Текст книги "Впечатление. Восходящее солнце (СИ)"

Автор книги: Dreamer_kind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Я бы пропал без тебя, Пятый.

– Ты недооцениваешь себя, Клаус. Ты очень сильный, – шепнул Пятый, обнимая его уже крепче.

Они так и стояли, пока Клаус не вздрогнул от голоса фрау Губерман, отправляющей работников собирать кукурузу. Клаус выпустил Пятого, отступил на шаг и выдохнул:

– Кажется, ты говорил, что тут ещё чердак есть?

– Ага. Хочешь взглянуть? – Пятый мотнул головой в сторону коридора и вышел из комнаты первым. Привычно уже потянул за верёвку, спуская лестницу.

Пока они планировали, как лучше организовать пребывание Клауса здесь, фрау Губерман привела чердак в порядок, и теперь там можно было прятаться, когда хотелось побыть в тишине и спокойствии.

Пятый пропустил Клауса вперёд, а когда они оба оказались наверху, перенёсся к крошечному окну и отодвинул плотную штору, впуская солнечный свет. Коротко замер, зажмурившись и подставив лицо солнцу. Согревая звёздное небо под веками.

А потом посмотрел на Клауса.

– Наверное, это моё любимое место на ферме, – ухмыльнулся он.

– Я даже не сомневался, – тихо засмеялся Клаус, вдохнул полной грудью и фыркнул.

У чердака, полного безделушек из прошлого Миранды, не было шансов. Он просто обязан был понравиться Клаусу.

– Отличное место, чтобы разговаривать с картами, – Клаус пробежал пальцами по пыльной спинке кресла, заметил старый буфет, бросился к нему и прижался к стеклу, изучая внутренности.

Пятый улыбнулся и опустился на край сундука, в котором хранилась старая одежда Мимингеров. Недошитое свадебное платье так и осталось лежать на крышке, и Пятый осторожно пригладил складки, а потом посмотрел на Клауса:

– Тогда оно в твоём распоряжении. Оно крепко связано с прошлым, а все эти вещи помнят столько надежд на будущее… Наверное, энергетика здесь и правда что надо.

Клаус уже зарылся в один из ящиков, перебирая старую посуду, монетки и украшения.

– Только посмотри, – он выхватил из кучи мелочей нитку бус, обернулся и тут же запнулся. – А что это тут у нас? – не глядя закинул бусы обратно в ящик и направился к Пятому.

Он смотрел прямо на платье. Пятый смущённо почесал кончик носа, поднял стопку и протянул Клаусу:

– Мать Миранды шила это платье ей на свадьбу. Тогда, в сороковые. Не успела дошить из-за войны, – он поднял взгляд на зеркало. – Миранда стояла вон там. Прижала к себе платье, и это был такой… мгновенный порыв, знаешь? Правильный момент. Сейчас или никогда.

Клаус взял платье осторожно, с трепетом. Развернул рассматривая.

– И ты сделал ей предложение, – певуче протянул Клаус и склонил голову набок. – А знаешь что… Тут не так много осталось, хм. Я могу закончить его, – он обернулся и посмотрел на Пятого. – Конечно, если Миранда хочет быть в этом платье и если она его мне доверит.

– Она, наверное, уже запланировала себе королевское одеяние и шляпку с лебедем на голове, но… Мы можем её спросить сегодня. Я же говорил, что мы останемся на ночь? Так что она прибудет к ужину.

– Угу. Но, знаешь, я бы в любом случае советовал его закончить. Оно буквально пропитано любовью и материнской заботой и… – Клаус почесал макушку и снова перевёл взгляд на платье. – Не знаю, как объяснить, но оно хочет быть законченным. Наверное, это символично, особенно перед свадьбой. Как исполнение желания матери, – он пожал плечами.

Пятый кивнул. Кому, как не Клаусу знать, о чём мечтают дорогие нам вещи?

– Думаю, – начал он, – ты можешь его закончить, если думаешь, что так будет правильно. А Миранда…

Он недоговорил. С улицы донёсся довольный лай Альмы, и Пятый метнулся к окну. Выглянул на улицу.

– Клаус. Дейв и Лайла во дворе. Только спускайся осторожно, не хватало, чтобы ещё и ты что-то сломал, – он помолчал немного, развернулся и улыбнулся. – Я догоню, хорошо?

Клаус исчез так быстро, будто всю жизнь сбегал с чердаков.

Пятый остался один.

Он бережно подобрал платье, снова аккуратно его складывая, и оставил там же на сундуке. Замер на мгновение, касаясь гладкой ткани и вспоминая, как когда-то, казалось, целую жизнь назад, Миранда протянула ему руку и вытянула на солнечный свет.

Как приняла его в свой дом и позволила быть сломленным. Не таким, как все.

Самим собой.

Свободным.

Он покусал щеку, всматриваясь в танец пылинок в солнечном свете, и пробормотал себе под нос:

– Интересно, чтобы об этом сказала фрау Мимингер, – и тут же исчез в синей вспышке.

========== Фиксированная точка, в которой все счастливы ==========

В очередной свой день рождения Пятый разбудил Миранду поцелуем в щеку. Она оттолкнула его рукой – мех щекотал лицо, да и обветренные шершавые губы неприятно царапали кожу.

– Ты холодный. И противный. Уйди, – она поморщилась.

Пятый рассмеялся, сел на пол у их кровати и стянул капюшон с головы. Потом расстегнул парку, снял шапку и перчатки и щёлкнул Миранду по носу.

– Уйди, – повторила она, приоткрывая глаза. – Какая у тебя рожа красная, ужас.

– На Эвересте холодно, знаешь ли.

– Зачем ты вообще туда полез, ты же терпеть не можешь холод.

– Ты не понимаешь, это не то, это другое. И я привёз тебе подарок, – он порылся во внутреннем кармане куртки, достал синий цветок горного чертополоха и протянул Миранде. – Говорят, только избранные его могут в целости и сохранности пронести до вершины целым, но знаешь что…

– Тебе похер на избранность?

Пятый кивнул.

– Я скучал.

– Тебя не было неделю.

– Для тебя. Я там месяц просидел, – Пятый, наконец-то, снял куртку. – Убил бы за горячую ванную и чашку чёрного кофе.

– Необязательно никого убивать, но можешь меня порадовать чем-нибудь ещё, – Миранда сунула чертополох за ухо и подпёрла голову рукой. – На ферме почти всё готово к празднику.

– Я всё ещё не понимаю, зачем нам большой праздник. Это просто день рождения.

– Который ты не праздновал двенадцать лет. Извини, но тебе теперь придётся за все эти годы отсыпаться.

Пятый качнул головой.

– Клаус в порядке?

– Он Клаус, – Миранда села. – Шёл бы ты в ванную. Я приготовлю кофе.

Пятый снова кивнул. Потом потянулся к Миранде, коротко поцеловал её и исчез в синей вспышке.

Спустя годы в родном мире Пятый наконец мог признаться себе, что не так сильно ненавидит одиночество. И даже любит его.

Когда оно добровольное.

Когда оно помогает понять самого себя.

Впервые в жизни он путешествовал не потому, что только так мог выжить и не потому, что должен был по работе, а потому что хотел.

И с каждым новым путешествием – будь то охота на додо в семнадцатом веке или покорение горных вершин, он становился спокойнее. Ему больше не нужны были жрецы древних богов, чтобы найти ответы.

Он мог найти их в себе.

Перед отъездом Миранда подстригла его и щедро обмазала обветренное лицо комиссионным гелем, и догадаться, что он где-то путешествовал стало почти невозможно.

На ферму они прибыли в районе полудня – Миранда, в зелёном платье с геометрическим рисунком, и Пятый в поло в тон.

Альма тут же налетела на них, радостно облаяв и кинувшись вылизывать Миранде руки.

Они ещё не успели убрать чемодан в шкаф, а Клаус уже выглянул из кухни, грязный и в домашней майке, он тут же вскинул руки, чтобы его не обнимали.

– Вы рано.

– Нам уйти? – Пятый ухмыльнулся и вскинул брови. Миранда толкнула его локтём:

– Я подумала, вдруг вам понадобится лишняя пара рук в виде Пятого, но, похоже, у вас всё схвачено.

– Да, это точно, у нас с дорогой фрау всё чётко. Кстати, нужно проверить… – Клаус развернулся и чуть не врезался в Дейва, оказавшегося на пороге.

Дейв перехватил костыль поудобнее, пожал руку Пятому, потом чуть учтивее Миранде.

– Что, сбежать надумал? – засмеялся Клаус из кухни.

Дейв округлил глаза и многозначительно выдохнул в сторону:

– Ты когда-нибудь был с Клаусом в одном помещении, когда он готовит больше чем на троих? Я бы лучше шатёр в одиночку собрал.

– Честно говоря, я только раз в жизни видел, как он готовит, и это была магия, – заметил Пятый. Коротко запнулся, вспомнив тот вечер, но тут же хмыкнул. – Тебя спасти?

– Если ты пойдёшь чистить картошку, Пятый, знай, что я с тебя дополнительно спрошу за каждое пятнышко на поло, – заметила Миранда.

– Ты что, бросаешь мне вызов?

– От магии один шаг до «ты неправильно режешь овощи, нож лучше держать вот так, суп тоже мешаешь не так, давай я сам всё быстренько сделаю». Будь он шефом – кухня бы выла, – хохотнул Дейв. – Но да, я бы передохнул, пока не началось основное действо.

Клаус, пробегая мимо, выглянул из-за спины Девида и как бы между делом поцеловал того в плечо.

– Так что, Пятый, встанешь на картошку? Если да, то я займусь курицей, и мы сэкономим полчаса минимум! – он почесал кончик носа тыльной стороной ладони и тягуче добавил: – Или, может, тоже отдохнёшь? Аура у тебя какая-то, утомлённая…

Пятый уже было согласно кивнул, но Миранда перехватила его за локоть в ту же секунду, как Клаус упомянул ауру.

– Лучше побудь с Дейвом, проследи, чтоб у него нигде костыль не подвернулся, а я, так и быть, возьмусь за картошку.

Пятый развернулся, удивлённо на неё уставившись. Взял за руки, прощупывая нежную кожу рук и склонил голову набок:

– Ты чего?

– Грейся и отдыхай, – Миранда толкнула его в плечо, а потом поспешила к Клаусу, на ходу перехватывая передник.

Пятый нахмурился и перевёл взгляд на Дейва:

– Не понял.

– Вежливо и под предлогом заботы, нас только что попросили свалить и не мешать. И я не против. Нам лучше посторониться, когда на кухне сильнейший состав. Зашибут ненароком, – Дейв, обойдя Пятого, заковылял в гостиную.

Пятый, заглянув напоследок на кухню, поспешил за ним.

Первое, что сделал Пятый в гостиной – перехватил проходящую мимо Грейс. Опустился в одно из кресел, прямо на вязанные пледы. С урчащей кошкой на руках Пятый почти сразу расслабился. Его, конечно, ужасно тянуло обратно к Миранде, но немного потерпеть он, наверное, был способен.

– Как выздоровление? – тихо спросил он и скосил взгляд на Дейва.

– Отлично. Постепенно привыкаю нагружать ногу и ходить без костылей. Скорее бы сжечь уже эти палки, смотреть на них не могу. Предлагаю потом по случаю этого праздника забуриться в паб, – Дейв размял шею и пристально посмотрел Пятому в лицо. – А ты куда прыгал, что такой шоколадный?

– Заметил, значит? – Пятый хмыкнул. – Эверест. Я нашёл себе увлечение, и путешествую в неизведанные места. Ищу мир с собой и всё такое.

– Да уж. Теперь можно подумать и о мире, – Дейв понимающе кивнул. – А подготовка к свадьбе вся на Миранде?

– Ты о той, которая только для семьи, или о той, которая должна прогреметь на всю Комиссию? – Пятый выгнул брови. – Первую мы начнём планировать позже, хотим что-нибудь скромное. Для семьи, – он пожал плечами. – Над второй уже работают все подчинённые ей мишки и зайчики. Меня к этому даже не подпускают.

– В общем-то, можно было и не спрашивать, – Дейв хохотнул. – Клаус так ждёт этого праздника, будто у него самого свадьба. Ты бы видел, как он носится с платьем Миранды. В полуметре от него дышать запрещает.

– В нашей семье не так часто случаются поводы для полноценных семейных праздников, – заметил Пятый. – Так что не могу его осуждать. Хотя меня, конечно, ажиотаж вокруг свадьбы пугает.

– Чтоб у тебя всегда были только такие поводы бояться, Пятый, – Дейв оглянулся на дверь и понизил голос: – Я совершенно точно не должен этого говорить, но он волнуется, что не попадёт на корпоративную часть торжества.

– Пусть даже не надеется, что вы двое её избежите. Миранда этого не допустит. Как можно больше людей должно ослепнуть от сияния её платья в бриллиантовую крошку.

Пятый хмыкнул и тут же спохватился. Было кое-что, что ему нужно было обсудить с Дейвом, и лучше бы без посторонних.

– Кстати, о корпоративной части, – он чуть подался вперёд, потревожив Грейс. Кошка недовольно мяукнула, но осталась на месте, только слабо выпустила когти. – Наш ведущий лектор по «Боевым действиям и участию в них» уходит на пенсию через три месяца. Я бы не хотел выдёргивать никого из агентов на эту должность, и предпочёл бы взять на эту должность кого-то, кто не может быть агентом ввиду некоторых обстоятельств, и кому я доверяю в достаточной мере, – он притих, когда в гостиную заглянула фрау Губерман и протянула ему большую чашку кофе. Благодарно кивнул и продолжил, только когда она ушла. – Я хочу предложить эту должность тебе. У нас прекрасные условия, и ты сможешь делиться накопленным опытом.

Дейв моргнул и наклонил голову:

– Спасибо, Пятый, – он кивнул. – Прежде чем дать тебе окончательный ответ, я должен обсудить это с Клаусом. Но, – он снова кивнул, – мне нравится это предложение.

– Я не прошу ответа прямо сейчас. Месяца тебе хватит? – Пятый наконец-то взялся за свой кофе и сделал глоток.

– Более чем. Как обсудим, я тебе сразу дам знать. Надеюсь, его это порадует.

Пятый не сомневался, что Дейв согласится. Работа в гараже будет его душить, как душит Пятого бумажная волокита. Когда ты в чём-то хорош, хочется оставаться к этому поближе. Пятый спасался работой с агентами и редкими вылазками на миссии. Почему бы и Дейву не пойти по этому пути.

– И ещё, – Пятый поджал губы, не зная, стоит ли договаривать. – Если ты решишься, в какой-то момент истории обо мне доберутся и до тебя. Все они – правда. Но Клаусу не обязательно знать подробности, хорошо?

– Рабочее остаётся на работе. Клаус сам ввёл это правило, когда услышал историю про труп крысы под капотом.

– Это определённо будет хуже крысы под капотом…

Пятый помолчал немного, потягивая кофе и прислушиваясь. Натренированный Апокалипсисом, он слышал каждый шорох и скрип в доме, каждый голос и вздох. Просто раньше разговор Клауса и Миранды заглушали их собственные голоса, но теперь он выхватывал из него всё больше фрагментов. Сначала отдельные слова, а потом и целые фразы.

Сделал шумный вдох, прежде чем заговорил снова:

– Он избегает тебя иногда, да? Делает что угодно, лишь бы не смотреть на тебя лишний раз, – решился он. Посмотрел на своё отражение в чашке и продолжил: – После того, как мы остановили Апокалипсис и Миранда привезла меня в Бордо на лето… Она увлеклась кулинарией. Всех соседей закормила, торчала на кухне часами, вылепливая из мастики единорогов, – он улыбнулся. – Ей нужно было немного… знаешь. Своего пространства. Без меня. Вдохнуть полной грудью и отвлечься, что-то такое.

– Я понимаю. И ты знаешь, я готов дать Клаусу столько времени, сколько понадобится, лишь бы ему стало легче, – Дейв почесал щёку. – Но иногда он так смотрит на меня, будто… не знаю. С тоской? Мы обсуждали случившееся, и что в аварии нет виноватых и её нельзя было предотвратить. И он говорит, что понимает, но… Я хочу помочь ему, но боюсь сделать хуже.

– Ты был солдатом, Дейв. Готов был готов в любую минуту всё бросить и поехать на войну, – Пятый посмотрел Дейву в глаза. – Представь себе, что ты на его месте. И что это он в любую минуту может быть призван. Что ты чувствуешь?

Дейв молчал. Пятый не отводил взгляд и не моргал. Видел, что ему страшно.

– Но это уже в прошлом. Он знает, что меня уже не призовут.

– Представь себе, что ты на его месте сейчас. Ты знаешь: ему ничего не угрожает. Он больше негоден для армии. Что ты чувствуешь теперь?

Дейву понадобилась пару мгновений, чтобы осознать услышанное.

– Он чувствует вину из-за того, что ему больше не нужно бояться? Из-за того, что я негоден? – он поднял взгляд на Пятого. – Балбес считает, что рад произошедшему и за это себя винит?

– Судя по всему, – Пятый прислушался к беседе на кухне. Уловил голос Миранды и нахмурился чуть сильнее, разбирая её слова. – Миранда сможет до него достучаться, но… – он поджал губы и плавно махнул чашкой в сторону. – Думаю, вам обоим будет легче с этим разобраться, если ты будешь понимать, что его гложет, – он улыбнулся. – И помни, что мы говорим о Клаусе. Всегда, когда можно подумать о себе плохо, он так и делает.

– Это точно. Не представляю, как отучить его от этой привычки. Но хотя бы с этим вопросом мы разберёмся, – тряхнул головой Дейв и осёкся. – Погоди-ка, а откуда ты знаешь? Клаус сказал?

– Нет, – быстро ответил Пятый, пригубил ещё кофе и хмыкнул: – У меня хороший слух, и я слышу, о чём они там на кухне говорят.

– Слышишь их? – Дейв будто не вопрос задавал, а констатировал факт. – Вот это да.

Голоса затихли, снова заскрёб ножик по картошке, раздался плеск воды с улицы. Заскрипели половицы, и Пятый обернулся на дверь. Грейс отреагировала тоже, соскочив с его колен и затрусив к лестнице.

– Пойду попробую украсть свою невесту обратно. Я вернулся три часа назад назад и ужасно соскучился, – Пятый отставил чашку, встал и поспешил за кошкой, только чтобы Миранда, пожав плечами, отправила его обратно.

Пятый вернулся и снова сел в кресло.

– Не удалось?

– У них какие-то секреты наверху. Думаю, будут мерить платье. Миранда, конечно, в приметы не верит, но подозреваю, что Клаус меня скорее с лестницы столкнёт, чем позволит посмотреть на неё в платье заранее.

– Сто процентов. Но можешь рискнуть – костыли почти свободны, отдам безвозмездно, как почти родственнику, – Дейв рассмеялся, откидываясь на спинку. – Кто бы год назад подумал, что всё так обернётся, а.

– Да уж, год назад я предположить не мог, что буду предлагать тебе работу. И тем более я не думал о женитьбе, – Пятый почесал мочку уха и поджал губы, вспоминая тот напряжённый ужин в гостинице. – Угроза порезать тебя на ленточки, если ты вдруг ебанёшься и поднимешь на Клауса руку, кстати, всё ещё в силе, – с улыбкой заметил он. – Но, думаю, ты меня уже достаточно хорошо знаешь, чтобы это предвидеть.

– Знаешь, а ведь до того разговора действительно, даже не задумывался во что ввязываюсь. Просто знал: он – лучшее, что будет в моей жизни, – Дейв улыбнулся в ответ. – А после того вечера веду строгий учёт каждого волоска на голове Клауса, Кстати, ты знал, что Эллисон взяла эту фразу на вооружение? В скором времени жди благодарностей от Клэр.

– Стой. Она типа… угрожает детям, что дядюшка Пятый устроит кровавую расправу над потенциальными ухажёрами Клэр? – Пятый шумно вдохнул через зубы и скривился. – Я, вообще-то, надеялся хотя бы в мире людей не быть монстром из-под кровати, – он обречённо покачал головой и снова прислушался, теперь к происходящему на чердаке. – Извини, меня вырубает. Попробую размяться и рискнуть жизнь, может всё-таки проберусь на чердак.

На него снова навалилась усталость. Даже чашка кофе и разговор с Дейвом не спасали от накатывающей волнами дрёмы. А вместе с дрёмой на него накатил тактильный голод, и больше всего ему сейчас хотелось оказаться у Миранды в объятиях. Одного её прикосновения ему бы хватило, чтобы успокоиться. Тепла её рук. Бархата её голоса.

– Валяй, но, в случае чего, на мою помощь особо не рассчитывай, – бросил ему в спину Дейв и растянулся на диване, явно не планируя отказываться от возможности просто отдохнуть.

А Пятый, недовольно хмурясь и поджимая губы, отправился на поиски Миранды – поднялся на второй этаж и сразу же увидел лестницу с чердака и спускающегося по ней Клауса.

Пятого Клаус не заметил, и едва не вскрикнул, когда с ним столкнулся.

– М, нет-нет, тебе придётся ещё немного поскучать по своей дорогой невесте, – Клаус похлопал Пятого по плечу. – И, раз уж ты отдохнул, пойдём со мной, найду чем тебе заняться!

Пятый разочаровано склонил голову набок и обречённо вздохнул, напоследок взглянув на лестницу.

– Ладно, – сказал в ответ он. – Хочешь, чтобы я картошку дочистил?

– Ага, – Клаус опустил Грейс на пол и приобнял Пятого за плечи, уводя за собой в сторону первого этажа и кухни. – У нормальных людей свечки на торте, а у тебя будет тридцать четыре личных картофелины.

– Погоди-ка, – Пятый задумчиво поджал губы, пересчитывая дни, которые он провёл в путешествиях во времени и прогулках по неизведанным местам. – Технически мне тридцать пять, Клаус.

Клаус замедлил шаг и сощурился:

– Ах ты ж старший брат! – певуче протянул он и ткнул Пятого в родинки на щеке. Пятый удивлённо охнул. – Ну, тогда тридцать пять картофелин. Прошу заметить, тебя за язык никто не тянул.

Отцепившись от Пятого, он сбежал с лестницы, заглянул в гостиную к Дейву, а потом вернулся на кухню.

Пятый посмотрел на гору чистой картошки. Указал на неё рукой:

– Я не смогу очистить её сильнее, чем это сделала Миранда. Она просто фея.

Клаус как раз схватил с крючка передник и моргнул, удивлённо окинув взглядом картошку.

– Тогда меняем план, – он развернулся на пятках и отошёл в дальний угол кухни. Вернулся с двумя мисками – пустой и полной свежевымытой вишни. – Раздевайся Пятый, пришло время заняться десертом.

– Не могу сказать, что связь между голым мной и десертом от меня ускользает, но я ожидал бы услышать что-то такое от Миранды, а не от тебя, – Пятый нахмурился, сосредоточенно всматриваясь в вишню и пытаясь уловить логику брата.

– Хм, никогда ещё не получал отказа на такую просьбу, – Клаус выгнул брови и выхватил из миски пару ягод. – Твоё очаровательное поло должно остаться идеально чистым, Пятый. Особенно сегодня. Так что не тушуйся, оголяйся, дай коже подышать. Здесь же все свои, – он выплюнул косточки. – Ну, почти все.

Пятый вскинул брови, глянул на тарелку с вишней, на свои светлые брюки и пожал плечами. Стянул поло и протянул его Клаусу:

– Не знаю, почему именно сегодня тебе принципиально, чтобы я был чистеньким, но держи. И мне нужна булавка, – он повёл плечами и замер.

– Всему своё время, мой дорогой брат, – Клаус перехватил поло и повесил на стул, а стул перенёс подальше от миски с вишней. – А вот насчёт булавки…

Пятый только провожал его взглядом, пока Клаус суетился в поисках булавки, перебирая мелочь в ящиках.

– Точно, – спохватился Клаус и метнулся к окну, где и снял со шторы булавку для Пятого. – Всё для тебя.

Обошёл Пятого со спины и вернулся к своему месту за столом.

– Раньше ты нашёл бы способ не показывать их мне, – он разломил сливу, поглядывая Пятого.

– Кого? – Пятый ловко орудовал булавкой, хоть раньше таким образом разве что глаза рыбе выковыривал перед тем, как бросить голову в кипящую воду. Поймал взгляд брата и понял: – А, шрамы.

Он действительно никогда раньше не показывался Клаусу так, как сейчас. Ограничивался россыпью шрамов на руках, да и её он достаточно долго умудрялся скрывать. Они напоминали ему о совершённых ошибках и годах одиночества, об убитых глубоководных – стариках и и детях, и даже о тех временах, когда он снова и снова подвергал самого себя опасности.

Казалось, раз они напоминают об этом ему, то и другие в них видят только его прошлое и повод для жалости.

– Моё прошлое – это часть меня, Клаус. Оно никуда не денется. Я не могу его стереть. Но я больше его не боюсь, – он ухмыльнулся. – И не стыжусь.

С этими словами он стиснул одну из вишнёвых косточек в пальцах и отправил её Клаусу в лоб.

– Эй! – возмутился Клаус и кинул в Пятого целую сливу.

Пятый охнул, потёр лоб и, тут же заметил, что Клаус предусмотрительно юркнул под стол. Так что слива полетела под стол как граната, а Пятый приготовил жменю уже вычищенных косточек, готовясь обстрелять ими Клауса, как только тот покажется из-под стола.

Вместо этого раздался глухой стук, вскрик и мельница для перца пошатнулась и упала. Клаус высунул руку, нащупал две дольки чеснока и, ненадолго выкатившись из-под стола, запустил чесноком в Пятого.

– Ах ты, – Пятый замерцал синим, явно собираясь подобраться к Клаусу со спины, но тут же оказался схваченным за ухо фрау Губерман.

– Герр Харгривс, вы заставляете меня злиться, – недовольно сказала старушка. Потянула его за собой к Клаусу, и, поводив рукой под столом, вытянула его на свет божий.

– Ау-ау-ау, – запричитал Клаус, послушно следуя за рукой фрау Губерман. Вцепился в стол и сказал фразу, которую Пятый не ожидал ни от кого услышать, наверное, ни разу в жизни: – Ба, он первый начал!

– И я об этом ни разу не жалею, – отозвался Пятый.

Клаус захохотал ещё громче и потянулся рукой к Пятому. Пятый это, конечно, заметил, но ещё он заметил собирающуюся в дверях толпу зевак – Дейва, Ваню с остальными Харгривсами и Миранду с парой призраков.

Их лица Пятый сразу узнал – видел на той фотографии, где Миранда стояла в форме Союза девочек.

Осёкся и пропустил момент, когда Клаус ущипнул его за бок:

– Достал! – сообщил тот и сдул прядь с лица. Пятый ойкнул. – Всем салют!

Пятый напряжённо нахмурился – Миранда смотрела на него с долей негодования и недоумения.

– Фрау Губерман, – тихо сказал он. – Больше ни одна слива не пострадает. Можете отпустить моё ухо?

Фрау Губерман, уже совсем не сердитая и явно такая же удивлённая, как и он, разжала пальцы. Пятый потянулся к отодвинутому стулу, натянул поло одним движением, тут же перемазав воротник и подол вишней, и синей вспышкой перенёсся к Миранде.

И застыл, не зная, что сказать.

– Мама, папа, – Миранда зажмурилась, облизнув губы, и указала на него рукой. – Мой жених.

– Если бы я знал, что увижу что-то подобное, я бы дни в календаре зачёркивал! – нарушил тишину Диего и тут же словил звонкую оплеуху от Эллисон.

– Прошу прощения, герр Мимингер, фрау Мимингер, – наконец заговорил Пятый, снова переходя на немецкий, всё такой же щёлкающий, как месяцы назад. – У нас не было нормального детства, было сложно устоять…

– Мы знаем, – отец Миранды протянул ему руку для рукопожатия. – Франц.

– И Марта, – Пятый кивнул, сжал руку призрака в своей. – Ещё раз…

– Мы знаем, – повторила за мужем Марта. – Мы не первый день за тобой наблюдаем.

– И твой брат о тебе много рассказывал.

– Ох, – Пятый выгнул бровь и обернулся, ища Клауса глазами.

Клаус как раз протиснулся поближе к Дейву.

– Да, да, да, перемывали косточки тёплыми летними вечерами. Вам обоим, кстати, – он подмигнул Миранде. – И, Пятый, прости, но у призраков тут своя тусовка и я вот за тех ребят я ответственности не несу.

Пятый перевёл взгляд на братьев и сестёр и обречённо вздохнул, заранее представляя, что именно о нём наговорили. Потом снова обратил всё внимание на Мимингеров.

– Вы, наверное, хотите со мной поговорить о свадьбе?

Марта кивнула. Пятый кивнул в ответ.

– Чердак?

– Это не настолько серьёзный разговор, мальчик, – улыбнулся Франц. – Можно и в гостиной.

Пятый провёл с Мимингерами почти два часа, и все два часа они говорили. О войне, о путешествиях во времени, о том, как Пятый выживал во враждебном утонувшем мире и, конечно же, о Миранде.

Пару раз на столике рядом с Пятым появлялась чашка кофе, заботливо подставленная то ли Мирандой, то ли Клаусом, то ли фрау Губерман. И Пятый перехватывал её не глядя, увлечённый разговором с призраками. Они приняли его сразу – потому что уже его знали и уже видели, как он общается с их дочерью. А ещё они его понимали. Его страх потерять Миранду, страх потерять себя и, конечно, вину выжившего, с которой Пятый успешно боролся. Не прошло и получаса, как его впервые назвали сыном, а к концу разговора он поймал себя на мысли, что с ними удивительно легко. Впервые за всю его жизнь, кто-то отнёсся к нему по-родительски покровительственно и тепло. Это совсем не было похоже на холодного и закрытого Реджинальда Харгривса, сосредоточенного на пестовании их талантов.

Они прервались только когда Миранда коснулась его плеча и напомнила, что Пятому пора отправляться за Оуэном и Ханной. Он встал и извинился, и Миранда заняла его место в кресле перед родителями.

Когда он вернулся, Миранда уже была в новом платье – бирюзовом, вместо зелёного, и едва он выпустил чемодан и руку Ханны, увела его наверх переодеваться. Вышли они, правда, не сразу – Пятый не смог удержаться и поцеловал её, стоило двери в хозяйскую спальню закрыться за ними, а потом также долго не мог выпустить Миранду из объятий.

– Даже не знаю, что тебе сказать, Номер Пять. Что ты сам виноват в своих муках и нечего исчезать так надолго, или, наоборот, попросить тебя делать так почаще, если ты всегда будешь таким прилипчивым по возвращению, – рассмеялась Миранда, перебирая пальцами волосы у него на затылке.

Они вышли только вдоволь нацеловавшись. Пятый снова был в поло в тон её платью, но теперь без единого пятнышка. На улице к тому времени всё уже было готово и им оставалось только рассесться по местам.

Пятый сидел между Ваней и Мирандой, и щурился на свет заходящего солнца. Рассматривал свою огромную семью, в которой больше не было места соперничеству и старым травмам. Это был их день рождения и за столом звучали только слова любви. Живым желали долгих дней и приятных ночей, а мёртвым покоя и мира.

Двенадцать лет в одиночестве сделали его злым и отчаянным. Жестоким, иногда беспощадным и ужасно одиноким. Это одиночество преследовало его всегда. Чувство, что он чужой и в утонувшем мире, и в мире людей было с ним всегда. Оно заполняло лёгкие, как тёмные воды Апокалипсиса.

Но это чувство ушло. День за днём оно испарялось словно дым от костра. И сегодня Пятый чувствовал себя частью целого.

После пирогов Миранда скинула туфли на шпильках, он разулся тоже, и они закружились в танце под музыку гитары Диего и скрипки Вани.

– Кстати, – выдохнула Миранда, когда они сели обратно. Поболтала в бокале рислинг и выпила залпом. – У меня есть для тебя подарок.

Она отставила бокал и выудила из спрятанного в широкой юбке кармана небольшую коробочку. Пятый нахмурился:

– Это вроде бы я должен был дарить тебе кольцо, разве нет?

– Это не кольцо. Открой.

Пятый не стал спорить.

«Любовь побеждает всё», гласили золотые буквы на крышке. Пятый ухмыльнулся уголком губ, поднял её и замер.

– Что это?

– Ты такой носил когда-то. Это пламя, застывшее во времени, – улыбнулась Миранда.

Пятый высыпал на ладонь крохотный стеклянный шарик, светящийся ярким жёлтым светом. На мгновение его накрыло странным, но отчаянно знакомым чувством: будто сердце в его груди пылало. И он вспомнил – не Долорес, а сказку Древних про мальчика, отдавшего свою человечность. Он подался вперёд, обхватывая Миранду руками, а когда выпустил, вставил стекляшку в кулон, когда-то давно подаренный Лайлой. Она встала идеально.

Как раз в этот момент, Лютер принёс граммофон, и перед ними выросла Ваня:

– Можно я украду у тебя своего брата? – спросила она у Миранды. Миранда кивнула, и Пятый поспешил обратно на траву за сестрой.

Они танцевали то ли долго, то ли совсем ничего – Пятый не мог сказать. Но эти танцы будто вернули его во времена, когда он был просто наглым мальчишкой, а Ваня была жива.

– Ты хорошо танцуешь, – улыбнулась Ваня.

– Учился у лучших, – хмыкнул Пятый. Они выдержали паузу и рассмеялись вместе.

Танцевать Пятого учила Ваня.

Когда похолодало, живые завернулись в пледы. Рислинг сменился на глинтвейн, беседы стали потише.

– А теперь, – Миранда поднялась со своего места. Она закуталась в одеяло как в кокон, но рука, изящно сжимающая стакан с горячим вином, всё равно выглядывала из-под складок. – Пора одарить именинников.