Текст книги "История одной жизни (СИ)"

Автор книги: Dreamer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Потому что сама была когда-то той же глупой дурочкой слишком поздно решившейся на аборт. Так что, вы девушка, подумаете.

– Всего доброго.

Я подумаю, только вот боюсь, всё уже решено за меня.

– А знаете Оксана, – Марина Павловна снова заставила остановиться меня в самых дверях. – Ровным счётом всё зависит от человека. Какой он внутри. Какая у него сила воли и выдержка. Его окружение и всевозможные обстоятельства не имеют никакого значения. Если вы готовы, если вы морально чувствуете, что сможете всё вынести, то рожайте. Да это, наверное, не правильно, что я вам всё это говорю...но жизнь сложная, Оксана. Если мы всегда будем чего-то бояться, будем прогибаться под обстоятельства, ничего и никогда не получится. Настоящее счастье познают только сильные люди.

*****

Кэт смотрела, как он поправляет галстук, заправляет в брюки рубашку, разглаживает пиджак, и чувствовала, как в ней поднимается волна злости. Пепельница была уже переполнена окурками сигарет. Всё рушилось. Всё, что ей удалось выдрать невероятными усилиями. Геннадий практически забыл к ней дорогу. Возможно, у него начались какие-то трудности в семье, в работе, или он просто нашёл себе новую 'подружку', но Кэт абсолютно точно понимала, что её 'папик' сходит с крючка. Он практически перестал ей звонить, в то время как раньше её мобильный разрывался. Когда он перестанет оплачивать её счета – всего лишь вопрос времени. Поэтому, девушка отлично понимала, что ей пора подыскивать себе нового спонсора. И на этот раз она была готова сделать ставки по крупному. Кэт больше не интересовали состоятельные пожилые мужчины с 'крепким браком' за пазухой. Её молодость и красота недолговечна. Когда-нибудь она станет никому не нужна даже в роли любовницы. Нужно устраивать свою жизнь сейчас. Когда она ещё даже не переступила рубеж двадцатилетия. И Кэт казалось, что она уже нашла подходящую кандидатуру. Последние несколько недель владелец контрольного пакета акций крупного столичного банка Андрей Громов практически не вылазил из её постели. Всё шло хорошо. Кэт даже думала, что уже пора переходить в стратегическое наступление, когда все её планы встали под угрозу. Эта смерть...чёрт, наверное, она подкосила даже саму Кэт. Девушка никак не думала, что холодная месть, которая предназначалась Кривицину, погубит совсем другого человека. Она всего лишь хотела, чтобы Стас понял, какого это, когда тебя бросают, но она никак не желала его невесте...смерти. Чёрт побери, только от одного этого слова мурашки по коже. Думать о том, что она виновата в смерти Надежды, Кэт не хотела. Кто виноват, что у этой девушки была такая расшатанная психика? В конце концов, она бы всё равно узнала о похождениях своего женишка. Это был лишь вопрос времени. Так что во всём случившемся виновен лишь Кривицин и никто больше. Кэт, наверное, давно бы смогла отпустить эту историю, если бы не Андрей. За последнюю неделю он превратился лишь в тень похожую на человека. Он тоже считал, что в смерти подруги есть и его вина. За то, что покрывал Кривицина, за то, что врал ей. И Кэт это не нравилось. Она боялась, что в таком состоянии Андрей снова захочет сблизиться с Оксаной. С этой серой мышью, которая, наверное, всё делает, чтобы прибрать его к рукам. Но нет. Этого не будет. Кэт добьётся Громова любой ценой. И если для этого придётся растоптать болтающуюся под ногами овечку, она не побрезгует.

– Завтра вечеринка в 'Аквамарине'. Я подумала, может, появимся на ней вместе?

– Какая вечеринка Кэт? О чём ты говоришь? – устало произнёс Андрей, и девушка почувствовала, как медленно начинает закипать. Чёрт побери, сколько ей ещё придётся играть роль сиделки?

– Ну, нельзя же всю оставшуюся жизнь держать траур. Пора потихоньку вылезать из этого мира чёрных цветов.

– Замолчи! – резко перебил её Андрей, и Кэт невольно вздрогнула. Никогда она ещё не видела его таким злым. – Ты не знаешь, что такое терять близких.

Наверное, если бы не эти слова, она бы отступила, сменила тактику, постаралась быть для Андрея не только страстной любовницей, но и любящей ласковой девушкой, но в одну секунду внутри неё всё взорвалось.

– Я? Я не знаю? Да я, чёрт побери, знаю это намного лучше тебя. Только я не ною! И ни на кого свои проблемы не перевешиваю. Если ты хочешь со мной порвать, соскучился по своей серой мыши, то имей смелость сказать это прямо. Хватит юлить. Уходи. И больше сюда не возвращайся.

Она села на кровать, закрыв лицо руками. Постаралась выдавить из себя слезинки. Её тело пробивала крупная дрожь. Впервые она так сильно волновалась. Вот сейчас он либо действительно захлопнет дверь её квартиры и больше не вернётся к ней, либо попадётся на крючок, и она, наконец, сможет вздохнуть спокойно. Когда сильные ладони легли на хрупкие плечи Кэт, и притянули девушку на бурно вздымающуюся мужскую грудь, она едва ли смогла подавить в себе восторженный вопль. Попался.

– Прости меня. В последнее время я сам не свой. Сначала смерть отца, теперь Нади...Я не хочу терять тебя, слышишь? Ты мне нужна.

– Нужна? – Кэт попыталась добавить в голос как можно больше ноток страдания. – Я всего лишь твоя любовница. Думаешь я не устала вечно быть второй? Ждать когда ты бросишь меня ради своей Оксаны.

– Этого никогда не произойдёт. Оксаны больше нет в моей жизни. Я сегодня же скажу ей, что между нами всё кончено. Я больше не хочу никого обманывать. Мне никто не нужен кроме тебя. И хочу, чтобы с этой минуты мы всегда были вместе.

– А Оксана? – всеми силами Кэт попыталась скрыть улыбку. Улыбку победительницы. Она так долго накручивала себя. А всё оказалось слишком просто.

– Забудь о ней. Она дело прошлого.

****

Измеряя комнату нервными шагами, я несколько часов подряд изводила себя одним и тем же вопросом: что делать? Беременность...Господи, как бы страшно и цинично это не звучало, но ребёнок – самое худшее, что сейчас могло со мной произойти. Чем я думала? Чем думал Андрей, в конце концов, ведь он старше меня и опыта у него в таких делах, куда побольше моего. Хотя сейчас было не время искать виноватых. Нужно было решать, и решать в самые кротчайшие сроки, что делать дальше: оставлять малыша или идти на аборт. Последнего я хотела меньше всего. Убивать своего собственного ещё не родившегося ребёнка, кому можно такое пожелать? Но разве у меня будет выбор, если Андрей не признает малыша? Если бросит меня и пошлёт на аборт. Что мне делать тогда? У меня нет своего жилья, нет Московской прописки, нет работы, а соответственно и своего заработка. Устроиться сейчас куда-то у меня вряд ли получится. Кому нужна официантка страдающая токсикозом? Единственное на что, а точнее на кого я абсолютно точно могла рассчитывать это на Диму. В его поддержке я была уверенна на все сто процентов. Но ведь, если вдуматься, врач действительно был прав. Имею ли я право свешивать собственные проблемы на плечи друга, учитывая, что у него и у самого сейчас не всё в порядке. Но кроме Димы у меня по-сути никого не было. Если конечно не считать Андрея, уверенности в котором у меня практически не было. Пожалуй, только сейчас я поняла, что с Андреем нас никакие возвышенные чувства никогда не связывали. Я его привлекла, скорее всего, только тем, что выбивалась из формата девушек, с которыми он привык иметь дело. Он сразил меня, по-сути тем же. Я никогда не общалась с парнями такого круга. Конечно я охотно слушала его рассказы о загранице. О странах, в которых он бывал, и о которых я знала исключительно из телевизионных передач. Конечно, меня манил переезд в Москву. Не потому что я витала в иллюзиях покорить столицу, а потому что я хотела, нет, я жаждала перемен. Я умирала от желания, перевернуть какую-то страничку в своей жизни, но вместе с тем мне не хватало на это смелости. А Андрей оказался рядом. И он не боялся перевернуть страничку не только своей, но и моей жизни тоже.

Когда хлопнула входная дверь, я как ошпаренная подскочила с места. Тело прошила такая мощная волна дрожи, что я невольно пошатнулась, и если бы не успела ухватиться за край кухонного стола, приземлилась бы на линолеум. Слишком сильные сейчас во мне бурлили чувства, которые не поддавались никакому контролю. Вот сейчас, без всякого преувеличения, решиться моя дальнейшая жизнь. А самое страшно, что решение буду принимать не я. Последнее слово не за мной.

– Здравствуй, – голос Андрея был не таким как раньше. К холоду и равнодушию я уже привыкла, а вот тяжесть и даже какая-то вина были для меня совсем в нову.

– Мне надо с тобой серьёзно поговорить, – мы произнесли эту фразу совершенно одновременно, совпав с друг другом слово в слово. И, несмотря на повисшую вокруг нас тяжёлую атмосферу, мы оба всё же смогли улыбнуться.

– Говори первый.

Я чувствовала, что не могла сейчас сказать ему о ребёнке. Несмотря на то, что почти два часа морально на это настраивалась, сейчас находясь всего в двух шагах от Андрея, у меня словно ком в горле встал.

– Нет лучше ты. У меня к тебе разговор не на пять минут будет.

– У меня тоже, – какое-то нехорошее чувство поселилось внутри меня. У Андрея был такой взгляд, словно он собирался мне сказать кое-что не только важное, но и болезненное...наверняка ужасно болезненное.

– Начинай первая. Чтобы ты не хотела мне сказать, мой разговор важнее. Так что давай говори уже, не тяни.

– Я не думаю, что твой разговор важнее. Мою новость ты явно не перескочишь.

Кажется, Андрей начинал злиться, и довольно сильно. Ну и пусть. Я ни слова не скажу ему о беременности, пока он не объяснит в чём дело.

– Я ухожу от тебя. Ты мне надоела. Мне тяжело с тобой жить. Мне тяжело просто находиться с тобой рядом. Я хочу всё это прекратить. Хочу, чтобы тебя не было в моей жизни. Понятно? Теперь ты довольна? Теперь можешь сказать, что у тебя за новость такая сверхважная?

Я чувствовала, как каждая клеточка моего тела начинает медленно отмирать. Неизбежное произошло. И произошло намного раньше, чем я думала, уничтожив все мои, пусть и призрачные, но всё-таки надежды.

– Я беременна. Я жду от тебя ребёнка.

Почему-то в эту секунду мне показалось, что Андрей меня ударит. Его глаза испепеляли меня нечеловеческим взглядом. Уничтожающим убийственным. На его скулах ходили желваки, руки непроизвольно сжались в кулаки. Он походил на человека, у которого отняли драгоценный приз на самой вершине славы. И у меня абсолютно чётко сложилось понимание, что этот приз, сама того не понимая, отняла я.

– Какой срок?

Наверное, даже если бы сейчас моя щека горела от удара, мне бы не было так больно, так унизительно. Я чувствовала себя мухой, которую давно желают раздавить, но всё никак не могут поймать.

– Четыре недели, – я постаралась, через силу проглотив унижение и подступающие к горлу слёзы, я постаралась выдержать голос стойким. Нет, я не заплачу. Не сейчас. Не при нём.

– Ты была у врача? Ты уверенна в своих словах?

– Да была. И да, я уверенна. У нас будет ребёнок.

Несколько минут он неотрывно смотрел на меня, пытаясь, что-то прочитать в моём взгляде. А потом расхохотался. Громко неожиданно, вызвав неприятную волну дрожи в моём теле. Достав с верхней полки кухонного гарнитура бутылку коньяка, Андрей из горла хлебнул янтарную жидкость, при этом он всё так же продолжал сотрясаться от смеха.

– Я вижу ты не особо рад.

Андрей расхохотался ещё больше, съехав по стене на пол, и зарывшись руками в волосы. А я испытала дикое, сносящее все преграды желание убежать, исчезнуть, скрыться где угодно, главное, чтобы поскорее. Уже сейчас я проклинала себя за то, что сделала. Зачем я всё рассказала? Кому от этого стало лучше? Мне? А может Андрею? Ведь изначально же знала, что всё так и будет.

– Я просто счастлив, дорогая. Всегда мечтал воспитывать с тобой ребёночка, – запрокинув голову кверху, Андрей шумно выдохнул. Вмиг он перестал смеяться. Его взгляд потемнел, стал серьёзным и...устрашающим. – И что ты думаешь? Будешь рожать? Оксана я могу помочь, слышишь? У меня много знакомых. Я найду тебе самого лучшего врача в Москве. Клянусь, тебе нечего бояться. Не будет никаких последствий для здоровья. Ну, хочешь, заграницу поедем?

От его слов мне стало ещё более тошно, чем раньше. Захотелось закрыть уши и не слышать ничего этого. А ведь как бы сумбурно это не звучало, но всё, что сейчас происходило, было абсолютно предсказуемо, да ещё и к тому же забавно. Вот они результаты тех самых безумных поступков. Той немыслимой погони за любовью. Той сказки, ради которой тысячи таких же дур как я бросают всё на свете и полагаются на всемогущую удачу. Только вот удача покоряется лишь сильным. Лишь тем людям, которые сами зубами землю жрут, чтобы чего-то добиться. А с теми, кто наивно полагает, что в этой жизни можно получить что-то просто так, только потому, что очень захотелось, она играет. Жестко двулично, и в тот самый момент, когда ты, казалось бы, находишься на вершине счастья, она отворачивается от тебя. Чтобы показать, что вся наша жизнь – иллюзия, выстроившаяся нами же в наших подсознаниях. Ничего в этой жизни не достаётся просто так. Особенно счастье.

– Ты предлагаешь аборт?

– Да! – резко подскочив на ноги, громко прокричал Андрей. – Да, чёрт подери, я предлагаю аборт! Я не хочу с тобой жить, слышишь? Твою мать, да я просто не могу с тобой жить! Мне невыносимо одно твоё присутствие. Мне тошно просто смотреть на тебя! Ну, какой к чертям ребёнок, а? Дети должны рождаться в семье. В счастливой семье. А у нас с тобой счастья никогда не будет. Ну, зачем нам этот ребёнок?

Я не знаю как, но я поняла, именно в эту секунду, именно после этих слов, я поняла, что во мне что-то надломилось. Ещё несколько минут назад я была готова взять на себя, на мой взгляд, один из самых страшных грехов – убийство собственного ребёнка. А теперь я поняла, что никогда не сделаю этого. Никогда, даже если от меня все отвернутся, даже если в этом мире я останусь одна одинешенька, я этого не сделаю.

– Дети должны просто рождаться. Никто не вправе отнимать у них их жизнь. Аборта не будет.

Андрей молчал. Несколько минут неотрывно смотрел на меня, не произнося не слова, а потом замахнулся, и резко ударил. Первый раз с той ночи, когда он насильно лишил меня невинности. Машинально, я прикрыла щёку ладонью, но взгляд не отвела. Если он хочет ещё меня ударить – пусть бьет. Но своего решения я не поменяю.

Андрей больше ничего не сказал и не сделал. Он не стал снова кричать на меня или поднимать руку, он просто прожёг меня до костей взглядом полным безграничной ненависти, и вышел из квартиры. Не сказав ни слова, просто оставил меня в одиночестве.

*****

– Значит, это всё? Между нами всё кончено?

Он смотрел на закутавшуюся в шаль девушку и ловил себя на мысли, что сгорает, что подыхает от безумного желания обнять её, прижать к своему телу. Он вбирал в себя каждый её взгляд, каждый жест. Смотрел, как она зажимает между пухлыми губами сигарету, как наполняет комнату табачным дымом, как обхватывает себя за хрупкие подрагивающие плечи, и понимал, что никогда и никого в жизни не будет любить так сильно как её. Давно ли он понял, что именно к ней чувствует? Давно ли сознался себе, что любит? Пожалуй, только сегодня. Когда он потерял её. Когда счастье снова ускользнуло от него. Ещё тогда, когда он первый раз увидел её в том клубе, он почувствовал, что-то новое, что-то неизведанное до того момента. Только тогда он переборол в себе свои чувства. Безумное влечение к этой девушке он заменил презрением и ненавистью. Он окрестил её для себя дешёвкой. Продажной потаскухой, которая ничем не отличается от остальных. Но эта была лож. Для него она всегда была другой. Словно не из этого мира, не из этой вселенной. Только понял он это слишком поздно. И теперь ему снова придётся отказаться от той, из-за которой у него душу в клочья рвёт.

– Я не знаю. Я уже ничего не понимаю. Я хочу, если бы ты знала, как я хочу быть с тобой,...но не могу. Оксана...она решила рожать, понимаешь? Что я могу сделать? Мне остаётся только смириться и помочь ей с ребёнком, ведь чёрт подери, он и мой тоже....Я не могу её бросить. Не сейчас, понимаешь?

– Понимаю, – сделав ещё одну затяжку, Кэт затушила сигарету и обернулась к нему. Стоило лишь раз посмотреть в её глаза, как Андрей почувствовал, что начинает задыхаться. Она нужна ему. Она необходима ему как воздух. – Но для этого не обязательно жениться. Ты можешь просто помогать ей материально. Разве нет?

– Я не собираюсь на ней жениться, малыш, – слегка подрагивающими ладонями, Андрей неуверенно провёл по шелковистым волосам, боясь, что вот сейчас, она его оттолкнёт. Но Кэт не сделала, ни одного движения. Вынув из пачки новую сигарету, она снова закурила, никак не реагируя на его близость. – Катя, – первый раз с того времени, как он снова встретил её, Андрей назвал её просто по имени. По её настоящему имени. Ни 'Кэт', ни 'Катрин', а Катя. Навсегда любимая для него девушка. – Между мной Оксаной ничего нет, и никогда уже не будет. Но я не могу её бросить. Не сейчас. Я должен быть рядом с ней. Хотя бы во время беременности и впервые дни после родов. Пойми, она ведь ждёт моего ребёнка. Я не могу оставить его на произвол судьбы. Если она решила рожать, то всё, что мне остаётся это заботиться о своём ребёнке. Понимаешь? Это ведь мой малыш.

– Твой малыш, – хриплым голосом медленно повторила Лебедева, и Андрей не увидел, как в её остекленевших глазах зародились пламенные искорки. – Я всё понимаю Андрей. Ты действительно должен быть с ней рядом. Ты ей сейчас очень нужен. Но я могу тебя кое о чём попросить?

– Всё, что угодно, – не задумываясь, ответил Громов и тут же вздрогнул, когда девушка провела ладонями по его груди.

– Проведи со мной эту ночь. Я хочу впитать в себя твой запах. Хочу, возможно, в последний раз испытать, что это такое – сгорать в руках любимого мужчины. Я хочу тебя. Сейчас. Он не заметил, не услышал, не уловил фальшь в её голосе. Да и разве он сейчас мог соображать? Её слова пробудили в нём хищника. Неутомимого зверя, который порвёт любому глотку, но никогда не отдаст свою добычу. Обхватив ладонями хрупкую талию, он бросил девушку на кровать, в ту же секунду жадно накрыв её своим телом.

Убедившись, что он спит, Кэт осторожно встала с кровати, на цыпочках пройдя в кухню. Взяв с подоконника свой мобильный, девушка без доли сомнений набрала короткое, но возможно самое главное в её жизни смс, после которого ничего нельзя будет повернуть назад. Тварь. Стерва. Дрянь. Никогда Кэт не ожидала такого от Ксаны. От девушки, которая всегда была невзрачной наивной идиоткой. Беременность. Вот же гадина. Додумалась сучка. Быстро просекла, что пузо – лучший шанс удержать мужика. Только хрен ей. Она ещё не знает, с кем связалась. На что нарвалась. Ведь хотела, Кэт хотела, решить всё по мирному. Но эта сучка видимо тоже решила показать свои коготки. Что же, тем хуже для неё. Теперь Кэт не только коготки, она ей руку по локоть отрежет. Сделает всё, чтобы эта гусеница отправилась вслед за своей откинувшейся подружкой. Она устроит ей такой ад, о котором живущая в своих розовых соплях Ксаночка даже не догадывается.

Полгода спустя...

*****

Раскладывая в аккуратные стопки, разбросанные на столе бумаги, я старалась особо не шуметь. Андрей сегодня был дома. За прошедшие шесть месяцев с того момента, как я сказала ему о ребёнке, он в третий раз остался ночевать в нашей квартире. Обычно он заезжал ко мне по три-четыре раза в неделю, чтобы завести продуктов, поинтересоваться моим самочувствием, в редких случаях прогуляться на свежем воздухе. Всё остальное время он проводил с любовницей. Я узнала кто она. Не специально. Я не опустилась до слежки или нервных поисков в его телефоне, я просто по воле судьбы сама увидела всё своими глазами. После того как он в очередной раз завёз мне продукты и сразу же поспешил уйти, не удосужившись даже попрощаться со мной, я вышла на балкон, зачем-то желая проводить его хотя бы взглядом. Наверное, если бы створки окон не были открыты и мне бы в лицо не дул морозный октябрьский воздух, я бы потеряла сознание. Катя. Я узнала её сразу, хотя она ужасно изменилась. Новая причёска, новый макияж, новая одежда, красный, наверняка безумно дорогой кабриолет. Всё о чём она мечтала. И мужчина рядом был. Не пенсионного возраста как она хотела. Всего лишь двадцать пять, но зато уже главный акционер процветающего банка. Я увидела, как она вышла из машины, как смачно поцеловала его в губы, а он с силой сжал ладони на её талии. Я увидела, как он с довольной улыбкой забрался в кабриолет, а она, прежде чем занять место за рулём остановилась, и вдруг резко подняла голову вверх, встретившись со мной взглядом. Надо сказать, что тогда я еле сдержала подступающие к горлу слёзы. По сравнению с ней я была жалким никому ненужным мусором, и она это понимала. Стервозно улыбнувшись, она послала мне воздушный поцелуй, села в кабриолет и уехала с отцом моего ребёнка в неизвестном направлении. Наверное, я и вправду тряпка, только я никак на это не отреагировала. Не устроила Андрею скандал, банально, не влепила ему пощёчину. Если честно мне было уже всё равно. Наверное, измены прощают тогда, когда проходит любовь, угасают все чувства. Когда просто становится наплевать, в чьей постели сейчас человек, который ещё недавно был тебе очень дорог. Да и в последнее время я уже практически всему перестала удивляться. Я привыкла к тому, что кроме Димы, заезжающего ко мне чуть ли не каждый день и всё время подбадривающего меня своей поддержкой, я в этой жизни к чертям никому не нужна. Я привыкла к тому, что Андрей стал обращаться со мной как с ничтожеством. В те редкие дни, когда он удосуживался вспомнить обо мне, он никогда не упускал возможности в чём-нибудь подколоть меня. Обычно он задевал самые болезненные темы. Например: я настолько невыносима, что от меня даже родители сразу после рождения отказались или я самый скучный и неинтересный человек, который только может быть на земле, поэтому у меня и нет друзей. Но больнее всего мне становилось, когда он цеплялся за мою внешность. Все женщины разные. И соответственно беременность все переносят по-разному. Мне она далась очень тяжело. Каждое утро меня выворачивало наизнанку. В течение дня я практически ничего не могла съесть. Иногда доходило даже до того, что я пыталась силой впихнуть в себя еду, но всё без толку. А вот ночью у меня какой-то бум начинался. Нередко происходили случаи, когда я просыпалась в три часа ночи и со слезами на глазах бежала к холодильнику, за раз уничтожая практически недельный запас продуктов. Неудивительно, что моя фигура быстро приблизилась к той, когда я ещё не приехала в Москву и не встретила Андрея. За шесть месяцев (начиная отсчёт с того дня, как я узнала о беременности) я набрала пятнадцать килограмм. Надо сказать, что о такой роскоши как косметика я тоже позабыла. Потому что днём у меня возникало только одно желание – повеситься. А ночью я была занята уничтожением продуктов. И Андрею это, похоже, нравилось. Ему нравилось издеваться надо мной. А мой лишний вес и потрёпанное состояние как нельзя лучше помогали ему в этом. Но все эти насмешки были ещё более-менее терпимы, по сравнению с его замашками и ударами. За эти шесть месяцев два раза мне становилось настолько плохо, что я думала, что просто умираю. Я звонила Андрею, просила его приехать и остаться ночевать вместе со мной. Он приезжал. Ужасно злился из-за того, что я выдернула его из тёплой кроватки и нежных рук его новой пассии. Говорил, что я сама во всём виновата. Не соблюдаю режим врача, поэтому меня так и колбасит. Когда я в буквальном смысле загибалась и начинала скулить от дикой боли, он замахивался и требовал, чтобы я заткнулась и не мешала ему спать. Однажды меня вывернуло прямо ему на грудь, и он ударил меня. Ударил с такой силой, что я чуть было не получила сотрясение мозга. В больницу пришлось ехать. Андрей извинялся тогда конечно, даже цветы купил, только мне от его извинений легче не стало. Ещё за Диму опасалась. Когда он увидел меня в больничной палате, его не убедили мои слова, в том, что я сама в ванне поскользнулась. В тот вечер чуть было не завязалась драка прямо в больнице. Надо сказать, что Дима уже не один раз предлагал мне переехать к нему. Но я отказывалась. У него появилась девушка. Точнее он сошёлся со своей бывшей. И она ужасно его ревновала. Названивала каждые пять минут. Наверняка не хотела отпускать его ко мне, хотя он никогда и ничего мне об этом не рассказывал. Нередко он намекал мне, что я ему нравлюсь, и он хотел бы быть со мной рядом никак друг. Он дарил мне цветы. Заваливал дом игрушками и детской одеждой. Делал мне комплименты. Однажды даже поцеловать попытался, но я увернулась. Я понимала, что между нами ничего не может быть. Я жду ребёнка от другого мужчины, и к тому же Дима не свободен. Хоть он однажды и сказал мне прямым тестом, что не чувствует к своей девушке и грамма того, что испытывает ко мне и хочет с ней расстаться, я всё равно сделала всё, чтобы переубедить его. Я не любила Диму. Не любила как мужчину. Он был мне братом, отцом, лучшим другом, самым близким человек, но не тем, кому бы я смогла подарить своё сердце и любовь. А он заслуживает ответных чувств. Заслуживает именно такую девушку, которая сейчас рядом с ним. Ту, что названивает ему каждые пять минут, беспокоясь, где он и с кем. Ту, что дико ревнует, безумно боясь потерять его. Ту, что с заботой стирает и гладит его вещи, готовит ему еду, желает счастливого дня. Она должна быть рядом с ним. Она должна быть его женой и матерью его детей. И я никогда не встану на их пути.

– Ладно, малышка, поздно уже, мне пора домой. Покормишь за меня Бониту? Она весь вечер у моих ног трётся.

Обняв меня, Дима устало уткнулся носом в мою шею. Мне невыносимо сильно захотелось попросить его остаться. Пока он здесь, рядом со мной, Андрей меня не тронет. А кто знает, что будет, когда Дима переступит порог этой квартиры?

– Я уже налила ей молока. Иди, конечно. Уже темнеет. Наташа волнуется наверняка.

Я знала, что была не вправе так подставлять его. Если бы я попросила Диму остаться у меня ночевать, он бы не за что не отказал, только вот девушки бы лишился сразу. Наташа бы вряд ли стала входить в моё положение.

– До завтра котёнок. Выспись сегодня хорошенько. Я уже договорился, завтра пораньше с работы уйду, и пойдём гулять в парк.

– Дима, не надо, правда. Наташа...

– Не думай об этом. Я сам всё улажу.

– Дима...

– До завтра, малышка.

Поцеловав меня в щёку, Дима вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь.

– Потихоньку налаживаешь свою личную жизнь? – выйдя в коридор, усмехнулся Андрей. – Только тебе здесь мало что светит. Я давно знаком с его Наташей. И любой нормальный парень, не страдающий какими-либо извращениями, ни за что не посмотрит на тебя, когда рядом такая красавица.

– Я, Андрей, ни на что и не претендую, – закрыв дверь на замок, я постаралась сохранить внутреннее спокойствие. Нельзя поддаваться на дурацкие подколки. Как только я начинаю волноваться, к горлу подступает тошнота. Так что уж лучше проглотить очередную насмешку, чем потом всю ночь над унитазом висеть. – Тебе как обычно в гостиной постелить?

– Нет. Я не останусь ночевать.

Как только Андрей начал собираться, я почувствовала небывалое облегчение. Чем он дальше от меня, тем мне спокойнее. Хоть трястись не придётся от каждого резкого движения.

– Ты ко скольки завтра к врачу идёшь?

– К четырём часам.

– Я заеду за тобой в 15:30. Вместе пойдём.

– Хорошо.

Когда за Андреем захлопнулась входная дверь, я, облегчённо вздохнув, пошла в спальню. Осталось всего два месяца. Два месяца до того как я стану мамой. Мне почему-то казалось, что в тот день всё изменится. Что как только родится ребёнок, всё кардинально поменяется. Забегая вперёд, скажу, что всё так и произошло. Только я никак не ожидала, что после рождения ребёнка прежняя жизнь покажется мне раем. Никак не ожидала той пропасти, в которую меня столкнут. Никак не ожидала, что останусь одна. Совершенно одна.

*****

Кэт с удовольствием рассматривала разложенные на столе фотографии. Ребята постарались на славу. Никаких следов монтажа. Конечно, проверки они не пройдут, но вряд ли Андрей станет её устраивать. Она слишком долго ждала этого дня. Шесть месяцев. Полгода она готовилась к нанесению решающего удара и вот, наконец, наступил этот день. И если ей повезёт, если всё пройдёт как надо, очень скоро на её пальчике окажется обручальное колечко. Кэт всем нутром чувствовала, что Андрей уже готов к этому шагу, ему мешала только Оксана с этим долбаным ребёнком. Но сегодня эта преграда будет сломлена.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Кэт быстро сложила фотографии в конверт и выбежала в прихожую.

– Привет, малышка. Это тебе.

Андрей протянул ей роскошный букет красных роз. Не было ещё ни одного вечера, чтобы он приходил без подарка. Цветы, драгоценности, духи...интересно, а этой клуше за полгода он хотя бы одну открытку подарил?

– Спасибо, милый. Они очень красивые.

Приняв букет, Кэт постаравшись вложить в свой взгляд как можно больше растерянности, отвела его в сторону.

– Малыш, что-то случилось?

Сцепив руки за спиной, Катрин смогла подавить довольную улыбку. Отлично. Рыбка клюнула на наживку.

– Нет, всё хорошо. Ты будешь ужинать?

Приложив колоссальные усилия, она добилась того, чтобы её голос дрогнул.

– Зайка в чём дело? Я же вижу, что-то случилось. Ты чем-то обеспокоена. Тебя кто-то обидел?

– Нет. Нет, всё хорошо. Со мной всё в порядке, правда. Пойдём ужинать.

Развернувшись, Кэт направилась к кухне, и не прошло и пары секунд, прежде чем, Андрей перегородил ей дорогу. Слава богу, она ещё смогла сдержать довольный смешок. Как же всё-таки легко им манипулировать.

– Не обманывай меня. Что случилось?

– Андрей...я не хочу об этом говорить, пойдём ужинать, пожалуйста.

– Я не сдвинусь с этого места, пока ты не объяснишь мне, в чём дело.

Выждав несколько томительных секунд, Кэт смутившимся, с долей сожаления и растерянности голосом, произнесла:

– Андрей, я не знаю, как сказать тебе об этом. Ты мне не поверишь.

– Малыш, у меня нет причин тебе не доверять. Говори, в чём дело?

Поколебавшись несколько минут, Кэт продолжила свой спектакль, попытавшись протиснуться мимо Андрея и пройти в кухню, но попытка оказалась тщетной. Андрей стоял как скала.

– Нет, это ненужный разговор. Ты всё равно мне не поверишь. Да я и сама не уверенна в этом...

– Не уверенна в чём? Катя, что случилось?

Катя...как же её раздражало, когда он так называл её. Слишком просто. Её нравилось Кэт, Катрин, но уж никак не 'Катя'. Но сейчас в этом даже были свои плюсы. Такое обращение значило, что Андрей напряжён и крайне серьёзен.