Текст книги "Проще прошлого (СИ)"

Автор книги: Джилл-с-фонарём

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Я тебя не узнаю.

– Я последнее время сам себя не узнаю. Даже в зеркале.

Все недоуменно умолкли.

– Выходит, Франдал, тебя все-таки не сместили, – пытаясь пошутить, нарушил неприятную тишину Вольштагг. – Наш будущий царь сам отказался от должности. И бессовестно оставил без нее тебя, дружище.

– Боюсь, даже если бы церемония состоялась, и мне все же достался золотой трон, я бы выбрал другого советника, – проговорил Одинсон. – Я бы назначал Локи.

– Локи? – насторожился рыжебородый.

– Да, Локи. Он умный, хитрый, много знает, многое умеет. В конце концов, он мой брат, ему по статусу положено быть рядом со мной. Так что…– Бог Громовержец дернул плечом, словно показывая, что аргументов на его взгляд достаточно. А про себя добавил: «И, главное, как много проблем можно избежать, если постоянно держать его перед глазами и при деле».

На самом же деле Тор почти сразу пожалел о сказанном. Друзья в целом неплохо приняли известие об отмене коронации, но едва услышали о том, что их друг не против приблизить к себе давно уже не вызывающего доверия младшего брата, немедленно напряглись.

– Тор, а ты вчера не ходил к лекарям? – задал вопрос Вольштагг.

Одинсон не сразу понял, к чему клонит друг, поэтому ответил честно:

– Нет. Мне не было настолько уж плохо. К тому же, не пристало царевичу ходить к лекарям с такой проблемой, как похмелье.

– А ты точно уверен, что у тебя было только похмелье? – подключился Франдал. – Тор, ты говорил очень странные вещи. А сейчас, вот, отменил коронацию…

– Да еще и поешь хвальбы Локи, – мрачно заметил Вольштагг. – Умный, хитрый, брат… Раньше у тебя и в мыслях подобного не было. Фокусов его ты избегал, навыков не отмечал, над умом и хитростью смеялся. А тут вдруг оценил все его…достоинства. Да и про брата как-то подозрительно резко вспомнил.

– Вольштагг, ты перегибаешь, – коротко проговорил Огун. Сиф согласно кивнула. А до Тора, наконец, дошло, о чем речь. Подавив желание крепко выругаться услышанными некогда от Старка выражениями, царевич как можно спокойнее сказал:

– Я уже сказал, и повторять не буду. Если когда-нибудь я стану правителем девяти миров, именно Локи будет тем, к чьим словам я буду прислушиваться в первую очередь. Никакая магия меня не заставит говорить подобное, это только мое решение. Но коронации не будет, так что, хватит об этом. А вообще, мне как раз сейчас нужен Локи. Не знаете, где он? – попытался и замять тему, и найти причину, чтобы уйти Одинсон. – Со вчерашнего вечера не видел. Нужно срочно с ним поговорить.

Вольштагг недобро посмотрел на друга. Было видно, речь царевича его абсолютно не проняла.

– Поговорить? Что-то последнее время ты стал проводить с ним много времени.

– Напротив, – как можно более равнодушно ответил начинающий раздражаться Тор, – за последние сутки я видел Локи два раза. И один из них был вчера за ужином, когда поговорить нет никакой возможности. Сейчас он мне нужен. Так что, никто не знает, где он может быть?

– Да где ему быть… В библиотеке, наверное. Или лаборатории. Как всегда, давится своим ядом…

– Решил, что давиться в одиночестве с моей стороны будет как-то уж совсем эгоистично. Принес попробовать. Угощайся.

Непонятно откуда взявшийся Локи с самой благодушной улыбкой протянул светловолосому воину небольшой пузырек. Франдал отшатнулся то ли от предложенного «угощения», то ли от внезапного появления трикстера.

– Что это? Убери от меня эту дрянь!..

Локи пожал плечами, с видом оскорбленного добродушия опустил руку. Тор же витиевато выругался про себя, не позволив внутреннему голосу, подражающему Роджерсу, запретить выражаться. Локи, чтоб его, подслушивал. Очень «своевременно». И это в тот момент, когда старший царевич собирался хоть как-то налаживать с братом отношения. Мельком взглянув на пузырек, Одинсон проговорил:

– Это не дрянь. И не яд. Это лекарство, дают тем, у кого серьезная потеря крови. В военных походах незаменимая вещь.

– Не стыдно, Франдал? Тор, вон, и тот сразу определил.

Ну конечно. Если уж Тор сразу определил, тогда вещь действительно сверхочевидная. Очередная шпилька в сторону умственных способностей Громовержца. Одинсон поморщился от досады. Он быстро перебрал в памяти касающуюся брата часть разговора, и сделал вывод, что ничего плохого о Локи им сказано не было. Напротив, Тор похвалил его качества и сообщил, что сделал бы его своим советником. Вот только, что бы там ни услышал Бог Обмана, кажется, он, то ли неправильно понял, то ли все извратил, так как, похоже, в очередной раз обиделся и теперь собирался выразить недовольство.

– А тебе это зачем? – в попытке отвлечь всех Одинсон кивнул на пузырек в руке брата. – Разве ты ранен?

– Я – нет, – отрапортовал Локи. – Это я из лаборатории лекарям несу. Представьте себе, иногда там делают полезные вещи. А не только ядами давятся.

– Вообще-то, Франдал имел ввиду, что ядом давишься конкретно ты, – сердито хмуря рыжие брови, прокомментировал Вольштагг. – От зависти к Тору. Что, скажешь, не правда?

– Локи, он пошутил, – оборвала друга Сиф, исподлобья глядя на младшего царевича Асгарда. – Хотя вообще, меньше бы ты подслушивал, не был бы таким нервным.

Трикстер прищурился, смерил воительницу злым взглядом.

– Вас подслушивает половина дворца, – прошипел он, легким кивком указывая на стайку служанок, которые, как оказалось, по внезапности и незаметности возникновения в неподходящее время, ничем не уступали самому Локи. Компанию девушкам составили трое стражников. Поняв, что они обнаружены, незваные слушатели поспешили убраться восвояси.

– Когда в следующий раз решите меня обсудить, советую найти более людное место. Ближе к кухне, например. Избавите прислугу от необходимости бегать за вами, подслушивать и передавать сплетни, и тем самым отвлекаться от работы. А так услышат все и сразу, из первых уст великих воинов, друзей самого…

– Локи, успокойся. – Тор едва скрывал раздражение и досаду. – Никто тебя не обсуждал. Мы разговаривали, я сказал, что ищу тебя и…

Локи обернулся к брату. Выражение лица его было пугающе спокойным.

– И к слову пришлось? – с невинным видом услужливо подсказал трикстер. – Случается. Ничего страшного, не переживай, Тор. Не оправдывайся. Тебе не идет. Да и я, пожалуй, пойду. Прошу прощения, что отвлек.

Локи кивнул всей компании, круто развернулся и быстрым шагом направился прочь.

– Говнюк, – пробубнил Франдал, глядя вслед удаляющемуся трикстеру.

Сиф ощутимо ткнула друга локтем в бок.

– Оставьте его в покое. Локи и так нервный, а последнее время вообще невыносим. Не знаю, что с ним, но не трогайте, пусть остынет.

«А ведь это только начало», с тоской подумал Тор. У него, вдруг, разболелась голова, отчего царевич горько улыбнулся. Тор, который пережил битву в Нью-Йорке и Заковии, смерть родителей, гибель Асгарда уже был знаком с подобным явлением. Тот же Тор, которым он был сейчас, до сегодняшнего дня страдал от головной боли разве что с похмелья.

– Давайте договоримся сейчас, и больше не будем возвращаться к этому вопросу, – подавляя нотки усталости в голосе, проговорил он. – С этого дня никто из вас не задевает, не оскорбляет, не провоцирует Локи. Он член царской семьи, сын Одина Всеотца, мой брат. Имейте к нему уважение. Может быть, характер у Локи не сахар, но, в конце концов, никому из вас ничего плохого он не сделал.

– Да ты первый не выдержишь, – отмахнулся Франдал. Слова Тора явно не произвели на воина впечатления.

Усталость вновь сменилась раздражением. А раздражение в свою очередь уступила место злости на самого себя. Ну конечно тот Тор, которого эти четверо знают, не выдержал бы. Да, шутили над Локи они не всегда по-доброму, да и поддевали, бывало, но, в конце концов, трикстер в долгу не оставался. Тору казалось все это безобидной ерундой, и он как-то не задумывался, что на этот счет думает сам Локи. Разумеется, он, как умел, давал сдачи и в итоге все сводилось к дружескому «мы в расчете, ничего не было». Для Тора и друзей этого было достаточно. Видимо, так было только для них.

– Я выдержу, – сказал Одинсон. – И вам советую…нет, приказываю сделать так, как я сказал. Локи младший царевич Асгарда, у него есть права на трон, и вероятно, когда-нибудь он вполне может стать царем. Так что осознавайте свое положение. – Окинув переваривающих сказанное друзей взглядом, добавил: – Мне надо идти.

После происшествия с друзьями, Тор не надеялся увидеть Локи скоро, однако трикстер обнаружился неподалеку у одной из лестниц. Поднявшись на три ступеньки вверх и опершись о перила, младший царевич подбрасывал и ловил пузырек с лекарством, вид у него при этом был крайне заинтересованный. Что, впрочем, не означало, что Тор мог застать его врасплох, было видно, что Локи его ждал. Одинсон подошел к брату отмечая, что вынужден смотреть на него снизу вверх.

– Думал, опять придется бегать за тобой по всему дворцу.

– Ты сказал, что искал меня, – ответил Локи, продолжая одной рукой жонглировать пузырьком. – Что тебе нужно?

Тор поджал губы. Да, он хотел поговорить, но кое-что под звездами неизменно. Например, такое качество Тора, как решение проблем по обстоятельствам. Одинсон совершенно не умел планировать, что бы то ни было, наперед. Вот и сейчас он, почему-то, думал, что стоит ему найти Локи, нужные слова подберутся сами собой. Однако, то ли недавнее происшествие сделало свое дело, то ли просто не было у Бога Громовержца этих самых нужных слов. Подавив досадный вздох, Тор решил сказать для начала хоть что-нибудь.

– Извини ребят. Они, не хотели…

– Хотели, – оборвал его Локи. Сосредоточенные на пузырьке глаза сузились. – Как будто я не знаю, что вы обо мне говорите. Мне плевать. Но делали бы это не настолько публично. Великие воины Асгарда – сплетники, прямо во дворце обсуждающие члена царской семьи. Это подрывает репутацию обеих сторон, не находишь?

– Локи, правда, прости.

– Ты стал часто извиняться, причем, не за себя. Это настораживает.

«Это настораживает не только тебя. Отец тоже решил, что мне что-то от него нужно», отметил про себя Тор.

– Тебе не стоило подслушивать.

– Я не подслушивал, – процедил Локи. – Вы не особо беспокоились о том, чтобы вас не было слышно, и были настолько увлечены разговором, что не заметили, как его тема идет мимо.

– Врешь, я бы тебя заметил, – пробубнил Тор, прекрасно понимая, что это не так. Все пятеро действительно были поглощены беседой, а по широкому коридору ходили слуги. Озираться на каждого проходящего мимо никто из друзей даже не подумал бы.

Трикстер пожал плечами, прекратил баловаться с лекарством, сунул пузырек в карман и прямо посмотрел на старшего брата.

– Как хочешь.

Оба замолчали. Однако, ситуацию надо было спасать, и Одинсон, затолкав подальше внутренний голос, ехидно комментирующий его способности к коммуникации, и брякнул первое, что пришло в голову:

– Как дела?

Локи дернулся.

– Что?

– Ну, – продолжил Тор, радуясь, что, наконец, может видеть лицо младшего. Он рассчитывал уловить хоть какую-то реакцию, возможно, это подсказало бы, где и как стоит надавить, – ты завтракать не пришел. Вчера вечером был какой-то мрачный… Я подумал, вдруг, что-то случилось.

– Тебе что за дело? – подозрительно нахмурился Локи.

– Может, нужна помощь? – Трикстер явно не был настроен на контакт, и это злило. С другой стороны, чего, собственно, Тор хотел? Чтобы Локи, едва им вскользь поинтересовались, заливаясь слезами благодарности, выложил все, что накипело и раскаялся в содеянном? Не тот случай.

– Ничего не случилось, – сообщил Локи, не меняя выражения лица. – А случится, я как-нибудь сам разберусь. Просто, у меня много дел. – И недвусмысленно посмотрел на лестницу, давая понять, что хочет уйти.

«Как-нибудь ты и разобрался с Таносом», прокомментировал про себя Тор. А потом, вдруг подумал, может, стоит сказать брату правду? Он, в конце концов, маг, должен иметь какое-то представление про перемещение во времени. Напугать его Читтаури, поведать про разрушенный Асгард, Хелу, Таноса…Особенно про последнего. Не скрывая сообщить, что если младший не прекратит обижаться и не последует примеру Тора в пересмотре их отношений, имеет все шансы обрести упокоение, валяясь со сломанной шеей на залитом кровью металлическом полу ворованного космического корабля. И с сожалением отмел эту идею. Подобное мог бы сказать мрачный, израненный, одноглазый Тор, который, скорее всего, умер в кузнице Нидавеллира. Тому Тору этот Локи бы поверил, к нему, возможно, прислушался. Но сейчас Громовержец выглядел привычным трикстеру взбалмошным старшим братом, и начни он говорить о том, что знает будущее, скорее всего, это будет расценено, как попытка поиздеваться.

– Я отменил коронацию, – опомнившись, быстро проговорил Тор, осознав, что пауза затянулась.

Локи вскинул брови. И даже сделал шаг на ступеньку вниз. Теперь он не столько возвышался над старшим братом.

– Значит, это правда? Я слышал, но, не поверил…

– Правда, врать я не умею совершенно, – постарался придать голосу простодушия Тор. – Да, коронации не будет.

– Что случилось? Это из-за вчерашнего? Ты сказал отцу, что попал в Вальгаллу и он решил, что пока рано передавать тебе трон?

– Если бы я сказал отцу про Вальгаллу, – Одинсон рассмеялся, – все не ограничилось бы только отменой коронации.

– Вольштагг уверен, что я виноват в том, что ты вчера нес эту чушь, – сказал Локи. – Убедил остальных. Он винит меня в отмене церемонии и том, что ты лишился трона.

– Не знаю, что ты там успел подслушать…, – увидев сощурившиеся глаза младшего, Тор поспешил поправиться, – услышать, но я им все объяснил. Я сам отказался принимать власть, это только мое решение. Ну, какой из меня царь?

И буквально прочитал на лице Локи ядовитое «Действительно». Однако, мгновение спустя тот вновь выглядел совершенно спокойным и даже слегка скучающим.

– Вольштагг и остальные и этому феномену нашли чудесное объяснение. Я опять же что-то с тобой сделал. Не подскажешь, что конкретно? Как-то спокойнее, когда знаешь, в чем именно меня обвиняют.

– Никто тебя ни в чем не обвиняет. Как я уже сказал, это было мое решение…

– В то, что оно твое, с трудом верю даже я. Не то, что… – Локи запнулся, и Тор тут же мысленно продолжил «твои друзья», – остальные. Мечта о правлении девятью мирами была первостепенной для тебя последние лет…– трикстер задумался, словно, подсчитывая, – даже не припомню, как долго. И вот, вдруг…

– Я повзрослел.

Локи не смог удержаться. Зеленые глаза распахнулись в искреннем недоумении, брови поползли вверх. Тор сдержал рвущийся смешок, а про себя подумал: «Вот задница».

– А что насчет тебя?

– Меня?

– Ну да, – Тор заговорил искренне и убедительно. – Тебя. Я вдруг понял, что быть царем, это не удовольствие, а ответственность, и мне многому еще нужно поучиться. Но знаешь, если бы я все-таки получил трон, мне бы очень понадобилась твоя помощь и поддержка. Ты во многих вещах разбираешься в разы лучше моего, твой ум, твои таланты принесут пользу Асгарду и всем мирам. Я понимаю, между нами есть недопонимания и проблемы… Давай решим их сейчас, чтобы потом не выяснять отношения будучи при власти. Девять миров – наша с тобой ответственность. – И позволил себе осторожно улыбнуться.

Локи молчал и просто смотрел на Тора. Ни по выражению лица, ни по взгляду невозможно было понять, какие трикстера одолевают мысли, чувства, эмоции. Громовержцу очень хотелось сказать еще что-нибудь убедительное, но он боялся, что это может быть расценено как попытка давления, и возымеет не тот эффект, на который Одинсон рассчитывал. Оставалось просто ждать и надеяться на благоприятный исход.

– Тор, я благодарен тебе за оценку моих…хм…талантов, – Локи смотрел так же открыто, но взгляд его перестал быть недоуменным, теперь он был настороженным и изучающим. – Но я не понимаю, о чем ты. Недопонимания, проблемы? Что ты имеешь ввиду?

«То, что ты собираешься меня убить, братишка. По-моему, это можно в некотором роде считать проблемой, как думаешь?».

Нет, не собирается, одернул себя Тор. По крайней мере, не собирался делать это изначально. Возможно, позже, осознав, что он может стать царем, править и доказать, что несмотря на происхождение он ничем не хуже Тора, Локи в какой-то момент потерял над собой контроль и все-таки нанес тот решающий удар Разрушителем. Однако, впуская во дворец йотунов, Локи вряд ли думал о том, что Тор может пострадать. Скорее всего, целью были сорванная коронация и попытка поссорить Тора с отцом, показать царю Асгарда, что его любимый сын на самом деле глупый, несдержанный мальчишка, не достойный ни Мьельнира, ни золотого трона.

Подавив усталый вздох, Тор ответил:

– У меня есть причины так думать. То, что говорили ребята… Я понимаю, что это неправильно, и постараюсь пресечь в дальнейшем. Очень бы хотелось видеть в твоем лице союзника и советчика. В первую очередь в твоем лице, Локи. Мне кажется, многое этому мешает. Много чего между нами неправильно, и я бы хотел…хотел это изменить.

Локи молчал, долго и внимательно разглядывая старшего брата. Но, когда он заговорил, Тор понял, что его лепет не возымел ровным счетом никакого эффекта.

– Я уже сказал, мне плевать, что и кто обо мне говорит. Сплетни – не больше, чем развлечение для прислуги. Если сеятелями сплетен становятся великие воины Асгарда – это не мое дело. Мне не нравится лишь то, что они позволяют себе это в отношении царской семьи и прямо здесь.

– Я не об этом… Не только об этом. – Тор начал теряться. Хотелось сказать много и сразу, но, во-первых, катастрофически не хватало слов, во-вторых, он это чувствовал, Локи сейчас его просто не слышит. – Просто…

– Я ценю твою попытку помочь, но мне не нужен защитник, затыкающий всем рты, – не дал договорить трикстер. – Я вполне способен разобраться со своими проблемами сам, если они у меня возникнут, тем более, что болтовню Вольштагга я проблемой не считаю. А теперь, если не возражаешь, у меня дела.

Бог Обмана коротко кивнул, развернулся и отправился вверх по лестнице. Провожая взглядом прямую спину брата, Тор поймал себя на том, что, во-первых, он со своими попытками наладить контакт, с треском провалился, во-вторых, еще одна такая беседа, и он, кажется, готов будет умолять те силы, что привели Громовержца сюда, вернуть его обратно на Нидавеллир.

========== Глава 4. ==========

Весь сохранившийся самоконтроль уходил на то, чтобы, наплевав на статус и приличия, не припуститься бежать со всех ног. Локи сам толком не понимал, куда и зачем, но ему очень хотелось немедленно броситься прочь, подальше от того, что он только что услышал, словно, если хорошенько разогнаться, можно убежать от сказанных Одином слов, от теплых ладоней Фригги поверх сжатого до белых костяшек кулака, от полных участия глаз Тора. Убежать от правды.

Чудовище. Мерзкое отвратительное чудовище.

Йотун. Ледяной великан. Хотя, если бы Локи действительно был великаном, его, уж, конечно же, не бросили бы умирать в одиночестве, оставив на милость врагов. Ничтожество, никчемное создание, не нужное собственному роду. Выращенная в стане врагов на потеху благородным асгардцам забавная зверушка. А ведь Локи, как и другим асгардцам, с малых лет рассказывали о том, какими жестокими монстрами являются йотуны, в его голове прочно сидело презрение и ненависть к ледяным чудовищам, некогда посмевшим бросить вызов самому Асгарду и позорно ему проигравшим. И вот теперь оказалось, он являлся частью этого ничтожного, недостойного мира. Частью мира, принять который Локи был решительно не в состоянии. Как не был в состоянии принять самого себя.

– Локи, стоять!

Локи замер, повинуясь, скорее, командным нотам в голосе Тора, нежели потому, что собирался остановиться. Напротив, видеть, кого бы то ни было из представителей царской семьи, ему решительно не хотелось. Трикстер потратил последние крохи самообладания, чтобы, сохранив непроницаемое выражение лица, раскланяться с родителями, покинуть покои, и теперь держался из последних сил, сам толком не понимая и боясь того, что может сотворить в таком состоянии. Он поморщился. Родители. Привычка подсказала ему это слово в отношении царя и царицы Асгарда. Придется отвыкать.

То, что все, как выразился бы Тони Старк, пошло к чертовой матери, Тор понял почти стразу, стоило ему увидеть, как поначалу с недоверием, затем с ужасом, а после с хорошо скрываемой ненавистью исподлобья смотрел Локи на отца. Один не уделил этим взглядам должного внимания, он лишь говорил скупо, но искренне. Без утайки верховный Бог поведал историю появления маленького йотуна в золотом дворце Асгарда, несколько раз повторил, что считает Локи сыном, а правду умалчивал, чтобы уберечь его от проблем. Трикстер сидел сутулившись, опустив голову и крепко сцепив пальцы в замок. Верховная Богиня Фригга пристроилась рядом, осторожно положив ладонь поверх ледяных пальцев приемного сына. Тор же занял в большой комнате такую позицию, из которой лучше всего можно было следить за тем, как менялось выражение лица младшего брата. И то, что он видел, ему совершенно не нравилось. В тот момент, когда Локи с каменным лицом раскланялся с отцом и матерью, попросив разрешения уйти и подумать в одиночестве, Одинсон уже сто раз проклял себя за то, что вообще все это затеял. В его представлениях, Локи должен был проникнуться тем, что вся семья принимает его таким, какой он есть, что от него не отрекаются, любят, просят принять себя так же, как его принимают они, и от избытка чувств раскается в совершенном проступке. Ну, или хотя бы каким-то образом намекнет на грозящие Асгарду неприятности. Однако, Тору хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, ничего не вышло. Однажды он уже видел Локи в таком состоянии. Отчаявшимся, обозленным, растерянным, уверенным в своей никчемности и изо всех сил старающимся что-то кому-то доказать. В тот день младший царевич Асгарда упал в бездну. В тот день Асгард стал обреченным миром.

В отчаянной попытке что-то исправить и кляня себя за то, что позволил матери остановить себя, а не броситься вслед за братом сразу же, Громовержец догнал Бога Обмана, затем встал перед ним, преграждая путь.

– Локи, куда ты?

– В покои, – проскрипел Локи, стараясь сделать голос как можно более спокойным. Получалось откровенно плохо.

– Я с тобой, – решительно произнес Тор, видя, что Локи на грани срыва, но, не желая отступать. – Пойдем. Я тебя провожу.

Локи глубоко вдохнул, выдохнул сквозь зубы.

– Оставь меня в покое. Пожалуйста, – проговорил с нажимом на последнее слово. – Мне нужно побыть одному.

Тор покачал головой.

– Нельзя тебе сейчас оставаться в одиночестве. Не в таком состоянии.

Забывшись, трикстер вскинулся, зло зыркнул на того, кто уже не являлся его старшим братом.

– Какое тебе дело до моего состояния? Какое тебе вообще до меня дело?! Отстань! – И попытался обойти могучую фигуру Громовержца. Тор сделал шаг, заступая ему дорогу.

– Локи, прошу, – проговорил мягко, но настойчиво, – не надо. Я же вижу, что ты зол и растерян. Не стоит сейчас сидеть в одиночестве. Поговори со мной. Я же твой брат…

Тор прикусил язык, однако сказанного вернуть было уже нельзя. Локи поднял голову, посмотрел прямо в глаза Громовержца с уже нескрываемой ненавистью. А через мгновение самоконтроль окончательно покинул Бога Обмана.

– Ты плохо слушал? Я тебе не брат! И никогда им не был! Я вообще никто! Никому не нужное никчемное создание! Чудовище!..

«Началось» обреченно подумал Тор. Он быстро зажал младшему рот, оглянулся по сторонам. В широком освещенном факелами коридоре было пусто, но Громовержец совсем недавно лично убедился в том, что прислуга умеет появляться буквально из воздуха в самый неподходящий момент.

– Не кричи, – осадил, игнорируя ярость в зеленых глазах. По правде сказать, Громовержец и сам уже порядком разозлился. Главным образом на себя за то, что вообще устроил все это. Он уже признался себе самому, что явно поторопился и теперь вынужден был столкнуться с результатами своей необдуманной деятельности. А еще Тор был зол на глупого, упрямого младшего брата, который явно не услышал добрых слов и уверений родителей, зато непозволительно быстро успел убедить себя в том, что кругом враги и предатели. – Хочешь, чтобы утром об этом судачил весь дворец? Давай пойдем к тебе и все спокойно обсудим. Или ко мне.

Локи вывернулся из захвата старшего брата, отскочил на несколько шагов.

– Оставь меня в покое! Я не нуждаюсь в разговорах и твой заботе! – прошипел он, метая глазами зеленые молнии. Растрепанный, тяжело дышащий, с красными пятнами на бледном лице, сверкающими от злости и накатывающихся слез глазами, трикстер как никогда был сейчас похож на маленького, обиженного, готового в любой момент позорно разреветься мальчишку. И Тору вдруг пришло в голову, что, в сущности, так и есть. Тогда, в прошлом, возможно из-за зацикленности на своей персоне, он не осознавал, что они оба были слишком молоды и что Локи действительно младший брат. Позже, проходя через проблемы, невзгоды, потери, царевичи росли, изменялись, взрослея быстрее, чем следовало бы. И пусть по меркам Богов Асгарда прошло не так много времени, на том злосчастном корабле Танос сломал шею не упрямому мальчишке, а не по годам зрелому, возмужалому Богу Обмана. Таким Локи запомнился Тору. Такой принял бы правду о своем происхождении, не закатывая истерику. Вот только перед Богом Грома сейчас был совершенно не тот – не его – Локи. И Громовержец с легкой паникой понимал, что не знает, что делать с тем, что натворил.

– Локи, – попытался еще раз, вкладывая в голос и слова всю убедительность, на которую был способен, – прошу, успокойся. Ты на взводе и если останешься в одиночестве, накрутишь себя еще больше. Не надо. Наши отец и мама… – От него не укрылось, каким ледяным взглядом одарил его младший брат. Однако, Тор был не из трусливых, да и отступать было некуда. – Да, что бы ты там сам себе не придумал, они – наши отец и мама, и они тебя любят. Я люблю тебя, я тебя уважаю. Если бы я стал царем, ты был бы моей правой рукой. Ты, а не Франдал или кого я там называл раньше. Потому, что я доверяю тебе. Ты мне нужен, брат.

Локи скривился.

– Зачем?

– Что? – не понял Громовержец.

– Я спрашиваю, зачем я вам нужен? До этого вечера вы, Ваше Высочество, прекрасно справлялись без моих…фокусов! У вас, в конце концов, куча чудесных друзей, которые спят и видят вас на золотом троне, а себя – подле!

– Локи, что ты несешь? Ты вообще себя слышишь?

– А йотуны?! Как же так, твой…брат, – Локи поморщился, словно ему было мерзко или больно произносить это слово, – ублюдок ледяных великанов! Неужели тебе не противно?

– Нет, – покачал головой Одинсон. – Не противно. Я уважаю все миры и не считаю йотунов ничтожными.

– С чего вдруг?

– Я изменился.

– Я тоже!

«Повторяешься, братишка. Во имя девяти миров, когда же ты успокоишься, глупый. Это в твоих же интересах».

– Локи, все не так, как ты сам себе придумываешь, – собрав остатки терпения в кулак, произнес Тор. – Тебя никто не считает ничтожеством и ублюдком. Послушай, давай сейчас вернемся к родителям и еще раз все хорошенько обсудим…

– Я спросил, зачем я тебе?! – не обращая внимания на уговоры старшего царевича, не собирался успокаиваться трикстер. Кажется, он действительно потерялся в том, что услышал от своей уже не семьи и что надумал сам, из-за чего теперь его здорово заносило. – Ну, скажи правду, ты же меня любишь и уважаешь! – передразнил звенящим от злости и сдерживаемых слез голосом. – Ты никогда не умел врать, так что давай, скажи мне правду! Хочешь диковинную зверушку у ног великого Бога Громовержца?! Ну конечно, кто еще в девяти мирах может похвастаться ручным йотуном!

И Тор не выдержал. Рука сама дернулась в жесте, на который, казалось, даже напрашивался трикстер. Размахнувшись и не особо задумываясь над тем, чтобы контролировать силу, Бог Громовержец влепил младшему брату пощечину. Локи охнул, отшатнулся к стене, чудом устояв на ногах и широко распахнутыми, скорее удивленными, нежели злыми глазами уставился на Тора. На бледном лице остался бардовый отпечаток ладони, на тонких губах выступила кровь, по щекам горошинами скатились сдерживаемые все это время слезы. Тор, который мгновение назад закипал от раздражения и злости на упрямого мальчишку, был не менее ошарашен собственным поступком. Пальцы гудели, ударил он определенно сильнее, чем требовалось для того, чтобы успокоить истерику. Тор недоуменно посмотрел на свою руку, словно не понимая, как вообще могло произойти подобное, а затем перевел взгляд на младшего царевича. И сразу понял, что окончательно все испортил.

– Локи, прости, – пробормотал почти жалобно, сделал неуверенный шаг, осторожно протягивая ладонь к лицу трикстера. – Я не хотел… Дай посмотрю…

Локи сузил злые зеленые глаза, тыльной стороной ладони стер кровь с губ.

– Ну вот ты и показал свою любовь и уважение, Тор Одинсон, – произнес он, и слова его были пропитаны ядом. – То ли еще будет. Ведь теперь не обязательно строить из себя даже подобие брата. Мы оба прекрасно понимаем, кто есть кто. Так что, не надо больше претворяться и стесняться. Захотите еще раз вмазать, я в своих покоях, Ваше Высочество. Пока еще это мои покои.

И прежде, чем Тор успел найти слова, чтобы оправдаться, Локи вспыхнул зелеными сполохами и исчез. За спиной Громовержца раздались торопливые удаляющиеся шаги.

– Локи!.. – Скорее потому, что надо, нежели в надежде на ответ.

Тор привалился к стене, бессильно провел рукой по лицу. Ему выпал шанс все исправить, спасти брата, родителей, Асгард. В попытке сделать это как можно быстрее, он совершал ошибку за ошибкой. И теперь Локи вместо того, чтобы покаянно рыдать в объятиях приемных родителей, выслушивая речи о том, что никто на него не сердится, и как его все любят, умчался неизвестно куда, обозленный, расстроенный, да еще и получивший оплеуху от старшего, не умеющего держать себя в руках, брата. Не зря Фригга уговаривала Тора оставить брата в покое, дать ему время и возможность обдумать услышанное. Громовержец поступил по-своему, чем сделал только хуже. Надо было как можно скорее что-то предпринять, но Тор просто не понимал, что именно. Он запутался, растерялся, ему было плохо и нестерпимо одиноко. Захотелось вернуться к родителям и открыто все им рассказать. О будущем, о предательстве брата, о гибели Асгарда. Пусть потом отправляют его к целителям, пусть назовут безумцем, но он хотя бы выскажется и возможно ему станет легче. Однако, вопреки этой мысли, Тор не пошел обратно. Вместо этого, он несколько раз глубоко вдохнул и медленно отправился по коридору вперед, на ходу пытаясь привести в порядок свои мысли.