Текст книги "Равновесие (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

2

– Привет, булочка!

Она, мрачная после бессонной ночи, покосилась на него: у-у, надо же было с ним встретиться именно сейчас на крыльце! И хмуро ответила, встряхнув зонт от воды:

– Привет, кекс!

Игорь предупредительно распахнул перед Леной дверь в дом. Пропустив её мимо себя, вороша свои тёмные волосы и ладонью сбивая с них капли, в спину спросил:

– А что так – грустно?

– Ничего. Погода такая. – Ответ она придумала не сразу, лишь собравшись с силами и заставив себя говорить. И тут же, опережая его, спросила: – Ты куда? В тренажёрный?

– Ага. А ты?

– В медитацию.

– Ты – в зал для медитаций? Что ты-то там забыла? Тебе бы лучше в тренажёрный – со мной. Вес бы сбавила, а то и мышцы укрепила бы. Знаешь – какая была бы! Конфетка!

– А тебе не всё ли равно? – буркнула она, даже не пытаясь отрезать что-то на "конфетку", а только изо всех сил мечтая, чтобы он немедленно свалил в тренажёрный зал и оставил её в покое.

– Знаешь... – Он раздражающе внимательно разглядывал её. – С тобой, будь ты бесконтактницей, я бы сейчас постарался не связываться.

– Это комплимент или издёвка?

– Лена, что случилось? Ты агрессивна.

– Я человек. Может же у меня быть и другое настроение, кроме ангельского терпения и дурацкой радости! – уже рявкнула она. И не пожалела о своём рявканье, как бывало иногда, когда срывалась. – Может, мне тоже хочется бывать иногда агрессивной! Надоело умилительно хлопать глазками, чтобы все вокруг счастливыми были!

– Понял. Не дурак, – спокойно откликнулся Игорь, и вот теперь ей стало стыдно.

Но всё равно насупилась и быстро, чтобы не нагрубить ещё больше, ушла по коридору, ведущему к залу для медитаций.

Зал был нужен не совсем по назначению. Лена хотела выспаться, но не хотела, чтобы об этом знали. В "лотосе", конечно, ей, нетренированной, не посидеть, но на коленях вполне, вполне... Прежде чем зайти в зал, переоделась в раздевалке при нём. Развесила по краям шкафчика и на дверце мокрую после дождя одежду, расчесала светлые волосы, чтобы распушились и высохли. За это время убедилась, что в помещении никого нет – утро же. Плотно закрыла дверь – и наревелась всласть.

В зале, успокоенная и уже с высохшими глазами, включила музыку и села на колени... Задремала сразу, но глубокий сон шёл плохо. А потом Лена учуяла что-то странное – какой-то сладковатый запах, узнала дымный привкус горящей свечи. Где-то в дремотном забытье подумалось, что кто-то вошёл в зал и тоже сидит, медитируя. И этот кто-то любит при этом жечь ароматические свечи. Думая об этих свечах, и уснула.

... – Лена...

Девушка вздохнула и подняла голову.

Игорь. Сидит перед ней на корточках, вглядываясь в лицо.

– Чё надо? – хмуро спросила она.

– Мне ничего, – меланхолично ответил он. – Алексеич зовёт.

Он встал на ноги и даже спрашивать не стал, помочь ли ей. Аккуратно взялся за её локти и легко поднял. Если он и побывал в тренажёрном зале, то успел переодеться. Снова в обычных джинсах и в летнем джемпере. Осмотрел её придирчиво и предупредил:

– В кабинете будет не только Алексеич. Переоденься. И носик попудри.

– Почему носик? – вяло после сна возмутилась Лена.

Игорь хмыкнул и легонько ткнул в вышеназванный.

– Потому что.

И ушёл, пока возмущённая девушка подбирала слова обругать его.

Если бы парень сказал, что её просто ждут, Лена бы засела в раздевалке надолго. Ну, хотя бы чтоб позлить его. Но Алексеич... Как сказала одна знакомая – другие весовые категории. Так что девушка стремительно переоделась и обновила боевую раскраску, чтобы спрятать запавшие после плача глаза и мешки под ними.

Игорь терпеливо ждал у дверей в раздевалку.

– А кто там будет? – спросила Лена, поспевая за ним, длинноногим по коридору.

– Не знаю. Один перец какой-то там уже сидит. Но, кажется, один из наших. А может, не из наших, но я его, кажется, у нас несколько раз видел.

– Есть хочу, – невпопад сказала Лена.

– Хочешь, потом сбегаем в кафе? Тут неподалёку открытое армянское есть. Знаешь, какие у них шашлыки в бандере делают? Ммм...

– Игорь, если ты хоть слово ещё скажешь про шашлык, я из тебя его сделаю!

– Не выспалась, – сделал вывод парень.

– А... а ты откуда знаешь?!

– Алексеич сказал, что заходил к тебе. Ты заснуть не могла (Лена остановилась и закрыла лицо ладонями, пряча вспыхнувший на щеках румянец), и он зажёг тебе пару свечей. Ну, чего остановилась? Идём. И так опаздываем.

Пока дошли до кабинета, Лена успокоилась. Могла бы сообразить сразу, что хозяин дома по-звериному чует малейшую неправильность в ауре собственного жилища. Ладно. Если он позаботился о ней, значит, ничего страшного. Но на будущее надо бы учесть. Алексеич одно и то же замечание своим ребятам не делает. Забота заботой, но команды должны состоять из тех, кто сразу усваивает урок.

Игорь снова пропустил её вперёд, в кабинет, где хозяин пока отсутствовал. А потом, когда девушка шагнула и остановилась, выглядывая место, куда сесть, парень, снова придержав под локоть, направил её в дальний угол. Здесь стояли низкие кресла, а перед ними журнальный столик, куда Лена положила свою сумочку. И огляделась, после чего сразу успокоилась. Место было примечательно тем, что с обеих сторон от кресел здесь стояли кадки с фикусом, чьи ветви нависали над сидящими. Если сидеть тихонько и скромно – никто в кабинете на них двоих не обратит внимания.

Чувствуя себя в уютном гнёздышке, Лена даже улыбнулась. Почти как в детстве, когда играешь в какие-нибудь догонялки и прячешься от водящего с радостным воплем: "Я в домике! Я в домике!"

Она посмотрела на Игоря. Он сидел спокойно, не думая о каких-то дурацких детских играх, зато внимательно осматривался. Точней – смотрел в противоположный угол, где тоже в "домике", по впечатлениям, прятался тот самый незнакомец, о котором парень уже говорил. Лена с интересом заглянула в угол и столкнулась взглядом с мужчиной, который в этот момент тоже поднял глаза на них.

– Здравствуйте.

Низкий голос заставил девушку машинально откликнуться и поздороваться сразу за себя с Игорем. Чем-то мужчина был схож с парнем. Даже одет так же – в джинсы и в лёгкую куртку, сейчас расстёгнутую, так что из-под неё виднеется лёгкий джемперок. Такой же высокий и темноволосый. Только гораздо старше. Стрижка короткая, по вискам – видимая даже через весь кабинет проседь. Лицо скуластое, голодное, словно работал всю ночь, как и девушка, и не успел забежать куда-нибудь поесть. Но, приветливо улыбнувшись, мужчина преобразился. Морщинки, собравшиеся у глаз, заставили Лену улыбнуться в ответ.

Стук и небольшой треск. Она обернулась к Игорю. Тот, абсолютно серьёзный, не глядя на неё, пододвинул своё кресло ближе. Сначала она не поняла. Быстрый взгляд на незнакомого мужчину – тот опустил глаза, затаённо улыбаясь. Поняла. Игорь – ревнует?!

Теперь Лена с огромным интересом взглянула на симпатичного незнакомца. А что? Ревновать к такому можно... Но... Игорь? Или это командная солидарность, когда в узкое пространство объединённых чем-то людей чужака допускать не хочется? Ой, как интересно!.. Когда незнакомец уставился на дверь кабинета, Игорь что-то еле слышно проворчал. Лена тоже опустила глаза. Теперь она не чувствовала себя пышечкой-булочкой. Теперь она ощущала волнение светской львицы, которая обнаружила потенциальную добычу, когда игра в "третий лишний" оказалась весьма кстати... Минуты, правда, хватило, чтобы прийти в себя и посмеяться над собственными устремлениями. Глупости всё это. Она здесь не для того, чтобы напропалую флиртовать с двумя мужчинами. Да и с одним – смысл? Со своим личным-то не разобралась...

Додумать не успела.

Дверь кабинета распахнулась, и в кабинет вошли трое – незнакомая женщина, сопровождаемая такими же незнакомыми мужчинами. За ними – хозяин дома. Алексеич оглядел всех "прячущихся" по "домикам" и, ухмыльнувшись, поздоровался. Удивлённые гости поневоле тоже поздоровались с присутствующими. Лене даже показалось, что кое-кто из них хотел возмутиться по поводу "посторонних" при беседе, но Алексеич быстро переключил внимание гостей на себя. Лишь раз взглянул на Лену. Та тихонько кивнула и с расслабленной улыбкой откинулась в кресле, распространяя вокруг себя волну эмпатии.

Боковым зрением она отметила, что и Игорь успокоился.

Гостей хозяин дома усадил в кресла перед столом.

– Я вас слушаю. – Гости молчали, переглядываясь, и Алексеич, нисколько не смущаясь, продолжил: – Вы позвонили вчера, сказали, что у вас есть дело, которое оказалось не по зубам полиции. Я понял – вы считаете, что дело это связано с паранормальностью. Прошу вас, расскажите мне об этом деле чуть подробней, чем по телефону.

Гости молчали. Игорь, жёстко изучавший всех троих, кивнул Лене и чуть не губами прошептал:

– Женщина слабей.

Эмпатка кивнула и сосредоточила волну воздействия на гостье.

– Два года назад пропал мой муж, – твёрдо сказала женщина, слегка рыхловатая брюнетка, со стильной, ухоженной стрижкой, в деловом брючном костюме серого цвета, оживляла который лишь маленькая брошь на лацкане жакета. – У него своя фирма. И для нас, для семьи, он пропал очень не вовремя. Сын, – кивок в сторону долговязого угрюмого парня с тёмными патлами свисающих на лицо волос, – ещё не вошёл в курс дела. Ему рано таким заниматься. Мой брат, – кивок на высокого мужчину в светлом костюме, – тоже не вполне разбирается в бизнесе. И предприятие постепенно разваливается. Мы сейчас с трудом удерживаем его на плаву. Все деньги... – Она поморщилась. – Вместо того чтобы получать прибыль, мы все деньги вкладываем в это предприятие. Муж начинал своё предприятие с нуля, и все тонкости ведения дел знал только он. Мы разобрались с бумагами, но вести дело так, как это делал он, у нас не получается. Мы на грани разорения.

– Что говорит полиция?

– Там считают, что мужа в городе нет.

– Вы говорите так, словно точно знаете, что он в городе.

– Он в городе, – сухо ответила женщина. – Мы несколько раз видели его. Опустился ужасно. Возможно, он потерял память.

– Почему же вы обратились ко мне?

– Дмитрий... – Женщина замолчала, будто ей не понравилось, как она произнесла это имя. – Дмитрий исчезает. Полиция несколько раз выезжала по нашему вызову, но на том месте, где мы видели моего мужа, никого не находили. Мы уже стали посмешищем для полицейских. Они убеждены, что мы играем в какую-то свою игру.

Лена чуть не фыркнула. Сегодня целый день упоминается игра... Что бы это значило? Или никакого значения в этом нет? Простое совпадение? Вряд ли... Женщина ей не понравилась. Искать мужа только ради фирмы. Ну-ну. Наверное, жили на грани развода, ну и потом... Интересно, что скажет им Алексеич?

– Что значит – исчезает? – бесстрастно спросил хозяин дома.

– Это значит, что он заходит в какое-то замкнутое пространство, в котором мы его сторожим до приезда полиции, а потом его не находят.

– Замкнутое пространство? Например?

– В последний раз мы видели его входящим во двор продуктового магазина, – вмешался её брат. – Тот со всех сторон загорожен высоким металлическим забором. Мы упросили администрацию магазина проверить двор. Их охранники были так любезны, что выполнили нашу просьбу. Кроме грузчиков и рабочих, никого не нашли. Если вы думаете, что мы не сообразили проверить подвал на выход через него, то мы проверили и подвал тоже. Он оказался без выхода на улицу.

– То есть вы считаете, что он прячется, потому что потерял память, – задумчиво сказал Алексеич. – Вы пробовали окликать его по имени?

– Естественно. Он сразу уходит.

– Ну а если предположить, что он ушёл не просто, потеряв память? Что могло заставить уйти его из семьи?

– Ничего! – категорично заявил брат. – В семье хорошие, даже прекрасные отношения. Дом – великолепный. Работа ему всегда нравилась. Сам себе начальник, сам себе хозяин – плохо ли? Только потеря памяти – и ничего больше! Вы – возьмётесь за это дело? Это срочно!

– Фотографии? – снова равнодушно спросил Алексеич.

Женщина с сомнением посмотрела на него и открыла сумочку, поставленную на колени. Небольшая стопка бумаг вскоре оказалась на столе.

– Как вы ведёте дела? – поинтересовалась она. – Вот моя визитная карточка. Здесь все телефоны. Вы оповещаете о ходе дела? Или звоните, когда есть какой-то результат?

Пока шёл уже сугубо деловой разговор, Лена обратила внимание на патлатого парня, который не произнёс ни слова, пока сидел. Но, кажется, сам того не замечая, постепенно сутулился всё больше. Девушка даже вздрогнула, когда мать (ощущение – не глядя) стукнула его по спине, наверное, таким образом напоминая, чтобы сын сидел прямо. Кажется, парень с трудом удержался, чтобы не огрызнуться. Потом исподлобья огляделся... Лена не успела отвести глаза, и он уставился прямо на неё – глазами, в которых плескалась такая ненависть, что она не сразу потом собралась с силами, изумлённая. "Успокойся..." – мирно посоветовала она, буквально окутывая парня облаком эмпатии.

Поддался легко. А девушка отметила, что он слишком нестабилен в эмоциях. Интересно, сколько ему? Лет восемнадцать есть? Любопытно, почему он так... злится? Может, в этой семье, кроме пропавшего мужа, есть и другие проблемы?

Алексеич тем временем договорился о деталях и поднялся.

Гости правильно поняли хозяина дома и, взрослые – негромко переговариваясь между собой, пошли к двери – патлатый парень позади всех. Перед тем как перешагнуть порог, он оглянулся на Лену. Девушка с трудом удержалась, чтобы машинально не поцеловать свою ладошку, посылая ему воздушный поцелуй. Всего лишь чуть улыбнулась, передавая незримый посыл: всё будет замечательно – успокойся! И эхом от уходящего – глубокий вздох... Лена вздохнула сама. Переживает...

Игорь покосился на девушку, и Лена с трудом удержалась от детского желания показать ему язык.

Дверь закрылась, и хозяин кабинета, выждав секунды, кивнул на освободившиеся кресла перед собой.

– Садитесь. – Когда все трое выполнили его предложение, Алексеич сел сам. – Времени на знакомство у вас не было. Поэтому я вас представлю друг другу. Влад. Мой хороший товарищ, который работает сам по себе. Изредка, по моей просьбе, занимается теми делами, в которых он спец. Лена – эмпат. Игорь – бесконтактник. Видящий боевую агрессивную ауру.

– Влад, а вы в каких делах спец? – наивно глядя на мужчину, спросила Лена. Но улыбка простушки на её губах продержалась недолго: отклика на эмпатию, которая его должна была расположить к себе, она не почувствовала. И рассердилась: это уже третий, считая Алексеича, человек, которого она "пробить" не может!

– Ну, вот в этом деле, например, немного соображаю, – откликнулся Влад.

– Не трать на него силы, – посоветовал Алексеич девушке. – Его иной раз и я пробить не могу. Хотя... – он насмешливо уставился на Влада. – Есть у него одно уязвимое местечко.

Тот улыбнулся спокойно. Лена вообще заметила, что он двигается и реагирует на всё довольно неспешно. Словно безмятежный тигр.

– И какое же это?

– Без свидетелей, – заявил хозяин дома. – А то покажу ребятам, и где гарантия, что ты их однажды не доведёшь до белого каления и они не воспользуются твоей ахиллесовой пятой? Итак, на некоторое время вам придётся собраться в группу. Другого такого спеца мы не найдём по этому делу. Влад – мастер-пространственник.

Игорь и Лена переглянулись. Оба только смутно догадывались, что это такое.

– Это значит, – тихо объяснил Влад, – что иногда я могу заметить прореху в пространстве и попробовать войти в неё.

– Сейчас Влад пока свободен от дел, которые требуют работы всей его группы, – продолжил Алексеич. – Поэтому он согласился помочь нам в этом деле. Вы все слышали, что случилось с пропавшим человеком. Есть подозрение, что этот человек, возможно, неосознанно использует прорехи в пространстве и таким образом уходит от тех, кто пытается его нагнать. И всё-таки подозреваю, что моя версия насчёт потери памяти тоже имеет основание. Жена пропавшего оставила нам и карту города с обозначениями тех мест, где его... якобы видели. Говорю "якобы", потому что версия полиции – человек погиб, но тела не нашли. И эта версия тоже имеет право на истину, пока не доказано обратное.

– Льдянов знает? – спросил Влад.

– Знает.

Олег Льдянов, бывший работник полиции – ныне хозяин частного охранного агентства, довольно часто сотрудничал с командами Алексеича. Его имя в устах Влада заставило Игоря более уважительно взглянуть на мужчину. Лена улыбнулась. Как мало мужчинам надо, чтобы изменить друг к другу отношение.

– С чего начнём? – спросил Игорь.

– С того, что немедленно покинете мой кабинет, – заявил Алексеич. – Я дал вам дело. Дал к нему все материалы. Дальше разбирайтесь сами. До свидания.

Они вышли из кабинета, остановились посмотреть друг на друга.

Лена подумала: "Если они сейчас быстро не решат, с чего начинать, я помашу им ручкой и побегу домой. Есть хочу!"

– Здесь неподалёку есть небольшое армянское кафе... – начал Влад.

Девушка не выдержала и засмеялась, а Игорь ухмыльнулся.

Через минут двадцать они сидели за столиком, ели салаты и поглядывали на стойку, откуда им должны были принести горячее. Последнее было очень даже важно, учитывая дождь, под которым всем троим пришлось пробежать, добираясь до кафе с автостоянки, расположенной через дорогу от него. Одновременно на столике были разложены две карты города. Карты были необычными: во-первых, они были принтерными увеличенными копиями, во-вторых, места встреч с пропавшим мужем были скрупулёзно обозначены датами.

– Хм... Смотрите-ка, – сказал Игорь, сдвинув брови и постукивая кончиком вилки по столу. – А ведь если соединить эти линии, получится спираль.

– Слишком натянуто, – разочарованно сказала Лена. – Пробелов между точками слишком много. И что нам эта спираль может дать?

– Как что? На второй карте эта спираль раскручивается в другую сторону. Смотри. Видишь? Из центра города он постепенно снова уходит к окраинам. Значит, можно определить, где мужик появится в следующий раз. И встретить его.

– А он возьмёт и сбежит. И вообще всё это за уши притянуто. Как мы будем искать его – я даже не представляю.

– Я немного представляю, – задумчиво сказал Влад. – Для начала надо бы посмотреть все эти места, где он уходил от тех, кто пытался его остановить. Поездим, посмотрим. Если он и впрямь использовал для ухода прорехи в пространстве, значит, придётся вызывать мою жену. Она пока с детьми в деревне. – На удивлённые взгляды Влад объяснил: – Она лучший, из экстрасенсов, кого я знаю – из тех, кто умеет работать по фотографиям. А у нас этих снимков – вагон и маленькая тележка. Если он легко использует эти прорехи, будет удобно, если мы постоянно будем знать место его появления и в следующий раз.

И снова разложил на столе фотографии пропавшего Дмитрия.

Лена взяла одну из них, пригляделась. Мужчина на фотографии был невысоким, большелобым, из-за чего небольшие глаза в тяжёлых веках смотрели пристально и как-то устало. "А может, мне кажется, что устало, потому что я сама в последнее время замотанная", – вздохнула девушка. Пропавший ей понравился. И не потому, что симпатичен. Мужчина не был красив. Но было в нём нечто, что привлекало внимание к его лицу, к глазам. Сама же себе Лена призналась, что этот Дмитрий понравился ей именно потому, что жена слишком равнодушно говорила о нём, больше упирая на то, что без него семейный бизнес с трудом держится на плаву. "То есть, если быть честной, – решила Лена, глядя на Дмитрия, – он мне нравится потому, что я его пожалела..."

– Лена!..

Она с трудом перевела взгляд на Игоря. Тот смотрел как-то испытующе.

– Что?

– Горячее принесли, – объяснил Игорь, кивая на стол. – Дай фотографии. Мы решили их поделить, чтобы запомнить пропавшего. И ещё. Кажется, ты кое-что прослушала. После обеда мы хотим съездить на место, где впервые Дмитрия видели. У тебя как со временем? Ты выспалась? – И объяснил уже для Влада: – Она работает ночной нянечкой, не всегда успевает высыпаться.

"Если бы только высыпаться не успевала", – про себя вздохнула Лена. Но прикинув время и то, что придётся сидеть в съемной квартире с двумя другими девушками, она подумала, что вариант, предложенный мужчинами, гораздо лучше.

– Отосплюсь ещё, – сказала она. – Я тоже хочу с вами на то место. А вдруг там что-нибудь интересное найдём?

3

Этот сон оказался не длинней предыдущего.

Скрестив ноги, я сидел на развилке дорог. Вокруг пустыня. В смысле – пустынно. Хотя по сторонам дорог разбросано много чего: и леса, и сквозь деревья видневшиеся луга, а то и строения. На самом перекрёстке было пустынно. И тихо. Так, как будто мир умер... Но по сторонам я не смотрел. Я опустил глаза на содержимое внутри круга, в центре которого сидел. Невнятные знаки, начертанные чьей-то рукой, образовали призрачно-зелёную паутину, которая не давала мне вырваться из этого круга. Так я знал во сне. А когда шевельнул правой рукой в попытке что-то сделать с этими знаками, звякнула толстая цепь, чей будто чугунный наручник давил кисть к земле...

Из круга я так и не смог выйти.

... Ночь впервые дала мне настоящий отдых и поутру возвращение в отчётливое сознание. Но это сознание оказалось странным. Я всё понимал. Всё видел чётко и ясно. Как будто закончилась тягучая болезнь, в которой колышешься, слабый и постоянно раздражённый от бессилия. Но чувствовал себя другим. Успокаивал себя тем, что человек, пробродяживший столько времени, как я, и не мог бы чувствовать себя иначе. Впервые задумался, не попытаться ли вернуться в нормальную жизнь... Странно притом, что не проснулся тогдашний лощёный "я" и не возрыдал от себя, заскорузлого от грязи... Но притом же... Зеркало на стене тянуло к себе неудержимо.

Волчий взгляд остался. Хуже – приобрёл злой огонёк голодного зверя. Чувствовал я себя сильным и жилистым, как... человек, долгое время промышлявший только охотой. В лесу, который сгорел.

Я сглотнул. И отвернулся.

Здешних мусорных куч для меня не хватает.

Меня затрясло, когда я понял, что только что мысленно сказал. От смеха затрясло... Непроизвольный оскал – это я сморщился в ухмылке, из-за которой снова треснула нижняя губа и... И подумал о том, что неплохо бы в этой избе под снос остаться на пару дней. Поохотиться на бродячих собак, которых здесь прорва – брошенных хозяевами после переезда в высотки. Отъесться.

Слизнул струйку крови, пробиравшуюся по подбородку, застревая в щетине.

Так вернуться, или поискать жратву?

Старательно давя мысль, что те, лезущие изнутри в мои глаза, могут заставить меня снова следовать их указаниям, я обернулся к койке, на которой проспал ночь. И увидел.

Спинка кроватная... Нет, не спинка. Металлические дротики, вдетые в дутые, полые дуги. Подошёл. Один из них сжал, подвигал. Качается. Слабо завинчен. Примерился: стопа умещается между дротиками. Ботинки раздолбанные, но подошва ещё ничего. Ударил ногой, отбивая нижнюю перекладину вниз. Туго шло. Но шло... Совсем немного напора – и дротики вышли сами. Взмок, остался без сил, сердце моталось – вот-вот разорвётся от напряга, но вынул все.

Грязные пальцы, кости с подвысохшей плотью на них, чуть дрожа от недавнего усилия, жадно перебирали добычу, примериваясь к ней, к её тяжести, к её удобству. Как к оружию – понял чуть позже. Свалился у стены. Ноги тоже дрожали. Перед глазами плыло, но не оттого, что вернулись те, кто вверг меня в это состояние жизни. Плыло, потому что голоден и устал от физического напряга. И хотелось есть. Так хотелось, что от одной мысли голова поехала... нет, поехало пространство перед глазами... Потом вспомнил о крысиной шкурке, припрятанной в кармане, чуть ожил...

Замер на полувздохе: кто-то негромко и пока неразборчиво говорил за дверью, постепенно приближаясь – судя по нарастанию звука... Шевельнуться боялся. Сидел всё так же, прислонившись к стене, к выпуклым, чёрным от старости и дыма брёвнам, отчётливо чувствовал запах заплесневевшей, седой от паутины пакли, торчащей между ними.

Это я так думал – походя о себе, что сидел... На деле – уже не просто сидел, а до судороги сжимал в кулаках дротики. Встать боялся. Половицы скрипели, а иной раз с таким кряканьем, что я сам вздрагивал, пока ходил... Но сейчас... Поза. Когда понял, как сижу, не то что встревожился, а удивился. Но как-то размыто. На полное удивление сосредоточенности не хватило.

Готовый прыгнуть. Одна рука согнута – локтем в паклю, ладонь для упора в бревно. Нога медленно едет чуть вбок – для упора, когда настанет время прыгать в сторону. Напряжён так, что холодный пот быстрыми каплями падает на горячие ключицы... В общем, если что – не встать, а сразу прыгнуть.

Дверь отворилась, как будто пинком её.

Вошли – я узнал сразу. Даже не стал осмыслять, точно ли это они – те двое, что ограбили лежащего под аркой. Осмыслил лишь, что в избе темно – для них, пришедших с осеннего солнца. Дверь-то за ними закрылась – неохотно и не сразу.

Прыгнул мгновением позже. Как только узнал. Прыгнул не к ним, а встать на ноги. Метнул один дротик – возможно мне только показалось, что глаз первого чавкнул... А пока второй пытался осознать, что происходит, целясь из оружия, которое плясало в его руке, тычась в стороны, я проскочил те шесть шагов, которые нас разделяли, и ударил вторым дротиком в заикающийся рот.

Ударил сбоку и сверху вниз – так, что пригвоздил его к стене: пробившая череп часть дротика прошла дальше и застряла в пакле между брёвнами.

Острие у металлического прута отсутствовало.

Вопросом: "Откуда у меня такая сила?" я так и не успел задаться.

Смотрел на упавший пистолет и думал только одно: "Наконец-то..."

– ... Лот 6Д 360!

– Продано!

После этих слов, раздавшихся неизвестно откуда и неизвестно откуда мне знакомых, напугавших меня до уср..., я упал на пистолет, как на последнее, что может сохранить мне жизнь. Но поднять его не успел, только больно ударил пальцы о рукоять. Последнее, что помню... Закрытая до сих пор этими двоими, дверь распахнулась и с грохотом полетела в избу с хлипких петель – а хлынувшая из неё волна сумасшедшего белого света выстрелила не только по глазам, но и по голове.

Взяли меня тёпленьким. Били так, что на остатках сознания был уверен – убьют.

Ничего – выжил.

Хуже, что вспомнил. Вспомнил то, что не должен был вспоминать, потому что это чужое воспоминание, не моё...

Но вспомнил. Легко.

Артефакт. Живому нельзя прикоснуться к нему. Живой прикоснулся. Живой не должен был получить того, что даёт артефакт. Живой получил.

Я не хочу помнить об этом... Не хочу!.. Выдерите это из моей головы! С мясом, с частью мозгов, но я буду счастлив без нечеловеческого в моей голове, ну пожалуйста-а!! Я не хочу-у... Вой, вырвавшийся из утробы, убиваемой, раздираемой, когда выть нельзя, потому что... дышать нечем... Оставили в покое. Отошли.

Кому... Кому меня на этот раз продали?

И что ему нужно от меня...

"Ты кто?"

"Я бессмертный..." – Рыдающий голос прогнусавил глупые слова и всхлипнул.

"А такое бывает – бессмертие?"

"Бывает. Только вот бессмертие моё – ворованное..."

"И что из того?"

"Я заперт в тебе. До этого сбежал из другого тела".

Пауза.

"Ты перебираешься из тела в тело?"

"Да. Чтобы не поймали".

Пауза.

"А сейчас тебя поймали".

"Вместе с тобой! Вместе!.. Но так не бывает, чтобы вместе... не бывает-е!!"

"Хорош визжать, скотина... Значит, это ты выдавливал мои глаза?"

"Я не выдавливал!! Я смотрел! Я понять не мог, что это за мир, я думал здесь спрятаться! Ты не должен был остаться в этом теле! Не должен! Я бы заменил тебя, вписался в здешнюю жизнь!.. А ты всё не уходил и не уходил!"

"Заткнись!.. Тебя поймали и продали вместе со мной. Что это значит?"

"Я буду рабом в твоём теле... – Новое рыдание. – Вечным рабом!"

"Чьим?"

Пауза.

"Такие эфемерные, как ты, называют их богами".

Презрение, жирной плёнкой всплывшее на поверхности уже приевшегося нытья, заставило меня шевельнуться. Ах ты ж... Сволочь...

"Они нас слышат?"

"Конечно".

"Эй, вы... Боги, блин... Что нужно сделать, чтобы этот свалил от меня? Чтоб моё тело осталось мне же?"

"Что ты делаешь?! Что ты делаешь?!"

"Хороший вопрос... – Шёпот, бархатно-невесомый, отовсюду и ниоткуда ниспадал на измученное тело мягким и нехолодным снегом. – Хороший урок... Если физическое тело пройдёт сквозь ад спиральной смерти, если ты выживешь – будешь жить срок, положенный тебе по времяисчислению Земли. Согласен ли ты, эфемерный (он, этот фиг знает кто, выделил обращение не только паузами, но оттенком странной, прозрачной насмешки), на это условие?"

Ишь... Голос, слышимый отовсюду. Как бесплотный. А били по-настоящему...

"Не-ет!! Не соглашайся!!"

Лежавший на животе, я с трудом напрягся и, стискивая ноющие зубы, заставил переломанное тело лечь набок. Отвечать этим... в положении мордой в пол? Ни за что. Ничего не слыша из-за оглушительного протестующего визга, рвущегося из-под черепной коробки, выдохнул:

– Да.

"Не-е-ет!!"

Ослепительный свет, видимый сквозь веки, которые я так открыть и не смог, пропал. Вместе с ним пропали остатки воя в моей башке, которую я не удержал, и она грохнулась ухом в холодный пол... Без сна, просто давая покой уставшему от передряг телу, я до вечера пролежал в пустом заброшенном доме, в компании с двумя трупами.

Когда в доме постепенно исчез паутинно-пыльный свет солнца, а от углов полезли чёрные тени, я подтащил к лицу руку и отбитыми пальцами соскрёб с глаз засохшую кровь, постанывая от боли, когда корка цеплялась за сломанные ногти. Прошептал, по ощущениям, бумажными губами:

– Сны... Это были твои тела?

"Да, – покорно и сразу откликнулся "бессмертный". – Но они меня всегда искали и находили быстро. Я думал, что с тобой получится лучше..."

– Не п... . Придумаем что-нибудь... Отобьёмся.

"Ты ничего не понимаешь. От них не отделаться".

– Мудак... Тебе... радоваться бы... что не понимаю.

"Как это?"

– Подожди чуток...

Собственное тело пришлось собирать по кусочкам: руку к себе, ноги к стене для упора, сжались мышцы солнечного сплетения – рывками подтащил себя к брёвнам, сел.

Больше лежать нельзя. Холодно. Можно вообще не встать... Дышал мелкими вдохами-выдохами.

– Они будут... здесь? Всегда?

"Нет. Боги набросили на нас информационную сеть. Будут следить по ней".

– А... Тогда ладно. Жить... можно.

"Ты не представляешь, на что согласился".

– Мне... плевать на... что будет. Я... жрать хочу.

"Но ты..."

– Пасть... закрой.

Заткнулся наконец.

А я сумел, опираясь на выпуклые брёвна, встать. Потом, будто арестант, долго ходил по избе, наваливаясь на стену, пока взвывшие при первом движении мышцы не затупели в ходьбе. Этот мудак, который сидел в моих мозгах...

"Не ругайся", – угрюмо сказали.

– Пока... и не начинал.

Нашагавшись, встал у окна, чуть сбоку, чтобы нечаянный прохожий не разглядел, и уставился на два тела, лежащих на полу. Шмыгнул носом, непроизвольно сжимая плечи от промозглого воздуха, свободно входящего теперь в избу через выбитую дверь.