Текст книги "Попутчики (СИ)"

Автор книги: dragon4488

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Зверь позволил почесать себя за ухом, благодарно лизнул ладонь ирландца и повалился на спину, предлагая почесать еще и брюхо.

– Господи… – пролепетал Дин, чувствуя, как от пережитого страха покалывает кончики пальцев, – это невероятно… этого не может быть.

– Правда, не может.

Молодые люди подскочили от неожиданности и круто развернулись к дому. На широком крыльце, опираясь на ружье, стоял невысокий старик. Иссушенное годами тело было облачено в полинявший комбинезон защитного цвета и такую же рубаху. Окончательно ослабевший ветер пытался играть его густыми жесткими волосами, некогда черней вороного крыла, а сейчас покрывшими костлявые плечи тусклым серебром. От висков спускались две тонкие косы, украшенные бусинами и мягкими кожаными лентами. Суровое лицо, изборожденное морщинами, словно пересохшими руслами рек, было поразительно спокойно, как и поддернутые сонной пеленой глаза, цвет которых определить было невозможно.

– Хэнви!

Грозный окрик явно был адресован волку – зверь запрокинул морду, взглянул на индейца и активнее завилял хвостом, разметая в стороны мокрую хвою. Но на этом внимание к хозяину оказалось исчерпано – Хэнви так и остался лежать на земле, раскинув лапы и вывалив розовый язык в блаженной улыбке.

– Позор своего рода, – процедил старик сквозь зубы.

Подняв ружье, он неспешно передернул затвор и недобро улыбнулся. Как по команде, Дин и Эйдан вскинули руки.

«Кажется, наша проблема грозит разрешиться самым простым и кардинальным способом. Не волк, так пуля», – усмехнулся про себя Дин, со странным равнодушием глядя на ствол, попеременно берущий на мушку то его, то попутчика.

– Мы пришли с миром, Виказа Вакэн*, – тихо сказал ирландец, медленно выпрямляясь, – оружие ни к чему, поверьте.

Волк поднялся вслед за Эйданом и, встав на задние лапы, попытался лизнуть его в лицо. Тернер потрепал Хэнви по загривку и перевел ярко-зеленый взгляд на шамана.

– Вы – Дремлющий.

Индеец вздрогнул, встретившись с глазами ирландца, и прошептал что-то на языке сиу, но ружье опустил.

– Кто вы такие? Что вам нужно? Вы заблудились?

– Нет, мы не заблудились. Нам нужна ваша помощь, – ответил Эйдан, опуская руки и прикрывая ресницы.

Кудрявая голова чуть дернулась и, когда он вновь посмотрел на старика, светящейся зелени в глазах больше не было.

– Скажите, что вы видите?

– Вэкэн Танка*, – пробормотал шаман, всматриваясь в Тернера, – твои глаза…

Эйдан тяжело вздохнул.

– Да, мои глаза – моя проблема, но не только они.

Дин похолодел, увидев, как ирландец потянул кожаный шнурок, извлекая на свет то, что осталось от амулета. Он шагнул к нему, желая удержать, сказать, чтобы не торопился, ведь сначала нужно все объяснить, но Тернер поднял руку, останавливая его.

– Вот. Думаю, вам не нужно объяснять, что это, не так ли?

Дремлющий медленно прислонил ружье к одному из столбов, поддерживающих террасу.

– Как вы нашли меня?

– Нам объяснил Вихо. В машине лежит карта с его пометками, – ответил Эйдан.

– Вихо? – шаман покачал головой и усмехнулся. – Что же вы сделали, чтобы он открыл вам это?

– Эйдан спас его сына. Хоакин чуть не упал в заброшенный колодец… – вступил в разговор Дин и осекся, услышав пронзительное карканье.

Посмотрев вверх, он увидел старого знакомого, сидящего на разлапистой ели. Индеец проследил его взгляд и негромко хмыкнул.

– Маниту…

Молодые люди переглянулись, не понимая, что имеет в виду старик.

– Пожалуйста, разрешите поговорить с вами. Вы – моя последняя надежда на избавление от проклятия, – умоляюще произнес ирландец.

– Значит ты спас Хоакина?.. Как?

– Я увидел, как он падает, – парень коснулся пальцем виска, – в своей голове. Иногда я могу так видеть.

Дремлющий кивнул и надолго задумался, перебирая темными пальцами кончик седой косы, блуждая нечитаемым взглядом по лицам молодых людей.

«Время! У нас осталось очень мало времени», – подумал Эйдан, с беспокойством отмечая, как мягкие сумерки опускаются на притихший после дождя лес. До захода солнца оставалось немногим больше двух часов.

– Хорошо, – наконец кивнул шаман, – я поговорю с тобой.

Он повел рукой, приглашая ирландца в дом.

Эйдан судорожно вздохнул и глянул на попутчика испуганными глазами.

– Иди, – тихо сказал Дин и ободряюще улыбнулся, – я подожду тебя здесь.

– Может, пойдешь со мной? Не боишься остаться один на один с этой зверюгой? – парень попытался выдавить подобие улыбки, кивнув на Хэнви. Он бы предпочел, чтобы новозеландец пошел вместе с ним. Этот маленький человек вселял в него уверенность и спокойствие, но Дин покачал головой.

– Нет. Мне кажется, вы должны обсудить все это наедине, – он усмехнулся. – К тому же твои маниту сотворили что-то невероятное с грозным хищником.

Хэнви, сидящий у его ног, поднял морду и словно в подтверждение его слов, ткнулся мокрым носом в маленькую ладонь, требуя ласки. Дин почесал волка за ухом.

– Видишь, он больше не хочет мной поужинать. – Он присел на корточки, поглаживая серо-рыжий мех на мощной шее животного. – Похоже, мы стали друзьями, Хэнви? – улыбнулся он и забавно поморщил нос, когда розовый язык без предупреждения прошелся по его лицу. – Не беспокойся, Эйд, со мной все будет в порядке. Иди.

Парень кивнул и, взъерошив кудряшки, направился к ожидающему его шаману.

Дремлющий попыхивал длинной тонкой трубкой, задумчиво глядя на пляшущее в большом очаге пламя и молчал. Эйдану после поведанной шаману истории тоже до дрожи в руках хотелось закурить, но он не решался, нервно теребя в руках пачку. Тяжело вздохнув, он сунул ее обратно в карман и посмотрел на старика.

«Ответь же мне хоть что-нибудь!» – мысленно взмолился он, буквально физически ощущая, как время стремительным потоком утекает, приближая ночь, а вместе с ней и неотвратимый ужас.

Наконец шаман повернулся к нему.

– Покажи мне клеймо.

Эйдан послушно стянул футболку и сдвинул в сторону амулет, открывая четко очерченный ожог.

– Он стал ярче, – пробормотал ирландец, поеживаясь под странным нечитаемым взглядом старика, – но сейчас не пульсирует и не болит…

Дремлющий склонился к нему, подхватил реликвию на ладонь и провел узловатым пальцем по покореженным граням.

– Тетитоб… они почти потеряли свою силу… – сказал он и осторожно коснулся выжженного на коже ирландца глаза.

Эйдан вздрогнул и сжал зубы – легкое касание отозвалось неожиданным и очень болезненным уколом.

– Это знак Итхаква. Вихо правильно определил, – кивнул Дремлющий, опуская амулет обратно на грудь парня и прикрывая покрасневшее клеймо. – Взгляд этого демона несет безумие всем, кто столкнется с ним. Когда молния ударила в тебя, Итхаква переселился в твое тело, оставив на нем свой знак, но не обрел былой силы, сдерживаемый защитными гранями амулета. И все же он стал свободней, раз ему удалось несколько раз поживиться душами людей. Он, словно хищник, заточенный в клетке – вполне способен дотянуться до того, кто слишком близко подходит, дразня его.

– Да, – вздохнул Эйдан, – но я никогда не помнил, что именно происходило со всеми… моими жертвами.

– Он оберегал тебя от этого, иначе ты бы уже давно лишился рассудка, а ему это не нужно. Ты неплохой сосуд: молодой и сильный, – Дремлющий грустно усмехнулся, – к тому же ты так стремился попасть в его земли.

– Стремился, – кивнул ирландец, – потому что надеялся, что мне здесь помогут.

Старик поднялся, хрустнув суставами, подошел к очагу и вытряхнул трубку.

– Живущий В Тумане был Вэкэн Энканти* – великим шаманом, – сказал он. – Едва ли я могу с ним сравниться. Это он с помощью Великих Духов заключил Итхаква в амулет, лишив его возможности бродить по нашей земле, сея безумие в головах людей и холод в их душах. Это был мудрый и великодушный человек несущий людям добро. А твой предок убил его, позарившись на кусок золота, – зло выплюнул шаман. – Теперь ты расплачиваешься за это. Разве есть в этом несправедливость?

– Возможно, и нет, – тихо ответил Эйдан и поднял на старика полный боли взгляд. – Только мне кажется, что я уже достаточно послужил вашим духам и сполна искупил вину убийцы. Я больше не могу, я хочу нормальной жизни! – он поджал губы и зло вытер рукавом набежавшие непрошенные слезы. – К тому же вы слышали – все выходит из-под контроля. Не боитесь, что Итхаква, покинув мое тело этой ночью, больше в него не вернется и снова начнет бродить по вашим землям? Сможете с ним справиться?

– Ты пытаешься угрожать? – сурово сдвинул седые брови шаман.

– Нет, – прошептал парень и закрыл лицо руками. – Простите меня. Я просто очень сильно от этого устал.

Дремлющий окинул сонным взглядом поникшую фигуру и покачал головой.

– Могу тебя заверить – Итхаква не покинет твое тело навсегда, по исходу ночи он будет возвращаться в него, потому что, будучи созданием мрака, при свете дня он не имеет полной силы. Будет возвращаться, пока твоя смерть не разлучит его с твоим телом. Если же тебе удастся снять это проклятие, то мне не придется опасаться за души людей, живущих в этих землях, потому что Итхаква вернется туда, откуда появился – во тьму, – мягко закончил он.

Эйдан отнял руки и с удивлением уставился на старика.

– Значит, это можно сделать? Можно снять проклятие?

– Можно, – кивнул старик. – Нужна жертва. Тебе всего лишь нужен человек, который сам, по своей воле, захочет взглянуть в глаза Итхаква, зная, чем это может обернуться. По своей воле принесет в жертву свою душу, как уже однажды это сделал Живущий В Тумане. Почему, думаешь, его так называли? – усмехнулся Дремлющий, и Эйдан пожал плечами. – Потому что, он выдержал взгляд демона и, узрев истинный облик чудовища, не сошел с ума, но его душа разделилась: часть осталась в этом мире, часть – во тьме. – Он немного помолчал, вертя в руках пустую трубку, и тихо произнес: – Но он был великим шаманом…

– Вот именно! – прошипел ирландец. – Шаманом!

Он вскочил с места и прошелся по комнате, терзая темные кудряшки.

– Вы сказали – сам?.. Человек сам должен захотеть взглянуть в глаза демона?.. – пробормотал ирландец. – Это невозможно. Нужно быть сумасшедшим, чтобы сделать это! – он горько рассмеялся и покачал головой. – И вообще, не в этом дело! Я видел, что становится с людьми, взглянувшими в глаза этого вашего трахнутого Итхаква! Я… я не могу позволить погибнуть еще одной душе! Пусть даже самой конченой! Этого никто не заслуживает!

Индеец с жалостью посмотрел на него.

– Несчастный, благородный мальчишка, – прошептал он себе под нос и тяжело вздохнул. – Я не сказал тебе главного: этим человеком не может быть кто угодно. Это жестоко, но только тот человек, которому ты дорог может помочь тебе. Это должна быть настоящая, искренняя жертва.

Эйдан отшатнулся, с ужасом глядя на шамана.

– Нет. Никогда…

– Тогда ты обречен, – вздохнул шаман. – Ты не избавишься от проклятия по-другому.

– Избавлюсь, – прошептал парень, пятясь к выходу и глядя на Дремлющего полными боли и решимости глазами. – Избавлюсь. Я знаю, как.

Эйдан круто развернулся и, выскочив из дома, бросился к машине. Сжав похолодевшими ладонями дверцу, он прижался к ней лбом, пытаясь удержать рвущийся из груди крик отчаяния.

– Никогда…

– У тебя нет иного выхода, – пробормотал вышедший на крыльцо шаман и перевел взгляд на светловолосого невысокого парня.

Дин с беспокойством поглядывал на дом, сидя на корточках и рассеянно поглаживая вконец разомлевшего Хэнви. Волк уже успел вылизать ему руки и лицо и теперь увлеченно мусолил ремень от фотоаппарата, бросая на молодого человека виноватые взгляды.

– Без обид, дружок, но ты не волк, а самый настоящий растащившийся лабрадор, – усмехнулся новозеландец и вздрогнул, услышав, как распахнулась дверь дома.

Он проводил ошарашенным взглядом попутчика, так стремительно пронесшегося мимо, словно все черти ада неслись за ним.

– Эйд, – негромко позвал Дин и поднялся.

Ирландец не ответил. Мелко задрожав, он прижался лбом к дверце «Крайслера», отчаянно сжимая пальцами холодный металл.

«Все плохо», – с тоской подумал Дин и повернулся к шаману. Старик спустился с крыльца и махнул ему.

– Подойди сюда, – индеец протянул руку. – Что ты принес с собой?

Дин непонимающе приподнял брови.

– Простите?..

– Маниту, они что-то дали тебе. Покажи.

Новозеландец пожал плечами, соображая, что именно имеет в виду старик. Нахмурившись, он засунул руки в карманы серой толстовки и нащупал в одном из них то, о чем совершенно забыл – два пера, голубое в крапинку и черное. Дурное предчувствие, копошащееся в нем с самого утра, с победным воплем вонзилось в самое сердце, разрывая слабо тлеющую надежду в клочья и окончательно превращаясь в уверенность.

Сглотнув, Дин поднял глаза на шамана. Дремлющий продолжал стоять с протянутой рукой, сверля его взглядом совсем не сонных глаз.

Молодой человек вынул из кармана свои странные трофеи.

– Вы имеете в виду это?..

– Дай их мне.

Дин вложил перья в морщинистую темную ладонь и судорожно выдохнул.

– Да… – просипел старик, сжал кулак и закрыл глаза, – это ты… они вели тебя ко мне. Они подсказывали тебе, не так ли? Могучее дерево и ворон.

Дин покрылся испариной.

– Да… и что это значит?

– А ты не догадываешься? – индеец покачал головой и многозначительно приподнял седые брови. – Жертва.

– Жертва… – эхом повторил Дин, оттягивая ворот футболки, словно она начала душить его. – Я так и думал…

Во рту неожиданно пересохло. Он тяжело сглотнул, ощутив, как язык грубой наждачной бумагой прошелся по сухому небу, и посмотрел на шамана.

– Что я должен сделать?

– Не должен, – качнул косами старик. – Это только твое желание и только тебе принимать решение.

Он подошел к светловолосому новозеландцу вплотную. Ставшие черными и не по-старчески живыми глаза Дремлющего внимательно изучили лицо молодого человека, и в них зажегся добрый огонек. Кивнув самому себе, шаман положил руку на плечо Дина.

– Ты никому ничего не должен, сынок. Я вижу, в тебе есть немалая сила. Это сила здесь, – он приложил покрытую темными пятнами ладонь к сердцу Дина, – и только тебе решать, на что ее потратить. Ты можешь отказаться, но можешь и согласиться, – шаман замолчал, пытливо заглядывая в голубые глаза. Дин нетерпеливо тряхнул светлыми волосами, и он продолжил: – Сможешь ли ты взглянуть в глаза Итхаква, чтобы освободить от него своего друга, но не потому, что должен, а по своей воле? Ты действительно хочешь помочь ему? – спросил старик.

Молодой человек облизнул губы и горько улыбнулся, посмотрев в сторону Эйдана. Ирландец стоял, прислонившись к машине, с низко опущенной головой. Ветер играл его кудрями, скрывая лицо темной мягкой вуалью, и Дину не требовалось его видеть, чтобы знать: по красивому лицу сбегают скупые слезы бессилия. Весь вид Эйдана выражал полную обреченность.

Дин был не в силах отвести взгляд от фигуры ирландца, как будто сейчас в ней был сосредоточен весь смысл его жизни, все его существо. Так оно и было. Эйдан ворвался в его непримечательную жизнь внезапно, как порыв ветра в придорожное кафе. Закрутил в вихре своей загадочности, поставил все привычное и рациональное с ног на голову, подарил возможность вновь чувствовать и, возможно, любить…

Он может попытаться его спасти, пожертвовав, чем? Рассудком? Жизнью?..

Попытаться спасти…

Кадык на длинной шее новозеландца судорожно дернулся.

Однажды судьба послала ему испытание, которое он прошел. Может, не с великой честью, но он старался, как мог. К сожалению, тогда от него ничего не зависело. Он стал лишь свидетелем угасания любимого человека, не имея возможности что-либо изменить. Сейчас эта возможность была. Призрачная и зыбкая, но она существовала.

Что бы сказал на это Брайан?

«Он хотел, чтобы ты был счастлив… Ты – счастлив?»

Дин склонил голову на бок, глядя на попутчика.

За эти четыре дня он пережил столько ужаса, сколько не переживал за всю свою жизнь. Он мог разбиться на дороге, мог погибнуть от рук отморозков, от лап чудовища, но… да, он был счастлив. Потому что снова начал жить.

Дин повернулся к старику и открыл рот, но тот остановил его, подняв руку.

– Ты не мне должен ответить, а самому себе.

Новозеландец сдержанно кивнул и, опустив глаза еле слышно спросил:

– Я умру?

– Я бы обманул тебя, сказав, что знаю ответ, – ответил Дремлющий. – Нет, не знаю. Никто не знает. Но могу сказать одно: маниту никого не выбирают просто так. Значит, в тебе есть все необходимое, чтобы противостоять Великому Духу.

– Думаете, у меня получится? – тихо спросил О’Горман.

– У тебя не должно быть сомнений, сынок, – так же тихо ответил шаман.

– Да, – Дин поднял на него взгляд и кивнул. – Да, я хочу спасти его…

– Тогда слушай. Единственное, что ты должен – это забрать у него амулет перед тем, как сделать вызов Итхаква.

– Чтобы маниту не пытались помешать ему покинуть тело Эйдана…

– Да, ты прав. Когда это случится, ты будешь беззащитен перед Великим Духом. Но помни, в тебе есть сила. Она здесь, в твоем сердце, – он снова приложил руку к левой стороне груди молодого человека. Тот кивнул, и старик улыбнулся. – Тогда ступай, маленький вохитика*. Не говори ему ничего. Я буду молиться о том, чтобы духи помогли тебе.

Дин шагнул в сторону ирландца.

– Погоди…

Дремлющий распутал мягкую кожаную ленту, оплетающую серебристую косу. Узловатыми, артритными пальцами привязал к ней оба отданных новозеландцем пера и жестом подозвал его к себе.

– Я надеюсь, это хоть как-то поможет, – сказал он, завязывая ленту на шее Дина. – Ступай. Да хранят тебя духи.

– Прощайте.

Молодой человек коротко кивнул, потрепал по голове Хэнви и направился к «Крайслеру».

– Прощай, маленький вохитика, – прошептал шаман, провожая его печальным взглядом.

Они проехали больше половины мрачного елового тоннеля, когда Дин, наконец, решился нарушить гнетущую тишину:

– Все будет хорошо… – попутчик не ответил, только сжал зубы, яростно задвигав желваками. – Посмотри на меня, Эйд. Все будет хорошо, я знаю.

Эйдан криво усмехнулся и повернулся к нему.

– Да… конечно будет. – Он пристально всмотрелся в голубые глаза. – Что тебе сказал старик?

– Он… смотри на дорогу, Эйд, сейчас в дерево въедем! – воскликнул Дин, судорожно соображая, что ответить.

Ирландец вывернул руль, возвращаясь в едва заметную колею.

– Ты бы определился, куда мне смотреть – на дорогу или на тебя, – проворчал Эйдан и повторил свой вопрос: – Так что он тебе сказал?

– Его заинтересовал мой фотоаппарат, – солгал Дин, поправляя на груди «Canon». – Он хотел его купить, чтобы подарить Хоакину…

– Странно, что ты ему отказал, – фыркнул Эйдан.

– Ну… он мне очень дорог, – тихо произнес новозеландец, – на нем твои фотографии.

Тернер бросил на него быстрый взгляд и грустно улыбнулся.

– Куда теперь? – осторожно спросил Дин, решив сменить тему разговора. – И как от преграды избавляться будем? – он указал на поваленное мертвое дерево.

– К Сент Мэри, если ты не против, – ответил Эйдан, – а дерево сдвинем как-нибудь…

– Здесь бродит множество туристических групп…

Они стояли на той самой площадке, где всего несколько часов назад занимались любовью.

Была ли встреча с Дремлющим? Сейчас это казалось сном. Тяжелым, словно привидевшимся в горячечном бреду, сном. Единственное, что напоминало об этой встрече – это их ноющие спины и перепачканные углем руки. Им пришлось изрядно попотеть, чтобы убрать со своего пути упавшее дерево.

А еще два пера, связанных кожаной лентой.

Дин рассеянно коснулся импровизированного амулета и перевел недоуменный взгляд на попутчика. Причем здесь туристические группы? О чем он говорит?

– Ты можешь присоединиться к одной из них, – тихо продолжил Эйдан, глядя на озеро. – Я не могу тебя больше удерживать. Я вообще не имел права втягивать тебя во все это. – Он поморщился, словно от боли и повернулся. – Пора расставаться, Дино…

– Расставаться… – шепотом повторил Дин и хмыкнул. – Позволь спросить, что же ты собираешься делать дальше?

Ирландец глубоко затянулся почти докуренной сигаретой, сбил ногтем тлеющий огонек и, засунув окурок в пустую пачку, вздохнул.

– Я знаю, как оседлать свой шторм. – Он посмотрел вниз и грустно улыбнулся. – Все довольно просто…

Он замолчал и поддел носком кроссовка небольшой камень.

Проскакав с веселым стуком по серой поверхности скалы, камень достиг ее края и сорвался в пропасть. Несколько долгих секунд – и послышался далекий всплеск, ясно прозвучавший в вечерней тиши. Камень навсегда исчез под водной гладью Сент Мери.

«Нет, – подумал Дин, – я тебе не позволю. Ты не заслуживаешь этого, Эйд. Ты заслуживаешь жизни. Настоящей жизни, а я… что ж, я познал, что такое любовь и пережил годы счастья, которых у тебя никогда не было. Я хочу, чтобы и у тебя появился шанс это узнать. Только жаль, что, скорее всего не со мной… Господи, как же мне жаль».

Он сжал руку парня, притянул к себе, откинул с его лба темные кудряшки и всмотрелся в глаза цвета виски.

– Да, все просто, – негромко сказал он, беря в ладони его лицо и приникая к мягким губам. – Прости меня, Эйд, – прошептал он сквозь поцелуй, скользя руками по шее Тернера и нащупывая кожаный шнурок. – Прости…

Дин с силой рванул тонкую полоску. Она лопнула, оставив на шее ирландца красный след. Не медля ни секунды, Дин швырнул покореженный амулет в пропасть.

– Что?.. – задохнувшись, Эйдан с ужасом прижал руку к груди, – Что ты наделал?!

– Прости, но то, что ты задумал – не выход.

– Идиот… – прошипел ирландец, поморщившись от боли, пронзившей клеймо, и отнял руку – футболка быстро окрашивалась багровым цветом засочившейся из раны крови. – Идиот! – повторил он и оттолкнул Дина.

Мгновение они смотрели друг на друга, тяжело дыша, а потом Эйдан решительно дернулся к обрыву.

О’Горман успел его перехватить. Вцепившись в ирландца, он оттащил его от смертельного края и повалил на землю, прижав своим телом.

– Отпусти! – закричал парень, выворачиваясь и кривясь от боли. – Твою мать! Что ты делаешь?! Что ты делаешь?!

Дин запустил пальцы в темные кудряшки и вжал его затылок в каменистую поверхность.

– Освобождаю…

– Нет!!!

Из горла Тернера вырвался отчаянный вопль. Он зажмурился, закусив до крови губы и пытаясь спихнуть с себя попутчика.

– Смотри на меня! Смотри, твою мать! Ты, конченая тварь! Смотри! Я не боюсь! Я сам этого хочу! Смотри!!! Посмотри на меня, жалкий демон!

Тело ирландца прошила сильная судорога. Он забился, крича и хватая перекошенными губами воздух, сминая скрюченными пальцами серую толстовку на груди попутчика.

И вдруг обмяк.

Лицо, мгновение назад, искаженное гримасой страдания расслабилось, и на нем заиграла легкая улыбка. Но с каждой секундой эта улыбка становилась все шире, превращаясь в оскал хищника. Длинные ресницы задрожали, и Дин, не отрывая от них взгляда, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.

Эйдан распахнул глаза, пронзая ими, выворачивая наизнанку, уничтожая…

– Я тебя ВИЖУ… – прошелестели перекошенные ужасной и, одновременно (это же Эйдан!) прекрасной ухмылкой губы.

– Я тебя тоже, – выдохнул Дин, с отчаянной смелостью встречая черный взгляд Итхаква.

Эйдан открыл глаза и первое, что увидел – темнеющее небо с бледными точками загорающихся звезд. Пошевелившись и пошарив вокруг руками, он обнаружил, что лежит на каменистой поверхности. Легкий ветерок приятно обдувал лицо, щекоча лоб темной кудрявой прядкой. Он глубоко вдохнул, ощутив странное чувство свободы, и улыбнулся. Но счастливая улыбка ненадолго задержалась на его губах. Поперхнувшись ею, он повернул голову, всматриваясь в темный силуэт лежащего рядом человека, и приподнялся.

– Дино?..

Дин не ответил.

Эйдан быстро подполз к нему, откинул с гладкого лба поседевшую прядь и с замершим сердцем всмотрелся в открытые голубые глаза.

– Дино…

Новозеландец моргнул.

– Посмотри на меня, Дино. Посмотри на меня! – он встряхнул попутчика. – Ты меня слышишь? Пожалуйста, не молчи! Скажи, что-нибудь!

Взгляд голубых глаз скользнул по его лицу.

– Холодно…

Часто и сипло дыша, Дин сжал в ладони два пера. Они издали легкий треск и рассыпались мелкой ледяной крошкой, оставив на его груди только тонкую кожаную ленту. Молодой человек обвел взглядом нависшую над ними скалу, небо, и устремил глаза к озеру, тускло отражающему закатные отблески ушедшего дня.

– Дино… – севшим голосом позвал Эйдан, вглядываясь в глаза О’Гормана.

Голубые, живые, вовсе не застывшие глаза, наполненные невыразимым ужасом и смотрящие сквозь него…

Дремлющий открыл дверь очень быстро, словно стоял за ней, ожидая их возвращения. Окинув взглядом молодых людей, он без слов отступил в сторону, пропуская их в дом.

Эйдан втащил еле передвигающего ноги Дина и осторожно усадил на стул.

– Нет, ближе к огню, – скомандовал старик, сдергивая с кровати большую медвежью шкуру и расстилая ее на полу у жарко пылающего очага.

Парень кивнул. Шаман был прав – новозеландца нужно было согреть. Он чувствовал волны ледяного холода, исходящие от посиневшей кожи попутчика и видел крупную дрожь, сотрясающую его тело.

– Сейчас… потерпи, Дино. Сейчас станет тепло, – прошептал он, усаживая О’Гормана у огня и принимая из рук индейца грубое шерстяное одеяло.

Укутав Дина, он прижал его к себе и, посмотрев на старика, тяжело сглотнул.

– Он… он сделал это. Он освободил меня. Он пожертвовал… – губы Эйдана задрожали. – Вы знали. Это вы заставили его! Зачем? Я не просил! Я не хотел! Не хотел… – слезы потекли из раскосых глаз, скатываясь к подбородку и падая маленькими блестящими капельками на бледное лицо попутчика. – Он не заслужил этого…

– Он сам принял решение, – возразил шаман и тихо спросил: – А ты? Как бы поступил ты?

Ирландец удивленно моргнул и, всхлипнув, уткнулся в золотистые волосы.

– Ты бы поступил точно так же.

– Да… – прошептал Тернер.

Старик удовлетворенно кивнул и, повесив над огнем старый медный чайник, склонился к новозеландцу. Заглянув в голубые глаза, он провел темной ладонью по бледному лицу и покачал головой.

– Что с ним произошло? – давясь слезами, спросил Эйдан. – Он не такой, как все остальные. Его глаза – они не застывшие, они живые! Но он как будто ничего не видит, точнее, видит, но совсем не то, что его окружает на самом деле. Как будто он не здесь, а где-то в другом месте. Что с ним?! – последние слова он произнес навзрыд и снова уткнулся в светлую макушку, сжимая и покачивая замершего Дина.

Шаман опустился рядом с ними. Распахнув на груди О’Гормана одеяло, он внимательно осмотрел кожаную ленту, завязанную им ранее, и пораженно охнул.

– Великие Духи, он действительно не зря был выбран маниту… Славный парень, он мог бы быть великим шаманом, родись на этой земле, – задумчиво сказал он, вглядываясь в лицо Дина. – Он встретился с взглядом Итхаква ради тебя, а для этого нужна поистине немалая храбрость и очень большое сердце. – Старик виновато посмотрел на ирландца. – Я обманул его. Он должен был умереть, но маниту как могли защищали его. – Дремлющий тяжело вздохнул и, приложив ладони к холодным щекам Дина, прикрыл глаза. – По правде сказать, для него было бы лучше, если бы он умер… Его душа не заморожена, она во тьме, и обречена блуждать в ней вечно, ища свет. Он не видит, он – ищет.

– Вечно? Нет, я не верю, – прошептал Эйдан. – Ведь ему можно помочь, правда? Я готов на что угодно. Если нужно принести жертву, чтобы задобрить этих ваших Великих Духов, то я готов! Только скажите, что нужно сделать? Умереть? Сойти с ума? Обменять свою душу на его? Скажите мне!

Индеец не ответил. Достав длинную трубку, он неспешно набил ее ароматным табаком из вышитого бисером кисета и медленно раскурил, хмурясь и глядя на яркий огонь.

– Пожалуйста… – прошептал Эйдан, – помогите ему.

– У него есть семья?

Ирландец покачал головой.

– Только родители, но Дин давно не общается с ними. Так получилось…

– Значит, его не будут искать?

– Нет. Думаю, что нет.

Дремлющий тяжело вздохнул, повернул к себе лицо новозеландца и снова всмотрелся в него. Молодой человек скользнул невидящим взглядом по лицу шамана, содрогнулся и едва слышно прошептал:

– Как холодно…

– Да, маленький вохитика, там холодно, – пробормотал старик и, взяв ледяную руку, покачал головой. – Если он вернется в большой мир, то погибнет. Оставишь его здесь.

– Надолго?

– Насколько потребуется. – Дремлющий задумчиво посмотрел в окно. – Скоро осень, а с наступлением холодов ему станет хуже. Еще очень долго Итхаква не сможет покинуть тьму, но это не значит, что не сможет вступить в свои права. Зима будет суровой, – он с сочувствием посмотрел на новозеландца. – Если он сможет пережить ее, блуждая во тьме и не попавшись Злому Духу, то…

– Значит, до весны?.. – прошептал Эйдан, поглаживая светлые волосы.

– Да, до весны.

– А потом?

– Не будет никакого «потом». Он или умрет, или вернется.

Ирландец вздрогнул, сильнее прижал к себе попутчика и умоляюще посмотрел на шамана.

– Позвольте мне остаться вместе с ним. Я буду во всем помогать вам. Поверьте, руки у меня растут не из задницы. Я многое умею и многому могу научиться. Пожалуйста… – несколько слезинок одна за одной выкатились из раскосых глаз и, упав, затерялись в золотистых волосах Дина, – я не могу его оставить. И меня уж точно никто искать не будет, – шепотом добавил он.

Дремлющий посмотрел на него долгим взглядом и качнул косами.

– Нунвэ*. Я уже стар и мне не помешает помощник. Что ж, будешь за ним присматривать. Знай: пока его тело помнит все, что делало до этого. Он не превратился в беспомощного младенца, и вряд ли станет ходить под себя, но с каждым днем его память будет затухать. В конце концов, тебе придется его кормить, потому что он забудет, что такое еда. Он многое забудет… Пока же ты должен будешь согревать его, потом – удерживать.

– Удерживать? Я не понимаю…

– Мои молитвы Великим Духам не смогут вернуть его. Мои знания и силы недостаточны, – шаман провел ладонью по лицу Дина. – Он славный парень, но я не смогу дать ему то, что может дать человек, к которому он был привязан: любовь, дружбу, тепло своего сердца. Душа его блуждает во тьме, но пока есть такой человек, есть и шанс, что она найдет путь обратно. Он невелик, этот шанс. Говори. Все время говори с ним. Возможно, он услышит тебя. И еще… если с окончанием зимы ничего не изменится, он захочет уйти. Итхаква коварен и мстителен, он попытается обмануть его, пообещав покой. И, если ему это удастся, то душу твоего друга уже ничто не спасет. А вслед за душой умрет и тело.

– Господи, – выдохнул Эйдан и уткнулся носом в светлую макушку.

– Молись. Молись своему Богу, сынок. Я же буду молиться своему. И утри слезы. Твой друг не видит и не слышит нас, но я почти уверен, что он может чувствовать. Поэтому твое горе, каким бы искренним ни было, вряд ли придаст ему сил. – Парень плотно сжал губы и стер рукавом мокрые дорожки со щек. – Молодец. – Дремлющий поднялся. – Будете спать у очага. Ему нужно тепло.