Текст книги "История призрачной надежды (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Моя госпожа,– начал воин, обратившись к Серсее, вставая на одно колено, – Ров Кейлин пал. Наш лорд, Тайвин Ланнистер убит при штурме, остатки гвардии отступают к Близнецам под началом Вашего дяди.
–Как? – вскрикнула побелевшая Серсея.
– Когда это произошло? Почему мы узнаем об этом только сейчас? – проговорил Тирион Ланнистер.
– Воронов у Рва Кейлин отравили за несколько часов до штурма, но по пути, я отправил несколько птиц. – проговорил воин. Тирион, бросил взгляд на Вариса и, по его слишком удивленному лицу, понял, что тот знал о случившемся, но понимая, что на этот раз львы обречены на поражение, решил смолчать. Он-то возможно и уничтожал послания, которые отправлялись доносчиками. Но кто кроме него?
– Какое войско у Станниса? Сколько осталось в наших рядах? – продолжил он
– Вместе с ранеными – не более тысячи солдат, милорд десница. – говорят, что к Станнису присоединились оставшиеся северные лорды, возможно его поддержит и знать из речных земель.
– А что Фреи?
– Лорд Уолдер отказался меня принять, объяснив это плохим самочувствием. Но его сын уверил меня в том, что их дом всегда был предан королю.
– «Которому королю»? – подумал Тирион, но Серсея уже облачила в слова его мысль:
– Старый хорёк предаст нас так же, как предал Робба Старка. В лучшем для нас случае, он будет сидеть в своем замке, пока окончательно не убедится в нашем поражении, а потом незамедлительно присягнет Станнису.
– Довольно на сегодня, – проговорил Тирион. Благоразумно решив, что подобные разговоры должны вестись в обстановке строгой секретности. – Все свободны.
***
Спустя несколько часов новость о падении Рва Кейлин распространилась по каждому уголку Королевской Гавани. Даже находясь в своих покоях, Санса нутром чувствовала что волнение, охватившее ее, преследует каждого жителя города. В памяти еще были свежи воспоминания о небе, залитом зеленым огнем во время битвы при Черноводной, кровавые схватки у городских ворот и страх, наполняющий душу. Все понимали, что рано или поздно Станнис подойдет с огненным мечом к столице, но в этот раз ее некому будет защитить.
Она покачала колыбельку, в которой спокойным сном спала девочка, и стала разглядывать ее прекрасное личико, обрамленное едва появившимися черными волосками. Без сомнения она была похожа мать: те же высокие скулы, изящно очерченные губы и маленький носик, но вот глаза… Глаза были серые. Она стала внимательней вглядываться в спящее дитя и чем больше смотрела, тем заметнее проступало сходство дочери с истинным отцом.
Стук в дверь вывел ее из задумчивости, и девушка обратила все свое внимание на нескладную фигуру вошедшего человека. За последние несколько месяцев им часто приходилось пересекаться под сводами Великого чертога или в прохладе дворцового сада, но в ее покои лорд Тирион Ланнистер вошел впервые.
– Милорд, я очень рада Вас видеть, – проговорила девушка, обратив все свое внимание на карлика.
– Моя королева, – так же учтиво ответил десница, и подошел к колыбельке. Какое-то время он тоже оценивающе смотрел на спящего младенца, а потом продолжил:
– Я пришел проститься с Вами. С первыми лучами солнца я отправляюсь в Бобровый Утес. С каждым днем на черных крыльях вороны приносят еще более черные вести. Долина Аррен не поддержит нас. Лорды взбунтовались против Мизинца, и в очередной раз требуют право опеки над юным Робертом.
– А как же Тиррелы? – проговорила Санса.
– Хайгарден молчаливо выжидает. В прошлый раз за помощь в битве на Черноводной им была обещана королевская корона, но, как Вам известно, Маргери так ее и не получила, и оскорбленные Тиррелы вернулись в Простор. В скором времени венец возложат на малолетнего Томмена, и я предложил лорду Мейсу скрепить союз наших домов новым браком. Они дали свое согласие, но свадьба состоится после того, как львы схлестнутся с оленями, так что в этой войне нам придется рассчитывать только на себя.
– А сил, я так понимаю, не осталось? – спокойно произнесла королева. Тирион только кивнул головой в ответ.
– Я попытаюсь набрать крестьян в Ланниспорте и других землях Запада, но боюсь, что у нас не хватит времени, чтобы их обучить. К тому же, всех кто хоть чего-то стоил, давно уже забрали на войну.
– Скажите честно, Вы уезжаете потому, что для нас совсем не осталось надежды? – он удивился не столько самому вопросу, сколько тону, которым она озвучила свои мысли. Это звучал голос истиной королевы: спокойной и величественной, преисполненной благородства и смирения. Именно такой он всегда хотел видеть Серсею, восседавшую на Железном троне, но та все больше предавалась паническому безумию, лишавшему ее последнего разума.
– Эти слова оскорбительны для моих ушей, миледи. Может я никогда не видел любви от своих родственников, и не испытывал к ним ответного чувства, но я рожден Ланнистором и мой долг оберегать честь семьи. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы защитить своего племянника и Вас, а если это не получится, то сложу голову под этими стенами.
– Я надеюсь, что Боги не потребуют от Вас такой жертвы, – искренне проговорила Санса. Сказать по правде, девушка испытывала к карлику глубокое уважение и благодарность, которые, со временем, переросли в нечто, напоминающее дружбу. Их беседы начали носить более свободный и доверительный характер, более того, проникшись взаимной симпатией, они находили некое утешение в обществе друг друга. И сейчас, слыша его речь, походившую на последнее прощание, ее сердце сжималось от печали.
– Война близится к завершению, моя королева, на доске осталось совсем мало фигур, необходимо разыграть лишь несколько ходов– не отрывая от нее взгляд, продолжил Тирион.
– Это не игра, милорд. Это хроника страданий, написанная слезами ни в чем не повинных людей, виновных лишь в том, что живут на земле лордов, снедаемых корыстью и жаждой власти, решивших устроить кровавую бойню из-за железного стула.
– О, Санса, как Вы ошибаетесь. Это игра всех игр – вечная игра в возмездие: свет против тьмы, надежда против отчаяния, один Бог против другого, и судьба всего мира на чаше весов.
– Но кто держит эти весы?
– Миледи, наконец-то Вы начали задавать правильные вопросы. Но, по правде сказать, я пришел сюда не для того, чтоб разговаривать с Вами об этом. У меня есть для Вас небольшой подарок. – мужчина хлопнул в ладоши, и в комнату вошла служанка, внося огромный фолиант.
– Что это? – проговорила Санса.
– Эта книга, которая сыграла злую роль в судьбе нескольких высоких лордов, приоткрыв завесу тайны, знание которой положило начало войне, продолжающейся до сих пор. На этих страницах, миледи, скрыта загадка, которая стала причиной смерти Джона Аррена, а позже и Вашего отца.
– «Происхождение и история великих домов Семи Королевств с жизнеописаниями многих высоких лордов, благородных дам и их детей», написанная мейстером Маллеоном. – Санса вслух прочитала надпись на титульном листе.– И зачем Вы принесли ее мне, лорд Тирион?
– Джон Аррен и Эддард Старк разыграли свои партии, моя королева. Они были достаточно прозорливы и смогли увидеть всю подноготную королевской опочивальни, но слишком честны для того, чтобы воспользоваться этим знанием. Оба чересчур понадеялись на доблесть и честь, которых увы, не осталось в сердцах власть имущих. И за эту ошибку поплатились головами не только они, но и тысячи невинных душ. Эти лорды проиграли свои партии, миледи, но Вы… Вам только лишь предстоит вступить в игру, и оттого насколько зорким окажется Ваш глаз и гибким ум, будет зависеть не только Ваша жизнь, но и жизнь Вашей дочери.
Услышав эти слова, лихорадочный румянец выступил на ее щеках. Девушка вцепилась в подол собственного платья, пытаясь сохранять спокойствие, но взгляд Тириона читал ее, словно раскрытую книгу.
– Санса, мне вполне ясны причины Вашего поступка, и клянусь, я не открою Вашу тайну, но все же, удовлетворите моё любопытство: почему Клиган?
В этот момент ее сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Казалось, что в повисшей тишине, его удары будто барабанная дробь эхом разносились по комнате, разглашая сокровенные тайны. Королева собрала все свои силы для того, чтобы ответить, но на это понадобилось больше времени, чем она рассчитывала, и глядя в этот момент на ее лицо, Тирион окончательно убедился в истинности своих предположений. Наконец девушка собралась с мыслями, и проговорила полным уверенности голосом:
– Я не понимаю, что Вы имеете в виду, милорд.
– Полно-те, Санса. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, – продолжил он, поглаживая по головке маленькую Эйрин. – В прочем, это не важно, видимо на то у Вас были свои причины. Я сдержу свое слово, но и вы не повторяйте ошибок своего отца. Прощайте, моя королева.
Он поспешно встал и покинул комнату, оставив девушку наедине со своим позором и страхами.
========== Глава XXII ==========
С отъездом Тириона Ланнистера из Красного Замка, исчезла и охрана, денно и нощно стоявшая у королевской опочивальни. Впервые за несколько недель Клиган имел возможность приблизиться к ее дверям, прислушаться к звукам, доносившимся из комнаты, почувствовать запах благовоний, наполнявший каждый ее уголок. Но подойдя вплотную к ней, ему стало казаться, что он слеп, глух и лишен способности воспринимать запахи. Желание хоть на секунду открыть дверь и прикоснуться к таинству, которое хранила опочивальня, превратилось для него в навязчивую идею, и после нескольких часов отчаянной борьбы с собой, он, забыв об осторожности, дернул за ручку, и проник в комнату.
Санса дремала, склонившись над увесистым томом, положив прекрасную головку на ладонь. Клиган, обошел стол и остановился за ее спиной, вчитываясь в содержимое открытой страницы, еще несколько листов были заложены цветными лентами, которые девушка выплела из собственной косы. Он подвинул книгу ближе и углубился в чтение.
– «Четыре ленты в цвет каждому дому: Ланнистеры, Баратеоны, Старки и Талли!» – мысленно проговорил мужчина и быстро перелистал остальные страницы, снова возвращаясь к закладкам. – «Эти листы затерты сильнее прочих, видимо предыдущих владельцев книги, тоже интересовали эти дома. Но что они хотели найти? И что искала она?». Клиган попытался подвинуть кожаный фолиант ближе, но в этот момент Пташка, видимо почувствовав движение около себя, молниеносно схватила нож для пергамента, лежащей около ее руки и вскочила из кресла, выставляя перед собой «оружие».
– Неужели ты хочешь убить меня этим? – едва сдерживая шутливый тон, проговорил Пес. Страх в глазах девушки погас столь же молниеносно, как и появился. Поддавшись, ведомому только ей, импульсу, Санса буквально влетела к нему в объятья, прижавшись всем телом к нему. Мужчина сомкнул руки у нее на талии и поцеловал выбившиеся из косы осенние пряди.
– Я думал, что тебя интересуют только баллады и сказания о прекрасных рыцарях и их леди, что интересного могла найти юная девушка на страницах столь увесистого тома? – проговорил Клиган, бросая на нее заинтересованный взгляд. Беспокойство, отразившееся в этот момент в ее глазах, лишило его всякого желания шутить, и он оборвал себя на полуслове, молчаливо выжидая.
– Эту книгу мне принес лорд Тирион, сказав о том, что на ее страницах скрыта тайна, которая погубила моего отца. – проговорила девушка, пытаясь подавить приступ слез, который грозил захлестнуть ее в любой момент.
– Пташка, причина смерти твоего отца давно перестала быть загадкой.
– Это да, но ты никогда не задумывался над тем, как он узнал об этом?
– Может, ему об этом рассказали, может где-то подслушал – не все ли равно теперь?
– И он, и Джон Аррен разыскали правду на страницах этой книги. – проговорила девушка, указывая на открытый лист. – Джоффри, не был сыном Роберта Баратеона, он самый обыкновенный бастард, рожденный от кровосмесительной связи.
– Санса, уже все королевство знает об этом, почему ты заводишь эти разговоры сейчас?
– Посмотри внимательней: каждый раз, когда Баратеоны вступали в брак с Ланнистерами, рождались темноволосые отпрыски, а Джоффри унаследовал золотые кудри. Роберт был носителем более крепкого семени и уголь всегда брал верх на золотом.
– Пташка, к чему ты клонишь сейчас?
– А теперь посмотри на меня. Все говорили, что я очень похожа на свою мать: ее волосы, ее глаза, скулы, фигура. Кровь Талли из Речных Земель оказалась сильнее крови Первых людей, что течет в жилах Старков. Все мои братья больше походили на мать, чем на отца. В нас почти не угадываются черты, свойственные жителям Севера.
– И что в этом такого? Ни у кого и никогда не возникало сомнений в чистоте твоей крови?
– Дело сейчас не во мне. Эйрин…– проговорила Санса и залилась слезами, которые была уже не в состоянии сдерживать. То, что она говорила дальше, было похоже на неконтролируемый поток слов, которые он едва различал за постоянными всхлипываниями девушки. – От моего брака с Джоффри должен был родиться ребенок с золотыми или огненными волосами, а Эйрин…ее волосы темнее угля. Твои волосы, Сандор, твои глаза.
Только сейчас мужчина бросил взгляд на колыбельку, в которой мирно посапывала его дочь. Девочка, которую он еще ни разу не видел. При виде ее головки, лицо мужчины покрылось каплями холодного пота, и страх, который раньше был ему неведом, пронзил сердце холодной стрелой.
Клиган сильнее прижал к себе Пташку, но сам не в силах был оторвать взгляд от девочки, спящей в кроватке.
– Послушай меня, – проговорил он и взял в ладони ее заплаканное личико, – Много лет прошло прежде, чем открылась правда о рождении Джоффри. К тому же у твоего отца тоже были темные волосы и серые глаза. Возможно, никто не обратит на это внимания, а ты чаще повторяй, что в ней проглядывают черты лорда Эддарда… – Клиган осекся, вспомнив, какую реакцию вызывает это имя у представителей королевской семьи, но продолжил – Благоразумней принять на себя этот удар, чем тот, который последует в том случае, если тайна рождения Эйрин откроется. – закончил он.
– Но эта тайна уже открыта. – всхлипнула девушка.
– Что? Как?
– Тирион все знает. Он признался мне в этом перед отъездом, но обещал сохранить мой секрет.
Второй раз за последние несколько минут лицо Клигана становилось белее шелковых простыней. Вина за свою оплошность давила на него так сильно, что он едва мог удержаться на ногах.
Раньше его жизнь была проста и понятна: полностью подчиняться хозяину, без лишних вопросов убивать тех, кто посмел вызвать на себя гнев короля, но теперь, теперь он оказался в центре сложной политической игры, правил которой не знал. Мало того, он потянул за собой в преисподнюю ту, что была для него светочем, вытащившим его из бездны мрака.
– Пташка, простишь ли ты меня? – проговорил Клиган, нервно сжав ее талию и опустившись на колени.
– Мне не за что тебя прощать, – проговорила девушка, садясь напротив него.
– Я клянусь тебе, Пташка, никто не причинит Вам вреда. Я увезу Вас отсюда до того, как карлик сюда вернется. Если Бес никому не рассказал об этом, значит, у него есть свои планы, но пока у нас есть время.
В этот момент малышка заплакала в своей колыбельке, и Санса, забывая обо всем, поспешила к ней. Мужчина как завороженный, наблюдал, стараясь не нарушить этот момент священного единения. Мать и дочь будто сформировывали нерушимый союз, в планы которого он не был посвящен. Они проводили много времени вместе, и между ними установилась такая идиллия, что по—другому, кажется, и быть не могло. Для него это был новый мир, тайну которого невозможно постичь, опираясь на доводы рассудка, мир, в который Клиган не заходил, боясь по неосторожности его разрушить. Пташка будто прочитала по его лицу эти мысли, и, прижав малышку к груди, подошла к нему.
– Хочешь подержать?
Клиган стоял в нерешительности, опустив глаза на крохотный комок, копошившийся в шелковых пеленках.
– Неужели грозный воин боится взять на руки маленького ребенка? – с легкой издёвкой проговорила девушка. Пес выпрямил руки, неуклюже принимая бесценный дар, и мысленно призвал высшие силы. Девочка была настолько мала, что могла бы спокойно поместиться у него в ладони, рискни он держать малышку одной рукой. Эйрин, видимо тоже испытавшая страх, при виде незнакомца, заметно притихла и вылупила на него огромные серые глаза.
– «Санса была права. Любой, кто вглядится в девочку достаточно внимательно – поймет, чьими глазами малышка смотрит на этот мир». – подумал Клиган.
Впервые взяв на руки собственную дочь, сердце его наполнилось неописуемым трепетом, который он никогда не мог понять, видя на лицах других родителей. Это ощущение не было похоже на ту связь, что навечно скрепила Сансу с этим крохотным созданием. Он вообще не мог утверждать, что почувствовал какую-то взаимосвязь с ним. Но было что-то, что мужчина не мог объяснить? Он даже не знал, что ожидал в данный момент от этого существа: девочка не могла отвечать на его чувства, она вообще не имела понятия о том, кто он и что хочет. Для Клигана первые секунды объятий были едва уловимы. И эта неуловимость стала первым сигналом к тому, что он абсолютно не представляет, что необходимо делать с ребенком в данной ситуации, да и в других тоже, поэтому одарив малютку нежным взглядом, поспешил вернуть ее матери.
========== Глава XXIII ==========
Войска Станниса все ближе подходили к Королевской Гавани, оставив за собой Речные земли. Город готовился к длительной осаде, а жители, помнившие ужасы прошлой битвы, попросту бежали в леса, оставляя после себя пустующие дома. Продовольствие для населения давно не поставлялось, а то что было, удерживалось золотыми плащами, на случай продолжительной осады, поэтому люди, доведенные голодом до отчаяния, все больше настраивались против Серсеи, бездумная политика которой, вызывала растущее с каждым днем недовольство.
Одного имени красной жрицы или упоминания о кровавых ритуалах, возносивших Красного Бога, было достаточно для того, чтобы вселить ужас в сердца даже самых опытных воинов. Еще не были забыты слухи об убийстве Ренли Баратеона, когда новость о загадочной смерти еще одного короля, разнеслась по всему Вестеросу, и снова рядом оказалась Мелисандра. Страх перед ее магией наполнял жителей первобытным ужасом, с которым не могли сравниться тысячи закаленных в боях мечей. Сотни людей скопились на площади перед Великой Септой, моля богов проявить милосердие, и сделать так, чтобы ненавистная всем колдунья сгорела в собственном огне, но Семеро видимо перестали внимать их мольбам.
Когда авангард армии Станниса появился невдалеке от городских стен, многих жителей охватило настоящее безумие. Численность городского гарнизона не превышала двух тысяч золотых плащей, а так же полутора тысяч солдат, которых лорд Тайвин оставил для обороны. Часть из них были ранены в предыдущих стычках, а часть не закончили обучение. Войска Баратеона теперь насчитывали не менее двадцати тысяч человек, не считая союзников из Речных и Северных земель, примкнувших к нему по дороге.
Авангард состоял в основном из наемников, оставивших вольные города в поисках наживы. Далее шли собственные войска Штормовых Земель и Драконьего камня. Фланги прикрывали примкнувшие в пути речные лорды, с достаточно скудным вооружением, а в арьергарде плелись обозы с провиантом, охраняемые остатками северной армии.
Наскоро были собраны осадные башни и передвижные катапульты, обследовано поле, которому суждено было стать основным театром военных действий. Тем временем над городом повисла зловещая тишина, та самая, которая предвещает начало жуткой бури, сметающей на своем пути все преграды.
Первый штурм был предпринят на третий день. К этому моменту Станнис полностью отцепил крепость, чтобы лишить осажденных возможности уйти из города или, напротив, дождаться подкрепления. Он приказал штурмовать северную стену, решив прорваться в город через Драконьи ворота.
Оборону Королевской Гавани возглавлял прибывший незадолго до этого Киван Ланнистер. Заметив признаки подготовки к штурму, он организовал общую вылазку. Золотые плащи встретили нападавших на дальних подступах к городу. Завязался жестокий рукопашный бой, который продолжался до заката, а с наступлением темноты Ланнистер приказал отступить. Осажденные вернулись под защиту крепостной стены, окрыленные первой удачей. Станнис продолжал попытки взять город штурмом в течение четырех дней, но всякий раз умело организованные вылазки, срывали его планы. На пятый день он решил перейти от штурма к осаде. Для этого вокруг города в течение недели возводили огромный земляной вал и потихоньку подтаскивали орудия. Но для начала необходимо было подорвать решимость защитников города, чтобы те в страхе побросали оружие.
С заходом солнца яркий огонь озарил ночное небо дикими вспышками. Все решили, что Мелисандра решила провести очередной обряд, воздавая кровавые жертвы Красному Богу. С городских стен казалось, что огонь искрится всеми цветами радуги, открывая вход в самую глубокую преисподнюю или наоборот, выпуская из нее страшные порождения ада. Среди воинов на крепостной стене пробежал тревожный шепот, а все глаза ее защитников обратились к разыгрываемому пред ними представлению. Объятые ужасом люди даже не заметили, как к городским стенам на расстояние выстрела подкатили осадные орудия, поэтому, когда в воздух стали взлетать огромные каменные ядра, объятые огнем, очередной приступ ужаса прокатился по рядам опешивших воинов.
Внизу послышались крики жителей, пытавшихся погасить вспыхнувшее пламя, и испуганные вопли женщин, которые эхом разносились по городу. Люди превратились в неорганизованное стадо, которое поддавшись панике, стало метаться от стены к стене, сея раздор в рядах бойцов.
Когда атакующие подкатили тараны, Киван разделил свой гарнизон пополам: усталых и пожилых воинов он отправил защищать старые стены; к драконьим воротам, которые испытывали удары таранов, он отправил самых сильных, во главе с умелыми начальниками, приказав им контратаковать, едва воины Станниса перебросят штурмовые мостки.
В то же время загремели трубы, войско подняло сотрясающий боевой клич, и по данному сигналу со всех сторон прозвучал залп орудий. Но в этот раз в воздух взлетели деревянные ящики, которые разбивались о стены домов, и тысячи посланий, высыпавшихся из них, пронеслись по улицам города, подхваченные ветром.
Армия пошла на приступ, штурмующие выстраивались рядами, образовывая “черепахи”. Они смыкали поднятые вверх прямоугольные щиты таким образом, что край одного щита заходил за край другого – подобно тому, как устроена рыбья чешуя. Такая защита позволила подобраться к самым стенам почти невредимыми. Под прикрытием щитов легковооруженные воины перебросили на стены осажденного города специальные лесенки, верхушки которых были увенчаны тяжелыми зубчатыми крюками, впивавшимися в крепостные камни. Вслед за этим построения мгновенно рассыпались на отдельных тяжеловооруженных бойцов, которые вступили в рукопашную схватку с защитниками города.
Ценой больших усилий, Ланнистеру удалось помешать большинству солдат взобраться на стены: на воинов выливали кипящее масло, которое просачивалось сквозь щели между щитами, а сверху бросали зажжённые факелы, от чего штурмовые отряды существенно поредели на первом же этапе. Но листовки, разбросанные по городу, сделали свое дело. Те воины, что были обучены грамоте, передавали содержание посланий другим и вскоре сами жители города готовы были обрушиться на оставшихся защитников, лишь бы прекратить эти кровопролития.
========== Глава XXIV ==========
Когда первые огненные шары озарили ночное небо, Санса схватила малютку Эйрин и забилась в дальний угол своей опочивальни, неистово вознося молитвы о спасении старым и новым богам.
Через несколько часов после начала штурма Клиган ворвался в комнату, держа в руках скомканный пергамент.
– Пташка, собирайся – здесь становится слишком жарко! – проговорил он, оглядывая комнату. – Пташка?!
– Я тут. – проговорила Санса голосом, полным отчаянья. Пес подошел ближе и присел на колени напротив нее. – Это как будто страшный сон, который я вынуждена переживать снова и снова. Опять я вижу объятый огнем город, слышу крики сотен людей, корчащихся в предсмертной агонии, опять приходишь ты и предлагаешь нам бежать. Но куда нам бежать? От прошлого нет спасения, и куда бы мы не направились, тени минувших дней повсюду будут преследовать нас.– пролепетала девушка, сильнее прижимая к груди маленький сверток. – Боги отвернулись от нас.
Клиган встряхнул девушку, пытаясь привести ее в чувства и проговорил:
– Боги еще здесь, Пташка. Вспомни, сколько всего нам пришлось пережить, сколько раз наша жизнь висела на волоске! Каждый из нас до дна испил чашу боли и разочарования, мы видели смерть близких, но мы еще живы. И ты, и я, как могли, боролись за жизнь, и смерть обходила нас стороной, и сейчас не время сдаваться.
Слова Клигана будто вывели девушку из оцепенения. Она поднялась, и начала наскоро бросать вещи в дорожную сумку.
– Город захвачен? – спросила она.
– Пока что нет, но Станнис обещает даровать прощение всем жителям, которые согласятся принять капитуляцию и присягнуть ему, уверяет, что его войско сопровождают несчетные повозки с провизией, которую он раздаст голодающим жителям. – Клиган указал на скомканный листок, – Скоро поднимется бунт, Пташка, и город поглотит сам себя. Нельзя терять ни минуты.
– А Серсея?
– Заперлась со стражниками в башне и наверняка опустошила уже не один графин с вином, но думаю, что ей придется бежать или же принять смерть. Странно, что тебя не забрали вместе с ними.
– Мы спрятались, когда воины из ее личного эскорта пришли за нами, а искать они и не пытались.
– Ничего удивительного, мальчики подпустили в штанишки, как только раздался свист первых выстрелов. Всем не терпелось вернуться под защиту толстых стен башни, а не бегать по замку, разыскивая тебя.
Девочка мирно спала на руках Сансы, и хотя бы за это стоило возблагодарить богов. Когда все было готово, девушка взяла кусок плотной ткани и перекинула его через плечо, туго обвязав вокруг спины, и положила малютку в импровизированную сумку, прижав ее к груди. Клиган одобрительно кивнул и оглядел Пташку с головы до ног.
– Слишком длинное платье, – проговорил он и одним движением кинжала укоротил подол чуть ли не в половину.
Он обнажил огромный меч и уже направился к выходу, когда она окликнула его:
– Сандор, ты можешь кое-что мне пообещать?
Клиган слегка замялся, но потом одобрительно кивнул, бросая на нее вопросительный взгляд.
– Я даже думать боюсь о том, что будет, если наш побег не удастся. Мысль, что Эйрин может постигнуть та же судьба, что и детей Рейгара Таргариена, сводит меня с ума. И я прекрасно знаю о том, что твой брат сделал с Элией Мартелл, поэтому пообещай, что рука, которая занесет меч над нашими головами, будет принадлежать тебе. – по ее щекам катились слезы, но глаза были преисполнены твердой решимости, против которой невозможно было бороться. – Пообещай подарить нам быструю смерть, Сандор.
При этих словах Пес будто врос в плиты, до его разума доносились отголоски ее фраз, и меч безвольно повис в его руке, ударившись острием о каменный пол.
– Прости, Пташка, Я не могу…
– Что ж, тогда, как твоя королева, я приказываю тебе сделать это.
Находясь на службе у Ланнистеров, Клиган привык убивать, не задавая лишних вопросов, идти на смерть без страха и сожаления, исполнять приказы, не задумываясь о чести и морали. Он лишал жизни мужчин, женщин, детей, без сожаления обагряя свой меч невинной кровью. Всю жизнь Пес был лишь слепым оружием своего господина, но сегодня… сегодня он держал в своих руках чашу жизни и смерти, и на этой чаше находились два самых дорогих для него создания. Два человека, существование которых, полностью зависело от него. Осознание того, что в случае неудачи именно ему придется обрубить нить их жизни, обрушилось на него неподъемным грузом ответственности и страхом перед неизвестностью. Какое-то время Клиган молчал, пытаясь побороть себя и собраться с силами, но потом направился к двери, бросив ответ на ходу:
– Пусть будет так. Пойдем, мы не можем больше терять время.
***
Они шли по пустым лабиринтам из коридоров Красного Замка: даже сейчас, прожив тут несколько лет, и обойдя все проходы не по одному разу, Санса не могла наверняка сказать, где именно они находились. Стены и ходы были удивительно знакомы, но в тоже время девушка не узнавала их. Она поймала себя на мысли, что если бы оказалась здесь одна, то непременно заблудилась, но ее спутник, судя по всему, прекрасно знал дорогу, и девушка покорно следовала за ним.
Спустя несколько минут беглецы подошли к винтовой лестнице, которая вела к казарме королевских гвардейцев. Из-за двери доносились то ли ожесточенные споры, то ли пьяные крики. Клиган повернулся к Сансе, приложив палец к губам, тем самым приказывая сохранять тишину, и они медленно двинулись вперед. У одной из стен раздался оглушающий взрыв, и крыша какого-то строения вспыхнула алым пламенем, озаряя небо ярким светом. Девушка сильнее прижала ребенка к груди, но малышка, испугавшаяся грохота, залилась протяжным плачем.
Споры мгновенно стихли, и послышался звук приближающихся шагов. Клиган выступил вперед, закрывая собой хрупкую фигурку королевы.
– Так-так-так, далеко ли собрались, Клиган? – проговорил Борос Блаунт, обнажая свой клинок. Двое воинов, облаченных в красные плащи, сделали тоже самое.
– Тебе какое дело? – проревел в ответ Пес, – Ступай назад, и делай то, что собирался…
Противники медленно обступали его со всех сторон, замыкая круг.
– Пирс, убей его, – раздался визгливый голос королевского гвардейца.
Юноша, выступил вперед под одобрительные возгласы собравшихся, и сделав достаточно неуклюжий выпад, бросился на Клигана, тот одним движением отразил удар, отшвыривая противника в сторону и набросился на Блаунта, который едва успевал уворачиваться от свирепых ударов, которые один за одним сыпались на его голову. Гвардеец пошатнулся, споткнувшись о лежащего за его спиной Пирса, и с шумом рухнул на каменную плитку. Пес ногой отшвырнул его меч и навис над ним огромной, танцующей под бликами огня, тенью.
– Пожалуйста, пощади… – взмолился Борос, выпучив полные ужаса глаза. На секунду меч Клигана в сомнениях завис в воздухе. Перед его мысленным взором предстала сцена, где тот, срывает с Пташки шелковое платье, наносит удары по нежной коже…ярость, молниями засверкала в его глазах, и он произнес:
– Избивая женщин, ты проявляешь куда больше доблести. – меч, отражающий отблески пламени, взмыл в воздух и рассекая доспех, пронзил трепещущую грудь. Кровь хлынула из раны, заливая белоснежный плащ и землю вокруг. Блаунт, захлебываясь собственной кровью, издал булькающий всхлип, в предсмертных судорогах впиваясь пальцами в каменные плиты, и навеки закрыл глаза.
