Текст книги "Разносчик (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

14

Обедать они решили дома. Наташа ещё предложила забежать по дороге в кафе – возвращались-то они без Игоря, не на машине. Володя заявил, что пострадавшему нужно ещё, как минимум, два часа, чтобы хоть почувствовать себя здоровым. Наташа обозвала его извергом за такое лицемерие: тоже врач – чуть пациента не убил в поединке! Володя только меланхолично пожал плечами: ежели пациент сам стремится к смертоубийству, волен ли врач его отговорить?

Насчёт кафе Радим, немного смущённый, сказал:

– Я сегодня столько узнал и увидел… Как-то не хочется в кафе. Как будто коробок с консервами перетаскал… Может, дома посидим?

«Дома». Наташа улыбнулась, сама обрадованная. Дома – это здорово.

– Ладно. Забежим в продуктовый около нашего дома, – решила девушка. – И посмотрим, что там есть из того прописали тебе Алексеич и Володя.

– А су-уп? – обиженно протянул Радим. – Наташ, сваргань суп, а? Алексеич же не узнает? – И осёкся. И уже неуверенно спросил: – Или узнает?

– Радим, не смеши. Узнает, конечно. Но в твой рацион мясной суп входит, – вглядываясь в бумагу со списком, вчиталась девушка. Оба плечом к плечу сидели на сиденье троллейбуса, и Радим склонился к листу в её руках, тоже присматриваясь к отпечатанному списку. – Материал для мышц всё равно необходим. А тем более горячее и сытное перебивает аппетит, чтобы потом не кусочничал всяким вредным фаст-фудом.

– Этот список они тебе дали? – с любопытством спросил парень. – Я не совсем понял: что здесь за продукты? Слишком разнородные какие-то.

– В основном твои энергетические продукты по знаку Зодиака, – хмыкнула Наташа: парню сообщили, сколько ему лет и когда он родился.

Пока Наташа готовила, Радим сидел рядом, на кухне, просматривая отобранные книги. И девушка решилась спросить у него кое-то:

– Радим, эти Сашок и Севка – только они с тобой ходят?

Кажется, он сразу сообразил, о чём она.

– В большинстве своём. Когда делишки по мелочи – и только для себя, езжу с ними. Но когда крупную рыбу берём, могут явиться и другие.

– Ты не боишься, что другие узнают про ваши дела с мелкой рыбой?

– Когда узнают, может, бояться и начну. А чего сейчас зря?

Сразу после обеда Радим ушёл и позвонил только где-то через час.

– Записывай адрес лицея. Сон передал какой-то мелкой девчонке из шестого класса. Совсем соплячка, но через неё на папашу выходим.

– Откуда ты знаешь, что она из шестого?

– У неё бейдж на нагрудном кармашке. Шестой «б».

– В лицей вроде не пускают посторонних. Как же ты?..

– Сашок вычислил, что она с подружками сразу после уроков забегает в кафе – рядом с лицеем. Берёт там пирожное, а потом возвращается к школе, откуда её потом забирает отец на машине. Я просто ждал её в кафе. Там – легко можно добраться.

– Радим, – осторожно сказала Наташа. – А ты точно передал кошмар девочке?

– Да.

– Но почему? Ты же знаешь, что ребята Алексеича сегодня же найдут девочку и снимут? Может, не стоило бы?

– А если нет? Меня ж опять в котлету… А если завтра мои гаврики не услышат по телефону, что родители обратились к Алексеичу? Мне это нужно, Наташа.

– Радим, об этом бы дома поговорить… Но… Может, уйдёшь от этих гавриков, а?

– Наташа… – Он помолчал. – Алексеич сказал: буду по ночам кричать, пока память не вернётся. Я сегодня отдал – буду спать спокойно.

– Но…

– Наташ, – уже сквозь зубы сказал Радим. – На жалость давить не буду. Вы у Алексеича там все более или менее железные. Хочешь, просто скажу, где моя постель в том гараже? В подвале, под машиной, ясно? Матрас мне туда бросили. Типа, пока лето. Если имеешь представление, что это такое – под машиной… Володя, вон, про пневмонию сказал… И что мне теперь? Возвращаться туда? Или в свои картонные коробки?

– Но Алексеич предложил тебе…

– Вернусь – поговорим. – И оборвал связь.

Он позвонил снова, пока Наташа на кухне пыталась сообразить, что делать с разложенными им книгами: убрать на место или оставить, чтобы он ещё и самообразованием занимался?

– Меня отпустили выпить кофе. Кажется, нашли рыбу покрупней и опять пошлют меня. Я позвоню, как освобожусь.

– Хорошо, – сдержанно сказала девушка. – Запоминай. С шести до восьми вечера мы будем на старом городском кладбище, на том, которое уже не действует. В его сторону ходят две маршрутки. Одна из них идёт от «Детского мира». Сориентируешься. Доедешь до кладбища – звони. Скажем, где нас искать.

– Ага, – сказал Радим и на этот раз попрощался.

А Наташа мрачно посмотрела на телефонную трубку и подумала, что неплохо бы поговорить с Алексеичем насчёт Радимовых кукловодов. Почему Алексеич пошёл на мягкое решение дела? Почему он решил, что Радим продолжит переносить кошмары, а ребята из поместья будут только убирать последствия? Непонятно. Боится столкновения с городской мафией? Да это она должна бояться его! Если что – и Олег рядом, ну, Льдянов. Этот уж точно поможет, если Алексеич захочет пойти войной на мафиози… Или у Алексеича какие-то свои далеко идущие планы? Планы, связанные с Радимом?

Поморщившись, девушка передала адрес лицея Алексеичу и отложила мобильник. Потом поговорит. Надо обдумать всё. Ведь она смотрит на происходящее со своей колокольни. Алексеич смотрит с точки зрения имеющейся у него информации. Значит, придётся оставить всё как есть.

– Я снова нервничаю, – тихо сказала Наташа.

Попробовать прилечь, чтобы поспать и успокоиться? Не получится. «Что делать?» – спросила волчицу девушка. Ноги подломились, и Наташа оказалась на полу. Коврик у кровати будто сам скользнул под ноги. «Замёрзну на полу», – закрыв глаза, сказала девушка. «Согрею», – откликнулся зверь. Наташа почувствовала, что спине стало теплей, словно под неё придвинулся кто-то меховой, и, пробормотав: «Десять минут!», заснула.

… Мягкий, подтаивающий под лапами снег, холодный влажный аромат сосновой хвои и мокрых ветвей кустарника на краю оврага, в котором она лежала, прислушиваясь и принюхиваясь, взбадривали и заставляли верить, что вот, сейчас, она вскочит и помчится, свободная и сильная, по нетронутому снегу, впитывая счастье и восторг от стремительного бега… Волчица вздрогнула, взглянув наверх. Серое от туч небо медленно темнело… Неужели уже вечер?.. Слишком короток зимний день… Внезапный треск – и зверь пригнул голову, а жёлтые глаза застыли на смутной точке, возникшей на противоположном краю оврага. Эта точка постепенно росла, темнела и обретала очертания. Опасность… Но какая? Или добыча? Тогда почему она не прячется?.. Волчица привстала… Неожиданно снег под лапами заскользил целым пластом. Зверь было рванулся назад, но пласт неумолимо резко рухнул вниз. Волчица взвизгнула – даже не от страха, от удивления. Падение было не болезненным, но заставило быстро встать на лапы и встряхнуться. Задрав морду кверху, волчица попятилась. Точка выросла в нечто, до сих пор непонятное, но все инстинкты зверя кричали – опасное!

… Наташа дёрнулась назад – и ойкнула, ударившись спиной о край кровати. Схватившись за поясницу, морщась и в то же время усмехаясь собственной неловкости, она встала и сразу пошла на кухню. Есть возможность, что Радим вернётся пораньше и будет голоден. Надо бы посмотреть, что можно придумать для него, кроме супа.

Сон вспоминался только на ощущениях. Из образов она запомнила лишь саму себя, волчицей. И зимний день, быстро превратившийся в вечер.

Уже орудуя на кухне, девушка задумалась.

До сих пор все события летели так, что приходилось реагировать на них делом, но задумываться, почему поступает так или иначе, она не успевала. Наверное, пора кое о чём поразмыслить. Например, о том же Радиме. Он так быстро меняется, что она, кажется, не успевает воспринять его настоящего. Да и видела ли она его настоящим? Кто же он, этот настоящий? Тот светский гуляка на вечеринках для избранных или в ресторанах? Нищий, который примелькался так, что взгляд его почти не воспринимал? Человек, опасный, потому что не знает, какая ему сила дана? Повелитель кошмаров, который нехотя заставил её испытать такой ужас, какого она ещё в жизни не испытывала? Мальчишка внутри мужского тела, который уже успел чётко и ясно показать ей наведённым сном, что он хочет её?.. Почему именно волчица может стать защитой ей? Наташа знала, что зверь в следующий раз будет другим. Что волчица появилась в результате её страха перед Радимом, который заставил её быть слабой и плаксивой, легко и грубо разорвав её личное поле. Жизнь рядом с парнем всё равно что жизнь с огромным ежом, с которым не разминуться в тесной квартире, а значит – постоянно быть проколотой.

Наташа с трудом усмехнулась. Ну и образ…

А ведь сначала она решила, что имеет дело с бездомным, недавно выброшенным на улицу щенком. Беспомощный и растерянный, щенок оказался озлобленным бездомным псом, со шрамами не только на шкуре, но и в душе, многое повидавшим в своей жизни, а потому умеющим огрызаться.

Хуже, что даже сейчас, когда личность Радима открывается ей во всей своей полноте, она чувствует, что её всё равно тянет к нему. Как и её волчицу. При одном упоминании Радима волчица начинает сверкать жёлтыми глазами и становиться чувственно игривой. В этом Наташа не совсем её понимала: ей что – тоже такой и быть? Игривой с Радимом, которого она не только подсознательно, но уже и сознательно опасается? Странно. Хотя… Она улыбнулась. Поиграем.

– Да где же он? – прошептала она, в очередной раз хватая мобильник, лежащий на подоконнике в кухне, и видя обычное окошко экрана.

Ранний ужин уже остывал, когда ей позвонили. Алексеич.

– Наташенька, напоминаю, что твою учебную группу я отдал другому. Планирование занятий у тебя?

– Я оставила позавчера у вас на столе.

– Ладно, посмотрю. Ещё раз напоминаю, что теперь твоя учебная группа – это Радим. Где он сейчас, кстати?

– Разносит свои кошмары, – хмуро сказала Наташа.

– Не беспокойся, это недолго будет продолжаться, – вздохнул Алексеич.

Мобильник снова устроился на подоконнике. Бесцельно мотаясь по кухне, девушка поглядывала на него. Позвонить? А если звонок прозвучит, когда он среди этих бандитов? Хоть бы сам позвонил! Недогадлив, как все мужчины!..

Зато позвонил Игорь и бодро сказал:

– Наташа, мы с Леной около твоего подъезда. Пора. Выходите.

– Выхожу, – буркнула она, разочарованная.

И вышла. Ожидавшие возле машины Игорь и Лена не сдержали удивления.

– А где Радим?

– Он задерживается, – мрачно сказала девушка. – Будет позже. Я предупредила его, чтобы он позвонил нам, когда с делами закончит. Обещал приехать на место.

Садясь в машину, она незаметно пригляделась к лицу Игоря. Фыркнула про себя. Живой. Как и обещал Володя.

В воротах кладбища Лена подошла к одной из старушек, торгующих живыми цветами, и взяла несколько пучков бессмертника с корнями.

– У меня здесь бабушка похоронена, – объяснила она. – Как раз успею посадить до Троицы. А то ещё неизвестно, смогу ли в саму Троицу прийти.

– Вообще-то, на Троицу в церковь ходят, службу слушают, свечки ставят, – проворчал Игорь. – А могилки поправить до или после. Тоже – ничего не знают, а…

– Слушай, зануда, я ведь это и делаю! – рассердилась Лена. – До, а не в Троицу хочу высадить цветочки!

– Но почему во время работы?

– Я не во время, – уже совсем разозлилась девушка, – я одновременно!

– Эй, эмпат-миротворец! – окликнула её Наташа. – Ты сейчас не разжигаешь войну, а? Лена, угомонись, нам и так – дел предстоит… Игорь, тоже не кипятись. Она же специально не пойдёт туда, куда ей надо. Будет по дороге – посадит свои цветочки. Нет – так нет. Домой отвезёт.

– Я то же самое сказала! – возмутилась Лена. – Что вы ко мне пристали!

– Красота… – тихо сказала Наташа, и оба её помощника уставились на неё, как на ненормальную. – Ребята, вот это и есть наше задание. Вы даже не заметили, что легко и быстро начали ссориться. Что и происходит на кладбище уже с месяц. Оглянитесь…

Кто предупреждён, тот вооружён.

Теперь, зная, что не они сами причиной внезапной ссоры, Игорь и Лена сразу успокоились и внимательно осмотрелись.

По майскому времени на кладбище было довольно оживлённо. После того как земля подсохла и появилась первая зелень, сюда потянулись те, кто старается держать могилы родственников в порядке, да и воспоминаниям предаться в тишине и покое.

Но сегодня тишины в самом скорбном месте при городе было маловато. То и дело раздавались гневные вопли, перебранка ссорящихся… И это здесь…

– Ничего себе – месяц… – Эмпат-миротворец встряхнула плечами, вооружаясь спокойствием, которое должно теперь окутывать её и плыть за нею невидимым шлейфом, успокаивая хотя бы тех, кто ещё не успел поссориться или рассердиться.

– Наша задача – найти источник, – напомнила Наташа. И обернулась к Игорю. – Не поддавайся на провокации. Не забудь: ты знаешь, что происходит, – они нет.

– А то не знаю, – пробормотал парень, уже насторожённый.

Девушка хотела ему сказать, что знать – это одно, другое – попасться на удочку, цепляющую словно невзначай. Но решила, что теперь, когда оба знают, примерно с чем имеют дело, в подробностях нет смысла объяснять.

Коротко звякнул мобильник. Кажется, эсэмэска пришла. Наташа мельком глянула: хм, наверное, Радим хотел сообщение написать, но не успел. Передал только одно слово. Чайкиной. Фамилия нового «клиента» или «клиентки»?

Приедет – объяснит. Сейчас некогда.

Карту кладбища взяли в администрации, в здании которой Лена с великим трудом угомонила глубоко раздражённого директора. Поначалу даже не помогли русая коса, закинутая на грудь, и глаза, жалобно округлённые, как у известного Кота в сапогах. Наташа заметила, что Игорь помогает девушке, придерживая за локоть и незаметно для присутствующих делясь с ней энергией.

Сверившись с картой, пожалели, что нет рядом Володи. Причём, несмотря на настроение, царящее на кладбище, Игорь пожалел искренне. Уж Володя легко бы определил по карте место расположения той странности, которая заставляла всех здесь воевать друг с другом. А так им троим придётся пройти кладбище по всем большим дорогам, пересекающим его.

Гулять по кладбищу пришлось долго. Всё-таки одно из самых первых и огромных. Успели повздыхать, какое оно безграничное, и проникнуться печальным раздумьем о жизни. Успели посетить могилку Лениной бабушки и помочь посадить цветы, да и сорняки прополоть. И лишь потом Наташа, разгибаясь с последним хвощом в руках, застыла на месте и лишь секунды спустя медленно сказала:

– Ох и дураки же мы, прости Господи…

– Ты что, Наташа? – удивилась Лена, внимательно присматриваясь к ней.

– Я не поддалась влиянию этого чего-то, Лен… Ребята, простите. Наверное, это я виновата, что столько времени зря проходили…

– Наташа, говори сразу, – нетерпеливо сказал Игорь. – К чему такое вступление? Ну? О чём ты догадалась?

– Вороны… – выговорила Наташа. – Мы тут о том, что Володи нет, вздыхали, а ведь даже не посмотрели вокруг хорошенько. Гляньте-ка…

Парень и девушка по кивку проследили её взгляд. Игорь немедленно и, кажется, машинально застегнул пуговицу рубахи, до сих пор свободно расстёгнутой. А Лена встревоженно сдвинула брови.

Лесные, чёрные вороны – обычно птицы-одиночки. Это не серые болтуны-галдёжники. Но сейчас чёрные вороны заметно большой стаей то и дело вздымались над самым глухим углом кладбища, причём даже без привычно одиночного крика, а молча.

– Мыть руки – и вперёд, – скомандовала Наташа.

Помогая друг другу, передавая по кругу бутылку с водой, предусмотрительно набранной из цистерны, они быстро навели чистоту и чуть не бегом помчались по направлению, ненароком указанному чёрными кладбищенскими птицами.

Бежать вскоре пришлось не асфальтированными дорожками, а натоптанными тропками. Вблизи с этим местом стало тяжело бежать, пришлось перейти на шаг. Если бы не чёрные птицы, то и дело взмывающие в небо, до места бы не добрались: в этом углу, где, видимо, не проходило похорон уже несколько десятков лет, мало осталось могил, за которыми бы ухаживали родственники. Могилы зарастали кустарником и даже деревьями – да так, что иной раз и тропа скрывалась в кустах, и тогда приходилось буквально пролезать между кустами или под опущенными донизу ветвями, хоть ещё и не совсем покрытыми листьями, но довольно густыми. За всё это время видели лишь двух старушек – каждую на своём участке. Одна склонилась, пропалывая, другая – красила ограду. Обе даже не обернулись, хотя шум троица производила довольно ощутимый.

Наконец они выбрались на место, опасливо поглядывая наверх, на птиц, молчаливо кружившихся над ними. И огляделись. Игорь присвистнул.

Они осторожно приблизились.

Четыре могилы, находившиеся рядом, были разрыты так, что их чёрные провалы не могли не бросаться в глаза. Причём края могил были словно оплавленными и уже начинали потихоньку зеленеть вездесущей травой. Значит, могилы какой-то вандал изуродовал ещё ранней весной – вода от стаявшего снега стекала и смягчила края. Администрация нарушений не заметила, потому что сюда, в часть с самыми первыми могилами, у чьих похороненных, наверное, уже и родственников не осталось, вряд ли успевали приходить служащие, занятые мелкими, но каждодневными работами на участках с более поздними захоронениями. Да и общая заброшенность этого участка подтверждала это.

Трое переглянулись и подошли поближе к порушенным могилам. Вместо привычных крестов – обелиски. Ну, это-то понятно… Но как определить, почему эти могилы раскопаны? Кому понадобилось так варварски разворошить их? Для подростков-сорвиголов – кладбище слишком далеко от города. Для студентов – тащиться в эту часть кладбища, пусть даже с исследовательскими целями… Господи, ерунда какая…

– Здесь тяжело, – выговорила Лена, держась за сердце. – Очень мрачно и страшно. Наташа, я подходить туда не буду. Мне и здесь страшно. Гнетёт очень.

– Закройся, – велел ей Игорь, и девушка немедленно скрестила руки и ноги, пошатнувшись разок, но устояла.

Наташа нерешительно подошла к первой могиле и заглянула вниз. Раскопана она была не слишком низко, но между глыбами так и не рассыпавшейся земли виднелась ровная часть чего-то, судя по всему – гроба. Присел рядом Игорь. Брезгливо морщась, он тоже ссутулился и присмотрелся.

– Э-э… Наташа, а ведь гроб пустой. Да ещё… Домовина-то свежая. Недавно покойнички похоронены были.

– Что?!

Игорь огляделся, встал с корточек и подошёл к росшему рядом тополю. Подпрыгнув, парень вцепился в довольно ровный сук и дёрнулся всем телом.

– Осторожно! – вскрикнула Лена.

Но Игорь, кажется, именно этого и добивался – отодрать сук. Приземлившись безо всяких проблем, он обломал на нём мелкие ветки и подошёл к разорённой могиле. Теперь он сумел приподнять один земляной ком, словно рычагом. И Наташа с трудом разглядела, что гробовая крышка и в самом деле ещё целая, а гроб пуст. Игорь осторожно вынул сук… Девушка огляделась первым делом понять, почему она с трудом видит. По земле вкрадчиво ползли чёрные сумерки. Они даже не заметили, что наступил вечер.

– Смотри, здесь, кажется, прямо в центре между могилами, костёр жгли.

Наташа подошла к Игорю, склонившемуся над землёй. Очень хотелось, подражая криминалистам, взять пакетик и насыпать туда этой золы и сажи, уже вбитых дождями в землю до плотной поверхности.

– Ребята, – тихо сказала Лена, подошедшая, несмотря на гнетущее её чувство. – Нельзя ли побыстрей? Я больше не могу их сдерживать.

И, морщась от напряжения, кивнула на воронов, которые кружили всё так же молча, но при этом движения их были отнюдь не плавными, а дёргаными, словно они то и дело пытались заставить себя не делать чего-то, чего они сами не хотят, но их будто заставляли. Присмотревшись, Наташа заметила, как несколько чёрных птиц попытались улететь в сторону, но резко разворачивались снова к месту с разорёнными могилами. Будто в последний момент на них властно покрикивали. А большинство воронов парили над троими так, словно и хотели спикировать на людей, но кто-то не разрешал. Видимо, этим кто-то и была Лена.

Возражать против немедленного возвращения не стали. Фонарей ни у кого нет. А ведь ещё две трети кладбища пешком пройти… Начали выбираться, причём Игорь крепко держал за руку эмпата-миротворца, чтобы она могла держать птиц на расстоянии: было мгновение, когда Лена отвлеклась – и вороньё тишком и всем скопом бросилось на них, несмотря на наступающую тьму… Потом чуть не заблудились, потому что заросшую часть на карте не могли разглядеть, хоть и подсвечивали светодиодными фонарями мобильников. И сильно жалели, что нельзя помогать себе этими же мобильниками в дороге, потому что лучи мобильных фонарей словно тонули в ветвях и в сухой прошлогодней траве.

Помогло, что Игорь вспомнил: кладбище немного было покатым. Просто пошли наверх, а там наткнулись на асфальтированную дорожку, по которой и пришли к уже закрытым воротам, возле которых сиротливо стояла только машина Игоря. Хорошо хоть, металлическая калитка оставалась ещё открытой. Видимо, в администрации решили выждать, когда появятся запоздалые посетители. В окнах здания, кстати, горел свет.

– Дамы, вы очень замёрзли? – спросил Игорь.

– Издеваешься? – проворчала Лена. – После той гонки, которую ты нам устроил? Я вся мокрая от пота.

– Я к тому, – объяснил Игорь, – не зайти ли нам в администрацию и не рассказать, что у них там творится?

– Смысл? – спросила уже Наташа. – В первую очередь они логично спросят, а за каким чёртом мы вообще туда попёрлись. И что? Рассказывать им о том, что поступил сигнал: в их владениях кто-то что-то страшное устроил, и нас послали проверять?

– Ты права, – признал Игорь и, уже не останавливаясь, перешагнул порог калитки и подошёл к машине. – Садитесь. Что дальше, Наташа? У нас не просто ссоры и скандалы на ровном месте. У нас вороны и четыре разрытые могилы. Причём могилы свежие, хотя эта часть кладбища заброшенная.

– И ощущение ужаса, – добавила Лена.

– Вывод, – задумчиво сказала Наташа. – Это дело не наше. Пусть взрослые разбираются. Это не вчерашняя мелочь, которую давно надо было закончить, если б знали, что она будет смертельна. Здесь что-то такое, что потребует вмешательства и самого Алексеича, и, боюсь, даже Олега Льдянова. Здесь был явный ритуал и с такими последствиями, что даже птицы агрессивны. Так что… Поехали домой.

– Слушай, Наташа, – не оборачиваясь, позвал Игорь, выводя машину на совсем уж тёмное по-ночному шоссе. – А что – Радим так и не позвонил?

– Он сбросил только одно слово эсэмэской – Чайкиной, – задумчиво сказала Наташа. – У кого с кем эта фамилия ассоциируется? Если он написал в сообщении эту фамилию первым словом, фамилия должна быть очень известна. Неплохо бы сразу передать её Алексеичу, если Радим больше не будет звонить.

– Если бы мы только играли в ассоциации, – меланхолично сказал Игорь, наблюдая за дорогой, – я бы сказал, что улица Лизы Чайкиной ассоциируется с тамошним гаражным посёлком. Богатый посёлок, кстати. А так… Нет, никого с такой фамилией не знаю.

Он сказал эту потрясающую фразу и тут же заговорил с Леной, упрекая её, что она не сразу закрылась от тяжкого влияния того места с разрытыми могилами, что это непрофессионально, а та вяло отбрыкивалась:

– И кто бы вас тогда от птичек защитил?

Ошеломлённая Наташа пришла в себя, лишь когда заблестели первые городские улицы и стало уже не так страшно, как тогда, когда машина мчалась по слепому, чёрному загородному шоссе. Первая мысль: ребята не знают, где в последние сутки ночевал Радим.

– Игорь, а гаражи на Чайкиной – это далеко?

– Не скажу, что по дороге… – начал было Игорь, замолчал, а потом деловито сказал: – Ты думаешь – он там. Ладно. Забросим Лену домой, а потом поедем туда.

– А вот большой фигвам всем вам, – насупилась Лена. – Я с вами.

– Лена, время позднее, – попыталась урезонить девушку Наташа.

– Вы со мной, как с нежной девочкой-февочкой, – обиделась та. – Учтите: если только повернёте ко мне, я на вас такую эмпатию наведу, как миленькие сделаете всё, что ни скажу. Позднее время у них…

Через полчаса Игорь свернул на улицу Чайкиной.