Текст книги "В моем сердце (СИ)"
Автор книги: Эли Нокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Отстаньте! Я вообще насквозь промокла! – я повернулась обратно и стеклянным взглядом уставилась в стол.
– Ну так раздевайся, – Антоненко подошел ко мне, а я шарахнулась от него.
– Ты… Ты чего задумал? – мои щеки не переставали быть красными, поэтому покраснели уже уши.
– Куртку хочу забрать, озабоченная, – он фыркнул и сдернул с меня свою куртку. Был же в пальто…
– Это не я хожу с голым торсом!
– Еще бы ты ходила! – он посмотрел на меня как-то сердито.
– А я не против, – подал голос Кирилл.
– Заткнись, – крикнуть получилось у нас вместе со Славой. Оба даже опешили от такого.
И мы может еще что-то добавили, но Славу оттолкнул Паша и протянул мне одежду.
– Ой, спасибо… – я посмотрела на вещи. Там были женские спортивные штаны серого цвета из приятной, на ощупь, ткани и теплый белый свитер. Я огляделась в поисках ванной или туалета.
– В коридоре дверь, – Кирилл уселся обратно за стол, указав мне в сторону, откуда я недавно пришла. Я кивнула и пошла туда.
В одном помещение был туалет и дешевая кабинка со стеклянными раздвижными дверками. Нижнее белье тоже успело промокнуть, но его я точно не буду снимать в доме, где помимо меня три парня. Поэтому я быстренько переоделась и мокрые вещи повесила на сушилку, надеюсь, хоть немного они высохнут. Кстати, вещи, которые мне дал Паша были мне как раз.
Я вышла к парням, которые уже во всю смеялись и что-то обсуждали… Ну Паша что-то делал на кухне, а Слава и Кирилл болтали. Я пошла на кухню к Паше.
– У тебя сестра есть? Вещи мне как раз в пору, – я улыбнулась. Парень повернулся ко мне, я увидела, что он наливал чай и достал какие-то закуски.
– Нет. Это моей матери, – он снова вернулся к своему делу.
– Мамы? Вот это да, у тебя стройная мама, – я подошла к нему поближе, чтобы посмотреть на выражение его лица. – Может тебе помочь?
– Нет, спасибо, – краткость – сестра таланта, да? Ну ладно, раз уж Кирилл его не разбалтывает, мне тут и пытаться нечего.
Я пошла обратно в столовую. Где за столом сидели светловолосый остряк и голый торс. Да, было сложно сосредоточиться на человеке, когда он сидел, чуть ли не голый. Это все равно, что если бы девушка села перед парнем без верха вообще и имела бы третий размер груди. От последних мыслей я вздохнула, садясь за стол. Большой груди мне не видать, как своих ушей. Довольствуюсь своей двоечкой.
– Чего вздыхаешь? – Слава обратил на меня внимание.
– Ничего, устала, – после чего я сложила руки на стол и уткнулась в них лицом.
В этот момент Паша принес чай и закуски. На мое удивление, это были обычные бутерброды. Первую кружку чая Паша дал мне, а парни взяли себе сами. Я попробовала горячий напиток, он оказался намного вкуснее чая, который я пью обычно. И плюс он был горячим, а в данный момент это было главнее всего.
Когда с чаепитием было покончено, я напомнила, что стоит заняться химией.
– Да, сейчас учебник возьму, – Слава пошел за портфелем.
Вскоре передо мной лежал не засчитанный зачет по химии, учебник и тетрадь. Я внимательно стала смотреть его ошибки, а потом конспекты, которые он записывал в тетрадь. Ну правильно, я бы тоже не поняла. Написал какой-то бред, видимо опять на уроке страдал ерундой. Но почерк у него был классный, даже стыдно стало за свой…
– Ну, смотри, вот здесь твоя самая главная ошибка. А начинается она с того, что ты в конспекте написал полнейший бред, – я чуть придвинулась к парню, чтобы он лучше понял, что у него не так и смог понять свои ошибки, которые натворил из-за своей беспечности.
Пока я усердно пыталась вдолбить в голову парня то, что он не понимал или не хотел понимать, Паша успел сделать все уроки на завтра, включая и химию, которую задали на четверг. Монстр. Я бы сказала, что он мог бы прекрасно объяснить Антоненко химию, но вовремя вспомнила про «разговорчивость» парня и промолчала. Кирилл все это время тоже внимательно слушал меня, пока я объясняла тему, которую они оба не поняли. Совпадение? Не думаю. Оба наверняка страдали фигней на задней парте. Но сейчас они пытались вникнуть в то, что я объясняла им, Кирилл даже тетрадь свою достал и стал записывать мои слова. На удивление, Антоненко вскоре все понял, даже ошибки свои в зачете сам нашел. В общем, своей работе я была рада.
– Ой, поздно уже, – я глянула на круглые часы фиолетового цвета с пантерой на циферблате. Да, это вещичка сюда немного не вписывалась, но придираться не буду. Меня больше волновало то, что стрелки на этих часах показывали без пятнадцати семь. Папа сегодня был дома, а значит мне не уйти от всепоглощающих вопросах о том, где меня чертята носят. – Мне идти пора. – Я встала из-за стола и направилась в сторону ванной, где оставила сушиться свои вещи. К моему великому сожалению они высохли лишь слегка и поэтому были сырыми и холодными. Я даже вздрогнула от мысли, что мне надо их надевать. Чувствую кто-то сляжет с простудой.
Еще немного поломавшись, я все-таки надела на себя свои вещи и не удержалась от пронзительного: «Бр». Когда я вышла в коридор, там уже стоял собранный Слава и Кирилл.
– Вещи не высохли? – Антоненко осмотрел меня с ног до головы и, кажется, отвечать ему уже не надо было.
– Они сырые еще, поэтому до дома я бегом, – я быстро проскользнула между парнями и стала обувать свои ботики и накидывать куртку, которая тоже была сырой. Ну что за черт. Холодно.
– Паш, одолжи ключи, – Слава протянул руку к темноволосому парню, который недолго думая, открыл дверцу раздвижного шкафа и кинул оттуда в руку друга ключи.
– Завтра только не забудь, – Паша посмотрел на ключи, которые Антоненко убрал в карман куртки.
– Спасибо, не забуду. Пошлите, – Слава вытолкнул меня из квартира, я только и смогла издать тихое: «Пока», но не уверена, что владелец квартиры меня услышал.
Кирилл тоже вышел и Паша закрыл дверь, когда они попрощались. Как ни странно, но мы доехали в полной тишине. Только когда на улицу вышли и я поежилась от холодного ветра. Дождь уже прошел, о нем напоминала мокрая листва, мокрый асфальт и лужи на нем.
– Ребят, я пошел, мне тут недалеко, хочу побыстрей в тепло, – Кирилл пожал руку Антоненко, после чего посмотрел на меня, улыбнулся, накинул капюшон и спешно пошел в сторону своего дома. Я тоже хотела последовать его примеру, но не тут-то было.
– Куда намылилась? Идти долго, я тебя довезу, – он подтолкнул меня в спину и направился вместе со мной к припаркованным рядом с домом машинам. Какие машины там только не стояли. Но мы подошли к белой «Ауди», которая стояла дальше всех.
– Может я пешечком? – моя дрожащая челюсть полностью показывала, насколько я замерзла. И парень это конечно заметил.
– Ага, сейчас. Садись давай, я не просто так взял у Паши ключи от его новенькой «Ауди р8», – он открыл пассажирскую дверь, предоставляя мне вид на темный кожаный салон дорогого авто. Да, отцовская приора здесь и рядом не стояла…
Я мялась, думала стоит ли мне садиться, но после холодного порыва ветра я без задней мысли прыгнула на пассажирское сидение. Слава захлопнул дверь, обошел машину и сел на место водителя. Я вздрогнула, когда он повернул ключ в замке зажигания и тем самым оживил «сердце» машины. Мы тронулись со стоянки и поехали. Признаюсь, водил Антоненко для своего возраста довольно умело. Я даже расслабилась, когда мы поехали по дороге в сторону моего дома. Я позволила себе погрузиться в эту дорогую атмосферу, в этот прекрасный запах дорогой кожи, а еще легкого мужского одеколона, которым, видимо, пользовался Паша. Я слегка прикоснулась подушечками пальцев к обивке сидение, затем провела рукой по ручке. Когда я ерзала, то слышала приятный скрип кожи. За окном был город, на который уже давно опустились сумраки и всюду горели ночные огни. Неужели это все происходит со мной. Я оторвала взгляд от окна и перевела его на парня, который внимательно наблюдал за дорогой, но при этом был полностью расслаблен, даже руль держал одной рукой и в этот момент он мне казался каким-то по-особенному притягательным. Он смотрелся круто за рулем такого авто с таким непринужденным видом.
И я совсем не заметила, как мы подъехали к моему дому и машина заглохла.
– Приехали, – он посмотрел на меня со спокойным выражением лица. А я, кажется, была немного растерянной и раскрасневшейся.
– Спасибо тебе, – я постаралась улыбнуться, после чего открыла дверь, вышла, но обернулась. – До завтра.
– До завтра, Лета, – он улыбнулся, наклонившись вниз, чтобы я могла его видеть или он меня…
Это прозвище почему-то уже не вызывало раздражение, а наоборот, в груди что-то приятно щелкнула и я поспешила закрыть дверь. После чего быстро направилась в подъезд.
До квартиры я поднималась в состояние какой-то эйфории. Когда я зашла в квартиру, то все мое странное настроение куда-то быстро улетучилось. На стенде с обувью стояли чужие женские сапоги, а из кухни послышался звонкий женский смех, я стояла в смешанном и непонятном мне чувстве. Не помню, как разулась и пошла на смех…
========== 14 глава. Показать слабость ==========
Я зашла на кухню в мокрой куртке и шапке, на кухне сидел мой отец. Он был одет в темно-синюю рубашку, которая была заправлена в брюки цвета хаки, смотрелось это все на нем шикарно, скажу я вам. Папа сидел за столом, взъерошив свои темные волосы, он улыбался, оголяя свои белые зубы. Следов обычной щетины на его лице видно не было, да и сам он, словно помолодел, а в руках он держал бутылку вина. А напротив него сидела молодая женщина лет так тридцати-тридцати пяти. Она имела светло-каштановые волосы, даже рыжие, они, слегка вьющимися прядями, были уложены в слегка растрепанную шишку, а ее передние пряди красиво спускались водопадом до самой груди. Она была очень даже стройной леди, сидела выпрямив спину. Если я правильно определила, то сидела она в довольно дорогом фирменном платье.
В тот момент, когда скрипнула половица, они оба обернулись ко мне и я смогла разглядеть женщину получше. Она была очень даже красивой, даже милой, глаза у нее были выразительными с приподнятыми внешними уголками, радужка имела карий цвет, но отдавала золотистым оттенком. К тому же выразительность им предавал легкий макияж. Губы были не таким пухлыми, но и не такими тонкими, я бы сказала, имели золотую середину. Они были накрашены совсем незаметно, только чтобы добавить живого и привлекательного вида им. Выраженные скулы ей очень шли, вообще, подчеркивали ее внешность. Я даже успела разглядеть ее платье. Оно было белым с кружевами по бокам от груди и по линии талии, что создавало впечатление, словно на ней был топ и юбками карандаш белого цвета до колен. Рукавов это платье не имело, открывая вид на изящно выступающие ключицы, но откровенным это все не выглядело, потому что проглядывалось лишь слегка, ведь сверху был надет темно-коричневый кардиган. Выглядела эта женщина богато и изысканно, что я даже понять не могла, что она делала в нашей квартире. Я даже тут чувствовала шлейф ее дорогих, сладко, но приятно пахнущих духов.
Они оба смотрели на меня удивленно, наверное, также, как и я на них.
– Вета, я… Мы тут вот с моей коллегой зашли ко мне немного выпить, – папа мялся, перебирал в руках бутылку вина и виновато смотрел на меня.
– Добрый вечер, Виолетта, – она улыбнулась мне, оголяя свою белоснежную улыбку с ровными зубами. – Меня Екатерина зовут, мы с твоим отцом вместе работаем над новым проектом, – ее щеки даже немного покраснели. А я почему-то не могла сказать ни слова. Я просто залюбовалась этой женщиной, она была какой-то слишком изысканной для нашей скромной квартиры.
– Да, добрый, извините, что помешала, я пойду приму душ, а то замерзла, – я натянула улыбку, проскальзывая взглядом по кухне, и поспешила удалиться.
Я долго стояла под душем, отогреваясь и пытаясь собрать все события одного дня воедино, но как бы ни старалась, я не могла осознать, что все это происходит со мной. И все это за один день. Да и папа так беспринципно мне врал. Я не пятилетняя девочка, которой можно сказать, что это тетя тут просто так. Я же вижу как они одеты и в какой неформальной обстановке сидят. Я бы ничего против не сказала, если бы папа так нагло не врал мне. Все это последнее время, которое его не бывало дома или он задерживался, он был у нее? Как мне теперь верить его словам, когда он так открыто и неправдиво врет мне в лицо? Неужели нельзя было сказать собственной дочери, что он нашел себе женщину, которая ему симпатична, а не водить ее к нам и в случае чего прикрываться тем, что они коллеги по работе. Работают они видите ли над одни проектом. А посиделки в неформальной обстановке в вечерних нарядах тоже входит в устав на их работе? Смех да и только. Так и хотелось сказать ему, что я не тупая и не стоит так открыто врать мне, к тому же, если врать не умеешь.
Я вышла из душа слегка раздраженной, эта женщина мало меня волновала, из моей головы не выходил образ отца, который пытался передо мной оправдаться. Нелепость какая.
Когда я пошла в сторону комнаты, то услышала голоса с коридора, я решила встать у косяка. Просто было любопытно, я совсем не подслушивала, просто шла мимо.
– Сереж, мне кажется она совсем мне не рада… – голос женщины доносился до меня, и я уловила в них какую-то печальную, даже не фальшивую, ноту.
– Нет, что ты, это я виноват, стоило ей раньше сказать. Я ведь знаю ее вспыльчивый характер, а это ей резануло по сердцу, – папа говорил с уверенностью. А я понимала, что он прав. Он правда знал меня, а сейчас сожалел о том, что не сказал раньше. Значит, хотел?
– Знаешь, я очень хочу с ней подружиться, она у тебя такая красивая, такая умница… – ее голос дрожал. С чего вдруг? Почему она так обо мне говорила?
– Я постараюсь все обсудить и все объяснить Вете, она взрослая девочка, я, надеюсь, она нас поймет, – отец говорил с теплотой в голосе, с которой обычно разговаривал со мной, когда он жутко скучал по мне.
Потом я слышала шелест куртки, тихий всхлип и совсем тихое: » Я люблю тебя». Я не успела уловить, кто сказал это, но до моего сознания это донеслось громким эхом. Мне было больно, неприятно, что меня обманывали, ничего не сказали, но… Но я вела себя как эгоистка. Думала о себе, а почему я не подумала, что им тяжело это сказать, практически, совершеннолетней девушке, которая всю жизнь жила без матери, а отец теперь влюбился в какую-то женщину, которую я и не знала. Во мне сейчас были такие противоречивые чувства, два голоса бились в моей голове. Один твердо говорил, что он поступил неправильно, ранил и предал свою дочь, а другой, что его можно понять, ведь он снова влюбился после предательства и ему сложно самому все это воспринять и преподнести это дочери… Я не буду сейчас с ним об этом говорить, не могу, просто не смогу. Мне нужно остыть и обсудить с ним это тогда, когда мои мысли смогут собраться и разложится на нужные полки, чтобы я могла трезво оценить ситуацию, а не как ревнивый подросток.
Я быстро ушла в комнату, пока еще не хлопнула входная дверь. Одеяло накрыло меня с головой, спрятав от внешнего мира и холода, который гулял у нас по дому, потому что отопление нам так и не дали из-за каких-то неполадок. Когда мне уже критически не хватало воздуха, я высунула голову из-под одеяла. Именно в этот момент я услышала, как хлопнула входная дверь. Отвернувшись от двери, я закрыла глаза. Чуть позже дверь в мою комнату тихонько открылась, я слышала отцовские шаги, которые продвигались к моей кровати. Я старалась притворяться, что уже давно сплю.
Пожалуйста, пап, уйди, поверь, что я сплю. Только не сейчас, умоляю. Я не смогу сейчас с тобой говорить.
– Спокойной ночи, Вета, – папа наклонился ко мне и поцеловал в висок, после чего поправил одеяло и вышел из комнаты.
По моим щекам текли слезы.
«Что-то во мне сломали… Я слишком много плачу.» – с таким мыслями я уснула.
Утро было холодным, но солнечным, я слышала как птицы поют за окном. А вот внутри меня были хмурые тучи и полная тишина. События вчерашнего вечера врезались в память вместе с пробуждением. Поэтому собиралась я довольно медленно, даже в ванной долго смотрела на свое угрюмое лицо, на котором даже улыбка бы смотрелась страшно. После умывания я отправилась завтракать, а точнее просто перекусить, ибо настроения на плотный завтрак у меня не было. и каково было мое удивление, когда на кухне я увидела папу, который чем-то занимался в своем ноутбуке. Первый раз в жизни я вообще не хотела видеть отца с утра.
– Доброе утро, – получилось сипло и бесчувственно. Но не стала предавать этому значения. Я просто прошла к холодильнику, чтобы взять йогурт и булочку с полки.
– Доброе, Вета, – отец оторвался от ноутбука и внимательно наблюдал за моими действиями, а я старалась не замечать этого.
Главное, чтобы он не начал разговор о вчерашнем инциденте, иначе я точно взорвусь. Я чувствовала, как внутри меня поднималось напряжение, пока я была рядом с отцом. Поэтому я схватила свой завтрак и удалилась в комнату, что-то ляпнув папе.
Я собралась быстрее, чем обычно. Да и не так опрятно. Брюки, безразмерная теплая кофта, а на голове непонятный слегка растрепанный пучок. Пойдет.
Я уже обувалась, когда папа вышел в коридор.
– Вета, Катерина хорошая женщина. Хочешь, мы после твоих занятий все втроем куда-нибудь съездим, чтобы вы лучше узнали друг друга? – я резко подняла на папу взгляд. Он издевается? Я даже говорить об этом сейчас не хочу, а он мне предлагает с ней встретиться? Да черт-с два!
– У меня вокал, – он еще что-то хотел сказать, но я захлопнула дверь и спешно пошла по лестнице.
Я веду себя, как глупый подросток. Но папа тоже не лучше. Считать, что я вот так спокойно восприму какую-то женщину и сразу же поеду с ней знакомиться, чтобы мы поладили. Ну нет, спасибо, к такому я не готова. Мне нужно время, чтобы все переваривать, а сейчас мое состояние можно сравнить с бомбой замедленного действия. Поэтому я надеюсь, что смогу сегодня избежать стычек.
Когда я заходила на русский язык, там стоял гул. Одноклассники как обычно что-то бурно обсуждали. Я села за парту, разложила все необходимые предметы мне для урока русского языка. Я сложила руки на стол, после чего опустила на них тяжелую голову. Шум в классе не способствовал растряске моих безобразных мыслей, даже наоборот, делал только хуже и голова просто раскалывалась. Не знаю, как сегодня пройдет мой день, и как я буду петь на вокале, когда мое состояние дошло до стадии раздражительной депрессии, которая граничит с апатией. А еще мне холодно и хочется спать.
Я, кажется, задремала, потому что звонок слышала отдаленно и подняла голову только после того, как Любовь Михайловна поздоровалась с классом и попросила всех садиться. Сегодня нам должны были дать тест, где мы должны поставить правильное ударение в словах. Мне, кажется, ударение волнует только мой бедный мозг, который, словно бьется об стенки моей черепной коробки при каждом неловком движение или громком шуме.
Учительницу я слушала в пол уха, лишь когда дверь открылась нараспашку и в проходе появился Антоненко, я кое-как сфокусировала свое внимание на нем. Я даже не заметила, что его не было на уроке. Кстати, Волковой тоже. Но отсутствию последней я была очень даже рада, ибо слушать ее искрометные шутки я бы не смогла и под дулом пистолета в таком состояние. А вот, когда появился Слава, мое состояние даже как-то улучшилось, но не сказать, что я была готова плясать сальсу посреди кабинета или, к примеру, петь от души… Но стало легче. И почему вдруг… Ходячий антидепрессант. Я даже смогла детально рассмотреть, во что он был одет. Стоп, последнее время я слишком часто так откровенно его рассматриваю…
О, бедный мой мозг, кажется его клетки медленно атрофируются. А я, вследствие этого, начинаю медленно терять остатки своего рассудка. Но могу отметить, Антоненко одевался со вкусом: темно-бежевые брюки хаки, сверху у него была кофта на пуговицах, кажется, тоже стиля хаки и что-то под ней, разглядеть я не очень смогла. Но в общих чертах моего одноклассника можно было бы принять за модель какого-нибудь модного журнала. И вот я опять пялюсь на него. А он обратил на меня внимания, когда проходил в классе, предварительно узнав можно ли ему войти. Ну что за твою мать… Я опять попалась за открытым разглядыванием Славы, который обязательно припомнит мне это в виде какой-нибудь колкой шутки. И, кажется, он уже начал обсуждать это с Кириллом. Они весь урок сидели и что-то активно обсуждали, поглядывая в мою сторону. Как я узнала? А я тоже поглядывала на них.
О да, я была права. На моем столе уже красовался тест с двадцатью словами, в которых я должна была расставить ударения. Ну что ж, надо сосредоточиться на работе. Слова были простыми, я учила их, внимательно слушала на уроке, но почему-то очень долго просто смотрела в листок, а в голове моей была полная пустота, и медленно катилось перекати-поле. По-моему, я все-таки достигла состояния апатии, когда вообще ничего не хочется, а в голове одна темнота и тишина. И это все из-за какой-то женщины.
– » Любовницы твоего отца.» – пронеслось где-то у меня в самом отдаленном уголке моего сознания.
– » Ничего она не любовница!» – мысленно ответила я своему сознания.
– «Ну-ну, убеждай себя, девочка» – последовал ответ с того же угла.
Стоп! Я что, разговариваю со своим собственным сознанием? Вот же параноик несчастный! До чего дошла.
Семнадцать лет, а уже надо идти к психиатру, а лучше сразу в дурку с такими симптомами.
– «Вот и утешай себя» – снова раздалось в моей голове.
– «Да заткнись, ты всего лишь плод моего воображения» – я энергично стала трясти головой и бормотать себе под нос.
– Антипенко, с тобой все хорошо? – Любовь Михайловна стояла напротив меня и смотрела в упор, а я, кажется, привлекла внимание всего класса. Вот дура, только глупых комментариев сейчас мне не хватало.
– Да, просто пытаюсь вспомнить одно слово… – я постаралась говорить как можно убедительнее и тут же уткнулась в работу.
В общем, когда прозвенел звонок, я на скоростях начала писать оставшиеся слова. Вроде все написала, надеюсь, правильно. Все вещи с парты я чуть ли не просто скинула в портфель. Следующий урок геометрия. Значит, мне всего лишь стоит свернуть от русского налево и вот, сразу, математика. Я опешила, когда кто-то сзади меня позвал. Я повернула голову в сторону зовущего.
– Ну и чего ты игноришь? Я тебе три раза сказал: «Привет». Повторюсь. Привет, Вета! – Кирилл сравнялся со мной и его взгляд, обращенный в мою сторону, изображал его возмущение. Ну да, его царское величество услышали не с первого раза. Так, стоп, да чего я такая сегодня?!
– Привет, Кирилл, – я вздохнула и подняла взгляд на парня, который был выше меня, практически, на голову.
– Ты чего такая грустная сегодня? – его бровь гуляла в приподнятом состояние на лбу, когда он меня начал спрашивать
– Да, вроде, как обычно, – я уже вытаскивала содержимое портфеля в кабинете математики.
– Ну да. А чего это на русском было? – он кинул портфель на свою парту и уселся на стул за мою.
– Вспоминала слово, – я в недоумение смотрела на парня, а моя бровь тоже медленно начинала подниматься вверх.
– Специфично ты слова вспоминаешь, – он перевел взгляд с меня на мой пенал, после чего стал рассматривать его и даже в руки взял.
– Ну и чем тебе мой пенал не угодил? – я уселась на свое законное место и попыталась забрать пенал, но Соболев в наглую вытянул руку в сторону от меня, поэтому пенал я могла бы вернуть, только если бы решилась перегнуться через парня.
– Да угодил он мне, просто смотрю, – он улыбнулся мне.
Но пенал из рук парня исчез мгновенно. Я даже вздрогнуть успела, когда на край сзади стоящей парты сел Антоненко, протягивая мне через мое плечо пенал.
– Спасибо, – я не повернулась, но поблагодарила, забрав пенал из его рук.
– Доброе утро, Антипенко, – Слава продолжал сидеть за моей спиной, угнетая меня своим присутствием. Вообще эти два парня нарушали мое личное пространство.
– Доброе, Антоненко, – я постаралась сказать это как можно спокойнее, не выдавая своего напряжения.
– И зачем ты ей пенал вернул… – Кирилл тягостно вздохнул, а затем повернулся в сторону Паши, который читал какую-то толстую книгу.
Ну, как вы поняли, его чтение было прервано энергичным Кириллом, который потащил парня куда-то из класса.
Одной проблемой стало меньше. А вот Антоненко продолжал сидеть за моей спиной.
Тишина. Она длилась долго. Напряжение становилось все больше. Я уже просто хотела закричать, чтобы он покинул мое личное пространство, которое он засорял своим присутствием. Но меня, словно услышали, послышался звонок на урок. Совсем медленно и неспешно парень оттолкнулся от парты и зашагал к своему месту. Неужели Венера приняла мой сигнал, отправила Марсу, и он сообщил Антоненко, что не стоит отпускать колких шуточек в мою сторону сегодня? Наверное, так и было.
Урок геометрии прошел просто ужасно. Я вообще не въезжала в том, что происходило на доске. Обычно я хотя бы отдаленно могла понять, что и как, а в этот раз все выглядело как куча пентаграмм и неизвестных мне иероглифов. В общем, голова моя потяжелела еще на килограмм после урока в кабинете математики. И оставшиеся два урока я сидела и пыталась вникать в суть каждой темы, у меня даже получалось. Но в столовой покой меня опять покинул.
Лена сегодня в школу не пришла, то ли болела, то ли просто не смогла по какой-то причине. В общем, за столом сидела только я, потому что Бойцовой в школе тоже не было. Вот причины ее отсутствия я вообще не знаю. Меня это и не волнует.
Но вот когда за мой столик сели Кирилл, Паша, которого туда насильно усадили, и сам Антоненко, я подавилась супом, в прямом смысле.
– Ну и чего ты тут брызгаешь? У меня свитер белый вообще-то, – возмущаясь на меня, он при спокойно наливал себе суп.
– А чего вы вообще за моим столом делаете? – я оглядела всех троих.
– Нигде не написано, что он твой. Просто захотели к тебе сесть, ты тут так одиноко сидишь, – Кирилл продолжал говорить, а Марков и Антоненко сидели с невозмутимыми лицами и ели свои порции, словно их вообще не касается все то, что сейчас происходит.
– Мне было вполне нормально, – я начинала вскипать. Именно после его слов, мне стало почему-то обидно, а еще вспомнилась Екатерина…
– Успокойся и ешь, мы тебе ничем не мешаем, – мне ничем вы не мешаете. А вот половине столовой, которая смотрела на нас с округлыми глазами, в которых читался неподдельный интерес, явно было дело до моих соседей.
Я решила просто послушать Кирилла, не создавать лишний шум и принялась за свою порцию.
Доела я довольно быстро и поспешила удалиться из столовой, даже не обращая внимания на то, что меня окликал Соболев. Нет у меня настроения с ними разговаривать! У меня перед глазами мелькал образ этой женщины. Просто стояла картина того вечера. Папа в шикарной одежде, обворожительная женщина напротив отца. А потом еще этот непонятный разговор.
Я сидела на уроках с пустой головой, да, была разрядка, я чувствовала, как мне было легче… Но потом… Потом я хотела плакать и как назло последним была литература, где мы обсуждали то, что вообще не касалось произведения. Зачем надо было затрагивать тему любви и браков?! Кто-то свыше точно издевается надо мной, рисуя мою жизнь, как захочется.
Со звонком я вылетела из класса, потому что чувствовала как нарастает ком в горле, а глаза начинало щипать от той боли, которая крылась у меня в груди. Да, я не помню даже, как выглядит моя мать! Я не хочу говорить о любви, не хочу слушать этот бред на уроке. Не хочу думать, что у нас в доме бывает какая-то женщина. Я только накинула куртку и помчалась из школы. Но на половине пути я затормозила. Куда идти? Домой? Я ведь не знаю, где сейчас папа. А если дома? Он будет пытаться поговорить, а я не хочу. Мне слишком плохо.
Я облокотилась о стену многоэтажного кирпичного здания, закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Где же я так нагрешила, что теперь все напасти мира приходятся на мою голову. Кстати, одна из таких напастей вывела меня из равновесия.
– Чего тут стоишь, Антипенко? – послышался знакомый голос. Я открыла глаза и увидела перед собой Славу. Он стоял в своей куртке, которую тогда накинул на меня, и докуривал сигарету.
– Тебе какая разница? – резко, слишком резко, Виолетта. В груди снова защемило, ну почему именно сейчас?
– Волнуюсь, блин. Интересно, ты себя сегодня весь день странно вела, – он смотрел на меня в упор своими серо-голубыми глазами и бросил окурок.
– Да нормально я себя вела! – Я оттолкнулась от стенки и поспешила уйти подальше от этого назойливого парня.
– Антипенко! – его рука ухватила меня за запястье и я снова была лицом к лицу со Славой.
– Хватит, пусти меня! – я чувствовала, как слезы подступают. Я не хочу плакать при нем…
– Нет, чего ты строишь из себя одинокую волчицу? – он смотрел на меня, нахмурившись, сжимая мое запястье.
– Да ничего! Я… Я… – а что я? А я больше не могла, слезы сами потекли по щекам. Как же это жалко, я не могла остановить этот поток.
– Лета? – его взгляд и голос были удивленными, отчего мне еще больше захотелось удрать, поджав хвост.
– Отпусти меня! – я кричала и задыхалась собственными слезами.
Но потом, потом я очутилась в объятиях парня. Даже когда я его била и кричала, он не отпускал.
– Позволь помочь… – он сжимал меня в объятиях сильнее. А я позволила ему помочь.
Я разрыдалась так, как не рыдала с самого детства. Я плакала в голос, я чувствовала, как он сжимал меня, я чувствовала его ладонь на волосах. И я плакала, я позволяла ему успокаивать меня, а себе я позволила показать такую слабость ему. Ненавидела ли я его? И скажу ли я ему: “Я тебя…”.
========== 15 глава. Неожиданно ==========
Я посмотрела на парня. Он тоже смотрел на меня, наши взгляды пересеклись, но никто не спешил обрывать это пересечение. Почему в такой сложный момент рядом оказался именно он? Почему это, к примеру, не Лена? Или Вадим? Почему именно этот человек здесь? Зачем он меня успокаивает? В чем смысл? Не может это быть просто так, у него есть какой-то умысел. Всегда так было, никогда не бывает, чтобы такой, как он, делал что-то просто так.
– Что случилось? – он держал дистанцию, которую я установила, но его взгляд нарушал любое личное пространство одним своим присутствием на человеке.
– Какая разница? – голос был сиплым, приходилось шмыгать.
– Мне кажется, я заслуживаю узнать, ведь я только что дал тебе поплакать в свое плечо… Ой, в грудь, ты же слишком маленькая. – Снова ехидство, снова его чертова улыбка. Я знала, что это все выйдет мне боком.
– Достал, – признаю, сорвалась. На этот раз я осознанно завела руку для пощечины и с силой замахнулась, но не услышала шлепка: мою руку умело перехватили, после чего притянули к себе.
