Текст книги "На краю (СИ)"

Автор книги: engelgardt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Цири резко затормозила, осознав, что шла слишком быстро, настолько, что начала запыхаться. Несколько глубоких вдохов не помогли, голова закружилась и девушка опёрлась спиной о дерево. Она зажмурилась.

Был ли теперь смысл пытаться понять, как она могла допустить такую оплошность, если оплошность уже допущена. Ошибка сделана и теперь, признав всё, что было трудно признать, встретив Геральта в следующий раз она не сможет увидеть в нём только друга, спутника или учителя.

Статус ведьмака официально обрёл совершенно другие оттенки.

***

Её нет слишком долго.

Геральт сидел на коленях возле печи и ловил последние мгновения спокойного, тихого вечера перед тем, как в корчму ввалится толпа народа, буйного и неугомонного, игнорировать которую будет довольно сложно. Геральт хотел успеть поесть до этого момента и, возможно, уснуть, ибо ещё до рассвета у него был запланирован выход в лес, к бесовой пещере. И, вообще-то, он не хотел заканчивать вечер в одиночку, а потому просто ждал.

Но её нет уже слишком долго.

Ведьмак полагал, что Цири пошла на тот берег, который сам ей показал, описав все его преимущества. Не желая рассердить её и в последствии быть обвинённым в нездоровой опеке, он заставил себя сидеть на месте.

Цири вернулась до того, как уровень его тревоги достиг предела.

Девушка тихо зашла в корчму и зависла на входе, уткнувшись взглядом в пол. Ведьмак хмурился, наблюдая, как она проводит ладонями по лицу, поднимает его к потолку, снова опускает, сцепив ладони на шее и только потом встречается с ним глазами, вздрогнув от неожиданности. Она вымученно улыбнулась:

– Привет, Геральт. Думала, здесь никого.

Геральт смотрел, как она подошла и села рядом, плечом к плечу, обхватывая колени руками.

– Всё в порядке, я просто заснула. После купания, прямо на пляже.

Ведьмак забеспокоился ещё больше. Вряд ли вечерний сон сделал её такой подавленной.

– На том пляже, который я тебе показывал?

– Да. Кстати, он уже не такой безызвестный, как был, увы.

Он почувствовал, как на его плече аккуратно пристроилась серая макушка, тяжесть которой удивительно успокаивала.

– О чём ты?

– Гаэтан нашёл его.

– Там был Гаэтан?

– Да, – Цири ещё больше привалилась к нему, ёрзая головой, но не успела она отыскать удобное положение, как Геральт развернулся всем телом и посмотрел прямо на неё:

– Когда ты купалась?

– Нет, когда проснулась, – она рассеяно хлопала глазами, пока ведьмак сверлил её своими.

– Он тебя обидел?

– Нет.

– Хотел обидеть?

– Да знаю я, что ли, чего он там хотел?

Не дождавшись реакции, Цири цокнула языком и притянула его обратно, возвращая всё на свои места:

– Пожалуйста, не бери в голову.

Ведьмак ничего не ответил, но после долгой паузы всё же спросил:

– Мне поговорить с ним?

– Ты невыносим.

– Набить морду? Знаешь, засунуть руки в одно место – это сложно, но теоретически…

Девушка прыснула со смеху, но тут же подавила его.

Он не хотел мучать вопросами, но чувствовал, что должен был сказать:

– Если что-то случится, что-то серьёзное, если тебе нужна будет помощь, Цири, пообещай, что сначала расскажешь мне, а только потом побежишь решать.

– Обещаю.

– Связанное с чем угодно. Да?

Цири молчала дольше, чем нужно было, поэтому её «угу» Геральт воспринял весьма недоверчиво.

– Завтра, до рассвета, – начал ведьмак, – мы вернёмся к пещере. Посмотрим, учуял ли кто бесову тушу, если да – расправимся с ними, труп сожжём. Два зайца одним махом.

– Тогда нам нужно лечь пораньше.

– Именно.

Никто из них не сдвинулся с места. Геральт слышал, как к привычному запаху чайных листов к Цири прилип шлейф тины и мыла, и ему казалось, будто это знание делает его особенным. Он знал что-то о ней, о чём она сама не догадывалась.

– Эллана опять наготовила для нас разной вкуснятины… – попытался он.

– Угу.

Тишина не оглушала никого из них. Она объединяла, и ведьмаку страшно не хотелось её нарушать.

Он решился привстать, но был остановлен тянущей его обратно рукой. Цири смотрела на него снизу-вверх с какой-то непривычной тоской, не свойственной ей с самого начала их путешествия.

– Посидим так ещё, – попросила она, когда ведьмак опустился обратно.

***

Ночью пришли из Вызимы.

Геральта разбудили и одновременно заставили прислушаться обрывки громкого, беспокойного разговора, переходящего то на выкрики, то на неразличимый шёпот. В беседе участвовала, а точнее перебивала друг друга небольшая группа людей, пятеро или шестеро мужчин и тема их волновавшая не давала ведьмаку покоя.

–…да прямо по тропке!…

–…вернулся – ни жив, ни мёртв, ну, сам давай…

–…да еслиб не энтот звер – хер бы ноги унёс…

–…зови сюда своего убицу, решать надобно…

Ведьмак с досадой отбросил все возможности спокойно доспать сегодняшнюю ночь, но, он мог дать шанс Цири. Она же спала, словно под заклятием. Расслабилась.

– Пс, Геральт, – занавеска просвечивала лысую голову Соласа, тактично не решавшегося заглянуть за неё, – знаю, что не спишь уже и знаю, что слышал много…

– Да-да. Сейчас спущусь, – пробурчал ведьмак, избавив корчмаря от потребности упрашивать его присоединиться к разговору.

Геральт поднялся, абы как расчесал пятернёй спутанные волосы и, будучи уже в штанах, накинул рубашку.

Мужчины, их было пятеро, купцы, закусывали и выпивали в зале, что ближе к кухне и оттого далеко от их с Цири лежанок. Оккупированный стол, было заметно сразу, служил больше для кувшинов с крепким и стаканов, чем для еды. Выпивка для гостей была в приоритете.

За высоким, барным столом зевала Эллана, очевидно, обслужившая посетителей, Солас же стоял рядом с Геральтом, нисколько не бодрее своей жены:

– Ну-с, господа купцы, пожалуйте, Геральт Ривийский, убийца всяких разных богомерзких тварей, чудищ и…

– Видим, видим, – пухлый, уже лысеющий мужичок неприятно присвистнул, заметив ведьмака, – Как тут не заметишь, да, мужики? Много, видать, всякой всячины повидал, коли на всю голову седой. Но а сам-то ты, Гермонт Ривийский, к богомерзким тварям не относся?

Бледно-зелёный, морщинистый товарищ рядом с ним одобрительно гаркнул, но следующим высказался другой, со впалыми в череп глазами и беретом на голове:

– Всамделе, зенки то у тебя – страх, где энто видано, чтоб у людей такие были. Что это получаца, монстр подёт на монстра? А коли подружатся они, чего тогда?

– Не, перебьют друг друга, да и дело с концом, хе-хе, – лысеющий брезгливо сплюнул, продолжая сверлить Геральта слезливыми глазками.

– Полно вам издеваться, чушь городите вы, а стыдно мне за вас, – из-за стола поднялся невысокий крепыш с мощными руками и, будто слишком маленьким для такой большой головы, лицом, – Что тебе седина, Верни, а тебе, Гиряц, глаза по что сдались, а? Сказано – чудовищ убивает, значит, с ним дело и имеем…

– Да сделал он уже дело, заметили мы, – молчавший до этого, единственно молодой парень на всю компанию, исподлобья уставился на ведьмака, – Рассказали нам уже, как ты свои обязанности выполняешь, ведьмак. Добротно, ничего не скажешь. Только говно за собой убирать тебя, видимо, не научили.

Итого пять пар неравнодушных глаз пытались просверлить в Геральте дыру, словно ожидая, что в ином случае из него вот-вот полезут щупальца или вырастут драконьи крылья. Просто чудесно.

– Приятно было с вами побеседовать, – сухо начал ведьмак, – было бы, конечно, лучше, если бы хоть одно из тех многочисленных слов подсказало бы мне суть проблемы. Давайте я помогу вам, поскольку кое-что успел услышать: вы ехали из Вызимы мимо тропы, уводящей к пещере Беса и, похоже, вы видели его тушу и что-то ещё, что вас взволновало. Для начала – на кой хрен вы туда попёрлись?

– Вон, у энтого спроси, показалось ему чаго-то там, вот и понёсся.

– Ничё не показалось мне, сами знаете! – возмутился молодой, – Из Вызимы мы ехали, верно говоришь, ведьмак. Деревенька по пути сожжена, о чём не знал никто, думали остановиться там, а становиться и негде, пришлось прям в ночи ехать. Паршивое дело, я скажу, ночи теперь жуткие…

– А када они другими были, скаже тоже, – перебил в берете.

– И то верно. Тащемта, подъезжаем мы к злополучной тропке, телега с товаром, три лошадки, и, я тебе скажу, этой тропки я бы не заметил даже, если б вглубь туда, ну, к пещере этой, поперёк большака не проскользило что-то такое, знаешь, будто хвост здоровенный. Ну я и пошёл проверить!

– Дебил, чесслово, – крепыш устало тёр лоб, облокотившись на стол, – Крокодил, говорит, пополз! Я рта раскрыть не успел, он уже в кустах скрылся. Дебил, слов нет.

– Я те сказал уже, дядь, еслиб всамделишный крокодил был, ты б меня на руках носил. Я же как лучше хотел… – крепыш-коротыш осадил того «молчи лучше» взглядом, что, конечно, не сработало, – Ну не знал я, что они тут не водятся и не могли водиться! Но ведь похож был, голову на отсеченье кладу!

– Да ты в потёмках роднёхую мамку от жальницы не отличишь, мало чё там ползти могло, стоит жизь клокодиволой кожи разве? – снова встрял в берете.

– Вот и стоит! Рынок не знаешь будто, Гиряцик. За одного крокодильчика разве что вторую жизнь купить нельзя, так только её и нельзя, всё остальное – запросто, да в сколь угодном количестве…

– Ладно, я понял, – Геральт поставил перед ними табурет и сел на него, уперевшись локтями в колени, – цену крокодиловой коже никто не умаляет. Пошёл ты, молодой купечик…

– Шоффэ.

– Шоффэ, – кивнул ведьмак, – пошёл ты следом, к пещере, и кто же там был, вместо крокодила?

– А вот хер его знает. Кто-то, кто труп твоего Беса доедал. Как щас в ушах это клацанье стоит, аж дрожь пробирает. Я уж разглядывать не стал, ломанулся обратно. А када мы уже все вместе, с телегами, с моего крику погнали коней вперёд, я на секунду обернулся – не было погони. Бес этой тварюге милее был.

– Ох ё, а ведь могли в городочек к нам провести, чё было бы, ох ё… – заропотал Солас тихонько, стараясь не обращать на себя внимания.

– Ты нам скажи, ведьмак Гервонт, кто это был, – Геральт размышлял, пытался ли лысый его разозлить, или действительно не расслышал имя, – Кто-то с крокодильим хвостом, падальщик, прямо твоим трупиком, любезно тобой оставленным, лакомился. Удачно то как! Всамделе думать начинаешь, не заодно ли вы, монстряки все…

– Отставить предубеждения! – встрепенулся крепыш, Верни, ты… молчал бы уже, ну! А вы, господин Ведьмак, лучше сходите туда, разберитесь, коли уж профессия у вас такая.

– Шоффэ, хвост этот не был раздвоенным или, может, на конце ты заметил шипы?

– Ничё такого не видел. Далеко же было, да и… тьфу ты, ведьмак, о чём спрашиваешь, я вообще подумал на крокодила. Может, то и не хвост совсем был.

Геральт оглядел сидящих. То ли горячительное подействовало, то ли откровенность задобрила – теперь же у ведьмака должны были вырасти не ужасающие драконовы крылья, а меч праведный, коим он порядок навести должен. Ещё лучше. Один только толстяк не спускал с него недоброго взгляда.

– Понял я, многоуважаемые торговцы, – сказал он, вставая, – Схожу с рассветом, узнаю, что за диковина там такая, которая за добычей не стала гнаться. Есть у меня предположения.

– С рассветом, говоришь? – крякнул недоверчивый, – Спаться то тебе спокойно будет? Тут у города чудище водится, а он рассвета, говорит, подождёт. А чего торопиться, в полнолуние, через пару дней, давай, ха-ха, ну даёшь, Гервонт…

– Да, мать твою, Геральт, исправь ты его уже! Что ты за терпила такой. Я с первого бы раза всёк, – из дальнего угла обеденной на свет вышел Гаэтан, прошёл под любопытные взгляды мимо стола, и встал рядом с Геральтом.

– Не спится тебе, Гаэтан? – Только вот тебя здесь не хватало.

– Уснёшь тут с вами, – Заварушка намечается, да без меня? Хрен там.

– Ядрёна вошь! – Гиряц подскочил, вытаращив на обоих глаза, – Ищо возьмак один! Да что энто за корчма, так её раз так! Пучкованием они тут множатся, чё ли?!

– А говорят, встретить хоть одного ведьмака – большая редкость, а тут вон как, аж двое стоят, глазами сверкают, – пробубнил крепыш, почёсывая затылок.

– Ха-ха, ведьмаков то двое, а толку от них – с гулькин хуй! Вы бы хоть друг за другом подтирали бы. Один обосрался, второй подтёр – продуктивный союз, хе-хе!

Гаэтан прищурился, смотря на Геральта. Тот покачал головой, но кот уже повернулся и подошёл к слишком языкастому Верни.

– Продуктивный союз – это твой рот с мылом, мудила. Кстати, – кот ловко достал клинок и как будто невзначай провёл им по столу в считанных сантиметрах от пальцев Верни, те в тот же миг дёрнулись и спрятались под стол, – Его зовут Геральт, а меня – Гаэтан, как думаешь, запомнишь? А лучше повтори.

– Больно нужно мне ваши имена запоминать, выродки…

– Верни-Верни, – ласково пожурил кот, после чего резким движением схватил мужчину за жиденькие волосы, фиксируя голову, и приставил клинок к щеке, остриём точно у глаза, отражавшим, словно зеркало, кончик кинжала.

Послышался общий испуганный вдох. Геральт скрипнул зубами.

– Знаешь, почему я не выбрал твою шею в качестве мишени? На ней слишком много жира, сперва один подбородок рассечь, потом второй, а может и третий. Словом, пока доберёшься до горла – много времени уйдёт, которое я не хочу на такое говно как ты тратить. Поэтому глаз. Два глаза, на два наших имени, если повторишь неправильно. Ну же, не робей…

– Гаэтан… – Геральт сделал движение в их сторону, но был остановлен метнувшимся яростным взглядом.

Прижатое лезвие слегка сместилось из-за его телодвижения, отчего Верни слабо пискнул.

– Ты воняешь страхом… – протянул кот сквозь зубы, – Я жду.

Верни сглотнул. Вместе с ним пытались сглотнуть напряжение все присутствующие. Эллана стояла за стойкой, похоже, пытаясь перекрыть себе кислород, прижимая ладони ко рту.

– Га…Гаэ…тан.

– Ха-ха, умница! – кот медленно переместил клинок с одного глаза и почти упёр его ко второму, – и?

– Геральт, – хрипнул Верни.

Гаэтан сладко улыбнулся, но отнимать лезвие не спешил. Геральту на мгновение показалось, что тот не сдержится и таки наделает пару дырок, но Гаэтан вскинул руку с кинжалом, отодвинулся и отпустил волосы несчастного, вспотевшего торговца.

Вся обеденная облегчённо выдохнула.

Геральт был другом в этом городе, был другом в этой корчме и легко было представить, чем для него обернулась бы выходка кота. Возможно, им пришлось бы драться друг с другом. Возможно, купцы кинулись бы на него тоже, и ему пришлось бы драться со всеми. Драка закончилась бы чей-то смертью. Народ Каррераса, как и любой другой, не стал бы искать виноватых, спихнув всё на чужеземного «выродка», и им с Цири пришлось бы уехать и никогда не возвращаться.

Гаэтан поразительно усложнял ему жизнь.

– Не так уж и сложно, да?

Все молчали.

– Ну, а теперь о другом, – не унимался Гаэтан, – Я что-то не слышал, о какой цене вы условились? Ведьмаки берут за свою работу плату, слышали о таком древнем обычае?

– Мне уже заплатили, – ответил Геральт.

– Тебе заплатили за Беса. А это – другой заказ. Не мне тебя правилам учить. Работа должна быть оплачена.

Геральт быстро прикинул, с какой стороны прольётся больше крови: от нежелающих платить купцов, если тот попытается их заставить, угомонив этим Гаэтана, или от самого Гаэтана, если продолжит с ним препираться и не сможет его убедить. Опять он вынужден выбирать.

– И не тебе меня учить за что брать деньги, а за что нет.

– Сегодня ты не берёшь их денег добровольно, завтра они не захотят платить тебе копейки. Завтра они скорее убьют тебя за них…

– Избавь меня от этой истории, я её знаю. Ещё я знаю, что было после, – ведьмаки стояли лицом к лицу, сверля друг друга ведьмачьими глазами. Никто, кажется, не собирался уступать, – Они ничего мне не должны. Это был мой выбор – оставить там труп и вернуться.

– Выбор, не выбор…

– Гаэтан! – рыкнул Геральт, терпение которого было на грани, – Это моё дело.

Тот молчал. Но после разочарованно вздохнул и пожал плечами:

– Ладно. Твоё дело, я понял, – он повернулся и обратился к притихшим, как мыши, постояльцам, – Что ж, друзья, не серчайте! Я бываю излишне вспыльчив временами, ну вы знаете, одно из последствий ведьмачьих мутаций. На мне оно сказывается ярче, чем на других. Возможно. Проверять не советую. Ну, а коли вопрос улажен, пора и по койкам?

Никто ему не ответил.

Но Гаэтана это совершенно не смутило.

– Согласен с вами, тоже устал говорить. Ну, бывайте! Ещё свидимся, – он махнул рукой и, как ни в чем не бывало, вышел из корчмы.

Гробовую тишину нарушил крепыш:

– Что делается… Человека чуть не убил, а ходит, как будто и надо так, разве что не присвистывает. Бесчувственные, говорят, жестокие ведьмаки. Не врут, кажись… – он осёкся, испуганно глянув на Геральта.

– Я вам зла не сделаю, а он… Хотел бы сказать, что ручаюсь, но не могу.

– Поговорить может с ним надо, как ведьмак с ведьмаком? – пролепетал Солас.

– Не о чем с такими говорить. Такие только один язык понимают, ясно какой, – Шоффэ отхлебнул из стакана.

– Корчмарь, твоя халупа, ты разбирасся! – всплеснул руками Гиряц, – Не хочим мы с такими под одной крышей спать, хлеб преломлять.

– Мало ли чего мы хотим, – выступил крепыш, – Вот я чего думаю: мы здесь долго не задержимся. Дух переведём, да двинем дальше. Ну неужто мы одного двинутого не потерпим? И не такие встречались. На большаке каждый второй кого-нибудь да убивает, – он вышел из-за стола, – Тебе, Солас, спасибо за кров и еду, мы монетой не обидим, будем вести себя тихо. Вам, мастер Ведьмак, желаю удачи.

Геральт кивнул и обратил внимание крепыша на бледного, разучившегося двигаться, Верни.

– С ним впервой такое? – тихо спросил ведьмак.

– Ну, – подтвердил тот, подходя ближе, – Любит горячо высказаться, да вот отдача всегда миновала, каким образом – сам не знаю.

– Могу скомпоновать ему трав. Успокоительных.

Крепыш отрицательно покачал головой:

– С собой у нас. Мы ведь травками тоже торгуем, ну, в том числе. Посмотри как-нибудь, у нас всякого добра полно. Меня зовут Бертрам, или просто Берт. Будем знакомы.

Они обменялись рукопожатиями и Геральт, не желая дольше задерживаться, вернулся в свою залу.

Первое, что он увидел, отодвинув штору – два изумрудных камешка, прикрытых веками, следящих за тем, как он, почему-то, виновато улыбается и забирается на свою перину.

– Всё слышала?

Цири, укутанная в плед до подбородка, мотнула головой и хрипло сказала:

– У меня нет ведьмачьего слуха. Что случилось?

Геральт улёгся на спину, заложив руку под голову. Цири повернулась на бок, чтобы иметь возможность видеть его.

– До рассвета несколько часов. Поспи ещё немного, потом я всё расскажу.

– Что-то серьёзное? – тон её выдавал полное отсутствие интереса к ответу, но явный интерес к предложению о сне.

– Можно и так сказать. Но я никуда не пойду посреди ночи, и тебя не пущу.

Геральт последовал её примеру и перекатился на бок, лицом к лицу. Они лежали в метре друг от друга и это расстояние вытянутой руки казалось Геральту недосягаемым.

– Тебе лучше знать, – Цири широко зевнула, не посчитав нужным прикрыться, чем вызвала цепную реакцию. Она сонно улыбнулась. Закрыла глаза и констатировала: – Ведьмаки умеют зевать.

– Представь себе, – хмыкнул Геральт.

– Кошки постоянно зевают, – пробормотала девушка, – в детстве я часто с ними возилась и любила засовывать пальцы им в рот… но они этого не любили…

– А кому бы это понравилось.

– Можбытебе.

Геральт не стал переспрашивать. Вдруг ответит.

Он смотрел, как она засыпает, как её дыхание замедляется, лицо разглаживается от мелких, совсем не заметных, морщинок, на её приоткрытый рот и мягкие, гладкие губы, как в их углу начинает блестеть скапливаемая слюна.

Геральт бесшумно сел и сглотнул. С силой потёр глаза. Остаток ночи он проведёт в медитации.

«Да, может быть.»

========== 5. ==========

Утро для Цири началось, во-первых, невообразимо рано, что, хоть и не было необычным, было крайне неприятным, во-вторых, с мягкого поглаживания лодыжки. Геральт, по его же словам, будил её таким образом уже какое-то время, прежде чем она проснулась. Он стоял на стремянке, так, что Цири видела только торчащие у её ног плечи и голову. И измождённое лицо. На вопрос о том, спал ли он после разговора, он ответил, что медитировал и, попросив её спускаться, спрыгнул сам. Цири не успела спросить, в чём была срочность медитировать именно тогда.

Они молча поели, самостоятельно разобравшись на хозяйской кухне, и после некоторых приготовлений, носящих больше подстраховочный характер, выехали к пещере.

По пути Геральт вкратце рассказал о приезжих купцах и о том, что их взволновало. Прежде, чем он успел сделать выводы по твари, Цири уже пыталась восстановить в памяти всё, что знает о драконидах.

– Можно подумать на любого хвостатого, – говорил Геральт, – но судя по всему, это либо вилохвост, либо ослизг. Но ни один из них на сто процентов не подходит под наш случай. Первый вариант объясняет, почему не было погони. Вилохвостов люди редко интересуют, тем более, когда под носом есть еда. Второй вариант больше подходит по внешнему описанию и повадкам. Словом… разведаем обстановку. Нужно знать, с чем мы имеем дело.

То, что дело предстоит иметь не с ослизгом, не с вилохвостом, не с любым другим драконидом, стало понятно практически сразу.

Первые следы появились на перепутье к лугу с пещерой. Неровные, жирные, витиеватые линии из дорожной пыли выпрямлялись и превращались в одну широкую полосу примятой травы, что уходила вглубь.

Поначалу можно было подумать, что кто-то катил перед собой тяжёлую бочку, поскольку ботинки Шоффэ отпечатались прямо на этой примятости. Двигаясь глубже мимо кустов, Цири всё больше недоумевала, ибо никаких других следов не было вообще. Либо она их не замечала. Геральт настороженно шёл впереди и, кажется, недоумевал не меньше Цири. Это её позабавило.

Только тогда, когда они вышли на поляну, стало очевидно, кто обжил это место.

Ведьмак замер и жестом остановил девушку. Рука его потянулась к мечу за спиной, но так и замерла, только коснувшись рукояти. Его глаза были закрыты, казалось, он пытался что-то услышать. Бес лежал на том же месте, где они его убили, разве что теперь от этого монстра осталась всего лишь половина вчерашнего. Цири молча, избегая любых движений, разглядывала огромные рытвины на земле, которые отсутствовали ещё вчера. Природу их происхождения она поняла не сразу. Ямы напомнили ей подземные кротовьи ходы и зацепившись за эту мысль, она вдруг осознала, что уже сталкивалась с подобным.

Цири напряжённо сглотнула. По спине прошёлся скользкий холодок страха, представляющийся теперь жалкой пародией на тот ужас, что она уже испытывала однажды, давно, в детстве. Возможно, от того Геральт повернулся к ней и смотрел так выжидающе, сочувствуя. Ждал, поймёт ли она, и вспомнит ли.

Цири помнила.

Медленно раздвигающуюся траву чем-то ползущим прямо в её сторону, чем-то слишком огромным для змеи и для любого другого ползающего существа, что знала маленькая Цири; жёлтые, крючковатые лапки, коих притупившаяся память рисовала миллионы и бесконечное в длину туловище. На борьбу Геральта с этим монстром она уже не могла смотреть. Уже намного позже, обучаясь в Каэр Морхене, она читала про них в Бестиарии.

Ведьмак пришёл в движение и Цири вслед за ним, быстро взяв себя в руки:

– Геральт, что ты… подожди, она же чувствует…

– Она бы уже напала, – он подошёл к Бесу и, сложив руки на груди, рассматривал, – да и я тоже чувствую. Она бы заметила нас ещё на дорожке, начала бы двигаться, а эти колебания заметил бы уже я.

– И как это возможно? Её что, здесь нет?

– Есть. Наверное, есть, – Геральт задумался, водя глазами по туше, – Есть тип сколопендр, которые охотятся только ночью. Днём их не достать. Очевидно, эта одна из них.

Цири пыталась понять, что высматривает Геральт и невольно сама пришла к некоторому выводу. На костях и шерсти были заметны следы её кислотных выделений, пачкающие отвратительной, густой жижей. Запах стоял невыносимый, смешивая в себе выделения сколопендры, её экскременты и тонкий шлейф гниющего мяса. Но самое важное, что она заметила – для двух сколопендр, несмотря на невероятные размеры трёхглазого, сожрано было слишком мало, значит, особь была одна. Одна, но значительно больше типичного представителя своего вида.

– Пойдём, – Геральт бросил последний взгляд в сторону пещеры, развернулся и пошёл к тракту.

Цири неуверенно потопталась на месте, но потянулась вслед за ведьмаком, сбитая с толку.

– Мы уходим?

– Что мы ещё можем сейчас сделать?

– Я не знаю, – растерялась Цири, – ты ведьмак, ты мне расскажи. Мы просто так всё оставим?

Геральт усмехнулся:

– Ещё раз, что ты предлагаешь?

Цири раздражённо молчала. Ведьмак, похоже, услышал её раздражение, потому что остановился, от этого девушка ткнулась в него, задев плечо. Его раненое плечо. Геральт дёрнулся, но сохранил лицо, непринуждённо повернувшись к ней.

– Мы определили существо, нашли ему доказательства, выяснили, в какое время на него лучше охотиться. Мы обсудим план, тактику и дождёмся ночи. Это всё. Мы не можем решить эту проблему прямо сейчас, а если бы могли – не стали бы, потому что не готовы.

Геральт выжидающе посмотрел на неё и, дождавшись лёгкого кивка, пошёл вперёд.

Они вернулись в корчму с рассветом, лучи которого с немалым трудом пробивались сквозь плотный слой тумана, а достигая земли – уже не имели никакого эффекта. Цири, прежде, чем добралась до долгожданной печи и смогла прогреть кости, успела неоднократно упрекнуть Геральта в том, что тот о ней не заботится, поскольку не побеспокоился о том, чтобы она взяла плащ. Геральт же отвечал ей тем, что она тоже не особенно интересуется его больной рукой.

– А тебе и не нужна моя помощь. Ты ведь и сам справишься, так ты сказал? – издевалась девушка, но когда ведьмак спустил с мансарды предметы для перевязки, Цири без слов занялась его раной.

Впрочем, та уже не нуждалась в слишком тщательном уходе. Она покрылась плотной, бордовой коркой и, тем не менее, всё же доставляла Геральту не малую боль при попытках использовать руку в целях чуть сложнее, чем надеть или снять штаны. Цири же заметила это, когда обратила внимание на его причёску, если спутанные, давно не чёсанные пряди можно было так назвать.

– Ещё не гнездо, но уже скоро. Почему ты не соберёшь их в хвост, как обычно?

Вообще-то ей нравился этот беспорядок на голове, как и распущенные волосы. Это придавало ему ещё большую дикость, как будто кошачьих глаз и мечей за спиной было недостаточно. Она задумчиво разглядывала его, уже забыв о своём вопросе, пока они сидели рядом за столом, ожидая Эллану с её вкусностями, но включилась, когда он всё же ответил: «Я не могу задержать руку в таком положении, не шипя от боли… то есть… могу, но это неоправданно, лучше я сохраню эту возможность на вечер. Поберегу силы.» Цири уставилась на него в упор. После чего встала, остановилась за его спиной и, выудив из миниатюрной сумочки, что всегда носила на поясе, маленький гребень с редкими зубьями, принялась аккуратно и медитативно его расчёсывать. Она брала небольшие прядки, сжимала их у корней и чесала, пока гребень не начинал скользить по ним без запинок. Прошло достаточно времени. Эллана успела принести еду, поболтать с ними о ночном инциденте, уйти, а Цири всё пыталась добиться идеальной гладкости. Геральт, ну точно кошка, наклонял голову в разные стороны, подставляя её под расчёску, преследуя какую-то свою цель. Возможно, он тоже получал удовольствие. Цири получала. Отложив гребень, она провела ногтями по коже головы, пустила волосы сквозь пальцы, собирая их в хвост на затылке. Отдельные локоны упорно выпадали из общей кучи и ложились на скулы и глаза ведьмака. Геральт протянул ей плетёную верёвку и Цири ловко скрутила ей собранный хвост.

Она села напротив и, оценив свою работу, слегка смутилась, насколько привлекательно тот выглядел благодаря всего лишь собранным волосам и изящным тонким прядям, обрамлявшим его лицо.

– Так-то лучше, – с искусственным безразличием бросила девушка, смущённо уткнувшись в свою тарелку.

Ведьмак неопределённо пробубнил «спасибо», и всё внимание обратил на еду.

Это было чуточку обидно.

Корчма в раннее утро была ещё более тихой, чем обычно, когда хотя бы Эллана создавала иллюзию жизни с помощью возни на кухне и исходивших оттуда звуков. Но теперь она ушла возиться со скотом, Солас был в полях, а где были в это время постояльцы – оставалось загадкой. В конце концов, набив животы, они и сами вышли из трактира, решив начать подготовку на их условно тренировочной площадке.

Цири была рассеяна. Например, она знала об инсектоидах больше, чем об остальных типах в Бестиарии, но она с трудом смогла выдавить из себя даже самое основное по чудовищу, что их интересовало:

– Гигантская многоножка с твёрдым хитиновым панцирем и острыми жвалами. Обитает в лесах, роет подземные ходы, в которых живёт и жрёт всё, что может сожрать. Бесом не побрезгует. Почти не видит, но реагирует на колебания земли. Люто прыткая, плюётся кислотой. Любыми способами нужно постараться замедлить её… бомбой, например. Ведьмаки используют Ирден. Масло на меч… концентрация… – Цири тыкалась носком ботинка в землю, находя это занятие едва ли не более занимательным, чем их разговор. Солнце медленно, но неизбежно начинало припекать, туман рассеивался и постепенно об утреннем холоде напоминал только плащ, сброшенный Цири походу дела. Она пыталась сосредоточиться, делала глубокий вдох и на выдохе отвечала на вопросы. Но внимание неизбежно рассеивалось и стоило мысли самую малость зацепиться за что-то, не имеющее отношение к делу, как сознание моментально и бесконтрольно давало развитие.

Она кидала на Геральта короткие взгляды и ей казалось, что если тот поймает хотя бы один, то всё узнает, заметит, что она смотрит на него именно так, как рискнул и он сам. Совсем недавно, когда она впервые промывала его плечо. Цири никогда не забудет этот вызов, горящий в его глазах, перекрывающий ей кислород и оттеняющий что-то животное, отчаянное в нём, что не выделялось, мелькало за поволокой, но чувствовалось явно, бескомпромиссно. Только больше подобного не случалось. А ей смертельно хотелось поймать этот взгляд снова, почувствовать край и повторить это падение, поддаться ему и не отступить в этот раз, и не дать увернуться ему самому, заставить их обоих принять то, что скрывалось в них, ощутить, наконец, эту неизбежность чего-то, что должно произойти, обязано произойти, чего-то, что предначертано им, предназначено обоим, чего-то, чего-то…

– Цири?

– Да? – она вздрогнула от голоса, посмотрела на него, посмотрела на свой ботинок, которым таранила землю и почувствовала, как ноют пальцы на ноге из-за предыдущих движений.

– Что случилось? – он настороженно подошёл к ней.

– Что?