Текст книги "Проще прошлого (СИ)"

Автор книги: Джилл-с-фонарём

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Я убью ее, если вы немедленно не сдадитесь, – проговорил Локи таким тоном, словно речь шла об убийстве чего-то глубоко ему омерзительного. – Вам стоит лишь дать мне повод.

– Мерзкий змееныш! – прохрипел Вольштагг, бессильно сжимая рукоять секиры. – Я знал…я говорил, что он подлый…

– Локи, не надо, – прошептал Тор. Он с трудом мог поверить в то, что видит все это наяву. – Зачем ты это делаешь?..

– Зачем? – Локи свел брови, отчего на лбу появилась морщинка. – Зачем?! Спроси у Вольштагга. Он с удовольствием тебе объяснит.

– Слабак! Ничтожество! Похваляешься тем, что одолел женщину! – рычал рыжебородый.

Локи издевательски укоризненно покачал головой.

– Не ты ли говорил, что я настолько слаб, что меня может одолеть даже простая асгардская женщина? Я слышал. Так что ничего удивительного, что моим соперником стала именно Сиф, верно? Куда мне до поединка с тобой. Впрочем, знала бы Сиф, как ты о ней отзываешься, ей бы это ужасно не понравилось. Ведь на поле боя она не женщина, она – воин! А раз так, – трикстер поднялся на ноги, почти что с нежностью посмотрел на воительницу, которая вдруг пошевелилась, приходя в сознание, и изо всех сил пнул ее сапогом в живот, вновь отправляя в беспамятство. Тор дернулся было на помощь подруге, однако сумел удержать себя на месте, лишь до боли сжал кулаки, – я одолел асгардского воина.

– Ты пожалеешь, – с придыханием проговорил Франдал, который на ногах держался только при помощи поддерживающего его Огуна. – Если с ней что-нибудь случится, я клянусь, что…

Лафей подошел к почтительно поклонившемуся Локи, как и трикстер, внимательно посмотрел на лежащую без сознания воительницу.

– Ну вот, сын Одина, я сумел укротить твой пыл, – проговорил великан, переводя взгляд на Тора. – Теперь ты в моих руках, и драться не можешь. Где твоя сила, твое могущество? В снегу у входа в мой замок? Ты ни на что не годен без своего молота. Безволен из-за своих друзей. Твои слабости вернут мне Ларец. Ведь по пробуждению, Один захочет спасти своего сына. – Повелитель ледяных великанов махнул рукой и к нему приблизился огромный йотун. – Увести их, запереть царевича отдельно от его других асгардцев. Женщину связать и унести в замок.

– Что делать с ним? – прогудел йотун, косясь на Локи. Лафей окинул трикстера тяжелым взглядом.

– Я помог тебе предотвратить бойню и заполучить наследника Асгарда, – проговорил Локи. – Благодаря мне тебе даже не потребовалось проникать в Асгард, Всеотец сам принесет тебе Ларец, чтобы спасти своего старшего сына. Я на твоей стороне, я на стороне правды. Позволь мне вернуться в Асгард, чтобы рассказать о том, что здесь произошло, и не позволить кому бы то ни было ввести Одина в заблуждение.

– Пробуждение? Что вообще тут творится? – прохрипел Франдал, с трудом сглатывая. – Что он несет?

– Хочет уйти в Асгард и бросить нас тут, – едва слышно ответил Вольштагг. – Клянусь, Локи, ты ответишь за то, что натворил.

Повелитель Йотунхейма еще раз внимательно посмотрел на Локи, и кивнул.

– Уходи. Передай Всеотцу, что его сын сам виноват в том, что произошло.

Локи почтительно поклонился.

– Уведите пленных.

На Тора и троицу асгардских воинов направили с пару десятков ледяных лезвий и штырей. Тор в последний раз посмотрел на распростертую на земле Сиф, и двинулся вперед. Одинсон был в ужасе от того, чем обернулась его попытка изменить будущее. Теперь в опасности он сам и те, кто пришел ему на помощь. И ради чего? Ради спасения предателя, который даже не был ему родным по крови? Неблагодарного злого мальчишки, зацикленного на себе и своих обидах? Теперь из-за него могут погибнуть достойные воины Асгарда, из-за него Всеотец вынужден будет отдать йотунам Ларец Вечных Зим, подвергнув опасности остальные восемь миров. Злость на Локи все больше вытесняло желание помочь, понять, простить, обидные слова вертелись на языке, сменив просьбы и уверения. Возможно, если бы от его действий не зависели жизни друзей, закипающий от бессильной ярости Тор мог бы даже напасть на трикстера.

– Я пытался тебе поверить, – ледяным голосом произнес Тор, глядя на – теперь уже точно – не брата. – Искренне хотел понять, постараться что-то изменить между нами. Но ты не достоин этого. Оставайся наедине со своей ненавистью и обидами, если только это греет твое сердце. Ты оказался прав, мы не братья.

Локи дернулся, словно попытался уйти от удара, однако, прежде чем Тор успел вглядеться в его лицо, взял себя в руки. Сузив глаза, ядовито ухмыльнувшись, трикстер кивнул.

– Рад, что, мы наконец-то, сошлись во мнениях.

Комментарий к Глава 5.

Второе место по раздражительности в серии фильмов про Тора у меня занимает Хеймдалл. Насколько я понимаю, он вроде как великий Страж Радужного Моста, который доложен бы все видеть и предотвращать угрозы. Однако, на мой взгляд, в фильмах он, как раз, проморгал добрую часть этих самых угроз. А раз Марвел можно игнорировать, когда удобно, эту его способность, то мне вообще сам Бог велел))Поэтому, извините, что такая вот несостыковка (пожимаю плечами). Ведь это всего лишь фанфик, а у меня вообще, всего лишь второй, не ругайте сильно.)

========== Глава 6. ==========

У них забрали оружие, повели от главного входа в замок. По всей видимости, темница у ледяных великанов располагалась в отдельном строении. Йотуны знали, что пленники не нападут, ведь в этом случае пострадает их соратница, однако конвоиров все равно было много. Тор насчитал двадцать пять великанов, почти каждый из них держал наготове ледяное копье. Один из йотунов заметно хромал, но даже это не делало чудовище безопасным. Старший царевич перебирал в уме возможности напасть, однако даже если не учитывать плененную Сиф, среди них был серьезно раненый Франдал, и Огун, который буквально нес друга на себе. Выходило, отбиваться пришлось бы только Тору и Вольштаггу, причем, пока они не отнимут оружие, голыми руками. Рискованная затея. Бог Грома понимал, что если его разлучат с остальными, он сможет попробовать бежать, однако его побег поставит под угрозу жизни друзей. Тор злился, но никак не мог найти выход.

– Лживая тварь, – тем временем бормотал Вольштагг, бросая на шагающего рядом с конвоирами Локи злые взгляды. – Ты омерзительнее самого уродливого йотуна. Когда я освобожусь, обязательно доберусь до тебя, и тогда…

– Я мог бы добраться до тебя гораздо раньше, – лишенным эмоций голосом ответил трикстер, глядя себе под ноги. – Прямо сейчас, например. Мне ничего бы не стоило прикончить тебя, безоружного, лишенного возможности защищаться. Доблестный воин Асгарда не будет драться с безоружным, не нападет на пленного, верно? Но ведь я лживый, подлый. Однако, кое в чем я с тобой согласен, Вольштагг, великий герой Асгарда. Мне тоже омерзительны йотуны.

Они почти приблизились к огромному строению, по всей видимости, это и была темница. Никто толком не понял, что произошло. Просто Локи вдруг круто развернулся и всадил кинжал под ребра ближайшего йотуна. Великан взревел от боли и неожиданности, рухнул на колени и был добит точным ударом в горло. С йотуном, что нес оружие пленников, Локи разделался так же быстро и без труда. Однако, конвоировавшие асгардцев великаны были воинами, они поняли, что их неожиданный союзник оказался предателем. Локи несколько раз уклонился от ледяного копья, подхватил секиру и бросил Вольштаггу. Рыжебородый ловко поймал оружие, точным движением всадил острие в ледяного великана.

– Это тебя не спасет, змееныш! – прорычал он, размахивая секирой, круша противников. – Покончу с этими и доберусь до тебя…

– Пожалуйста, – бросил Локи и ловко ушел от здоровенного кулака.

– Огун, защищай Франдала, – пробормотал плохо понимающий, что происходит Тор. Он видел, как Локи напал на йотунов, но не знал, чего добивался трикстер, и можно ли считать это нападение – возвращением в отряд асгардских воинов. К тому же, оставалась Сиф, воительница попала в плен по вине Локи. Замешкавшийся, Громовержец не сразу понял, что рядом с ним появился йотун, прежде чем Одинсон успел закрыться, великан мощным ударом свалил его на землю. Нависнув над асгардцем, чудовище занесло руку, на глазах превращающуюся в ледяное копье. Вдруг, с нехарактерной для этого племени ловкостью и, словно бы забыв о поврежденной ноге, к ним подскочил еще недавно хромающий йотун. Он не отращивал ледяные штыри, не бил кулаком, просто перехватил копье-руку противника. В горло недоумевающего ледяного великана вонзился брошенный то ли Локи, то ли Огуном клинок. Тор ошарашено уставился на пришедшего ему на помощь йотуна-воина.

– Что разлегся? – прогудел йотун, нависая над онемевшим от удивления асгардцем. – Может, уже поможешь? – И бросился на очередного соплеменника.

Тор подобрал меч Франдала и уложил двенадцать великанов, когда понял, что остался только один, тот, что спас его от своего же соплеменника. Оглушенный, а может быть, раненый, йотун предпринимал неуклюжую попытку подняться на ноги. Рядом валялись тела убитых им великанов, причем все они были прирезаны, а не пронзены ледяными копьями. Франдал не пострадал больше, прежнего, Огун оттащил друга в сторону от основного действа, сам же пришел на помощь друзьям и тоже убил несколько чудовищ. Раненым он не выглядел. В паре шагов от единственного живого йотуна, Вольштагг, тяжело дыша, разглядывал обожженную руку. Тор не смог сдержать ухмылки. Его друзья сейчас получили те же травмы, что и в его, Тора, прошлом: Франдал напоролся на ледяные штыри, Вольштаггу «посчастливилось» на собственной шкуре ощутить прикосновение йотуна. Рыжебородый пошевелил поврежденными пальцами, сделал какие-то выводы, и, перехватив обеими руками рукоять секиры, замахнулся на последнего ледяного великана.

– Не смей! – бросился наперерез воину Локи. Трикстер попытался оттолкнуть Вольштагга, однако воин учел возможность внезапного нападения. Продолжая сжимать рукоять одной рукой, другой изо всех сил ударил Локи в солнечное сплетение. Тот охнул, и, согнувшись пополам, упал на колени. Вольштагг навис над поверженным трикстером.

– А так тебе понравится? – зло спросил он, и беспощадно ударил ногой в бок.

– Вольштагг, не трогай его! – крикнул Тор. В его полной боли и горечи душе пустила корни и стремительно прорастала уверенность в том, что этот Локи уже никогда не станет тем, кто однажды пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти Громовержца. Однако, даже полный злобы и ненависти предатель не заслуживал смерти. Как не заслуживал великий воин Асгарда стать палачом и убийцей. – Не надо…

Рыжебородый не обратил внимания на бегущего к нему царевича, он с видимым удовольствием нанес еще один удар. Кое-как поднявшийся на ноги пошатывающийся йотун вспыхнул зеленым. А спустя мгновение на Вольштагга, силясь оттолкнуть его от трикстера, навалилась растрепанная злая Сиф. Воспользовавшись столь неожиданной, необычной поддержкой, Локи откатился от разъяренного рыжего воина, который, впрочем, успокоился, едва увидел боевую подругу, по непонятной причине защищающую младшего царевича. Морщась, прижимая одну руку к животу и опираясь на другую, Локи сел, с трудом восстанавливая дыхание, прохрипел:

– Я…потерял контроль над иллюзиями… Из-за тебя, идиот… – С ненавистью уставился на застывшего Вольштагга. Однако, трикстер и его возмущения мало интересовал рыжебородого воина. Он во все глаза смотрел на внезапно появившуюся воительницу.

– Сиф? Как? – только и смог выдавить он.

Подоспевший Тор упал на колени рядом с трикстером, однако, едва протянул руку, чтобы помочь, Локи отшатнулся. Стиснув зубы, и все еще держась за живот, куда, видимо, ударил Вольштагг, Бог Обмана, проигнорировал Громовержца и поднялся на ноги. Сам Одинсон почти сразу же понял, что произошло, едва хромой йотун в зеленых сполохах превратился в Сиф. Локи умел создавать иллюзии не только в отношении себя. Однажды, он наложил морок на самого Громовержца, превратив того в Сиф. Теперь же Бог Обмана в последний момент решился, выбрал сторону Асгарда, одурачил Лафея и, удерживая сразу две иллюзии, попытался спасти друзей. Наградой ему стали оскорбления и побои.

– Какого…Что тут творится? Сиф, ты же лежала там… – пробормотал Франдал, висящий на плече Огуна. Как и Вольштагг, оба героя удивленно таращились на соратницу.

– Там лежал йотун. Иллюзия, наброшенная на раненого великана, – Локи не говорил, а, скорее, выдавливал слова из горла. – Франдал ранен, Сиф тоже… Надо было как-то остановить битву…пока йотуны не перебили всех вас…

При этих словах женщина-воин непроизвольно положила руку на бедро, и только теперь стало понятно, почему йотун, которым Сиф все это время была, хромал. Воительница зажимала на ноге кровоточащую рану.

– Ты лжешь! – рявкнул, не желающий мириться с открывшейся правдой, Вольштагг. – Ты спровоцировал йотунов…

– Их спровоцировали вы, – глухо заметил Тор. Он смотрел на Локи, на то, как тот кривится от боли, но в отличие от Франдала, упорно не принимает помощь, и понимал, что допустил очередную ошибку. Просил брата довериться, говорил, что ценит и любит, а в спорную минуту отвернулся, предпочел друзей. Тор мог бы оправдать свое поведение тем, что в той, другой жизни видел от Локи предательств больше, чем добра. Мог бы убедить себя, что брат сам виноват в том, что ему не доверят. Вот только это был не тот брат. Локи из будущего натворил слишком много неприятных вещей, поэтому не ждал доверия и осознавал риски своих действий. Этот, избитый теми, кого пытался спасти, морщащийся при каждом вдохе, Локи хотел, чтобы ему поверили несмотря ни на что. Ведь Тор попросил того же в отношении себя.

– Ты еще скажи, что это не из-за него ты сюда пришел! – Теперь рыжий асгардец наседал на своего царевича. – Ведь это он заманил тебя в ловушку, чтобы сдать Лафею! Он что-то замышляет против всего Асгарда! – с ненавистью уставился на Локи.

– Нет. Я узнал, что йотуны готовят нападение на Асгард. Им стал известен какой-то путь, который ведет во дворец. Я хотел приструнить Лафея, в одиночку поставить на место йотунов. Это Локи последовал за мной.

Тор говорил и сам себе удивлялся. Мысли сами собой складывались в слова, слова – в предложения, те, в свою очередь – в самую грандиозную ложь, на которую когда-либо решался Громовержец.

– Когда мы пришли, ты валялся у ног Лафея, – подал голос Франдал. – А Локи, прямо скажем, не стремился тебе помочь.

– Я поскользнулся. Едва ли кому-то нужна помощь, чтобы подняться на ноги после такого падения.

Сиф неверяще выдохнула.

– Нас едва не перебили из-за того, что тебе показалось, будто йотуны нападают на Асгард, ты решил помахать Мьельниром перед носом Лафея, а потом поскользнулся?! Мы решили, ты околдован, потому что последнее время ведешь себя странно, и тебя нужно спасать… Тор, хоть ты и наследник самого Одина, ты законченный придурок!

Молчание Огуна было красноречивее всех бранных слов, на которые был способен Тони Старк.

Тор едва не рассмеялся. Несмотря на то, что они все еще пребывали на территории врагов, вокруг валялись тела убитых йотунов, а среди самих асгардцев двое были серьезно ранены, Одинсону стало невероятно легко. Возможно не так, как хотелось бы, но он сумел изменить будущее. Локи не предал их по-настоящему. Вернувшись в Асгард, Тор обязательно попросит у брата прощения за то, что не поверил и отказался от братства. Возможно, даже поклянется, что это было в последний раз. Локи должен поверить, в конце концов, Тор выгородил его, взял вину на себя. Друзья уверены, что причиной произошедшего была самоуверенность их старшего царевича и друга. Тор не жалел, он был счастлив, что все закончилось именно так. Радость затмила другие чувства, притупила инстинкты воина.

– Там, у замка Лафея, вместо Сиф лежит раненый йотун, на котором больше нет иллюзии, – напомнил Локи. Он старательно избегал смотреть на Бога Грома. – Тор…призови свой молот и…давайте уберемся…отсюда.

Тор кивнул и, сосредоточившись, вытянул руку. Однако, прежде, чем он почувствовал, как отозвалось верное оружие, земля под ногами ощутимо дрогнула.

– Что-то не так, – то ли сказал, то ли спросил Огун, озираясь.

Тор не стал объяснять. Просто скомандовал:

– Бегите.

– А ты? – спросил Франдал.

– Мьельнир далеко. Нужно сильнее сосредоточиться, чтобы его призвать. Как только верну его, догоню вас. Уходите, живо!

Ледяная земля вновь содрогнулась, в этот раз сильнее.

– Тор…

– Быстро уходите!

– Пошли! Надеюсь, ты не наделаешь больше глупостей. Мы будем тебя ждать.

Сиф кивнула Одинсону и, стиснув зубы, бросилась бегом от надвигающейся опасности. Огун с висящим на плечах Франдалом, а за ним и Вольштагг последовали примеру воительницы.

– Что ты делаешь? – Локи с растерянностью смотрел на Тора. – Здесь опасно…нам надо уходить.

«Так уходи!»

Игнорируя нарастающую дрожь земли, Одинсон вновь поднял руку.

– Я заберу Мьельнир и догоню вас. Немедленно уходи. Сейчас здесь действительно будет не безопасно. Сиф и Франдал ранены, им может понадобиться твоя помощь… Локи, я прошу, иди!

Локи едва заметно кивнул и, словно нехотя, направился за остальными. Тор заметил, что трикстер обернулся несколько раз, однако, сейчас радоваться внезапно появившейся у Локи обеспокоенности судьбой брата было некогда. Мьельнир отзывался, но как-то вяло. Словно находился на слишком большом расстоянии, хотя от замка они прошли не так уж много. Запоздало Тор вспомнил, что своем времени лишился верного оружия, и, возможно, теперь между ними была нарушена какая-то связь. Когда он мчался в Йотунхейм, совсем не думал о молоте, его мысли занимал Локи и то, как исправить то, что успел натворить. В тот момент Мьельнир сам прилетел в его руки. Сейчас же, когда Тор сознательно пытался подчинить себе оружие, оно шло на контакт словно бы нехотя. А земля уже не дрожала, она буквально трещала под огромными лапами существа, которое Тор когда-то с легкостью убил.

Гигантское чудовище перемещалось короткими быстрыми прыжками. И с нарастающим ужасом Тор понял, тварь идет не к нему, она преследует его спутников, которые против нее беззащитны. Страх за друзей оттеснил на задний план тревогу по поводу непослушания Мьельнира. Забыв про молот, Одинсон рванулся вслед за ледяным зверем. Тор был силен и быстр, божественная сущность давала преимущества в, казалось бы, простых аспектах жизни. Однако, догнать чудовище оказалось труднее, чем хотелось бы. Оставалось радоваться, что друзья также отличались скоростью и сумели оторваться. Земля под тяжестью ледяного зверя ломалась на куски, создавая преграды, Тору то и дело приходилось перепрыгивать трещины, уклоняться от камней, летящих из-под гигантских лап. Он сам не понял, в какой момент выбросил руку вперед. Возможно, защищаясь от летящего в лицо крошева или же пытаясь удержать равновесие на изломанной поверхности. Рукоять Мьельнира привычно легла в протянутую ладонь. Однако, швырнуть молот в разинутую пасть чудовища в этот раз не получалось просто потому, что тварь бежала впереди Одинсона. Размахнувшись, Бог Грома взлетел, чтобы в следующий миг опуститься на шипастую голову монстра. Чудовище остановилось, зарычало, сотрясаясь всем телом, силясь сбросить нежданного наездника. От ударов усеянного огромными шипами хвоста во все стороны летели каменные и ледяные осколки. Тор не сумел удержаться и нанести смертельный удар, тварь сбросила его на разбитую землю. В следующий миг Бог Грома замахнулся и швырнул молот в ледяного зверя. Отброшенное силой несокрушимого оружия, чудовище завалилось на бок, издало глухой рык и затихло. Тор не стал проверять, жива ли тварь. Раскрутив молот, он устремился к своим спутникам.

Тройка героев Асгарда, дева-воительница и младший царевич отступали от надвигающихся на них йотунов. Путь к отступлению, впрочем, был условным – позади асгардцев простиралась пропасть.

– Значит, все-таки лгал ты, маленький асгардец, – алые глаза Лафея впились в Локи. – Впрочем, это не важно. У меня достаточно поводов, чтобы прикончить и наследника Асгарда, и всех остальных. А после, я проникну в золотой дворец, заберу Ларец Вечных Зим и уничтожу Асгард. Один не успеет мне помешать.

– Так это правда, – прошептал Франдал. – Лафей знает способ, как пробраться в Асгард не используя Радужный Мост?

Локи передернуло. Он ведь добивался войны, хотел, чтобы Асгард и Йотунхейм утонули в крови. Хотел ли? Когда в мир ледяных великанов явился Тор, Локи затолкал подальше надежду на то, что Громовержец пришел потому, что был искренен, называя его братом. Он убедил себя не поддаваться на уговоры, подавляя едва теплящиеся добрые чувства воспоминаниями о регулярных насмешках, издёвках, и о той злосчастной пощечине. В конце концов, Локи почти удалось завершить задуманное: Лафей шел у него на поводу, готов был ринуться в Асгард немедля, чем спровоцировал бы желанный трикстером конфликт. Но Тор все испортил. Тор, который насмехался над своим, так называемым, младшим братом едва ли не чаще, чем его друзья. Тор, который не упускал возможности попрекнуть трикстера его магической сущностью, указать его место. Этот самовлюбленный эгоистичный Тор сумел подобрать слова, которые Локи услышал за мгновение до того, как могла оборваться последняя нить, связывающая его с прошлым. Горечь, злость, обиды – все отступило, едва Тор Одинсон попросил просто ему довериться. И такая сладкая, отзывающаяся теплом в груди фраза. «Вернуться домой». Два слова, способные вылечить раненую, больную, но все же не мертвую душу. Локи очень хотелось довериться, даже после того, как Тор при всех отрекся от их братства, после того, как Вольштагг сначала сыпал оскорблениями, а потом избил. Локи очень хотелось домой.

– Если все это происходит по твоей вине… – проскрипел Вольштагг, косясь на трикстера.

– Если выживем, я отрежу тебе бороду, – невозмутимо пообещал Локи, не сводя взгляда с наступающих на них йотунов.

Сиф поморщилась, вспоминая инцидент с волосами, но промолчала. А вот висящий на плече Огуна Франдал несмотря на плачевность их положения и боль в ранах, не удержался от шпильки.

– Тогда уж режь сразу голову. Без бороды Вольштагг долго не протянет, в ней вся его сила!..

– Самое время это обсудить, правда?

– С этим щенком я разберусь сам, – Лафей указал на Локи. – Остальных убейте. – Наручи доспехов повелителя Йотунхейма превратились в длинные ледяные штыри.

Локи сжал рукоять кинжала. Сиф и Вольштагг приготовились отражать атаку. Герои Асгарда силой превосходили йотунов. Сиф, не обращая внимания на боль в ноге, с выдержкой воина наносила точные удары мечом и ловко уклонялась от ударов. Вольштагг яростно размахивал секирой направо и налево, нанося противникам смертельные раны. Огун, которому приходилось защищать раненого друга, умудрялся, тем не менее, метать ножи в наседающих на друзей чудовищ. Однако ледяных великанов было слишком много, каждый из сражающихся асгардцев понимал, долго они не протянут.

Бог Обмана убил восьмерых, прежде, чем наткнулся на Лафея, с легкостью ушел от нацеленного ему в голову удара. Однако, ледяной великан не разозлился. Напротив, исчерченное бороздами лицо украсила злая ухмылка.

– Благодаря тебе, маленький асгардец, предатель своего народа, мой народ скоро вновь станет великим. Когда я верну Ларец, льды покроют все миры Иггдасиля, воцарится вечный холод. И всем этим буду править я.

Локи мог только уклоняться от смертоносных ударов йотуна. Кинжал в подобном поединке оказался бесполезным оружием – трикстеру не удавалось приблизиться на достаточное для удара расстояние. На то, чтобы создать иллюзию нужно было всего пару секунд покоя, но и их у Локи не было. А наседающий на него Лафей, казалось, хотел вымотать, поиздеваться, совершенно не торопясь с убийством противника.

– Может быть, оставить тебя в живых? Чтобы ты увидел, чем обернулось твое предательство? Увидел истинное величие Йотунхейма, увидел, как твой народ потеряет гордость, и больше никогда не посмеет назвать йотунов презренными?

Где-то в стороне вскрикнул Франдал. Локи быстрым взглядом окинул поле боя, нашел раненого воина. Йотунам все-таки удалось оттеснить Огуна от друга, и пока тот отбивался, ледяной великан вознамерился добить раненого асгардского героя. Увернувшись от очередного удара Лафея, Локи изловчился и метнул кинжал. Лезвие по рукоять вошло в шею замахнувшегося на Франдала йотуна, не издав ни звука, тот рухнул рядом с удивленным внезапным спасением асгардцем. Лафей зло расхохотался.

– Зря. Он все равно умрет. А у тебя была возможность выжить.

В ярких сполохах молний Мьельнир вонзился в землю, ударной волной расшвыривая близстоящих. Тор выпрямился, осмотрелся, разыскивая глазами друзей. А затем увидел, Локи. Трикстер смотрел на него, и на лице его читалось…облегчение? У Одинсона не было времени разбираться с эмоциями, которые мог бы испытывать к нему брат. Лафей воспользовался тем, что его противник отвлекся, и замахнулся. Ледяной штырь устремился в грудь Локи.

– Лафей, остановись!

Одинсон успел за мгновение до того, как ледяной великан едва не пронзил замешкавшегося Локи насквозь. Оттолкнув трикстера, Тор предстал перед повелителем Йотунхейма.

– Не смей трогать моего брата! – прорычал он, забыв, что, даже увидев битву, собирался убедить Лафея остановиться и одуматься. В отличие от отвлекшегося на его появление Локи, Тор видел, что младший царевич был на волосок от гибели. Осознание того, что брат едва не погиб потому, что просто обрадовался его появлению, напугало и разозлило Громовержца.

– Твой брат предал Асгард, – хмыкнул Лафей. Впрочем, подобрался и был начеку. Он осознавал, что Тор – противник гораздо серьезнее Локи. – Я думал, ты это уже понял, сын Одина.

Тор замахнулся Мьельниром, молот встретился с ледяным штырем, превращая его в мутное крошево. Однако, того результата, что хотел Одинсон, он не получил. Молот вновь не слушался. Он все еще был прекрасным, непобедимым оружием, однако связь между ним и хозяином заметно ослабла. Понял это и ледяной великан. Тряхнув рукой, наруч на которой Тор только что сломал, йотун вновь вернул его в прежнее состояние.

– Твое оружие тебя не слушается, сын Одина? Кто ты без него? Едва ли сильнее своего ничтожного брата. Я бы оставил в живых вас обоих, чтобы вы, трус и герой, увидели, как я порабощу Асгард.

– Лафей, этого никогда не произойдет, – Тор и отражал удары, и наносил сам, однако ни разу с момента своего появления посреди битвы, не ощутил той силы, что способна была прикончить половину находящихся поблизости йотунов одним ударом. – Ты не сможешь заполучить Ларец. Отступись, и перемирие между нашими мирами останется в силе.

– Это перемирие унизительно для Йотунхейма. Я слишком долго ждал возможности уничтожить Асгард, заставить всех признать величие моего народа. И не собираюсь ее упускать из-за того, что мальчишка смеет предлагать мне отступиться.

И Тор понял, что от Лафея придется избавиться. Повелитель Йотунхейма не отступит, слишком близок был он к тому, чтобы вернуть артефакт. Он обязательно попытается напасть, что приведет к жертвам и вызовет в Асгарде ответные действия. К тому же, йотун мог указать на того, кто на самом деле показал ему тайный путь во дворец Асгарда. В этом случае Локи придется отвечать за содеянное, а Громовержец слабо верил, что Один будет разбираться в причинах такого поведения приемного сына. Гибель Лафея унесет тайну Локи с собой, в небытие. Вот только у Тора в этом случае будут серьезные проблемы. Один, без сомнения, рассвирепеет, узнав, что Тор без дозволения отправился в Йотунхейм, устроил бойню и убил Лафея. Скорее всего, за этим последуют лишение божественных сил, ссылка в Мидгард. Но, возможно, а Громовержцу очень хотелось в это верить, Локи, поймет, что Тор спас его, жертвуя своим положением, не захочет натравить на него Разрушителя, и все закончится благополучно. Ценой этого благополучия станет жизнь одного ледяного великана.

Земля под ногами дрогнула, однако это никак не изменило положение вещей. Йотуны наседали на асгардцев, принявший решение Тор, искал возможность нанести Лафею смертельный удар. Он обратил внимание на внезапное землетрясение, когда уже не было сомнений – ледяной зверь все-таки не умер. Видимо, Тору удалось лишь оглушить тварь Мьельниром, теперь она очнулась и мчалась туда, где можно поживиться свежей плотью, прямо на них с Лафем. Умел ли повелитель йотунов управлять этим существом, Тор не знал, а строить предположения времени не было. Следовало устранить тварь, пока она не настигла их, не затоптала или не утащила в обрыв. Одинсон прикинул расстояние, на которое может позволить приблизиться зверю, прежде чем швырнуть в него молот, когда взгляд его сам собой скользнул по сражающимся. Используя небольшую скалу как прикрытие с тыла, тройка воинов, Сиф и Локи сбившись в кучку, из последних сил отражали атаку наседающих на них великанов. Все они были измотаны, покрыты ранами разной степени тяжести. Каждый, за исключением, разве что, почти теряющего сознание Франдала, в поединке один на один мог бы легко справиться с йотуном даже будучи в подобном, не самом лучшем состоянии. Однако, ледяных великанов было слишком много. Тор отбил удар Лафея, прикончил попавшегося под руку йотуна, бросил взгляд на приближающегося зверя. А затем, вновь на своих друзей. По рукам пробежали сполохи молний, Мьельнир отозвался приятной вибрацией, давая понять, что готов нанести смертельный удар, кому бы он ни предназначался. Бог Грома выждал, когда сотрясая землю и расшвыривая в стороны куски льда, ледяной зверь окажется на необходимом расстоянии, размахнулся и с силой швырнул Мьельнир в толпу йотунов. Оружие само нашло цели, несколько десятков ледяных великанов свалились замертво, а молот, вонзившись в лед, взрывной волной расшвырял оставшихся. На глазах обессиленных асгардских героев старший царевич Асгарда Тор Одинсон перехватил занесенную для удара руку Лафея, и силой потянул йотуна на себя. В следующий миг, их настиг ледяной зверь. Чудовище слишком поздно заметило, что перед ним обрыв. Издав жуткий вой, тварь сорвалась вниз, увлекая за собой повелителя Йотунхейма и царевича Асгарда.

Когда асгардские воины, кроме все-таки отключившегося Франдала, бросились к краю обрыва, Локи остался на месте. Трикстер был растерян, опустошен, у него в голове не укладывалось, что то, что он только что увидел – произошло на самом деле. Что Тор вот так…погиб? Этого просто не могло быть, и Локи поймал себя на том, что неосознанно ощупывает голову, в тщетной попытке найти то самое повреждение, которое заставило бы его видеть галлюцинации. Да, он не сумел выйти из боя невредимым, несколько ран, преимущественно на руках, причиняли существенное неудобство. Однако, ни одна из них не вызывала такой боли, что способна помутить рассудок. Где-то в стороне кричали Вольштагг и Огун, призывая Тора. Локи бессильно привалился к скале. Ноги подкашивались, и трикстер позволил себе слабость опуститься на окровавленный снег рядом с хрипло дышащим Франдалом. Он понимал, что все закончилось, но не мог в это поверить. Отрицание правды ввергло его в состояние какого-то отупения. Бессмысленным взглядом Локи окинул недавнее поле битвы. Разбросанные силой Мьельнира, повсюду валялись тела йотунов. Впрочем, некоторые шевелились или же просто дышали. При помощи молота Тор не убил, а оглушил ледяных великанов, выиграв для друзей время, чтобы призвать Радужный Мост и убраться. Наверное, так и стоило бы поступить, ведь йотуны рано или поздно придут в себя. Однако, Локи не хотелось даже шевелиться. Хотелось просто закрыть глаза, и чтобы события последних суток исчезли из его памяти, как исчезает свет, под закрытыми веками. Кажется, неподалеку заплакала Сиф. Уникальное зрелище, при других обстоятельствах Локи с удовольствием бы им полюбовался. Сейчас же сдавленные всхлипы вызвали желание зажать уши. А лучше, наброситься на друзей, накричать, потребовать, чтобы они заткнулись. Вот только шевелиться не хотелось совершенно. Блуждающий взгляд трикстера остановился на торчащей изо льда рукояти молота. Грозное несокрушимое оружие, способное концентрировать в себе силу того, кто владеет им. Бессмысленное оружие, ведь достойный только что упокоился на дне пропасти…