Текст книги "Любить вопреки...(СИ)"

Автор книги: dragon4488

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Рори от души пнул кресло и, тяжело дыша, зарылся пальцами в кудряшки.

Он не собирался закатывать не делающую ему особой чести сцену, а тем более хвататься за нож и калечить себя. Это был порыв, глупый, ненужный, но непреодолимый. Он должен был хоть немного разделить с Марком его страдания, хотя бы частично почувствовать то, что пережил его любимый человек, пускай и, выставив себя при этом полным психом. Но он ни капли не жалел. Он все еще надеялся, что способен затронуть заржавевшие струны души отца.

Дотронувшись до щеки, он с безразличием посмотрел на кровь, испачкавшую пальцы и усмехнулся.

– Да, считай, что я обезумел. Наверное, ты недалек от истины. Но в моем безумии виноваты вы с Дойлом, а вовсе не Марк. Я люблю его, отец, и в последний раз прошу это принять и не лезть в наши отношения.

Он подошел вплотную к отцу и положил руки на его плечи. Уильям сжался, втянув голову и с ужасом глядя в темные глаза, ставшие вдруг совершенно спокойными.

– Я не шутил, поклявшись в том, что убью за него, – тихо сказал Рори. – Советую в это поверить. И еще… ты в курсе, что Марк когда-то был пленником Дойла? Что твой подзащитный уже измывался над ним и чуть не убил?.. Нет? Тогда поинтересуйся у своего друга, Мартина Дойла: кого, истекающего кровью и полуживого, он возил к знакомому доктору год назад, и чье обещание не заявлять в полицию он купил. – Он отпустил отца и отступил. – Это Томас Дойл болен, а не я. Его место не в тюрьме, а за толстыми стенами больницы Святого Брендона, в одиночной палате. Я думаю, что и ты, и его родители прекрасно это понимаете.

Уильям опустил голову и одернул перекошенный пиджак.

– Оставь меня. Ты достаточно наговорил и сделал, чтобы я больше не хотел тебя видеть.

Рори грустно усмехнулся и шагнул к выходу. В дверях он на мгновение задержался, и устало произнес:

– Помни мои слова, отец. Оставь нас в покое. Я не хочу становиться убийцей, не вынуждай меня.

Ульям Маклафлин долго стоял у окна, размышляя о словах сына. Безусловно, Рори был прав в отношении Томаса. Тот был болен, действительно болен. Но семейство Дойлов тщательно это скрывало. В посвященных был только он, адвокат их сына, страдающего вполне определенным психическим недугом. Это именно он после случая со студенткой убедил Мартина Дойла еще раз направить Томаса на обследование в частную клинику, где ему и поставили диагноз – шизофрения. Течение болезни было довольно вялым и выражалось в редких, насколько им было известно, приступах агрессии и неоправданной жестокости, направленной на беззащитных и слабых. Но и этих приступов было достаточно, чтобы с полной уверенностью назвать Томаса Дойла маньяком, несущим вполне реальную угрозу окружающим его людям. Защищать его было неправильно и несправедливо, так же, как и скрывать его недуг, но Уильям не мог отказать своему другу. А теперь он вообще в одной связке с его психически больным сыном.

Уильям тяжело вздохнул, попыхивая трубкой. Необходимо принять решение, окончательное и бесповоротное. Сможет ли он закрыть глаза на связь Рори, порочащую их древнее имя, проникнувшись неподдельным страданием сына, увиденным сегодня? На эту ненормальную любовь, на его взгляд граничащую с одержимостью, любовь, способную заставить совершить непоправимую ошибку и ведущую к безумию? Или…

Перед глазами ясно встал образ разъяренного сына, не дрогнувшей рукой нанесшего себе увечье. Ульям скрипнул зубами. Сердце… Да, у него есть сердце, и судьба Рори ему отнюдь не безразлична. Он всегда желал ему только самого доброго, каждый раз натыкаясь на стену непонимания и протеста. Он от этого устал.

«Отпусти, – мелькнула предательская мысль, – позволь ему жить той жизнью, которую он выбрал себе сам, не вмешивайся и смирись. Позволь ему быть с тем, кого он считает достойным своей любви. Ведь это же Рори – он не мог выбрать недостойного человека».

Смириться?.. И терпеть насмешки, которые непременно полетят ему в спину, если не в лицо? Нет, это слишком. Рори сам не понимает, что совершает ошибку, о которой непременно пожалеет. Остается только одно – заканчивать с этим. Пора заканчивать с проблемой, грозящей разрушить их семью и его репутацию. С проблемой, у которой есть вполне конкретное имя – Марк Уилан.

Он достал телефон. Пролистывая контакты, он наткнулся на иконку Рори – счастливая, сияющая улыбка, горящие глаза, весело смотрящие в объектив. Когда он сделал эту фотографию? Уильям не помнил, но однозначно это было очень давно. Он задумался. Как бы отнеслась ко всему Джемма? Приняла бы эту странную связь? Возможно. Во-первых, она всегда была толерантна к однополым связям, и в этом не было ничего удивительного: ее родной брат как раз относился к пресловутому меньшинству, но она все равно его очень любила, и принимала таким, какой есть. Во-вторых, Джемма не была столь принципиальна в вопросах социального равенства отношений, как он сам. По большому счету, когда дело касалось любви, она вообще отвергала само понятие «социальное равенство» считая, что любовь – материя, способная пошатнуть любые устои и вековые традиции, разбивающая предрассудки и не знающая никаких границ. Пожалуй, только в этом вопросе она была непоколебима, и могла долго спорить с властным супругом, доводя его до бешенства. Да, она бы приняла связь Рори. Потому что это была не мимолетная связь, не глупая влюбленность, не сиюминутное увлечение. Он это понял…

«Рори любит! Ты же видел – страстно и искренне любит! Только представь, какую боль ты причинишь ему! Это же твой сын, ты не можешь так с ним поступить. Откажись от всего, не причиняй ему еще больших страданий! Прими его выбор, как приняла бы Джемма».

– Дьявол!.. – прошипел адвокат, зажмурившись и легонько похлопав мобильником по ладони.

Переведя дух, и немного успокоившись, он набрал номер.

Не утруждая себя приветствием, когда абонент ответил на вызов, он прошипел в трубку:

– Ты должен был его только припугнуть, Томас. Зачем ты порезал ему лицо? Ты понимаешь, что Уилан может обратиться в полицию? Томас, ты уверял, что все провернешь таким образом, что никто никогда не заподозрит ни тебя, ни меня, а в итоге подставил нас обоих!

– Парень не хотел понимать, а это помогло, мистер Маклафлин. Не переживайте, все под контролем. Он не станет никуда обращаться.

– Под контролем?! У меня сейчас был Рори, и он совсем не под контролем! Он в ярости! Он… – адвокат прикрыл глаза и после недолгой паузы выдохнул: – Все отменяется, Томас… черт с ними… черт с ними, пусть живут, как хотят…

– Как вам будет угодно, мистер Маклафлин. Это ваше дело.

Рори осторожно проскользнул в квартиру. На цыпочках прокравшись по коридору, он заглянул в гостиную и застыл в дверях, рассматривая Марка, уютно скрутившегося калачиком на диване, тихонько посапывающего, разметавшего по подушке густые локоны, и прекрасного, не смотря ни на какие раны.

Раны. Рори вздрогнул и, опомнившись, прошел в ванную, плотно прикрыв дверь. Стянув запачканную кровью футболку, он засунул ее в стиральную машину и приник к зеркалу, изучая свою физиономию. Конечно то, что он сделал с собой, не шло ни в какое сравнение с увечьем Марка. Это была обычная неглубокая царапина, которая когда заживет, вряд ли оставит после себя хоть какой-нибудь след.

– Да, но попробуй объяснить все это ему, – пробормотал он, хмуро глядя на свое отражение. – Попробуй объяснить свою выходку…

Умывшись, он аккуратно промокнул порез и обработал его какой-то дрянью нашедшейся в шкафчике над раковиной. Краткая полустертая аннотация на пластиковой тубе гласила, что она заживляет абсолютно все. Откуда взялась эта дрянь, он решительно не помнил. Поискав надпись, указывающую на срок годности, он так ее и не обнаружил. Она исчезла то ли от времени, то ли стерлась от влажности, то ли ее вообще никогда там и не было.

– Будем надеяться, что сроки не истекли окончательно, – проворчал он, закручивая крышечку и убирая мазь на место.

Завершив процедуру, он переоделся, прошел в гостиную и, опустившись рядом с диваном, ласково провел по руке спящего парня.

– Марк, я дома…

Волчонок вздрогнул и приоткрыл сонные глаза.

– Рори… Что?..

Захлопав золотистыми ресницами, он резко втянул в себя воздух, приподнялся и протянул руку, не решаясь дотронуться до царапины.

– Все в порядке, это я сам, – попытался успокоить его Рори, целуя в ладонь. – Извини, я не хотел тебя напугать.

– Сам? Но зачем?

Маклафлин опустил глаза и вздохнул.

– Я был у отца. Только не задавай мне сейчас никаких вопросов. – Марк кивнул, приоткрыв разбитые губы и рассматривая его лицо. – Я тебе потом все расскажу. Собирайся.

Рори склонился и легко коснулся его губ.

– Куда?

– К морю…

Серебряный пляж графства Виклоу, расположенный в часе езды от Дублина, встретил их голубым небом и залитым солнечными лучами побережьем.

Заплатив символические восемь евро, они пересекли кемпиг-парк Волоханс и, оставив на краю утеса машину, спустились к бухте по крутым каменным ступеням.

Представшая перед глазами картина заставила Марка на мгновение забыть о случившемся. Зарывшись босыми ногами в карамельный песок, он с восторгом обвел глазами нависшие над маленьким пляжем склоны утеса, поросшие изумрудным плющом и жимолостью, яркие пятна высокой травы, растущей пушистыми островками прямо на берегу и повернулся к морю.

– Здесь потрясающе красиво, – прошептал Марк, любуясь солнечными бликами на бирюзовой глади и полной грудью вдыхая соленый терпкий воздух.

– Я знал, что тебе понравится это место, – улыбнулся Рори, обнимая его со спины и устраивая подбородок на немного покатом плече. – Ты был когда-нибудь здесь?

– Нет.

Марк развернулся, собираясь потянуться за поцелуем, но тут же опустил голову и отвел глаза.

– Ты чего?

– Я ужасен.

– Глупый. Ты прекрасен, а все это, – Рори осторожно приподнял его голову, заглядывая в глаза, – все это заживет. Даже шрама не останется. Так, может маленькая ниточка, вот увидишь.

– Рори, – Марк нежно взял его лицо в ладони, стараясь не задеть порез, – пообещай мне, что больше никогда не совершишь подобной глупости.

– Обещаю.

– Пообещай, что никогда не будешь искать встречи с Дойлом, чтобы пытаться отомстить за меня…

– Марк…

– Пообещай! – воскликнул Волчонок, с отчаянием глядя в ореховые глаза. – Я хочу, чтобы ты мне поклялся в этом!

Маклафлин сжал челюсти и, высвободившись из теплых ладоней, отвернулся.

– Нет.

– Пожалуйста, – прошептал парень, утыкаясь ему в грудь, – пожалуйста, Рори. Я не хочу, чтобы случилось еще что-нибудь. Давай просто забудем обо всем.

Рори тяжело вздохнул, сжимая его в объятиях. Если их оставят в покое, то возможно он попытается справиться с диким желанием разорвать Дойла на части, но только ради спокойствия Марка. Только ради его спокойствия, хоть это и неправильно.

– Посмотрим. Я ничего не могу обещать. Человек должен отвечать за свои преступления, Марк. Я понимаю, ты напуган и вымотан, но я себя буду чувствовать предателем, если спущу ему это с рук.

– Ты никакой не предатель! Не смей так говорить.

– Посмотрим, – повторил Маклафлин и отстранился. – Ладно, давай располагаться. Придется попотеть, перенося сюда вещи по этим ступеням, – он скептически глянул на крутую каменную лестницу и улыбнулся, – но зато мы будем у самой кромки воды. Представляешь: палатка, костер, шум волн и только мы с тобой…

– Палатка? Я думал, мы будем ночевать в мотеле. Ох, это потрясающе!

– Да, – кивнул Рори, нежно целуя уголок разбитых губ. – А через два дня, когда вернемся из этого потрясающего места, мы перевезем все твои и Даринины вещи ко мне. Я больше ни на минутку не выпущу тебя и твою сестру из-под своего крыла. Ни на минутку, Марк…

«Все отменяется». Да на здоровье! Теперь это не имело никакого значения. Он не цербер, готовый выполнить команду «фас» или «к ноге» по первому приказу хозяина. Он сам себе хозяин, своим мыслям, желаниям и поступкам.

Томас упал на кровать и расхохотался. Старый индюк осмеливается указывать, что ему делать, не подозревая, какой сюрприз приготовлен для него! Спесивый адвокатишка сдался, смирившись со связью сына, но он, Томас, не собирается этого делать. Он разорвет эту связь, быстро и, вполне вероятно, весьма болезненно. При первой же возможности, а для этого необходимо продолжить слежку за сладкой парочкой.

Он был слегка разочарован тем, что не удалось узнать адрес Волчонка – Маклафлин-младший отвез его к себе домой и оставил, как оказалось, отправившись на разборки к папаше. Проникнуть в его отсутствие в квартиру не представлялось возможным – консьерж не пустил бы его, ясное дело. Да и устраивать свои игры там он не собирался, он хотел быть уверенным, что ему не помешают. Он знал, куда отправится, расправившись с кудрявым брюнетом и вырубив Марка – в свой маленький дом с чудесным подвалом, расположившийся в самом пригороде Дублина, практически в его черте. Маленький дом, который приобрел для него отец пару лет назад, и в котором он был от силы раза четыре. Но вот теперь он там обживется непременно. Обживется вместе со своим невольным соседом. Эта мысль пришла ему в голову после просмотра какой-то телепередачи, в которой рассказывалось об очередном тихом и неприметном человеке, удачно скрывавшем свою пленницу в подобных условиях несколько лет. Вряд ли Волчонок мог бы рассчитывать на такой долгий срок, но кто знает…

В том, что ему удастся справиться с двумя молодыми людьми, Томас не сомневался. Ощущая в себе невероятный прилив сил, связанный с навязчивой, соблазнительной идеей, не покидающей его голову ни на секунду и предвкушая будущее наслаждение, он решил терпеливо дождаться удобного момента.

Кто бы мог подумать, что этот момент представится так скоро…

Томас преследовал их до самой границы графства, держась на безопасном расстоянии. Но, когда они свернули на указателе к кемпинг-парку, притормозил. Он всегда не очень уютно чувствовал себя за пределами города, предельно ощущая свою незащищенность. Цивилизация, со всеми ее страстями и пороками подпитывала его силы, в то время как природа их наоборот, странным образом отнимала. Он развернулся и поехал обратно, справедливо решив, что рано или поздно парочка вернется. Ничего, он будет дежурить у дома Рори, он терпелив, он подождет.

Молодые люди объявились через два дня, отдохнувшие и счастливые, будто ничего не произошло. Будто уверенные в том, что их оставили в покое.

– Как бы ни так, – прошипел Дойл, провожая их безумными бесцветными глазами.

Устроившись поудобней, он снова принялся ждать. Рано или поздно, они должны будут отправиться к Волчонку домой, ради тех же вещей, оставшихся там. Так оно и вышло.

Марк и Рори вышли из дома, когда почти стемнело, таща в руках большие пустые коробки из-под какой-то техники, недавно приобретенной кудрявым брюнетом, и которые он так удачно не удосужился выбросить. Загружая их в багажник, молодые люди шутливо пихались, перемежая веселое хихиканье осторожными, нежными поцелуями, не подозревая о том, что за ними ревностно следят. Разобравшись с коробками, они запрыгнули в машину и тронулись в путь. Томас Дойл двинулся следом за ними.

Все самое необходимое было быстро упаковано и составлено в коридоре. Четыре коробки – не так уж и много, учитывая, что две из них были забиты игрушками Дарины. Рори не стал спорить, понимая, что для малышки они очень дороги и ей будет не хватать любой из них. Он безропотно принял в объятия невероятно огромного медведя, способного потягаться размерами с его кроватью, и, спустившись к машине, водрузил его на почетное место главного пассажира, решив, что Марк прекрасно проедет и на заднем сидении. Во всяком случае, не сможет загородить зеркало заднего обзора. Усмехнувшись забавной картине восседающего с важным видом плюшевого гиганта, он вернулся, чтобы помочь Марку спустить коробки. Два рейса – и они отправятся домой.

Спустив первую партию и загрузив ее в багажник, они немного постояли, о чем-то переговариваясь, и направились обратно в подъезд. Волчонок немного задержался на входе. Склонившись, он что-то поднял с пыльного пола и подпер дверь, чтобы не пришлось при следующем спуске возиться с ее открыванием.

Ах, как чудесно! Томас Дойл готов был вопить от радости – вот он, вот шанс! В подъезде было почти темно – освещения площадки первого этажа едва хватало на то, чтобы обозначить вход и чтобы не въехать носом в дверной косяк. Район – неблагополучный и лампочки, освещающие в приличных домах лестничные площадки, здесь большая редкость, если не сказать – роскошь. Они его не заметят, он сможет нанести неожиданный и быстрый удар. Они не успеют даже опомниться, как все будет кончено.

Томас спрятался за дверью, притаившись в темноте и с трудом сдерживая мерзкий торжествующий смех. В следующий раз, когда кудрявый брюнет пройдет мимо него, он нанесет удар в спину. О том, как справится с объектом своей страсти, Дойл не переживал – парень наверняка окажется в полном ступоре и совладать с ним будет проще простого.

Первым вышел Волчонок, таща в руках большую коробку. Открыв багажник, он примостил ношу на его край и начал прикидывать, как удобнее расположить вещи, что-то переставляя, двигая и придерживая одной рукой норовящую соскользнуть на землю коробку. Томас напрягся – на площадке раздались шаги Маклафлина и его тихие проклятия по поводу идиотской темноты и гребаной возможности переломать ноги…

Марк поднял голову очень вовремя. Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел темную фигуру, выступившую из мрака за спиной Рори и занесшую руку, в которой что-то бледно сверкнуло.

– Рори!

Коробка грохнулась на землю. Рванувшись вперед, Марк в доли секунды оказался в подъезде, толкнул Рори к стене и вцепился в человека, сжимающего нож, повиснув на нем, словно бульдог и заставляя отступить.

– Рори, беги!

Дойл резко развернулся, отшвырнув Волчонка в сторону, и с шипением бросился на ошарашенного брюнета.

Выронив вещи, Маклафлин успел отскочить, чтобы не напороться на направленный в него нож, но и Томас оказался проворным. Мгновенно сориентировавшись, он снова выбросил руку, целясь в уже ничем не прикрытый живот…

Есть такая порода людей – на вид тщедушных, которых вроде соплей перешибить можно, но на деле – жилистых, изворотливых и сильных. К такой породе и относился Томас Дойл. Кроме того, он был настоящим сумасшедшим, а такие люди, как известно, в определенные моменты могут поражать своей невероятной, непонятно откуда берущейся силой. Поэтому Волчонок отлетел словно пушинка, отброшенный в сторону свихнувшимся человеком. Сильно ударившись головой о стену, он осел, пытаясь сквозь поплывшие в глазах желтые круги рассмотреть дерущихся, повалившихся на пол. Он услышал сдавленный вскрик, но не понял, кто именно кричал. Только не Рори… Пожалуйста, только бы это был не Рори…

Марк приподнялся, беспорядочно шаря руками по полу. Где-то здесь, у входа всегда лежал раскрошившийся по краям старый кирпич, которым подпирали двери. Да ведь он сам подпер их сегодня, чтобы не открывать туда-сюда, вынося вещи.

Бросив быстрый взгляд в сторону Рори и Дойла, он зарычал, увидев, что последний навалился на любимого, прижимая к полу и направляя нож в его лицо двумя руками. Брюнет отчаянно сопротивлялся, пытаясь удержать его руки, и рвано, тяжело выдыхал.

– Сейчас… – прошептал Марк, наконец-то обнаружив кирпич и крепко сжав его, – сейчас, Рори…

Он подполз к ним на четвереньках, занес руку и изо всех сил опустил ее на затылок Дойла.

Томас, выронив из пальцев нож и не произнеся ни звука, на мгновение застыл, а потом медленно завалился на бок и замер. Волчонок отпихнул его, помогая Рори сесть и прислониться к стене.

– Ты как? – он огромными глазами рассматривал любимого, руками пытаясь ощупать каждый сантиметр его тела, чтобы убедиться – Рори невредим и это не он кричал. – Как ты?!

– Нормально… – поморщившись, ответил Маклафлин и провел рукой по его локонам. – Если бы не ты, я был бы уже мертв.

Он перевел взгляд на Дойла и судорожно выдохнул. Марк проследил его взгляд и сглотнул.

– Кажется, я убил его…

– Да… думаю, да…

Они оба замолчали, глядя на труп и пытаясь осознать произошедшее.

Волчонок облизнул пересохшие губы и прикрыл глаза. Вот и все. Вот и конец всем мечтаниям и надеждам. Господин адвокат добился своего – теперь у них с Рори на самом деле нет никакого общего будущего. Потому что его будущее – это серые тюремные стены, а для его сестры – серый и равнодушный приют. Все кончено.

Наконец Рори тяжело вздохнул и повернулся к нему.

– Вот что, Марк, – он посмотрел в мерцающие глаза и притянул его к себе за шею, – слушай меня внимательно и не перебивай. Ты сейчас соберешь все вещи и уберешься отсюда, оставив меня одного…

– Что?.. Нет! Я не брошу тебя!

– Не перебивай! – рявкнул Рори и застонал. Тяжело дыша, он продолжил: – Ты уберешься и вызовешь полицию, только звони из автомата, не с мобильного. Анонимный звонок, ты понял? Если к тебе обратятся, а так оно и будет, то тебя здесь не было. Поезжай куда-нибудь, засветись в каком-нибудь баре, только без последствий, пожалуйста, – Рори грустно усмехнулся, – так, чтобы мне не пришлось за тебя волноваться. И… вызови скорую, она тоже понадобится, – он отнял руку, которую прижимал к левой стороне живота и усмехнулся, – мне так точно…

Марк с ужасом посмотрел на темное пятно, расползающееся по футболке, и замотал головой.

– Все будет хорошо, – прошептал Рори, мягко улыбаясь ему. – Это просто царапина. Все будет хорошо, только сделай, как я прошу.

– Нет!

– Пожалуйста, Марк. Уходи. – Он поискал глазами окровавленный кирпич, потянулся к нему и сжал в руке. – Я объяснюсь с полицией. Без твоего присутствия мне будет гораздо проще это сделать. В конце концов, это была самооборона, как ни крути.

– Рори, нет! Это я убил! Я! Нет, я не позволю тебе!

– Не кричи… Подумай о сестре, Марк. Ты хочешь, чтобы она оказалась в приюте, потеряв последнего родного человека? – Маклафлин прижался затылком к стене и прикрыл глаза. – Делай, что я говорю, не тяни время…

Он болезненно поморщился, прижимая руку к ране.

– Все будет хорошо, я выкручусь. Я знаю, что им сказать. – Он слабо улыбнулся. – Не забывай, я – адвокат, пусть и не практикующий, меня учили обманывать…

– Нет… Я не оставлю тебя, не смей просить об этом.

– Конечно, не оставишь… Ты просто пойдешь за помощью, – он сжал дрожащую руку Волчонка. – Сделай, как я прошу, и мы будем вместе… только так мы сможем быть вместе…

«Я очень на это надеюсь», – подумал Рори, из последних сил пытаясь отсрочить падение в обволакивающую холодным дыханием смерти темноту, уже выпустившую уродливые щупальца и с каждой секундой подступающую все ближе.

– Быстрее, Марк…

– Я люблю тебя, – прошептал Марк, приникая к его губам и глотая слезы.

========== Две чашки кофе ==========

Несмотря на изнуряющую жару, обволакивающую побережье и маленький городок с раннего утра и настойчиво проникающую сквозь настежь открытое окно с невесомыми, колышущимися на легком ветру занавесками – он проснулся в холодном поту. Звук сирены, мгновение назад вопящий в голове, быстро затихал, растворяясь в душной реальности неясными отголосками, перекатываясь где-то между ушей призрачным эхом и вызывая чувство… скребущее такое чувство. Сродни чувству вины. Словно он что-то сделал не так. Он знал, что это глупость. Он все сделал, как надо, как было единственно правильно.

В очередной раз, успокоив себя этой мыслью, он провел ладонью по мокрому лицу, скосил взгляд на пустую половину кровати и, тихо вздохнув, поднялся.

Надо вызвать мастера, чтобы починить этот гребаный кондиционер, потому что еще пару ночей в удушающей жаре с ее такими же удушающими кошмарами – и он сойдет с ума. Слишком уж яркие и реалистичные эти кошмары. А он-то думал, что избавился от них навсегда. Еще год назад он так думал, вернее, надеялся. Но как бы ни так. Минул еще один год, и сны вернулись. Как и последние пару лет, исключительно в середине лета, как жестокое напоминание о том, что произошло в эту замечательную пору года. Пору ярких красок, пряных запахов, теплого ветра, безбашенных танцев и сладкой любви. И еще – боли…

Прошлепав босыми ногами по прохладной мраморной плитке, он прошел в огромную ванную и, включив воду, поднял глаза на резное зеркало, задумчиво уставившись на свое отражение. Все неплохо. Все совсем неплохо. Он бы даже сказал – хорошо. Тонкая розовая ниточка шрама все же осталась, пересекая левую половину лица от виска до подбородка, немного стягивая кожу и придавая едва заметную асимметрию лицу. Этот «недостаток» внешности, конечно, бросался в глаза, особенно когда он улыбался, но не сказать, чтобы уродовал его. Он медленно провел пальцем по шраму, грустно усмехнулся и, собрав волосы в хвост, полез в душ.

Покончив с водными процедурами, он направился в кухню. Пошире распахнув двери, ведущие на маленькую террасу и впуская легкий ветерок, он установил на подставку кофемашины две чашки. С некоторых пор это вошло в привычку, стало намертво закрепившимся утренним ритуалом, избавиться от которого он не мог, да и не хотел.

Он грустно улыбнулся. Черная и белая чашки, купленные почти три года назад, со смешными наклейками на боках: на черной – светлый человечек, подставивший язычок под стекающую с края нарисованную каплю, на белой – точно такой же, только темный. Символично.

Он прекрасно понимал, что одна из этих чашек не нужна, пить из нее некому, но нарушать этот не имеющий на первый взгляд смысла ритуал не собирался.

Это – привычка. В течение трех лет он каждый день готовил кофе на двоих. В течение трех незаметно пролетевших лет…

Включив агрегат, он опустился на плетеный стул с высокой удобной спинкой и потянулся к пачке сигарет, лежащей на столе. Он редко курил, но иногда очень хотелось затянуться расслабляющим ароматным дымом. Как сейчас. Щелкнув зажигалкой, он глубоко затянулся и прикрыл глаза, подставив лицо под ласковое дуновение ветра, влетающего через открытые створки террасы. Медленно выпустив дым, он на мгновение замер, прислушиваясь к долетающему шуму моря, а потом полной грудью вдохнул его соленый терпкий запах, принесенный этим ласковым дуновением. Запах, навеявший воспоминания…

Марк стоял на берегу у самой кромки воды, зарывшись ногами в карамельный песок и жмурясь на закатные лучи, окрашивающие бескрайний простор моря в совершенно невероятные перламутровые цвета. Темнеющее небо не спеша приобретало тягучий медовый оттенок, расчерченное бледно-оранжевыми всполохами и взрытое мрачными тучами, расположившимися беспорядочными нагромождениями у самого горизонта. Вечно пронизывающий все побережье ветер ощутимо терял свою силу в выгнутой подковой и закрытой с трех сторон зелеными утесами маленькой бухте. Долетающие с моря порывы ласково трепали его кудри, овевая легким дыханием исстрадавшееся лицо, нежно целуя аккуратные стежки, стянувшие рану.

Ему казалось, что он может простоять так вечность – глядя вдаль и стараясь ни о чем особо не думать. Просто смотреть на завораживающие краски уходящего дня. Но, когда теплые руки обняли его, он нисколько не пожалел о том, что молчаливое уединение с природой нарушено. Наоборот, он прильнул к источнику тепла, прижался к нему спиной, словно пытаясь укрыться, и облегченно вздохнул, уютнее устраиваясь в объятиях.

– Здесь очень красиво.

– Ага, – кивнул Рори, – на этом самом пляже снимали некоторые сцены «Графа Монте-Кристо» 2002 года с Гаем Пирсом в роли Фернана Мондего, посчитав это место более достойным, чем Лазурный берег.

Марк хмыкнул.

– Я не знал этого.

Они замолчали, наслаждаясь чудесным видом.

Солнце село и на побережье начали сгущаться сумерки. Вместе с ними пришла довольно ощутимая прохлада – извечный спутник ирландских вечеров. Рори плотнее прижал к себе парня, согревая своим теплом, и вздохнул.

– Я раскочегарил угли, предлагаю ими воспользоваться. Не знаю, как ты, но я жутко проголодался. Это все морской воздух, наверное.

– Наверное, – согласился Волчонок. – Я не помог тебе, извини.

– Глупости, – Рори ласково провел носом по его шее и зарылся в золото волос. – Пусть тебя ничто не заботит. Я хочу, чтобы ты по возможности отвлекся от всего. От… совсем всего.

Марк грустно усмехнулся и прижал его ладонь к здоровой щеке.

– От совсем всего я не хочу.

Он развернулся, стараясь прикрыть лицо локонами.

– Прекрати прятаться, – проворчал кудрявый брюнет, осторожно убирая мягкие пряди. – Я не устану повторять, что для меня ты все так же красив. Вот только… я боюсь сделать тебе больно. Черт…

Рори покачал головой и, взяв его за руку, потянул к маленькому лагерю, состоящему из большой двухместной палатки, которую, будучи совершенно неопытными туристами, они устанавливали вместе минут тридцать, с хихиканьем пытаясь разобраться в совсем немудреной системе. Рядом с палаткой расположились небольшой раскладной столик и два удобных стула. Немного в стороне стояло барбекю с пылающими углями.

Рори покопался в дорожном холодильнике и выудил упаковку полуфабрикатов.

– Э-э… я не знал, что лучше – курица или стейки, поэтому купил и то и другое. Ты что хочешь?

Марк пожал плечами, сомневаясь, что сможет проглотить хоть кусочек пищи, но желудок возмущенно заурчал, и он с удивлением сглотнул обильно выступившую слюну. Несмотря на пережитый стресс, а возможно благодаря ему, он почувствовал такой острый голод, что показалось, он готов слопать все предложенное вместе с упаковкой, не заморачиваясь по поводу готовки.

– Мне все равно. Можно и то, и другое.

– Отлично, – улыбнулся Маклафлин, вскрывая упаковку с курицей и смущенно глядя на парня. – Вообще-то повар из меня не очень, но с этой задачей я, думаю, справлюсь. Это ведь не сложно, правда?

Марк фыркнул и отобрал у него решетку. Стряхнув с нее птицу, он разложил стейки, объяснив это тем, что мясо дольше готовится. Рори с уважением наблюдал за нехитрыми манипуляциями парня, невольно передав ему всю инициативу и безмолвно радуясь тому, что Марк, казалось, полностью ушел в процесс, хотя бы на время, отвлекшись от невеселых размышлений.

Не открывая глаз, он улыбнулся, снова втянув в себя воздух, будто пытаясь уловить в нем ароматы, распространившиеся в тот вечер по Серебряному пляжу, и легко вздохнул. Три года пролетели незаметно, как одно мгновение, насыщенные разными событиями, хорошими и не очень, но он мог поклясться, что те пару дней, проведенные на побережье Ирландского моря, были одними из самых лучших воспоминаний за все это время. По большому счету – одними из лучших за всю его жизнь.

Потерев лицо, он взял чашку с остывающим кофе и задумчиво поболтал его содержимым, всматриваясь в черный терпкий напиток. Черный, как те две ночи, проведенные на песчаном берегу.