Текст книги "Не дай ему разлучить нас (СИ)"

Автор книги: Эффи Тринкет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

А я не могу поверить в то, что слышу. Опять они решают все за нас. Опять мы окажемся марионетками в руках Президента, Президента Койн. Нами играют, как сломанными куклами, а мы ничего не можем с этим поделать.

Мы просто пешки.

Рабы.

Все смотрят на меня с сочувствием, а Пит ушел.

Даже не удостоив меня взглядом.

– Собирайтесь, – он окидывает всех присутствующий взглядом. – Вот уж действительно, нас ждет важный-преважный день.

Проливной дождь бушует за окном, погода будто отражает мое внутреннее состояние. Там так же, гадко и склизко. Поезд, неспешно покачиваясь, несется, сквозь леса, поля, мчась через Дистрикты, приближает с каждой секундой все ближе нас с Питом к “счастью”.

К свадьбе.

О ней мечтает каждая девушка, белое платье, гости, да ещё и сама столица Панема. Это же просто сказка, для каждой. Но не для меня. Еще больше сплина в мою жизнь добавляет тот факт, что Пит меня избегает. После известия о нашей предстоящей свадьбе, он молча ушел. Я не видела его с того самого момента, как мы сели на поезд, он сбежал сразу же.

Чтобы проветриться и освежиться, я открываю окно, холодный ветер с ужасной силой бьет в лицо. Майка, волосы – вмиг я вся становлюсь мокрой от дождя, я закрываю глаза и подставляю лицо стихии. Но тут все резко прекращается.

Теплые руки ложатся мне на живот и прижимают меня к себе всем телом.

– Ты простудишься, – Пит зарывается носом в мои влажные волосы.

От него пахнет алкоголем, так вот где он пропадал все это время, в баре с нашим ментором.

– Прости меня, Китнисс, я был таким дураком, – шепчет мне он, обдавая, шею горячим дыханием.

– Ещё каким, – подтверждаю я, улыбаясь. На него невозможно злится, а я и не буду. Сейчас тот самый момент, когда мы нуждаемся как никогда в поддержке друг друга.

– Что нам теперь делать? – спрашивает он.

– А разве мы что-то можем?– отвечаю я вопросом на вопрос. – Единственный выход, – добавляю я немного погодя, – смириться.

***

Аромат духов парит в комнате, руки утопают в белом шелке платья, пальцы нечаянно задевают драгоценные камни на лифе, он прекрасен: жемчужная выделка, россыпь алмазов и кружево, руки скользят по корсету, шелковые нити затянуты так сильно, что дышать почти невозможно, ощупывают массивное украшение на шее, диадему в волосах. Тысячи маленьких лучиков исходят от лампы, играют с вышивкой на моем свадебном платье и утопают в волосах, уложенных в высокой прическе.

Я смотрю в огромное зеркало, я такая красивая, прекрасная, такая… ненастоящая, такая неживая. Я запрокидываю голову назад, пытаясь сдержать слезы, дышу глубоко. Но ничего не выходит, в уголке глаза скапливается и скользит по моей нежно – розовой фарфоровой щеке вниз одинокая слезинка.

Это не я! Это наряженная кукла, чертова кукла, а это платье – просто белая тряпка! Это не работа Цинны, он не сможет сотворить больше ни одного шедевра для меня, ведь его больше нет!

Вдыхаю глубоко, так, что грудь чуть не выпадает из корсета, а кружево нижнего белья неприятно скользит по нежной коже бедра, при каждом моем движении. Я чувствую себя грязной, даже вульгарной.

Сегодня день моей свадьбы, а я не чувствую радости, только неприязнь ко всему происходящему, и страх, дикий животный страх.

Они хотят опорочить этот день, выставить его напоказ для этих животных, жаждущих лишь зрелищ, ведь хлеба у них снова вдоволь.

– Китнисс? – это Эффи. – Моя дорогая, – она подходит и крепко прижимает меня к себе, завидев мои слезы, – Тише, тише, – обнимает и гладит по волосам, невзирая на прическу великолепной красоты, раньше она бы этого не сделала, война меняет всех.

– Сегодня день твоей свадьбы, иди и сделай так, чтобы каждый из них упал к твоим ногам, – она отступает на шаг и легонько подталкивает меня к выходу.

Робкими, несмелыми шагами я иду вперед, в моей голове мысли, какие-то корявые, несобранные, будто маленькая шкатулочка с «драгоценностями», стоящая у Прим на комоде. В ней полно пуговиц, смятых фотографий, стеклянных бриллиантов, колец из фольги, все это ей дорого, она их не выкидывает, иногда перебирает, что-то вспоминает, а я бы с радостью избавилась бы от своих мыслей и тревог. Скинула бы платье, сорвала это колье с шеи, расплела бы волосы и ушла, убежала, уехала бы далеко, но не могу.

– Думай о том, кто ждет тебя у алтаря, и ты со всем справишься, – шепнула Эффи.

***

Белая дорожка, усыпанная лепестками красных роз, как банально, торжество нашего с Питом бракосочетания проходит в наикрасивейшей аллее столицы Панема. Живая изгородь над головой, в воздухе витает аромат цветов, оформление взяла на себя Эффи, целиком и полностью, начиная от моего платья и заканчивая салфетками, лежащими на столиках. Для нее это лишь в радость, заниматься оформлением «самого счастливого» дня в жизни своих любимых победителей. И я ей за это благодарна.

Стоит мне сделать первый шаг.

Щелк!

Фотографы пытаются запечатлеть этот момент. Мне обещали, что этих проныр будет немного, и я их не замечу. Ложь.

Ложь кругом, и эта свадьба сплошная фикция, опять с Питом мы участвуем в этом цирке на публику, нас никогда не оставят в покое. Война окончена, но мы вновь в центре внимания.

Ненавидела Сноу. Ненавижу Койн. Буду ненавидеть каждого, кто попытается влезть в мою жизнь.

Иду одна, за руку меня никто не держит. Отца у меня нет. Я привыкла с ранних лет справляться со всем сама, справлюсь и с этим, просто еще один спектакль. Сколько их было? До алтаря всего пара метров, прибавляю скорости и нацепляю на лицо ослепительную улыбку, да такую, что скулы сводит.

Шаг.

Туфли ужасно неудобные.

Шаг.

Как бы, не упасть.

Шаг.

Почему здесь так душно.

Шаг.

Кругом люди, большинство из них я знаю, но есть и незнакомые лица, но каждый без исключения улыбается мне, искренне ли эти улыбки, рады ли они по-настоящему?

Шаг.

А вот и мой будущий муж. Пит не отрывает от меня восхищенных глаз. Нет, сейчас ты восхищаешься не мной, не Китнисс Эвердин, а бездушной Капитолийской куколкой. Но как же мне страшно, защити меня, увези от всех, спрячь. Нужна твоя поддержка, твоя рука.

Рука и сердце.

Он смотрит мне в глаза и протягивает руку. Он красивый, белоснежный костюм сидит идеально. Меня начинает лихорадить, руки трясутся, чтобы скрыть это, я сжимаю крепче букет и чуть не вскрикиваю от боли, острый шип красной розы, впивается мне в безымянный палец. Розы, только сейчас замечаю букетик в моих руках. Красные розы, а в середине, выделяясь ото всех – белая.

Белая роза.

Успокойся, Китнисс, это всего лишь цветок, дыши и не подавай виду, что тебе страшно.

Я как будто слышу в голове безумный смех старика, как будто он рядом, он наблюдает за мной сквозь толпу гостей. Напоминает о том, что мы лишь шахматные фигуры на черно-белой доске. Пешки, ведомые страхом.

Ничего не закончилось, Сойка. Она устранила меня, она пойдет на все ради власти.

Ты все еще в игре.

Ты следующая.

Лихорадочно соображаю, изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не завертеть головой и не начать искать Койн.

Нет!

Одергиваю себя, нельзя, я невеста, сейчас я иду к алтарю, и меня не должно волновать ничего кроме своего жениха, что касается Пита, он видимо замечает мое состояние, и напрягается всем телом, взгляд его становится более суровым и решительным.

Давай, Китнисс, осталось совсем чуть-чуть ещё…

Шаг.

И я нежно вкладываю свою руку в ладонь Пита.

Возможно, так может показаться со стороны. Нет, на самом же деле я хватаюсь за него, как за спасительный круг, он моя опора, моя поддержка, теперь я в безопасности.

«В чем дело?» – читаю я в его глазах.

– Мне страшно, – шепчу я чуть слышно, так, чтобы услышал только он.

– Я люблю тебя, – отвечает мне Пит и улыбается, а вокруг разносится вздох умиления и шепот.

По телу разливается тепло, он укроет меня от всех невзгод и от вездесущих фотографов.

Этим вечером мы сбережем наш хрупкий мирок от посторонних глаз.

Свадебный алтарь представляет из себя небольшой пьедестал, арку и что-то вроде купола над нами. Выглядит как-то пафосно, вычурно, но я пытаюсь не обращать на это внимания. Мы решили, что не будет никаких свадебных клятв жениха и невесты, это слишком личное, точно не для любопытных зевак, собравшихся в домашних халатах у телевизоров, жаждущих лишь сплетен и горячих новостей.

Мужчина, который взял на себя ответственность вести церемонию, явно волнуется, хотя голос у него и спокойный, размеренный, можно даже сказать очень приятный, но его выдают пальцы, которые теребят край пиджака, но видимо, кроме меня этого никто и не замечает. Сначала он начинает восхвалять нас, приносить свою благодарность, от лица всех жителей Капитолия и Дистриктов. Хочется крикнуть ему, чтобы он заткнулся, я не хочу слышать этого в день своей свадьбы, хотя я знаю, что он не желает меня обидеть, а даже наоборот, сделать нам приятно, но откуда же ему знать, что все это я стараюсь забыть как страшный сон. И вот когда он спросил, готова ли я стать женой Пита, готова ли я жить с ним в горе и радости, в болезни и здравии. В глазах моих на секунду помутнело, а слова так и остались непроизнесенными. Вокруг повисло неловкое молчание, а во взгляде Пита читался неподдельный страх, он сжимает мою руку сильнее и это будто выводит меня из оцепенения.

– Да, – произношу на выдохе я.

– А вы? – повторяет свой вопрос, только уже адресованный Питу, мужчина, который еще сильнее затеребил свой пиджачок после моего маленького фиаско.

– Да, – вторит мне Пит.

Как в тумане, вижу бархатную подушечку, а на ней два кольца. Единственное в чем нам предоставили выбор – кольца. У нас с Питом обычные золотые, без бриллиантов и прочего. Он бережно берет кольцо, его лицо выражает сосредоточенность и уверенность, и я не смогла сдержать улыбки, когда же пришла моя очередь, руки у меня дрожали так, что казалось, я даже не смогу надеть кольцо Питу на палец.

Но вот все уже все было позади: обмен кольцами, произнесение заветных слов.

И я облегченно выдохнула.

– Тогда объявляю вас мужем и женой, можете поцеловать невесту, Мистер Мелларк,– и на наших лицах расплывается улыбка, пусть не мы решили сыграть эту свадьбу, но осознание того, что я теперь его жена, его женщина, а он мой, целиком и полностью, приносит эйфорию и, возможно, именно в этом и заключается моё счастье.

Через несколько мгновений все взрываются аплодисментами, криками, мой муж обнимает меня за талию и тянется к моим губам, оставляя на них легкий, едва весомый поцелуй.

– Эй, разве это поцелуй, – кричит наш ментор, и все заливаются смехом.

Я тянусь к уху Пита и с улыбкой произношу, так чтобы это услышал только мой муж.

– Это самая отвратительная свадьба, которую можно было придумать.

– Зато теперь ты от меня никуда не денешься, – шепчет мне Пит на ухо и целует.

Уже по-настоящему.

Все следующие часы мы только и успеваем принимать поздравления, целоваться на камеру. К нам то и дело подбегает Прим, моя сестра знает, что все это – липа, но это не мешает ей веселиться.

– Здесь так чудесно, – возбужденно начинает щебетать Эффи

– Здесь отвратительно, – ворчит подошедший, только что Хеймитч, – и поэтому единственный выход скрасить это торжество, – последнее слово он выделяет особенно сильно, – пить! – он демонстрирует нам свой до краев наполненный стакан чем-то горячительным и начинает смеяться.

Эффи только раскрывает рот, для того чтобы одернуть нашего ментора или сказать что-то колкое, но ее прерывает, тактичное покашливание за нашими спинами.

– Не будем вам мешать, – протягивает Хеймитч и уводит Эффи за собой.

– Мои поздравления, Мистер и Миссис Мелларк, – произносит Президент Койн, и расплывается в улыбке, которая больше походит на волчий оскал, а глаза так и источают холод и ненависть.

– Большое спасибо, – отвечает Пит за нас двоих, и крепче сжимает мою руку, как бы предупреждая меня, не ляпнуть чего-нибудь лишнего.

И, кажется, Президент решила ограничиться лишь этим сухим поздравлением и уже собралась развернуться и отправиться восвояси, как остановилась и пристально посмотрела на Пита, это должно было выглядеть естественно, но фальшь и наигранность просматривалась в каждом ее движении.

– Вы так и не надумали принять мое предложение, Пит?

– Нет, я еще об этом не думал, – непринужденно отвечает мой муж.

– Очень жаль, – ядовито сказала Президент. – Советую вам хорошенько подумать, я не предлагаю дважды, – она развернулась и зашагала прочь.

– Что? – недоуменно произнесла я. – Предложение, о чем это она?

– Я… – Пита хотел было мне все объяснить, но его прервал вновь появившейся Хеймитч.

– Можете уходить отсюда, ребята, шоу закончено, гостям уже не до вас. Вы что не слышите? Уезжайте из этого ада, – заметив наши удивленные лица, он стал подгонять нас.

– Да куда идти-то? – не выдержал Пит.

– В твои бывшие владения, – ехидно ответил ментор.

– Хорошо, – сказал Пит и, взяв меня за руку, повел дальше от этого балагана и изрядно подвыпивших гостей.

– Поздравляю, – крикнул напоследок Хеймитч и зашагал прочь от нас.

– Так что хотела от тебя Койн, – интересуюсь я, как только мы отказываемся в Президентском дворце.

– Она хотела предложить мне наиважнейшую должность у себя под боком, – ответил он, пожимая плечами.

– А ты? – в душе у меня зародилось сомнение, и я с замиранием сердца ждала его ответа.

– А я надеюсь, что это был последний раз, когда мы приезжаем сюда, и, конечно, я не намерен здесь оставаться и оставлять тебя одну я тоже не намерен, – он целует меня в плечо, и мы останавливаемся перед дверью.

– По традиции, – говорит он, – я должен внести тебя на руках в свой дом.

– Но Пит, этот дом не твой… – хочу возразить я.

– Да какая разница! – сквозь смех кричит он, подхватывая меня на руки, и ногой распахивает дверь.

Но наш смех тут же прерывается, как только мы видим, что это за комната.

В эту комнату он затащил меня после первой встречи с Гейлом, который был прикован цепями к полу, в этой комнате он изнасиловал меня, в этой комнате мы жили и каждый день боялись, того, что Сноу узнает правду.

– Китнисс, если хочешь, мы уйдем, – Пит тот час опускает меня на пол.

– Нет, – я прикладываю палец к его губам, заставляя тем самым замолчать. – Я устала жить прошлым, – говорю я, смотря в его глаза, а потом поддаюсь порыву и целую. Его губы такие желанные и нежные, что мне стоит больших усилий оторваться от них.

– Пойдем, – я взяла его за руку и повела вглубь, – Господи, ты только посмотри на это, – удивленно воскликнула я, указывая рукой на коробки и свертки всех цветов и размеров, лежащих у наших ног.

– Наши свадебные подарки, – подытожил Пит.

Но нас прервал стук в дверь.

– Можно нас оставить в покое хотя бы сейчас, сколько можно нас донимать, если это какой-нибудь репортер, клянусь, Китнисс, я убью его, – разозлился Пит, но все же пошел открывать дверь, названным гостям.

Я с интересом ходила вокруг этой цветастой горы, рассматривая коробки, почти на каждой из них было написано “Мистеру и Миссис Мелларк”, но мое внимание привлек невзрачный, совсем маленький и тонкий конверт с надписью “Китнисс Эвердин”. Я осторожно взяла его в руки, но тут услышала шаги и спрятала в складках платья таинственное послание. Не знаю, почему я так поступила, но меня не покидало чувство, что этот конверт предназначен только для меня.

Пит вернулся с двумя бокалами и бутылкой чего-то алкогольного.

– Что это? – удивилась я.

– По-видимому, это – ещё один подарок. Ты ведь не против? – он откупоривает бутылку.

– Конечно, нет, – говорю, несмело сжимая в руках конверт. – Как никак сегодня день нашей свадьбы, но для начала я пойду переоденусь, а то в этом платье даже дышать сложно, не то что двигаться. Я быстро.

– Я жду тебя.

Быстрыми шагами захожу в ванную и встаю перед зеркалом, пытаясь выровнять дыхание. День сегодня был насыщенным, ещё и это письмо. Зачем я спрятала его от Пита, мы муж и жена, у нас не должно быть друг от друга секретов, даже по таким мелочам. Вглядываюсь в свое отражение, вид уставший, макияж немного смазан, но в принципе, я выгляжу довольно сносно.

Сегодня наша первая брачная ночь, и эта мысль заставляет меня смущенно улыбнуться.

Прикосновение холодных пальцев к моему плечу заставило меня вздрогнуть и прервать мысли.

– Ты напугал меня, – приглушенно говорю я, поворачиваясь в его сторону, странно, что я не услышала его шаги, но сейчас это не главное.

Его рука спускается ниже, снимая бретели моего платья.

Ниже.

– Пит? – он старательно пытается избежать моего взгляда, движение его становятся все резче и грубее. – Прекрати, – прошу я, он упорно продолжает смотреть куда угодно, лишь ни мне в глаза

– Посмотри на меня, – требую я, вызволяясь из плена его рук, он останавливается и поднимает голову.

Смотрит, не отрывая глаз, опасливо, казалось, даже не моргает.

Сердце в груди делает кульбит, по коже неприятно побежали мурашки, приподнимая волоски.

У него приступ.

Я уверена в моих глазах бушевало море эмоций, одним из которых, был страх.

Липкий, грязный, тягучий страх.

Мой муж смотрел на меня хищником. Как в замедленной съемке я видела ухмылку на его лице, и движение сильных рук, тянущихся ко мне, к моей шее. Но тут все оборвалось, меня как будто резким движением выдернули из-под воды, и вернуло в реальность.

В тот самый момент, когда он со всей силы припечатал меня к стене ванной комнаты, из меня вышибло весь воздух, а руки его все сильнее и сильнее смыкались на моей шее, затрудняя проступание кислорода.

– Пожалуйста. Отпусти…

Этого просто не может быть! Меня тошнило, и сердце стучало где-то у горла

Слабость.

– Отпусти, – хрипела я.

Руки мои безвольно повисли вдоль туловища, то сжимаясь в кулаки, то разжимаясь, как у сломанной куклы. Шея продолжала болезненно пульсировать, но с каждой попыткой вздохнуть, я соображала все слабее. Из последних сил, я подняла руку и аккуратно притронулась пальчиком к его щеке.

– Я… люблю… тебя… – старый трюк, но он должен сработать, всегда срабатывал, он сильнее сдавил мою шею пальцами и резко отпустил.

Я попыталась облегченно вздохнуть и набрать в грудь больше воздуха, но тишину разорвал хлесткий звук пощечины. Тут я почувствовала, как шея моя прогнулась вниз, а щеку обожгло огнем, не удержавшись на ногах, я полетела на кафельный пол.

– Любишь? – взревел он, так страшно мне не было еще никогда, он смотрел на меня так, будто хотел разорвать на куски. Опустился на колени, схватил меня за волосы и скривился, уголками губ.

– Ну, давай, Китнисс, покажи мне свою любовь, – шепнул он мне на ухо, определенно упиваясь моей беспомощностью, ядовито оскалившись, Пит рванул на себя подол моего платья, с оглушительным треском разрывая шелковую ткань. Я, еще не успевшая отойти от пощечины, приподнялась на локтях и в ужасе поняла, какого доказательства моей любви он хочет. Я опешила, и с приоткрытых губ моих слетел крик то ли мольбы, то ли отчаяния.

– Пит, – слащаво протянула я, вырываясь так остервенело, как только было способно мое обессиленное тело. – Отпусти, нет, не надо, прошу тебя, – молю я, брыкаясь, я попыталась оттолкнуть его, пихнуть ногами, но это лишь ускоряло процесс трансформации моего платья в рваную тряпку, мгновенье, и подол был оторван, а рука его уже исследовала мои бедра, оставляя на них красные отметины его пальцев.

В панике я смотрела на его действия, Боже, как же он упивается моей непокорностью, моим ужасом, отчаянием, вот он уже и добрался до границы моего белья. Шелкового, кружевного, приготовленного специально для брачной ночи, но что-то мне подсказывает, что он не обратит на него никакого внимания.

– Нет. Никогда, – взвыла я, царапая его лицо

– Теперь ты моя жена и будешь делать все, что я тебе прикажу!

Прикажу…

Я сдалась, больше не двигаясь, сил не осталось, чем скорее закончится этот ад, тем лучше для нас двоих. Казалось, я больше не ощущала ничего, все происходит не со мной, не здесь… не с ним.

Мой Пит, прости, этот зверюга истязает тело твоей жены, я оставила попытки остановить его. Слеза стекает по моей покрасневшей щеке, а я даже не предпринимаю попыток, стереть ее. Скрыть он него признак своей слабости.

Я слабая.

Погруженная слишком глубоко в свои мысли не замечаю, что его руки больше не касаются меня.

– Уходи, – он резко вскочил на ноги, так резко, что у меня перехватило дыхание.

Я практически отползла от него, в смятении скользя голыми ногами по гладкому холодному полу, так что остатки моего платья задрались, окончательно открывая мои ягодицы.

За пеленой слез, я и не заметила его взгляд: отрешенный, стеклянный.

Пит борется с ним, это еще не победа, но уже что-то.

– Ты что, оглохла? – он хватает меня за локоть, рывком поднимая с пола, и толкает к выходу, – иди, – а сам остается стоять на месте, отвернувшись от меня, и сжимает голову руками.

Первой моей мыслью действительно было убежать, но я остановилась.

Секунда на раздумья, всего секунда.

Я порывисто прижимаюсь всем телом к его спине, он дрожит.

– Нет, мы справимся вместе, помнишь? – он дергается, шарахается от меня, как от прокаженной.

– Ты что, действительно не понимаешь, не понимаешь, чего мне стоит сдерживать его, прямо сейчас, я хочу вцепиться в твое тело и сделать невесть что, Китнисс, прошу, уходи, – орет он.

А я стою и не могу сделать ни шагу, ноги будто приросли к полу.

– Убирайся! Проваливай! – он хватает меня и буквально выталкивает за дверь. – Закрой дверь, Китнисс, прошу закрой, я не смогу его долго сдерживать, – стонет он.

Я захлопываю дверь и поворачиваю маленький ключик в замке, теперь я в безопасности, но я бросила Пита совсем одного бороться один на один со своими демонами. По ту сторону двери тихо, но не менее страшно, я почти успокаиваюсь, и думаю, что все обошлось, он смог побороть себя, что закрытая дверь всего лишь для того, чтобы перестраховаться.

Как тут же на нее сыплется град ударов.

Один, два, три…

– Открой, стерва, дрянь, чертова шлюха! – кричит переродок за моей спиной, голосом моего самого любимого мужчины.

Я тихонько сползла вдоль преграды, разделяющей нас, и больше не сдвинулась, не в силах пошевелится. Разгоряченную кожу, там, где ее касался Пит, жгло, шея продолжала болезненно пульсировать, взгляд упал на ноги, а слезы сплошной пеленой текли по щекам. Казалось, даже сердце перестало биться…

– Ненавижу тебя, – град ругательств сыпался на меня, больно.

Каждое его слово ранило сильнее ножа.

Я больше не могу.

Я зажмурилась и закричала, пытаясь, выплеснуть из жизни тот ужас и то страдание, которое я успела пережить за этот вечер.

А он смеется, там за дверью, бешено стуча в нее кулаками, и смеется, наслаждаясь моей болью.

========== Глава 17 ==========

Комментарий к Глава 17

После длительного перерыва я вновь выкладываю главу.

(На свой страх и риск)

Не знаю, остались ли у меня читатели, но, ребят, если таковые имеются пишите отзывы. Мне будет приятно)

POV Китнисс

Его безумные крики за дверью стихли, он больше не стучит кулаками в дверь, не осыпает меня ругательствами.

Тишина.

Такая пугающая. Такая невыносимая. В моих висках стучит, руки саднит в тех местах, где меня касался Пит. Вернее, его второе Я, что жаждет моей смерти и, видимо, моего тела.

Я больше не плачу, слез нет. Но в голове моей один вопрос.

За что?

Неужели мы мало настрадались, неужели не заслужили хоть немного счастья.

На слабых ногах пытаюсь подняться, но не выходит, они подкашиваются, и я с оглушительным, как мне кажется, грохотом падаю на пол. А рядом опускается то самое послание, что я спрятала от Пита. Кажется, это было целую вечность назад, ведь тогда я была его счастливой молодой женой, что готовилась к первой брачной ночи.

Опускаю глаза на свои ноги, они в царапинах и синяках, начинающих только-только приобретать свой пугающий оттенок, а чудное платье превратилось в рваную тряпку, свалявшуюся на моих бедрах.

Из меня вырывается нервный смешок, который я даже не пытаюсь подавить, кажется, я неторопливо схожу с ума.

Чокнутая сойка. Свихнувшийся Символ Восстания.

Медленно разворачиваю конверт. И с каждой прочитанной строчкой в груди затягивается тугой узел, мешающий сделать и вдох.

Этого не может быть! Не может!

Стучит в голове.

Я не стану поздравлять вас со свадьбой, Мисс Эвердин. Мое письмо будет разительно отличаться. Не нужно задаваться вопросом, как мне удалось передать вам его. Я уже мертв. И я предлагаю вам помощь, Китнисс, и вы примите ее этой ночью, я уверен. Вы оказались не так умны, моя дорогая, меня нет. Я загниваю, лежа где-то в земле, ну, а вы же гниете живьем от беспомощности, что может быть хуже нее? Вы ощущаете, осознаете происходящее, но увы, что-то предпринять, изменить вы не в силах. Ты доверилась врагу. Койн не так проста, а ты снова запуталась в собственных силках, юная охотница. Она – враг. И сегодня я могу предложить тебе мой способ расправы, ты с ним знакома. Яд. Это будет мой свадебный подарок, ключ к вашей свободе.

Пакетик с ядом вклеен в конверт.

Пять минут – и Альма Койн присоединится ко мне, а вы наконец обретете потерянные крылья.

P.S. Я делаю это лишь для того, чтобы показать, что вы оказались не правы, слепо доверившись этой женщине.

Кориолан Сноу

Листок выпадает из рук, я будто физически ощущаю присутствие бывшего Президента, в нос лезет аромат роз, смешанный с вонью разложившейся плоти. Он проникает все глубже и глубже в ноздри, в голове адски пульсируют воспоминания. Самые отвратные моменты моей жизни, все из-за этого человека, он лежит в могиле, но не перестает отравлять мою жизнь своим ядом. Ядом змеи. Меня рвет прямо на пол, рвет, пока из глаз текут слезы. Из меня выходит вся боль, все то дерьмо, что накопилось за годы. Я не невинная чистая мученица, не святой Символ. Я такая же, как Сноу, ведь я приму его подарок.

Обессилено отползаю в сторону и дрожащей рукой утираю рот, нащупываю конверт и зажимаю пакетик крепко в кулаке, предпринимаю ещё одну попытки встать. На ватных ногах подхожу к двери в ванную, прислоняюсь к ней влажным от пота лбом.

– Я скоро вернусь, – шепчу, проводя нежно рукой по преграде, разделяющей нас, представляя, что это не холодное гладкое дерево, а теплая щека моего мужа.

Может, это были наши последние секунды, проведенные вместе.

Шатаясь, выхожу в коридор, попутно бросая взгляд на открытую бутылку шампанского, от которого исходит несвойственный ему запах, и на осколки фужера, такого некогда красивого фужера… Лишь сильнее сжимаю в руке заветный подарок и выхожу.

В коридорах пусто, все гуляют на моей свадьбе, а вот и та самая дверь, за которой скрывается моя жертва. В крови играет адреналин, а я иду полуголая по президентскому дворцу, сжимая в руке яд. Сегодня я собираюсь прикончить Альму Койн, ну, а если что-то пойдет не так, она прикончит меня, и все это наконец закончится.

Я в любом случае обрету свободу.

Стучу в дверь, секунда, две, три. И она распахивается. Женщина не спала, хоть и время позднее, она ждала вестей обо мне, но я явилась сама.

На ее лице столько эмоций, но четче всего читается удивление.

Удивлена, что я ещё жива?

Койн медленно отходит в сторону, пропуская внутрь, она настолько удивлена, что даже не произносит ни звука.

Напряжение в комнате нарастает с каждой секундой.

Я стою к ней спиной и задаюсь вопросом, почему она бездействует? Ответ прост: Президент слишком растеряна. Хлопок двери заставляет вздрогнуть, но я не поворачиваюсь, только сильнее сжимаю яд в руке. Койн обходит меня и становится спиной к окну, из которого открывается чудный вид на город. Безумно красиво.

– Скоро начнется салют в честь вашей свадьбы, – задумчивым тоном говорит она, скорее самой себе, – Мне раньше никогда не доводилось его наблюдать, никогда… Я специально заказала его, – после долгой паузы произносит она, будто с сожалением.

– Можно воды? – хрипло прошу я, сглатывая слюну, в горле действительно пересохло.

Она резко поворачивается, будто только-только вспомнила о моем присутствии, растеряно окидывает меня взглядом, остановившись на моих ногах.

– Да, конечно.

В комнату входит безгласая, неся серебряный поднос, а на нем большой графин и два стакана. Девушка тихо, не создавая ни единого звука, наливает прозрачную жидкость и уходит, оставляя нас вдвоем.

Я все жду, когда в комнате появится охрана, когда же миротворцы наконец повяжут меня, но этого не происходит, и это пугает ещё больше. Койн медлит, с каждой секундой давая мне возможность сделать то, зачем пришла.

Что творится в голове у этой женщины? Догадалась ли, для чего я пришла?

Но мои мысли прерывает резкий шум за окном.

Мне и раньше доводилось видеть его. Фонтан искр на ночном небе, но этот особенный. Это действительно очень красиво.

Оранжевое с белым мерцанием, зеленые цветы с белыми искрами, рубиново-красное с белым, фиолетовое с белым мерцание, золотые короны, белые мерцающие облака. Огни сменяют друг друга так резко и быстро, тая в ночном небе, рассыпаясь на тысячи маленьких иск. Я так засмотрелась, что чуть не забыла, зачем пришла сюда.

Чтобы убить.

Пока Президент Койн увлеченно рассматривает салют за окном, я резким движением высыпаю яд в её стакан с водой. И прозрачная жидкость очень быстро поглощает порошок. Будто ничего и не было.

Едва ли я успеваю убрать руку, как она поворачивается, с восторженно горящими глазами, как маленькая девочка. Я беру свой стакан и обхватываю его двумя руками, пытаясь скрыть дрожь. В моей крови играет адреналин и хочется хохотать, как сумасшедшей. Мне еле-еле удается сохранять спокойствие.

– Вы не спросите меня, почему я в таком виде? – сипло спрашиваю я.

– Я могу только догадываться

– Это Пит, – я пристально смотрю на нее, ожидая хоть какой-нибудь реакции, но нет. Ни один мускул не дернулся на её лице.

– Какой ужас, – но в глазах ее холод и разочарование.

Какой ужас, что не добил.

Я медленно ставлю стакан на поднос и подхожу к ней ближе. Поднимаю лоскуты платья, демонстрируя ей красные полосы и багровые синяки, тянущиеся по моим ногам, мои руки поднимаются выше, показывая шею, я резко дергаю лиф платья, и на пол падают несколько драгоценных камней. Она смотри на меня с омерзением, взгляд ее блуждает по моим ногам и рукам, даже губы ее кривятся, то ли в ухмылке, то ли действительно ей настолько неприятно, то ли все вместе.

А мой взгляд источает лишь ненависть к этой женщине. Смотрю на неё, не мигая, а по щеке уже стекает слеза, уже не пытаюсь сдерживаться, какой смысл?

– Вам понравилось зрелище? – спрашиваю я полным горечи голосом.

– Я не понимаю о чем ты, Китнисс, – она поднимает глаза к моему лицу и с интересом смотрит.

Да все ты понимаешь, старая стерва.

– Вы думаете, я настолько глупа? – я истерично хмыкаю. – Это вы прислали то шампанское с ядом, чтобы спровоцировать его, для того чтобы убить меня его руками. Признаю, это очень умно, одним выстрелом двоих… его признали бы больным, – мой голос все громче и громче, ее взгляд все холоднее и холоднее.