Текст книги "История жены Дьявола (СИ)"
Автор книги: Elena Fors
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
От этой картины маслом личико женушки становится угрюмым и растерянным.
Я вздыхаю и только сейчас понимаю, что пока я смотрел на Алису, стерва добралась до трусов.
Огромные синие глазища смотрят на меня осуждающе, прожигают во мне дыру. Уголки рта нервно подрагивают. Чувствую себя мудаком, будто и вправду изменил, хотя у меня даже не встал на эту проститутку. Мониша словно в тисках держит мои яйца. Рано или поздно осознаёт свою власть надо мной, что если будет ласковой и послушной, все сделаю, что попросит.
Стоит босая на полу, широко расставив ноги, поджимает крошечные пальчики на ногах. У меня аж челюсть сводит, ей еще придатки застудить осталось к полному комплекту. Дура. Но моя, блядь. Каждый этот милипиздрический пальчик принадлежит мне.
Оттягиваю Габи за волосы от себя, курица дрожит как в припадке. Алиса продолжает уничтожать меня взглядом, но делает это горделиво, по-барски так. Мне становится немного забавно смотреть, как кроха пыжится, хочет казаться смелой. Она молодец, боец получше многих из спецназа, но для меня цыплёночек, которого нужно оберегать.
– Я жду. – тихо произносит она, не двигаясь с места, скрещивая свои маленькие ручки. Поза воинственная. – Я жду объяснений.
– А мы тут играем с Лукой. – тянет Габи, начиная дико смеяться, ей хочется довести Монишу. Меня ей не вывести. – Предаёмся воспоминаниям.
Алиса очень быстро сокращает расстояние между нами, оказывается позади нас, хватает силиконовую за подбородок и отпускает пощечину. Звонко. Маленькая ладошка наносит приличный удар, как я учил, хлесткий. У армянки после этого удара лопается губа, выступает кровь, но она не морщится и не издаёт жалобных звуков. Смотрит только на нас с ненавистью.
– Штаны заправь. – голос Алисы неузнаваемо резкий, стальной. Она приказывает мне и я слушаюсь свою жену, заправляю штаны под ее пристальным взглядом, даже усмехаюсь. Дьяволица. А чего мне спорить с ней? Цыплёночек же облизывает губы, прикусывает уголочек и повторяет снова. – Лука, я жду объяснений.
Кровь приливает к члену за секунды, чувствую как он поднимается, бешено реагирует на неё. Даже думать перестаю, все мысли крутятся вокруг малышки в этой ебучей розовой пижаме; аппетитная жопка выглядывает из-под коротеньких шорт. И этот ее дерзкий царский тон никак не увязывается с ее ангельской внешностью. До жести хочется наказать ее за этот приказной тон, показать ей, что со мной не нужно так разговаривать, но к этому я вернусь чуть позже.
– Габи слила инфу. – делаю над собой титаническое усилие, чтобы говорить размеренно и спокойно. Дело даже не в том, что я нервничаю. Алиса не дура, не подумает, что я решил оприходовать шлюху в кабинете пока она спит при Захаре, просто все мое мужское существо так и хочет потискать ее, отбрасывая обстоятельства. – Она подстроила твою встречу с Оливером.
– как? – Алиса становится растерянной, дергает Габи за волосы и та шипит, протягивает сначала руку к Монише, потом одергивает, одумывается, не решается. Оторву же ей когтистую лапу.
– Оливеру очень хотелось посмотреть на тебя, познакомиться. – отхожу от них, возвращаюсь к бутылке, чтобы отпить немного виски и успокоить себя. А то, как дебил со стояком стою, не дай Бог, Алиса подумает, что на Габи. Мозг из трубочки же весь выпьет. – Ему в этом помогла Габи. При мне он бы не решился вступить с тобой в контакт, поэтому им нужно было, чтобы ты ушла из моего поля зрения. А для этого, эта сучка сыграла, банально, на твоей ревности. Все получилось в лучшем виде. Ты не просто свалила прямо к нему, а еще и меня спровоцировала на конфликт. Габи знает хинди и деванагари в совершенстве, она изначально знала чьё имя выбито у меня груди и при твоём появлении сделала правильные выводы. И вот вопрос, кому, кроме Оливера, она рассказывала об этом.
Весь пазл выстроился в моей голове еще в машине, когда Алиса рассказала о разговоре с Габи. Переводчица отлично знала деванагари и даже неоднократно читала имя «Алиса», когда мы были одни в постельной обстановке. Оставалось только сложить – зачем ей нужно было разыгрывать сцену? Чтобы вызвать в Алисе ревность, почему именно там? Не в другом месте или при других обстоятельствах? Потому что ей нужен был дисбаланс. У Монишы есть один недостаток, она рубит с плеча, очень эмоциональная и местами предсказуемая. Сразу расстроилась и побежала прочь. А вот в баре особо и бежать было некуда – только веранда… Где пил вино Оливер. Хотел ли он ее заполучить тогда или просто было интересно посмотреть – останется теперь загадкой.
Глаза Мониши обволакивает гнев, так хорошо знакомый мне. Голубые глаза становятся темно-синими, подрагивают. Она спрашивает у меня разрешение одним взглядом, советуется. Я киваю, она заслужила это.
Алиса, удерживая Габи за волосы, разгоняется и прикладывает ее лицо о стол, ломая ей нос и скулу. Приглушённый хруст разносится по всему кабинету. Армянка стоически переносит это, не ноет, что из носа льёт водопад. Только улыбается одним уголком рта.
– Ты все равно покончишь со мной, вряд ли убьешь, сдашь куда-нибудь. – она начинает сильно гнусавить из-за сломанного носа. Теперь похожа на настоящую армянку с горбинкой на носу. – Так почему я должна помогать тебе? Мне так хочется чтобы тебя грохнули вместе с твоей потаскухой.
Алиса снова сжимает ее и наносит повторный удар, раздаётся новый хруст. Подозреваю, что кнопке просто доставляет удовольствие хреначить Габи. И я даже понимаю ее, но должно быть чувство меры.
– Не переусердствуй, сдохнет раньше времени. – делаю глоток и усаживаюсь на стол, свешивая ноги. – Габи, дорогая, я же не наивный дурак, чтобы думать, что ты расколешься от парочки ударов, ты как-никак военный человек с подготовкой и высоким болевым порогом. Но вот твоя сестра нет… Сколько ей сейчас? Двадцать?
Я переворачиваю ноутбук, чтобы она могла видеть мой экран, на котором видны фотографии молодой девушки, достаточно улыбчивой и симпатичной. Даже на фотографии видно бесспорное сходство с Габи.
Я не Майлз, не умею быстро собирать информацию, но тоже кое-что умею. Особенно в досье Габи было достаточно информации и компромата на неё.
– Я не сторонник избиения женщин и насилия над ними, но пока был в Грозном и познакомился с парочкой хорошеньких мужиков, которые ищут вторых жён. Ребята хорошие, она им понравится. Займутся ее воспитанием, а то у неё в университете сейчас проблемы. Говорят, плохо учится. Не факт, что возьмут в жены, но поюзают точно знатно. У них болты, что надо, для девственницы самое оно.
Лицо армянки меняется, пытается оценить – исполню угрозу или нет. Даже не дрогну. Не верю, что родственники не несут ответственность за своих близких, еще как несут. Она вытирает рукой кровь, пачкая одежду.
Мне бы не хотелось трогать ее сестру, судя по всему из схожести у них только внешность. Характеры и отношение к ценностям у них кардинально разные.
– Не посмеешь. – она говорит одними губами. Вот теперь ей становится страшно по-настоящему.
– Еще как посмею. – поднимаюсь, подхожу к ней и рывком ставлю на ноги. – Из-за тебя, подстилка, страдала моя жена, а я знаешь ли раздражаюсь от этого. Поэтому с удовольствием отыграюсь на Римме, жалко, она не виновата, что у неё сестра такая.
– Майлз. – выплевывает Габи, растягивая губы в кровавой улыбке и начиная истерично хохотать. – Майлзу я об этом рассказывала. Что он дальше делал с этой информацией, я не знаю!
Алиса.
Имя звучит как приговор, зависает в воздухе, пропитывает все отвратительной грязью. Мне становится трудно дышать, потому что воздух горячий и липкий. Лицо Луки искажается до неузнаваемости, меняется, ее слова определенно выводят его из равновесия. Ноздри широко раздуваются, вбирают весь воздух из комнаты в себя; глаза гневно сужаются, шрам становится глубже и страшнее. Он давит на неё всем своим видом, мне самой становится страшно.
Лука держит Габи достаточно сильно, несмотря на то, что вдвое больше ее, держит практически навесу, а пальце вокруг ее шеи сжимаются все сильнее. Кажется, еще чуть-чуть и задушит ее. Габи хрипит, задыхается, истерически смеётся от страха.
Дьявол дышит тяжело, напряжно. Ощущаю физически какую нестерпимую боль доставляет ему всего одно слово. Знаю, как много значит для него эта дружба, это единственное во что он верит, это его братья всегда с ним. Хочется обнять мужа, поцеловать, успокоить. Она врет, иначе не может.
Лука отпускает ее, расправляя плечи. Габи падает на пол, судорожно хватая ртом воздух.
Дьявол подходит к окну, смотрит куда-то, обдумывает. Его напряжённый, горделивый профиль, словно вытесанный из камня, не выдаёт его мыслей. Никто не решается сказать и слова, нарушить его тишину.
– Захар, отвези ее к Алику, он знает, что делать с такими как она и чтобы не видел никто. Следующая будет Римма. – голос Луки сухой, царапающий. Он даже не оборачивается, почти не моргает.
Габи ползёт на коленях к нему, хныкая и умоляя:
– Римму зачем? Она не виновата ни в чем, я назвала тебе имя! Держи своё слово, Гроссерия, слышишь? Именем Бога молю, сдержи слово.
– Это не может быть Майлз. – спокойно говорит Лука и оборачивается, скалясь как зверь.
Габи выпрямляется, жалкая и перепачканная вся в собственных слезах и крови.
– А ты спроси у него о чем он говорил с Оливером у Рамазана на БДСМ-вечеринке. А еще проверь его счета и перемещения, с каких пор он так тесно общается с Эйнштейном.
– Уводи. – он отпихивает ее ногой, как собаку. Захар подходит и поднимает на ноги истерящую Габи, выволакивает силой, не произнося ни слова.
Лука делает глубокий вздох, шумно. Выпускает рык и ударяет кулаком книжный шкаф, разбивая стекло на осколки, которые изрезают его руки. Кровь густыми каплями стикает по руке на пол, пачкая книги. Он не успокаивается и продолжает крушить кабинет, ломая все вокруг, превращая все в щепки, изрезая руки дальше.
Пытаюсь остановить его, но у меня не хватает сил, слова мои он не слышит. Слезы обжигают.
– Лука перестань, пожалуйста. Лука. – обнимаю его спину, прижимаюсь изо всех сил, чтобы передать ему мою любовь, успокоить. Слышу его животное рычание. – Ты же не тронешь ее сестру?
– Почему нет? – он останавливается, сжимая в руках отломанную полку. Единственную уцелевшую вещь от шкафа.
– Не пугай меня. – Лука никогда не тронет невиновного человека. Или не тронул бы…
Когда он поворачивается ко мне, то я не узнаю своего мужа: его выражение лица и тьма, затаившаяся в глазах. Все это пугает меня. Он становится еще жёстче.
Сглатываю и прижимаюсь к его груди, целую кадык, растирая слезы о его шею.
– Я прошу тебя, ради меня. Не трогай ее. – пытаюсь отобрать эту деревяшку, чтобы он не загнал занозы. – Тебе нужно смыть кровь, и обработать раны.
Лука отмахивается, отстраняет меня и тянется к бутылке, допивая содержимое. Плюхается в кресло и хлопает слегка по коленке, приглашая меня к себе. Я тут же забираюсь к нему, понимая, что ему нужно успокоить внутреннего зверя.
– Кто такой Алик и Эйнштейн?
– Не слишком ли много просьб и вопросов.
– Я имею право знать. – льну к нему всем телом, как кошка. Его от злости знобит, колотит. Ощущаю всем телом, что он может снова сорваться и разгромить уже всю гостиницу. – Ты же не веришь, что это Майлз?
Лука не отвечает мне, прижимает к себе. Целует, проникая грубо языком в мой рот, заставляя молчать и не спрашивать ни о чем его. Его руки забираются под мои шорты, оставляя на теле кровавые следы. Гроссерия двигается напористо, насилует мой рот. Я поддаюсь, следую за ним.
Он останавливается, запускает руку в мои волосы и фиксирует прочно голову ладонью, рассматривая меня, глядя через глаза прямо в душу. Я замираю и стараюсь не шевелиться, мне страшно до чертиков.
Как же он красив и страшен одновременно. Его холодные глаза и шрам на лице, они притягивают и отталкивают одновременно, ужасают и восхищают. Дикий первобытный человек, викинг, не знающий страха.
– Кроме меня и Захара не говоришь ни с кем. Даже с Аланом и Майлзом: ни смс, ни звонков, ни в живую. Пока я не разрешу обратное. – он сжимает волосы на затылке сильнее, заставляя меня испуганно кивнуть. – Занимаешься своим здоровьем, не выебываешься, хорошо питаешься и не лезешь в неприятности. Я говорю – идти спать, и ты спишь, не бродишь по гостинице, а спишь. Я наслышан о твоей смелости и самоотверженности, но пока я жив, ты не будешь из себя строить Жанну Дарк. Это не обсуждается, в нашем доме тотальный патриархат.
Я облизываю губы, сжимаю ногами его бедра, чтобы не упасть, хотя Лука крепко меня на себе держит. Накрываю своими руками его.
– Хорошо. – отвечаю я. Нет смысла спорить, он сильнее, и знает лучше, как нужно действовать, чтобы выжить в его мире. – Только не оставляй меня в информационном вакууме, не молчи. Говори со мной.
Глава 12
– О том, что ты живешь у меня помимо охраны знало пять человек, включая нас с тобой. Взрыв был нужен не для того, чтобы нанести вред мне. Они хотели изначально украсть тебя, пока я был бы на вечеринке. Просто не могли предположить, что я возьму тебя с собой. Я глупец, не сразу это понял. А из этих пятерых только один не знал – Майлз. – Лука серьёзен, даже напряжен. И я неожиданно для себя делаю открытие – он боится! Боится, что это действительно кто-то из своих, боится не за себя, а за мою жизнь. От этого мне становится до ужаса страшно тоже, потому что я знаю, что нет более бесстрашного человека, чем мой муж.
Целую его, стараясь забрать все эти переживания. Он мне так и не рассказал, что с ним было все эти деньги. Для него эти испытания, пытки – неотъемлемая часть, как почистить зубы или выйти в магазин.
Он не расслабляется, только наоборот становится более напряженным. Внутри него происходит столько всего, там бушует ураган, коктейль эмоций, но свиду он абсолютно расслаблен. Только я это знаю, чувствую. Потому что он мой.
Когда зашла в комнату и увидела у его ног Габи, расстегивающую его штаны, разозлилась на него, а потом поняла, что не на неё – из-за ее распущенности и не понимания, что он мой. В Дьяволе я была уверена. Видела в каждом его взгляде и движении столько желания и любви, той на которую способен только он, что у меня не оставалось места сомнениям.
– Я буду делать все точно, как ты говоришь. – успокаиваю его, в ответ он одобрительно кивает. Обнимает меня крепче и становится спокойно и тепло, так только рядом с ним.
– Не буду я трогать ее сестру. – выдаёт он. – Но только ради тебя, Габи отправят к Алику, а потом в Эмираты, будет обслуживать богатых арабов, шлюхе шлючья жизнь, видеть ее не хочу и даже, не дай Бог, услышать, что у неё все хорошо.
– А кто такой Эйнштейн? – стараюсь переварить услышанное. Рада, что Лука не тронет неповинную девушку, а Габи мне не жалко. Пытаюсь внутри себя найти наивную девушку, которой была пару месяцев назад, и пустота… нет ничего! Как будто и не было. Я жажду его крови не меньше мужа, потому что знаю, что меня бы она пустила бы покручу, отдала на растерзания голодным мужикам и выбросила бы умирать. Так почему я должна ее жалеть?
– Это старый знакомый. Мы с ним раньше пересекались в армии, он айтишник не от мира всего, хакер номер один. Вот и прозвали его Эйнштейн, у него еще волосы постоянно взлохмаченные. И гений в какой-то степени, такие схемы проворачивает. Раньше работал на правительство, а потом ушел. Трудно сказать чем он занимается, но иногда его имя всплывает при поставке оружия или же при запуске компьютерного вируса.
– У него есть какие-то интересы против тебя?
Дьявол улыбается хищной улыбкой.
– Мониша, он замешан в поставках оружия для террористов, он запускает вирусы парализующие экономику. Да, у него есть интересы против меня, потому что ловлю мразей таких как он. – и хотя свиду он спокоен, лишь улыбается, его пальцы сильнее впиваются в меня. – Никогда бы не поверил, что Майлз может с ним найти общий язык, если бы…
Он замолкает и набирает кислород в легкие, не делая выдоха.
– Если бы не что? – не выдерживаю я.
– Если бы последнее время он не был одержим мыслями о тебе…
Для меня не было секретом о его чувствах. Тогда в больнице после взрыва, когда они вздорили между собой, Лука сказал об их конфликте. Конечно, еще при общении с Майлзом я не могла не чувствовать исходивших от него флюидов, но тогда еще все было по-другому… Где-то я сама невольно дала повод, не задумываясь о последствиях, на моих плечах тоже лежит вина.
Дьявол подхватил меня на руки, как ребенка, и понёс обратно в комнату, всем своим видом обозначая, что наш разговор окончен и он не готов продолжать говорить на эту тему. В такие минуты не стоило его злить и настаивать на своем. Хоть у меня и был свой кредит черпание его терпения, но у него была граница.
– Ты совершенно не заботишься о своём здоровье! – он чертыхнулся, как престарелый отец, а не муж, опуская меня на кровать и кутая в одеяло. – Спи.
– А ты?
– Я догоню.
После всех событий и длинной дороги мой организм моментально отреагировал на его приказ, и я стала проваливаться в глубокий сон, даже не пытаясь сопротивляться этому чувству. Сквозь окутывающий сон я услышала, как Лука включил душ.
Лука.
Легкое шевеление маленького, горячего тельца под боком разбудило меня. Мониша села на кровати по-турецки, отбрасывая волосы назад. Ее глаза, еще совсем сонные, смотрели в одну точку. Маленькая девочка в пижамные, я точно педофил. Наверное, ей приснился кошмар.
Я тоже сел, пытаясь притянуть ее обратно и заставить лечь. Ближайшие сорок восемь часов уйдут на хороший сон и здоровое питание, и может быть на веселые развлекухи. Посмотрим еще. Но ее тело оставалось напряжённым и не поддавалось на мои попытки ее уложить, не силой же тащить, причиняя боль?
В какой-то момент она оборачивается ко мне со стеклянным взглядом, глядя мимо меня, словно не видя. Зрачки огромные, будто наркоты приняла.
– Нужно ехать. – четко говорит она и вскакивает, включает свет и начинает искать одежду. Ее лихорадочные движения очень странные и немного раздражают. На часах три утра и мне совсем не хочется никуда ехать, тем более без причины.
– Куда?
– В смысле куда? – ее голос становится хриплым и усталым, постаревшим. – Захар, они убьют его, у нас на счету каждая минута.
Шок и только потом осознание, что она лунатит. Спит с открытыми глазами, бредит. Она собирается ехать меня искать. Захар рассказывал мне, что каждую ночь она не спала нормально, кошмары изнуряли ее, истощали и не давали спать. Только Макс мог успокоить ее.
Я надеялся и верил, что теперь они отступят, что смогу защитить ее от них, но как я ошибался. Внутри начинает все болеть, разрываться на части. Это я виноват во всем, что с ней происходит. Не нужно было забирать ее из этого чертового клуба. Просто наблюдать за ней, проверять, что все хорошо. Может быть, просто придушить неверного мудилу, чтобы не обижал ее, и мачеху к полному счастью, но оставить в неведении о моем существовании.
Я поддался своей слабости и вот к чему это все привело…
Цыплёночек почти оделась, пока я сидел и смотрел на неё выпучив глаза, совсем потерялся.
– Что ты сидишь! Вставай! – она кричит на меня.
Я встаю медленно, главное не разбудить ее резко. Подхожу и обнимаю, вырывая из ее рук куртку и отбрасываю. Она начинает говорить, тарахтеть что-то нечленораздельное, а я просто прижимаю ее, раздевая.
– Ложись спать, никого не нужно искать, Мониша.
– За… – глаза постепенно оживают и наполняются слезами, девочка моя просыпается. Целую ее нос, губы, глаза, шею, просто как ребенка покрываю, чтобы успокоить. Она становится мягче и немного дрожит.
– я…
– Все хорошо. Принесу тебе чая вкусного. – укладываю ее обратно, запускаю фильм на телевизоре, чтобы отвлечь и отправлюсь в зал, чтобы позвонить служащему.
Закуриваю прямо в зале, не заботясь о чистоте, только никотин приведёт мои мысли в порядок и прояснит голову. Раньше она не лунатила, это не хорошо, вдруг меня не окажется рядом и она натворит что-нибудь?
Нужно отправить ее подальше отсюда, сделать новые документы и чтобы начала новую жизнь. Я не смогу вырваться из всего этого, потому что даже с новым именем и фамилией меня узнают, будут всегда охотиться на меня, а значит и на неё. Она моя ахиллесова пята.
Чай с ромашкой и мятой со сладостями, вареньем и мёдом, приносят через минут десять. Принимаю поднос у девушки и бегу к птенчику, та лежит под одеялом: красная и крохотная, пытается быть сильной и не плакать. Но подрагивающий подбородок выдаёт с потрохами.
– Выпей, тебе станет легче. – размещаю ее между моих ног, чтобы чувствовать ее, и вручаю чашку. Себе беру такую же. – Чего ты боишься?
Она смотрит на меня своими огромными глазами, созданными для гипноза, затягивают в свой омут и не отпускает. Так всегда было. Сначала ее глаза, потом все остальное.
– Боюсь потерять тебя. Снова. – шепчет она, сжимая кружку так, что фаланги белеют. – В детстве жила нашими встречами, всегда ждала, когда ты придёшь, когда посадишь к себе на коленки. Потом жила воспоминаниями, мечтала, что ты заберёшь меня от всего этого. Когда умерла мама… всегда представляла, что ты придёшь к ней на похороны в чёрном костюме, скажешь все знаешь, что теперь все будет хорошо… Я постоянно ждала. Когда пришла мачеха, я продолжала ждать, что вот-вот раздастся звонок в дверь. Это так глупо, так наивно, но я продолжала ждать. Потеряла надежду, когда уже получила диплом бакалавра, поняла, что все… я просто фантазерка и так дальше нельзя жить, нечего ждать.
Алиса отпивает чай, немного раскачиваясь и продолжая:
– Мне казалось, что я люблю ее, сейчас понимаю, что я просто постоянно твердила себе это, создавала иллюзию счастья. Что у меня все есть: хорошая работа с красивым мужем и подругами. Наверное, поэтому я не замечала того, что у меня под носом: муж изменяет, подруги мне никакие не подруги и работа то у меня – гавно. Пашу как вол и ничего не меняется.
Внутри меня становится гадко. О таком нельзя собрать информацию, такое не появится на страницах доклада. В ту ночь я слетел с катушек, как буйвол при виде красной тряпки, все эти ее слюнтяйные фото о любви к своему мужу. Чувствовал себя преданным, глупо конечно, она ничего была мне должна, как пятилетняя девочка может стать обязанной подростку? И все же… Тогда причинил ей боль… Все это нельзя объяснить логически, секрет и объяснение только внутри нас, в наших сердцах.
Думал ли я тогда о ее душевных терзаниях, что она пыталась жить, как могла без меня? Нет. Эго и ревность выбили все, не оставляя во мне рассудка, я больше не повторю такой ошибки. Я повторял себе об этом и когда увидел ее в Грозном.
– Ты никогда меня не потеряешь больше. – с уверенностью говорю ей, не знаю лгу или нет, но даже если отправлю ее жить за границу, все равно буду рядом несмотря на расстояние.
– А они… вокруг…
За окном пасмурно, даже намека нет на солнце, хотя уже десять утра. Приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на Алису, свернувшуюся клубочком рядом. Ее грудь спокойно поднимается и опускается. Еле касаясь, глажу ее золотистые волосы. Ей нужно выспаться
Подняться, не разбудив ее, не сложно, я умею двигаться бесшумно.
Несмотря на то, что я выделил сорок восемь часов на отдых и сон, расслабляться совсем не хочется. Нужно поработать хотя бы чуть-чуть, пока цыплёнок спит.
Кабинет раздолбан щепки. Придётся присылать людей, чтобы починили его. Делаю соответствующую пометку в планшете с напоминанием об этом, раньше этим всем занимался мой секретарь, но сейчас нельзя выдавать локацию. Как трудно отказываться от привычных вещей.
А еще нужно секретаря проверить, только кому можно это доверить? Вряд люди это он, слишком под носом и слишком глупо, но нужно перестраховаться.
Одеваюсь, оставляю записку на двери комнаты, чтобы Алиса точно ее не пропустила и спускаюсь в ресторан. Какие шансы, что меня узнают здесь? Пятьдесят на пятьдесят. Но хочется спокойно поработать и позавтракать. А работается мне в кабинетах с массивным столом и тишиной.
– Приготовьте вип-комнату, быстро. – девушка исчезает быстрее, чем я успеваю понять, что не поздоровался с ней. Невысокая брюнетка с массивной спиной и накачанными руками. Вспоминаю ее резюме. У меня есть привычка запоминать лица и основную характеристику. Раньше в армии тренировали память, затачивали, как правильно охватывать информацию.
Она из бывших силовиков, когда-то была перспективной спортсменкой. Из-за нехватки денег не смогла позволить себе зарубежные соревнования и пришлось уйти из спорта, а из-за травмы не смогла продолжить карьеру в спецслужбе. Грустно. И теперь она работает менеджером в этом отеле: когда меня здесь нет – она глава безопасности, когда я здесь – она мой помощник и услужливая слуга. Уверен, что ей не нравится эта работа, она не привыкла быть на побегушках и пресмыкаться, но дорогое лекарство и хорошая зарплата здесь стимулируют ее не выебываться и улыбаться.
Комнату подготовили очень быстро, буквально за минут пятнадцать. Девушка справляется на отлично с любыми поручениями: с чаем, с комнатой, да и судя по всему она держала в отличном состоянии номер. Интересно, как она справляется со своей основной работой.
– Спасибо. – более мягко говорю я. Не могу вспомнить ее имя. – Как тебя зовут?
– Лида. – коротко отвечает она и смотрит в пол, боится или стесняется? Темные волосы собраны в аккуратный хвост, придавая ей строгости.
– Сядь. – показываю ей жестом на стул напротив. ВИП-комната располагается рядом с залом для конференций, ее сделали для проведения неофициальных встреч гостей. Для меня она послужит пока кабинетом. – Лида, расскажи мне пока коротко, сколько человек у тебя в охране, и сколько из них граненых алмазов.
– Всего пятнадцать, толковых четыре.
– Ну густо.
– Они все могут проломить голову, умеют стрелять, выживать, но только четверо могут думать и принимать самостоятельные решения. – она откидывается на стуле и поднимает свои глаза. Хорошенькая, не похожа на бабу в форме. – Я подумала, что Вы о таких говорите.
– Сейчас на смену выходит семь человек. Четыре у входа, трое на ресторан, этажи и лобби. Всего у тебя две смены, один на камерах? – не настроен с ней вести беседы и давать намеки зачем мне это, она кивает. – Толковые в одну смену работают?
– Разделила их по двое.
– Принеси мне их анкеты, досье или что у тебя на них есть. И составь от себя резюме на каждого. Еще покопайся в интернете и неофициально по знакомым, собери все на Виолу Ланскую. Она врач. – вздыхаю рассматривая потолок. Посмотрим как она справится с этой задачей. В нашей стране может быть много Виол, но она обязана найти нужную. – А пока организуй завтрак сюда.
– Хорошо. – она встаёт и бесшумно исчезает, кидаясь в работу, даже не спрашивая, что я предпочитаю. Теперь ее лицо приобрело более живой вид.
В первую очередь мне нужно понять, кто в охране.
Вывел картинку с видеокамер гостиницы на ноутбук, просматривая охват. Отдать должное Лиде с безопасностью отеля у неё все было весьма неплохо, даже очень. Слепых зон нет, изображение четкое. Сгодится на первое время.
Следующей я открыл папку, которую мне прислали совсем недавно. Имена и местонахождения всех паскудников, которые держали Алису. Я ее уже просматривал, но хочется еще. Тут все, что нужно. Руки так и чешутся в предвкушении. Через два дня я прикончу их и узнаю все, что они знают.
Такая же папочка создана на Майлза.
Алиса.
Мы напоминаем двух израненных зверей, каждый страдает по-своему, но мы стараемся зализывать раны друг друга, не давай распространяться инфекции.
Дьявол не умеет не работать даже в свой мини-отпуск. И сейчас он сидит за массивным столом за ноутбуком и тщательно изучает документы, делает пометки. Перед ним стоит Горький кофе с плиткой горького шоколада. Он не любит сытно завтракать.
Зато передо мной поставили целую тарелку овсянки с фруктами и орешками, стакан кефира и ягодного чая. Смотрю на это все недоверчиво и с толикой отвращения, не люблю каши и кефир, но Лука не приклонен. У него бзик на моем здоровье.
– Можно мне яичницу?
– Нет.
– Ну, пожалуйста. – я как ребёнок, не касаясь ногами пола, потому что стул очень высокий, сижу и выпрашиваю еду.
– Нет. – он поднимает только на миг голову, отдавая мне уничтожающий сигнал, и я послушно беру в руки ложку, начиная давится кашей, поглядывая на него.
Череп и подбородок Луки покрыт небольшим ёжиком, Дьявол начинает зарастать, приобретать свой истинный облик. Сейчас он напоминает бандита, который вышел из тюрьмы.
В комнату заходит невысокая, но достаточно симпатичная брюнетка в строгом чёрном костюме. Густые волосы собраны в конский хвост. Она смотрит на меня с недоверием и немного свысока.
– Мониша, знакомься это Лида – глава службы безопасности. – этот взгляд не укрылся от моего мужа, а для него крайне важно, чтобы ко мне относились с таким же почтением, как и к нему. Мне это доставляет только удовольствие. – Лида моя жена – Алиса Гроссерия.
Девушка меняется в лице, удивлена и теперь рассматриваем меня из-под густых ресниц. Всем женщинам всегда интересно как выглядит жена Дьявола. Интересно, что они думают? Как эта пигалица охомутала его, или, что я достойная его партия.
Задумавшись, не замечаю, что Лука смотрит на меня изогнув бровь, немного усмехаясь. Опять читает мои мысли. Краснею до корней волос, утыкаясь в кашу.
– Я собрала все, как Вы просили. – она протянула ему папку, немного дрогнув, когда он принял ее в свои руки. Умеет он действовать на людей магнетически. – Что-нибудь еще?
– Да, обожди. – Лука откидывается на стуле и неспешно перелистывает бумаги, изучая их содержимое. Мне хотелось бы тоже в них заглянуть, а то я, как тупица, сижу тут, ем. – Отлично, мне нравится твой стиль работы.
Он улыбается ей, а внутри меня все скрючивает, сжимаю ложку, щурясь и глядя на его бесстыжее лицо. Лука редко кого хвалит, даже по отношению к Захару не разу такого не слышала, а тут нравится ему ее работа.
Дьявол оборачивается и снова усмехается.
– Дай мне, пожалуйста, контакты этих ребят, но им ничего не говори. Если мне еще что-нибудь понадобится я наберу. – он откладывает папку.
Лида встаёт и молча уходит с толикой сожаления, ей очевидной нравится компания своего босса.
– А тебе нравится рядом с собой держать переводчиц, безопасниц и прочих эскортниц. – ядовито выдаю свои мысли, шипя на него, не скрывая своей ревности.
Он лишь смеётся и подаётся вперёд, уменьшая расстояние между нами, дотягиваясь до меня и нежно чмокая в нос, так, как может только он. Властно, клеймя меня своей печатью.
– Мне нравится держать твою грудь обеими руками, остальное рутина. – глаза задорно блестят и меня бросает в жар, даже откладываю в строну ложку, хочется перелезть к нему через этот стол. Он тоже хочет, чувствую это.
