Текст книги "Моя сказка (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

19

Когда Синд думала о своём участии в танцах среди людей, в каком-нибудь праздничном зале, она испытывала сожаление и некоторое опасение. Сожаление – потому, что казалось: никогда не будет в её жизни такого праздника, о котором мечтала для неё мама. Опасение – потому, что, в случае такого непостижимого, но счастливого поворота судьбы, оставался страх, что она не сумеет показать мамины уроки при людях и опозорится. Одно дело – танцевать в одиночку или с мамой, другое – в огромном зале, среди огромного количества людей.

Но с Норманом было танцевать удивительно легко! Он властно вёл её рядом с собой, с улыбкой глядя прямо в глаза. Поэтому она даже несколько удивилась, когда обнаружила, что секунды спустя рядом с ними появилась ещё одна пара, обходящая зал, собирая «ручеёк» будущих танцоров менуэта. Девушка тоже была в голубом платье, чуть темней, чем у Синд, и светло-русые волосы незнакомки были тоже очень плотно собраны в изысканно строгую причёску, узел которой украшала белая роза. Лицо её тоже прятала иллюзорная маска – белая с золотом бабочка. Девушка приветливо взглянула на Синд – и слегка улыбнулась, здороваясь без слов. С другой стороны её вёл Фернан. Только Синд успела улыбнуться Фернану и разглядеть его невесту, как краем глаза заметила, что в танцевальном «ручейке» следом за ними идут ещё несколько пар, а за ними выступают из толпы следующие пары.

И это было так торжественно и красиво, что Синд именно сейчас хотелось открыть Норману тайну, которая всё вертелась на языке, но девушка помалкивала, потому что не знала, удобно ли говорить такое в данной ситуации.

Они обошли зал, собрав всех, кто хотел и умел танцевать менуэт. Танец хоть и нетрудный, но совершенно незнакомых с ним мог сбить с толку, поскольку надо было помнить, какая фигура за какой идёт. Так что первыми начали танцевать самые уверенные в себе из собравшихся в главном зале.

– Я не ожидал, что ты осмелишься на первый танец, – сказал Норман, обходя свою даму, которая, прихватив юбки, присела.

– А я не ожидала, что первым будет менуэт, – насмешливо сказала Синд.

– Но ты не выглядишь робкой и неуверенной. Где ты научилась танцевать его?

– Дома. А ты уже не первый год танцуешь его?

– Мне пришлось его выучить тоже дома, – чуть недовольно сказал принц и засмеялся. – Хотя мне нравится танцевать. Очень… Правда… У меня были партнёрши, которые до сих пор с тихим ужасом вспоминают, как увлечённо я оттаптывал им ноги.

Они поменялись местами с ближней парой. Теперь Синд улыбалась Фернану, а Норман – его девушке. Фернан меланхолично сказал:

– Синд, я так рад, что ты постоянная пара Нормана!

– Почему?

– В прошлом году он пытался увести мою невесту.

– Увёл? – невольно заинтересовалась девушка. И с трудом удержала улыбку на губах, сразу встревожившись и запереживав из-за Нормана: а если Фернан скажет, что его невесте не понравилась тогдашняя внешность принца?

– Нет. Мне повезло, что Розалия не просто моя подруга детства, но любит меня так же, как и я её.

Новая смена в танце, и Синд снова оказалась рядом с принцем.

– Готова ли ты танцевать всю ночь? – спросил Норман, странно усмехаясь радости Синд. – Уверена?

– Да, готова! – смеясь, ответила девушка. И опустила глаза: сказать – не сказать? Нет, пока лучше выждать. – Но не только! Говорят, бал для первокурсников – это нечто! Но в чём оно, это нечто? В развлечениях? Во вкусностях?

– Первое развлечение лично для нас будет сразу после танца, – серьёзно сказал Норман. – Мы идём знакомиться с моим отцом. Он хочет видеть ту, что разрушила проклятие демона.

Мгновенно пересохшие губы Синд облизала, в танце отвернувшись от Нормана. Король не показался ей строгим в мимолётном знакомстве на посвящении в студенты, но неизвестно, как он поведёт себя, когда узнает, что она всего лишь… И гордо выпрямила спину: она та, кто разрушил проклятие демона! И хоть для мужчины красота – это не то, что для женщины… Хоть принц Норман всё равно нашёл бы себе девушку по душе, пусть не любящую его. Но его избранница с радостью пошла бы за него замуж – уже из-за одного только его титула и положения, а потом – как знать, может, она бы всё-таки и влюбилась в него по прошествии времени, поняв, какой удивительный он человек… Но… Проклятие – оно и есть проклятие. И принадлежать к семье, к которой все относятся насторожённо…

И сердце заколотилось: не время и не место, но как хочется спросить, получилось ли у Нормана и его друзей что-нибудь с медальоном? Получилось ли вообще найти время, чтобы рассмотреть заклятие, запершее отцовскую душу? Нет, она спросит чуть позже.

Минутный перерыв в танце, и Норман привёл свою бальную пару к отцу. Король со своими приближёнными сидел в углу танцевальной залы, где им не мешала музыка, приглушённая магами пространства до такой степени, что можно спокойно и негромко разговаривать и любоваться танцующими. Король при виде подходящих к нему поднялся и велел принести кресло для Синд.

– Садись, девочка. Твоя бальная пара постоит, – усмехнулся он принцу. – И не снимай маску. Понимаю, что законы бала требуют, чтобы ты сняла её передо мной, но я видел твоё лицо. И хоть хочется ещё раз увидеть тебя, я подожду более подходящего момента.

– Спасибо, ваше величество, – пролепетала Синд, во все глаза всматриваясь в лицо, такое, кажется, знакомое, но старше привычного!

– Назови твоё родовое имя, девочка, – попросил король.

– Щит На Воротах.

– Знакомо… – пробормотал король, опустив голову и явно пытаясь вспомнить. Резко поднял голову. – Вспомнил! Он герой битвы с тварями на островах! Медальон с изображением щита!

– Ты и в самом деле помнишь его? – удивился принц.

– Как не помнить? Их было трое героев, оставшихся в живых на самом берегу Тартара, пока мы не подошли с новыми силами, – медленно сказал король, нахмурив брови и вглядываясь в Синд уже по-другому. – Да, девочка, ты похожа на своего отца.

– И не только внешне, – усмехнулся Норман. – Видел бы ты, как она дерётся на мечах! А как умеет плавать!

– Вы успели так близко познакомиться? – удивился король. – Я очень рад!

Когда они вернулись в танцевальный круг, Норман сказал:

– Вот теперь мы танцуем вальс, а потом нам надо будет сбегать в одно интересное местечко. Не возражаешь?

– Ты хитрый, – засмеялась Синд, с трудом расслабляясь от пережитого напряжения: кажется, теперь, если даже принц не справится с заклятием мачехи, всё равно будут попытки сделать это и дальше. – Не сказал, куда именно меня поведёшь, заинтриговал до умопомрачения и ещё спрашиваешь, не возражаю ли я! – И она завертела головой и обрадовалась: друзья не отстают – танцуют вальс в главном зале! Хотя ребята-стихийники сначала и побаивались!

– Ещё минута, – шепнул Норман, увлекая партнёршу за собой.

Мелькнули лица друзей, сияющая Мартина в руках Эймери – и вдруг всё исчезло!

Норман остановился.

В первые секунды Синд показалось, что они на самом танцевальном бегу влетели в какую-то пустую комнату – да ещё без стен. Но потом, когда они немного постояли, чтобы отдышаться, она пригляделась и поняла, что их… выбросило в странное пространство, которое постепенно начинает обретать формы и цвет. И вскоре они оказались в цветочной галерее, по которой побрели – сначала медленно, будто опасаясь чего-то, а потом более уверенно. А зелень оплетала невидимые стены и расцветала вокруг них и над ними ярчайшими сладко пахучими цветами. И под ногами появилась дорожка, по которой идти было очень удобно. Настоящая сказка!

– Что там, впереди? – несмело спросила Синд, с огромным любопытством присматриваясь к чему-то впереди, что отличалось от бесконечных ветвей зелени.

– Это место, которое ждёт только нас, – улыбнулся Норман.

Из цветочной галереи они вступили в небольшой зал, часть которого занимал небольшой бассейн с низкими стенками. Синд, ведомая рукой Нормана, оказалась у воды и с любопытством заглянула в бассейн. Здесь, вокруг невысокого, звенящего струйками фонтана, плавали белые и розовые лотосы, а внизу, ближе к дну, неспешно прогуливались солидные золотые рыбки.

Жестом принц предложил девушке сесть на бортик бассейна. Сам встал рядом, преклонив колено и продолжая держать руку Синд.

– Синд, когда я думал, что мне никогда не быть взаимно любимым, я пытался делать вид, что мне всё равно. Я до такой степени пытался уверить себя в своём равнодушии к ответному чувству своей избранницы, что сам поверил в это. Но теперь, когда я точно знаю, что я люблю и любим, мне захотелось банальностей. Мне захотелось цветов. Мне захотелось романтики у фонтана. Мне захотелось сказать тебе то, что ты уже знаешь, но я всё равно хочу это произнести вслух, чтобы услышать себя и поверить в это окончательно: Синд, я люблю тебя!

Затаив дыхание, девушка смотрела на коленопреклонённого перед нею принца. Наконец выдохнула и тихо сказала:

– Норман, я люблю тебя.

Он осторожно поднял её ладонь и, приложив её к своим губам, некоторое время вглядывался в глаза Синд. А потом сел рядом.

– Никогда не думал, что банальности – это так здорово, – признался Норман. А потом спросил: – Тебе… что-то не нравится? Мне кажется, ты взгрустнула? Почему?

Помолчав немного: а вдруг обидится? – Синд вздохнула и сказала:

– Норман… Теперь мне нельзя на запретные острова?

– Без меня – нет, – железным тоном сказал принц.

– А ты… никуда без своих друзей, – задумчиво сказала Синд, оживляясь.

– А-а… – Норман сдвинул брови. – Если я правильно понял твою мысль, ты хочешь подсоединить к моей компании свою?

– Ага! – уже азартно сказала девушка. – Ты ведь будешь на островах со своей девушкой, а каково будет Эймери, например? Он же тоже захочет, чтобы Мартина была рядом с ним в таких вылазках!

– Стой! Мы ещё не говорили о том, чтобы вообще вылазки устраивать на острова!

– Что? Хочешь сказать, тебе это не нравится? – удивилась Синд. – Время от времени сбегать на Тартар – это же такое замечательное времяпрепровождение! Да, кстати, – вспомнила она. – Ты ведь мне ещё сторожа от локтя не отцепил!

– Что-о?! – поразился Норман. – Ты знаешь про сторожа?

– Ой, можно подумать, что ты только один такой хороший маг, умеющий делать охранные заклинания! Я бы и сама сняла, но ведь ты…

– Э-э… Синд, а мы не слишком рано начали ругаться?

– А мы ругаемся? По-моему, мы определяем границы…

– Стоп-стоп!

Девушка на его «стоп-стоп!» только было строптиво открыла рот что-то сказать, как Норман резко подвинул её к себе и, обняв за плечи, поцеловал. Ошеломлённая, Синд сначала даже воспротивилась его поцелую, напряжённо держась в его объятии, а потом сама прильнула к нему… Когда, почувствовав его движение, девушка чуть отпрянула и затуманенным от неведомого ранее чувства взглядом взглянула на него, он пробормотал:

– Хм… Неплохое средство от ссор, – и снова поцеловал её.

Придя в себя, чувствуя настоящее блаженство, Синд мечтательно сказала:

– А ещё мы сможем наконец опробовать на Тартаре твоё заклинание защиты.

Норман расхохотался.

– Всё. Мне кажется, хватит романтики на двоих у этого банального фонтана! Пора отрываться по полной в танцевальном зале. Готова ли ты, Синд, к новому туру вальса?

– Готова, Норман!

Магическое пространство места с бассейном пропало, и они оказались неподалёку от одной из колонн, где стояли те, кто не танцевал или устал от танцев. Никто не удивился возникшей из ниоткуда паре, которая моментально влетела в круг танцующих.

А потом было то, что, как пообещал принц, должно было понравиться Синд. На площади перед главным корпусом расположилась не только вторая танцплощадка, но и аттракционы, главной особенностью которых являлась блокировка магических способностей студентов, а поощрялись умение, сила и ловкость. Этот парк развлечений высился на небольшом возвышении, на холме, а до него надо было добираться ярко освещёнными лестницами, между которыми, на площадках, стояли продавцы сладостей. Норман и Синд с удовольствием уплетали мороженое и сладкие фрукты, пили соки и напитки… И наконец оказались на вершине холма. Приглядевшись, девушка увидела здесь всех своих ребят с присоединившимися к ней из-за азартного Эймери Фернаном и Розалией. Победный крик Мартины, смех и хохот – компания студентов искрилась весельем. Подходящих к ней принца Нормана и Синд встретили таким радостным воплем, что оба засмеялись, немедленно придя в великолепное настроение.

Качели, карусели, стрельба в тире из обыкновенного огнестрельного оружия, поездка на миниатюрном поезде, когда с потолка, из обеих стен по бокам тоннеля выпрыгивают страшные чудовища!

Синд нахохоталась так, что живот болел!

Гуляя по ограниченному заклинанием парку аттракционов, она с удивлением заметила здесь же баронета Вустера. Причём здесь он был не один – с Ивет! Стараясь, чтобы принц не заметил, на кого она смотрит, Синд быстро пригляделась к паре: баронет сиял самодовольством, зато Ивет с огромным трудом сдерживала явный страх. Что случилось? Почему она выглядит такой испуганной?

Не выдержав, Синд погладила руку Нормана, за которую держалась, и попросила:

– Я ненадолго сбегаю к тому аттракциону, ладно? Я быстро!

– Беги!

Прячась за всеми строениями развлекательного парка (здесь работали только иллюзорные маски), девушка быстрыми перебежками добралась до «железнодорожного» тоннеля и кивнула сестре, когда та растерянно оглядывалась. Та немного помялась, а потом что-то сказала Вустеру, и тот милостиво кивнул. Ивет быстро побежала к младшей сводной сестре, которая с любопытством ожидала её на скамье «зала прибытия».

– Что случилось, Ивет? Ты не выглядишь счастливой! – озадаченно спросила Синд. – А ведь ты мечтала захомутать баронета!

– Синд, я не представляла, что так дело повернётся, – жалобно сказала Ивет. – Мне казалось, мы просто будем ходить с ним какое-то время как пара. Но он сказал, что сразу предлагает мне замуж!

– Но это же замечательно! – удивилась Синд. – О чём ещё мечтать?

– Понимаешь, только я сказала, что согласна, так он надел мне кольцо на палец, а потом зачитал целый список моих обязанностей как его невесты!! А-а!! – И сестра зарыдала, сквозь рыдания и шмыганье носом продолжая рассказывать: – И каждая вторая обязанность начинается со слова «нельзя»! Я не хочу та-ак!! Я пожаловалась маме, а она говорит – терпеть, потому что у баронета огромное поместье, в котором я буду хозяйкой! А какой хозяйкой я буду, если Вустер меня назначает на роль во всём послушной и исполнительной жены?! А-а!!

– Ну, это как бы… подразумевалось, – тоже растерянно сказала Синд. – Когда выходишь замуж, получаешь не то, что хотела именно ты, а то, что будет требоваться от семьи. Ты же не думала, что вся жизнь будет проходить в праздности и в безделье? Или… – И тут девушка вздохнула. Прекрасно зная сестёр, могла бы сообразить, что Ивет только так и думала: замужество – это всего лишь очередное развлечение.

Они ещё немного посидели на скамье, пока Ивет не успокоилась, не напудрилась и не побежала назад, к нетерпеливо ожидавшему её баронету. Пожав плечами, Синд поспешила к принцу: хм, кажется, Ивет на собственной судьбе придётся испытать всё то, чем ранее при сёстрах испытывала она, Синд! Разве что командовать над нею будет лишь один человек – её собственный муж.

Она добежала до Нормана и взяла его под руку в тот момент, когда вокруг него собралась объединённая компания, шумно требовавшая ответа: куда дальше? На каких ещё аттракционах они не побывали? Эймери победно оглядел друзей и сказал:

– На силовых! Мы не были ещё на силовых аттракционах! Надо порадовать наших девушек, чтобы они гордились, с какими кавалерами им повезло гулять!

– Ах ты! – возмущённо сказала Мартина, собираясь его стукнуть. Её рука была нежно перехвачена, а кулачишко расцелован по пальчикам, вызвав её хмыканье: – И нахал ко всему!

– Гуляем до утра, – заметил Фернан. – До двенадцати каких-то пять минут. Так что в нашем распоряжении целая ночь! И натанцуемся, и наиграемся. Куда спешить?

После этого риторического вопроса Синд внезапно покрылась мурашками: пять минут до полуночи! Она расслабила ладонь, позволяя ей незаметно соскользнуть с руки Нормана, пока он увлечённо расписывал, на какие, кроме силовых, интересные и забавные аттракционы ещё можно сбегать. Затем Синд осторожно попятилась, благо рядом были кусты, бросавшие плотную тень. А затем развернулась и помчалась из парка развлечений!

– Синд?! – услышала она удивлённое в спину. – Ты куда?!

– Си-инд!!

Заметили-таки! Ну, ничего. Она успеет сбежать так, чтобы потом её не нашли. Главное – добежать на целых каблуках до общежития, а там она переобуется. Мачеха права: никто не заметит в этой ночи, празднично буйствующей, что она, Синд, в туфельках на низком каблуке. А если заметят, тоже ничего страшного: понятно, что после таких развлечений хочется комфорта… Только бы успеть добежать!

Сбегая по ступеням лестницы, машинально считая их, Синд повернула к последней и ахнула: нога подвернулась – и туфелька слетала с ноги! С трудом удержав равновесие, девушка прохромала к слетевшей туфельке и со вздохом подняла её. Каблука нет. Как и следовало ожидать… Как же она забыла, что заклятие мачехи работает только до полуночи? И что теперь делать?

Первым делом девушка, прихрамывая, отошла к каменным перилам лестницы.

– Синд? Что случилось? – Первым к ней подбежал Норман. При виде туфельки со сломанным каблуком, которую она горестно показала ему, он улыбнулся и сказал: – Вот что бывает, когда сбегаешь от меня. Ну-ка… – И он, подхватив девушку под мышки, усадил её на каменные перила лестницы. – Эймери!

– Почему – Эймери?

– Мы тут заглянули в подарок, предназначенный для тебя, и обнаружили кое-что, что необходимо вручить тебе именно сейчас, – спокойно ответил принц.

Подбежавшие друзья хором выразили сожаление, а потом замолчали, когда Норман взял из рук друга свёрток и развернул его перед всеми. Синд снова ахнула, сжав руки: на ладонях Нормана лежали вышитые сияющим бело-голубым шёлком туфельки! Они так сверкали, что казалось – сделаны из прозрачного хрусталя!

– Позвольте вашу ножку, – улыбаясь, сказал Норман.

Синд, затаив дыхание, слегка приподняла пышные юбки платья. Он снял ещё одну туфельку с её ноги, а потом, придерживая ногу одной рукой, другой подставил «хрустальную». Стопа вошла в новенькую туфельку – одно к одному! Чей же это подарок, что обувь сшита точно по её, Синд, размерам?

– А от кого этот подарок? – едва дыша, спросила она.

Норман поднял голову и только улыбнулся, собираясь ответить…

… Как за его спиной раздался вредный, но торжествующий голос:

– А теперь, ваше высочество, как порядочный человек, вы просто обязаны жениться на моей падчерице!

Компания оглянулась. Пару секунд стояла относительно мёртвая тишина, пока молодёжь ошарашенно рассматривала высокую худощавую женщину в ярком платье. Та стояла в привычной для Синд позе – уперев кулаки в бока. И торжествующе улыбалась.

А потом они все расхохотались! Они хохотали до слёз, потому что эта женщина выглядела ведьмой, задумавшей чёрное дело, а получилось всё наоборот!

И Норман быстро надел на ножку Синд вторую туфельку и снова встал перед ней на одно колено:

– Синд, выйдешь ли ты за меня замуж?

Синд глубоко вздохнула: не надо ждать двух лет! Потом вздохнула ещё глубже и сообщила кое-что, что она хотела сказать ему весь вечер, но не решалась:

– Норман, сегодня мой день рождения! Спасибо тебе за подарок к нему! Я выйду за тебя замуж!

– А-а… – сказала мачеха, растерянно хмурясь.

– Девочка моя… – прошелестело за спинами компании и мачехи.

Все, очень удивлённые, оглянулись.

По последней лестнице, по которой так и не смогла убежать Синд, поднимались двое: высокая статная женщина, от которой даже здесь, в парке развлечений, где магия была под запретом, во всем стороны струилось сияние, вела за руку измождённого мужчину… Синд вскрикнула и спрыгнула с перил.

– Папа!

Фея, оставив мужчину, отошла в сторону, мягко кивнула Норману и пропала.

Эпилог

Всё дело в обуви и в спешке.

Мачеха наложила на каблук купленных для Синд туфель заклятие сломаться в полночь. Но мадам торопилась, боясь, как бы падчерица не заметила её колдовства, и он сломался прямо в комнате Синд, при первой же её попытке надеть туфельку. «Вот что бывает, когда торопишься из-за важнейшего события в жизни!» – горестно сказала тогда ледяная колдунья. Тогда же мачеха снова заколдовала его – на целостность до полуночи. А поскольку магичила над туфелькой на глазах свидетелей, без боязни, то сделала всё-таки добротное заклятие. Заколдовала она каблук до полуночи, потому что знала: молодости свойственно забывать о времени, особенно на общем празднике, среди друзей. Мачеха рассчитывала следить за парой. А когда та окажется в ситуации, со стороны выглядящей довольно интимно, и должны были прозвучать те самые пафосные слова: «А теперь вы, как порядочный человек!..»

Фея же заколдовала свой подарок для крестницы несколько иначе. Девушка должна была увидеть туфельки и коснуться их только тогда, когда окажется в полной безопасности. Только в этом случае крёстная могла провести отца Синд пространственными переходами и оставить рядом с крестницей. Ведь пряча его у себя, фея нарушала законы человеческого общества, что могло быть расценено (особенно с подачи мачехи) как похищение.

Теперь же вырванный из небытия мужчина тоже оказался в безопасности.

События этой ночи Синд вспоминала с восторгом и смятением.

Вызванные Эймери стражники увели мачеху, испуганную, пусть и храбрящуюся, хотя девушка ожидала от неё громкого скандала: обвинение-то в похищении души было пока голословным – то есть со слов самой Синд.

Одновременно была вызвана скорая помощь целителей из студенческой больницы. Как и стражники, целители примчались быстро: всё-таки праздник – все службы наготове, чтобы он прошёл спокойно и без эксцессов. Если вслед мачехе, уводимой стражей, посмотрели только с ужасом, то за целителями поспешили огромной толпой: Синд не желала оставлять отца, буквально вцепившись в него; принц не желал оставаться без Синд, а остальные… Всех взволновала история семьи Синд!

Мартина успела ей шепнуть:

– Вот теперь я поняла, почему ты так вела себя с сёстрами! Бедная моя подружка! Сколько же тебе пришлось перетерпеть! Держись! Ты сильная! И мы рядом!

Итак, отца Синд уложили на носилки – на ногах он держался с трудом. А уж когда целители узнали, с каким уникальным случаем им пришлось столкнуться: человек перенёс процесс экзорцизма и интро-экзорцизма! – внимание бедолаге оказали самое пристальное. Впрочем, думать об отце «бедолага» – забылось быстро. Уже очутившись в отдельной палате, видя дочь, присевшую рядом и обливающуюся слезами радости, он слабо сжал ей руку, после чего, узнав основные перипетии своего прошлого, твёрдо сказал срочно вызванному дознавателю:

– Требую семейного суда!

Шмыгающая от плача Синд и удивлённый Норман переглянулись: семейный суд – это разбор закрытого для посторонних дела, в котором последнее слово остаётся за потерпевшим, если он маг.

Дознаватель кивнул и попросил посторонних очистить палату от своего присутствия. Синд было, заикаясь от плача, пролепетала:

– Я не посторонняя, я…

– Доченька, у тебя тут праздник, – слабо сказал отец и улыбнулся. – Мне бы не хотелось, чтобы ты упустила хоть что-то из него. Я – рядом, доченька. – И вопросительно поднял глаза на молодого мужчину, стоявшего рядом с его дочерью.

– Норман, – представился принц, прищёлкнув каблуками. – Жених вашей Синд.

После знакомства (Норман умолчал о своём статусе) отец, слабый – слабый, но решительный, велел Синд идти на праздник и приходить тогда, когда целители разрешат!

– Ничего себе у тебя отец, – негромко сказал Норман, когда они вышли из палаты и никто их не мог услышать. – Пожёстче моего будет!.. Хм… Так и хочется рядом с ним тянуться, как на параде! Боевой маг.

На следующий день девушку ожидало потрясение. Ей сообщили, что отец просил её позвать. Синд немедленно прибежала в больницу и остолбенела: рядом с ним сидела мачеха! Синд с трудом узнала её в этой смиренно сжавшейся женщине с ошеломлёнными глазами, готовой бегать по первому слову её отца за всем, что ему понадобится. Выяснилось, что отец, придя в себя и узнав обстоятельства своей жизни и смерти, потребовал, чтобы женщину, называвшую его своим мужем, немедленно привели к нему. Он ещё плохо окреп мышечно после долгого лежания без движения, но сила его духа оказалась поразительной. Он закрыл личное пространство палаты на час разговора со своей второй женой, а потом заявил: если дочь возражать не будет, он бы не хотел начинать судебное дело против мачехи.

– Я не возражаю, – робко сказала Синд. Она сидела рядом с кроватью отца, держась за его руку и недоверчиво всматриваясь в его глаза. Но здесь, на Студенческом архипелаге, отца проверили досконально на предмет новых заклинательных ловушек на нём, и вряд ли мачеха сумела снова заколдовать его. – Вот только… Папа, ты можешь объяснить? Мне казалось…

Мачеха открыла рот – и Синд тревожно замерла. Но женщина снова взглянула на лежащего мужчину и сжалась. А он кивнул ей выйти, а потом спокойно сказал:

– Доченька, ты доверяешь мне?

– Да, папа.

– Тогда я думаю, ты не будешь спрашивать, почему я так решил. Слишком многое в этом деле замешано. Это моё решение, и никто не сможет его оспорить.

– Она выглядит испуганной, – тихонько заметила Синд. Но отец расслышал в этом замечании вопрос.

– На время судебного разбирательства и на время испытательного срока её проживания со мной канцлер предложил заблокировать ей магические способности. Ледяной колдунье, каковой она является, очень страшно не иметь возможности пользоваться магией. Ведь она так привыкла к ней. Поэтому твоя мачеха и выглядит такой потерянной. – И мужчина снова улыбнулся. – Думаю, ей ещё не скоро придётся использовать свои магические силы. Знаю, что тебе пришлось несладко с нею. Она останется моей женой: наш брак оказался законным. Но моим последним словом на Семейном суде будет требование блокировать её магию навечно. – Он помолчал. – Синд, ты всегда была честной со мной. Какого бы наказания ты хотела бы для мачехи?

Девушка подняла руку отца и прижалась к его ладони щекой.

– С запретом на магию она уже получила достойное наказание. Да, папа. Так, как решил ты, будет лучше для всех.

… Но всё это потом…

Пока же Синд, ничего не знающая о будущем, но уже ошарашенная, ошеломлённая резким поворотом настоящего, шла посреди компании, ведомая за руку Норманом.

– Присядем? – предложил Норман, подводя её к скамье в сквере и усаживая. – Тебе надо немного отдышаться. – И сел рядом. – Синд, успокойся. Твой отец жив и здоров.

– Откуда он… – пробормотала она, уткнувшаяся в его плечо, глядя в землю. – Откуда?.. Норман! – подняла она голову. – Вы разгадали заклинание!

– Разгадали, – самодовольно сказал Эймери. – Хотя заслуга в том – в основном Нормана и Фернана. Они столько возились с формулой!..

– Почему ты мне не сказал? Ты же обещал сказать!

– Мы боялись говорить вслух или писать о получившемся, – объяснил Фернан, присевший перед скамейкой на корточки. – Пока о раскрытом заклинании знали мы трое – это было оптимальное число для круга тайны. Скажи мы тебе – и пространство приняло бы эту тайну, которую так легко было бы разгадать, даже всего лишь раскинув карты.

О тайне, которую знает больше трёх человек и которая тайной перестаёт быть в этом случае, Синд помнила. Фея рассказывала. Поэтому простила Нормана и его друзей – со вздохом облегчения! И снова заплакала – от счастья!

– Теперь мне нечего бояться? – удивлённо спрашивала она сквозь слёзы. – Теперь я могу быть как все студенты? Думать только об учёбе! Только о травах! Только о… – Она медленно повернулась к принцу, быстро вытирая слёзы. – У меня день рождения? – шёпотом вспомнила она.

– Синд… – торжественно начала было Мартина, но её перебил нетерпеливый Эймери.

– Ребята, а ведь мы не в парке развлечений! – смеясь, напомнил он. – Норман!

– Ап! – с удовольствием сказал Фернан и оглянулся.

Все последовали его движению – и засмеялись тоже. Даже Синд – сквозь слёзы!

Два столика очутились перед ними, а из пространства вышагнули двое ребят в белых костюмах и быстро принялись снимать с подносов, принесённых с собой же, различные чашки и тарелки, наполненные такими яствами, что хотелось немедленно сглотнуть, едва вдохнёшь их аромат. Из ниоткуда появились стулья, и Эймери, довольно похлопав себя по груди, сказал:

– Подумаешь – стол! Стулья я к нему тоже умею доставать!

– Синд, – обратился к поражённой девушке Норман. – Приглашай наших гостей на свой день… Ночь рождения! – насмешливо поправился он.

Хохочущие ребята окружили столики: здорово – день рождения на улице, во время праздника и очень неожиданно! Ошеломлённую и счастливую Синд усадили вместе с Норманом во главе стола. И – начались поздравления!

Девушка почти ничего не слышала. Ночь превратилась для неё в странный чудесный сон, пестрящий яркими красками, словно она вместе с друзьями очутилась в небесах, где то и дело взрывались салюты и фейерверки. Она даже сразу не поняла, что Норман помогает ей встать – и очнулась только после того, как ребята за столом зааплодировали, а принц снова поцеловал её.

– Что происходит? – выдохнула она ему в губы.

– Мы решили отпраздновать заодно и нашу помолвку, – абсолютно довольный, сказал Норман и, подняв её руку, надел кольцо на палец. После чего снова под подбадривающие крики поцеловал девушку.

И тогда она пришла в себя. И ликующе закричала, когда Норман воздел свою и её руки к разноцветно сверкающему небу, которое тоже праздновало их торжество. И волна трав и цветов обволокла столики с виновниками торжества и их гостями, скрывая их ото всех других участников посвящения в студенты и укрепляясь на мгновенно выросших повсюду розовых кустах!..

… Они договорились, что свадьбу сыграют тогда, когда разрешит король. После слов мачехи, оставшихся в пространстве, теперь Норману и в самом деле не надо ждать двух лет… Синд увидела, как после этих слов на другом конце стола Розалия радостно переглянулась с Фернаном, а Эймери вдруг задумчиво взглянул на Мартину, активно что-то обсуждавшую с Риком… Пока же они будут жить, как жили до сих пор – каждый в своём общежитии. И учиться, а Норман – ещё и преподавать. И встречаться каждый вечер и каждый день, если будут свободные часы. Будут узнавать друг друга…

– И вместе удирать туда, куда нельзя, – вставила тихонько Синд. И вся её компания с интересом, пусть и исподтишка, взглянула на принца.

Тот посопел, поднял брови, потом кивнул и сказал:

– Всё в процессе. Посмотрим, ага?

– Ага! – послушно сказала Синд.