Текст книги "Разносчик (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

23

Разморённая в тепле и духоте – сидела у окна на солнечную сторону, – Наташа чувствовала себя вялой и не хотела думать о том, что будет впереди. А-а… Пусть будет, как получится. Главное – увидеть Радима и убедиться, что ему хорошо… И виновато опускала глаза: ну да, придумала отмазку – и что?

Автобус остановился у кирпичного строения, похожего на солидный сарай, по верхней арке которого шла надпись «Радимовка». Пришлось пошевелиться активней. Водитель недовольно прокричал, что задняя дверь не открывается, и пусть тот, кому надо, выходит спереди. Пролезая мимо плотно стоявших пассажиров, с сумками, с клетками, в которых орали цыплята (никогда до сих пор не думала, что надоедливый писк можно так обозвать!), с мешками и вёдрами, Наташа завидовала: люди-то, несмотря ни на что, весёлые и довольные. Пропускали её с шутками и прибаутками. В одном месте даже предложили сесть на кучу сумок, а потом перекинуть ноги – иначе было не пройти.

Вышла – и бегом в тенёк, под монументальную крышу остановки. Автобус бодро ринулся вперёд, и Наташе некоторое время пришлось прятаться за стеной придорожного строения, выжидая, пока уляжется пыль за ним. Впрочем, пряталась тоже с пользой. Суматошно рылась в рюкзачке в поисках солнцезащитных очков. А когда нашла, и вздохнуть с облегчением не успела – затрезвонил мобильный. Очень удивилась: все знают, что Алексеич дал ей выходные! Взглянув на экран, Наташа встревоженно хмыкнула. Лена. Ну-ну, что у них там произошло, если звонит ей эмпат-миротворец?

– Наташенька, здравствуй! – защебетала Лена, и девушка ещё больше насторожилась: слишком уж сладким был голосок эмпата. Не с Радимом ли что?

– Лена, говори сразу, что случилось. Я засыпаю! – Осмотрев скамейку, девушка присела, прислонившись к прохладной спинке.

– Ой, а ты где? – оживилась эмпат. – На пляже, небось? Ну, тогда не страшно. Расслабон – великое дело.

– Ле-ен!

– Всё-всё. В общем-то, ничего такого срочного, но… – Кажется, Лена собралась с духом, из-за чего Наташа затаила дыхание. – Хозяин Радима из окна выбросился. Больница. Пятый этаж. Его к терапевту водили. Он спокойный был, никто не ожидал. Прямо на стекло кинулся. Даже окна открывать не стал. Телом пробил. А стёкла там обыкновенные, не пластик. Ну и…

– Скатертью дорога, – пробормотала Наташа, выдыхая: «Фу-у…»

– Наташенька, я тебя не слишком сильно огорчила?

– Всё нормально, Лена. Я чувствую себя прекрасно.

– Да? Ну, слава Богу! Тогда пока! Отдыхай себе на песочке!

Сунув мобильник в карман рюкзачка, Наташа встала, вышла из-под крыши, и только тут до неё дошло, что остановка находится не рядом с деревней, на что она внутренне рассчитывала, собираясь в дорогу, а посреди бесконечных полей и лугов, кое-где пересечённых лесополосами. Выйдя на пустующую дорогу, она растерянно огляделась: через дорогу, далеко-далеко, виднеются дома деревни, но и за остановкой так же далеко – тоже крыши. Куда идти?

Кто-то еле слышно фыркнул рядом. Оглянувшись, Наташа с облегчением усмехнулась. Волчица! Девушка о ней и забыла в последние дни, оплакивая разлуку.

Зверь смотрел в ту сторону, откуда Наташа приехала. Девушка снова насторожилась. Что это значит? Что ей лучше вернуться?

– Ни за что! – мрачно сказала она волчице.

Та оглянулась и слегка приподняла губу, словно скалясь в насмешке. А Наташа резко подняла голову – и обрадовалась. К остановке торопился автобус. А вдруг он остановится, и среди пассажиров будет кто-нибудь из Радимовки? И начала ждать, отойдя в тень и мысленно заклиная: «Только остановись! Только пусть в автобусе будет человек, с которым я дойду до деревни!» Даже мелькнула мысль, не остановить ли сам автобус, если тот захочет проскочить, – лишь бы спросить, в какую сторону идти!

Но автобус солидно подкатился к остановке. Из его жаркого нутра с трудом вылез человек – Наташа с трудом приглушила смех: сама так вылезала! Пока он дошёл до остановки, внутри которой снова немедленно спряталась от пыли Наташа, автобус деловито рыча, помчался дальше.

Мужчина, лет сорока с небольшим, в джинсах и в пёстрой рубахе с коротким рукавом, с сумкой на длинном ремне, свисающей с плеча, огляделся, закрываясь ладонью от поднявшейся пыли, и быстро зашёл внутрь строения. Улыбнулся девушке, прищурив светло-зелёные глаза, и кивнул:

– Ну и пылища, да?

– Ага… – с готовностью согласилась Наташа. – А вы куда? Не в Радимовку?

– Туда. – Он немного поколебался, а потом сказал: – Вы туда же? Меня должны встретить на машине. Если хотите, поедем вместе.

– Ой, хочу! – искренне обрадовалась девушка. – А может, пойдём прямо сейчас, а потом по дороге нас подхватят? – И объяснила спешку: – Мне ещё бы вернуться успеть.

Мужчина посмотрел на дорогу среди лугов, наверное, прикинул, что на остановке даже при редком транспорте придётся дышать дорожной пылью, и кивнул. Когда они вышли из тени и зашагали за остановочный навес (ага, вот куда надо было!), Наташа вдруг подумала, что незнакомец говорит по-русски свободно, но в выговоре чувствуется какой-то акцент. А потом она вспомнила: когда она заговорила с ним и сказала про Радимовку, он слегка вздрогнул. А… случаем, это не дядя Радима? Тот самый, который за границей живёт? Фамилия у того должна быть Радимов. Вот и вздрогнул. Приглядываясь к спутнику, показалось, она теперь и в самом деле начала замечать в нём черты, роднящие его с любимым лицом.

Любимым… Она украдкой вздохнула. Теперь она может себе признаться в том, о чём никогда и не думала. Мгновения, когда Радим уходил в ночь, уходил из её жизни навсегда, чётко показали, что она… полюбила. И больно стало, когда поняла, что полюбила человека, который напрочь забыл её.

Однажды от неё в небытие ушёл один… Теперь – забыл другой.

Удержав слёзы, она грустно подумала: «Если бы на мне проклятие было, Алексеич бы сказал и помог, но ведь нет… Что за жизнь…»

Кажется, попутчик не испытывал неудобства, пока шёл с девушкой в молчании. Так что Наташа за время ходьбы успела успокоиться и выделить то, что собиралась конкретно сделать, когда оберётся до деревни. И решила, что надо исхитриться и посмотреть в глаза Радима. Хотелось увидеть его настоящее, истинное лицо.

– Наверное, это к нам, – прервал молчание спутник Наташи.

Навстречу и в самом деле неслась легковушка, вздымая за собой молочно-серые клубы пыли. Водителем оказался высоченный и широкоплечий русоголовый парень. Он быстро усадил своих пассажиров – и принялся болтать. Всю дорогу! Затаившись на заднем сиденье, Наташа слушала с жадностью. Он говорил о Радиме! Взахлёб рассказывал о том, как была взбудоражена вся деревня возвращением внука старого Кирилла! Живым-то его уже и не чаяли видеть! Думали – лет шесть назад убийцы всей колдунской семьи увезли парнишку, да где-нибудь грохнули. А теперь – ему дом строят, да как быстро и легко – все на «пОмочь» пришли! И все начальники понаехали, чтоб документы ему справить, а теперь вот и дядя приехал – какая-никакая, а всё ж родня! А ещё новости такие, что в Радимовку городские, свои деревенские бывшие, возвращаться надумали. Во ведь удумали как. Ладно хоть, время ещё есть – и картошку «садить» и что другое!..

Если сначала Наташа думала, не увезёт ли дядя Радима к себе, за границу, то теперь воспряла духом: нет, не увезёт! Сказал же Алексеич – земля Радима держит, не отпустит, и оказался прав, если водителя послушать. Значит… Девушка опустила глаза. Ничего не значит. Она, Наташа, вне игры. Есть факт, вот он: Радим не знает, кто она.

При въезде в деревню она чуть пригнулась на своём сиденье, чтобы водитель не спросил, где её оставить. Но парень, кажется, решил, что она либо с дядей Радима, либо сама скажет, когда надо её высадить, и продолжать болтать до самого бывшего пепелища.

А потом и вовсе про неё забыли.

Дом и в самом деле оказался слегка на отшибе – через два сада от предпоследнего дома. Машина остановилась, не доезжая до стройки совсем немного.

Первым выскочил водитель и сразу показал дяде Радима на новёхонький сруб.

– А вон он, наверху сидит. Ради-им! Встречай!

Прячась за машиной, Наташа скользнула глазами по верху сруба и застыла.

Радим сидел на какой-то толстой доске, прислонившись к другой. Полуголый, в одних джинсах. Кто-то дал ему светлую косынку, которую он использовал как бандану. Но узнать его в жилистом, дочерна загоревшем пирате можно было. Наташу поразило другое. Он сидел не один. Полулёжа, он обнимал прильнувшую к нему хорошенькую девушку, в шортах и маечке, и смеялся вместе с нею… Голова к голове.

На зов он обернулся, а потом кивнул девушке. Та отодвинулась, и парень быстро и легко спустился вниз (Наташа присела за машиной) – обняться с дядей. Они даже не стали всматриваться друг в друга – такие похожие, что пожилые женщины, стоящие рядом с машиной, но Наташи не заметившие, чуток всплакнули над этой встречей.

Пока двое мужчин оживлённо разговаривали, Наташа, чувствуя себя абсолютно лишней и ненужной, огляделась. Ага. Вот обновлённые ворота во двор, а дальше виднеется сад, а в нём… Наверное, Радим ночует в этом покосившемся, как в сказке, домишке – в баньке. Оставить пакет с его вещами здесь? Девушка огляделась. Рядом с садом – никого. Все толпятся у стройки. Она спокойно, как будто не раз ходила здесь, прошла по заросшей тропинке к развалюхе. Шла между жёстко вытянувшимися зарослями крапивы, со вздохом оглядывая старые яблони, уже отцветающие, и бурьян, заполонивший заросли малины, которая еле угадывалась в тёмных листьях густой чащи сорняков. Потом увидела ту самую полуразвалившуюся скамью, о которой говорил Алексеич. Что ж… Здесь и оставит пакет.

Она сняла рюкзак, вынула пакет с вещами. Пристроила так, чтобы не падал, – прислонила к потемневшим от старости брёвнам баньки. Надела полегчавший рюкзак и повернулась. И чуть носом не уткнулась в грудь человека, которого здесь не должно быть. Она подняла чувствительно сумрачные глаза – улыбнуться ему не смогла. Слишком тяжело. Радим. Без косынки, лохматые волосы снова на глаза – не разглядишь.

– Я тебя знаю.

Не вопрос, не утверждение. Узнавание. Или ей так хочется, чтобы в интонациях прозвучало именно это? Нет. Она не будет обманываться. Слишком хорошо знает…

– Я принесла вещи. Пригодятся тебе, – сухо сказала она, поправила ремни рюкзачка и хотела шагнуть в сторону – обойти его.

Он шагнул одновременно с нею, не давая уйти. Глаза вглядывающиеся, злые. Кажется, она поняла его: только недавно от беспамятства очнулся, а тут – на тебе… Новая проблема. Где-то видел, но где?

– Нет. Ты никуда не пойдёшь. Откуда я тебя знаю?

– Жила здесь! – заносчиво бросила она.

– Врёшь. Ты не здешняя. – Сказал жёстко и одним стремительным движением снял с её плеч рюкзак, бросил на скамейку. Чтобы не сбежала? – Ты – другая, не из наших. Раньше я тебя не видел. Откуда я знаю тебя?

– Видел где-нибудь мельком. – Признаваться в чём бы то ни было она не собиралась – после той маленькой, слишком интимной для неё сценки на недостроенной крыше его будущего дома. – Пусти. Мне пора идти.

– Ты никуда не пойдёшь, пока не… – Он вдруг оглянулся.

Она выглянула из-за него и горько усмехнулась. На меже, неподалёку от тропинки, ближе ко двору, волчица игриво носилась вокруг дракона, который, помогая себе крыльями, слегка подпрыгивал, словно танцевал. Оба зверя явно были счастливы увидеть друг друга… Наташа прижала кулак костяшками к подёргивающимся губам. Если бы всё так просто…

– Ты их видишь! – яростно обвинил её снова обернувшийся к ней Радим, и Наташа пожалела, что не сбежала, пока он смотрел в сторону. – Ты их видишь, хотя не должна! Кто ты? Почему ты их видишь? Или… – Он внезапно запнулся. – Это твоя волчица? Скажи мне только это! Это твоя волчица?! – Он вдруг болезненно скривился и взялся ладонями за виски. Уставился на неё совершенно безнадёжными глазами. Опустил голову, как человек, понимающий, что говорит ненормальное: – Ты… где-то оставила свой меч, северная. – И резко поднял голову, уже уверенно поднял руки, чтобы положить на её плечи – не сбежишь. – В моём мобильном есть Норд. Норд… Северная? Ты? Кто ты?

К ноге застывшей девушки подошла волчица, села.

За спиной Радима раскинул крылья дракон.

Что она должна ему сказать? Я твой кусочек из шести пропавших для тебя лет? Но волчица сидит, не двигаясь. И дракон, кажется, не собирается отпускать хозяина до тех пор, пока… Пока – что? Значит ли это, что она должна всё-таки раскрутить ситуацию – и для этого сюда пришла? А если она сделает хуже?..

– Ты уходишь, хотя я тебе запретил. Ты легко уходишь, – удивлённо сказал Радим, и девушка чуть не рассмеялась истерично, сообразив: он уже давит на неё своей силой – и удивляется, что она не подчиняется ему! Ничего себе – замашки у деревенского колдуна! Ещё мальчишка, а уже командует!

Волчица подняла морду. Из-за плеча Радима взглянул дракон. Оба – на неё.

И что теперь ей делать? А если то, что она начнёт рассказывать, вызовет новую бурю? Понравится ли сильному молодому колдуну знание, что когда-то он сидел на коленях, выпрашивая милостыню? Особенно сейчас, когда он показал, что легко готов надавить на человека, если тот хотя бы пробует не подчиниться?

А заговорить – боялась. Ещё слово – разревётся.

Его правая ладонь медленно съехала по её руке и взялась за пальцы.

– Говорят, у меня пропало несколько лет. Память… – Он заговорил едва ли не виновато, будто уже боясь, что напугал её и она может сбежать. – Может, ты оттуда, из той памяти, которая была у меня раньше? Хочешь, я приглашу моего дядю, и мы поговорим при нём, чтобы ты не боялась, что могу навредить тебе? Он сильный. Посмотри – вот тот мужик, это и есть мой дядя. Приличный человек. – Он сумел даже усмехнуться. – Дядя посторожит меня или тебя, чтобы ничего плохого не случилось. Только пожалуйста… Не уходи, – шёпотом закончил он, снова морщась от боли, снова поднимая руку к виску.

– Я должна идти, – с трудом двигая губами, будто раздутыми от пчелиного укуса, проговорила Наташа. – Отпусти меня, пожалуйста!

Не глядя и не отпуская её ладони, он протянул в сторону свободную руку. Лицо стало холодным, будто он решился на что-то.

– Я отпущу руку. Не сбегай, пока посмотрю вещи. – И самодовольно ухмыльнулся. – А вдруг ты что-то забыла принести?

Этот Радим ей был неприятен. Кажется, он уже успел познать лёгкость в общении с деревенскими девушками и не понимает, что ему могут отказать… Она даже с облегчением подумала, что от такого Радима отстраниться легче. И снова опустила глаза с горечью: каким же он станет, если на него надеются сельчане, а он… уже вызывает гадливость своими манерами и настроем?

Когда её нетерпеливо дёрнули за кисть руки, она взглянула. Он всё ещё держал пакет и смотрел ей в лицо. Глаза в глаза – и вдруг она поняла, что видит в этих глазах – травы, покачнувшиеся от сильного ветра! Под крыльями дракона! Они не тёмные, эти глаза, как она привыкла считать. Они серо-зелёные! Или стали такими, когда он освободился от блока на память? И он… Он не уверен.

– Ты не ответила мне, – напомнил он. – Дай слово, что не сбежишь, пока я не посмотрю, что в пакете.

– Слово, – коротко сказала она, надеясь, что он не воспримет это как насмешку.

Он отпустил её руку. Потирая покрасневшую кисть, она спокойно следила, как он переворачивает пакет и вываливает из него смятые вещи. Странные мысли приходят в голову иногда. Вот она смотрит на парня, который обладает страшенной силой, который лишь недавно пришёл в себя, вспомнил, кто он есть на этом свете… И первое, о чём думается: жаль, что он не закончил обучение у Алексеича. Жаль, что только начал изучать принципы ограничения. И ещё более крамольная мысль: «Почему Алексеич дал мне неделю выходных? Не предвидел ли он, что именно так будут разворачиваться события? И не стал ли Радим моим новым заданием? Когда надо направлять и обучать? Я же знаю достаточно, чтобы работать с Радимом…» Волнующие и странные мысли… И взгляд на Радима уже другой… Хотя…

Он резко нагнулся – успеть поймать две юркие поблёскивающие цепочки, чуть не нырнувшие в траву. Приподняв их, с недоумением глядя на золото, Радим спросил:

– Это что – тоже моё?

– Да. Там ещё серёжка была, – сказала Наташа, берясь за кучу одежды и осторожно раздвигая футболки. Украшение она положила в пакетик…

– Наташа…

Она даже не поняла сразу, что происходит, услышав своё имя. Разогнулась от скамьи и замерла. Цепочки лежали на его ладони, о чём он, кажется, забыл. Радим смотрел на неё очень странно: подняв подбородок, словно сверху вниз, но встревоженно и даже испуганно. Губы шевелились и подёргивались, будто он слушал еле слышную музыку, которую хотелось слышать, но было трудно уловить.

– Наташа…

Цепочки выпали и пропали-таки в травах.

– Ты… Приехала… – Он недоверчиво улыбался и растерянно оглядывался, часто и быстро возвращаясь взглядом к девушке, словно страшась, что за то время, пока не смотрит, она сумеет сбежать. Его зачастившее дыхание подсказывало, что он переживает странное чувство.

Наташа испуганно отступила, нечаянно перейдя на другое зрение. Обычно она им пользовалась редко, не умея долго удерживать, но сейчас смотрела и смотрела: призрачная фигура, внутри которой находился реальный Радим, выглядела связанной, крепко опутанной какими-то верёвками. И эти верёвки сейчас начинали рваться – так, что стреляли рваными концами во все стороны… Когда он покачнулся, ей пришлось схватить его за руку, чтобы он не упал. Ноги его не держали, и девушка помогла ему сесть на скамейку. Присев перед ним на корточки, она изумлённо всматривалась в процесс, которого в жизни, наверное, больше никогда не увидит: два сознания, две памяти Радима соединялись в единое целое. Невидимые верёвки вокруг него продолжали рваться – она понимала, что рвётся блок между двумя сознаниями двух личностей, забывших друг о друге. Глаза, мелко вздрагивающие, словно видели что-то происходящее в пространстве перед ним, продолжали светлеть – она понимала, что Радим начинает осознавать себя в двух личностях.

Он медленно прислонился к брёвнам и закрыл глаза.

Наташа привстала с корточек и села рядом, бездумно следя, как дракон и волчица снова разыгрались, пока их хозяева пытаются определиться со своей жизнью. Две силы. Быстрая и энергичная волчица. Громадный, иногда неуклюжий дракон. Размышляя обо всём подряд, девушка взглянула на кипевшую стройку. Никто не подошёл к баньке. Она знала – почему. Радим не разрешил. Негласно. Ему просто не хотелось, чтобы кто-то подходил, пока он разбирается со знакомой незнакомкой…

Радим вздохнул, но глаз не открыл.

– Ты давно приехала?

– С полчаса назад, – ответила она, покосившись. – С твоим дядей.

– Дядю на ночь отправим к соседям. Сейчас в себя приду – покажу предбанник. Там такая широченная скамейка есть. Уместимся на ней. – И взглянул на неё светло-зелёными глазищами – кажется, приметой всех Радимовых. – А завтра избу крышей накроют…

– Ты меня не спросил, – безразлично сказала Наташа.

– Ты же приехала. Чего спрашивать? – уверенно сказал он, но в голосе промелькнула нотка сомнения. И тут же переспросил: – Ты же не уедешь? – И, будто так и надо, взял её под руку. – Наташа, не уезжай.

Смятение постепенно начало прорастать в душе. Она ведь была убеждена, что сможет легко покинуть его. Но оказалось, что легко можно уйти от того парня, который её не знал. Этот знал её. С этим человеком она многое пережила и перечувствовала. Она даже решила, что он её…

– Наташа, я тебя люблю, – не глядя, сказал он. – Ты не представляешь, как мне плохо без тебя. В деревне я никого не знаю. А ты… Ты единственная, кому я заглядывал в душу. И ты единственная, кто заглядывал мне в душу. Не уезжай.

– Не уеду, – решившись, сказала она и прислонилась щекой к его плечу. – Тебя надо учить. Деда-то нет. Пользоваться силой ты пользуешься, но неупорядоченно. Поэтому…

– Наташа, – мягко прервал он. – Только из-за этого?

– Нет. Не только. Просто мне пока ещё тяжело выговорить те слова, которых ты ждёшь от меня. И потом… – Она замолчала, взглянув на стройку, где по лестницам бегала девушка в шортах и маечке. – Я не могу бросаться словами так легко…

Он заглянул в её глаза, посмотрел на девушку, которая что-то радостно кричала строителям наверху сруба, чуть хмыкнул.

– Наташа, у меня полдеревни двоюродных сестёр. Ты думаешь, Радимовка просто так называется? Здесь каждая вторая изба – Радимовы.

Девушка покраснела. Быстро же он сообразил…

– Не молчи. Останешься? Оставайся, – немедленно поправился он.

– Ладно, – будто ныряя в воду, ответила она. – Только никаких ночей на одной скамье!

– Ну вот… – недовольно проворчал он, сжимая её пальцы. – А в том сне ты сразу повела меня к дивану, да ещё хихикала, что вместе ляжем, а я боюсь.

– Нет, вы посмотрите на него! – изумилась Наташа этой наглости. – Сам на меня сон навёл, а потом ещё напоминает!.. Ты что? – мгновением позже встревожилась она, когда он вздрогнул.

– Мутит немного, – признался он. – Когда начинаю вспоминать что-то из тех шести лет. Наверное… Наверное, я похож на книжный шкаф, с полок которого выпало несколько книг, а сейчас они потихоньку ставятся на место… Кстати, ты привезла мне книги – те, которые я выбрал?

– Честно говоря, я не думала, что задержусь здесь, – пожала плечами девушка. – Ты ушёл тогда, даже не взглянув на меня, и я решила…

– Съездим за твоими вещами, – непреклонно сказал Радим. – Всё перевезём сюда. Здесь учителей не хватает – знаешь? Как раз для тебя работа есть. Ну, и меня учить.

– Не слишком ли быстро ты всё за меня решил? – поразилась девушка.

– А разве я что-то решал? – удивился парень. – Мне кажется, я просто думаю, как сделать так, чтобы нам обоим удобней было. У нас здесь – знаешь, как здорово!

Они сидели на скамье, смотрели на сад, на играющих волчицу и дракона, на работающих людей, которые строили для них дом, тихонько переговаривались, иногда замолкая и задумываясь. И тогда Наташа исподтишка поглядывала на Радима и размышляла о том, что он гораздо смелей, чем ей раньше казалось. Но ничего. Она ещё сумеет сказать так же легко и просто о самом главном, как это сделал он всего несколько минут назад.