Текст книги "Путешествие в Древность (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

А Тома-то тоже посвящать будем! Ох, чую, ждет его тотальный разрыв всех возможных шаблонов…

Тихо хихикая и представляя посвящение нашего «божества», я вынырнула из палатки и нос к носу с этим «божеством» столкнулась. Обратно нырять, делая вид, что что-то забыла, было глупо. Пришлось дошнуровывать кроссовок и выбираться.

– Даша, Андрей Павлович говорил, что сегодня будет какой-то праздник. Это по поводу приезда студентов? – он кивнул в сторону кривовато стоящих разноцветных палаток.

– Нет. Сегодня очень древний языческий праздник, посвящённый славянскому богу солнца – Яриле. Не только ему, на самом деле… Все действо будет ближе к ночи. Тебе понравится, я уверена.

– Хорошо… А что надо делать?

– Радоваться и получать удовольствие от жизни, – я улыбнулась, хитро прищуриваясь. На лице Тома появилось заинтересованное и одновременно с этим хитрое выражение. – Не смотри на меня так. Если все расскажу – будет неинтересно. Кстати, я тебя приглашаю!

Надо же, таки сказала, набралась смелости. Теперь еще венок сплести и цветок папоротника найти осталось…

– Хорошо… – он чуть склонил голову и без того хитрая улыбка приобрела «чеширские» нотки. – А могу отказаться?

– Если тебя приглашает девушка – не можешь! – я расхохоталась и проскользнула между ним и растяжкой Алискиной палатки. – Жди вечера!

– А ты куда?

– Готовиться к празднику! – я помахала рукой и бодро зашагала по протоптанной в зарослях папоротника дорожке. Не пойду по дороге. Через лес ближе, да и думается лучше.

Пополнив запас всяческих мыльнорыльных принадлежностей, включая давешние салфетки, я забежала в «тряпочный» магазин. Носки в экспедиции – это предмет самой первой необходимости. Всегда надо иметь заначку. Стоило мне звякнуть колокольчиком, приделанным к облезлой двери, как я увидела ЕГО. Оно было поистине прекрасно – тонкая ткань, солнечный, желтый цвет и маки, маки, маки… Платье висело прямо напротив входа и смотрелось в этом маленьком сельском магазине совершенно неуместно. И я не могла его не купить. Пофиг, что оно мне чуть длинновато – подол широкий, летящий. И в такой длине есть своя изюминка. Кажется, я нашла себе новый наряд на Ярильную ночь…

В лагерь я вернулась не только с полным рюкзаком, но и с двумя венками в руках. Сплела их по дороге, пока неспешным шагом шла через лес. Меня вдруг охватило состояние какой-то легкой, невесомой эйфории, заставляющей неожиданные огоньки беспричинной радости вспыхивать в голове. Наверное, так же чувствовали себя наши предки, готовясь к летнему празднику и приветствию Ярилы-Солнца…

Венки я спрятала под пологом и отправилась сначала помогать дежурным, а потом поймала Алису, и мы потихоньку перетаскали дрова на берег. Осталось только дождаться, когда горы накроет темнота, и можно будет начинать веселье…

На ужин было картофельное пюре (пробовали готовить его на костре?! Непередаваемые ощущения!), сосиски, салат и торт. Торт – это отдельная история. Берется банка сгущенки и печенье. Много печенья. И из этого делается торт, причем печенье используется в качестве коржей, а сгущенка – крема. Вкуснотища…

Темнота подкралась незаметно, и шеф кивнул, делая условный знак о том, что скоро начнется праздник. Алиса, Юлька, Анька и я потихоньку выбрались с кухни и быстренько отправились переодеваться – нельзя нам, «жрицам», предстать перед богами и духами в непотребном виде. Алиска отобрала мое старое платье, я надела свежекупленное… Через пять минут мы вышли с четырех сторон поляны к лобному месту, рассеивая его темноту светом огоньков толстых свечей, которые мы держали в руках. На голове у каждой из нас красовался венок из полевых цветов. Под изумленными взглядами Тома и практикантов и улыбающимися – шефа и парней, мы медленно шли к центру поляны. Анька и я переглянулись и запели песню, так здорово прижившуюся в отряде к этому празднику.

– Летят кони Стрибога – ветер в гриву,

Перуна подкова – пропасть под молнией,

Кони Даждьбога дождем резвятся,

И конь коней – корона на небе.

Жаркой волной – в глаза жрице,

Железом каленым – жрице к запястьям,

Звездами за пояс золотыми,

Звоном зовущим – мое имя…*

Песня, подхваченная еще двумя женскими голосами, неслась над лесом, разрывая ночную темноту, и мне казалось, что на ее звук слетаются все окрестные духи, чтобы плясать с нами в свете луны, водить хороводы и прыгать через костер.

Песня утихла, а мы остались стоять, улыбаясь сквозь огоньки свечей.

– Сегодня в праздник весёлый, ночь Ярильную, пришли к вам мы, девы славянские: Лада** и Леля***, Доля и Недоля****. И принесли с собой свет будущий, солнца утреннего, что взойдет на исходе сегодняшней ночи. Так идите же за нами, и веселитесь, и приветствуйте Солнце! И пусть улыбнется сегодня вам удача, да сбудется ваше заветное желание!

Договорив эти слова, я поставила свечу на камень и сняла со своей головы венок. На самом деле их там было два – куда бы я его еще дела?

Пройдя оставшееся до кухни расстояние, я остановилась перед пологом – нельзя мне сегодня под крышу заходить. Совсем нельзя.

– Выйдите, добры молодцы, уважьте дев лесных! – я протянула руки, держащие венок, вперед, выразительно глядя на Тома.

Нельзя нам этой ночью под крышу заходить, пока не пригласят. Духи мы сегодня, богини, жрицы языческих богов. И ритуалы соблюдать надо неукоснительно – не зря же мы который год все это разыгрываем. Хотя, чем дальше, тем больше мне кажется, что это не игра и все происходит взаправду…

Тома опередил Сергей, выйдя вперед на полшага и протягивая руку к венку. Я сверкнула глазами, показывая: не для тебя подарок, не тебе сегодня с Лелей под руку ходить! Он остановился, как вкопанный, во все глаза глядя на мое лицо. Ты смотри, подействовало, в кои-то веки!

Я сделала еще шаг вперед и, поднявшись на цыпочки, надела венок Тому на голову. Слава богам, что он не знает значения обрядов… Представляю, как бы он удивился, узнав, что на сегодняшнюю ночь стал суженым «богини»… Оно ни к чему не обязывает, но сам факт…

Мы шли через ночной лес, по освещенным только луной тропинкам. В такую ночь нельзя зажигать фонари. Только свет огня может осветить ее.

На берегу, совсем близко к краю воды, был сложен большой костер. Там нас ждал Макс, и стоило Лисе, идущей под руку с шефом, появиться из леса, поджег кусочки бересты, проложенные между поленьями. Огонь взвился под поленьями, подобно птице с обжигающими крыльями. Макс испуганно шарахнулся от пламени, а мы остановились – никто не ожидал, что костер займется сразу и так высоко.

А оно и к лучшему – значит, благосклонны к нам сегодня древние боги.

А дальше были хороводы, многоголосье распеваемых песен, славящих Ярилу и других богов, шутки и смех людей, словно попавших в прошлое своего народа. А потом…

Костер вознесся в ночное небо с новой силой. Мы с улыбками смотрели на танцующий огонь, стоя чуть поодаль. Никто не решался прыгнуть первым.

Костер не случайно разложили так близко от воды – если, не приведи боги, у кого одежда затлеет, или обожжется кто-то, неудачно прыгнув – скатится в ледяную воду, и все будет хорошо.

– Даша, а что дальше? – тихий голос стоящего рядом Тома вытащил меня из пучины собственных мыслей.

– Дальше? Дальше надо прыгнуть через костер и очиститься от всей той тьмы и скверны, что в тебе скопилась. Огонь сожжет все злое, и утреннее солнце осветит только радость, – я глянула на него и улыбнулась испуганной физиономии.

– Прямо через огонь?!

– Прямо через огонь. Смотри!

Я отступила чуть назад, решив, что, раз уж остальные трусят – быть мне первой. Разбежалась и со всего духу прыгнула. Язычки пламени лизнули мои ноги, и в следующую секунду я плюхнулась в воду, присев от неожиданности и замочив подол платья. Да и леший с ним! Все равно через прыжок вся мокрая буду!

Поправив венок, я выбралась на берег и отступила, давая возможность остальным пролететь через огонь костра. Практиканты взирали на происходящее со священным ужасом. Ничего, минут через двадцать так же летать будете!

– Даша, а мне обязательно прыгать? – Том подошел ко мне сзади, бесцеремонно положив руку на талию. Ты смотри, осмелел! С чего бы это?

– Ну, вообще-то нет. Каждый сам выбирает, что ему делать в эту ночь! Или ты боишься? – я повернулась к нему лицом, не сбрасывая руки, и ухмыльнулась.

– Не то, чтобы боюсь… Не хочу прыгать один.

По лицу Тома я не смогла ничего прочитать, но сама идея мне понравилась.

– Так пошли! Я прыгну с тобой!

– Пошли!

Дождавшись своей очереди, мы разбежались и перелетели через взвившийся перед нами огонь. При приземлении я не удержалась и рухнула в воду, утянув за собой Тома. Смеясь и отплёвываясь, мы поднялись на ноги, и я почувствовала, как тонкая ткань платья, пропитанная холодной водой, облепила тело. Том быстро отвел взгляд, но я поняла, что открывшаяся картинка ему явно пришлась по душе. Вот леший…

– Венки! Поплыли!

Крик Аньки, донесшийся из-за пламени костра, заставил нас оглянуться и увидеть, как слетевшие из-за ныряния венки выплыли на стремнину. У меня защемило внутри: утонут или нет?!

Они плыли по ревущей стремнине Катуни и пропали из вида, будучи на плаву. Не утонули. Не утонули!

– Ты не замерзла? – Том обеспокоенно смотрел на меня сверху вниз, и я почувствовала, что ноги действительно начали леденеть в воде ночной реки. – Иди-ка сюда!

Он наклонился и поднял меня на руки. От удивления я даже возмутиться не смогла, тупо обхватив его руками за шею и наблюдая изумленные лица товарищей по отряду. И выражение бешенства на лице Сергея. Так, кажется, тут все понятно…

Не останавливаясь на берегу, Том пронес меня мимо обалдевших коллег и направился к лесу.

– Эй, вы куда?! – возмущенный крик Алисы настиг нас уже у самой кромки леса.

– Продолжать праздновать! – Том расхохотался и вступил под тьму сосновых крон.

*Мельница – Мора

**Лада – славянская богиня любви и красоты.

***Леля – богиня весны

****Доля и Недоля – в славянской мифологии богини судьбы и удачи.

========== 10. Цветок папоротника. ==========

Стена леса, сомкнувшись за спиной Тома, вывела меня из шока, заставив поперхнуться собственным вздохом.

– Том, куда ты меня тащишь?!

– В лес. Искать цветок папоротника. Ведь так полагается в этот праздник? – прорывающийся через кроны деревьев лунный свет отражался в глазах Тома, которые, казалось, светятся в темноте, и делал его улыбку воистину дьявольской. Я чувствовала его руки сквозь мокрую ткань платья, и они казались мне почти горячими. Он шел через лес так, словно видел в темноте не хуже кота, умело обходя камни и рытвины.

– Откуда ты знаешь…

Мою попытку повозмущаться прерывает тихий смешок, от которого по спине начинают бегать мурашки.

– Даша, я получил неплохое образование. Это во-первых. Во-вторых, после того, как ты сказала, что сегодня праздник бога солнца, я не поленился посмотреть Википедию. А в-третьих… – он аккуратно поставил меня на землю, – … я просто не мог упустить шанса сбежать от всех. Но если ты замерзла или хочешь вернуться…

Мне стало одновременно как-то стыдно и легко на душе. Он угадал мое желание сбежать, выполнил то, что изначально задумала я. Да как выполнил… Моё настроение мгновенно скакнуло вверх.

– Не хочу я возвращаться! Пошли искать это волшебное растение! – я озорно улыбнулась и протянула Тому ладонь, которую от тут же сграбастал своей рукой так, словно боялся, что я вырву ее.

Мы углубились в заросли папоротника уже безо всякой тропинки.

Да, я знаю, что папоротник не цветет и размножается спорами. Но ведь это волшебная ночь! И я сегодня не кто-нибудь, а Леля! В такую ночь чудеса просто не могут не случаться.

Мы довольно долго бродили по темным зарослям. В какой-то момент Том взял на себя роль ведущего и шел чуть впереди. Пару раз это спасло меня от падения носом вперед… Я улыбалась сама себе, ощущая силу и тепло его руки, аккуратно, но крепко сжимающей мои пальцы, и думала над его словами о том, что он знает суть праздника. Интересно, как много он успел прочитать? В Википедии информации немного, слава богам…

Задумавшись, я не заметила, что Том остановился, и влетела в него, тут же инстинктивно отскочив на полшага. Мы почти забрели в овраг, расположенный между двумя стоящими рядом турбазами, и, если бы Том не затормозил, я, увлеченная собственными мыслями, уже катилась бы по его склону.

– Извини… – я смущенно потупилась, радуясь, что в темноте не видно цвета моего лица.

– За что? Все хорошо, – он улыбнулся, и в глазах снова отразился лунный свет, превратив их в два огонька. – Кажется, мы что-то нашли! Смотри!

Он сделал приглашающий жест. Посмотрев в указанном направлении, я увидела в темноте оврага светлые точки, разбросанные в хаотичном порядке по склону. А склон был покрыт папоротником.

– Что там, говоришь, дает цветок папоротника?

– Показывает клады и исполняет заветные желания… – я зачарованно смотрела на светлые пятнышки, не в силах поверить в происходящее. – Пошли, посмотрим!

Мы аккуратно, держась друг за друга, начали спускаться по склону в направлении ближайшего скопления пятнышек. Я порадовалась тому, что платье почти высохло и уже не облегало так тело, заставляя меня нервно вздрагивать каждый раз, когда Том оборачивался ко мне. Спасибо теплой ночи.

Добравшись до таинственных цветков, я сорвала один и подавила вздох разочарования – даже в темноте было понятно, что среди зарослей папоротника затесались небольшие «колонии» тысячелистника или чего-то, на него похожего. Именно эти белые соцветия-метелки и привлекли наше внимание. Но… Да какая, к лешему, разница?! Будет цветок папоротника, и все!

Том, стоящий рядом, протянул руку и сорвал еще одно соцветие. Задумчиво повертев его в руках, он повернулся ко мне.

– Даша, наклони голову, пожалуйста.

Я без возражений подчинилась и почувствовала, как его пальцы пробежались по моим волосам, втыкая в них сорванный цветок.

– Жаль, что здесь не растет омела.

Я улыбнулась, восстанавливая в голове английскую традицию. Надо же…

– Почему же, растет. Только ее в темноте не видно, – я подняла голову и хитро сощурилась.

– Тогда будем считать, что она висит на деревьях вокруг!

Том наклонился ко мне, и я снова ощутила легкие, но настойчивые прикосновения его губ, как тогда, в палатке… За секунду в голове пронеслось огромное количество мыслей и образов, которые были вытеснены звучащим в голове голосом Алисы: «… А там – куда боги выведут!». Вот пусть и выводят. Я приподнялась на цыпочки и ответила на поцелуй. Мы взрослые люди. Так что, будь что будет.

Мы не могли оторваться друг от друга так, словно это последний раз в жизни, как будто стоит нам прекратить этот обмен дыханием – рухнет мир… Я ощущала тяжесть его рук поочередно то на спине, то на талии. И не хотела, совершенно не хотела, чтобы он меня отпускал. В голове не было никаких мыслей, только вязкий туман, вытесняющий их и заставляющий продолжать и продолжать… Я не поняла, кто из нас остановился первым, раскрыв глаза уже тогда, когда опустилась с цыпочек. Том смотрел на меня так, что даже в темноте, скрывающей выражение лица, я, в который раз, залилась краской. Вот же…

– Даша, я прочитал все, что нашел про этот праздник… И про костер, и про венки, и про… – он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо. – Ты подарила мне венок сегодня… Я знаю значение этого символа. Кто такая «Лелья»?

– Богиня весны и любви, дочь богини Лады – покровительницы жизни, богини-матери… – я отвела взгляд, не в силах смотреть на Тома. Мне было одновременно страшно и интересно – что же будет дальше? Пальцы мелко подрагивали от волнения и постепенно начинающего подкрадываться с реки ночного холодка. Костер, скорее всего, давно потух, и народ продолжает праздновать в чадыре…

– Значит, меня сегодня выбрала богиня. Даша!.. – от звука его голоса меня словно прошило током. Я вскинула голову. – Я приехал сюда ради тебя.

Это прозвучало, как гром. Я молча хлопала глазами, не зная, что ответить на такое признание. Что сказать?..

– Я… я очень тебя ждала. Не верила, что приедешь, но ждала.

Мне показалось, что в груди все завязалось в тугой ком. Стало трудно дышать. Мы стояли и смотрели друг на друга, кажется, целую вечность. Потом Том протянул руку и, переплетя мои пальцы со своими, покачал головой.

– Ты замерзла. Надо вернуться в лагерь.

– Я не…

– Даша, я же вижу. Идем.

Он потянул меня за собой вверх по овражному склону, и я последовала за ним безо всякого протеста или сопротивления. Да что со мной происходит?! Веду себя, как… да что уж там, как влюбленная дурочка.

До лагеря мы шли молча. Том периодически оглядывался на меня, а я смущенно улыбалась в ответ. Выйдя на поляну под лагерем, мы услышали шум, доносящийся сверху. Точно – чадыр освещён изнутри, народ будет сидеть там, скорее всего, до утра. И, раз так хорошо слышно, выход из нашего «фигвама» открыт, а, так как он выходит на главную тропу, незамеченными мимо пройти не получится – другой дороги в лагерь нет. Хотя…

– Ты хочешь к ним присоединиться? – Том остановился у начала тропинки, ведущей вверх по склону.

– Нет. Но мы можем сделать так, что они нас не заметят… – я ухмыльнулась в темноту, вспоминая обходной путь.

– Тогда чего мы ждем?

Черт возьми, я уже начинаю бояться такой его улыбки!

Обойдя вокруг стоящий на подошве горы лагерь, мы зашли в него с другой стороны. Обычно тут никто не ходит – только если «старички» в деревню – больно уж склон неудобный, с кучей камней, которые днем-то не очень в папоротнике разглядишь, не то, что в темноте.

Я споткнулась об один из камней и забористо выругалась на «великом и могучем». Сняв тапочек под обеспокоенным взглядом Тома, я обнаружила, что рассекла палец. Вот проклятье! Больно-то как…

– Иди сюда, я тебя…

– Даже не думай – вместе грохнемся. Дойдем до палатки – откопаю аптечку и заклею пластырем. Пошли! – я повела Тома вверх, теперь выбирая дорогу куда аккуратнее. Не хватало еще раз споткнуться…

Добравшись до палаток, я раскрыла полог Алискиной палатки и обнаружила ее отсутствие. В чадыре сидит, ну и хорошо. Допрос устроит утром, а не сейчас.

Покопавшись в своем рюкзаке, я вспомнила, что свою аптечку оставила в хоз.палатке, а в Алискином рюкзаке леший ногу сломит, да бородой запутается…

– Нашла пластырь? – Том присел рядом с выходом, из которого живописно торчали мои ноги.

– Нет, сейчас у Алисы посмотрю…

– Не надо – у меня есть. Давай, выбирайся, будем тебя лечить.

Старясь опираться на пятку и не задевать пораненный палец, я вылезла из палатки и оглянулась. Том расстегнул полог моей-своей палатки и протягивал мне руку, приглашая внутрь.

Черт. Моя ж палатка, чего мне так неудобно-то?

Я тряхнула волосами, отгоняя смущение, и сделала два неуклюжих шага, преодолевая расстояние между входами. Сбросив тапочки, я аккуратно забралась внутрь и отметила про себя, что Том умеет создать уют. Он оставил нетронутым мой «ловец снов», организовал пространство палатки рационально и аккуратно. Не то что у меня – вечный бардак…

– Давай сюда свою ногу! – он забрался следом, включил фонарь и выудил из пластикового чехла полоски пластыря и пузырек с какой-то жидкостью.

– Это что такое? – я с подозрением уставилась на флакончик.

– Антисептик. Надо же ранку обработать.

Я зашипела от прикосновения ватного диска, смоченного в этой резко пахнущей жидкости.

– Тихо, потерпи, – Том подул на мой палец, заставив меня захихикать, и заклеил ранку широким пластырем. – Вот и все, совсем не больно!

– Спасибо, доктор! – я уже вовсю веселилась – уж больно комично смотрелась вся эта «больничка». – Теперь можно и…

– Даша, не уходи.

Все веселье с меня как ветром сдуло. Я подняла глаза на Тома, и мне стало не по себе. В неровном свете фонаря его глаза мерцали так же, как там, в лесу. Только здесь не было луны, а был свет маленькой электрической лампочки. Он протянул руку и выключил фонарь, убирая его себе за спину.

– Просто не уходи. Сегодня же ночь Ярилы, ведь так?..

– Да, так. Том, я…

– Ты ведь выбрала меня сегодня. Я ни о чем не прошу тебя больше. Просто останься сегодня со мной. Ты останешься?

Я не видела в темноте палатки его лица, только очертания фигуры – более темные, чем окружающее пространство. Уйти сейчас? Легко. Только что я этим докажу? И кому? Остаться?.. Зачем? Он просит меня об этом… И я – ведь правда – сама выбрала его этой ночью. И выбор был угоден богам… И венки не утонули…

Я сидела, вытянув спину прямо, и боялась пошевелиться. Хотелось одновременно выскочить из палатки и убежать в лес, подальше, чтобы спрятать пылающее лицо, и отдышаться, и… Остаться. Взять и остаться, не думая о том, что будет дальше.

Видимо, мое молчание и неподвижность Том принял за руководство к действию. Я ощутила его руки на своих плечах и последовала за ними, оказавшись прижатой к его груди. Стало как-то уютно и совсем не страшно… И сбежать уже совершенно не хотелось.

– Даша… – тихий шепот раздался у меня над ухом, и я ощутила, как его пальцы зарываются мне в волосы. Хорошо, что я не стала их стричь…

Я запрокинула голову и улыбнулась, ощутив дыхание на своей щеке. Теплые губы легко коснулись скулы, уголка моей улыбки… Руки Тома крепче сжали меня, и я обняла его в ответ.

Звук рынды отдавался в моей голове так, как будто она сама была колоколом. Не пила же вчера, так какого… Вчера! И лежу я…

Я распахнула глаза и резко приподнялась, оглядываясь вокруг и оглядывая себя. Мамочка…

Я находилась в своей палатке и была закутана в большой серо-синий спальник. Вместе с Томом закутана. И лежала я, собственно, у него на плече. Бегло оглядев себя, я обнаружила, что платье и все остальное, коего было совсем немного, на месте. Так же, как и брюки Тома. Фууух…

– Ты проснулась? – Том смотрел на меня из-под полуприкрытых ресниц и улыбался.

– Вроде да. Вчера… – я почувствовала, что снова краснею. Да твою мать!

– Что вчера? – он приподнялся на локте.

Я отвернулась, не зная, что ответить и куда спрятаться от его взгляда. Откровенного и понимающего одновременно. Ничего же не было. Но… я осталась.

– Вчера все было так, как и должно было быть. Иди сюда, – он протянул руку, заваливая меня обратно на спальник и нависая сверху. – Знаешь, безумно приятно спать в обнимку с богиней весны.

Возразить, что богиней я была всего одну ночь в году, мне не дали. Потому как я не стала задумываться, ответив на поцелуй.

– Надо вставать – завтрак скоро, – я с неохотой высвободилась и поднялась, пытаясь привести в порядок волосы. – Представляю, как народ отреагирует на то, что мы выберемся из одной палатки…

– Какая разница? Я думаю, они еще ночью все обсудили, – Том потянулся и выудил откуда-то из-под спальника свою футболку. Интересно, когда он вчера успел ее снять?..

Из палатки мы выбирались под кучей любопытных взглядов. Я нырнула к себе с намерением переодеться и расчесать спутанные с ночи волосы. В палатке обнаружилась Алиса, вцепившаяся в меня почище коршуна.

– Ну, как? – глаза подруги блестели нездоровым любопытством.

– Что – как? – я ответила недоуменным взглядом, тщательно пряча улыбку.

– Как ночь провела?! Видела бы ты, что вчера было, когда Том тебя в лес утащил!

– А что было? Шеф?..

– Да шефу-то что? Ты бы Сереженьку видела! Его парни еле удержали, чтобы за вами не пошел! Так что было? – Алиска теребила в руках носок, который собиралась надевать, да забыла, увидев мою физиономию.

– Цветок папоротника искали! – я показала ей язык и стянула платье.

За завтраком мы сели не как обычно – друг напротив друга, а рядом. Алиска хитро ухмылялась, шеф поглядывал на нас с нескрываемым ехидством, остальные просто пялились. Кроме Сережи. Увидев, что мы уселись рядом, он бросил ложку в миску, расплескав кашу, и молча вышел из-за стола. Останавливать его никто не пытался. Надо будет поговорить с ним – какого черта он так себя ведет? Отродясь за ним такого не наблюдалось.

Дежурные притащили десерт – печенье. Много печенья.

Ха!.. А ведь завтра дежурю я, Том и еще кто-то из практикантропов… Весь день мы с ним будем в лагере… Куда бы умудриться сплавить практиканта?..

========== 11. Клавиши неба. ==========

По клавишам старого клавесина

Так нежно порхают твои ладони,

А за окном дождик и ветер сильный,

И смех, и чья-то боль,

И я, улыбаясь тебе сквозь слезы,

Плечо твое тихо губами трону,

А ты мне ответишь: “Нет, это не Моцарт,

Нет-нет, это мы с тобой”…

А. Костюшкин.

Надо мной возвышались трехметровые земляные стены, и моим самым большим желанием на данный момент было – стащить прилипшую к спине майку. Еще и грязную, ко всему прочему. Но под майкой у меня ничего не было, да и подставлять кожу палящему солнцу было нежелательно.

В очередной раз кинув взгляд на полузакопанных обитателей могилы, я подавила вздох и вернулась к зачистке. Вот почему всегда, когда попадается множественное захоронение, шеф запихивает в могилу меня и Алису?! Лиса как раз сидит на другом конце этой ямы и смотрит на мена убитым взглядом – ее тоже достала эта жара. А нам еще копать и копать, до вечера – пока не зачистим до идеала, чтобы можно было внести курган в документацию и спокойно извлечь находки. Даже обедать придется на раскопе – беляшами с рынка. Ладно, не в первый раз…

– Дашка, я все-таки не понимаю, как так. Вы же вместе ночь провели! В одной палатке! – Алиса отбрасывает прядку челки назад и смотрит на меня, качая головой. Прядка возвращается на прежнее место, заставляя подругу фыркнуть.

– И что? Обязательно при этом заниматься сексом? – я устало повела плечами, разминая спину. Тяжко оно – так сидеть.

– Блин, Дашка, я тебя сейчас стукну, честное слово! Он тебя на руках в лес на глазах всего отряда утащил, а ты! – Лиска возмущенно фыркает, вызывая у меня улыбку. Беспокоится, блин. А сама-то…

– Лис, я же уже говорила… Ну, не могу я так! Блин…

– Так, барышни, довольно секретничать, вылезайте отдыхать, а то два часа без перерыва сидите, – голос шефа, раздавшийся сверху, заставил нас заткнуться и задрать головы. – Выбирайте парочку парней, что с вами на день останутся, и дуйте в лагерь. Поедите – и обратно. Вперед!

С благодарностью посмотрев на Палыча, проявившего несвойственный ему гуманизм, мы аккуратно взобрались по алюминиевой лестнице, стоящей у одной из стенок.

– Чего, Волосатого с собой заберем? – Алиска заговорщически подмигнула мне.

– А второго кого? – я перевязала распушившийся хвост и звучно хрустнула шеей, возвращая позвонки на “законное” место.

– Тома, кого же еще. Пусть пороху понюхает, – в глазах подруги танцуют искорки. – Я тебе вообще предлагаю в разведку его утащить, чтобы понял, почем фунт лиха. А то живет в лагере, как у Христа за пазухой, девушек по лесам таскает…

– Жестокая ты женщина, мать! – я расхохоталась, поняв, в какую сторону клонит Алиска.

– А то!

Под завистливыми взглядами остальной части отряда мы вчетвером двинули в лагерь. На самом деле, я люблю так работать – да, весь день, считай, вкалываешь, но вечер – самое благодатное время, свободен. С учетом того, что я завтра дежурю, оно особенно здорово.

Пообедав на скорую руку, переодевшись и набрав воды, мы двинулись в обратный путь. Полуденный воздух становился каким-то вязким, тягучим… Похоже, к вечеру будет гроза.

Добравшись до раскопа, мы увидели, как народ разворачивает здоровенную палатку, подаренную отряду в прошлом году и используемую нынче для защиты раскопа от непогоды. Правильно – такой бандурой только могилы накрывать. Потому как жить в ней просто немыслимо.

Не ошиблась я, значит – шеф тоже грозу чует. И что-то меня это нифига не радует, потому как ошибается он крайне редко.

А еще меня не радует то, что Том все утро молчит. Ходит за мной, как приклеенный, ну, за исключением “посиделок в могиле”, и молчит. Как показывает практика, ничем хорошим это не заканчивается. А самой вроде и хочется что-то сказать, а что – сама не знаю. Еще и народ пялиться начинает, когда рядом стоим…

– Чего замерла? Держи саперку*, – Серега протянул мне мою “именную” лопату. Под себя делала – черенок укоротила, и точила исключительно сама.

– Ага, спасибо, – я взяла у него лопату и уже собралась отправиться обратно к косточкам, как была поймана за руку.

– Даш, я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но…

– Вот и не вмешивайся. Пусти! – я вырвала руку и быстрым шагом направилась к остальному отряду.

– Даша, все в порядке? – о, голос прорезался. Том смотрел на меня с легким беспокойством. И, неожиданно для себя, я уловила в его голосе нотку… ревности? Да ладно!

– Да, нормально. Рабочие моменты, – я криво улыбнулась и отвернулась к могиле. Черт тебя подери, да что происходит?! Чувствую себя героиней какого-то дурацкого сентиментального романа… Алиска абсолютно права, но одно дело – признать это, а другое – сделать. Две большие разницы, как говорят в Одессе…

– Слышь, Дашка, пусти меня в могилу, а? Надоело наверху тусоваться! Да и ты передохнешь от сидения на корточках, – появившийся откуда-то сбоку Сашка, за свою прическу когда-то получивший прозвище “Волосатый”, кивнул на зияющую в земле яму.

– Чего это тебя на косточки потянуло? Крайний раз ныл так, что вытащили оттуда, лишь бы заткнулся, – я с усмешкой разглядываю Сашкину физиономию. – Чего Алису не попросишь?

Вопрос был провокационный. Даже очень.

– Дашка, блин!

– Да лезь на здоровье, я наверху покантуюсь. Все равно через час взвоешь!

– Не взвою!

– Посмотрим!

Через десять минут слегка удивленная Алиса наблюдала, как по лестнице вместо меня спускается Волосатый. Задрав голову наверх и погрозив мне кулаком, она беззлобно выругалась на мою хитрющую физиономию. А не все коту масленица! Не все тебе мою личную жизнь устраивать!

Я приняла из могилы первое ведро с отработанным грунтом и потопала к отвалу, на котором бодро шуровал лопатой Том.

– Дай сюда немедленно! – Том бросил лопату и отобрал у меня ведро. – Ты с ума сошла, такие тяжести таскать?!

Ну вот те раз, что называется.

– Том, я восьмую экспедицию их таскаю, и ничего! – я улыбнулась, прищуриваясь на солнце. – Нормально все!

– Не нормально. Лучше позови меня, когда они наберут следующее.

– Слушай, мне безумно приятно, что ты обо мне так заботишься… – я на секунду замолчала, подбирая слова. – Но я не сахарная барышня! Я археолог, и эту работу делаю уже не первый год! Более того, я представляю тяжесть того же ведра с землей, когда беру его в руки. Том, не надо меня опекать, как фарфоровую статуэтку…

– Я просто не хочу, чтобы ты…

– Да понимаю я, Том! Но я начинаю дико беситься, если со мной начинают сюсюкаться или не дают делать то, что мне нравится. В том числе и физическую работу. Не обижайся, но…

– Даш, не надо. Я понимаю.

Том вернул мне пустое ведро и отвернулся, поднимая лопату. Я вздохнула и отправилась обратно к могиле, где меня уже ждало следующее ведро. Ну вот зачем я ему это сказала?! Сказала-то правду, но на душе один черт паршиво.