Текст книги "Все дело в крови (СИ)"

Автор книги: Elen Gor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Последнее, что запомнила Даша, это широко открытые, остекленевшие глаза друга, смотрящие куда-то в разбитое лобовое стекло.

Глава 3

Не с первого раза Даша пришла в себя и уж точно не сразу начала соображать, но первой оформленной в слова мыслью в голове пронеслось банальное: «Свет… всё белое… я умерла?»

Ещё никогда Даше не было так плохо. Голова сильно кружилась, мысли обрывались и путались, тошнило, было трудно дышать, а всё, что находилось ниже рёбер, болело так, что хотелось выть. Но память понемногу возвращалась.

«Мы ехали по трассе… Хорошо. Нас ослепил резкий свет… Что это за свет? Возможно, мы выехали на встречку…»

Дверь неожиданно открылась, и в палату вошёл немолодой доктор.

– Хм, очнулась, значит… как самочувствие?

– Сколько я здесь? – прошептала Даша, едва разлепляя пересохшие губы.

– Четвёртый день. Мы все…

Доктор говорил, но Даша не слушала. Её вдруг сильно насторожило одно обстоятельство: нижняя часть тела болела очень сильно, но ноги… Даша чувствовала какую-то странную… страшную боль. Она не могла понять, что болит.

Собрав всю волю и силы в кулак, девушка откинула одеяло… Она поняла, что так ныло – огромными глазами Даша смотрела на две перебинтованных культи.

Мир вокруг приобрёл оттенки чёрно-белого негатива, потерял краски, потерял звук, словно немое кино, и плёнка испортилась настолько, что восстановить не возможно. Врач что-то говорил. Кажется, говорил – его губы шевелились. Попытался объяснить? Поддержать? Оправдаться?

Ног не было. И это не оправдать и не исправить.

– Нет!!! – Из глаз Даши ручьём полились слёзы, она перестала соображать. – Я не хочу!!!

В палату быстро влетели две медсестры и стали держать её, не давая спрыгнуть с кровати, и доктор что-то вводил в капельницу, пока девчонка пыталась лягаться обрубком правой ноги. По руке полилась кровь – Даша вырвала катетер.

– Я не хочу!!! Не надо!!! Верните мне мои ноги!!! Отпустите… – в глазах резко потемнело, девушка потеряла сознание.

***

В этих коридорах почти каждый день кто-то плакал. Медсёстры отделения уже привыкли не обращать на таких людей внимания. Вот и на Маргариту Максимовну, маму Даши, тоже внимания никто не обращал.

Маргарита Максимовна была сильной женщиной. Сильной от природы. Она прожила на этом свете пятьдесят шесть лет, и ничто не могло сломать её. До того самого момента.

В ту ночь, когда Даша убежала из дома, Маргарита Максимовна написала двадцать страниц нового романа и легла спать. Она планировала встать попозже, ведь намечался выходной. Поспать утром не дали – около восьми разбудил телефонный звонок. Проклиная всех на свете, женщина подняла трубку:

– Алло!

– Маргарита Голубева?

– Да! Кто это?

– Это касается вашей дочери.

– А в чём, собственно, проблемы?! – Маргарита Максимовна начинала злиться. Её прекрасная послушная дочка видит седьмой сон, наверняка снова завернувшись в одеяло наподобие шавермы. Какого чёрта им от неё надо?

– Сегодня ночью она попала в аварию…

Дальше всё происходящее напоминало кошмарный сон. Маргарита Максимовна, словно в тумане, встала с кровати, вполуха слушая то, что ей говорят по телефону. Дёрнула дверь в комнату Даши, тихо ругнулась на запертый замок. Вернулась к себе, вытащила из шкатулки в тумбочке запасной ключ. Вновь подошла к двери Дашиной комнаты и долго пыталась вставить внезапно онемевшими пальцами ключ в замочную скважину. Открыла дверь и едва не сползла по стене на пол, когда увидела разбросанные вещи и не расправленную постель. Окно не было закрыто – ветер распахнул створку, запуская февральский воздух, и заставив женщину затрястись от холода и страха.

После она подошла к сигнализации, и вот тут она окончательно поняла, что происходящее – не розыгрыш, и Даши действительно нет дома: провода сиротливо торчали из главного блока, а зелёная лампочка, обычно бодро моргавшая всю ночь, сейчас словно умерла.

С чувством нарастающей паники, сбивчиво прося повторить звонившему всю информацию о её дочери, Маргарита Максимовна разбудила мужа и, толком не успев даже собраться, понеслась в больницу. Там она узнала страшную новость – Даша осталась инвалидом. Три дня женщина просидела в больничном коридоре. В реанимацию её не пустили, несмотря ни на какие мольбы и ни на какие угрозы. Не пустили её туда, даже когда у Даши началась истерика – дочка очнулась, и она, судя по воплям, что доносились из отделения, была в ужасе от того, что стало с её телом.

Маргарита Максимовна прикрыла глаза ладонями, пытаясь не представлять себе это. Пыталась думать о стороннем, о том, что делать дальше, куда ехать на реабилитацию и в какой стационар перевезти Дашу, когда та станет транспортабельна. Но в ушах стояли крики дочери, полные нечеловеческого ужаса и отчаяния. Она звала Генку – этот идиот уехал с места аварии в чёрном мешке, но Даша пока об этом не знает. Ей пока не к чему это знать. Подумать только, его имя она произнесла самым первым, позвала не мать, не отца, а человека, который оставил её калекой…

Маргарита Максимовна выбежала прочь, не в силах здесь больше находиться. Она почти не спала эти три дня, не выезжала из больницы, отменила все запланированные встречи и мероприятия. Толком даже не ела. Кофе. Ей срочно нужен кофе. Подойдёт любая бурда из автомата, главное, чтобы крепко, сладко и мерзко. Главное, чтобы мерзко, может, хоть так станет немного лучше…

У лифта она с разбегу налетела на мужа. Сергей Петрович обхватил едва не упавшую на пол Маргариту за плечи.

– Марго, Марго, тише. – Сергей Петрович прижал жену к себе крепче, потому как она, кажется, не сразу его узнала: три дня она дневала и ночевала в больнице и сейчас выглядела просто ужасно.

– Кофе, – тихо ответила Маргарита Максимовна, – хочу кофе, просто до смерти. Даша очнулась. У неё врачи сейчас. Ей так плохо, Серёжа…

Сергей Петрович лишь издал задумчивое «Хм». Он не очень хорошо помнил то утро – накануне он чудовищно устал на работе, потом ещё Даша знатно испортила настроение своими детскими истериками. Поэтому вечером Сергей Петрович, с трудом заставив себя дойти хотя бы до душа, хлопнулся в кровать и уснул мёртвым сном. И когда утром он проснулся под истерические крики супруги, он долго не понимал, что произошло.

Этим, в сущности, всё и должно было закончиться. Он давно подозревал, что Даша общается с этим недоноском, но не мог поймать её с поличным, а строгость, с которой он воспитывал дочь, в последнее время имела всё меньший эффект. Он всё чаще чувствовал, как Даша теряет благоговейный страх перед родителем, и всё чаще видел в её глазах ненависть, обращенную к нему. Его это бесило. Он понимал, что теряет контроль над дочерью, что она перестаёт его уважать, но он и подумать не мог, что Даша способна выбраться из дома втайне от него. Отключить сигнализацию – он предъявит охранной компании такой иск, что они впредь не подпустят к его дому и блохи!

– Ты слышишь меня, Серёжа? – Голос Марго вывел из транса. – Что делать?

– А какие у тебя варианты? – Он не слушал жену и понятия не имел, о чём та вела речь, но годы в бизнесе научили его всё держать под контролем. Даже сейчас нельзя показать, будто он чего-то не знает.

– Я совсем запуталась. – Маргарита дрожащей рукой протёрла усталые глаза и смахнула со лба прядь крашеных в каштановый цвет волос. – Я не успела переговорить с врачом, но вчера вечером он говорил, что Дашу можно будет перевезти, когда её состояние полностью стабилизируется…

Маргарита всё говорила, а Сергей Петрович только кивал, прикидывая, во сколько ему выльется Дашино лечение и реабилитация. Нанять сиделку, устроить перепланировку дома – комната дочери находится на втором этаже, она не сможет спускаться самостоятельно. Хотя, первое время ей это и не нужно.

– Успокойся. – Сергей Петрович доверительным жестом прервал жену, снова обнимая её за плечи. Как она постарела за эти три дня! Даша вымотала её, выжала, как лимон. У девчонки не было ни капли совести. – Не переживай о Даше. Мы можем позволить себе всё, что ей необходимо. Мы поставим её на ноги.

– На ноги? – Маргарита Максимовна затряслась, и глаз её брызнули слёзы. – На ноги?! Серёжа…

Она прижалась к груди мужа, потеряв остатки самообладания, и разрыдалась в голос.

Глава 4

По виску скатилась капелька пота, но Даша не обратила на неё внимания. В сущности, от этой капли хуже не делалось, потому что одежда и так уже прилипла к телу, была отвратительной и липкой, с улицы в нос били ароматы цветов и запах плавленого асфальта, и Питерская сырость раскалилась, выжигая лёгкие своим болотным паром. Окно в комнате было открыто настежь, но полный штиль не разгонял удушье ни на йоту, а солнце немилосердно било, как в парник, прямо в стеклопакет, раскаляя воздух в комнате почти до сорока, потому что отец нанял рабочих, и клён – единственное препятствие на пути света – спилили. Как будто в этом теперь был какой-то смысл.

Волосы Даши слиплись в нечёсаные рыжие пакли, но она никому не позволяла приводить себя в порядок. Достаточно было того, что она могла делать без посторонней помощи ровно ничего, и уход за своими волосами хотела оставить как то единственное, что она ещё умела. Но не хотела делать.

Она ненавидела жару. Ненавидела лето. Ненавидела каникулы, врачей, свою сиделку, одиночество и себя саму. Иммунитет умер – тяжелейшие травмы и многочисленные операции, перенесённая пневмония, пролежни. Врачи назначили комплекс упражнений, многочисленные препараты, реабилитолог приходила два раза в неделю – она нравилась Даше тем, что не сочувствовала и просто честно делала свою работу, пытаясь вернуть свою пациентку к нормальной жизни. Она была единственной, кого Даше не хотелось послать ко всем чертям, и с ней единственной хотелось поговорить по душам. Но Даша не делала и этого.

Врачи посоветовали поменьше бывать на сквозняке, но Дашины родители, как всегда, восприняли всё слишком буквально: дома не открывалось ни одно окно, двери балкона запирались на ключ, а пульт от кондиционера был выброшен в мусорное ведро. Более того, дабы не повредить здоровью, Даша была вынуждена передвигаться по дому в махровом халате и с пледом на ногах. Почему-то именно это казалось Дашиным родителям самой лучшей профилактикой от всех болезней.

Но как бы сильно Сергей Петрович и Маргарита Максимовна не опекали дочь, они не могли оставаться с ней всегда рядом. Сегодня чете Голубевых пришлось уехать по делам, домработница взяла выходной, Фёдор, охранник, сидел на улице в беседке, пил чай со льдом и, кажется, уже замариновался в табачном дыме. А сиделка позвонила лично Даше, сказала, что ей не с кем оставить ребёнка и она задержится на час или полтора, и слёзно умоляла девушку не выдавать её. Бога ради, Даша была и не против провести в одиночестве полтора часа, потому что у сиделки была привычка обращаться к Даше в уменьшительно-ласкательной форме, а ещё от неё пахло дешёвыми приторными духами, и Дашу от этого подташнивало.

Халат Даша сбросила на пол, а потом, подумав, свернула в узел и выбросила в окно на крышу гаража. Плевать, что скажут родители, терять ей уже нечего. У неё отняли всё, даже возможность выходить во двор. Её единственной прогулкой теперь была дорога от крыльца до автомобиля, а потом от авто в клинику или в реабилитационный центр. Это выводило из себя. Поэтому Даша открыла настежь окна и думала, как бы сломать стеклопакет, чтобы родители не смогли снова её замуровать.

Порыв горячего воздуха ворвался в комнату, убрав с лица лохматые волосы, обдувая открытые руки и теребя пустые штанины, свисающие с инвалидной коляски. Как же Даша скучала по улице! Но единственная улица, которая теперь у неё была, это та, что виднелась из окна спальни.

Даша вдруг вспомнила, как пару лет назад в мае вместо школы пошла с Генкой на озеро. Как они ныряли в воду с головой, а потом у обоих завелись вши. Мать орала, как ненормальная. «Это лицей! Лицей! Откуда ты могла их подцепить?! Я этого так не оставлю, они у меня получат!» – конечно же Даша не сказала, что во всем виновата городская вода. Целый день ушёл на обработку. А Генка следующим утром пришёл в школу с гладкой, словно лампочка, головой и улыбался, как придурок…

На глаза Даши навернулись слёзы. Генка, Генка… если бы он послушал её и сбавил скорость, то, возможно, они успели бы увернуться от «Газели», вылетевшей на встречную полосу. А теперь Генка мёртв. Погиб на месте. В последний момент он успел вывернуть руль, и удар большей частью пришёлся на его сторону. Он спас её, Дашу, ценой своей жизни, а она даже не может прийти к нему на могилу – не на чем прийти.

Вытерев влажное лицо, Даша опустила взгляд на остатки ног. Правое бедро и половина левого – вот и всё. Правую ногу оторвало сразу, а левую буквально перемолол смятый капот. Даша не винила врачей за ампутацию: машина разбилась на пустой трассе и улетела в кювет, Генка и водитель «Газели» были мертвы, сама Даша потеряла сознание. Об аварии узнали очень поздно; когда спасатели прибыли на место и сумели, наконец, вытащить их с Генкой из развороченной «пятнашки», Дашины голени уже посинели…

Девушка скорбно отвела глаза. Ног больше не было, но сама она жива. Непонятно, каким чудом она не умерла от потери крови, но, всё же, она здесь. И ей предстоит очень долгая реабилитация, изготовление протезов. И родители, конечно же, потратят любые деньги, и протезы, возможно, даже будут так же хороши, как и родные ноги. И она, Даша, со временем обязательно поступит в институт. В медицинский, в память о Генке. Будет усердно трудиться, и обязательно будет ходить, не хромая. Она, возможно, даже когда-нибудь снова наденет юбку. Когда смирится полностью…

Ах, всё пустое! Генка погиб. А сама Даша инвалид и как никогда зависит от родителей, которые теперь уж точно ни за что её не отпустят. Она до сих пор живёт в своей комнате на втором этаже, как будто нарочно, как будто родители специально оставили её здесь, чтобы она не могла никуда выйти самостоятельно – у Даши не хватало физических сил скатиться в кресле по пандусу. Нет, от слежки и контроля ей не избавиться до конца своих дней. Ну, а что до протезов… Они могут быть сколь угодно хороши и функциональны, но это всё равно будут искусственные ноги. Не будут затекать или чесаться, не будут притоптывать в такт песне или шевелить пальцами. Ветерок больше не будет ласкать кожу. Мёртвые ноги. Мёртвые мечты…

В зале на первом этаже что-то с громким звоном разбилось.

– Да что б тебя, зараза такая… «КРАМИДЕРА!»

Волосы поднялись дыбом на Дашиной голове. Похоже, к ней, обойдя все дурацкие сигнализации, в дом пробрался вор, и, судя по этой «крамидере» не совсем адекватный. Девушка подкатила к двери насколько быстро, насколько только могла, и заперла её изнутри. Поискала взглядом телефон, чтобы вызвать полицию, но не нашла его, возможно, оставила в ванной. Выглянула в окно, хотела позвать Фёдора, но он ушёл из беседки и сейчас мог быть где угодно. Осмотрела комнату: идеальный дизайн и совершенство стиля говорили об одном – спрятаться ей некуда. Может попробовать под кровать? Даша попыталась слезть с инвалидного кресла, но аккуратно сделать это у неё не получилось – девушка запуталась в штанинах и с грохотом упала на пол. Но самое ужасное, что возня внизу резко затихла, и раздался звук шагов по лестнице.

Даша оттолкнула кресло и не без труда заползла под двуспалку, немедленно утонув в пыли и едва не расчихавшись. Волна раздражения тут же перекрыла страх: «В плед они меня кутают! Идиоты, лучше бы в комнате убирали почаще!» – ещё никогда она не была так зла на родителей.

Дверная ручка пару раз дёрнулась, после чего щёлкнул замок, и дверь открылась, как будто Даша её и не запирала. В проёме показались чьи-то ноги – увидеть остальное не позволяла кровать. Ноги неторопливо подошли к окну, походили по комнате. С каждым тяжёлым шагом незнакомца сердце в панике делало пирует в Дашиной груди.

Ноги остановились. Девушка с ужасом поняла, что грабитель наклоняется и сейчас её обнаружит.

***

– Да перестань ты буянить! Я же говорю, что ничего плохого тебе не сделаю! – Грабитель не без усилий вытащил брыкающуюся и визжащую Дашу и посадил её на кровать. Теперь он сидел напротив в её же инвалидном кресле.

Это был мужчина примерно пятидесяти лет, высокого роста и крепкого телосложения, хоть и с небольшим брюшком. Черты его лица были приятными, голову украшала копна густых, но абсолютно седых волос. Незнакомец был одет в поношенный тёмно-серый костюм, на ногах были армейские сапоги, которые, не в пример костюму, выглядели почти безукоризненно.

Даша же, наконец, обрела дар речи:

– Кто вы и что делаете в моём доме? – она всячески пыталась придать голосу уверенности, но из этого ничего не выходило.

– Ага! – Незнакомец подмигнул. – Есть контакт! Ну ладно, для начала скажу, что я не вор, не маньяк и не похититель. Я преподаватель, работаю в вузе.

– А что, все преподаватели в дом к абитуриентам вламываются?

– Да вот нет, ты особый случай, – мужчина ухмыльнулся, но взгляд его был усталым. – Вообще, я не понимаю, почему до сих пор отправляют меня. Не умею я ходить вокруг да около. Лучше б Огнева отправили – он нравится девушкам. Или Смоляковскую, она кого хошь уболтает. А вот мне, скажи, что с тобой делать?

– Да объясниться, наконец! – Даша почувствовала, что паника улеглась, и она способна говорить нормально. Странно, но ввалившийся в её дом человек почему-то вызывал доверие. – Представьтесь хотя бы, расскажите, зачем пришли.

– И где мои манеры? – мужчина улыбнулся, и сеточка морщин разбежалась от уголков его светлых глаз. – Зовут меня Георгий Робертович Мамонов, и я преподаватель и завхоз РМТА.

– РМ… чего?

– Вот как раз про это «чего» я и толкую. – Преподаватель без особого интереса вертел в руках дорогущую китайскую фарфоровую вазу, что взял с Дашиной тумбочки. – Давай издалека, хорошо? Иначе дальше ты меня слушать не станешь.

Даша, подумав пару секунд, согласно кивнула.

– Отлично. Ты когда-нибудь видела свою прабабушку?

– Нет.

– Печально, А ведь она была выдающимся человеком. Такая силища как у неё… не каждому дано.

– Слушайте, а можно не настолько издалека? Я вас не понимаю… – ещё больше Даша не понимала, на кой чёрт мужику сдалась эта дурацкая ваза, за которую, тем не менее, родители выложили кругленькую сумму на каком-то аукционе, и за которую Даша неминуемо получит леща, если китайская хреновина разлетится об ламинат.

– Сейчас я всё объясню, – преподаватель развел руки в примирительном жесте, и Даша невольно съёжилась, когда ваза, всё ещё зажатая в левой руке Мамонова, оказалась в опасной близости от угла тумбочки. – Только не торопись крутить пальцем у виска, хорошо? Вот из какого бы далека я ни пробовал начинать, всё равно придётся говорить в лоб: твоя прабабушка была колдуньей. Чистокровной, потомственной. И она была настолько могущественной, что передать весь свой дар дочери, твоей бабке, не сумела – та просто не способна была вместить в себя такую огромную силу. После этого колдовская линия в твоём роду на время пресеклась. Твоя бабка не могла колдовать, ей пришлось уйти в ваш мир.

Даша нервно дёрнула вверх уголки губ, изображая улыбку, а сама судорожно пыталась вспомнить, куда дела телефон, чтобы незаметно набрать родителей, а ещё лучше всё-таки полицию. А заодно и «скорую» для этого психа.

Псих же продолжал:

– Прабабка твоя от таких новостей особо не расстроилась. Когда пришёл её срок, когда она умирала, она предсказала, что дар не исчез бесследно. В семье родится девочка – удивительный ребёнок, способный снова впитать из стихий колдовство и способный управлять им. Её внучка унаследует дар, который она не передала, но только после сильного потрясения. Магическое сообщество много лет внимательно следило за твоей семьёй, и изначально все думали на твою мать: у неё с детства была прекрасная интуиция и в Верховном Совете думали, что со временем она превратится в предвидение. Но ничего не произошло. Твоя мама связалась с твоим отцом, отдалилась от семьи и превратилась в посредственность. Верховный Совет уже почти плюнул на твою семью – предсказания – вещь не точная, – но спустя пятнадцать лет появилась ты. Абсолютная копия своей прабабки, а, уж можешь мне поверить, я её знал – эта старая стерва не один год дрюкала меня по боевой магии! – Преподаватель, или кем он был, усмехнулся, словно вспомнив беззаботные студенческие годы. – Не внучка, но правнучка, – продолжил Мамонов, пристально глядя Даше в глаза, – ты сидишь здесь, и ровным счётом ничего не понимаешь. Ты пережила сильное потрясение, оно изменило тебя. Теперь и в твоей крови течёт та сила, что некогда питала твою пожилую родственницу.

Даша посмотрела на обрубки ног. Перед глазами промелькнуло Генкино лицо…

– Ты уже начинаешь понимать, я вижу. От дара не избавишься, как бы тебе этого не хотелось. Сейчас ты ничего не чувствуешь – так и должно быть, у тебя есть примерно год, пока магия не начнёт бурлить в тебе в полную силу. И если сейчас не обрести магическое кольцо, то магия будет выплёскиваться наружу и контролировать её будет сложно. Так что, чтобы не наворочать дел, тебе нужно учиться. А учат в нашей стране в РМТА – Российской магическо-телепортационной академии. Там учатся шесть лет. Первые три года – это общее образование, а последние три курса получают специальность. Ну? Что скажешь?

– Вы сумасшедший, – подытожила этот невероятный рассказ Даша, на что Мамонов, однако, лишь усмехнулся, словно ждал этого ответа.

– Знал, что ты не поверишь, – мужчина невинно поднял глаза к потолку и небрежным жестом бросил китайскую вазу через плечо, рассадив её об стену. – Ой!

– Ты что делаешь, псих?! – Даша забыла и про страх, и про осторожность, с ужасом уставившись на голубые фарфоровые осколки. – Знаешь, сколько стоит эта хрень? Я покойница!

Девушка готова была повалиться с кровати и собирать дорогую китайщину, подсознанием ещё надеясь на клей, а умом уже прикидывая, какую сумму ей будет выкрикивать мать, пока отец будет её, Дашу, лупить.

– Ёшкин кот, это же всего лишь ваза! – мужчина ухмыльнулся, явно не понимая Дашиной паники. – Спокойно! Сейчас всё будет. «КРАМИДЕРА!»

В одно мгновенье осколки с пола... склеились, и на полу стояла абсолютно целая ваза, играя бликами на солнце и вновь радуя глаз своими змеистыми драконами. Сказать, что Даша была удивлена этому явлению – не сказать ничего.

– Ну как? Теперь-то ты мне веришь?

– Ага… – девушка с обалдевшим и несколько глуповатым видом вытаскивала застрявшую в волосах подкроватную пыль.

– Ну, хвала богам! А то один тут до тебя был... Сто пятьдесят заклинаний показал, прежде чем он поверил!

Даша не верила. Не верила этому странному дядьке, не верила своим глазам, не верила, что ваза, стоящая на полу – не галлюцинация. Вообще, вся эта дурацкая история, от того момента, как Даша вылезла к Генке в окно, и до того, как Мамонов присел на уши со своей волшебной академией, казалась жестоким розыгрышем или затянувшимся страшным сном. Такого просто не бывает! Магия, прабабка…

Но как-то же она выжила.

Они с Генкой несколько часов пробыли на улице, в снегу, замурованные в груду металлолома. «Пятнашка» была настолько искорёжена, что «скорая» не смогла подобраться, пока МЧС не разрезали машину на куски. У Даши оторвало ногу – кровь должна была хлестать так, что через пару минут её бы не осталось в теле. Никто так и не смог толком объяснить, как Даша осталась жива в той аварии. Так может, ответ здесь? В этой самой «крамидере»? В разбитой вазе, что минуту назад лежала осколками на ламинате? Вдруг, это правда, что в момент аварии в Даше пробудилась некая сила, что послужила щитом и не дала ей отправиться вслед за Генкой?

Девушка снова посмотрела на свои ноги. Точнее на то, что от них осталось.

– Я никуда не еду.

Мамонов, всё это время что-то увлечённо рассказывающий, удивлённо посмотрел на Дашу:

– Не едешь? Почему это? Не переживай, школьная программа у нас почти такая же, как и здесь. Всем первокурсникам по семнадцать и никто из них, даже самый потомственный волшебник, ни разу не использовал магию. Ты не будешь ничем отличаться и уж тем более, не будешь хуже. Успокойся, всё будет…

– Да посмотрите же на меня! – Даша со злостью дёрнула пустые штанины. – Не буду отличаться? Я инвалид! Что я буду делать в вашем РМА или как его там? Я никуда не еду.

– Не волнуйся об этом. – Мамонов смотрел сочувствующе. Даша ненавидела этот взгляд. – Это можно поправить.

Даша не смогла не рассмеяться:

– Неужели? Можно поправить! – Девушка с издёвкой передразнила преподавателя, после чего зло плюнула на пол. – Как? Дадите мне волшебные механические ноги? Разговор окончен. Я не еду.

– Даша…

– Я. Никуда. Не еду.

Даша поджала губы. В горле стоял ком, но она не собиралась плакать, не сейчас. Только не сейчас. Она и так слишком много плакала за эти месяцы.

– Волшебных механических ног я тебе не обещаю. – Колдун по-отечески улыбнулся и аккуратно смахнул слезу с лица девушки. – Ты ведь в той аварии ноги потеряла? Ну, такое у нас восстанавливают.