Текст книги "История одной жизни (СИ)"

Автор книги: Dreamer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Я думала, что всё будет проще. Точнее я ещё не до конца осознавала, что всё происходит на самом деле и заходит так далеко. Даже когда безропотно вышла из машины, прошла вслед за ним в незнакомый мне двухэтажный домик, довольно небольшой, но внутри вполне уютный. Я поняла, что назад пути нет, когда мы вошли в номер и он закрыл дверь на ключ. Маленькую по размерам комнату освещал тусклый свет стоящего на тумбочке возле кровати ночника. Кровать... она была довольно большой, для такого номера. Застелена обычными белыми простынями, от которых чувствуется запах дешёвого стирального порошка.

Я чувствовала на себе его взгляд. Когда осматривалась по сторонам. Когда расстегнула молнию ветровки и скинула лёгкую куртку на пол. Всё это время я чувствовала на себе его взгляд. Чувствовала и понимала, что он ждёт. Что он не будет начинать первым. Что это я должна быть инициатором. И от этого у меня коленки подкашивались. Было страшно. Во-первых, потому что я никогда раньше не начинала первый...ласкать мужчину. Да и сколько у меня этих мужчин было? Один, да и это словно 'мужчина' для него сильно сказано. Так жалкое подобие тусклого парня. А сейчас...сейчас передо мной настоящий мужчина. Тот, о котором так много пишут в книгах, снимают фильмы, в тайне фантазирует все женщины, порой даже замужние. Сейчас он стоит у меня за спиной. И это не сон. Он действительно здесь. В этом номере. Вместе с такой как я. С неухоженной, не модно одетой, лишь смутно напоминающей образ девушки. И сейчас в этом номере...мы должны заняться сексом. Чёрт, даже мысленно подумав об этом, я залилась краской стыда. Разве это вообще возможно? Неужели это действительно происходит наяву? Да, происходит. Потому что я по-прежнему продолжаю ощущать на себе его взгляд. И от этого взгляда у меня сводит всё тело. Внизу живота разгорается уже давно позабытое томление. От этого взгляда у меня всё меркнет перед глазами и желание прикоснуться к этому мужчине, зарыться ладонью в его волосы, почувствовать вкус его губ своими становится просто невыносимым. Я обернулась резко. Просто потому, что больше не могла чувствовать на своей шее его дыхание и оставаться безучастной. Надо что-то делать. Именно сейчас. В эту минуту. Либо выбежать из этого номера и забыть об этом вечере либо плюнуть на всё и хоть раз в жизни позволить себе сделать то, что на самом деле хочется. И не просто хочется. Когда я подняла взгляд на его губы, чуть приоткрытые, такие чувственные и манящие, по моему телу прошла судорога желания. Низ живота свело от безумной дикой потребности прикоснуться к нему. И я не смогла себе сдержать. Поборов страх я приблизилась к нему вплотную и положила ладони на его плечи. Кожа, под которой я чувствовала тепло его тела, заколола мелкая дрожь. Мне снова стало трудно дышать. А он не реагировал. Оставался всё таким же спокойным. Он наблюдал за мной сквозь опущенные ресницы и его взгляд оставался равнодушным. Это было хуже больнее пощёчины. Если он отстраниться, оттолкнёт меня сейчас, я поставлю на себе крест. Именно как на женщине. Но он не отталкивал. Он не отвечал, но и не отталкивал. И это хоть как-то обнадёживало.

Проведя ладонями по его груди, я зарылась пальчика под ворот воротника, желая ощутить голую кожу, не скрытую тканью одежды. И как только это случилось, мне едва удалось сдержать стон, потому что безумная дрожь желания, пробившая каждый потаенный уголок моего тела была настолько сильной, что я даже невольно испугалась. Но остановиться уже не смогла. Я нежно вырисовывала пальчиками узоры на его шее, гордом подбородке, небритых скулах. Щетина приятно царапала подушечки пальцев, ещё сильнее подталкивая меня на более откровенные ласки. И я решилась. Не знаю как, но я, затаив дыхание, поднялась на цыпочки, и еле дотянувшись до его лица, накрыла своими губами его сомкнутые мягкие губы. И это было похлеще всякого наслаждения, которое я когда-либо испытывала. Одно прикосновение к его губам, один украденный мною поцелуй выбил почву из-под ног. Мне уже не было страшно. Даже если он оттолкнет меня, я уже не о чём не пожалею. Но сейчас мне не хотелось о таком думать. Я вообще не о чём не могла думать в эту минуту. Я зарылась пальчиками в его шелковистые волосы, провела влажным язычком по его нижней губе и в ту минуту, когда меня резко стиснули за талию, и жадный горячий рот накрыл мои губы, я не смогла сдержать стон наслаждения. Нереального, граничащего с болью удовольствия. Господи, он ответил! И как ответил! Он яростно сминал губами мои губы, он до боли, до хруста в костях сжимал пальцы на моей талии, впечатывая меня в своё тело. А когда я почувствовала, как мне в живот упёрлась твёрдая пульсирующая плоть, готовая разорвать ткань брюк, я застонала, громко протяжно и, наверное, это стало той самой последней каплей. Он резко поднял меня на руки, словно я пушинка, не весящая даже грамма, хотя в его руках, по сравнению с его мощным телом это, наверное, было именно так. Так же резко, как и подхватив, он опустил меня на кровать и, не дав опомниться, в тоже мгновение придавил меня к ней своим телом. Теперь уже не только я подыхала от этого безумного рвущего душу на куски чувства... невыносимой потребности. Мне было мало всего. Хотелось больше ласк, больше поцелуев, хотелось ощутить его не только на себе, но и в себе. Впервые я чувствовала такое дикое желание отдаться мужчине. Слиться с ним в одно целое. Не только получить, но и подарить наслаждение. Не было нежности. Он просто разорвал мою майку вместе телесным лифчиком и отбросил их куда-то в сторону. Пока я металась на кровати, словно в лихорадке и пыталась снять с него рубашку, он в два счёта стянул мои джинсы вместе с трусиками и они последовали вслед за остальной одеждой. С себя он стянул только рубашку, на которой я уже успела отодрать пару пуговиц. И мне не было за это стыдно. Мне не было стыдно за то, что я изнываю от желания отдаться совершенно незнакомому мне мужчине. Я первый раз в жизни почувствовала себя женщиной. Настоящей женщиной. Которая желает и которую также страстно желают в ответ. Не было слов и прелюдий. Он просто приподнял меня под ягодицы и ворвался в моё тело одним мощным толчком. Почувствовав в себе твердую огромную плоть, я застонала от прострелившего всё тело наслаждения. Оказывается, так бывает, когда каждый нерв оголён как натянутая струна, когда наслаждение перемешивается с болью и от этого каждую клеточку тела разрывает на мельчайшие кусочки. Я вцепилась зубами в подушку, выгнулась навстречу его движениям, его резким мощным толчкам, сплела ноги на его бёдрах, притянув его к себе максимально близко. Каждое его движение было подобно маленькой мучительной смерти. Каждый стон, больше походящий на рычание срывающийся с его губ, подводил меня к грани, к той самой грани, когда реальность перестаёт существовать. Я чувствовала, как головка его члена касается матки, как с каждым толчком он всё сильнее начинает вколачиваться в меня, как его огромная плоть с трудом помещается во мне, несмотря на влагу. Когда его пальцы сжались на чувствительном бугорочке, а жадный рот накрыл свернувшийся в тугую горошинку сосок, я закричала, громко, неистово. Прогнувшись в спине, я вцепилась в его сильные руки и разорвала ткань подушки зубами. С меня ручьями скатывался пот. Это было, что-то немыслимое, что-то не передающееся никакому описанию. Меня затрясло, всё внутри взорвалось от безумного дикого наслаждения, из глаз выступили слёзы и уже через долю секунды, моё тело обмякло на влажных простынях. Но ничего не закончилось. Всё продолжалось снова и снова, и я потеряла счёт времени. Он брал меня. Только в эту ночь я поняла значение этого слова. Он брал жадно неистово. С каждым разом всё сильнее и яростней. Брал, пока я не охрипла от криков, пока не прокусила губы до крови, пока не сломала все ногти о его тело и пока не услышала его стон, его победное рычание, после которого моё сознание покинуло меня, и я просто отключилась, обессилено рухнув на кровати.

Я резко распахнула глаза. В душе поселилось какое-то непонятное волнение, даже страх. Его не было. Я сразу это почувствовала. Постель была пуста. На какое мгновение я даже подумала, что всё это был лишь сон. Но смятые простыни, синяки на теле, искусанные губы и многочисленные засосы доказывали, что всё-таки было. ЭТО БЫЛО. Чёрт побери, это не сон, это случилось на самом деле. И я...не жалею. Да я не о чём не жалею. Даже, несмотря на то, что сказка рухнула, и наступил рассвет, после которого моя жизнь вернётся в прежнее русло, я не жалею. Эта ночь – мой персональный маленький кусочек счастья и глоток свежего воздуха, который мне просто необходим.

Когда я повернулась на другой бок, и мой взгляд упал на пачку купюр лежащих на тумбочке, мне впервые стало не по себе. Я несколько не сомневалась, сколько именно там было денег. Что ж...всё правильно. Так всё и должно было закончиться. Именно на этом. И сейчас, когда я немного соберусь с силами, я встану с кровати, приму душ, возьму деньги, уйду из этого дома и больше никогда не вспомню о минувшей ночи. Нет, я по-прежнему о ней не жалею, но она уже закончилась и мне надо возвращаться с небес на землю. Жизнь продолжается, и в ней нет места этому мужчине, имени которого я так и не узнала. И уже никогда не узнаю. Это была наша первая и последняя встреча.

******

'21 декабря 2014 года.

Здравствуй, дорогой дневник. Прости, что так долго не писала. Максюту только позавчера выписали из больницы. Сколько мы с Узурпатором бессонных ночей провели из-за его аппендицита. Но теперь, слава богу, всё позади. Сейчас сынуля спит в своей комнате в обнимку с новым медведем, который, наверное, раза в два больше Максюты, а я иногда поглядывая на мирно посапывающего мужа, наконец, решила поделиться с тобой своими мыслями. А точнее как всегда переживаниями и воспоминаниями. Сегодня любимый сказал, что хочет ещё одного ребёнка. Я боюсь. Нет, не то, чтобы я была к этому не готова...сама уже не раз подумывала, что уже пора бы, но мне страшно. Страшно, что своего ребёнка муж будет любить больше чем Максимку. И хотя я понимаю, что всё это бред, что Узурпатор души не чает в нашем крохе и, несмотря на мои запреты, балует его, как только может, я всё равно побаиваюсь. А ещё я всё никак не могу отпустить свою прошлую жизнь....Уже даже к психологу думаю записаться. Я постоянно терзаю себя воспоминаниями. Вспоминаю те ужасные дни, когда приходилось экономить на каждой копейке, когда ходила по улицам как кошка драная и была похожа на бомжиху. Сейчас всё это кажется мне таким далёким, но забыть, а главное отпустить я по-прежнему не могу. А недавно, буквально на днях мне вспомнилась наша первая встреча с мужем....Ой, чёрт, всегда краской стыда заливаюсь, когда думаю об этом. Да и Узурпатор не упускается возможности меня подколоть. Говорит, мол, набросилась ты на меня как одичавший звереныш, я даже отбиться не смог. Засранец. Как всегда всё перевирает))) Знаешь я, тут вспомнила утро после нашей первой с ним ночи. Забавно, но ведь тогда я действительно думала, что я больше никогда его не увижу. Могла ли я тогда предположить, что уже совсем скоро мне придётся видеть этого мужчину каждый день. Более того, я буду полностью зависеть только от него. Вся моя жизнь будет лишь в его руках. И могла ли я предположить, что ещё через какое-то время он станет этой самой жизнью. Он станет моим воздухом. Я буду нуждаться в нём каждую секунду. И моя жизнь снова повернётся на 180 градусов. Я не только полюблю...я, наконец, почувствую, что меня любят в ответ. А ещё...я встречусь с НИМ. Встречусь с тем, кто растоптал и разодрал мою жизнь в клочья. Встречусь, чтобы посмотреть ему в глаза и плюнуть в лицо. Чтобы навсегда поставить точку в этой истории'.

Прошёл почти месяц с того дня, как мой Максюта попал больницу. За это время произошло достаточно много изменений. Моя жизнь полностью вышла из прежнего русла. Я переехала на непостоянную основу в Сергеев – Посад, в основном только для того, чтобы быть рядом с сыном. Диагностика прошла на платной основе, и я должна отдать должное просто потрясающим врачам, которые занимались моим мальчиком. Надо отметить, что это были не только настоящие профессионалы своего дела, но ещё и понимающие и очень душевные люди. Моему Максюте всегда уделялся должный уход, и диагноз не заставил себя ждать. Слава богу, подозрения на ЧМТ не подтвердились. Да и вообще как оказалось, ничего серьёзного не было. По-сути врач сельской больницы попросту поднял панику и, в принципе не было никакой необходимости перевозить ребёнка в городскую клинику. Но я не держала абсолютно никакого зла на вовремя не сориентировавшегося медика. В какой-то степени я даже была ему благодарна. Если бы не он, я бы, пожалуй, никогда не выбралась из той рутины, в которой жила всё это время, начиная с момента рождения сына. Я бы никогда не перебралась в Сергеев-Посад, никогда бы не встретила врачей, которые помогли мне не только в лечении моего Максюты, но и в нашем обустройстве в городе. Ума не приложу, как я всё-таки решилась на такие перемены. Как тёте Тони всё же удалось убедить меня уехать из деревни. Аргументы она, конечно, приводила весомые: мне надо воспитывать сына, а в захудалой деревне это невозможно. Мне надо в корне изменить свой образ жизни, найти новую более высокооплачиваемую и выматывающую меньше сил работу, после которой у меня хотя бы оставалось время на отдых. Конечно, я всё это и сама понимала, но в одночасье менять свою жизнь всё-таки страшно. Поэтому я начала постепенно свыкаться с неожиданно свалившимися на меня изменениями. Пока мой малыш был в больнице под наблюдением врачей, я несколько раз в неделю продолжала наведываться в деревню, в основном уже только для того, чтобы проведать тётю Тоню. Надо сказать, что расставание с ней стало для меня очень тяжёлым решением. Эта женщина за недолгое время стала для меня самым близким человеком. Она единственная, кто поддержал и не бросил меня в такую трудную минуту. Единственная кто был со мной рядом, пожалуй, в самый ужасный период в моей жизни. В каком-то смысле она стала для меня родной бабушкой, которой у меня никогда не было. И с моей стороны, оставить ее, как только в моей жизни начали мелькать белые полосы, было бы самым низким поступком. Да и не могла я уже без этой доброй понимающей женщины. Без её советов и безграничной поддержки. Надо сказать, что только благодаря ней и некоторым врачам в Сергиево-Посадской клинике я, наконец, смогла встать с колен. До полного поднятия на ноги и гордого взмаха головы ещё конечно было далеко, но начало для этого уже было положено. На первое время я смогла остановиться здесь же в больнице и меня взяли на неполную ставку секретарём помощника главврача. Если честно, то в мои обязанности входило совсем немногое. Перебирать кое-какие документы, делать небольшие заметки в отчётах, иногда прикрывать своё начальство, когда оно задерживалось или наоборот пораньше сваливало со своей работы. Да и с начальством с этим мы быстро нашли общий язык. Евгений Меньшиков был добрым и смешным дядькой преклонного возраста, но падшим на красивых эффектных девушек. Его последний роман со Светланой – молоденькой медсестричкой стоил ему расцарапанного лица и недельного переезда вместе с небольшим чемоданчиком вещей в свой кабинет. Надо сказать, что и должность-то свою я получила только исключительно благодаря тому, что не была выдающейся красавицей, и Меньшиков относился ко мне исключительно как к подчинённой. А настояла на моём назначении жена Меньшикова, которая прознала, что до меня на это место хотели назначить какую-то молоденькую симпатичную девочку. В общем Санта-Барбора ещё та, но она сыграла мне на руку. В тот день, когда врач, наблюдавший моего Максюту, сообщил, что есть свободная вакансия на должность секретаря помощника главврача, и она может достаться мне – девушке без всякого опыта и необходимых знаний, я, конечно, была в шоке. А уж когда сообщили, что моя зарплата будет составлять 17 тысяч, я чуть было сознание не потеряла. На тот момент для меня это были огромные деньги. Да и в работе этой был ещё один, а точнее даже два плюса. Первый – на некоторое время, пока в больнице пустовала одна палата, мне разрешили там разместиться, естественно, что при этом я должна была держать язык за зубами. И второй – я всегда была рядом с Максимкой, а это стало самым драгоценным подарком в моей жизни. На протяжении долгого времени я могла видеть своего сыночка только ночью, когда возвращалась с работы и рано утром, когда на неё уходила. А тут я в любое время могла наведаться к своему беззубому крохе и потрепать его за румяные щёчки. Но такой благоприятный для меня расклад событий продлился недолго. Здоровье Максима больше не вызывало опасение у врачей, а следовательно и держать его в больнице не было никакого смысла. Когда Максюту выписали, в тот же день по 'счастливому' стечению обстоятельств произошла крупная авария на центральном проспекте и в больницу поступило сразу четыре пострадавших. Палату мне пришлось освободить, а вместе с этим и написать заявление об уходе. Нет, с работы меня никто не выгонял, просто оставаться на этой должности без своего угла, за который не нужно платить, для меня не было никакого смысла. Какой бы огромной мне не казалась зарплата в семнадцать тысяч рублей, её бы всё равно не хватило, чтобы снимать комнату, пускай даже в каком-нибудь захудалом домишке на окраине города и при этом ещё как-то справляться с бытовыми расходами. Тогда я думала, что придётся опять возвращаться в деревню и всё начнётся по-старому, но мне в очередной раз помогла врачиха, которая наблюдала за Максимом и которой я буду признательна по гроб жизни. Она дала мне визитку своей племянницы, а перед этим заранее договорилась с ней о встрече. По рассказам Ирины Кириленко или как она просила её называть – просто Ирины, эта племянница была замужем за одним очень крупным предпринимателем, который мог бы устроить меня в свою компанию на какую-нибудь 'незаметную' должность. То есть без каких-либо дальнейших перспектив, с небольшой, но стабильной зарплатой. Для меня эта 'небольшая, но стабильная зарплата' – была как самая заветная мечта на то время. Мне не нужны были никакие перспективы в карьерном росте, притом, что у меня нет высшего образования, и скорее всего уже никогда не будет. Я не грезила о каких-то замках и заграничных курортах, для меня было бы за счастьем просто иметь возможность снимать небольшую, но уютную комнатку в каком-нибудь спальном районе, хоть изредка, но всё же покупать своему сыну игрушки и сладости и при этом не выжимать из себя все силы, ежедневно уделяя на сон не более четырёх часов. Уходить на работу к восьми утра и возвращаться во столько же, было для меня не то, что безумным желанием, а какой-то, казалось бы неосуществимой мечтой. Ведь, чтобы удержаться в городе, недостаточно просто найти жильё и устроиться на работу, надо ещё, что-то с Максютой решить. Он ещё слишком мал для яслей, а няню я вряд ли смогу потянуть. По крайне мере это будет зависеть от того понравлюсь ли я этой племяннице, поможет ли она мне с работой и сколько в дальнейшем я буду получать. В крайнем случаи, если график будет щадящим или хотя бы не таким жёстким, в котором я жила последний год, можно будет подыскать и вторую работу. Уж привередничать я точно не буду. Мне бы подошло и вечером двор подметать и листовки всякие раздавать. Да, что угодно, главное, чтобы хоть какие-то деньги были в кармане.

Собираясь на встречу с Вероникой – племянницей Ирины, я очень сильно нервничала. Благодаря расчёту, который я получила в больнице мне удалось снять номер в дешёвом хостеле. Максюту я пока увезла обратно к тёте Тони и сегодня, именно от этой встречи будет зависеть, заберу ли я своего сынишку обратно в город или вернусь к нему в деревню и теперь уже, скорее всего навсегда. Что-то мне подсказывало, что мне как обычно 'повезёт' и встреча будет иметь очень неблагоприятные для меня последствия. Ну, кому захочется принимать на работу девятнадцати, ну пускай даже почти двадцатилетнюю девушку, совсем без какого-либо опыта, да ещё и со средним образованием? Кроме того Ирина сказала мне, что муж этой племянницы крупный предприниматель, а соответственно и компания у него, наверняка, солидная, а тут я, с двумя старомодными кофточками в гардеробе и штопаными джинсами. Думаю, как раз впишусь в коллектив их фирмы.

Вероника опоздала минут на пятнадцать. За это время я сделала своей заказ. Цены в этом кафе были, конечно, астрономическими, но чисто для приличия я заказала чашечку чая и какой-то недорогой салат. Когда ко мне за столик подсела красивая ухоженная шатенка лет двадцати пяти я почувствовала лёгкую дрожь в коленях и головокружение. Обычная реакция моего тела на страх вперемешку с волнением. С искренней, как мне показалось, улыбкой на губах, Вероника плюхнулась на мягкий диванчик, немного отдышалась, видимо перед этим ей пришлось немало побегать, и, скинув с себя чёрное драповое пальто, наконец, перевела взгляд на меня. Несколько секунд в глазах девушки мелькало удивление, из-за чего мне пришлось занервничать ещё больше. Я даже тайком присмотрелась всё ли со мной в порядке. Может что-то ни так?

– Оксана? Это ты? Ты та самая девушка?

Вот тут я окончательно растерялась. Вероника говорит и смотрит на меня так, будто мы с ней уже знакомы и где-то встречались. Но это невозможно. Где мы могли встретиться? У нас уж точно ничего не может быть общего с этой девушкой.

– Я Вероника, помнишь? Соседка по лестничной клетке.

Теперь мне пришлось изо всех сил поднапрячь свои мозги, чтобы попытаться понять, о чём мне говорят. Какая соседка? По какой лестничной клетке? Я никогда не была знакома со своими соседями, а последний год вообще жила вдалеке от городского мира.

– Простите, вы ничего не путаете?

– Да ты что, я тебя хорошо запомнила! У меня вообще тот день из памяти никак не выходит. Ну, помнишь, мы тогда с мужем везли тебя в больницу, у тебя схватки начались, ты кажется, сына родила, если я не ошибаюсь? Да, точно сына, он ещё такой крупненький, под пятак весом.

В этот момент у меня в памяти чётко всплыли картины: бесконечные болезненные удары, мои крики и охрипшие стоны, холодный бетонный пол, чьи-то мягкие руки и встревоженный женский голос...автомобиль, роддом, записка...Господи, как же тесен этот мир.

– Я тебе ещё записку оставила. Там координаты мои были, помнишь? Правда ты так и не позвонила.

– Да...да я помню, – мой голос слегка подрагивал, я всё ещё не могла поверить, что в жизни существуют такие совпадения. Вероника...эта та самая девушка, которая помогла мне в тот злополучный день....И что теперь? Мне стоит сразу встать из-за стола и уйти. Вряд ли после всего того, что она знает, и видела своими глазами, она захочется втягиваться в эти проблемы. – Я потеряла тот листочек.

Это была правда. Её записка лежала в наружном кармашке кошелька, который у меня украли. Хотя даже если бы она и сохранилась, я бы всё равно не позвонила. Зачем этой девушке мои проблемы? Да собственно и сейчас удивительно, что она вообще согласилась на эту встречу.

– Да ничего....Знаешь у меня до сих пор перед глазами тот день. Это, каким надо быть ничтожеством и моральным уродом, чтобы беременную девушку...

– Вероника...не надо об этом.

Я чувствовала себя ужасно неуютно. Эта девушка видела меня избитой полураздетой, да ещё и в день схваток...

– Ой, да извини, не подумала. Я всегда сначала, что-нибудь ляпну, а потом жалею. Прости, больше не буду к этому возвращаться. Может, закажем что-нибудь?

– Да я уже заказала...Правда аппетита особого нет.

– А вот я наоборот ужасно проголодалась. Официант!

Через несколько минут перед Вероникой поставили тарелки с прожаренным сочным стейком и каким-то овощным рагу. Девушка тут же набросилась на еду, а с меня постепенно начало спадать напряжение. Опасение, что я встречусь с занощевой высокомерной девушкой, развеялось окончательно и бесповоротно.

– Давай познакомимся что ли. И, пожалуйста, перестань мне выкать. Не думаю, что у нас очень большая разница в возрасте. Кстати о возрасте, мне 26 лет. Зовут, как ты уже знаешь Вероника, Вероника Лобачевская. Я ничем особым не занимаюсь. Домохозяйка. Всё своё время просвещаю воспитанию детей. Их у меня трое: два мальчика – близнеца и девочка. Муж у меня работает в нефтяной промыш...в нефтяном комплек....В общем, занимается какой-то хренью связанной с нефтью. Ну, собственно и всё. Больше мне похвастаться нечем. Теперь хотелось бы получше узнать о тебе. Нет, я не имею в виду тот день...и вообще те моменты, которые бы тебе не хотелось вспоминать. Расскажи мне о своём сынишке. С ним всё в порядке? Тётя говорила мне, что он лежал у них в больнице.

Честно сказать меня поразила та простата и открытость в общении, которая проскальзывала в каждом слове Вероники. Я давно не встречала людей, с которыми можно было бы так легко, о чём бы то ни было разговаривать. Пожалуй, с тех самых пор как не стало Нади.

– Да, он лежал какое-то время в больнице, но как оказалось, ничего серьёзного не было. Упал, ударился головкой...моя вина, не уследила.

– Да как за этими карапузами вообще уследить можно? Он сейчас в детской, а как только отвернёшься на секунду, найдёшь это беззубое чудо в туалете, прячущегося за унитазом. Я-то уж не понаслышке знаю об этих фортелях. А твой сейчас где? С кем ты его оставила?

– Он пока в деревне...с бабушкой.

– В дереве? Свежий воздух это конечно хорошо, только ребёнку мама нужна. Скажи, ты бы со скольки и до скольки смогла бы работать? И, что с яслями? По возрасту ещё не подходит, да?

Сказать, что я впала в ступор, ничего не сказать. Вот так просто...и она даже не спросит, есть ли у меня опыт работы, образование?

– Ну, я не знаю....Как скажут, так и буду работать. А с яслями да, пока пролетаем. Он ещё слишком маленький.

– А с жильём, что? Ты сейчас, где остановилась?

– В хостеле, пока что.

Несколько минут Вероника молчала, задумчиво поглядывая на меня, а потом совершенно серьёзно сказала:

– Знаешь, я сначала хотела тебя куда-нибудь в компанию мужа пристроить, но сейчас думаю, что, наверное, это не лучшая идея. Там все сотрудники часов до девяти вечера сидят, а то и больше. Тебе это, наверное, вряд ли подойдёт. Вот скажи мне, ты сама, когда школу оканчивала, думала на кого-нибудь пойти учиться? К чему у тебя душа лежит?

Я смутилась. Когда шла на эту встречу никак не думала, что меня будут спрашивать о моих предпочтениях. Какая разница 'к чему у меня душа лежит'? Главное, чтобы платили, а так под всё смогу подстроиться.

– Ну, вообще, как-то была мечта стать архитектором...Архитектором-проектировщиком. Даже документы думала в институт по этой специальности подавать, но обстоятельства так сложились....Не получилось, в общем.

– Архитектор-проектировщик... – внезапно Вероника хлопнула себя ладонью по лбу и радостно улыбнулась. – Вот я дура, как до меня сразу не дошло? У меня же брат владелец крупной строительной компании. Главный филиал находится в Москве и Влад сам там часто пропадает, но тебе повезло, он ещё как минимум месяц в Посаде проторчит. Я сегодня же позвоню ему и обо всём договорюсь. Конечно, не обещаю какой-то ответственной должности и заоблачной зарплаты, всё-таки тут и опыт нужен и знания соответствующие,...но я думаю можно тебя к кому-нибудь в помощники запихнуть. Может даже и к моему братцу. Ему как раз секретарь нужен. Ты не пугайся, эта самая халявная должность, по крайне мере в компании моего брата. Надо только кофе, обеды вовремя приносить, документики кое-какие печатать, очень редко заниматься отчётами. Основную работу выполняет помощник босса, а секретарь так, мелочами занимается. Но зарплата приличная. Если что я с братцом договорюсь, чтоб накинул. Потом кстати, когда вживёшься в атмосферу, кое-какие знания накопишь, может и по специальности можно будет для тебя, что-то найти. Ну, так как? Подходит тебе работка?

Я онемела. Я действительно на какое-то время потеряла дар речи. Всё это происходит на самом деле? Нет, не может быть, здесь явно одно из двух. Либо Вероника сошла с ума, либо я. Секретарь владельца крупной строительной компании? Серьёзно? Да ещё несколько минут назад я могла только мечтать о том, чтобы мне доверили заниматься, хотя бы факсами. А тут....Нет, это бред какой-то!

– Простите....Прости, Вероника ты серьёзно?

– Абсолютно. Я думаю это идеальный для тебя вариант, разве нет?

– Да, но...это, наверное, неудобно. Твой брат...он согласится?

Вероника усмехнулась.

– А куда он денется? Жить-то всем хочется. А у меня удар как у Тайсона поставлен. Проверенно и на Владике и на муже. Так, что за это ты не бойся. Если дашь согласие, я позвоню братцу, как только вернусь домой. Ну, так что, каков твой положительный ответ?

Вероника улыбнулась, причём так искренни и дружелюбно, что в какой-то момент с меня даже спало напряжение. Да, она всё-таки похожа на Надю,...очень похожа.

– Если это как-то возможно,...то я буду тебя очень признательна.

– Ну, естественно возможно! Только от тебя требуется одна вещь. Она обязательна, без неё никак!

Я напряглась, мысленно уже приготовив себя к худшему.

– Сына своего обязательно забери к себе. Ребёнок должен быть с матерью. С яслями как-нибудь разберёмся, а пока, на первое время, я помогу тебе с няней....Вот держи адрес, первое время можешь пожить на этой квартире, она небольшая, но очень уютная, и в ней было столько счастливых моментов....Это наша первая квартира, которую мы снимали с мужем, когда ещё денег особо не было. А потом, когда он взлетел, мы её выкупили, правда уже после того как переехали в новый дом. Всё-таки двушка для троих детей слишком мала. А тебе с сыном будет в самый раз. Плюс, на вашей лестничной клетке, прямо в соседней квартире живёт очень хорошая женщина, в бывшем воспитательница в детском саде, теперь подрабатывает нянечкой. Я сегодня же ей позвоню и обо всём договорюсь. Первое время она с твоим сыночком сидеть будем, а там уже сама посмотришь.

У меня вспотели ладони. Мне вдруг стало казаться, что мне всё это просто снится. Не может такого быть. После всего того, что произошло в моей жизни...Мне просто не могло так повезти. Это сон. Вот сейчас я проснусь и вернусь в жестокую реальность.

Но время шло. Вероника молчаливо ждала моего ответа и я, наконец, начинала осознавать, что всё происходит на самом деле. Наяву. Это не сон.

– Вероника, а зачем вам это?