – перечислила Соня, тыкая вилкой в курицу и отковыривая белое мясо.

– Многообещающе, – вскинув брови, прокомментировала я, думая, а будет ли у нас хрустальная свадьба.

Пятнадцать лет не малый срок. У меня не было сомнений, что мы его не выдержим, но нападения стригоев, покушения на королевскую семью, давали некоторые сомнения, что мы можем дожить до такой цифры. Будто слыша, о чем я думаю, Дмитрий сказал:

– Нам бы хотя бы до деревянной дожить, – проговорил он, уминая картошку и уже предвидя мою реакцию, улыбался.

– Какую? – пораженно переспросила я, отгоняя мысли при слово “деревянная” которые, надеюсь, не были никак связанна таким смыслом со свадьбой. – Деревянную?

Дмитрий кивнул и посмотрел на меня, все еще улыбаясь, точно зная мои мысли.

– Да. Пять лет вместе – деревянная свадьба. Дерево означает прочность, а тут прочность отношений, – объяснил он мне, а я посмотрела в тарелку.

– Ага, прочность, – пробурчала я, делая вид, что подумала о прочности, и ковыряя пюре.

========== Глава 116” ==========

последние #КВИ

Царица, эта глава твоя.

Поцелуй в шею разбудил меня, но я не подала ни единого признака, что это так. Последовал еще один поцелуй уже ниже губ – в подбородок. Я еле сдержала улыбку и порыв вытянуть шею, предугадывая, где окажутся губы мужа в следующий раз, и не ошиблась. Шея. Задержала дыхание и поняла, что сдала себя в пух и прах.

Дмитрий решил играть в эту игру дальше, делая вид, что не заметил, как я проснулась. Он немного налег на меня, аккуратно стягивая одеяло и целуя меня в ключицу. Его руки нежно прошлись по моим вниз, сплетя наши пальцы. Я не удержалась и сжала руку в ответ. Я ощутила телом, как губы Дмитрия искривились в улыбке.

– Доброе утро, жена, – сказал он, продолжая свои поцелуи.

Я улыбнулась и, обняв его за шею, притянула ближе к себе, выгибая шею и тихо смеясь.

– И тебе доброе утро. И почему это ты так решил начать утро? – невзначай спросила я, приоткрывая глаза и смотря, как брови Дмитрия поползли наверх.

– Не думаю, что ты забыла о нашей годовщине свадьбы. А если забыла, то я напомню тебе, как ее у нас называют.

Я скривилась, не желая слушать “ситцевая свадьба”. По мне так лучше “год семейной жизни” лучше звучит, чем это. Поэтому я покачала головой.

– Нет, я помню и знаю, почему ты так начал этот прекрасный день, так что продолжаем и не отвлекаемся.

Дмитрий ухмыльнулся и дальше продолжил свои поцелуи, я руками стянула с него одеяло, которое уже было у нас в ногах, и провела по спине, задерживаясь на плечах и сжимая их. Руки мужа сжали меня за талию, резко поднимая ее наверх, прижимая вплотную к себе.

– Дмитрий, – позвала я его, и он поднял голову.

Схватив его лицо руками, я поцеловала его в губы, немного приподнимаясь надо кроватью. Но мой муж решил прекратить поцелуй.

– Что ты хотела?

Я закатила глаза, думая, как же он не мог догадаться, что всего лишь поцеловать в губы.

– Я тебя хочу. Думаю, этого достаточно.

Дмитрий задумался.

– На данном этапе – достаточно.

Я улыбнулась и вновь поцеловала его. Мои руки захватили его волосы, накручивая их на пальцы, как делает Дмитрий с моими, а потом пошли вниз, очерчивая его грудь, живот, бока, пока что расслабленную спину. Не удержавшись, я перешла на его шею, не оставляя не единого место, которое было бы не поцеловано мной.

– Черт, – прошептал Дмитрий уткнувшись в подушку, а я удивленно и испуганно посмотрела на него.

– Что случилось?

– Время. Еще немного и все взорвется криками и топотом, – сказал он, а я улыбнулась своему испугу и его озабоченности по этому поводу.

Я вскинула ноги и обвила их Дмитрия, притягивая его ближе к себе и беря его лицо в свои руки.

– Тогда надо немедленно приступать к делу, – серьезно сказала я.

Дмитрию понравилось моя настойчивость в этом деле и, улыбнувшись мне, он приблизился к моему лицо и сразу без всяких предупреждение, ну, они и не нужны были, открыл мой рот. Наши языки сплелись. Поцелуй становился жарче и страстнее. Нам уже было все равно, когда проснется весь дом, но все же стоило поспешить, так как беготня за дверью явно сковывало.

Влажные поцелуи по всему телу, касания, руки, которые сжимали и притягивали тела только ближе, дыхание, которое казалось уже нашим общим, что мы дышали вместе. Наши тела двигали в такт то быстро, то замедляясь. Мы понимали друг друга с полу движения. В словах мы не нуждались так же, как и в повседневной жизни.

Я выгнула спину и задержала дыхание, когда Дмитрий вошел в меня, нависая надо мной. Он опирался одной рукой в подушку, а второй поддерживал мою талию, гладя иногда спину или ягодицы. Наши поцелуи стали развязней. Пальцы цеплялись за волосы, прижимая друг друга сильнее к себе, так как никак не выдержали бы большего расстояние и чтобы сдержать стоны, которые так и срывались с наших губ. Кровать проминалась под нами, что было непривычно и мы вспоминали, что находимся в России, а не у себя дома, где можно, даже нужно не сдерживаться.

– Дмитрий, – сказала я его имя, и мое тело непроизвольно выгнулось дугой.

Большего и не надо было говорить. Он итак понял, что я сейчас ощутила, и поцеловал еще раз. Я вцепилась ему в спину, ощущая его напряжение, а потом как его тело медленно расслабилось и Дмитрия был готов упасть на меня, но он держался.

– С годом совместной жизни, – прошептал он мне на ухо, и я хохотнула.

Ложка билась о стенки чашки, что звук разносился по всей кухне. Кажется, это многих раздражало, поэтому я начала медленно мешать сахар, чтобы было трудно и веселило Викторию, которая буквально заглатывала бутерброд. Каролина с Аленой бегали по кухне. Но если бы я так делала, то это выглядело истерикой, как, смотря на них, это смотрелось потрясающе, так как они все делали быстро, зная, что, где лежит.

Каролина открыла один из шкафчиков, а потом резко его закрыла. Такая операция была произведена трижды на трех разных шкафчиков. Это всех заинтересовало. И не успел Павлик спросить свою маму, что случилось, как Каролина сама ответила:

– Где вся еда? Мне казалась, что у нас все есть.

– Каролина, тебе только казалось, – сказала Алена, делая еще один бутерброд Павлику. – Нам нужно сегодня основательно затариться в магазине. Извините, что это произошло именно в ваш праздник, – искренне извинялась Алена, обращаясь к нам с Дмитрием.

– Ничего страшного, – заверила я ее. – Заберите Дмитрия. Мужская сила точно пригодится.

Дмитрий кивнул в подтверждение моих слов и поставил чашку в раковину, уже готовым идти в поход в магазин.

– Нет, не сейчас, а через пару часиков.

Через пару часиков это было примерное в три часа дня, так как вышли мы из комнаты довольно поздно с Дмитрием, да и другие было видно, что проснулись недавно или просто не выходили из комнат ради приличия…

– Чур я не иду, – сказала Виктория, скрещивая руки на груди, защищая себя.

– Ты и не пойдешь, – успокоила ее мама, и та расслабилась, но сделала она это слишком рано.

После того, как я смогла опозориться со своим русским по вестернам, чем смешила Павлика и Дмитрия, чем я про себя называла подработкой клоуном, но мне это нравилось, Викторию оставили следить за детьми. Я смеяться над ней была не в праве, пусть и хотела, так как понимала, что и мне придется отслеживать каждый шаг детей. Радовало, что Павлик был взрослым и мог сам следить за девочками.

Виктория вела себя прилежно до того, как Дмитрий со всей женской делегацией скрылся за дверью, тогда и она пропала, оставив меня один на один с детьми и Евой. Не слишком удачное сочетание. Ева была занята картами что-то раскладывая и в то же время отгоняя детей от них. Я была готова скончаться от такого общества и убить Викторию, поэтому я нашла спасение во сне, точнее просто сидела, прикрыв глаза.

– Роза, – кто-то шептал меня из-за угла. – Роза!

Я открыла глаза и обернулась, увидела голову Виктории, выглядывающую из-за угла и вопросительно подняла брови. Виктория поманила меня, опять недовольно, но громко прошептала мое имя. Я встала с кресла и как можно с более невинным выражением лица пошла за Викторией, которая теперь меня ждала прижавшись к стенке, заведя руки за спину и улыбаясь во весь рот.

– Ты чего? – спросила я ее так же шепотом, пытаясь заглянуть ей за спину. – Что у тебя там?

Виктория еле сдерживала свою радость и подпрыгивала на месте. Еще секунда ее улыбаний и прыжков, как она резко вытащила руки из-за спины, гордо показывая свою находку. В ее руках была бутылка вина. Я медленно перевела взгляд с бутылки на Викторию.

– Ты хочешь меня напоить?

– Нет, – ответила Виктория, быстро покачав головой и сжимая бутылку, удерживаясь, чтобы не открыть ее прямо сейчас. – Я хочу нас напоить.

– Я не знаю… – начала я, как меня перебили.

– Роза, – с укором и уставшим тоном, сказала Виктория. – Я тебе даю идеальный вариант. Это не водка, а вино – уже плюс, особенно с твоими последствиями после него. Я составлю тебе компанию, а не куча детей с бабушкой. Думаю, со мной интересней. И мы будем спокойно сидеть в моей комнате, чем на виду у всех. И у тебя отпуск, время расслабиться и напиться, – последние слова она сказала с воодушевлением, как слоган или девиз.

Я нахмурилась, взвешивая все “за” и “против”, а потом кивнула. Она была права. Сейчас отпуск, и я могу спокойно без зазрения совести выпить. И еще такая дата: год нашей семейной жизни. Такое грех не отпраздновать выпивкой.

– Вино какое?

Виктория ухмыльнулась и так же сговорчески быстро ответила:

– Красное полусладкое.

Я оценила выбор Виктории, и мы поспешили наверх, бросая всех. Дампирка плотно закрыла дверь, как будто это нас спасет от того, что ее могут открыть другие, так как на двери не было ни защелки, ни чего-нибудь другого.

Сбросив подушки на пол, приглушив свет, так как он был слишком ярко включен для пьяных посиделок, мы уселись на них. Виктория поставила бокалы, которые прихватила по-быстренькому на кухне, когда мы шли наверх. Я боялась, что они упадут, но бокалы твердо стояли на ковре. Виктория аккуратно при моей помощи наполнила бокалы и торжественно подняла свой.

– Итак, Роза, – начала она свою речь, – поздравляю тебя с годом замужней жизни. Говорить, что он был трудным я не буду, так как трудно скорее ему, чем тебе, но все же для тебя это тоже испытание. А если честно, – после этих слов, она опустила свой бокал и посмотрела на меня, – то я очень рада, что ты с Дмитрием и вернула его к нам, так как без тебя бы этого не было. Вы восхитительная пара, и вся наша семья переживает за вас. Думаю, если между вами что-то случится, то мама будет намного больше нервничать, чем вы оба вместе взятых, так как у нас мало кто нашел достойной любви, только Дмитрий. Но с другой стороны… – Тут Виктория посмотрела в пол, размышляя, что дали и не дали их семье. – У них есть дети, но нет второй половины, а у вас все наоборот, – ухмыльнувшись, сказала она. – Видно, вино уже начало на меня действовать, хотя не пила его.

Я тоже попыталась улыбнуться. Знала бы она, что как раз совсем недавно мы ссорились с Дмитрием и одна из причин были дети, но говорить об этом я не хотела, поэтому подкинула версию, почему Виктория начала философствовать раньше положенного:

– Запах. Ты уже расслабляешься от превосходного запаха красного вина, – сказала я, плавно покачивая бокалом в воздухе и подгоняя второй рукой воздух, чтобы вздохнуть запах.

Виктория рассмеялась и вновь подняла бокал, но теперь для того, чтобы чокнуться ими, что мы и сделали, после чего торжественно отпили вино.

– А как у тебя? – спросила я, понимая, что если не заговорю о ее личной жизни, то мы перейдем на мою жизнь, где заболтаемся и я смогу выболтать нашу с ним ссору, которую хотела бы оставить в неведение.

Виктория еще отпила вино и только после этого поставила бокал на ковер.

– А что-то должно быть? – последовал встречный вопрос мне, и я поняла, что у нее ничего нет.

– Николай, если не ошибаюсь, он заглядывался на тебя, – сказала я, вспоминая прошлые поездки. – Ты ему точно нравишься, или нравилась.

Виктория ухмыльнулась и долила себе вино. Я поглядела на свой полный бокал и выпила сразу половину, чтобы подставить его и Виктория налила в него.

– Ну… это Николай. С него ничего не возьмешь. Да, я ему нравлюсь. Да, мы с ним отлично общаемся. Но я не хочу.

Я вскинула брови и решила отвлечься на вино, чем объяснять ей, что она нисколько не права, а небрежна и слишком самоуверенна, тем более у всех разные взгляды.

– Ты можешь попробовать, может, это твоя любовь жизни? А из-за такого отношения она уйдет и не вернется.

Виктория захихикала. Я не поняла, чем ее рассмешили мои слова. Так по мне они были достаточно ясными не лишенными основы.

– Скажи мне, Роза, как я могу думать о любви, когда сейчас пытаюсь оторваться от дома и стать стражем? Мне это ненужно, даже мешает.

Я нахмурилась. Конечно, я помнила о том, что Виктория не хотела беременеть, сидеть с детьми и посвящать себя дому, но все равно никак не укладывалось в голове, что женщины из семьи Беликовых будет охранять мороев. Этим она и была похожа с Дмитрием. Так же скрывала свои чувства от других, не могла сидеть на месте, хотела стать стражем, как ее брат. Но Ева была строгих правил: женщины – дома, мужчины должны защищать мороев. Думаю, тут было множество ссор между Викторией и Евой.

– Не думаю, что Дмитрий тоже был занят поисками единственной, – задумчиво сказала я, смотря на бутылку вина и пытаясь прочитать его название, – но все-таки женился.

Виктория прыснула и облокотилась спиной об кровать.

– Он женился в двадцать семь лет, встретил свою последнюю любовь в двадцать четыре. У меня тогда есть еще три года свободной защиты мороев без других забот.

Мне не понравилось слово “последняя любовь”, Приятнее было слышать “единственная”, но ведь у него были девушки и до меня, и уж точно достаточное количество. Я нахмурилась и попыталась избавится от этих мыслей.

– Так что тебе мешает просто взять и уехать? – спросила я, осушая бокал и тянусь к бутылке.

– Не знаю, – задумчиво ответила Виктория, которая тоже хотела долить себе, но я первая схватила бутылку и налила себе. – Черт, – пробормотала она и села обратно на свое место. – Наверное, не хочется сильно расстраивать мать. Ведь легче уйти, когда тебя отпускают, а никогда плачут, возмущаются, орут и соболезнуют.

– Ну, плакать они все равно будут, – сказала я, сосредоточенно наливая вино, пытаясь ничего не пролить. Теперь пожалела, что свет мы приглушили. – Нужно твердо сказать о своем решении, Алена поймет, да и другие тоже.

Виктория уже решила, что я налила себе, и потянулась рукой к вину, как я заметила, что надо бы еще долить и заново взяла бутылку. Дампирка недовольно выдохнула и снова облокотилась на кровать.

– Да, все поймут, кроме бабушки, – сказала она, сосредоточившись на том, как я наливаю. – Она мне не разрешает, а против ее воли не хочется идти. Если не разрешает, то, значит, так и надо мне – сидеть дома. – На этой фразе я закатила глаза. – И ты мне дашь бутылку?! – возмущенно спросила Виктория, и я поспешно вернула ей вино.

– Я не верю во все эти сказки. Ты просто внушила себе, что если тебя Ева не пускает, то это что-то значит. Это ничего не значит.

Я подняла бокал в знак правильности своих слов и сделала глоток, как Виктория покачала головой и взболтнула бутылку, проверяя сколько там было на глаз. Судя по ее разочарованному лицо вино близилось к концу.

– Ты не веришь в это, а зря. Ведь бабушка многое предсказала. Мы тебя оставили у себя, потому что она видела твой приход, только ты не оправдала своих ожиданий, – говорила она, а я поджала губы, вспоминая, как Ева говорила, что видела меня не убитую горем и слабую, а сильную, готовую изменить все и сразу. – Потом свадьбу предсказала. Правда не вашу, а ваших друзей, но все же в скором времени и вы с Дмитрием поженились. Многое что. И я не удивлюсь, что у нее есть еще предсказание вам.

Я облокотившись руками на пол встала с него и выпрямилась.

– Куда это ты? – спросила Виктория.

– Я в это не верю, – сказала я, потянувшись и выпрямив спину. – И я пошла вниз, чтобы взять поесть, а то в пустую не очень. Что ты будешь?

Виктория задумалась. по ее лицу я поняла, что она готова заказать мне шницель, макароны, кофе, поэтому приостановила ее мысли.

– В качестве закуски, то есть легкое и то, что я смогу унести.

Виктория скорчила гримасу.

– Тогда хлеба пожалуй, который сегодняшний. Сейчас он мягкий и так пахнет, – начала она восхищаться им, а я уже пошла вниз, не слушая ее хвалебных речей.

Меня не шатало, и я не была пьяна, но хорошее настроение и пустая голова все же влияли на меня. Например, тем, что я скакала по ступенькам, что отзывалось скрипом во всем доме, в котором был приглушен свет. Мне нравилось, было ощущение, что уже ночь, хотя может настало шесть часов вечера. И еще одна странность: в доме было тихо. Хотя все трое детей были дома, а от них не жди тишины, но видимо при Еве они вели себя тихо.

Зайдя тихо на кухню и чувствуя себя шпионом, я начала медленно продвигаться вперед, так как занавески были занавешены, а свет выключен. План кухни я знала, и мне было слишком весело, чтобы включить свет и как нормальный человек спокойно взять все, что нужно, и пойти обратно.

Поняв, что иду слишком медленно, мои шаги стали большими и уверенными, о чем я сильно пожалела, когда стукнулась ногой о ножку стола и от неожиданности согнулась, хватая больную ногу, отчего меня теперь ждал удар головой об стол.

– Дерьмо! – прошептала я как можно громче, отскакивая от злосчастного стола и думая, тереть ногу или голову, но, сошедший на варианте “ничего”, я, теперь уже настороженно, начала аккуратно идти к шкафчикам, не наступая на мизинец, который пострадал больше всех.

Добравшись до шкафчика, я открыла его и начала трогать все, что там было, пытаясь найти хлеб, который так приспичил Виктории. Лично мне сильно захотелось помидоров, что было изумительным решением, так как в холодильнике был свет, чего не скажешь про шкаф. Нащупав что-то на подобии хлеба, я надеялась, что это он, начала тащить его, как неожиданно включился свет, и я подпрыгнула, отпуская руки, и хлеб, а это был все-таки он, упал мне на голову, а потом на столешницу.

Закинув руки на голову и поражаясь своей неуклюжести, я повернулась, чтобы увидеть, кто был нарушителем моей операции, которая итак была не на высшем уровне. К моему удивлению, там была не хихикавшая Виктория, а спокойная Ева.

– Добрый вечер, – прошипела я, потирая свою голову, которая совсем не болела, но мне нужно было это делать. – Можно было как-то предупредить, что Вы пришли, а не заставать меня врасплох.

– Думаю, я шла довольно громко и отличный страж меня мог услышать.

Я опустила руки. Тут был ясный намек на меня, что мне не понравилось, и я поставила руки в бока.

– Намекаете, что я никудышный страж?

Думаю, вино все же действовало, так как я была готова спорить и разбираться с Евой, понимая, что проиграю спор с ней, но сейчас мне было все равно на это.

– Я сказала, что меня бы услышали, никаких намеков, – спокойно сказала она, медленно, шаркая, обходя стол, которого я смерила, как будто он понимал мой взгляд и из-за чего я его недолюбливала теперь.

Она подошла ко мне, и я отступила на шаг. Ева взяла хлеб, которому я тоже сузила глаза, и начала нарезать его

– Сколько вам надо? – спросила она, и я сказала наугад:

– Семь кусков.

Было ощущение, что эта старая бестия знала, что на втором этаже я с ее внучкой устроили пьяные посиделки, увиливая от обязанностей следить за детьми. Вспомнив, что говорила Виктория о Еве, я решила внести туда и свою лепту.

– Почему Вы не отпускаете Викторию? Ведь она сама решила стать стражем, а все эти традиции похожи на дискриминацию, – начала я, как меня перебили, грубо отрезая хлеб:

– Если я не отпускаю, значит, надо, – сказала она в точности как Виктория, но не думаю, что сговариваясь.

– Если опять тут фигурируют видения, то я с ними не согласна, – продолжила я. – Так как это все дребедень Ваша магия и предсказания.

– Ты и не должна быть с ними согласна, так как так и будет. И то, что я видела, тебе не понравится, если, конечно, не хочешь в следующий раз прилететь в Россию на похороны, – твердо сказала Ева, перегородив желание спорить с ней дальше.

Я до сих пор удивлялась, как в такой хрупкой бабушке могло быть столько стойкости и силы. Если честно, то если и доживу до такого возраста, то хотела бы стать такой, как Ева. Но признаваться ей в этом мне не хотелось, так как это противоречило моему буйному характеру.

– Думаю, она такими методами сбежит без спроса, чем будет сидеть и ждать разрешения.

Ева заулыбалась беззубой улыбкой, которая во мне не вызывала желание улыбнуться в ответ, и дала мне семь крупных кусков свежего хлеба.

– Не сбежит. А вместо нее лучше бы побеспокоилась за себя.

Я округлила глаза. Пусть я не верила в предсказания, но слышать, что мне стоит беспокоиться о себе, было неприятно.

– В каком смысле? – осторожно переспросила я с нотками горделивости, чтобы Ева не поняла, что мне было не по себе.