Текст книги "В моем сердце (СИ)"

Автор книги: Эли Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

После уроков у Лены были какие-то дела, поэтому мы с ней обнялись и она побежала в противоположную сторону от моего дома. А я неспешным шагом пошла свою обитель.

Дома я сделала уроки и успела как раз к тому времени, когда стоило идти на занятие по вокалу, которое было и сегодня. Кажется, Оксана очень сильно переживала из-за предстоящего выступления. А я волновалась, потому что очень хотела получить соло. Я натянула джинсы, одела серую кофту с котенком, куртку и кеды. И уже вскоре я была около нашего кабинета. Как я и думала, Антоненко тоже там был, причем только он один. Я даже застыла в дверях, залюбовавшись им. Он был в темных джинсах, черной рубашке с рукавом на три четверти и темно-серых кедах. Слава сидел на подоконнике, закинув ногу на ногу, и смотрел в окном. Смотрелось это привлекательно…

– Чего застыла, влюбилась что ли? – уголки его губ слегка поднялись в насмешливой улыбке.

– В тебя что ли? Да ни за что, – фыркнула в ответ я и прошла к пуфику.

– Вредина, – он посмотрел на меня, а я постаралась делать вид, что вовсе не смотрю на него.

– Я тебе сегодня помогла, – я слегка надула щеки от обиды.

– Я тебя отблагодарил, – он приподнял одну бровь, да, я все-таки смотрела на него.

– Ну-ну… Еле сказал, – снова фыркнула я и на этот раз отвела от него взгляд полностью.

Он лишь тягостно вздохнул и промолчал. Вскоре подошла и преподавательница, которая улыбнулась мне и многозначительно посмотрела на Славу, который лишь закатил глаза. Потом подошли и все остальные. Разминка была как обычно, потом мы спевались. И наконец, подошли к моменту, когда надо было петь, чтобы Оксана Дмитриевна могла выбрать того, кто будет петь дуэт и соло. Пели все по очереди, подошла моя очередь, после меня последним пел Антоненко.

– Что петь будешь, Вета? – женщина посмотрела на меня глазами, в которых было видно, что она хочет, чтобы я выступала. В них я всегда видела поддержку, не то что в ее сыне.

– Я хочу спеть за девушку из песни „Я бы хотела нарисовать мечту“, – я посмотрела на нее, ожидая реакции.

– А куплет парня? – она удивленно на меня посмотрела, вскинув бровь. Теперь я поняла в кого у Антоненко такой жест.

– Ну я просто его пропущу, – я посмотрела на преподавательницу самыми щенячьими глазами.

– Ой, ладно, пой, – она нашла в ноутбуке эту песню и вскоре из колонок полилась музыка.

Я вслушивалась в музыку, которая исходила из колонок. Я всегда чувствовала, словно сплетаюсь с музыкой. Я не просто любила ее слушать, я любила петь, сама, вкладывая все чувства в каждую свою песню. Всегда хотела, чтобы было как в фильмах, чтобы песнями можно было выразить свои чувства. Мне всегда было достаточно просто спеть и мне становилось легче. И сейчас, когда я услышала ту самую ноту, с которой начинается песня, я запела.

Я бы хотела я нарисовать мечту

Куплет парня я пропустила и снова запела.

Я бы хотела нарисовать полёт

Пропустила куплет и припев я пела от всей души, но я слышала, как кто-то тихо пел:

Ветер свободы, что меня вдаль несёт.

Вместо слёз нарисовать цветы,

Вместо разлук – мосты,

Вместо утрат – мечты.

Но красок нет,

Чтобы возвратить рассвет,

Чтобы каждой минуте вслед

Не говорить: „Прощай!“

Я бы хотела время нарисовать

– Чтоб, навек, улыбку твою поймать, – я вздрогнула, когда услышала, что кто-то мне подпевает. И это был не Стас, а Слава… И, кажется, он тоже получал удовольствие от песни.

– Чтобы навечно в красках застывший свет, – я, словно ответила ему на куплет.

А потом было что-то невероятное, мы с ним спелись, словно наши голоса намертво сплелись, я получала просто неимоверное удовольствие от этой песни. От песни с ним.

«В рамке окна оставил твой силуэт.

Вместо слёз нарисовать цветы,

Вместо разлук – мосты,

Вместо утрат – мечты.

Но красок нет,

Чтобы возвратить рассвет,

Чтобы каждой минуте вслед

Не говорить: „Прощай!“

В эти строки мы оба вложили свои души…

Музыка затихла. Я молчала, просто смотрела на Славу, который снова смотрел в окно, словно ничего сейчас и не было, но тяжело вздымающаяся грудь его выдавала.

– Вы… Оба поете в дуэте, – Оксана Дмитриевна сказала это решительно. Я понимала, что она тоже услышала, как мы это пели. Почему-то мне даже не стало жалко, что я упустила соло, я хотела петь с Антоненко, мне понравилось с ним петь. Я была сама в шоке от своих чувств.

– Вот и порешили, – Слава посмотрел на мать глазами, в которых читалось, что он уже хочет домой. Кажется, он не ощущал того же, что и я. Ну и ладно.

– А соло пускай поет Стас, – она повернулась к парню, который, кажется, ощущал смешанные чувства. – А теперь можете идти, в среду я скажу, что мы будем петь все вместе. – После этого мы все медленно пошли из кабинета. Стас пошел вперед, он просто вылетел из здания и пошел в сторону своего дома. Странно он себя вел. Ему же дали соло, а он какой-то понурый, даже раздраженный. А я, когда вышла из здания, была шокирована. Перед входом стоял Антон. Боже, что ему тут надо? Откуда он вообще знает, где я занимаюсь?

– Привет, – он показал свою белоснежную улыбку.

– Привет… Откуда ты знаешь, куда я хожу? .. – мне почему-то было как-то не по себе от его вида.

– Да вчера тебя видел тут. А где твой парень? Чего не встречает? – он как-то странно смотрел на меня. Хотя, может это плод моего воображение или внутренних страхов, но я просто всецело опасалась этого парня. Он наводил на меня какую-то внутреннюю панику.

– Да сейчас подойдет, – я говорила слишком неуверенно, мне казалось, что вся моя неуверенность и паника видны на лице.

– Давай вместе подождем, а то темно, а такая девушка одна стоит, – он стал ко мне приблежаться, а я, кажется, неуверенно сделала шаг назад.

– Да не стоит, он не так поймет, – боже, я понимала, что я слабее, чем он и в случае чего я не смогу от него отделаться.

– Да? – он не прекратил наступать, все сокращая дистанцию между нами.

– Лета, девочка, заждалась? – чья-то рука обняла меня за левое плечо, а справа появился сам обладатель этой руки, а потом его губы накрыли мои в ненавязчивом и легком поцелуе, просто нежно коснулись, заставляя чуть ли не упасть в чужих объятиях. Когда обладатель этих теплых губ отстранился от меня, я увидела голубые глаза, принадлежащие Антоненко. Я не могла сказать ни слова, я была слишком напугана и шокирована.

– Так ты с Антоненко встречаешься? – я услышала ошарашенный голос парня, который стоял неподалеку от нас.

– Да, она моя девушка, тебе тут ловить нечего, Златовский, – Слава прижал меня к себе сильнее и посмотрел на стоящего неподалеку Антона, который был в смятение.

– Ну-ну, – после этого он посмотрел на меня какими-то холодными глазами, развернулся и пошел по своей дороге.

– Теперь мы квиты, Антипенко, – Антоненко все еще держал меня и не отпускал, а его глаза были направлены на меня.

– Ты… ты… – я просто кипела от злости и возмущения.

– Я спас тебя, он бы не отвязался, могла бы и спасибо сказать, – он закатил глаза и отпустил меня, после чего направился вперед. Мне почему-то стало стыдно за свои слова.

– Антоненко, прости, – я догнала его, даже за руку схватила… – И спасибо тебе, – я правда была благодарная ему за то, что он избавил меня от этого парня.

Но сюрпризы от Антоненко не закончились, он взял меня за руку и придвинул к себе.

– Что ты… – он не дал мне договорить, наклонившись к уху, он прошептал мне.

– Тихо, а то твой поклонник тебя не оставит в покое. Да и проводить тебя надо, а то с твоим везением найдешь себе приключения на задницу, – он приулыбнулся и так мы пошли до моего дома, не молча, как я думала…

_______________________________________

* Песня Р. Газманова и Ю. Началовой „Я бы хотела нарисовать мечту“

========== 12 глава. Химия приносит одни неприятности ==========

Я молчала. Мне было неловко от всей этой странной ситуации. Но Антоненко неожиданно прервал угнетающую тишину между нами.

– Ну, удиви меня, Антипенко, откуда ты знаешь Златовского? – его серо-голубые глаза обратились в мою сторону.

– Он посетитель в нашем кафе… На днях сел в мою зону, – я отвела взгляд в сторону, чего-то смущаясь.

– Вот объясни, у тебя радар на заднице «Я ищу неприятности»? Или ты просто такая невезучая? – он изогнул правую бровь, иронично глядя на меня.

– Не знаю я. Моя самая главная неприятность в жизни – ты. – Я прыснула, подняв на него взгляд. Да, был он очень высоким.

– А то, что я спасаю тебя уже не в первый раз – это ничего? – Слава смотрел на меня с неприкрыты возмущением.

– Да кто тебя просит? – я ответил ему в том же тоне, в конце даже перешла на писк.

– Да ты просить-то не умеешь! – после этих слов он громко вздохнул.

Мне стало неловко. Было нечего на это сказать. Он и спасибо говорил, и извинялся… А я все такая же, как и была. Даже сейчас обвиняю его, хотя он помог мне. Вечно выставляю его плохим, когда сама даже поблагодарить его нормально не могу за помощь.

– А откуда ты знаешь Златовского? – я решила сгладить обстановку невинным вопросом.

– Он состоит в баскетбольной команде, с которой мы соперничаем, – да, с его ростом не удивительно, что он ходит на баскетбол.

– А как ты совмещаешь вокал и баскетбол? – я с интересом посмотрела на него, мне впервые стало интересно какой он, когда не задирается.

– Вот так. Не совмещал бы, если бы не отец и мать, – Антоненко наморщил нос, словно подумав о чем-то не очень приятном.

– Ты не хочешь ходить на вокал? – да, тупой вопрос. Это было видно на занятиях, но ведь он пел с душой…

– Нет. Я баскетболист, а не певец. Мне это не интересно, – он слегка сжал мою руку, приведя меня в чувства. Я совсем забыла, что мы держались с ним за руки все это время. Но ни он, ни я не торопились их отдергивать.

– А зачем ходишь? – я слегка наклонила голову на бок, чтобы заглянуть вперед и увидеть его лицо, которое в данный момент было ко мне в профиль.

– Да какая тебе разница? Я и так много рассказал уже, – он посмотрел на меня, нахмурив брови.

– Ладно-ладно. Больше не лезу, – я вздохнула и вернула свою голову и туловище на прежнее место, мы снова замолкли. Оставшийся путь прошли молча. Заговорили мы только около моего подъезда, когда подошли к нему. Он выпутался из моих пальцев и убрал руку к себе в карман пальто.

– С-спасибо, что проводил, – мне вдруг стало как-то стыдно. Не знаю из-за чего. Если кто-то выйдет из подъездных бабок и увидит нас, то весь дом будет считать, что Антоненко мой парень и объясни потом папе…

Мои мысли прервал легкий щелбан по лбу.

– Умница, – Слава улыбнулся, оголив свои ровные белые зубы.

Я сначала не поняла о чем он говорил, но спустя минуту до меня дошло, что он про благодарность. А потом он вздернул голову вверх, словно что-то выглядывая.

– Почему у тебя свет в квартире не горит? Поздно уже, – парень снова посмотрел на меня с интересом.

– Папа работает, – я посмотрела на время. – Он еще не скоро будет, сегодня сказал, что задержится, – я вздохнула, поняв, что отца я опять видела только вчера. И то, разговор наш был не самым лучшим. А потом он лег спать.

– А ты понимаешь, что это двусмысленно звучит? Нельзя такое парню говорить, – он иронично улыбнулся, подмигнув мне.

– Ничего тут двусмысленного нет. Ты спросил, я ответила. Все, Антоненко, иди домой! Мне еще готовить, – я развернулась, чтобы пойти в теплый подъезд подальше от этого несносного парня.

Но крепкие руки легли ко мне на талию, после чего горячее дыхание парня обдало жаром мое ухо.

– До завтра, Лета, – после этого за моей спиной появился холод и удаляющиеся шаги.

– Я тебя ненавижу, Антоненко! – я закричала на всю улицу и побежала к двери, судорожно пытаясь ее открыть.

– А я тебя сильнее, – его ироничные нотки были слышны, даже когда я залетела в подъезд.

Как он меня бесит! Чтоб его кастрировали к чертовой матери! Извращенец и бабник! Издевается и только. Аж страшно из-за его таких действий.

Я вообще не помнила, как залетела в квартиру. Как разделась, как сходила в душ, все это наваждение прошло только тогда, когда я порезала палец о нож. Я его ненавижу…

POV Слава.

Я стоял напротив Антипенко и смотрел в ее окно. Там темно, во всей квартире темно. Она что, одна?

– Почему у тебя свет в квартире не горит? Поздно уже, – я с интересом смотрел в девичьи глаза, они были такими смущенными и выдавали ее замешательство от всей ситуации.

– Папа работает, – она оттянула рукав куртки и посмотрела на наручные часы. – Он еще не скоро будет, сегодня сказал, что задержится, – она вздохнула, ее брови съехали к переносице, словно она была чем-то расстроена.

– А ты понимаешь, что это двусмысленно звучит? Нельзя такое парню говорить, – мне было как-то весело, и я решил подшутить. Но когда девушка резко ответила и направилась к подъезду, мне вдруг стало стыдно за свои слова…

Я вспомнил, как тогда приходил к ней в четыре утра и она была одна. Она всегда одна, часто или просто я так попадаю? Да и на вокале за живое ее задел… Про мать сказал…

Почему-то я подался вперед, обнял ее за талию, которая была скрыта под курткой, но я помнил ее очертания с прошлых наших объятий на ее кухне. Я наклонился к уху и тихо, возможно, насмешливо попрощался с ней и быстро зашагал прочь, чтобы Лета не успела запустить в меня чем-либо тяжелым. Я-то знал ее характер. Но как обычно она ограничилась своей любимой фразой, а я играл в ее игру. Ответил тем же.

POV Веты.

Утром я проснулась не в лучшем настроение. Всю ночь я не могла уснуть, мне постоянно мерещилось, что за моей спиной находится Антоненко, который все норовил обнять меня за талию и прижать к себе сильнее. А когда я уснула, то господин ирония и там не оставил меня в покое. В общем, ночь была самой худшей в моей жизни. Я даже перед сном, по-моему, нагрубила папе… Как же он меня бесит своим тупым поведением, которое заставляет меня себя так вести.

Сегодня папа снова был дома, к счастью, ему дали выходной, и поэтому папа дрых без задних ног. А я ходила по квартире на цыпочках, чтобы не разбудить его. Пускай спит.

Погода сегодня обещала быть просто ужасной, поэтому я надела черные брюки и тепленькую кофточку темно-фиолетового цвета с декольте, открывающим только мои ключицы. Сегодня волосы я собрала в обычную шишку, чтобы они мне не мешались. Полностью собравшись и закинув портфель за спину, я спокойно потопала в сторону школы.

В кабинете математики уже сидел, практически, весь наш класс, включая Волкову и Антоненко, которые о чем-то разговаривали в дальнем углу класса. Я постаралась не обращать на них внимания и прошла за свою парту. И уже вскоре зазвонил звонок, означающий начало урока. А точнее зарядки, но у нас ее уже давно никто не делал. Я уткнулась в учебник алгебры, ну как уткнулась, просто пыталась себя отвлечь. В этот момент зашла Ольга Владимировна, которая сказала нам садиться и прошла за свой стол. Наш урок начался с того, что она была «рада» нашим оценка по самостоятельной.

В общем, пошутив на тему того, кто и как весело считает, мы преступили к уроку.

Но, когда она писала на доске новую тему, то повернулась в сторону Антоненко, который что-то обсуждал с Кириллом.

– Слава, а чего ты там такое интересное рассказываешь, всем расскажи, – она легка приподняла одну бровь.

– Да Вам не интересно будет, – он отмахнулся и сделал вид, что усердно записывает все то, что было на доске.

– Ну, вот после урока подойдешь ко мне и я расскажу тебе то, что будет интересно тебе, – женщина снова принялась за писанину.

В общем, весь урок прошел без особых аномалий или странного поведения моих одноклассников, как это обычно бывает. Да в принципе, как и все остальные уроки. Моему спокойствию пришел конец после четвертого урока, когда мы пошли в столовую на обед. Со мной сидела Лена, которая за последние несколько дней вообще мало со мной общалась, но все-таки пересела ко мне за стол на свободное место. А вообще, помимо меня и Лены, за столом сидела еще Бойцова, которая тоже ни с кем из нашего класса не общалась, у нее своя компания была вне школы.

Я ела намного медленнее этих двух, даже с учетом того, что Лена постоянно трындела, рассказывая все свои новости за последние только четыре урока! И когда девушки покинули стол, убирая за собой посуду, я погрузилась в тишину и спокойно стала доедать.

Я думала, что спокойно доем, но это же я! Ко мне всегда прилипает всякая зараза. В данном случае ко мне подсел Антоненко. А что это значило? Правильно, что одна часть столовой перестала есть, зыркая в открытую на нас, другая часть тихо перешептывалась, ну, а последняя делала вид, что им типа не интересно, но они все равно поглядывали. В общем, спасибо Антоненко за то, что оставшийся день на меня будет пялиться хоть и малая, но часть школы.

Хотя были те, кто без интереса к этому отнеслись: Кирилл и Паша. Они сидели за соседним столиком, кстати, за которым до этого сидел и Слава. И вот глядя на этих двух парней, я вообще не понимала никогда, как они общаются. Кирилл был из самой обычной семьи, одевался он тоже вполне обычно. Был он парнем не столь высоким, как Антоненко, но и не низким. У него было хорошее телосложение, насколько я знала, он тоже занимался баскетболом. Светлые волосы пшеничного цвета, которые всегда были взъерошены, хорошо сочетались с карими глазами. Он постоянно смеялся, травил анекдоты, шутил, да и вообще был довольно болтливым и позитивным парнем.

А вот Паша был его полной противоположностью, хотя рост у них был равный. А дальше было просто полное отличие друзей. Паша имел иссиня-черные волосы в короткой стрижке, темно-серые глаза, которые придавали ему изысканного вида. Сам он был из довольно обеспеченной семьи, и насколько я знала, учился он здесь только потому что Кирилл его друг и они были не разлей вода. И в соответствии со статусом семьи, Паша был довольно элегантным парнем. Одевался в дорогую одежду, имел собственный, кстати, хороший вкус. Даже наши граненые стаканы в столовой в его руках смотрелись довольно изысканно, так как он даже их умел держать как-то по-особенному. Паша занимался раньше в художественной школе, закончил ее с красным дипломом. И по сей день занимается единоборствами. Поэтому тоже имел хорошее телосложение. А вот характер у него был ну вообще полной противоположностью характера Кирилла. Паша был спокойным и невозмутимым парнем, говорил он довольно редко, ну я редко слышала, как он говорит. Еще с восьмого класса у нас в классе появилась легенда, что у парня есть всего три выражения лица: его обычное невозмутимое лицо; удивленное – оно сопровождалось лишь приподнятой и изогнутой бровью. А третье видели только, когда он был с Кириллом – легкая улыбка, которую еще увидеть надо. В общем, был он «эмоциональным» молодым человеком.

И я до сих пор не понимала, как они дружили. Даже сейчас они сидели таким контрастом: Кирилл что-то весело увлеченно рассказывал Паше, при этом активно жестикулируя. А его друг сидел, попивал чай, и иногда уголки его рта слегка приподнимались вверх, тем самым изображая привычную улыбку Паши, который, кстати, хоть и улыбался, но молчал. И Кирилла, по-моему, это совсем не смущало.

Но мои внутренние размышления на тему этих двух были прерваны голосом одного парня.

– Приятного аппетита, – он улыбнулся, сложив руки на стол.

– Я доедаю, – я закатила глаза, а мысленно пыталась добиться того, чтобы Слава просто исчез. Но сколько бы я не пыталась, он продолжал сидеть напротив меня.

– Помнишь, я вчера тебе помог, – нет, у меня куриная память.

– Да, помню, – я ответила на его вопрос с неким сомнение, потому что просто так он бы мне точно не напомнил. Ну все, Вета, ты влипла.

– В общем, мне нужна помощь с химией, – он выдохнул, словно сейчас с него свалился целый грузовой вагон.

– Ты за этим к Ольге Владимировне подходил?.. – я скептически посмотрела на него.

– Да, химика вообще-то сейчас нет в школе и он просил мне это передать. Мне нужно сдать эту гребанную химию или мне не поздоровится, он же еще и классный руководитель, – Слава смотрел на меня без привычной насмешки или надменности, он искренне надеялся, что я помогу ему. А я… А я тягостно вздохнула, думая о том, что я все-таки его должница и отказаться не могу. О боже, меня ждет Ад во главе с Сатаной, который не понимает химию.

– Хорошо… – я увела взгляд и снова обратила его на двух парней, которые уже отнесли посуду на раздачу и шли обратно.

– Слав, мы тебя там подождем, – он указал на проем двери и, улыбаясь, потопал туда, Паша лишь вздохнул и пошел следом. Да, удивительные ребята.

– Тогда после школы, – он подмигнул и покинул место, где сидел.

***

Почему-то только на последнем уроке я подумала о том, где мы будем заниматься… И то, когда я попрощалась с Ленкой и уже стояла на крыльце школы.

– Хорошая девочка, – чья-то рука легла мне на голову и взъерошила мои волосы.

– Антоненко! – я обернулась, чтобы врезать ему, но опешила. Слава убрал руку с моей головы, а за его спиной стояли Кирилл и Паша. – И как это понимать?

– Как-как, вот так. Ты на улице собиралась заниматься? Ко мне сейчас нельзя, к тебе, наверное, тоже. А у Паши квартира свободна, – он объяснял мне все это, словно я маленький, и ничего не понимающий ребенок.

– Стоп, я с вами тремя никуда не пойду! – я сделала пару шагов назад и чуть не грохнулась с лестницы, благо Антоненко успел меня за руку схватить… Да что же это! Он что, мой ангел-хранитель?!

– А со мной пойдешь? – он улыбнулся своей противной самодовольной улыбкой, глядя мне в глаза.

– И… с тобой… – я уже стояла, но все равно он продолжал держать меня за запястье.

– Так, голубки, пошлите уже. Холодно вообще-то, – Кирилл влез между нами, точнее прошел между нами вниз. Следом за ним пошел и Паша. А за ним и Антоненко.

– Ну уж нет, я с тремя парнями никуда не пойду, – я намертво встала на крыльце, демонстрируя, что никуда не собираюсь идти.

– Да не будем мы тебя насиловать! Пошли уже, Вета, – светловолосый парень засунул руки в карманы, слегка наклонился и топнул ногой.

– Да кто вас… – я не договорила, так как в мою сторону целенаправленно пошел Антоненко, которому надоела вся эта сцена, по-видимому.

Я, недолго думая, рванула обратно в школу, но была остановлена сильной рукой, которая схватила меня за запястье. Я попыталась вырываться. Но бесполезно, меня потащили к лестнице, но я не прекращалась своих бессмысленных попыток освободиться от цепкой руки парня. А ему видимо надоела моя упертость, потому что вскоре я оказалась на его плече и меня потащили прочь от школы. Я била его кулаками по спине и кричала все проклятия, которые только знала, даже не постыдилась нецензурных фраз. А ему, словно вообще никакого дела до этого не было. Вскоре я просто устала и повисла на его плече. Самое угнетающее было – это два парня, которые шли сзади нас. Кирилл рассказывал что-то Паше, а Паша шел с невозмутимым лицом, его видимо вообще никак не волновало то, как к нему тащат девушку. Причем его одноклассницу.

– Я тебя ненавижу… – я это сказала, когда процент безысходности дошел до сотни…

Антоненко промолчал на сей раз. Ну и пусть игнорирует.

========== 13 глава. Что-то новенькое ==========

Спустя долгое и мучительное время, когда я уже даже ноги свои перестала чувствовать, меня, наконец, отпустили. О, святая земля!

– Антоненко, это между прочем наказуемо! – когда я более уверенно стояла на ногах, я посмотрела на парня, который держал невозмутимое выражение лица. Пашу, короче, косплеил.

– Многое, что я с тобой делал – наказуемо, но чего-то еще никто не наказал, – тебе повезло, что я папу отговорила. А так бы тебе воздалось по полной программе всех твоих деяний.

– И что? Тащить меня в квартиру без моего согласия это уже перебор! – я была не против ему помочь. Но никто не говорил, что мы пойдем в квартиру к одному из моих одноклассников и, к тому же, там будет три парня! А если подумать… На что я надеялась? Что мы пойдем вдвоем к нему?.. И чем это лучше? Я себя вообще не понимаю.

– Господи, пошли, догоните! – Кирилл толкнул Пашу вперед, после чего они оба скрылись за подъездной дверью довольно современного многоэтажного здания. И вот тут-то живет мой одноклассник?.. И сколько мы вообще шли до этого небоскреба?..

– Кого угодно выведешь своими воплями, – Слава тоже пошел в сторону двери, которая была еще открыта.

– Да потому, что… – мне не дали договорить. Антоненко задержал дверь подъезда и повернулся ко мне.

– Да вали ко всем чертям, истеричка! О помощи тебя просить только в самую последнюю и безнадежную минуту надо! Весь путь только и знаешь, что ныть, – он зашел внутрь подъезда. Дверь закрылась. А я осталась стоять на улице.

Я не двигалась с места, просто смотрела на закрытую дверь подъезда. Она стала расплываться, а из глаз потекли слезы, которые вскоре стали оставлять влажные дорожки на щеках. Почему я плакала? А вот не знаю.

Я подняла голову и посмотрела на небо, которое было полностью заволочено облаками. Он ведь попросил меня о помощи, а я как дура стала на него кричать, отказывалась идти. Да почему я так меняюсь рядом с ним? Почему срываюсь, даже на обычные, казалось бы, не обидные фразы? Почему меня бесит его улыбка? Глаза? Почему мое настроение так меняется рядом с ним? Да почему столько вопросов и ни одного ответа? Я не хочу думать, что я в него… Бред!

Я помотала головой, отгоняя неприятные мне мысли и двинулась в сторону кованой лавочки с деревянным сиденьем. Лавочка была удобной, красивой, но холодной. Хотя… какой она была, я не помню. Я в тот момент смотрела лишь на серый асфальт. Ну и чего я тут сижу? Чего жду? Проще, наверное, обвинить его в том, что он сам виноват. Нечего было меня силком тащить… чтобы я помогла, после того, как сама согласилась… Это было бы намного проще, чем сейчас убиваться от собственных мыслей и угрызения совести.

Я подняла голову. Разноцветный ковер листьев покрывал землю, практически, везде. Деревья еще держали свою разноцветную шевелюру, хоть она быстро опадала, присоединяясь к покрову на земле. Такой художественный пейзаж, осень время ярких красок. А еще время дождей. Именно сейчас на мой нос упала первая капля холодного октябрьского дождя, потом еще, еще. Асфальт постепенно становился темно-серым, блестящим, как зеркало. А я начинала промокать и замерзать. Стоило, наверное, встать и пойти домой. Но я не могла заставить себя подняться. Даже когда порыв холодного ветра, вперемешку с дождем, обдал мое лицо. И только, когда я уже замерзла и промокла до нитки, я решила пойти. Я даже не отреагировала на открывающуюся дверь подъезда.

– Антипенко, ты дура! – сзади на меня что-то налетело, как я поняла потом, куртка. Когда я повернулась, то меня уже за руку тащили к подъезду.

– Откуда ты знал, что я сижу на лавке? – я удивленно посмотрела на Антоненко.

– Курить пошел на балкон и увидел твою мокрую макушку, – он фыркнул, остановился в подъезде и посмотрел на меня. – О чем ты вообще думала? Вообще мозгов нет? На улице холод! – Он отчитывал меня, при этом его взгляд выражал, что я сумасшедшая. А я и была сумасшедшей, судя по моим дальнейшим действиям.

– Прости, – мой голос дрожал от холода, я не знаю, понял ли Слава меня, но я обняла его. Не знаю почему, может, искала тепла, а может прощения…

– Да прощаю! Только отлипни, ты холодная и мокрая! – он отодвинулся от меня, демонстративно вздрогнув от холода. – Пошли… Иначе я простыну, – он направился к лифту и я двинулась за ним.

Мы поднялись на последний этаж и пошли к довольно шикарной двери. С виду она была деревянной с шикарными ровными узорами на поверхности. Когда же Слава открыл дверь, то я успела заметить, что за обшивкой скрывается довольно прочная металлическая дверь. И за этой дверью скрывалась целая квартира-пентхаус.

С коридора сразу открывалась просторная гостиная в светлых тонах. Уже по одной только гостиной не хотелось делать и шага дальше. Здесь одна только ваза вон на том стенде стоит больше, чем машина моего отца. Антоненко без зазрения совести снял ботинки и потопал в гостиную, после чего свернул налево. Я неуверенно сняла свои ботики и направилась вслед за ним, разглядывая гостиную, в которой обнаружила массивную лестницу, которая вела на второй этаж. А окна какие здесь были… Во всю стену, они открывали такой вид! Высота этих окон была, как два Антоненко, ага, мне так проще измерять.

В зале было три белых диванчика, которые стояли вокруг маленького столика, на нем были цветы. Еще там были странной формы тумбы высотой мне по бедро. Они были похожи на неровно сложенные плиты черного цвета. С освещение проблем вообще никаких не было, в одной только гостиной три торшера, одна подвесная китайская лампа и большая хрустальная люстра с разными фигурами. В общем, я чуть не грохнула картину, висевшую на стене, где было окно, и после этого быстро пошла в сторону, куда удрал парень, оставив меня одну в этом огромном помещение.

Все трое сидели в столовой, которая была обставлена немного скромнее, чем гостиная, но все равно выглядела привлекательно. Кухню и столовую разделяла толстая перегородка, в середине которой был аквариум с рыбками, неоновая подсветка смотрелась просто удивительно. В столовой тоже были окна в пол, открывающие вид на город. У дальней стены стоял бар, а ближе к входу в эту зону стоял мраморный стол на кованных белых ножках, а вокруг находились стулья с такими же ножками, но мягкими серыми седушками и спинками. В углу стояла невысокая… Пальма… Ну и на стенах висели картины, которые я бы не стала считать искусством. Но уверена, стоят они бешеных денег. Всю эту квартиру можно было рассматривать сутками и каждый раз находить что-то новое. Я бы, наверное, этим и занималась в этом большом доме. И, кажется, это все было написано на моем лице, потому что, когда я подошла к парням, то услышала смешок.

– Что за лицо? Фею увидела? – Кирилл улыбался во все свои тридцать два зуба.

– Нет, просто я первый раз в такой большой квартире… – вообще можно забыть, что ты в квартире. А, еще я в этот момент начала чихать.

– Ты вся промокла… – Улыбка с лица светловолосого мгновенно исчезла. – Тебе надо переодеться.

– Она и меня намочила, неуклюжая, – Слава в этот момент снимал с себя рубашку, которую я ему намочила. Хоть он и был еще тем придурком… Но тело у него было шикарным. Я неприкрыто стала разглядывать его, забыв, что тут присутствуют еще два человека.

– Эй, постыдилась бы так пялиться, – Кирилл пихнул меня в плечо, а я тут же покраснела, отворачиваясь от парня.

– Я не смотрела, – выговорила я это слишком резко, поэтому получилось как-то неубедительно.

– Ой, Слав, это случаем не глаз Антипенко у тебя на прессе? – после этого парень засмеялся собственной шутке, а я залилась пунцовой краской еще хлеще. Один только Паша сидел спокойно.