Текст книги "Путешествие в Древность (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Меня зовет Алтай.

Я слышу его зов

Сквозь крики черных стай

И скрежет тормозов.

Меня зовет Алтай

Тропой своих богов

Уйти в тот дивный край

Сосновых берегов.

Катуни вечный бег

И холод ее вод

Мне не забыть вовек -

Зовет меня, зовет…

На камни у воды,

Моя душа летит.

Чьи отыскать следы

Алтай меня манит?

Небес полдневный зной,

Полночный сумрак вод

Всегда идут со мной.

Алтай меня зовет.

(с) Татьяна Силаева

Я лежала, укутавшись в одеяло, и чутко вслушивалась в темноту, даже не пытаясь уснуть. Это уже моя личная традиция – почти не спать перед выездом. Еще б не за рулем ехать, так нет – мы с Лисой снова решили ехать на мотоциклах. Хотя, так будет лучше для отряда – вещи в кузов закинули и двинули налегке. И два места для других ненормальных освободили – легче будет лагерь ставить.

Палатки, спальники, пенки, рюкзаки – все уже загружено в экспедиционную машину, которая ушла сегодня в ночь. Скорость у них небольшая, потому мы с Алиской решили выдвигаться с утра по холодку – как раз на границе с Республикой* догоним…

И на два месяца в поля. С середины июня по середину августа я потеряюсь для всего остального цивилизованного мира, уйду в горы в прямом смысле этого слова. Буду жить в палатке, есть тушенку, заниматься тяжелым физическим и не менее тяжелым умственным трудом, купаться в ледяных горных реках и загорать. По майке, по перчаткам, по шортам, по купальнику… как получится. Сегодня начинается мой восьмой полевой сезон. В восьмой раз я уеду туда, где еще в самый первый раз оставила часть души. На целых два месяца!

Эх… будем с Алиской безумствовать. А я буду тихо-тихо ждать и надеяться. Еще зимой, когда Том и Джереми свалились нам как снег на голову, я дала ему GPS-координаты лагеря и подробную инструкцию, как добраться. Примерно до апреля он горел этой идеей, а потом мы все реже стали поднимать эту тему в вечерних посиделках в Скайпе, пока она совсем не сошла на нет. Ну и ладно. Телефон там все равно работает. Не приедет – ему же хуже. А я поеду домой. К Духам.

Уснула я бездарно поздно, и звонок будильника, раздавшийся в сознании и прервавший самый сладкий предутренний сон, заставил меня вспомнить несколько крепких ругательств. Отскребя себя от дивана, я отправилась в душ, силой воли затолкав свою бренную тушку под холодную воду. Не ныть! Надо привыкать – в ближайшие два месяца более теплой воды не будет! Катунь – не Черное море!

Приведя себя в порядок и уничтожив специально оставленные в холодильнике продукты, я закинула на плечи рюкзачок с документами и техникой, обула боты, в которых в прошлом году проехала полконтинента, и закрыла за собой дверь. Здравствуй, мир. Я отправляюсь в новую дорогу, и очень надеюсь, что она будет хорошей.

Из города мы выскочили, миновав только начинающие образовываться пробки, и встали на уже знакомый маршрут. Шестьсот километров – и мы дома, в лагере. Правда, его еще поставить надо будет.

Серая лента дороги ложилась под колеса, оставалась за спиной, уводя нас от теплых и комфортных квартир и приближая к тому, чего мы так сильно ждали весь год. Уже вечером мы поставим временную кухню, натянем стропы палаток и разожжем большой костер, приветствуя духов леса и Отца-Алтая, прося у него мира и хорошей погоды. Будет первая каша с тушенкой, сваренная на костре, первый чай с травами и первая ночь под огромными алтайскими звездами. И будет сложно уснуть под шум реки, от которого мы отвыкли за этот, такой длинный, год…

Нашу боевую колонну, состоящую из ГАЗ-66, здоровенного Урала и двух легковушек мы догнали даже раньше, чем планировали. Не заметить их, остановившихся в Сростках и поглощающих знаменитые беляши, было невозможно. Мы тормознули рядом и присоединились – беляши на родине Шукшина действительно прекрасные.

В дальнейший путь мы двинулись уже организованной колонной. Картина для встречных и обгоняющих нас водителей получилось очень колоритная: во главе два здоровенных черных мотоцикла, следом ГАЗ-66 с брезентовым кузовом, на котором красно-белым нарисован грифон скифо-сибирского стиля**, огромный рявкающий Урал, и две легковых машины, смотрящиеся рядом с Уралом пародией на транспорт. При средней крейсерской скорости в 60 километров к удивленным взглядам добавились еще и крепкие выражения. Ну а что делать, если грузовики быстрее просто не поедут?!

Ближе к четырем часам дня мы достигли мест, ставших за восемь лет мне родными. Я все тропинки тут знаю, даже ночью без фонаря дорогу куда угодно найду…

На счастье, последние три дня не было дождей, и лесная дорога оказалась проходима не только для четырехколесного транспорта, но и для нас с Алисой. Пробовали закатывать на подошву горы трехсоткилограммовый мотоцикл? Попробуйте, никакой спортзал нафиг не нужен будет! Управившись со столь трудной задачей при помощи ребят и одной известной матери, мы с Лисой расседлали байки и накрыли их чехлами, максимально укрепив – пока сухо, будут стоять нормально, но в дождь подножка может и поехать. Поднимать с земли упавший чоппер – удовольствие ниже среднего. Оставлять внизу тоже нельзя – там кто только не шарится: и коровы, и туристы, и местные. Плюс в сильный дождь нижнюю поляну может затопить, а подошва горы – со скальным основанием, там всегда сухо.

Разгрузка машин, постановка палаток… Мы не стали придумывать велосипед и поставились там же, где и всегда, развернув палатки выходами друг к другу. Палыч, посмотрев на это, обозвал наши жилища будуаром и велел идти зашивать сортир, пока мальчики тенты над кухней натягивают.

Сортир надо было зашивать в прямом смысле. Каждый год мальчики копают по две довольно-таки глубокие ямы в разных концах лагеря. Над ними ставится будочка из реек, которая обтягивается старым тентом, а сверху приделывается зонтик – чтоб на голову не капало и думать не мешало. Вот именно закреплением тентов и зонтиков нам с Алисой и предстояло заняться – один черт мы с ней на ближайшие две недели единственные существа женского пола в отряде. Выбрав для женского красный зонтик с надписью “Coca-cola”, а для мужского, соответственно, синий “Pepsi”, мы с гоготом разошлись в разные стороны. Надо будет еще потом таблички нарисовать… Во! “Свободно” нарисую знаком “Одностороннее движение”, а “занято” – кирпичом! И понятно, и ПДД подучат…

Покончив со швейным делом и полюбовавшись на свою работу, я вернулась к кухне и увидела, что мальчики уже выложили очаг из камней и укрепили треногу. Все правильно – чадыр*** мы будем ставить завтра, а сегодня открытым огнем очага поприветствуем духов гор и сварим первый экспедиционный ужин…

В горах очень быстро темнеет. Буквально раз – и все, вокруг уже темнота и ночной лес. Солнце уже ушло за горы, когда мы торжественно подожгли первые дрова в очаге. Обложенные мелкими кусочками бересты, они занялись сразу, разгоняя сгустившийся мрак леса и принося с собой тепло. Они разгорались все ярче, и каждое новое полено вызывало сноп искр, поднимающихся вверх и гаснущих в воздухе. Хороший знак – огонь загорелся сразу и горит ярко и ровно. Духи нам рады.

Мы молча стояли у огня, полыхающего в рост взрослого человека, и, не отрываясь, смотрели на танцующие языки пламени. Мне на секунду показалось, что меня обнимает что-то теплое и безумно родное, отчего по всему телу побежали мурашки. В голове мелькнула мысль: “Я наконец-то вернулась домой!”, внутри разлилось спокойствие и умиротворение. Алтай – это родина моей души. И нигде мне не будет так хорошо, как здесь. Возвращаясь в эти горы, я раз за разом открываю их заново, полной грудью вдыхая воздух их свободы и мудрости.

Пламя начало постепенно опадать, и мальчики засуетились, подтаскивая к очагу котел, в который мы с Алисой уже заботливо насыпали гречки. Осталось залить водой из родника на горе и поставить на огонь.

– Великие Духи, благодарю вас за прекрасный ужин. И, прошу вас, примите мою жертву.

Я выбрала из тарелки лучший кусочек тушенки и бросила его в огонь. Язычки пламени слизнули его, выбросив в мою сторону снопик искр. Жертва принята. Славьтесь, Духи!

– Дашка, язычница фигова. Нет, чтобы самой съесть! – сидящий напротив Макс засунул ложку с кашей в рот и насилу проглотил, высунув затем язык по– собачьи задышав. Правильно, нечего горячее сразу в рот совать.

– Цыть! – шеф лениво выбрал из своей тарелки лучший кусок и бросил его в огонь, – Дашка все правильно сделала. Тут их территория, а мы только гости.

Я показала Максу язык и расхохоталась, глядя на его обиженную физиономию. Ладно, чего уж. У парня вторая экспедиция, если считать археологическую практику первой. Молодой еще, привыкнет. И в духов поверит, и есть научится все, что шевелится, и перестанет удивляться поведению старших. Хотя касаемо последнего его еще много сюрпризов ждет…

– Так, доедаем, моем чашки и спать! Подъем в семь, надо закончить с лагерем. Алиса – дежурная, Даша завтра берет троих парней и идет на раскоп. За вами прополка, – шеф поднялся на ноги и кинул свою чашку в импровизированную мойку – пластиковый тазик с водой.

Я мысленно застонала. О, нет! Лучше бы я завтра кашеварила! На раскопе растет крапива вперемешку с коноплей и еще какой-то колючей дрянью. Учитывая теплый май и жаркое начало июня, травы там – немерено. И нам ее завтра предстоит повыдергать.

Мы с Алиской помыли посуду и вернулись к костру, на котором ребята уже успели закипятить чайник. Накидав в чай мяты, мы разлили его по кружкам и притихли. Я сосредоточенно медитировала на огонь, Алиска рисовала что-то на земле прутиком… Как же хорошо!

Я сжала ощутимо обжигающую ладони эмалированную кружку и подняла голову. Сквозь кроны деревьев проглядывали непривычно яркие звезды. В городе их почти не видно из-за огней и освещения, а здесь… Кажется, что достаточно подняться повыше – и ты достанешь до них рукой. Луны еще не было, и окружающий нас темный лес безнаказанно разглядывал сидящих у костра. Мне почудился взгляд в спину, и я улыбнулась сама себе – здравствуй, Отец-Алтай. Твоя блудная дочь снова вернулась домой…

Костер почти погас, когда мы разошлись по палаткам. Сегодня все устали с дороги, а завтра будет трудный день. Я раскатала по пенке шерстяное одеяло и забралась в свой спальник, верой и правдой служивший мне уже третий сезон. Соорудив подушку из куртки, я пристроила на ней голову и почувствовала себя абсолютно счастливой. Мне не нужны для счастья куча денег и дорогих вещей, не нужны слава и роскошь, даже комфорт не нужен. Мне нужны горы и Катунь. Звезды над палаткой, огонь костра и горячий чай в компании друзей.

Я прикрыла глаза и представила себе завтрашний день. Яркое солнце, чертову траву и первую траншею на раскопе. И первую пыль Древности, которая осядет на моих плечах.

*имеется в виду граница Республики Алтай и Алтайского края.

** http://pixs.ru/showimage/DSC02564k6_5322006_7097852.jpg

*** http://pixs.ru/showimage/xd5e1af17j_8330879_7098188.jpg , только вокруг лес и зелень) Этот чадыр – реальный, стоял по дворе археологического клуба. Мы там сосиски на костре жарили)

========== 2. Дороги. ==========

– Там у третьего порога, за широкою ступенью, верно шелковые камни, бьется надвое дорога, слышишь? Правый путь ведет на пристань, путь окружный – в горы, к югу, но на свете нет дороги, чтобы нас вела друг к другу! Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей, и от дыхания вулканов в туманах немеет крыло… Лукавый, смирись – мы все равно тебя сильней, и у огней небесных стран сегодня будет тепло…*

Нестройный хор, возглавляемый женским голосом, затих, стоило погаснуть гитарным аккордам. Сидящий в чадыре отряд, возглавляемым шефом, восседающим на центральном “месте вождя”, готовился к завтрашнему разделению – рано утром половина народа под моим руководством выдвинется в первую в этом году дальнюю разведку – по Чуйскому тракту, дальше на Усть-Коксу и параллельно течению Катуни по пересеченной местности. Потому как дальше Усть-Коксы дороги нет. Задача – пройти полторы тысячи километров и добраться до горы Челтогаш, заложить у ее подножия шурф на предположительно курганном могильнике, датируемом начальной границей Скифского времени и вернуться без приключений. Последнее обстоятельство вызывало у меня особый скептицизм.

Шеф останется в лагере, а мне предстоит “проверка на вшивость” – первый самостоятельный выезд, первые самостоятельные раскопки. Нашей команде предстоит уехать на край географии, где не работает никакая связь и на ближайшие пятьдесят километров – ни единого поселения, только горы и дикие пастбища. И не дай бог нам где-нибудь застрять!

Алиса со мной не едет – шеф назначил меня заместителем начальника отряда, а Алиса его же приказом меня замещает. Это вызвало скрытое недовольство у некоторых товарищей, рассчитывающих на это место. Не сказать, чтобы меня это волновало – я изначально на эту должность не претендовала. Назначили – спасибо за доверие. А нет… так и ладно. Я не для того сюда ехала. Семь экспедиций прошла рядовым членом отряда, и восьмую прошла бы так же. Но приятно, черт возьми.

За эти восемь лет Андрей Палыч Бородовский, доктор наук, археолог от бога и просто шедевральный человек стал для всех “старичков” больше, чем руководителем или преподавателем. За глаза его все привычно именовали шефом, а некоторые, в числе которых и мы с Лисой – Учителем. Он действительно научил нас всему. Не только в профессиональном плане. Он научил нас терпеть тогда, когда уже нет сил – просто потому, что так надо. Научил вставать и делать, как бы не было лень. Научил не бояться браться за то, о чем ничего не знаешь. Научил ценить мир вокруг себя и тех, кто рядом. На секунду или на годы – не важно. Шеф, Учитель… Он научил нас, и продолжает учить, лепить из нас тех, кто мы есть, делать каждого, кто ездит с ним, сильнее. Без него не было бы сейчас меня такой, какая я есть. Он смог встать на одну ступень с Батей – тот дал мне воспитание, детство, понятие любви и семьи. А Андрей Палыч научил не бояться неизвестности и улыбаться ей. Потому что вся наша жизнь – сплошная неизвестность.

Машина уже погружена. Поедем мы на нашем боевом коне – ГАЗ-66 с фирменной росписью кузова. Ох, и гонял же нас шеф, когда утром после Ночи Творила увидел это художество… За три года оно прижилось, было продублировано специальной краской и экспедиционная машина стала узнаваемой. Еще бы, такая птичка… В темноте увидишь – испугаешься! Надо будет предложить шефу идею со световозвращающей краской…

Пора спать – выезд в шесть утра.

Оставив гитару Алиске, я пошла к себе, но, вместо того, чтобы лечь спать, нашарила в палатке большой фонарь и тихонько пошла к выходу из лагеря. Перейти поляну, Чуйский тракт, отделяющий гору от реки, и добраться до своего заветного камня. Он, словно утес, выдается на стремнину и кажется совершенно неприступным. Надо просто знать, как на него забираться. Мы с Алиской нашли его еще в первую археологическую практику. Я вспомнила, как мы вдвоем – отчаянно трусящие семнадцатилетние девчонки, промокшие, замерзшие, забрались на этот камень и стояли на его вершине, глядя в бушующую под нашими ногами темную воду. Упасть туда – не выплывешь. Внизу острые камни и течение такое, что мгновенно сбивает с ног. Но это того стоило. Была холодная августовская ночь, река была полна воды после прошедших ливней и потихоньку сходящих с гор на юге ледников. Над водой и противоположным берегом Катуни клочками висел то ли туман, то ли слишком низко опустившееся облако. А мы стояли на камне в обнимку и смотрели на воду и огромные влажные звезды, висящие над горой, слушали шум леса и шуршание травы. Утром нам предстояло вернуться в Новосибирск – к родителям и привычному укладу жизни. Мы с Алисой смотрели на окружающий нас мир и тихо-тихо клялись друг другу, что обязательно сюда вернемся.

С тех пор перед каждым выездом из лагеря мы приходили на этот камень и смотрели на Катунь, лес, небо и горы. И просили милости Духов.

Я перешла дорогу и углубилась в прибрежный лес. Знакомыми дорожками, протоптанными среди высокого папоротника, я тихонько шла, не включая фонарь. Для того, чтобы найти дорогу, вполне хватало лунного света. Да и мне совершенно не хотелось разгонять эту уютную темноту горной ночи. Я вышла на берег и сняла кроссовки, встав голыми ногами на еще не успевший остыть после жаркого дня песок. Спустилась чуть ниже и пошла по кромке воды, ледяными иголочками обжигающей кожу. По телу побежали мурашки от разницы температуры и от собственных мыслей.

Все будет хорошо. Утром я поеду в первую разведку этого года. И дней через пять-шесть вернусь. И будет банкет с мясным тортом – тушенкой, намазанной на белый хлеб, будет ночной чай с травами, которые мы привезем из путешествия, и жареные на костре зефирки. Засунешь такую в огонь, подождешь, пока загорится, и быстро дуешь, гася пламя. И кусать ее, еще горячую, обгрызать подпаленный край!..

А потом приедут практиканты, человек двадцать. И станет совсем весело – будем учить молодняк премудростям походной жизни.

Я уселась на камешки, которые мы именовали “стиральной машиной Катунь-два” и вытянула ноги, чтобы они высохли. Ветер приятно холодил ступни, унося частички влаги. Отряхнув с них песок, я натянула носки и кроссовки и двинулась к темнеющим впереди высоким камням.

– Дашка! – я оглянулась на тихий голос, раздавшийся чуть сбоку. Из леса вынырнула Алиса и спустилась ко мне.

– Одна собралась на Камень лезть? Сдурела? А страховать кто будет? – она обеспокоенно покачала головой и неожиданно шлепнула меня пониже спины. – Пошли давай, заместитель начальника экспедиции!

Я поморщилась. Не люблю это название.

– Да какой я заместитель…

– Да уж получше Горохова! Палыч его специально не выбрал – мы бы все застрелились от его пафоса! – Алиска смеется и тянет меня за собой. – Пошли!

– Ну, Серега да… Он может…

Я покачала головой и двинулась вслед за Алисой. На камень мы залезли удивительно легко и сочли это хорошим знаком. Наше место встретило нас радушно, не заставляя испуганно замирать, прежде чем поставить ногу на очередной выступ.

Я дернула резинку, стягивающую волосы, и тряхнула головой, давая волю отросшим за год прядям. Ему нравилось в шутку меня за них дергать…

– Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово “страх”. О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах, что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой на грани ясного утра?.. – тихо пропела Алиса, глядя в окутанную легким ночным туманом даль, где едва виднелась полоска Семинского перевала.

– Господином Горных Дорог назову тебя, облака кружат стаей перед грозой. Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она прорастет тугою лозой…** – я ответила ей и, придвинувшись, обняла за плечи сзади, положив голову на плечо.

– Все будет хорошо, Дашка. Не волнуйся. Вы хорошо скатаетесь и вернетесь с победой!.. – голос подруги, звучащий над ухом, одновременно успокаивал и заставлял все внутри сжиматься.

– Да я не беспокоюсь. За рулем дядя Вова, да и мне не привыкать – чай, не первая разведка…

– Дашка, почему ты ему ничего не сказала? – Алиска повернулась ко мне, не сбрасывая рук.

– Кому? – я сделала удивленное лицо. Я всегда так делала, когда она поднимала эту тему.

– Тому! Он же тебе нравится!

Я сжалась под прямым взглядом Лисы. Что я должна ему сказать? Что эти каникулы, которые он провел в Новосибирске, я считаю лучшим временем в своей жизни? Что мне достаточно видеть, как он улыбается, слышать, как смеется, и чувствовать себя счастливой до эйфории? Зачем?!

– Ну, нравится. И что дальше?

– Даш, ну ты дура… Он в новогоднюю ночь рванул в Россию, в Сибирь. Зная прогноз погоды и вероятность того, что тупо не сядет в Новосибирске из-за мороза, сел в самолет и прилетел!..

– Так Джереми тоже прилетел! – я помотала головой, отступая на полшага. – Не, Лис, фигня все это. Ну, нравится. Дальше-то что? Мы с ним в разных весовых категориях. Да и знаешь, я думаю, что наша с ним дружба для него – экстремальное приключение. Хорошее, доброе, но приключение. Так что пусть так дальше и будет. Я не хочу ломать или портить ее тем, что называется “отношения”. Даже пытаться не буду. И вообще, я сюда пришла у Духов благословения просить!

– Дура ты, Дашка, ой, дура… А прикинь, если он приедет? Ты же ему все координаты дала!.. – Алиска фыркнула, складывая руки на груди. – Что тогда делать будешь? Куда поселишь, кстати? Или сама ко мне переедешь?

– Да не приедет он, Лисён. Хотел бы приехать – позвонил бы уже. Мы с ним с момента, как лагерь поставили, не разговаривали. Полторы недели уже. Так что…

– Ни о чем не говорит. Ладно, проехали. Сама думай. Я тебя все равно люблю, хоть ты и дуреха!

Я делаю шаг и крепко обнимаю подругу. Дай бог каждому в жизни иметь такого человека. Родного, слушающего… принимающего тебя таким, какой ты есть. И ценить его. И отвечать тем же.

– Я тебя тоже очень люблю, родная моя!..

Мы еще немного постояли, глядя на медленно ползущий по реке туман***, и, аккуратно спустившись с камня, вернулись в лагерь. Осталось спать всего пять часов, а завтра сложный день. У меня – первый перегон до места. У Алисы – разгребание отрядной документации.

Я засыпала с каким-то беспокойством и непонятным ожиданием чего-то. Все правильно – на следующие пять или шесть дней я буду нести ответственность за все, что будет происходить в разведке… Оказывается, это так страшно – отвечать за кого-то…

*Мельница – Дороги.

**Мельница – Господин горных дорог

***http://pixs.ru/showimage/QaUPzEvy6l_1348025_7115229.jpg

========== 3. Утро в горах. ==========

Я стояла на уступе скалы и всматривалась в медленно светлеющее небо. Солнце лениво выползало из-за горы, постепенно наполняя долину своими лучами и прогоняя ночную прохладу. Скоро выпадет роса, а значит, пора спускаться вниз. Иначе придется садиться на пятую точку и катиться по склону вниз – на мокрой траве и камнях не удержится даже подошва нежно любимых мною берцев*.

Обожаю встречать рассвет вот так, стоять в одиночестве на уступе очередной горы и наблюдать, как солнце золотит своими лучами вершины гор и пробуждает их от ночного сна; как они меняют цвет и воздух дрожит вокруг вершин – это ночной туман уходит из долины и рассеивается, подобно привидению. Туман, наверное, и есть множество привидений, раз он так боится солнца…

Шли пятые сутки разведки. Мы сделали все, что задумали, и даже больше – не просто заложили шурф на предполагаемом могильнике, но и пронивелировали** предполагаемые курганы, чтобы шеф смог сравнить нашу картинку с данными аэрофотосъемки. Потому как курган мы нашли. Мало того, трехметровый шурф не показал всей площади его каменной насыпи, а в ее середине не было характерного провала, что натолкнуло меня на мысль, что курган не грабленный. Учитывая его географическое положение – очень может быть, что оно так и есть. Мы на вездеходе-то сюда еле доехали, а что уж говорить о конном транспорте? Пешком – реально, но очень далеко от нахоженых дорог…

Дорога сюда оказалась гораздо труднее, чем я предполагала. Не технически, а психологически. Проехали мы сюда спокойно, по сухой долине. Прошли нехоженый перевал и вышли на нужные координаты. Место для лагеря тут оказалось просто сказочным: гора своим основанием чуть нависала над местом предполагаемого раскопа и была покрыта слоем земли, достаточным для того, чтобы поставить палатки. Местными жителями тут и не пахло, да и не местными тоже. Несмотря на то, что мы находились на высокогорье, температура ночью не падала ниже двенадцати градусов, что радовало меня несказанно – ненавижу мерзнуть в спальнике и спать в шерстяных носках.

Что касается психологического фактора, то меня здорово напрягал Серега. Сергей Горохов, аспирант-недоучка, ездящий с Палычем еще в те времена, когда я на истфаке не училась. Парень умный, археолог очень опытный… но на этом его достоинства, по моему скромному мнению, заканчивались. Сережа тихо ненавидел меня и весь женский род, не оказывающий ему должного внимания. А с назначением меня на должность, на которую он метил несколько дней подряд, к ненависти добавилась зависть и попытки саботажа. Одна только фраза: «Я этой пигалице подчиняться не буду!» чего стоит. Сдался ты мне… Работай, как надо, и слава богу.

И именно Сережа навязался со мной в помощники в первую разведку. Надо отдать ему должное – с раскопками он разобрался быстро. Но тут он был далеко не один. А документацию я ему не отдала, решив оформить все сама. Во-первых, я отвечаю за этот выезд, а во-вторых… не доверяю я ему.

Сейчас, стоя на уступе скалы, я не просто встречала рассвет, но и наблюдала за спящим лагерем. Или… не совсем спящим. Мужская фигура тихо-тихо приблизилась к моей палатке, присела у входа и расстегнула полог. Заглянув внутрь, посетитель тут же отпрянул. Все правильно, Сережа, меня там нет. И протокола раскопок тоже нет – он в рюкзачке у меня за спиной.

– Чего ищешь, Серега? Случилось что? – я громко и четко проговорила заготовленную фразу, выходя на край уступа, в поле видимости снизу.

Парень дернулся, как от удара током, и распрямился. Мне показалось, что я увидела, как сверкнули его глаза. Но я списала всё на богатое воображение – что бы я с такого расстояния увидела?

– Тебя ищу! Вспомнил, что не отфотографировали раскоп начистовую. Как всплыло – так из спальника вылетел! – Серега сделал шаг от палатки и направился в мою сторону.

Я аккуратно сошла с уступа и лесенкой начала спускаться вниз. По прямой нельзя – ноги разъедутся, и не факт, что потом съедутся обратно.

Меня он ищет, конечно. Скорее уж, документы, протокол раскопа. Так вот спала бы я без задних ног – не нашла бы утром заветную бумажку и получила бы от шефа за потерю документации. А Сережа бы “нашел” и торжественно предъявил. И ладно бы я страдала манией преследования – просто за Сережей такое уже водилось.

– Давай руку! – он протянул мне руку, помогая спрыгнуть с камня. Вот чего у Сереги не отнять – так это манеры. Несмотря на его отношение к женщинам, воспитание у него безукоризненное. Человек-контраст, блин.

– Не боись, я все сняла, – я подмигнула ему и широко улыбнулась. – Пока вы грузились, мы с Кубинцем не только все пронивелировали, но и отсняли. Кстати, уже пять утра, через час подъем. Пошли, чайник поставим, раз уж встали ни свет ни заря.

Серега изучающе посмотрел на меня сверху вниз – это на каблуках я ненамного ниже, а вот в экспедиции мои сто шестьдесят четыре сантиметра смотрелись несерьезно.

– Пошли. Может, кофе лучше? У меня молотый заныкан.

– Так тащи давай! Я с вечера щепочек в палатку утащила – чтобы не отсырели за ночь. Давай, на кухне через пять минут, – я широким шагом направились в сторону своей палатки, с удовольствием ощущая, как пружинят берцы.

Утро и проснувшийся отряд мы встретили чуть подгоревшей кашей и крепким кофе. Сахар неожиданно кончился, потому пришлось пить почти что жидкую смолу. Учитывая предстоящий почти суточный перегон, данное варево было очень актуально.

Если бы я знала, какие приключения нас ждут на обратном пути, я бы туда еще и валерьянки намешала.

*берцы – тяжелые армейские ботинки. Бывают также туристические, но с армейскими не идет ни в какое сравнение.

**нивелир – геодезический инструмент для определения разности высот между несколькими точками земной поверхности относительно условного уровня.

========== 4. Маленькое персональное безумие. ==========

Я ехал в стареньком туристическом автобусе, периодически пытаясь вытянуть ноги. Получалось только по одной – внизу стоял рюкзак, который попросту не влез в багажный отсек. За окном царила кромешная темнота, изредка разрываемая фарами встречных автомобилей. В России междугородние трассы не освещаются. Еще один интересный факт в мою копилку.

Я долго думал, ехать или нет – после новогодних каникул, совершенно безумных и каких-то истерически счастливых, я боялся, что испорчу себе впечатления и воспоминания. Мы с Дашей часто обсуждали мой летний приезд, а потом… Она не настаивала, а я не хотел навязываться. В конце концов, у нее своя жизнь и неизвестно, что будет там, в этих горах. Даша говорила, что их отряд – как семья. Вряд ли я смогу в нее влиться…

А потом она уехала в эти горы. Присылала кучу фотографий через Инстаграм – вот они с Алисой на берегу Катуни, вот восседают на каком-то камне на ошеломляющей высоте, вот изображают русалок после купания в ледяной воде… Глядя на эту фотографию, испорченную треклятым Инстаграмом, я невольно залюбовался точеными фигурами девушек и длинными волосами Даши. Она очень красивая. В России очень много красивых девушек, я больше нигде не видел столько. Даже зимой, в лютый мороз, они остаются прекрасными – прихваченные морозом щеки, блестящие глаза…

И Даша… у нее особая красота – не холодная, а какая-то настоящая, смешливая и интеллектуальная, отточенная жесткими линиями и нежная одновременно. Я слабо понимал, как в ней уживается бешеный нрав байкера и та экспедиционная романтика, которая горит в ее глазах.

По глазам резанул свет фар очередной машины, возвращая к прежним мыслям. Ехать сюда я решил совершенно спонтанно, вернувшись с очередных съемок. Просто лежал, глядя в темноту, и пытался уснуть. Последняя фотография от Даши пришла три дня назад – она стояла на вершине перевала, опираясь рукой на капот огромного темно-зеленого грузовика, и смотрела вдаль. За ее спиной простиралась невообразимая ширь с виднеющимися в дымке горами. А потом она пропала из эфира, как в воду канула.

Я лежал, представлял себе горы и то, как по долинам между ними бежит зелено-голубая река и как туман гуляет под вершинами. А потом вспомнил, что русская виза у меня действительна еще полгода как. И эта мысль просто смела меня с постели. Я подхватил телефон и набрал номер Люка.

– Том, что случилось? Ты вообще представляешь, сколько времени?! – возмутился тот. На заднем плане раздался недовольный голос. Люк неисправим.

– Представляю. Люк, я улетаю завтра. На месяц, – я проговорил эти слова и сам не поверил сказанному. На месяц?!

– Куда?! Том, а как же мероприятия?.. – голос Люка звучал ошарашенно. Это еще мягко говоря.

– Далеко, в Россию…

– Том, ты пьян? В какую еще, к дьяволу, Россию? Или твоя русская подружка тебе совсем мозг сломала?

– Люк, не ори. Я давно говорил тебе, что поеду. А ты мне не верил, – я усмехнулся в трубку. – Ладно, до связи.

Вечером я улетел в Москву, а оттуда ближайшим рейсом в Новосибирск. На этом закончилась спокойная часть путешествия. Уехать туда, где находилась Даша, можно было только на автобусе. Автовокзал я нашел быстро – Google сработал безукоризненно. Оказалось, что почти никто вокруг меня не говорит по-английски. Билет я кое-как купил и отправился гулять по городу – автобус уходил ровно в полночь.