Текст книги "Впечатление. Восходящее солнце (СИ)"

Автор книги: Dreamer_kind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Постойте-постойте, – Лютер в задумчивости почесал затылок. – Пятый, ты же не сказал, что и смерть Клауса фиксированная точка?

– Вам стоит чаще слушать громилу, – Пятый кивнул на Лютера.

Ведь даже тогда, перед Апокалипсисом, кроме Клауса, Лютер единственный попытался к нему прислушаться.

– Это нефиксированная точка. Есть маленький шанс, что его можно спасти. И мы должны попытаться, – он смотрел на братьев и сестёр не моргая. – Все вместе.

– И какой план?

– Да, какой план? – Бен, наконец-то, перестал отсиживаться в сторонке и присоединился к остальным. – Как мы можем помочь ему?

Пятый моргнул.

– Теперь вам интересно, какой у меня план, – он поджал губы и кивнул, потом качнул головой. – Он не идеален, но это лучшее, что я смог придумать. Потому что, как бы это лучше сформулировать, я ментально некомпетентен и с трудом поддерживаю быт.

Он долил себе кофе, оттолкнулся от стойки и шагнул к столу.

– Мой опыт, к сожалению, здесь никакой роли не играет. Ввиду многих причин. Но, – он потёр мочку уха, – когда я был совсем плох, Миранда увезла меня из города, подальше от людей, шума… – он пожал плечами. – Мы решили снять ферму. Миранда даст мне отпуск, чтобы я смог быть там постоянно. До ближайшего города в лучшем случае два часа пешком, – Пятый поморщился, посмотрел в чашку и добавил. – В любом случае, это не сработает, если он не поверит, что помощь рядом и не захочет её получить. Что думаете?

Первым отозвался Бен:

– Мне кажется, нужно забрать его отсюда до того, как он узнает. Чтобы он не видел тела и…

– Мы не дадим ему попрощаться с Девидом даже после смерти? – Эллисон сцепила руки в замок и покачала головой. – Это жестоко.

– Не ты ли сама говорила про последние воспоминания? Ему лучше не видеть Девида после аварии. И потом…

– Клаус не сможет, – Ваня продолжила вместо Бена. Обняла себя за плечи. – Помните, что было на наших похоронах? Сейчас он даже шаг на кладбище не сделает.

– Нужно попросить Девида написать письмо или, не знаю, видеообращение, – Лютер привалился к стене. – Когда мы заберём Клауса и запрём в том доме, думаете он нас слушать будет? А с этим письмом, – он пожал плечами. – Будет не менее больно, но это будут слова Девида. Может быть, он сможет за них ухватиться?

Пятый выгнул бровь:

– Что, думаешь, его подкупит старое доброе «Дейв бы хотел, чтобы ты справился»? Или, может, пусть Дейв напишет целую серию писем, чтобы я ему их выдавал за хорошее поведение? – он ухмыльнулся и мотнул головой. Посмотрел на Лютера. – Прости громила, я просто устал. Много всего происходит в последнее время. Может, письмо и не такая плохая идея.

– Старое доброе «Дейв бы хотел» не сработает, если он услышит это от нас. – понимающе улыбнулся Лютер. – И если у Девида получится убедить Клауса призвать его, то, возможно, будет шанс хотя бы выиграть время.

Эллисон подняла руку и сжала ладонь Лютера в своей:

– Стоит попробовать. Других идей у нас всё равно пока нет.

В тишине мерно стучала секундная стрелка часов, а из комнаты раздался взрыв смеха.

– Пятый, – Ваня замялась, голос дрогнул. – Что, если у нас не получится? – она тревожно посмотрела на брата.

Пятый отставил кружку и скрестил руки на груди, представляя себе, что будет, если он не справится и всё потеряет.

Снова.

И как больно будет падать сейчас, когда он сам видел мир таким ярким и так сильно наслаждался жизнью.

– Со мной? Я справлялся и не с таким, – он криво улыбнулся. Ничего хорошего, правда, эта улыбка не предвещала – горькая, натянутая гримаса. Потом пожал плечами: – Миранда обо мне позаботится, сестрица. Она меня знает. Она знает, что делать, – он моргнул и качнул головой снова: – Я не хочу об этом думать.

Все замолкли. Потом Диего вдруг поднялся и молча обнял Пятого. По-братски стукнул кулаком по спине и, отстранившись, потянул носом.

– Значит, у нас всего неделя, чтобы всё организовать. У тебя, конечно, по большей части.

– Как хорошо, что я профессиональный путешественник во времени, правда? – Пятый развёл руками. – Ещё какие-нибудь предложения будут, чтобы не возвращаться к этому ещё раз пять?

Они переглянулись.

– Пока никаких, – сказал Лютер. – Но, если появится ценная мысль, попросим Клауса вызвать тебя. Ну, чтобы додать советов в отношениях.

Пятый кивнул, залпом допил свой кофе и тут же вернулся в гостиную.

– Клаус, Дейв. Я ухожу, – он повысил голос и подобрал чемодан. – У нас с Мирандой важная встреча.

– Ща-ща-ща, секунду-минуту! – Клаус, всё ещё смеющийся, выскочил из спальни. Обернулся в сторону кухни, потом посмотрел на Пятого: – Уже закончили? Продуктивно почирикали?

– Да, вполне, – Пятый ухмыльнулся. – Диего даёт просто гениальные советы, никогда его не слушай.

Клаус обнял Пятого, а Дейв на прощание коротко кивнул:

– До встречи.

– Привет Миранде и обними от меня Лайлу! – Клаус спешно удалился на балкон, заросший зеленью. Поверить было сложно, что ещё недавно Дейв там пинал кадки. – Обязательно передай!

– Передам. Лайле тоже, как увижу. У неё там личная жизнь во всю цветёт, видимся только на работе, – бросил Пятый. Кивнул Дейву, щёлкнул застёжкой и исчез.

Ферма была ухоженной. Красные домики с зелёной крышей, кукурузное поле через дорогу и несколько загончиков – для овец и птицы. Они прибыли утром. Пятый с небольшим опозданием и уставший, после долгой беседы с братьями и сёстрами. Миранда стояла на присыпанной гравием дорожке, в солнечных очках и чёрном тренче. Она перехватила Пятого за локоть, и вместе они взбежали по ступенькам на крыльцо, где их встретила суетливая пожилая домоправительница в джинсовом комбинезоне и со следами вселенской усталости на лице. Она провела им экскурсию, показав каждый уголок и даже попыталась вручить Миранде бухгалтерскую книгу.

Оказалось, что ферма не на задворках Франции, а затерялась где-то в Германии и принадлежала семье Мимингер. Домоправительница, фрау Губерман, несколько раз заметила, как сильно Миранда похожа на свою прабабку, пропавшую после войны.

Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что Мимингер – это фамилия Миранды. От этого озарения Пятый чуть не забыл, как дышать.

Здесь было солнечно и тепло. Вечером, после ужина, фрау Губерман вынесла на террасу штрудель, вишнёвый пирог и кофейник. Миранда курила, глядя ему в спину, а сам Пятый опёрся о перила и прикрыл глаза, вслушиваясь в шуршание кукурузы и лай овчарки.

– Ты не говорила, что ты самая настоящая фрау с фермы, – с усмешкой заметил он, подставляя лицо прохладному ветру.

– Как-то к слову не приходилось.

– И никогда не говорила, что пережила Вторую мировую.

– Я не люблю об этом говорить, Номер Пять.

Пятый развернулся и сел напротив неё. Деревянный стул жалобно скрипнул.

– Ты сможешь предупредить фрау Губерман и остальных, что за Клаусом нужен будет постоянный надзор? Я, конечно, всё время здесь буду, но… Думаешь, здесь ему будет хорошо?

– Думаю, да. А каково тебе здесь будет, Пятый? – Миранда потянулась к кофейнику и долила ему кофе.

– В каком смысле?

– Ты понимаешь, о чём я, – Миранда наколола на вилку кусочек пирога и отправила в рот. – Ещё ничего не случилось, а ты уже смотришь на мир вокруг будто прощаешься.

– Миранда?

– Почему ты опять… взваливаешь на себя вес целого мира, Пятый?

– Он мой брат, Миранда.

– Да. И поэтому мы сделаем всё, чтобы он справился.

Миранда подалась вперёд, перехватывая его за руку.

– Но это не значит, что ты снова должен кидаться в спасение с головой. У тебя есть собственная жизнь. Живи её. Потому что, в конце концов, чем бы ни закончилась его история, ты останешься героем своей.

– Я не могу его бросить.

– Ты его не бросаешь. Мы сидим на ферме и решаем, когда лучше вручить ему письмо от мёртвого бойфренда.

Пятый поджал губы. Не будет ли в этот раз падение ещё болезненнее? Ведь он потеряет не только Клауса, но и последнюю связь с семьёй.

Да и сможет ли он смотреть на Клауса зная, что его мир разлетелся на осколки, в то время как мир Пятого цел и невредим. Зная, что он вернётся к любимой, которая примет его победителем и примет его проигравшим?

Сможет ли он вспомнить о своём мире, когда окажется, что он по-прежнему не может спасти семью?

– Я же вижу, что ты об этом думаешь, – Миранда погладила его по щеке. – Это поможет и ему, и тебе. Помни, что бы ни случилось, тебе есть за что зацепиться.

– Ты так говоришь, чтобы я не превратился в овощ, как в прошлый раз.

– Я так говорю, потому что это правда.

Пятый помолчал, опустив взгляд. Погладил её запястье большим пальцем. Они были как из разных миров. Хотя почему как?

Но его тянуло к ней, как мотылька к огню.

Он поднял на неё взгляд. Миранда была права. Конечно же, она была права.

– Я хочу сказать кое-что важное. Не перебивай меня, ладно? – Пятый посмотрел Миранде в глаза. – Помнишь, как мы ехали домой, и ты сказала, что тебя повышают?

Миранда кивнула.

– Ты тогда спросила, о чем я думаю, и я думал… – он мотнул головой и начал сначала: – Я не сдержался и просчитал все пять временных линий, которые создал. До мелочи. Заглянул в чужое будущее. И я обнаружил, что во всех пяти линиях, мы становимся врагами. Мне… стало страшно, – он сглотнул. – Я испугался, Миранда. Если это не меняется в тех временных линиях, то чем отличается наша? И я считал и считал, и считал… Но никак не находил нужную точку. Я спрашивал у жрецов Древних богов, я не мог перестать об этом думать ни на мгновение. Думал то, что я не могу её найти ничего не значит. Но потом… Жрецы сказали, что я не вижу дальше своего носа. Что наше будущее – не предопределено, – он снова сделал паузу. – И мне стало легче. Я перестал бояться, что тебя потеряю. Потому что я знаю, что бы со мной ни случилось в будущем, я всегда буду подниматься ради тебя.

– Ты только навесил на меня огромную ответственность, – Миранда склонила голову набок и помолчала немного. Пятый молчал в ответ. – Но мне нравится.

– Отрадно слышать.

Миранда высвободила руку и подвинула ему свой кусок пирога.

– Ешь, и я покажу тебе кое-что.

Пятый ухмыльнулся и потянулся за вилкой.

Когда стемнело и весь кофе был выпит, фрау Губерман забрала посуду, а Пятый с Мирандой вернулись в дом. Им действительно приготовили хозяйскую спальню, в которой никто не спал с сороковых, но сейчас Миранда туда даже не заглянула.

– Хочу заглянуть на чердак. Вы же там храните прабабкины вещи?

– Там, фрау Мимингер.

И Миранда, больше ни о чём не спрашивая, указала Пятому на свисающий с потолка шнурок с колечком. Пятый хмыкнул и потянул его на себя, открывая люк и спуская скрипучую лесенку.

– Давай вперёд, я придержу, – Пятый сделал шаг в сторону. Миранда хмыкнула, сбросила туфли и полезла наверх.

Чердак был пыльным и тёмным – пока Миранда не нашла включатель. С треском загорелась одинокая лампочка, полутенями вырисовывая старую мебель, накрытую простынями, сундуки и свёртки.

Миранда протиснулась между шкафом и креслом, поманила Пятого за собой, а потом осмотрелась.

– А вот и оно, – она подняла со стопок старых книг деревянную шкатулку, сдула с неё пыль и закашлялась. Поморщилась, проморгалась и открыла крышку. Пятый как раз перебрался к ней и теперь в мерцающем свете лампочки заглядывал ей через плечо.

– Как ты уже догадался, моя настоящая фамилия – Мимингер. В сорок пятом году мне было пятнадцать. А здесь мне одиннадцать.

Она достала связку открыток, писем и фотографий – её с родителями. Серьёзная девочка в форме Союза девочек.

– Мне пришлось, – уточнила Миранда.

– Я понимаю, – Пятый поцеловал её в плечо.

– Через неделю после этой фотографии отца призвали, и он погиб на этой идиотской войне. Мама пыталась как-то вытащить ферму, но в итоге не выдержала и повесилась. Ферму конфисковали, и мне пришлось уехать в город. И знаешь, что я сделала?

– Что?

– Вступила в сопротивление, – Миранда хмыкнула. – Через несколько лет после окончания войны меня нашла Комиссия. Ещё через время я смогла вернуть ферму и нанять людей, которые бы здесь жили и следили за порядком. Это ведь всё, что осталось от моего прошлого, – она погладила фотографию кончиками пальцев.

А потом протянула Пятому.

– Я отдаю его тебе. Моё прошлое. Потому что я тебе доверяю.

– Миранда…

– Можешь ничего не говорить.

Она похлопала его по плечу и отошла. Села на корточки у сундука, а Пятый опустился на диван, перебирая старые фотокарточки, снятые в те времена, когда об Академии Амбрелла никто даже не задумывался. Фотографии нарядного ребёнка в рюшах, а потом девочки в форме, становящейся всё старше и старше.

– У вас была богатая семья, да? Столько фотографий…

– Была, – Миранда перебирала платья и шали, отбросила в сторону свою форму Союза девочек. – Пока война не началась.

– Конечно, – Пятый, совсем как она перед этим, коснулся кончиками пальцев краёв фотокарточки.

– Ох, не может быть. Я совсем забыла, – Миранда резко встала, шурша тканью. Пятый обернулся и поднял взгляд.

В руках у Миранды было недошитое белое платье – воротничок под горло, плотный ряд круглых пуговиц и длинный белый подол.

– По вечерам мама мне его шила. Говорила, что, когда закончится война и всё наладится, мне обязательно нужно будет выйти замуж, чтобы занять место в обществе, – она рассмеялась и покружилась на месте, взметая ещё больше пыли. – Дурацкое платье, да и место в обществе у меня и так прекрасное…

Пятый не мог отвести глаз. Сейчас вместо femme fatale, он видел смешливую девчонку с немецкой фермы.

– Красивое платье, – Пятый убрал фотографии обратно в шкатулку. – И война давно закончилась. Про место в обществе ты и сама сказала. А что насчёт замуж?

Миранда развернулась. Она прижала платье к себе, рассматривая своё отражение в мутном старом зеркале.

– Может, мне бы и хотелось, но, к сожалению, я застряла с тобой, – Миранда пригладила белую ткань, а потом отшагнула от зеркала и бросила платье обратно в сундук. – Ты скорее ещё парочку раз мир спасёшь, чем…

– Ну, почему. Ты же сама сказала. У меня своя жизнь. И я хочу провести её с тобой, – Пятый взял её за руку. – Миранда Мимингер.

– Ну, Пятый, – Миранда закатила глаза.

– Миранда Мимингер, – повторил Пятый. – Ты выйдешь за меня?

Он даже не думал о том, что, наверное, совершает глупость. Что это просто порыв, что он поддался моменту.

Но вопрос Дейва не давал ему покоя, как не давали покоя и слова жрецов.

И ему нужен был кто-то, кто будет напоминать ему каждый день, что ему всё ещё есть ради чего жить.

Ему нужна была Миранда.

========== Фиксированная точка, которая не случилась ==========

Солнце постепенно подбиралось к горизонту. Небо окрасилось розовым и оранжевым. Овчарка Альма выбралась к овцам, потянулась и сладко зевнула.

Лайла сощурилась, опираясь о перила на террасе, сделала последнюю затяжку и затушила самокрутку в пепельнице из разрезанной банки растворимого кофе.

– Уверен, что не хочешь, чтобы я осталась? Я ведь могла бы и Юдору привезти.

– Здесь и так полно народа.

Пятый поджал губы, всматриваясь в яркие всполохи заката.

– Да и сомневаюсь, что от ревнивых воплей Диего Клаусу станет сильно лучше.

– Ага, – Лайла опустила взгляд. – Тоже верно.

– Но, думаю, вы можете приезжать на выходные.

– Ага, – повторила Лайла.

Помолчала немного, ковыряя носком ботинка деревяшку под ногами.

Тряхнула волосами и посмотрела на Пятого:

– Я бы хотела больше помогать.

– Достаточно того, что ты на неопределённый срок возьмёшь на себя мою работу.

– Ага, – Лайла кивнула. Потом оттолкнулась от перил. – Ладно. Тебе пора уже, наверное?

Пятый кивнул.

– Тогда удачи.

Пятый кивнул снова. Потом сделал глубокий вдох, нервно поправил воротничок водолазки и нажал кнопку на чемодане.

И появился посреди гостиной в квартире Клауса. Привычное уже для всех событие, впервые за долгое время, не сулящее ничего хорошего.

Пятый не сразу сориентировался. Заметил Клауса только когда услышал шорох одежды и обернулся на звук. Грейс зашипела и убежала в спальню, и Пятый обречённо вздохнул: теперь им ещё и кошку придётся вытаскивать из-под кровати?

– Привет? – спросил Клаус, сев и скрестив ноги. Пятый сощурился, глядя на него, потом поставил перед ним чемодан.

– Привет, – он дёрнул уголками губ. Получилось неискренне, но он был достаточно неулыбчивым, чтобы обмануть даже брата. – Хочу позаимствовать тебя на пару часов. Но сначала мне нужно в уборную…

– Позаимствовать? – Клаус вытянул шею и немного наклонился вперёд. – Очередной сюрприз? Смотрите, то привы…

Пятый сделал шаг в сторону ванной комнаты, где на высоком шкафу, куда Клаус не дотянется да и не полезет, ждала сумка с вещами. И тут же замер.

Зазвонил телефон.

Пятый нахмурился.

Этого не могло быть. Он всё идеально рассчитал. Слишком рано.

Телефон зазвонил снова.

Фальшивая улыбка сползла с лица Пятого, и он перевёл взгляд на Клауса.

– Не бери трубку, – сказал он.

Клаус запнулся на мгновение, но тут же отмахнулся, будто не замечая ни тона Пятого, ни его выражения лица.

– Не волнуйся, это или мама, или хозяйка квартиры. Максимум на пару минут разговор, как раз закончишь в ванной, – Клаус подмигнул и схватил трубку быстрее, чем Пятый сообразил, что должен его опередить. Ему только и оставалось, что поджать губы и не сводить с Клауса взгляда, пока тот, наворачивая провод на палец, пел: – Квартира Клауса и Девида, доброго вам утречка.

Пятый сосредоточился. Он должен был слышать, что ему скажут, и быть быстрым, когда Клаус осознает.

– Здравствуйте. Больница Святого сердца. Согласно информации в страховой карточке Девид Джозеф Кац проживает по указанному телефону. Это верно?

Пятый слышал голос даже через помехи. Почему так рано?

Клаус перестал мучить провод и замер.

Оператор в телефоне повторила:

– Алло, вы меня слышите? Вам знаком Девид Джозеф Кац? Вы родственник?

– Да, да. То есть, нет… – Клаус сглотнул. Он уже понимал, что происходит. Наверняка понимал. – Я его парень.

– Вы можете связаться с его родственниками?

– Да, но они в Техасе… – Клаус тряхнул головой. – Что случилось? Что с Дейвом?

– Мистер Кац пострадал в дорожно-транспортном происшествии. Час назад был доставлен в городскую больницу в тяжёлом состоянии. Вы сможете сообщить его близким о случившемся? Алло? Алло, вы меня слышите?

Пятый едва подавил желание вырвать трубку из рук Клауса и спросить, что значит «доставлен в больницу», если он должен был умереть на месте? Ведь это была фиксированная точка. Жизнь Дейва должна была оборваться резко, в один момент.

Клаус начал терять равновесие. Облокотился ладонью о стену, потом развернулся и прижался к ней спиной. Оператор на другом конце попрощалась и сбросила звонок и больше не было ни намёка на чей-то голос.

Клаус выронил трубку. Она упала, ударилась об пол, а Клаус обвёл комнату невидящим взглядом.

– Дейв… – захрипел он – Мне нужно в больницу. Мне срочно нужно… в больницу.

Он крутанулся на месте, дезориентированный и напуганный, схватил ключи от квартиры из вазочки на тумбе и тут же выронил. Пятый метнулся к нему и поднял их.

– Нужно такси… – Клаус поднял на него взгляд, полный слёз. – Пятый, ты можешь вызвать такси? Пожалуйста…

Пятый сделал глубокий вдох через нос. Выдохнул через зубы. Насупился и вернулся за чемоданом:

– Нам не нужно такси, – и, схватив брата за локоть, без предупреждения и сантиментов, перенёс его прямо в больницу.

Выпустил, отпуская его к стойке регистрации, а сам снова глубоко вздохнул.

Он не понимал, что происходит. Его расчёты были верны, с точностью до секунды. Не должно было быть никакой реанимации и тяжёлого состояния. Как Дейв мог выжить?

Клаус тут же кинулся к медсёстрам, едва не снеся проходящего мимо санитара.

– Девид… Девид Джозеф Кац. Мне только что звонили, – начал Клаус. Медсёстры переглянулись. Одна из них, прижимающая к уху телефонную трубку, коротко на него посмотрела, но разговор не прервала.

– Присядьте и подождите.

– Нет, нет, нет, нет, пожалуйста, – затараторил Клаус. – Вы не понимаете.

Пятый потянулся к нему, чтоб коснуться локтя.

– Клаус, – спокойно позвал он.

– Я всё прекрасно понимаю, – медсестра заполняла бланки даже на него не глядя. – Сядьте и подождите.

Клаус ударил ладонью по стойке, привлекая к себе внимание, и тут же прижал руку ко рту.

– Скажите мне, что с ним?

– Клаус, – уже громче позвал Пятый.

– Так, – громко протянула медсестра и поднялась и коротко взглянула на мужчину в форме.

Пятый тяжело вздохнул, отставляя чемодан под стойку.

– Пожалуйста, мне нужно знать, что с ним. Мне сказали, что он…

– Так парень, пойдём-ка, подышим воздухом. Ты успокоишься, а потом девочки ответят на все твои вопросы, – начал охранник.

Пятый тут же встрял между ним и Клаусом:

– Не трогай его, – сказал коротко и холодно. Клаус, правда, этого будто и не замечал, сосредоточенный на единственной миссии на сегодня: узнать, что происходит с Дейвом.

Посетители стали отрываться от бланков и зачитанных старых журналов, увлечённые происходящей прямо у них на глазах драмой. Пятый, по-прежнему держа руку перед охранником, но не касаясь его, бросил косой и недобрый взгляд на зевак.

– Не на что здесь смотреть.

– Нет, прошу, – зашептал Клаус, бросая взгляды то на медсестёр, то на охранника. – Мне нужно знать. Пустите меня…

Он побледнел и, кажется, окончательно потерял связь с реальностью. Дышал с трудом, не мог сосредоточить взгляд. Старшая медсестра вышла из-за стойки, Пятого оттеснили, а Клауса, подхватив под руки, усадили на стул.

– Подготовь 10 миллиграмм Реланиума внутривенно, – бросила старшая.

Пятый зашипел сквозь зубы и исчез в синей вспышке, только чтобы снова вырасти перед Клаусом.

– Нет, – он говорил уже громче. Всё это время они будто внимания на него не обращали, и Пятого это разозлило только сильнее. – Он наркоман в завязке, никаких транквилизаторов, или что вы там собираетесь ему колоть. Я его успокою.

И, не слушая никаких возражений, уже привычным движением схватил Клауса за лицо. Сел на корточки напротив.

– Клаус, – Пятый чеканил слова. – Дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Слушай мой голос. Смотри на меня. Я здесь и я с тобой. Дыши. Успокойся и нам всё расскажут.

Клаус накрыл его руки своими. Ладони у него были ледяными – даже для Пятого, который был привычен к любому холоду.

Несколько мгновений у Клауса ушло на то, чтобы прийти в себя, и всё это время Пятый смотрел только на него и говорил с ним, а мир вокруг слушал только вполуха. Но этого было достаточно, чтобы расслышать перешёптывания медсестёр, и что Дейв жив.

Старшая медсестра обратилась к Клаусу:

– Кхм, мистер Кац ещё в операционной. Подробностей мы пока сообщить не можем. Как только доктор освободится, попрошу его сразу же поговорить с вами. – она потёрла переносицу. – Простите, но я должна спросить – вы родственники? Я и так сказала лишнего и боюсь доктор тоже не сможет говорить о пациенте.

Пятый поднялся и развернулся на пятках. Выхватил из кармана новое удостоверение АНБ, выделенное ему вместо потерянного в Дублине. Откинул обложку и протянул его медсестре. Понизил голос до шёпота:

– Я руководитель программы «Воробьи» в АНБ, Дейв Кац, как и Клаус, – он махнул рукой на брата, – один из участников. Мы должны быть уверены, что Кац выживет. Предупреждая ваши вопросы: именно так, я не могу распространяться подробнее; нет, никому из ваших пациентов ничего не угрожает. Настоятельно рекомендую не сеять панику.

Пятый понимал, что несёт откровенную чушь, но нёс её с таким непроницаемым лицом, что, наверное, даже руководство настоящего АНБ бы поверило.

Правда, кто они вообще такие по сравнению с Комиссией? Жалкие пешки.

Медсестра изучила корочку и бросила короткий взгляд на Клауса. Пятый бы тоже засомневался в профессионализме АНБ, если бы один из участников какой-то там секретной программы выглядел и вёл себя как Клаус сейчас.

Зато сам Пятый выглядел солидно, как полагалось любому, кто занимал руководствующую должность в Комиссии, да и документы его выглядели настоящими.

И ему поверили.

– Мистер Пятый, – тихо заговорила медсестра. – Кем бы мистер Кац ни был – агентом или простым работягой, мы сделаем всё, чтобы он вышел отсюда на своих двоих. Но там, где мы сейчас вы не можете быть «уверены». Как я уже сказала, я попрошу доктора поговорить с вами, как только он освободится, – она немного замешкалась, а потом кивнула на Клауса: – Могу я принести ему что-нибудь?

– Стакан воды, думаю, лучшее, что вы можете сделать, – Пятый покачал головой. – Он знает, что делать.

Медсестра с сомнением кивнула ему и вернулась за стойку.

Клаус сгорбился, уткнувшись невидящим взглядом в пол. Рядом с ним устроились дети, громко во что-то играющие.

Пятый забрал чемодан, брошенный ранее у стойки, а потом перехватил одного из детишек. Порылся в кармане и достал ириски из Комиссии. Присел на корточки рядом и улыбнулся:

– Привет, можете присмотреть за вот этим кудрявым дядей?

Малыш кивнул.

Пятый высыпал ириски на крохотную ладошку и поднялся. Отошёл к телефону автомату, зажал трубку между плечом и ухом и начал набирать долгий и бессмысленный номер. Со стороны казалось, что он жмёт на все кнопки подряд. Но всё было совсем иначе – он вводил координаты места и времени, и идентификационный номер Миранда.

И в конце концов, после того как он пару раз нажал на рычаг сброса, ему ответили.

– Почему ты в больнице? – вместо приветствия спросила Миранда.

– Потому что неожиданно Дейв Кац жив, и кто-то должен был доставить сюда Клауса, – Пятый потёр переносицу. – Пришлось пустить в ход корочку АНБ…

– Только не потеряй её опять, Пятый, умоляю.

– Не потеряю. Но Миранда, – он переступил с ноги на ногу. – Как это вообще возможно? Что он жив.

– Не знаю, какого ответа ты от меня ждёшь, Пятый. Обратись к нашему специалисту по фиксированным точкам, только он сейчас немного занят, сидит с братом в больнице.

– Миранда.

– Тебе выслать кого-нибудь на помощь? Я сама могу…

– Необязательно.

Пятый опёрся спиной о стену и посмотрел на Клауса.

– Но я буду очень благодарен, если ты поставишь кофе к моему возвращению.

– В Париже?

– В Париже.

– Хорошо.

– И ещё, наверное… Стоит позвонить Оуэну и Ханне.

– Я этим займусь, следи за братом.

– Спасибо, – Пятый прижался лбом к пластиковой перегородке.

Как бы ему хотелось, чтобы Миранда сейчас была рядом.

– Обязательно держи меня в курсе происходящего, Номер Пять.

– Само собой.

Пятый тяжело вздохнул, повесил трубку и вернулся к Клаусу. Сел рядом, глядя перед собой. У него по-прежнему не укладывалось в голове происходящее. Фиксированные точки, как узлы на канате, завязанные намертво, не сдвигались и не менялись. Большая часть будущего не была предопределена, но постепенно вселенная затягивала всё больше и больше узелков на линии времени.

И Дейв был одним из первых, кто заполучил собственный узелок.

Пятый потёр лицо руками и откинулся на спинку. И сидел так, пока к ним не подошёл доктор – темноволосый и смуглый. Пятый поднялся ему навстречу и протянул руку для рукопожатия, и только потом коснулся плеча брата:

– Клаус, доктор здесь.

– Пройдёмте со мной, пожалуйста, – сказал доктор и тут же двинулся с места – мимо стойки регистрации, к лифтам, на четвёртый этаж и дальше по коридору.

Заговорил доктор не сразу. Остановился у палаты и обернулся:

– Мистер Кац поступил к нам после дорожно-транспортного с критическим внутренним кровотечением и в состоянии геморрагического шока. Мы удалили разорванную селезёнку, остановили кровотечение и стабилизировали его. Из других травм у него открытый перелом плеча, переломы рёбер, локтя и голени. Ушиб лёгких, а также гематома брюшной стенки. В настоящий момент его состояние можно оценивать как стабильно-тяжёлое.

Клаус закрыл лицо руками отворачиваясь. Пятый чуть подался вперёд, вслушиваясь в слова доктора. Ловя каждое из них, не в силах поверить в то, что слышит.

– К таким пациентам мы обычно не пускаем посетителей, но, я так понимаю, тут особенная ситуация. Кац сейчас без сознания и на обезболивающих, мои коллеги мониторят его состояние, так что если приборы начнут что-то транслировать – не паникуйте. В случае критического состояния персонал сразу же прибудет в палату. Сами понимаете, реакции организма на приборах это не всегда плохо. А теперь прошу меня извинить. Зайду к вам через несколько часов. Если понадоблюсь раньше, найдите меня через сестёр в приёмной.

Они обменялись кивками, и врач, глянув напоследок на Клауса, ушёл.

Клаус застыл. Он был бледным и напряжённым – натянутая туго струна, готовая лопнуть от любого прикосновения. Застыл у двери, сжимая дверную ручку, и Пятому пришлось снова коснуться его локтя.

Дверь открылась, но Клаус застыл на пороге, глядя на Дейва, и не сразу смог обернуться.

– Спасибо, что ты здесь. Я бы… – Клаус посмотрел на Пятого, поморщился и тряхнул головой. – Спасибо.

Пятый качнул головой:

– Тебе не за что меня благодарить, Клаус.

Клаус мотнул головой, обхватил себя руками и шагнул, наконец, к койке.

Пятый оставил чемодан у стены, а потом посмотрел на Дейва. Бегло осмотрел его – фиксирующие повязки, кислородный катетер. Дейв был мертвенно-бледным и едва дышал. Пятый сунул руки в карманы и с трудом перевёл взгляд с него на брата.

Клаус склонился над Дейвом и слабо коснулся его рукой:

– Эй, Дейв… Привет… – он всхлипнул. Пятый сделал к нему шаг.

– Я рядом, слышишь? Рядом. Тебя вытащат. Обязательно.

Клаус подтянул к себе стул, забрался на него с ногами и взял Дейва за руку, переплетая свои пальцы с его и прижимаясь к ней щекой.

– Как же ты меня напугал…

Он перешёл на неразборчивый шёпот, но Пятый, может и не часть глубоководного мира больше, всё прекрасно слышал. Он протянул руку, чтобы коснуться его плеча.

Но замер и отступил.

– Держись, пожалуйста. Пожалуйста. Я… Девид… Если бы я так не боялся, если бы я заглянул в будущее. Боже… Почему я всё время делаю неправильный выбор? Почему за мои ошибки всегда расплачиваются близкие? – Клаус сжался. – Я должен был принять твоё предложение, Пятый. Тогда… тогда бы… Я не могу потерять ещё и тебя… Пожалуйста. Не могу, не могу. Нет…

Пятый переступил с ноги на ногу.

– Клаус, это… не совсем так. Знание этого будущего тебе бы не помогло, – он прикусил щёку. – Дейв должен был умереть на месте, – он не сводил с Клауса взгляда. – Древние сказали, что я должен обратить внимание на вашу линию времени, поэтому я в неё заглянул.

Клаус приподнял голову. Поднял руки и вытер слёзы, проведя тыльными сторонами ладони по щекам и закашлялся. Повернулся к Пятому, с трудом фокусируя на нём взгляд.

– Ты… ты знал? – он коротко взглянул на Дейва, а потом снова на Пятого. – Боже, поэтому ты… Поэтому ты пришёл сегодня утром?

Пятый кивнул и потянулся к Клаусу, но тот отпрянул, поднимаясь со стула и протискиваясь через приборы. Ухватился за спинку стула.

– Да, я знал.

– Стой-стой-стой, – Клаус перевёл взгляд с Пятого на пустоту. Ещё и ещё. Видимо, всё же их семья была рядом. – Вы тоже знали. Вы всё… И вы в кои-то веки решили меня послушать?! – Клаус разозлился и стиснул кулаки, и их братья и сёстры замерцали, то появляясь, то исчезая. Он поднял взгляд на Пятого.