Текст книги "Путешествие в Древность (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Следующие часа полтора мы работали молча. Я тащила к отвалу очередное ведро, когда налетел первый порыв ветра. Следующий тоже себя ждать не заставил. Посмотрев в направлении их источника, я от души выругалась и, вывалив землю, заорала на весь раскоп:

– Свистать всех наверх! Туча идет, надо ставить палатку на могилу!

Из ямы показались сначала голова, а потом и всё тело Волосатого, за ним выбралась Алиса и уставилась на приближающуюся тучу.

– Твою мать! Надеюсь, шеф пришлет еще народу, а то как бы не залило могилу… Не высушим же потом!

– Что-то случилось? – Том с обеспокоенным выражением на лице присоединился к нашей гоп-компании.

– Гроза идет, – Сашка кивнул на стоящий рядом с курганом оранжевый купол. – Давайте, ставим палатку и крепим растяжки, чтоб не сдуло.

– Окопать надо еще, чтобы вода под тент не пошла.

Следующие минут пятнадцать мы судорожно устанавливали огромную палатку на нужное место и окапывали ее по краям, создавая из земли защитные бортики. Лиске пришла в голову идея выкопать еще и отводящие каналы, что мы и начали реализовывать, копая маленькие траншейки. Конечно, при этом сам раскоп был нами безбожно испорчен, но зато, если воды будет много, а ее БУДЕТ много, шансов сохранить могилу сухой будет куда больше.

Первые крупные капли дождя загнали нас внутрь палатки. А еще через несколько минут мне показалось, что какой-то великан со всей дури ударил по палатке. От срыва ее спасли хорошо натянутые растяжки и привычная расстановка по углам – мы с Алисой и Волосатый со всей дури вцепились в стойки и умудрились удержать. Том смотрел на нас большими глазами, в которых явно читалось: “Что это было?!”

– Девки, давайте наружу! Надо растяжки держать, тут не вытянем! – крик Сашки перекрыл усиливающийся шум дождя. Мы переглянулись и рыбками выскользнули в приоткрытую щель входа.

На улице творился ад. Крупные капли больно хлестали по коже, подгоняемые порывами ветра. Я вцепилась в ближайшую ко мне растяжку и почувствовала, как веревка заскользила между пальцами. Твою мать!!! Минутой позже – и палатка с одного конца осталась бы без крепления! Намотав стропу на руки, я со всей силы уперлась ногами, даже не пытаясь отбросить с лица волосы. Для этого мне пришлось бы освободить от веревки одну руку, что было равносильно тому, что я просто отпустила бы растяжку.

В паре метров от себя я увидела Сашку, точно так же держащего в руках вторую растяжку. Их что, все посрывало?! Кошмар…

Очередной порыв ветра хлестанул меня по спине, и я почувствовала, что дождь уже вовсе и не дождь, а, скорее, мелкий град. Вокруг ног по щиколотку бурлила дождевая вода, по температуре не сильно отличавшаяся от воды в Катуни. Духи, только бы могилу не залило… Если наши находки всплывут, столько информации потеряем… И кости в такой шикарной сохранности, как их потом сушить?! Ай, блин! Долбаный град! Больно!

А еще через пятнадцать минут все закончилось. Туча, налетев неожиданно, свирепствовала меньше получаса, но нанесла такой урон, что без мата не опишешь. Раскоп превратился в “озерный край”. Мы со страхом нырнули в палатку и не сдержали вздохов облегчения: вода прошла под тент незначительно, намочив только стенки могильной ямы. Луж в самой могиле не наблюдалось, находки остались сухими. Значит, наш “археологический подвиг” с удержанием палатки был не зря.

Посовещавшись, мы взяли тазики для сбора земли и пошли вычерпывать воду. Если вода уйдет в землю поблизости от открытого раскопа, будет очень плохо…

Вычерпывание воды больше напоминало детскую игру в куличики из грязи – ее было, вместе с водой, по щиколотку. Более-менее приведя в порядок основной раскоп, мы увидели приближающихся со стороны дороги ребят во главе с Палычем.

– Что с могилой?! Залило?! – голос шефа был полон неподдельного трагизма.

– Нет, вовремя палатку поставили и окопали, – Алиска разогнулась, выкидывая из раскопа очередную порцию воды.

– А чего мокрые такие? Под дождиком танцевали? – Сережа выступил из-за спины шефа и с откровенной насмешкой уставился на меня.

– Растяжки держали, чтобы не сдуло, – я бросила на него уничтожающий взгляд и отвернулась. Но услышала из-за спины издевательское:

– То-оже мне, спасители раскопа нашлись!

Этого я не стерпела. Бросив тазик, я выбралась из раскопа и широкими шагами направилась к ухмыляющемуся Сереже. Обычно я существо мирное, но тут он меня откровенно взбесил. И откуда только сила взялась?

Сережа отскочил от меня, держась за грязную и покрасневшую щеку, по которой прошлась моя рука.

– Еще раз вякнешь – врежу сильнее.

– Ты…

– Сергей, иди за остальными тазиками. Надо раскоп приводить в порядок, – шеф остановил назревающую драку. – Даша, Том, Алиса, Саша – в лагерь. Мыться и сушиться. Мыться пойдете на базу, в душ вас бесплатно пустят. Все, вперед!

Я молча развернулась и кивнула Тому, переходя на английский.

– Идем в лагерь за вещами, а потом мыться и сушиться.

Он молча кивнул мне, подбирая свою лопату.

Мы шли по дороге в полном молчании, а к лагерю почти подплывали сквозь покрытую водой траву. Не так много, в принципе. Если дождей не будет – послезавтра уже все высохнет.

– Даша, мы на реку пойдем? Она же после дождя…

– Нет, на базу. Шеф нам устроил поход к благам цивилизации, – я устало улыбнулась Тому, тихо надеясь на то, что дождь ни нашу с Алисой, ни палатку Тома не затронул.

– Так там будет горячая вода? – в голосе Тома плещется нескрываемое веселье.

– И не только вода! – я смеюсь в ответ, радуясь смене его настроения. – Иди за вещами давай!

Через двадцать минут мы, замерзшие и предвкушающие блаженство горячей воды, разбежались по женской и мужской половинам бани, находящейся на стоящей рядом с лагерем турбазе. И наружу мы с Алиской вылезли только минут через сорок – как же там было хорошо!

От распаренной кожи поднимался легкий дымок, а залитый дождевой водой лес уже не казался таким мерзким и холодным. Хотелось в лагерь – поближе к огню чадыра, закутаться в теплый свитер, нацепить шерстяные носки, выпить горячего чаю или чего покрепче и завалиться спать.

На моей талии неожиданно сомкнулись руки подошедшего сзади Тома. Надо же, я даже не слышала, как он подкрался… Я не стала дергаться и расслабленно откинулась ему на грудь. Стало еще уютнее. Словно так все и должно быть.

– Прости меня.

– За что? – я не стала поворачивать голову, только тряхнула волосами, прижимаясь сильнее. Руки Тома не заставили себя ждать, сомкнувшись в плотное кольцо.

– За сегодняшнее. Ты действительно не фарфоровая статуэтка – я не ожидал, что хрупкая женщина может противостоять стихии так, как ты сегодня это делала.

– Я же была не одна. Алиса…

– Я сейчас говорю о тебе. Мне говорили, что русские женщины отличаются от англичанок, и вообще…

– Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут! – я повернулась к нему и заглянула в глаза. – Том, не извиняйся. Ты так поступаешь потому, что для тебя это нормально – ты так воспитан. И это здорово. А я поступаю так, потому что так привыкла. Я привыкла к физической работе, я привыкла сама давать сдачи…

– Да, Сергею ты сегодня влепила знатно!

Мы одновременно рассмеялись, отчего с моей души упал последний камешек.

– Кстати, хотела спросить. Ты хочешь поехать в разведку? – я хитро сощурилась, глядя на него снизу вверх.

– Хочу, конечно! А когда?

– Ориентировочно – через три дня. На неделю.

– Я еду! Только…

– Что? – мне почему-то стало не по себе от этого “только”…

– Даша, я должен буду уехать через десять дней. Я сбежал на месяц, и мне…

– Том, я все понимаю – работа, да и вообще…

А чего я, собственно, ожидала? Любая сказка имеет свойство заканчиваться. Скоро закончится и эта.

– Ладно, давай не будем о грустном. Пошли в лагерь, – я сделала шаг в сторону, освобождаясь от его объятий и протягивая руку за пакетом с вещами.

– А Алиса и Саша?

– Я думаю, им будет лучше без нас, – я подмигнула ему и улыбнулась. Только улыбка вышла какой-то грустной…

В чадыре мы просидели до ночи. Наплевав на гендерное разделение посадочных мест, мы с Томом забились в уголок на мужской половине и сидели в обнимку, грея руки кружками с глинтвейном. Шеф смилостивился и самолично вскрыл Неприкосновенный Запас, выудив из него две бутыли красного вина. Алиска ушла около полуночи, за ней потихоньку потянулись остальные. Мы сидели почти до двух ночи, подкармливая огонь и допивая остывающий на камнях у очага глинтвейн. В голове установилась какая-то звенящая легкость, обозначающая, что меня все-таки накрыла небольшая степень опьянения.

– Пошли спать? Вставать рано – мы завтра дежурим, – я потянулась, разминая руки и шею.

– Пошли.

Том помог мне подняться, беззлобно посмеявшись над моей легкой раскоординированностью движений.

Добравшись до палаток, мы повернулись каждый к своей. Ни у кого не хватало смелости предложить остаться вместе и на сегодняшнюю ночь, хотя очень хотелось…

Я раскрыла внешний тент и обомлела. В “предбаннике”, кроме моей и Алискиной обуви, стояла пара здоровенных резиновых сапог. Аккуратно заглянув во внутренний тент, я увидела там два силуэта, один из которых явно принадлежал Алисе, а второй, судя по прическе – Волосатому… Вот это номер! Кажется, спать мне сегодня придется в чадыре.

– Все в порядке? – Том подошел ко мне и положил руку на крышу палатки.

– Да как сказать… Я тут, кажись, сегодня лишняя, – я кивнула на сапоги и покачала головой. – Ладно, пойду в чадыр – там огонь не погас еще…

– В какой еще чадыр? Ты пойдешь в мою палатку!

– Том…

– Ничего не хочу слышать! Пошли! – он наклонился, закрывая внешний полог негостеприимной для меня палатки, и решительно взял за руку, увлекая за собой.

Оказавшись внутри палатки, я забилась в уголок и наблюдала за тем, как Том делает из своего здоровенного спальника подобие одеяла. В прошлый раз мы в нем прекрасно поместились, поместимся и в этот. Да и правда – на улице сыро и холодно после дождя, а вдвоем спать теплее…

– Забирайся! – он сделал приглашающий жест, и я без возражений заняла место внутри этого импровизированного кокона. Раздеваться, ясен пень, не стала. Даже свитер снимать. Том улегся рядом и крепко обнял меня, прижимая к себе. От таких его прикосновений и силы рук, явственно ощущающейся через толщину одеяла-спальника, становилось спокойно и уютно. Давно так хорошо не было. Очень давно. Все-таки, какой бы сильной ни была или ни считала себя женщина, ей всегда будет нужен тот, кто сможет вот так просто обнять и прижать к себе сильными и надежными руками.

Я ощущала над ухом его дыхание и чувствовала, что еще немного – и я провалюсь в блаженный и спокойный сон, тот самый, которым спят счастливые люди. Но тут рука Тома, лежащая поверх спальника, скользнула внутрь и легла мне на талию, затем медленно переместилась на бедро, чуть сжав ткань джинсов. Я подняла голову и столкнулась взглядом с его глазами, отражающими едва приникающий в палатку лунный свет. Мне ничего не хотелось говорить или пытаться возмущаться. Мы смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность. А потом я приподнялась на локте и сама поцеловала Тома. Я не фарфоровая барышня. И делаю, черт возьми, что захочу.

Свитер отлетел куда-то в угол, и я осталась в тонкой хлопковой маечке, надетой на голое тело. Белая ткань ярко контрастировала с окружающей темнотой, обрисовывая контуры тела, по которому заскользили сильные пальцы. Я не заставила себя ждать и стянула с него футболку, пробежавшись пальцами по рельефным, но не перекачанным мышцам. Как же давно я хотела это сделать!

Том стянул с меня джинсы и прошелся рукой по внутренней стороне бедра, заставив меня непроизвольно сжать ноги.

– Не беспокойся, я обо всем позаботился, – сквозь собственное рваное дыхание я услышала шелест сначала бумаги, а потом фольги. Вот каков хитрец, а! Все заранее планировал, что ли?!

Отступать один хрен некуда – позади Москва. Да и не хочется совершенно отступать… Я опустила руку, тихо радуясь, что на его джинсах нет ремня, и потянула замок вниз, ощущая, как то, что называется “выражением желания” рвется наружу.

Боги, как же это приятно – раздевать мужчину, который тебе до чертей нравится!

Том стянул с меня майку и аккуратно, едва прикасаясь, провел пальцами по груди, заставляя меня податься вперед и прижаться к нему всем телом. От брюк он избавился уже без моей помощи, как и от остальных деталей одежды. Как своей, так и моей. А, нет, шерстяные носки остались.

Заметив это обстоятельство, я сдавленно хихикнула и тут же поймала на себе слегка недоуменный и испуганный взгляд.

– Что-то не так?

Я покачала головой и поболтала левой ногой в воздухе. Теперь хихикали уже мы оба.

– Хм… так даже интереснее! Если ты не против, конечно…

Еще бы я была против! Я притянула Тома к себе и поцеловала так… Так. Я никого в жизни так не целовала. Даже Артема в моменты наивысшего расцвета чувств.

За звуками своего и его дыхания, за вспышками ощущений от губ и рук я не услышала заветного шелеста фольги, почувствовав уже его результат. И как почувствовав… Казалось, он прислушивался к каждому моему вздоху, каждому движению, угадывая на шаг вперед то, что я хочу сделать. В какую-то секунду мне показалось, что крыша палатки перестала существовать, и я вижу звезды над кронами деревьев.

А потом все закончилось, оставив после себя какую-то дикую истому, не дающую возможности просто поднять руку. Я лежала, прижавшись к Тому, и смотрела в темноту палатки. В голове не было никаких мыслей, а если бы и были – я бы их прогнала. К черту все. Даже то, что через десять дней – ровно по нашему возвращению из разведки – Том уедет. Я сама отвезу его в Новосибирск, на мотоцикле. А сейчас – к черту. Я лежу на плече мужчины, с которым мне хорошо. И больше ни о чем думать не хочу.

*саперка – саперная лопата, обычно очень остро заточенная. Применяется в археологии для срезания тонких слоев земли.

========== 12. Размышления на заданную тему. ==========

Я смотрела, как закипает вода в котле, и думала о том, что было вчера и что будет дальше. После проведенной вместе ночи глупо будет шарахаться друг от друга или что-то скрывать. Все и так понятно. Только вот… что дальше?

Я подбросила в костер полевой кухни несколько поленьев и помешала их импровизированной кочергой, сделанной из толстой палки, и задумалась снова. Что мне делать? Как сказала бы Алиса – расслабиться и получать удовольствие от жизни. Но если этой «жизни» осталось чуть меньше двух недель? Ведь Том скоро уедет… А я не могу поехать за ним. И дело не в деньгах и визе, не в том, что я не могу свалить из экспедиции – шеф меня отпустит, в принципе. Дело в том, что он не позовет. Я почти в этом уверена. Мы… мы очень разные. Из разных стран, принадлежим к диаметрально противоположным профессиям. Мы из разных миров. Прямо как в одном из его фильмов – смертная женщина и бессмертный бог*. Поклонница-археолог с нездоровой любовью к приключениям на собственную задницу и знаменитый актер, в которого влюблены миллионы. По иронии судьбы и обоюдной дурости мы встретились, и он… Не верю я в истории о Золушке.

– Даша, а сколько нам надо картофеля для супа? – Том вынырнул из хозпалатки, держа в руках тазик с овощами.

– Штук двадцать-двадцать пять средних, еще штук шесть морковок и четыре больших луковицы, – я заставила себя оторвать взгляд от огня и подняться на ноги. – Давай, помогу.

Я устроилась рядом с ним у палатки и, вооружившись ножом, начала чистить ингредиенты для обеда. С утренней кашей мы справились вполне сносно – ничего не сгорело и не сбежало. Сбежать пытался практикантроп, на был пойман и поставлен на мойку посуды – от греха подальше.

Каждое дежурство с новичками – это особый аттракцион, когда ты пытаешься научить несмышленое существо с большими глазами рубить дрова так, чтобы не попасть себе но ногам и другим частям тела; разжигать костер при помощи бересты и мудро припасенных вчера щепочек; варить завтрак, обед и ужин на тридцать и более человек… И все это – одновременно. При этом отряд не должен остаться голодным.

И сейчас у меня такой аттракцион в квадрате – Том и первокурсник Лешка. И если первокурсника можно задавить авторитетом и припахать куда угодно, то с Томом такой номер не пройдет – вон, отобрал у меня кочергу и усердно ковыряет костер. Котел бы с решетки не свалил, а то обварится еще… Я усмехнулась про себя, удивляясь возникшему порыву нежности. Надо же – с момента развода с Артемом я не замечала за собой такого. Видимо, все-таки влюбилась. Немудрено, но так не к месту…

Дежурство выдалось на удивление спокойным – ни тебе подгоревших макарон на ужин, ни воплей об обожженных пальцах и других частях тела… И ни одной жалобы! Даже скучно… Наблюдая, как Лешка домывает тарелки, я вспоминала свое первое дежурство – овсяную кашу с пеплом, рыбный суп с клецками из подгоревшего и слипшегося лука… Единственное, что мне удалось в тот день – гречка. Рассыпчатая, ароматная… целый здоровенный котел, который потом отряд доедал всю ночь.

От воспоминаний меня оторвал Том, подошедший сзади и уверенным движением обнявший меня за талию. Делал он уже это не первый раз за день, в том числе и на глазах у всего отряда, что вызывало у большинства – любопытство, у Алисы и шефа – улыбки, а Серегу я с завтрака не видела.

– Даш, мы на реку идем? А то стемнеет скоро.

– Да, Леху дождемся – ему нельзя одному из лагеря уходить. Только с кем-то из старших или с шефом, – я откинулась на него, позволив сцепить руки в кольцо.

– Дарья Сергеевна, вы идите, я не пойду, – Леха вытер руки полотенцем и взялся за тазик с целью отправить его содержимое в помойное ведро. Правильно – нечего всякую дрянь под кустами лить!

– Ты английский знаешь? – я приятно удивилась, глядя на практиканта.

– Слово «река» понять несложно! – он улыбнулся мне в ответ. – Я спать пойду, на речку утром сбегаю с народом – сил нет.

– Ну, ладно. Отдыхай. Спасибо за хорошее дежурство, – я высвободилась из кольца обнимающих меня рук и протянула одну ладонь Тому, а вторую – Лешке. – теперь, по традиции, надо сообщить, что наше дежурство окончено и в свои права вступает ночная стража.

Дружный вопль «Мы отдежурили!», сдобренный английским акцентом, разорвал начинающий темнеть воздух.

На реку мы с Томом пришли уже почти в темноте. Мне это никогда не мешало – даже вода теплее кажется, а Тому… а ему все в новинку, вот пусть и впечатляется!

Стянув рубашку и живописно повесив ее на ближайший куст, я прихватила с собой шампунь и направилась в воду. В течение по темноте не полезу – слишком опасно, так, искупаюсь в заводи у больших камней. Справа от меня раздался плеск – Том решил присоединиться. Кстати, он быстро привык к холодной воде и периодически «воспитывал» практиканток, помогая закидывать в воду особо строптивых. Но это имело эффект! Да еще какой – после такого купания девочки становились образцовыми практикантками! Хоть картины пиши.

Я намылила голову и вспомнила, что забыла в лагере ковшик, которым обычно промывала после шампуня волосы. Придется нырять. Вот блин! Ладно, не впервой… Я набрала побольше воздуха и опустилась на корточки, усиленно замотав головой. Представляю, что там на поверхности творится… Проделав процедуру пару раз, я решила, что достаточно, и направилась в сторону берега, на котором меня уже ждал Том.

Луна еще не вышла, и я видела только его темную высокую фигуру. Он стоял у края воды, широко расставив ноги. Даже в темноте было видно, как хорошо он сложен. И с этим мужчиной – я, черт возьми… И я не против повторить! Очень не против.

Я вышла на теплый от дневного солнца песок (или после ледяной катунской воды он таким мне показался) и отжала волосы. Я же полотенце на камень складывала вроде?..

– Держи. Нет, не так, подожди, – Том укутал меня полотенцем и прижал к себе. По его груди сбегали капельки воды, падающие с волос, и я растерла их щекой. Прижалась к Тому, впитывая запах его кожи и воды, стараясь его запомнить, отпечатать в своей памяти. Его пальцы прошлись по моим волосам, разбирая мокрые пряди, и легли на них всей пятерней, плотнее прижимая мою голову.

– Мы едем завтра?

– Да, выдвигаемся в обед – шеф сдвинул выезд, чтобы успеть вернуться и провести твое посвящение.

– Посвящение?

– В археологи, – я начинаю хитро улыбаться, что не преминуло привлечь внимание держащего меня Тома.

– И что там будет?

– Много чего, – я выдержала многозначительную паузу, – Испытания прочности тела и духа. И клеймо на задницу, как высшая точка!

– Клеймо?!

– Даааа! – я начала тихо хихикать, – Его ставят всем, кто пройдет Посвящение до конца.

– А у тебя есть?! – голос Тома выражает неподдельное удивление, смешанное с толикой страха.

– Тебе показать?!

– Покажи!

– Утром – сейчас мою задницу разглядывать несколько неудобно… И темно.

– Оно у тебя… – Том начинает чуть заикаться, а я хохотать. – Так вот что это за шрам…

Теперь краснею и давлюсь собственным смехом уже я. Надо же. Шрам-то почти зажил, столько лет прошло!

– Ладно, пошли в лагерь – а то простынем…

В лагерь мы шли в молчании. Остановившись у палаток, мы остановились, глядя друг на друга. Я не перетаскивала свои вещи из палатки Алисы, а Том…

– Иди сюда. Пожалуйста, – Том протянул мне руку.

Не позвал бы – я бы ушла к Алисе. Не могу я вот так, даже после проведенной вместе ночи, забраться к нему под бок.

Забравшись в палатку, я устроилась в уголке и начала заплетать волосы в косу, наблюдая за тем, как Том устраивает нам лежбище.

– Зачем ты заплетаешь волосы?

– Чтобы ты с утра громко не смеялся, – я закинула мокрую косу за спину. – Просто, если оставить мокрые волосы в свободном состоянии, утром на голове будет тааааакое…

– С учетом того, чем я планирую заняться, боюсь, что и коса тебе не поможет… А ну, иди сюда! – Том в долю секунды оказывается рядом и сгребает меня одной рукой, недвусмысленно прижимая к себе. – Я весь день мечтал о том, чтобы остаться наедине.

Я запрокинула голову, изучая его лицо, сотканное из теней, отбрасываемых пологом палатки. Даже в темноте видны четко очерченные скулы и губы… Четкий овал лица, скульптурная, словно вылепленная светом и тенью шея… Была бы я против – меня бы здесь просто не было.

Я высвободила руку и провела пальцами по его щеке от губ до виска и обратно и почувствовала, как он улыбается. Чуть повернув голову, он поцеловал мои пальцы и потерся о них щекой уже сам, от чего меня захлестнула вторая за этот день волна нежности, но уже гораздо более сильная, чем предыдущая. Я подалась вперед и обняла его за шею, запуская пальцы в еще влажные после купания волосы. Руки Тома прошлась по моей спине, собирая ткань явно большой мне рубашки в гармошку, и забрались под нее, заставляя меня слегка вздрагивать от прикосновений прохладных пальцев. Я почувствовала его губы на своей шее и ощутила, как он расстегивает пуговицы на рубашке и начинает расправляться с завязками так и не снятого мной на берегу купальника…

Утро застало нас завернувшимися в огромный спальник Тома и греющими друг друга теплом тел. Я проснулась оттого, что Том сильнее сжал руки, и боялась пошевелиться, чтобы не потревожить его.

Мне было хорошо и грустно одновременно. Сегодня мы уйдем в первый перегон до места разведки. Я не случайно уговорила шефа разрешить Тому поехать в эту разведку, хотя обычно так далеко новичков не берут. Мы поедем в долину реки Чулышман**, за перевал Кату-Ярык*** – один из самых сложных, но самых красивых перевалов. Я не могу не показать Тому эту красоту. И… я не могу уехать в эту разведку без него. Я вообще слабо представляю, что буду делать, когда он уедет…

– Не спишь? – голос, раздавшийся над ухом, вырвал меня из прострации.

– Не сплю, – я подняла глаза и улыбнулась ему, отгоняя непрошеную меланхолию.

– Нам уже пора вставать?

– Нет, еще очень рано. Только-только солнце встает.

– Тогда спим дальше? – Том сладко зевнул, от чего мне жутко захотелось сделать то же самое.

– Можно… – я все-таки зевнула и устроилась поудобнее у него на плече.

– Хотя, есть у меня идея получше… И кто-то говорил мне про клеймо… – голос Тома стал бархатным, заставив меня одновременно смутиться и захихикать, как полоумную. Но разбудил махом.

Звук рынды застал нас в далеко не спящем состоянии… Очень далеко…

*имеется в виду фильм “Тор” и пара Тор/Джейн.

**http://pixs.ru/showimage/dolinachul_7050569_7865102.jpg

http://pixs.ru/showimage/417371703j_6052022_7865108.jpg

***http://pixs.ru/showimage/dd8f870b05_4095359_7865128.jpg

========== 13. У реки. ==========

Ольга Кормухина – Ангел-Хранитель.

Я шел на реку с огромным желанием окунуться в ледяную воду и прояснить голову. Мысли скакали, как ненормальные. И в их центре была Даша. Сейчас они с Алисой ушли в поселок за покупками, а я, покидав вещи в рюкзак, ушел из лагеря в противоположном направлении.

Я не знаю, как вести себя с ней дальше. Я пролетел девять тысяч километров, живу в палатке, в лесу, работаю на раскопках, словно обычный рабочий, по восемь часов в день махая лопатой. И я счастлив от этого, потому что она рядом. И последние две ночи… да, я не удержался. Все сложилось, как будто кусочки разноцветного паззла – эта гроза, поход на базу, даже то, что Алиса вспомнила о своей личной жизни и Даша оказалась со мной в одной палатке, в одном спальном мешке… Почему-то я не могу сказать про нее «в одной постели». Это слово кажется применительно к ней каким-то неправильным, потребительским. А она… а мне просто хорошо с ней. Сегодня утром, когда она проснулась, я еще какое-то время притворялся спящим – хотелось увидеть ее реакцию на спящего себя.

Даша… Дарья… Она такая же разная, как и ее имя – одновременно нежная и хрупкая, и вместе с тем звонкая, с твердым характером. Что мне делать дальше? Как себя вести?.. Самолет ровно через двенадцать дней. Даша сказала, что сама отвезет меня в Новосибирск, и возражения не принимаются. Отвезет и вернется обратно, в горы. Поедет ли она со мной, если я позову ее в Лондон? Сможет ли оставить все то, что у нее есть? Алису, родителей, дом, работу, экспедиции, мотоцикл?.. Ведь тут, в России, она очень многого добилась. И если она согласится – многое придется начинать заново. Согласится ли она на это? Не знаю. И сейчас один из многих случаев, когда я боюсь об этом спрашивать.

Я выбрался из зарослей папоротника и вышел на берег Катуни. Солнце вышло из-за горы и слепило глаза, из-за чего я не сразу заметил, что на берегу не один.

– Ты смотри, на ловца и зверь бежит! – я оглянулся на голос и увидел приближающегося Сергея.

– Доброе утро. Не знал, что ты хорошо знаешь английский, – я старался говорить непринужденно, чтобы не вызвать агрессию у и так не слишком позитивно настроенного Сергея.

– Ты вообще много чего не знаешь.

– Не понял?

– Том, а что ты вообще знаешь о Даше? Зачем тебе она?

– Сергей, я не намерен обсуждать…

– Слушай, ты! – он сделал несколько быстрых шагов и остановился в полуметре от меня, задрав голову. Сергей ниже меня немногим меньше, чем на голову, что здорово осложнило ему сейчас жизнь. – Ты будешь это обсуждать! Знаешь, что будет, когда ты уедешь?! А я знаю! Я ее уже восемь лет знаю!..

– И что будет? – я стараюсь подавить рвущееся наружу раздражение.

– Ты вообще в курсе, что Дашка замужем была?

– В курсе, но при чем тут это?

– Да при том, что она вернулась и застукала мужа в своей квартире с другой. Уехала к родителям, вернулась с отчимом и тот спустил мужа с лестницы…

– Ну, Сергей Александрович может. При его-то габаритах… – я усмехнулся как можно непринужденнее, продумывая дальнейшие варианты развития разговора.

– Заткнись и слушай! После этого она вернулась в экспедицию. То, что она тут творила… Не каждый мужик на это пойдет, тем более справится! А она – справилась! Тебе не рассказывали, как в позапрошлом году в одной из разведок перевернулась машина? Так вот – она там была! И на ходу выпрыгнула из кузова, когда почувствовала, что машина кренится! А потом помогала выбираться остальным. При том, что у нее руки были разодраны в кровь и разбита голова. Не рассказывали, как во время прошлогоднего перехода через Кату-Ярык, куда вы и поедете, она шла впереди машины и тормозила всех встречных, заставляя их пятиться задним ходом, потому что наш грузовик просто не смог бы двигаться задним ходом вверх? Потом она вместе с Алиской мотоцикл купила и рванула в это безумное путешествие! Шеф сказал, что пусть лучше едет, чем еще что-то придумает! А она бы придумала! А потом появился ты. И я вижу, как история повторяется. Своего бывшего мужа Дашка любила до беспамятства. Она по одной его указке когда-то свой мотоцикл продала, что вообще было из разряда фантастики! И я вижу, как она влюбляется в тебя. Потому запомни – если после твоего отъезда ей будет плохо, я найду тебя где угодно…

Я слушал Сергея и удивлялся все сильнее и сильнее. Я знал, что Даша была замужем и сейчас в разводе, но мы не касались этой темы – мне казалось это просто неуместным. И сейчас, слушая находящегося в явном бешенстве парня, понимал, как мало я о ней знаю.

– Ты мне угрожаешь?

– Предупреждаю.

– Почему ты так о ней печешься? – хорошо, что я умею держать голос в любой ситуации. Но это бешенство Сергея имеет явно эмоциональный характер, направленный на Дашу. Я тут просто как катализатор…

– Потому что я от защиты кандидатской диссертации отказался, чтобы ей помочь! Чтобы она защитилась лучше всех в том году! И она защитилась, потому что…

– Она действительно лучшая. Ты… ты ее любишь? – я произнес эти слова и у меня неожиданно перехватило горло. Все же так просто и понятно! И этот постоянный негатив ко мне, стоило мне только приехать. Постоянные попытки поговорить с Дашей. Колкости и мелкие пакости… Все так просто…

Сергей замолчал на полуслове и воззрился на меня пылающим взглядом. Его лицо приобрело хищное выражение, как у птицы, готовой кинуться на противника.

– Да, люблю! – он выговорил это тихим хриплым шепотом и, чуть помолчав, продолжил. – Я ее с ее первого курса люблю – как только она в первую экспедицию приехала. Но тогда у нее был Артем, и я не полез. Потом она развелась с ним и пустилась во все тяжкие – я просто боялся ее трогать и старался защитить, где только мог. А потом… появился ты.

И замолчал, разрывая зрительный контакт. Возникла неудобная пауза, когда надо что-то сказать, а что – непонятно.

– Сергей, я… Спасибо тебе.

– Что?! – мой собеседник уставился на меня в упор так, словно привидение увидел.

– Что слышал. Я многого не знал о Даше. И столь же многого не знаю. Но я даю тебе слово, что никогда не позволю себе ее обидеть.

Я протянул ему руку для рукопожатия, тихо надеясь, что он ее примет. Только что я многое узнал и о Даше, и о нем. О том, что есть еще на этом свете люди, которые могут жертвовать своими чувствами ради других, ничего им об этом не сообщая. Потому как, если бы Даша знала о них, она ни за что не стала бы себя так вести. В этом я уверен.