Текст книги "Равновесие (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

11

Алексеич пришёл в «штаб» через полчаса после сообщения о Дмитрии. Свежий, будто только что встал после крепкого, здорового сна. Узнав о выбросе Дмитрия из пространства, мгновенно стал бесстрастным, будто игрок-покерист, и прогнал всех спать.

В комнату наблюдателей, сосредоточенно следивших по картам за передвижениями Дмитрия, он вошёл стремительно, но почти бесшумно. Здесь сидели двое. Один машинально поигрывал карандашом, вглядываясь в карту перед собой, другой чесал наморщенный лоб, тоже машинально рисуя круги на одном и том же месте карты. Наблюдатели вроде пристально смотрели на карты, но взгляд обоих расплывался, не доходя до поверхности бумаг, ярко освещённых настольными лампами.

Один, не оглядываясь на вошедшего и продолжая сонно смотреть на свою карту, безразлично сказал:

– В районе, где он пропал, появилась странная энергетическая активность. Сначала она сконцентрировалась в одной точке, а после исчезновения Дмитрия постепенно рассеялась. – Наблюдатель помолчал, а потом так же монотонно добавил: – Точней... Разошлась. В обратную сторону его обычного пути.

Алексеич не ответил, подошёл к говорившему, встал за его стулом и вгляделся в карту. Потом молча же подошёл ко второму. Тот тоже не обернулся. Только ткнул пальцем в нужное место. Алексеич кивнул, зная, что наблюдатель не увидит его кивка. Присмотрелся к указанному месту.

– Спит?

– Спит.

– Иди тоже спать.

Второй наблюдатель встал со стула и, пошатываясь, ушёл. Первый продолжал рассеянно смотреть на карту. Алексеич встал рядом, некоторое время приглядывался к месту, которое тот всё ещё держал под визуальным контролем. Тихо велел:

– Позови бесконтактников. Потом иди спать.

– Спасибо.

Наблюдатель сначала проморгался, а потом неуверенно вышел из комнаты.

Вошли трое высоких ребят – один из них Володя.

– Что?

– Съездите сюда. Посмотрите, что здесь такое.

– Ясно, – забрав карту, сказал Володя и кивнул своим ребятам. – Идём.

А хозяин поместья, посидев в одиночестве, сдвинул брови, размышляя над происходящим, потом успокоенно встал и вышел из комнаты. По коридору он шёл недолго. Остановился перед комнатой, где спала Лена, поднял ладонь параллельно двери и замер. Потом осторожно вошёл и сразу приблизился к кровати, на которой спала девушка. В комнате горел ночник. Алексеич знал, что Лена любит ночное освещение, потому что плохо со сна ориентируется в месте, где проснулась. Она решила жить вне дома совсем недавно – знал он. Часто оставалась на ночные дежурства в детском саду. Поменяла уже две квартиры, которые снимала. Неудивительно, что иногда до испуга дело доходило, когда просыпалась неожиданно и видела чужое помещение.

Он хмыкнул про себя. Лена спала, полностью закрывшись. То есть лежала на спине, жёстко вытянувшись в напряжённую струну. Даже руки закинула за голову – прямые. Но и руки, и ноги скрещены. Руки – в запястьях, с которых многие гадальщики считывают информацию, а ноги – в щиколотках. Сама же была тоже очень напряжена. Рот твёрдо сжат, а брови хмуро сдвинуты до двух глубоких морщинок между ними. Кажется, девушка немного замёрзла. Дыхание было немного сопящим. Алексеич, таясь, натянул на неё тонкое одеяло, которое слезло сбоку. Снова застыл, дожидаясь, пока потревоженная его движением Лена снова не успокоится. Дыхание стало глубоким и тихим. Но поза оставалась напряжённой.

Больше всего привлекли внимание Алексеича запавшие, будто после плача, глаза девушки. Приглядевшись, он понял, что девушка не хмурится, как сначала показалось. Нет, она и в самом деле плакала недавно, перемежая отчаяние и, как ни странно, злость. Правда, кажется, разбуди её – она скажет, что никакого плача не было. Но что же она переживала во сне?

Если это был сон...

Хозяин поместья встал у изголовья спящей, мягко опустился на колени и прижался лбом к открытой кисти девушки. Через пять минут осторожно встал на ноги и вышел из комнаты. Постоял немного в коридоре, потом, будто очнувшись, огляделся и, пройдя пару шагов, остановился перед дверью в другую комнату. Постучал.

Минута... Дверь открылась, открывая пустой проём. Хмыкнули сбоку, за дверью, а потом перед хозяином появился Игорь, тоже спокойный и словно и не спавший.

– Игорь, иди в комнату к Лене, – тихо велел Алексеич. – На тебе её охрана. Охранять будешь как зеницу ока. Понял?

– Понял.

Проследив, чтобы парень выполнил его распоряжение, Алексеич вернулся в комнату наблюдателей и стал ждать. Только раз коротко повернул голову к двери.

– Доброй ночи.

– Доброй, – проворчал он, дремотно глядя, как Влад бесшумно пересекает комнату, чтобы сесть напротив. – Чего не спишь?

– А всё уже. Знаешь ведь...

Про десять-пятнадцать минут глубокого сна не только знали. Практиковали часто.

– Алексеич, с чем мы на этот раз столкнулись?

Извечная усмешка хозяина поместья не дрогнула, когда он хладнокровно сказал:

– Боюсь, на этот раз с нечеловеческим.

– Как ты думаешь, почему он не вернулся домой? К семье? Почему не решился даже встретиться и поговорить с сыном?

– Я думаю... – медленно сказал Алексеич. – Думаю, он защищает семью от того, что в нём, и того, что он вынужден делать.

В комнату вошёл Володя.

– Мы посмотрели, что там было. Это и правда очень сильная энергетическая активность. Интересного много. Одно только поразительней всего. Это энергетика не наша. Ещё точней – не земная. Она отражает живое, но это живое Земле не принадлежит.

– С определением, с чем мы там столкнулись, подождём, – проворчал, вставая, Алексеич. – А пока Влад – за руль. Володя – с нами. Едем.

... Встреча с сыном укрепила в мысли, что нужно обязательно найти всех спасённых и понять, что происходит. Эта же мысль заставила ещё решительней искать встречи с парнем, несостоявшимся самоубийцей. Первым спасённым на пути назад. Ну, не считая младенца... Он был твёрдо уверен, что ему достаточно будет взглянуть на парня – и сразу всё станет ясно. И даже не стал раздумывать, как найти «самоубийцу». «Бессмертный» поможет. В крайнем случае, он попробует свою внезапную способность к предвидению. Два раза получилось. Почему бы не получиться третьему разу?

После перекрёстка он завернул налево. Место незнакомое, никогда здесь не был. Сначала прошёл жилой дом на углу улицы, затем небольшую площадь перед старым кинотеатром. Затем пришлось пройти два жилых дома, близко стоящих к тротуару.

– Ты мне даже подсказывать не будешь?

"Ты же сам всё знаешь и чувствуешь, – буркнул "бессмертный" и вздохнул. – Ладно. Ты прошёл. Вернись к перекрёстку и подойди к остановке".

– Он живёт в доме рядом с остановкой?

"Ты его встретишь там", – уже совсем мрачно бросил "бессмертный".

– Встретишь? Он что... ждёт меня? Ну, ладно.

И он зашагал обратно.

У низкого забора, огораживавшего газон вокруг дома, он остановился и, оглядевшись, шагнул в тень между двумя зданиями. Да, вечер поздний, но народ на улицах ещё есть. И... бродяга почему-то не хотел доедать свою нечаянную добычу от строгой старухи при всех, кто ни встретится. В темноте он быстро вынул остатки кефира, с удовольствием доел хлеб – непривычно мягкий, испытывая странное чувство радости при воспоминании, что в кармане лежат деньги, на которые завтра он сможет купить что-то более основательное и сытное.

Постоял немного и пошёл дальше, чувствуя, как отяжелели ноги от съеденного... По пути размышлял о том, что сегодня он пережил один из самых странных дней в своей бродяжьей жизни. День начался потрясением – он увидел сына, а закончился смешанным чувством стыда и какого-то тепла: он, не оглядываясь, прошёл мимо машины, в которой сидел сын. А в кармане грязной, заношенной куртки лежит записка, написанная рукой Пашки... Мимо машины бродяга постарался пройти деловым шагом, непривычно выпрямив спину. Мелькнула даже радость, что уже вечер и не так видно, в какое убожество он превратился.

Он мотнул головой и перешёл дорогу. Остановка, неохотно указанная "бессмертным", находилась всего на расстоянии одного дома от перекрёстка.

"Прости", – угрюмо сказал "бессмертный".

– За что? – не понял бродяга.

На остановке было людно. Подошёл троллейбус, пока бродяга шагал... Остановился, забрал пассажиров. Но, когда транспорт уезжал, людей на остановке словно и не убавилось. От этого ли, от чего другого, но от уходящего троллейбуса осталось неуютное впечатление светло-жёлтой прямоугольной пустоты, плавно уходящей в темноту.

Он шагнул на площадку перед навесом. И чуть не упал назад, забывшись и попятившись от направленного внимания сразу нескольких человек.

Впереди стоял, как и обещал "бессмертный", парень-самоубийца. За ним – чуть не толпа людей с одинаковым выражением абсолютного безразличия на лицах. Это было видно даже в полутьме, когда сумрак, подчёркнутый единственным фонарём, глубоко прописывает все черты лица. Бродяга, чувствуя, как больно заколотилось сердце, начал узнавать собравшихся. Сразу за "самоубийцей", чуть справа от него, девочка, убитая упавшим на неё камнем с крыши старого дома-развалюхи. Слева – женщина, которую он навестил сегодня днём. За ними – мужчина, тучный, но при этом с худым морщинистым лицом. Алкаш, вошедший в забегаловку и выпивший свой последний в жизни стакан водки. Он ещё успел выйти за дверь бара. Упал прямо под ноги бродяге...

Он перестал тревожно шарить по лицам тех, кто за спиной парня. Взглянул в его невидимые глаза – парень стоял под фонарём. Глаза скрыты. Вместо них будто чёрные провалы. Но взгляд бродяга ощущал отчётливо.

– Возвращайся на свой путь, – равнодушно сказал "самоубийца". – Ты обещал пройти его до конца.

– Но я хочу...

– Твои желания в расчёт никто не собирается принимать. Возвращайся.

– Что будет, если я откажусь возвращаться, пока не пойму...

Последние слова он договаривал еле-еле и резко оборвал фразу на половине, оглядываясь и покрываясь мурашками от внезапного движения: спасённые им медленно окружали его, отстранённо бесстрастные и оттого жуткие... Первая мысль мелькнула, как ни странно, всё же боевая: попробовать раскидать их и... Остановила вторая мысль: он же хотел узнать... Судорожно выдохнул. Узнал, что хотел.

Если он ещё надеялся, что та женщина, которая сейчас смотрит на него безразличными глазами, – единственная странность во всём происходящем, то сейчас отчётливо увидел, что этих пугающих людей (спасёнными он теперь их и в мыслях называть не мог) странность как раз объединяет.

И тут же мысленно решил, что струсил. Обозвал странностью то, что присуще им всем... Додумать не успел.

– Возвращайся... – прошептал "самоубийца".

"Держись!" – предостерегающе вскрикнул "бессмертный".

По лицу хлестнуло ледяным порывом ветра. Бродяга только и успел вскинуть ладони к лицу и почувствовать, как асфальт резко пропал из-под ног. Тот самый асфальт, на котором, как только что казалось, он стоял крепко и весомо. А потом он закричал от горячей боли, когда по тыльной стороне ладоней словно прошлись крупным наждаком. "Не опускай ладоней от лица! Не опускай!"

Но время оказалось милостивым к нему. Ледяной холод исчез. Тело, потерявшее равновесие, грохнулось на асфальт. Но он был готов к этому и успел расслабиться... Ушибы пришлись на бок. Но сломать вроде ничего не сломал.

"Кажется, в последнее время это счастье – что жив остался", – зло решил он, пытаясь встать. Хотелось выть или хоть стонать от боли, но ушибленное тело не давало возможности даже охнуть.

На этот раз его скинули опять к мусорным контейнерам.

Перевернувшись на живот и осознав факт мусорки, он некоторое время лежал неподвижно, а потом всё-таки захохотал. Это была почти судорога смеха, злого и насмешливого в полном мраке. Что-то порскнуло от контейнеров, когда он издал-таки первый звук, и бродяга даже пожалел кошку или собаку, напуганную им...

А отсмеявшись, услышал безнадёжное: "Держись..." И насторожился.

Шаги идущих к мусорным ящикам в глухой темноте этого места, на торце дома, слышны были так, что он расслышал каждый раздавленный под подошвой идущих мелкий предмет, каждое привизгивание песка... Даже отлетевшую (пнули нечаянно) жестянку, которая, подпрыгивая, катилась долго-долго...

"Гады..."

Это он только и подумал, когда окружившие его парни без долгих разговоров, как и далее молча, начали бить лежащее перед ними беспомощное тело ногами. И снова скрючился и закрыл лицо руками...

Темнота не только перед глазами... Она разверзлась и в душе, когда погасло сознание. Но, когда очнулся, боком прибитый ногами к пристенку, за которым стояли мусорные контейнеры, это слово стало первым, которое он вразумительно мысленно произнёс: "Гады... Не своими ногами, так нашли других..." Подразумевал (причём совершенно уверенный в том), что обычных парней, возможно из этого же дома, каким-то образом "спасённые" заставили его "вразумить".

"Зато у тебя есть повод отлежаться", – угрюмо возразил "бессмертный".

– Это... ты мне подсказываешь... что я могу отказаться... – Он почувствовал, как дёрнулась губа, и кровь щекочуще потекла по подбородку.

"Да".

Он тяжело перевалился набок.

– А они... тебя не услышат?

"Нет. Они считают, что наказали тебя достаточно".

Бродяга скривил губы. Насмешка ощущалась, но выразить её не мог.

"Ты чего?"

– У меня есть... деньги, но я... – Он сумел поднять руку, пальцами поднимая с лица отросшие волосы, и застыл, вспоминая тот же самый жест, замеченный у сына.

"Почему ты стараешься говорить вслух? Говорил бы мысленно. Знаешь ведь, что я тебя услышу и так!"

– Не заставят, – процедил он сквозь зубы. – Буду говорить так, как хочу. А не так, как хотят они.

Но подумал, не давая "бессмертному" влезть в свои мысли, о том, что придётся до утра валяться здесь, у ящиков, "наслаждаясь" вонючими ароматами и, возможно, постепенно проникаясь ночным холодом – дай-то Бог, не до простуды... А что... Вполне.

По стенам торца дома проехались белые полосы от машинных фар. По глазам ударил яркий свет – зажмуриться он не успел. Обозлился, что стал слишком чувствителен из-за слабости. И, едва подумалось, как он вдруг озадачился: а ведь боль сейчас ощутимо легче переносится. Странно...

Только бы из машины его не заметили. Мало ли кто в ней... Может, снова подослали...

Но машина остановилась рядом с ним.

Не успел он подумать, что водитель хочет, наверное, что-то выбросить в контейнер, как мотор заглох совсем, а из машины торопливо вышли. Судя по звукам, трое.

– Вот он, – сказали из темноты, и бродяга сжался в ожидании того, что ему ещё предстоит. – Дмитрий, не бойся. Помочь пришли.

Он сжался ещё больше. Знают по имени? И впервые заговорил мысленно, как того давно хотел "бессмертный": "Ты можешь узнать, кто они?"

"Один из них был на мосту. Один из троих".

Чёрная, плохо различимая (освещённая машина за спиной человека) тень присела перед ним на корточки.

– Так. Дрался? Или напали на тебя?

Что сказать в ответ? Когда не знаешь, точно ли хотят помочь... Тьма и резкий свет сбивают с толку, как боль и недоверие...

– Володя, прекрати болтовню. Работай. Лене плохо.

– Дмитрий, сейчас будет несколько неприятных минут. По мышцам пройдёт болевая волна. Перетерпи, – сказал тот, который сидел на корточках и которого назвали Володей. – Это пройдёт быстро.

Отозваться он не мог. Хотя внутренняя усмешка и пыталась скривить его губы. А разве не смешно – "перетерпи"? После двух лет терпения. Он вздохнул и напрягся. Это ответ на его подкидыша. Придётся потерпеть... Может, и правда, помогут.

Пока ничего страшного не происходило. Человек, почти невидимый, но, кажется, светловолосый, положил руки на его плечи. Ладони были тёплые – и за одно это прикосновение в прохладную ночь бродяга был уже благодарен.

А потом через плечи в разбитое тело рвануло!.. Впечатление... будто чужие ладони на плечах взорвались! И осколками, острыми, рвущими, бросились в тело. Его затрясло, разбрасывая на раскромсанные части, в которых хозяйничали эти острейшие осколки, лихорадочно тычась во все стороны. Он будто взрывался сам, всё ещё ощущая эти ладони на своих плечах. А потом кто-то схватил его за голову, придерживая, – и бродяга сквозь разрывающую тело боль преисполнился благодарности, что хоть сейчас не будет биться башкой о кирпичную стенку или об асфальт!..

Очнулся сидящим, прислонившись к кирпичному пристенку. Сначала не понял... Пришлось вмешаться "бессмертному", чтобы он принял неожиданное.

"Они сняли с тебя боль и добавили силы для заживления ушибов", – с огромным изумлением сообщил "бессмертный".

"Что?!"

– Дмитрий, ты в состоянии объяснить, что происходит? – сказал третий, кажется, не принимавший участия в... лечении. Он говорил медлительно, но весомо. Да и выглядел достаточно внушительно – при том, что был, кажется, не очень высок и довольно плотен. – Мы немного помогли тебе. Испытывать боли ты не будешь, хотя синяков и кровоподтёков тебе не залечили. Но на этот раз все повреждения пройдут быстро.

– Если б только синяки, – проворчал светловолосый, которого бродяга всё никак не мог разглядеть полностью. – У него рёбра сломаны... Как только вообще ходит?

– Володя, забудь, сейчас не до того, – недовольно сказал третий. И присел рядом. – Дмитрий, ещё раз: что происходит? Почему спасённые тобой выглядят, как... зомби? Хоть и разговаривают, – вынужденно поправился третий.

– Я... не знаю, – с опаской, что снова причинит себе боль, отозвался бродяга. Но боли не было, и он с радостным изумлением воспринял эту новость.

– Если хочешь, мы можем привезти тебя в нормальный дом, где тебя полностью осмотрит врач и поможет заживить все раны, все болячки, – предложил человек, стоящий на ногах. – Любая помощь – в любом виде. Только объясни, что происходит.

– Я уже сказал, что не знаю, – мгновенно раздражаясь, сказал бродяга.

– Ты ходишь по слоям пространства...

"Они тоже умеют, хоть и не все. Я как-то не ожидал, что среди людей есть умеющие это, – с интересом заметил "бессмертный". – Но на их условия не соглашайся. Те, умершие, придут и к их дому, чтобы заставить тебя продолжать свой путь до конца".

"Как будто сон, и муторный, и обогревающий, – мысленно вздохнул бродяга. – Слышь, "бессмертный"... Ты же говорил, что от меня пока отвернулись – решив, что я получил, осознал, что наказан. Так, может?.."

"Не стоит, – вздохнул и "бессмертный". – Они продолжают следить за местом. Стоит тебе от него отойти – тут же проверят, что с тобой..."

– С кем ты разговариваешь? – неожиданно спросил третий. – Я вижу нечто в твоём поле, но не понимаю, что это. Оно живое?

"Э-э... – внезапно веселея, сказал бродяга. – "Бессмертный", ты живое? Эй, чего молчишь? Обалдел, что ли?"

"Не совсем, – явно приходя в себя от оторопи, откликнулся "бессмертный". – Я... не ожидал, что меня заметят!"

"И что теперь? Сказать о тебе или промолчать?"

"Можно подумать, что ты обо мне что-то знаешь", – проворчал "бессмертный".

– Я не знаю, кто это. Но однажды он вошёл в мою башку, а потом мне пришлось идти с ним, выполняя приказы тех, кто купил его во мне, – с некоторым высокомерием сказал бродяга, втихомолку ожидая реакции на своё: а вот попробуйте разгадать моё косноязычие!

– Из-за него, значит, ты в таком состоянии, – заключил третий.

Бродяга притих. Он не ожидал, что его так быстро раскусят.

– Ладно, шут с тобой... – спокойно сказал третий. – Давай-ка мы тебя сейчас посадим в машину. Посидишь в ней, отдохнёшь. Может, и поспишь немного. Не бойся. Никуда не повезём. Не хотим оставлять на ночь на земле. Есть хочешь?

– В машину не сяду... Горячего бы чего-нибудь выпить. – Неожиданно для себя бродяга сглотнул. И жалко улыбнулся, уже не опасаясь за разбитые губы. – Кофе бы... Есть так не хочется, как горячего кофе напиться.

Через минуты он сидел на кирпичной стенке, с наслаждением пил из одноразового стаканчика кофе, который ему подливал из термоса светловолосый врач, и скупо рассказывал о том, что с ним было. Выложив, что знал, он поинтересовался:

– А вы кто?

– Твоя семья ищет тебя. Обратились к нам, – сказал плотный крепыш. – Моя фамилия – Алексеич. Я веду в городе школу эзотериков. Заодно мы с ребятами проводим расследования, связанные с делами, которые так или иначе затрагивают экстрасенсорику. То, что ты нам сейчас рассказал, мы уже знаем в общих чертах. Мы только не понимаем конечной цели происходящего. Ты возвращаешь из прошлого не тех людей, которыми они были, умирая. Вопрос – зачем ты их возвращаешь? – думаю, нет смысла задавать. Но неужели ты не знаешь, к чему всё это приведёт?

– Нет, не знаю, – покачал головой бродяга.

– Ладно. Сумеем договориться о сотрудничестве?

– Смотря о каком, – осторожно сказал бродяга. Ему казалось, что эти трое слишком быстро перешли к деловому настрою... Впрочем, будь он на их месте... И, впрочем, надо бы выслушать, что они предлагают.

– Связь, – сказал Алексеич. – Я привёз тебе мобильный с новой симкой. Здесь мои номера. Номер врача Володи – на всякий случай. Будет возможность сказать о чём-то, что тебя взволнует. Сказать о чём-то новом – звони. Позвать на помощь – звони. Согласен на такое сотрудничество?

– Согласен, – сказал бродяга.