Текст книги "Мой ангел-хранитель (СИ)"

Автор книги: Elly Kelly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Un sale enfoiré! – злобно выплюнула Лиза, появляясь так же внезапно, как и исчезла. – Почему я не могу просто дать ему умереть?!

– Что случилось? – спросил Барри, благоговейно глядя на неё.

– Этот старый trou du cul чуть снова не сжёг свою квартиру! Опять нажрался, заснул и забыл, что у него кастрюля на плите! Представь себе: захожу, а он храпит во всю и при этом такой счастливый, как будто уже помер и попал в ебучий рай!

– И что вы сделали?

– Что и обычно – разбудила его громким воплем, – со смехом сказала Лиза. – Я часто так делаю. Сначала надеялась, что это напугает его до сердечного приступа, но увы. От моего крика он просыпается, приходит в ужас, начинает бегать по квартире как угорелый… Первое время даже священника вызывал, говорил, что у него дома завелись призраки. А потом решил, что это душа покойной жёнушки приходит, чтобы отвратить его от пьянства. Так что ещё неделю после этого он не будет пить, пару раз сходит в церковь, вытащит пыльный портрет своей Николетты из-под кровати и будет думать, что навсегда завязал, – Лиза покачала головой и со вздохом уселась обратно на кровать. – Так о чём вы говорили, пока меня не было, мальчики?

– Ни о чём особенном, – отозвался Лен. – О чём тут можно разговаривать? Вы меня предупредили, я всё понял. Мне остаётся только дождаться Рипа.

– Ленни, будет куда лучше, если ты пойдёшь с нами, – без обиняков выдала Лиза и перевела взгляд на Барри. – Прости, малыш, но так и правда будет лучше. Рип не любит бегать за…

– Лиза, – перебил её Лен. – Я никуда сейчас не пойду. Рипу придётся прийти за мной самому, и тогда мы с ним поговорим. Ваша работа здесь закончена, можете возвращаться к своим старикам.

Мик громко хмыкнул и покачал головой, а Лиза встала и упёрла руки в бока.

– Упёртый баран, satané idiot! Ленни!.. – она вдруг сделала шаг к брату, а потом вцепилась ему в плечи и резко притянула его к себе, и её тон мгновенно поменялся. – Ты же знаешь, что если они развоплотят тебя, я заставлю их сделать то же самое со мной и отправить меня к тебе, знаешь же, придурок чёртов?

Лен тепло улыбнулся, прижимая Лизу к себе и зарываясь лицом в её волосы.

– Знаю, – тихо сказал он. – Но этого не будет. Я обещаю, – он осторожно отстранился и оглянулся на Барри. – Теперь я и правда прошу вас уйти. Мы будем ждать Рипа здесь, в этом городе, никуда больше не денемся, но всё оставшееся время я хотел бы провести наедине с Барри.

– Чёрт с вами, – буркнула Лиза, подходя к Барри и наклоняясь к нему, чтобы – неожиданно – обнять его настолько крепко, что у него затрещали кости. – Я рада за вас, – шепнула она ему на ухо. – Не дай им забрать Ленни, иначе я найду тебя, и мало тебе не покажется.

– Сделаю всё, что в моих силах, – искренне пообещал Барри, и Лиза отпустила его, громко рассмеявшись.

– Ты чудесный парень, – сказала она, потрепав его по волосам.

– Хорош трепаться, – прорычал Мик, поднимаясь. – Раз нам пора – валим, я уже не могу смотреть на ваши сопливые нежности.

Лен подошёл к нему и протянул руку. Мик крепко пожал её, неожиданно ярко ухмыляясь и кидая на Барри лукавый взгляд.

– Всё будет хорошо, – рыкнул он. – Надерите Хантеру зад.

***

Когда за Лизой и Миком закрылась дверь, Лен медленно подошёл к Барри, встал сзади и положил руки ему на плечи.

– Пойдём в постель, – сказал он, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать его шею. – Может, у нас есть ещё пара совершенно спокойных дней, которые мы можем провести вдвоём.

– Хорошо, – почти неслышно ответил Барри, буквально запрещая себе думать о том, что будет дальше. Раз у них есть ещё немного времени, он не позволит своим мрачным мыслям их испортить, иначе никогда себе этого не простит. Он также знал, что судьба не любит нытиков и слабаков, она благоволит бесшабашным и смелым. Он может быть таким.

Он позволил Лену увлечь себя на кровать и снова раздеть. Они забрались под одеяло, и Барри, уткнувшись губами Лену в грудь и дыша его запахом, внезапно ощутил себя настолько полным жизни, настоящим и живым, что ему захотелось смеяться в голос и рыдать от счастья одновременно. А ещё – сделать всё, что угодно, чтобы Лен ощущал себя таким же счастливым. Это было невыносимо, больно и сладко, и Барри закрыл глаза, обвивая Лена руками и закидывая на него ногу, чтобы быть ещё ближе, как можно ближе.

Если нужно, он будет ползать на коленях за этим Рипом Хантером, понял Барри, обнимая Лена как самое ценное, что у него когда-либо было, и чувствуя, как Лен нежно и сильно обнимает его в ответ.

========== 11. Испытательный срок ==========

Солт-Лейк-Сити был чудесным городом, непохожим ни на один другой из тех, где Барри доводилось бывать. Днём они с Леном пошли гулять, и Барри казалось, что они попали в один из тех старых фильмов, где царит сказочно-ненастоящая атмосфера, где все герои улыбаются и поют песни, а их лица окружает мягкий свет, в котором все до единого выглядят красивыми и молодыми. Осень здесь была красочной и тёплой, а горы, вырастающие прямо над городом, казались совершенно фантастическими.

Вместе с тем его не покидало ощущение, что он находится во сне, окружённый иллюзиями. Он не мог сосредоточиться, и поэтому почти не воспринимал все окружающие красоты. Видел их, но не мог почувствовать, словно они были картинкой в книжке, миражом, который при приближении растворялся в воздухе.

Лен был рядом, и наверное, он чувствовал состояние Барри, которому до одури хотелось просто взять Лена за руку, ощутить её тепло, убедиться, что Лен не исчезнет при прикосновении. Как бы он ни гнал от себя мысли об их утренних посетителях и загадочном Рипе Хантере, это всё фоном шло в его сознании, не давая расслабиться и насладиться оставшимся временем. Лен пытался отвлечь его – разговорами о фильмах, книгах, бейсболе, космосе, старательно избегая упоминаний Централ-Сити и того, что ожидает их в ближайшем будущем, но это не помогало. Ничего не помогало.

Поэтому, когда они уже ближе к вечеру зашли в кинотеатр Salt-Lake Cinemark, купили билеты на ближайший сеанс и оказались в тёмном зале, где кроме них больше никого не было, Барри вцепился в Лена и весь сеанс просидел, прижавшись к нему и уткнувшись лицом в его шею. Лишь изредка он поглядывал на экран, но его совершенно не интересовало происходящее там, поэтому он даже не слушал, поглощённый своими эмоциями и мыслями, и терзаемый нежностью и страстью, которых не знал до этих пор.

Ему отчаянно хотелось поцеловать Лена, задрать его кофту, усесться на него верхом, сделать тысячу подобных вещей, но секс в кинотеатре, пусть даже пустом, был его моральным табу.

Моральное табу, думал он, закрывая глаза и вдыхая запах тела Лена, наслаждаясь им так, что все его нервные окончания горели, причиняя почти физическую боль.

Ты ведь меня слышишь? – думал он, улыбаясь и улавливая краем уха, как кто-то признавался кому-то в любви на экране. Ты же читаешь мои мысли? Пойдём в наш номер после этого дурацкого фильма, иначе я наброшусь на тебя прямо посреди города, на глазах у всех его чёртовых жителей…

Лен в ответ на это повернул к нему лицо, и Барри, глядя на его сумасшедшую улыбку и блестящие в темноте глаза, понял, что встречи, подобные его встрече с Леном, бывают не просто редко – они бывают настолько редко, что у него нет ни малейшего шанса испытать нечто похожее ни в этой, ни в тысяче его последующих жизней.

Он шептал это Лену позже, когда они вернулись в мотель и снова оказались в постели. Прокручивал эти мысли в своей голове против воли, пока они не превратились в тихий гул, слившийся с его сущностью. Пока не стали чем-то, что останется с ним навсегда. Это больше не пугало. Его перестало пугать будущее, потому что (может быть, Лен приложил к этому руку) он осознал, что бессмертен, и даже если он больше не сможет увидеть этого мужчину за отведённые ему годы, это не имеет значения – они встретятся после, и снова, и снова, и снова. Их связало что-то большее, чем просто чувства, близость, влечение или даже любовь. Барри ни на секунду не сомневался, что он ни капли не одурманен, что это не минутный порыв; он совершенно точно знал – это настоящее, реальное, это «его», и теперь так будет всегда.

Это осознание помогло ему справиться с болью и грустью. И хотя они не говорили об этом вслух, он мог чувствовать, что Лен слышит его, понимает и отвечает ему. Они за молниеносно короткий срок превратились в одно целое, стали единым организмом, разделили самые сокровенные эмоции.

И когда Барри проснулся на следующее утро, всё в его голове окончательно утряслось. От смятения, владевшего им сутки назад, ничего не осталось. Исчезли страх, сомнения, неуверенность, злость – на своих родных, на судьбу, на Лизу и Мика, на Рипа Хантера. Он почувствовал себя готовым ко всему. Он почувствовал себя готовым к тому, чтобы снова быть Флэшем.

– Поехали к озеру, – сказал ему Лен во время завтрака.

Большое Солёное озеро было красивым, но и оно не тронуло Барри. Просто очередное место на их пути. Прекрасное в своей безликости. Всё, что было важным сейчас – рука Лена в его руке, тёплая сухая ладонь, длинные пальцы, поглаживающие его запястье. Улыбка на лице, в котором Барри видел отражение самого себя. Яркие на солнце глаза, глядящие на него голодно и нежно. Ощущение близости, приправленное запахом осени, настоящим, остро-свежим, кружащим голову.

Это был неожиданно тёплый день, и пока они ехали к озеру через лес по пустому шоссе, Барри бездумно любовался окружающими красками, красными, оранжевыми, жёлтыми, что напоминали о детстве, пикниках с родителями, о том, как они были счастливы когда-то давно. Он подавил желание спросить о маме, понимая, что это будет лишним: Лен и так уже здорово облегчил его боль, когда рассказал, что смертью всё совершенно точно не заканчивается. Незачем это сейчас бередить. Его мама и отец ушли, но они всё ещё где-то есть, и даже если они не могут видеть его, слышать, они помнят его, и он был уверен, что они ещё встретятся. Когда придёт время.

Тучи наползли внезапно, и стало душно. Когда редкие крупные капли стали срываться вниз, шлёпая по лицу, Барри потянул Лена к машине. Ему вовсе не хотелось смотреть на это дурацкое озеро, когда счёт, вероятно, шёл на часы.

Последние метры до машины они уже бежали, потому что дождь, развеселившись, хлестал с такой силой, что они с Леном моментально промокли. Внутри Лен сразу врубил обогреватель, но Барри, не слушая протесты, стащил с себя и куртку, и свитер, чувствуя, что ему очень жарко. Словно по его венам – снова свободно – бежал спидфорс. Словно он мог в любую секунду сорваться на суперскорость.

Они развернулись и поехали обратно в направлении города сквозь плотную завесу дождя, который, казалось, становился всё сильнее. Потемнело, будто близились сумерки, хотя было только чуть за полдень. Барри украдкой разглядывал лицо Лена, откинувшись на спинку сиденья. Несправедливо, подумал он, что люди не могут знать своих ангелов-хранителей. Почему бы им не знать, что есть на кого положиться, у кого спросить совета?

Бардак, тут же ответил он сам себе. Тут же начался бы бардак. Ведь люди любят спихивать ответственность на других. Они попытались бы извлечь из присутствия такого существа максимум пользы. Разумеется, ничего хорошего из этого бы не вышло.

Он снова посмотрел на профиль Лена, на его короткие серебристые волосы, красивый прямой нос, губы, которые могли доставлять ему такое наслаждение… Великолепные руки с длинными пальцами. Тело, скрытое под одеждой. Но он знал, что образ этого прекрасного тела навсегда выжжен у него под веками, и ничто не сможет стереть его оттуда.

– О чём думаешь? – вдруг спросил Лен, и Барри увидел, что он усмехается, глядя прямо перед собой, на едва различимую сквозь ливень ленту шоссе. Барри улыбнулся в ответ, и улыбка вышла шальной, дикой.

– Сверни с дороги, – сказал он, рассматривая Лена сквозь ресницы и чувствуя, как сердце начинает биться сильнее, громче. Отдаётся в ушах гулким «бум… бум… бум…», как набат, делает дыхание тяжелее. Он ощущал себя прекрасным и сильным животным, полностью в своей стихии, целиком и полностью познавшим себя, самую свою суть, гармонию, любовь и бога.

Лен без слов повернул на первом попавшемся съезде, который уводил узкую дорогу в лес. Они проехали ещё минут десять, пока наконец Лен не заглушил двигатель, останавливая машину на глухой поляне, окружённой деревьями. Посмотрев на Лена с лукавой улыбкой, Барри открыл дверь и вылез прямо под дождь.

– Барри! – смеясь, крикнул Лен. – Какого чёрта ты творишь?!

– Иди сюда! – крикнул Барри в ответ, отворачиваясь и раскидывая руки в стороны, чтобы подставить лицо под струи дождевой воды. Здесь ливень не бушевал: кроны деревьев с ещё не облетевшими листьями защищали поляну от хлёстких потоков, дождь казался мягким, шелест листвы – оглушительным, а сам Барри чувствовал, что ещё чуть-чуть – и он взорвётся от переполняющего его счастья и желания жить.

Горячие руки легли на его талию, и его тут же прижали к себе, зарываясь лицом в волосы. Он закрыл глаза, улыбаясь и полностью расслабляясь в этих руках.

– Сумасшедший, – прошептал Лен, и Барри слышал, как его дрожащее дыхание вырывается изо рта и обжигает ему шею. – На тебе ведь только футболка… – и он стиснул мокрую ткань, прижимая Барри ещё ближе, ещё сильнее.

Барри открыл глаза, смаргивая капли воды с ресниц, и развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу.

– Ты же мой ангел-хранитель, – сказал он с ухмылкой, приближая свои губы к губам Лена. – Разве ты не собираешься спасти меня от холода, м-м-м?

Это прозвучало настолько пошло и театрально, что Лен расхохотался, продолжая удерживать Барри в объятиях.

– Ты невыносим, – смеясь, констатировал Лен.

– Неужели?

– Такой наглый и дерзкий мальчишка…

– Наглый и дерзкий? – улыбаясь, эхом вторил Барри, распахивая полы куртки Лена и забираясь ладонями под его кофту.

– … которого я так сильно люблю…

– Любишь?

– Всем своим существом, Барри, всем сердцем…

– Люби меня, – прошептал он, хватаясь за Лена и втягивая его в страстный, разнузданный поцелуй.

Он сам не понял, как оказался на мокром капоте. Лен с трудом содрал с него липнущую к телу футболку, беспрестанно целуя, вылизывая, кусая и мучая губами покрывающуюся мурашками влажную кожу, сладко-солёную от пота и дождя. Барри выгибался и стонал, и эти звуки тонули в опьяняющем шуме ливня. Он откинул голову назад и зажмурился, позволяя руке Лена забраться ему в джинсы.

– Блять, – проскулил он, выпрямляясь. – Лен… я хочу… пожалуйста…

Убрав руку и ещё раз влажно поцеловав его в губы, Лен сдёрнул его в капота и развернул, толкая к задней двери. Непослушными пальцами Барри с третьей попытки открыл её, забираясь внутрь, где было тепло, сухо, и пахло потрясающей смесью дождя и кофе с корицей. Лен стащил с него джинсы с бельём, нависая сверху и снова целуя, пока у Барри в голове не осталось ни единой мысли; всё, что он мог – воспринимать, чувствовать кожей, всем телом – другое тело, продолжение его собственного, гореть и сходить с ума, не обращая внимания на неудобную обстановку, тесноту, которая на самом деле только делала лучше, в сто крат лучше.

В свой номер они вернулись спустя пару часов, и уже оттуда не выходили. Принимали вместе ванну, спали под тихое шуршание дождя за окном, смотрели старый вестерн с Клинтом Иствудом по маленькому телевизору, ужинали, занимались любовью, потом долго лежали рядом, в темноте и тишине, не говоря ни слова, но разговаривая безмолвно, дыша одним воздухом и деля одни и те же мысли на двоих.

Из тягучей, сладкой дрёмы Барри вырвал короткий, сильный стук в дверь. Он очнулся, сперва не соображая, кто может стучать среди ночи. Потом увидел, что за окном, точно как двое суток назад, когда к ним пришли Лиза и Мик, уже занялся рассвет, а часы показывали половину седьмого утра. Он нахмурился, садясь в кровати и думая, что странные у этих ангелов манеры – заявляться ни свет ни заря, вырывая людей из сна. То, что за дверью был тот самый Рип Хантер, Барри понял сразу. Спасибо хоть, что этот не вломился в номер, как те двое.

Лен тоже проснулся и завозился под одеялом, но Барри уже встал, на ходу натягивая джинсы и прыгая на одной ноге к двери. Пускай этот парень и главный, условия диктовать тут будет вовсе не он.

Барри распахнул дверь и уставился на человека, который стоял за порогом в невыносимо пафосной позе. Он был вовсе не так высок, как представлял себе Барри, худощав и даже забавен на вид, со смешными рыжеватыми усиками и бородкой, воинственно выдвинутой вперёд; заложив ладони под мышки, он держался чересчур прямо, словно хотел казаться выше. Барри невольно оглядел его с ног до головы, щуря сонные глаза. Рип Хантер в ответ скорчил недовольную гримасу и, бесцеремонно отодвинув Барри с дороги, решительно прошёл в номер.

– Ну здравствуйте, мистер Аллен, – сказал он с сильным британским акцентом, когда Барри закрыл дверь и повернулся лицом к «начальнику ангелов».

Лен уже сидел на постели, успев натянуть штаны и включить ночник, и хмуро поглядывал на гостя. Барри поёжился, складывая руки на груди в защитном жесте.

– Мистер Снарт, – Хантер зыркнул на Лена и снова посмотрел на Барри.

– Рип, – бросил в ответ Лен хриплым со сна голосом.

– Я надеялся, что вы не заставите меня бегать за вами и придёте сами, – сказал Хантер, обращаясь к Лену, но по-прежнему глядя на Барри.

– Давай вот только без этого всего, – грубовато пробурчал Лен, проходя к столу, чтобы включить электрический чайник.

Рип возмущённо посмотрел ему в спину, но, покачав головой, не стал ничего говорить. Оглядевшись, он подтащил к себе стул и уселся на него. Выражение его лица смягчилось.

– Я не могу отрицать, что ваша ситуация выходит за привычные нам рамки, – сказал он.

Барри ощутил уверенность в себе. Появление Хантера сперва сбило его решительный настрой, но теперь он снова почувствовал землю под ногами. Никто не кричал, не грозился, не стирал ему память с порога, а значит, всё действительно не так плохо.

– Что вы собираетесь делать? – осторожно спросил он.

– Я оставлю мистера Снарта вашим ангелом-хранителем, – помолчав, ответил Рип, глядя на свои руки. – Но я должен стереть вашу память.

Ты что, тоже читаешь мои мысли? – подумал Барри, разозлившись, и Хантер резко поднял голову, посмотрев ему прямо в глаза.

– Мистер Аллен, ещё ни один человек за всю историю существования человеческой расы не знал о присутствии рядом хранителей, – твёрдо, но без злобы сказал Хантер.

Лен развернулся, закончив разливать кофе, и мрачно смотрел на Рипа, буравя тяжёлым взглядом его затылок.

– Но вы сами сказали, что наша ситуация… – начал Барри.

– Именно поэтому, – перебил его Рип, – мы сейчас находимся здесь и ведём этот диалог! В противном случае вы давно сидели бы дома и помнить не помнили ни про каких ангелов. Мистер Аллен, – добавил он несколько мягче, склоняя голову, – только ваша исключительность и важность вашей миссии в качестве Флэша заставляет меня танцевать эти танцы, в которых, смею вас заверить, для меня приятного мало.

– Моя исключительность, – усмехнулся Барри и покачал головой. – Но не будь меня, был бы кто-то другой. Будет кто-то другой.

– Нет, не будет. На этом временном отрезке есть вы – Флэш, и только вам под силу выполнить ваше предназначение. Поверьте мне, что тысяча флэшпоинтов не могла бы стать хуже по силе своего отрицательного воздействия на ткань истории, как стало бы ваше самоубийство. Которого вы ни по каким законам ни одной из вселенных не должны были замыслить.

– Так как же это произошло? – нахмурился Барри, с трудом понимая логику этого разговора.

– Я не знаю, – поджав губы, сказал Хантер.

– Значит, Лиза и Мик были правы, когда говорили, что Лен оказал миру услугу, не дав мне прыгнуть с крыши?

– Да, – нехотя согласился Рип, и тут же вскинул руку, поворачивая голову и скашивая глаза в сторону Лена. – Нет, мистер Снарт, – коротко бросил он.

Барри непонимающе моргнул, а потом до него дошло, что они могут переговариваться друг с другом, не открывая рта.

– В чём дело? – спросил он, глядя на Лена.

– Мистер Снарт считает, что нам с ним следует побеседовать наедине, – холодно сказал Хантер.

– Не нужно, – Барри ободряюще улыбнулся Лену и решительно посмотрел на Рипа. – Если всё, что вы говорили про моё предназначение и прочее – правда, то как вы думаете, чего вы добьётесь, стерев мне память? Я вернусь в своё настоящее и снова попытаюсь покончить с собой. Поверьте мне, это случится, рано или поздно случится, ведь я не симулировал, я действительно собирался сделать это. И очевидно, что вам нечего мне предложить. Единственное, что вы можете – оставить мне память, потому что только это позволит мне больше никогда не задумываться о подобном.

Хантер молчал, внимательно разглядывая Барри, и у того пересохло в горле. Он смотрел на Рипа сверху вниз, но ему казалось, что он сам в сотню раз меньше, и этому мрачному ангелу-англичанину ничего не стоит раздавить его одним крохотным движением. И всё же он должен был закончить, пойти ва-банк. Или всё, или ничего.

– Я также прошу вас позволить Лену быть со мной рядом, – сказал он, силой воли заставляя колени не дрожать. – Не препятствовать его нахождению рядом со мной в… физической оболочке. Я могу… могу поклясться, что никто никогда об этом не узнает. Я никогда и никому не расскажу об ангелах-хранителях, обо всём, что узнал от Лена или вас, но клянусь, что если вы сотрёте мне память и отнимете у меня Лена, никакого Флэша больше не будет, и некому будет исполнять предназначение, о котором вы так печётесь. Пускай я забуду и это обещание тоже, но поверьте, я знаю, что оно останется глубоко в моём подсознании, и не позволит мне вернуться к жизни в качестве Флэша. Учитывая последние события моей жизни до встречи с Леном, мне не придётся долго себя уговаривать.

Он наконец замолк, чувствуя, как противная капля пота ползёт под волосами к виску, а сердце бьётся в груди почти болезненно сильно. Лен всё так же сохранял молчание, Хантер всё так же внимательно и мрачно смотрел на Барри, чуть прищурившись и словно просчитывая варианты.

– Он не блефует, – подал голос Лен. – И судя по тому, что сказала мне Лиза, многие на нашей стороне. Признай, Хантер, здесь практически нет рисков. В конце концов, если что-то и случится, ты всегда можешь прийти и всё исправить, не так ли?

Повисло тяжёлое молчание. Рип, встав со стула, прошёлся по номеру, запустив руку в волосы, и остановился напротив Барри.

– Проклятье, – буркнул он. – Вы двое сведёте меня с ума. Мистер Аллен, – он посмотрел исподлобья Барри в глаза. – Вы смелый шантажист. Но должен признать, что выстроенная нами система в этот раз не работает, и если бы я слепо следовал ей, я сделал бы всё правильно, но последствия были бы непредсказуемы. Хорошо. Я отвечу согласием на ваш… ультиматум. Но, – он строго посмотрел на Барри и оглянулся на Лена, пресекая их синхронные улыбки. – Малейшее нарушение вашего обещания, данного мне, повлечёт за собой неприятные для вас обоих последствия. Если по вашей вине кто-либо узнает о нас, мистер Снарт будет развоплощён, и вы больше никогда его не увидите – ни в этой жизни, ни в следующих, я вам это гарантирую.

Барри серьёзно кивнул, понимая и принимая условия игры. И всё же он не мог сдерживать ликование, бросая на Лена счастливые взгляды.

– Это ещё не всё, – хмуро сказал Хантер. – Моё второе ответное условие – испытательный срок.

– Что? – не понял Барри.

– Сейчас вы отправитесь домой, вернёте себе скорость, продолжите заниматься всем, чем занимались, и в течение одного года вы не будете иметь возможность видеться с мистером Снартом. Он останется вашим ангелом-хранителем, – предупредил он возмущённый возглас Барри. – Но я должен знать, что вы относитесь к этой ситуации серьёзно. Одних слов здесь недостаточно. Если за этот год вы ничего не натворите, если будете верны своему слову, если не поддадитесь обиде на меня и будете молчать, ответственно подходя к своей миссии – я обещаю, что все ваши условия будут удовлетворены.

Какой в этом смысл? – хотелось крикнуть Барри прямо в лицо этому существу, но Лен покачал головой, мягко улыбаясь. Очевидно, он не считал это чем-то таким уж страшным. Наверное, это и не было таким уж страшным. Барри потёр лицо, пытаясь собрать мысли в кучу.

– Больше никаких сделок. Считаю этот разговор оконченным, – сказал Хантер, направляясь к двери и берясь за ручку. – Я дам вам ещё несколько часов, но в течение этого дня всё должно вернуться на круги своя, и отсчёт начнётся, – он замолк, и, оглянувшись, добавил. – Желаю удачи, мистер Аллен.

Когда дверь за Рипом Хантером захлопнулась, Лен медленно подошёл к Барри и обнял его. Барри закрыл глаза, прижимаясь к своему ангелу и длинно, тяжело вздыхая. На смену непониманию и обиде приходило спокойствие и уверенность: это действительно совсем не страшно.

Они смогут с этим справиться, ведь что такое один год в сравнении с целой вечностью, которую они проведут вместе?

Барри улыбнулся, на ощупь находя ладонь Лена и прижимая её к своей груди.

========== 12. Эпилог ==========

– Открой глаза, Барри.

Он вздрогнул и распахнул глаза, делая резкий вдох. Прямо под его ногами была пропасть, и на секунду он испытал оглушающую панику, в ужасе глядя вниз, на едва различимую сквозь туман дорогу, которая была бесконечно далеко, так далеко, что перехватывало дыхание, а колени начинали дрожать.

Но не успел он дёрнуться, прежде чем полететь вниз из-за отказывающихся держать его ног, как на его талию легли тёплые ладони, уверенным и знакомым прикосновением возвращая ему способность дышать и вмиг прогоняя панику.

– Лен, – выдохнул Барри, и из его рта вырвалось маленькое облачко пара.

– Я здесь, – со смешком прошептал ему на ухо Лен. – Держу тебя. Всегда держал. И всегда буду.

Барри положил свои ладони поверх рук Лена. Теперь стоять на краю было совсем не страшно, и мысли заработали в другом направлении. Последним, что помнил Барри, было утро – сумрачное, хмурое утро в маленьком мотеле на окраине Солт-Лейк-Сити, где они проводили оставшиеся несколько часов, что подарил им Рип Хантер перед длинной разлукой. Потом Лен сказал: «Пора идти», и попросил его закрыть глаза. А потом, – было совершенно невозможно сообразить, сколько прошло времени, – Барри словно вынырнул из глубокого обморока или сна, оказываясь вдруг на краю крыши.

– Лен, это ведь то самое здание? – спросил Барри, всё ещё не оборачиваясь и глядя вперёд – на туманно-серый город, медленно исчезающий в вечерних сумерках, пахнущих пронзительно-остро, холодно – осенью.

– То самое, – подтвердил Лен, делая шаг назад и утягивая Барри за собой.

Теперь Барри повернулся, чтобы оглядеть крышу. Рядом валялся ящик, на котором он сидел и курил. Что-то цветное привлекло его внимание справа: это был ярко-красный пакет, придавленный камнем, пакет с его документами. Он нахмурился и посмотрел в сторону люка. Закрыт с помощью железного прута.

– Почему… – начал Барри, непонимающе глядя на Лена, но тот его перебил.

– Это тот же самый день. Мы вернулись в тот же самый день, когда ты собирался прыгать с этой крыши.

– Что? Ты и так умеешь? Но… – Барри потряс головой. – Подожди, получается, что всего того времени, что мы провели вдвоём, что всё, что мы… что этого теперь не существует?

– Боже, Барри, – Лен мягко улыбнулся, наблюдая за откровенным непониманием и страхом, написанными на лице своего подопечного, а потом подошёл ближе и обхватил ладонями его лицо. – Это время исчезло из твоей памяти?

Барри снова помотал головой.

– Значит, оно существует. Потому что мы оба помним о нём. Не беспокойся, – Лен наклонился и прижался лбом ко лбу Барри, закрывая глаза. – Ни о чём не беспокойся. Просто Рип решил, что так будет лучше всего – вернуться в отправную точку, когда тебя ещё никто не ищет.

– А разве, – Барри обхватил Лена руками, прижимаясь к нему в ответ, – вы таким образом не создали эдакий флэшпоинт?

– Я же сказал – ни о чём не беспокойся. Хотя это единственное исключение, как и говорил Рип. Такого не было до и никогда не должно повториться после.

– Я понял, – пробормотал Барри. – Этот Рип выражается предельно ясно.

Несколько секунд Лен молчал, не открывая глаз, просто дыша с Барри одним воздухом на двоих. Он был уверен – они оба чувствуют одно и то же; словно между ними, в самой сердцевине их общей сути, горело и вспыхивало новорождённое солнце, освещая своим светом эту заброшенную крышу, разгоняя осенний холод, мрак и морось.

– Этот Рип выражается предельно ясно, – наконец повторил Лен, открывая глаза и оказываясь вместе с Барри снова здесь – в туманной взвеси, от которой всё лицо и руки покрывались бисеринками влаги, в холодной тишине крыши на окраине Централ-Сити.

– Тебе пора, – полуутвердительно сказал Барри, вглядываясь сквозь быстро сгущающуюся темноту в глаза Лена.

– Да. Пора. Но помни…

– Ты всегда рядом, – закончил Барри и отвёл взгляд, а потом вдруг нервно рассмеялся.

– Эй, даже не думай, – Лен взял его подбородок и заставил снова на себя посмотреть, замечая крепко стиснутые челюсти и подрагивающие губы.

– Нет. Это не… – Барри мотнул головой, улыбаясь и смаргивая слёзы. – Это не то. Я не потому… просто… Я подумал о том, что снова стою здесь, как тогда – а ведь это было совсем недавно, – и как тогда я совсем не хотел жить, и как сильно я хочу жить теперь. И как много я обрёл, хотя прошло… нисколько, – он снова рассмеялся, и вдруг стал серьёзным, глядя на Лена широко открытыми глазами, пока слёзы текли у него по щекам.

Вместо ответа Лен просто притянул его к себе, сначала сцеловывая горячими губами слёзы, а потом скользя вниз, чтобы найти губы Барри и поцеловать его, выражая через этот поцелуй всё, что он хотел сказать, и уже говорил, и скажет ещё сотни тысяч раз, когда этот проклятый испытательный срок, придуманный чёртовым Рипом Хантером, закончится.

– Иди, – наконец выдохнул Барри, отрываясь от губ Лена спустя несколько сладких минут. – Иди, иначе я не смогу тебя отпустить.

Лен улыбнулся, погладив его по щеке напоследок.

– Отвернись, – сказал он. – Давай, Барри. Повернись ко мне спиной, иначе я не смогу отсюда уйти.

Барри глубоко вдохнул, задержал дыхание на мгновенье, а потом отвернулся, выдыхая. Послышалось шуршание, и на его плечи легла парка Лена, щекоча шею мягким мехом.

– Она твоя, – сказал Лен, невесомо касаясь губами затылка Барри. – По крайней мере до того момента, как я снова окажусь рядом с тобой.

Барри стиснул пальцы на отворотах парки и кивнул.

– Это будет самый длинный год в моей жизни, – прошептал он. – Я люблю тебя, Лен.

– Я люблю тебя, Барри. Что бы ни происходило, никогда не забывай, что я рядом, всегда рядом с тобой. Я обещаю тебе, что время пройдёт быстро, – Лен немного помолчал, а потом тихо добавил: – До встречи через год.