Текст книги "Строптивый омега (СИ)"
Автор книги: dini dolll 777
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 50 страниц)
Никакого ответа не последовало. Винсент с извинениями посмотрел на друга, которой уже икал от беззвучного смеха и уже был согласен на все. Альфа решил в последний раз попытать удачу.
– Габриэль, ты выйдешь или мне и правду вышибать дверь?
Ответом послужило молчание.
Винсент покачал головой и только тяжело вздохнул. Это же как надо было испугать омегу, что тот и вылезти боялся из своего укрытия. Придется вышибать. Повезло, что дверь была хлипкой, особых усилий он не затратил. Замок слетел быстро.
Винсент ворвался в комнату и замер, заметив слезы на глазах испуганного омеги. Сердце пропустило удар. Он не ожидал такого.
– Габриэль, – прошептал альфа, почти мгновенно оказываясь рядом с любимым и прижимая того к своей груди.
– Не трогай меня! – взорвался Габриэль, вырываясь так, словно на него как минимум маньяк напал и слезы полились с новой силой. – Я отвратителен! Не смей ко мне прикасаться! – с тихим всхлипом его истерика перешла в рыдание. В конце концов нервы он себе расшатал из-за чего произошел срыв.
– Тише-тише, – Винсент крепко держал любимого в своих объятиях, – я не сержусь, что ты обознался. Спьяну и не такое может в голову прийти. Тише, – ладонь погладила по макушке. – Все хорошо.
Тихий ласковый шепот, крепкие объятья и нежные прикосновения, лишь заставляли сильнее рыдать, и цепляться за альфу мертвой хваткой. Но со слезами уходил весь негатив. Винсент продолжал что-то шептать и гладить, и омега в его руках постепенно утихал, перестал дрожать и только тихо швыркал носом.
– Перемудрил я с угрозами, – тихо рассмеялся альфа, целуя висок омеги. – Все хорошо, любовь моя.
– Вот именно поэтому… я не люблю пить. Алкоголь дает трещину во всех границах и ты уже не понимаешь, где правильно, а где нет, эта черта стерта…
– Не убивай себя, – ласково улыбнулся Винсент. – Ты ни в чем не виноват. Однако, теперь в том клубе никого похожего на меня не будет, – хмыкнул альфа, целуя омегу в лоб.
– Что ты сделал? – с опаской спросил Габриэль, поднимая зареванные глаза.
– Ничего криминально, в этот раз, – довольно расплылся в улыбке Винсент.
– Лишил людей работы?
– А нечего занятым альфам трясти причиндалами перед занятыми омегами, – хмыкнул альфа.
В конце концов они извинились перед хозяином дома, что уже как почти полчаса перестал смеяться, обеспокоенно глядя на омегу (тоже не думал, что все обернется такой сильной истерикой). Винсент пообещал установить новую дверь на следующий же день. На этом и разошлись. До дома добирались в молчании. Габриэль сидел тише воды ниже травы, держа взгляд исключительно на своих коленях и не поднимая голову. Пусть он и успокоился, но все равно выкинуть вчерашний чертов день из памяти не мог. И от этого становилось тошно. Он ведь еще и промолчал. Не рассказал ничего Винсенту. Тот узнал от совершенно других лиц.
В квартиру они так же вошли молча, однако, когда оба разделись, Винсент не дал Габриэлю уйти далеко, обнимая со спины и утыкаясь лбом в плечо омеге.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно, – признался омега, накрыв руки любимого, что он сцепил замком на животе, своими ладонями.
– Ты же ничего не совершил, – ласково прошептал Винсент, целуя метку на шее.
– Да, а такое чувство, что изменил.
– Если бы ты мне изменил, на тебе бы был чужой запах, – усмехнулся Винсент. – И я безоговорочно верю, что ты не хотел ни на кого засматриваться. А тот альфа… Ты просто скучал по мне. В какой-то степени это льстит.
Это было последней каплей. Не оставалось больше сил это слушать, каждый раз напоминая сильнее о совершенной ошибке. Габриэль развернулся в руках альфы, обнял за шею и впился в его губы, как никогда на свете желая забыться в любимом человеке.
Винсент ответил с не меньшей страстью, крепко прижимая к себе тело любимого омеги за талию. Ладони залезли под кофту, поглаживая обнаженную спину. Винсент любил своего омегу. И то, что он в других альфах видел именно Винсента, грело ревностное сознание. Омега думает только о нем. Что еще можно желать?
Не разрывая поцелуя, Габриэль стал отходить назад, и так они добрались, не глядя, до первой попавшейся мебели. Это оказалось небольшое кресло, на которое Винсент сел сам, устраивая омегу, все еще не разрывая крышесносного поцелуя, на колени лицом к себе.
– Не оставляй меня, Винсент… – разорвав поцелуй, Габриэль уткнулся в его лоб своим, готовый вновь полить слезы. Его опять начинало трясти.
Кто бы знал, как он боялся остаться снова один, проснуться однажды в холодной постели, зная, что больше не увидит любимого. Не увидит его улыбку, не услышит его голоса. От этого почти физически становилось больно.
– Никогда не оставлю, – альфа с улыбкой перехватил руку омеги, на пальчике которой тот все еще носил серебряное колечко, – я ведь уже сделал тебе неофициальное предложение.
И вместо лишних сейчас слов, Габриэль вновь припал к губам любимого, и свободная его ладошка стала гладить шею и забираться под рубашку. Руки альфы повторяли движения омеги, тоже забирались под одежду, норовя избавиться от нее как можно скорее.
Винсент сходил с ума. Так хотел быть ближе к любимому. И он будет. И омега первым отстранился, чувствуя желание альфы, стянул с себя верх, а следом за ней полетела резинка. Он наконец распустил волосы и те красивым водопадом спустились по спине и плечам.
– Ты прекрасен, – завороженно проговорил альфа, ладонями очерчивая контуры фигуры. Он никогда не устанет говорить, что его омега самый замечательный.
– Я весь твой, – обхватив ладошками лицо альфы, он нежно касался его губ в быстрых поцелуях, постепенно переходя на щеки, подбородок, нос, лоб и под конец снова губы.
– А я твой, – сквозь тихий смех ответил альфа, прижимая любимого к себе сильнее, словно желая так стать с ним единым целым.
И их затянувшаяся прелюдия в конце концов перевалилась в дикую страсть. Как и хотел, Габриэль смог забыться. Так сильно, что не мог бы вспомнить, какой сегодня день, какое число и какой месяц. Отдавался сполна, и получал столько же. Под конец, чувствуя как внутри вновь разливается горячая сперма, он не сдержал гортанного стона. В тот момент так сильно захотелось остаться на месте, позволить совершиться сцепке, стать едиными до самого конца. Но Винсент, ухватившись за единственную крупицу рассудка, успел покинуть тело любимого, уже чувствуя, как стал набухать узел. Это получилось немного болезненно для обоих, но это лучше, чем ранняя беременность. Винсент не смел ставить инстинкты выше разума.
А затем они, не сговариваясь, направились в душ. На обоих почти не было одежды, скинуть остатки – дело плевое, а под теплым напором воды и объятьями любимой пары, можно плыть в нирване, не думая ни о чем.
– И все-таки, – Винсент ласково массировал плечики омеги, – небольшое представление стоило такого дикого секса.
– Вот черт, – страдальчески простонал Габриэль, только сейчас вспомнив одну важную вещь. – Неделя воздержания.
– Мы с тобой квиты, – широко заулыбался альфа, прижимая обнаженного омегу к себе, и все еще стоя под теплыми струями воды.
В живот недвусмысленно так стала упираться постепенно возбуждающаяся плоть. Да и чего греха таить, у самого омеги гормоны начинали брать вверх. Под водой, прижимаясь к голому альфе, с его ласками – только у импотента не встанет.
– Я смотрю кто-то не против продолжения?
– Могу тот же вопрос задать тебе, – усмехнулся Винсент. Секунда и омега оказался прижат к плитке лицом. – Я ведь обещал два дня не выпускать тебя из постели. Получите и распишитесь.
Губы заскользили от затылка, к шее, вниз по позвоночнику. Холодная плитка, теплая вода и горячие поцелуи создавали обалденный контраст. Краем сознания Габриэль стал понимать, что сейчас может сделать любимый. Сущность взрывалась от восторга и заставляла раздвинуть ножки еще немного и выпятить попку. И Винсент не упустил возможности слегка прикусить упругую половинку. Ладони дали доступ к самому сокровенному местечку омеги. Язык прошелся по ложбинке несколько раз, не проникая внутрь, как бы дразня любимую пару от таких ласк.
Держать в себе рвущееся стоны просто невозможно. Эти несравненные ни с чем ощущения! Последний раз были во время течки. Габриэль тогда готов был сойти с ума от того, что творил с ним альфа. И сейчас это чувствовалось не менее остро. Он царапал плитку, кусал губы и едва мог нормально стоять, когда колени начали дрожать.
Язык альфы перестал дразнить, проникая внутрь жаркого тела омеги.
– Ты сладкий, – всего на мгновение оторвался альфа, издав тихий смешок и вновь проникая в тело пары. И довел одними этими грязными ласками.
Прижавшись вновь щекой к плитке, Габриэль позорно кончил, когда ощутил язык альфы чуть глубже в себе. И с финалом ноги перестали его держать, он стал сползать по кафельной стеночке.
Винсент, успевший оторваться от омеги, перехватил его за талию.
– С тобой все хорошо? – с беспокойством спросил альфа, прижимая любимого с себе и садясь с ним на бортик.
Мокрые волосы уже порядком облепили лицо. Габриэль лениво откинул их назад, почти «прилизал», и обернулся в руках альфы к нему лицом.
– Крышесносно…
– Я вижу, – усмехнулся Винсент, – что ноги аж не держат.
– Ты не делал так… с периода течки, – стыдливо отвел глаза.
– Не знал, что тебе так понравилось, – альфа погладил омегу по бедру.
– Это же самая чувствительная зона, – Габриэль обнял за плечи и уткнулся немного прохладным носиком в горячую шею альфы. – Как мне может не нравится? К тому же, когда это делаешь ты.
– Вот сейчас я даже не знаю, то ли порадоваться комплименту, то ли посмеяться, – улыбнулся альфа.
– Посмеяться, что в прямом смысле вылизывал мне зад?
Винсент не выдержал. Как же забавно все это звучит. Альфа захохотал в голос Габриэль скривился и тактично прикрыл уши ладонями. Какого же черта так громко?
– Ну ты даешь! Надо же такое отмочить.
Ради усмирения своей оскорбленной персоны, ведь готов был укусить альфу за его громкий смех, он ведь ничего смешного не сказал, только правду, в общем, залепил несильную пощечину, которую едва ли такой можно назвать, скорее уж легкий хлопок.
– Хэй! – возмутился Винсент. – Это что еще за садистсикие наклонности?
– Не будешь надо мной смеяться.
– Буду, – весело отозвался Винсент.
– Тогда вторая щека получит куда более увесистый удар, – мило улыбнулся омега, готовя руку, если альфа, не дай Бог, действительно засмеется.
Винсент засмеялся, только успел перехватить ладонь и поцеловать каждый пальчик. Кажется, настала его очередь впасть в истерику, только полярную.
В наличие имелась и вторая рука, и вот она хорошо заехала кулаком в пресс. После стало понятно, что этот удар погоды не сделал, лицо мужчины даже не скривилось, его словно погладили. За это стало обидно вдвойне. Поджав губы, Габриэль вырвал свою руку, вырвался сам из объятий, и встал обратно под напор воды, что они так и не выключили. К любимому встал филейной частью, начиная молча мыть волосы.
– Ты специально повернулся стратегической частью к врагу? – сквозь смех спросил альфа.
– Чтобы подразнить, а затем нагло смыться, – ответил Габриэль, смывая шампунь с головы.
– А тебя кто-то отпустит? – Винсент подошел к омеге со спины, обнимая за талию.
– Я сбегу, пока ты будешь спать, – гнул свое Габриэль, откидывая чистенькие, а теперь еще спутанные волосы на правое плечо.
– Помимо искусственного члена в шкафу у меня есть наручники, – альфа куснул омегу за ушко.
– На БДСМ потянуло?
– Да нет, – альфа погладил попку омеги, – это так на всякий случай.
***
После душа омегу так и не выпустили из рук. Халат и то надеть не дали, сразу обнаженного потащив в спальню. А когда бережно уложили в мягкую прохладную постель, затем еще и заботливо укрыв одеялом, Габриэль немножечко прифигел.
– Тебе принести чаю? – усмехнулся Винсент на реакцию омеги.
Тот лишь помотал головой, так свой взгляд и не сменив. Он не понимал к чему вдруг такая… чрезмерная забота? Прям как курица-наседка.
– Тогда посмотрим фильмы? – Винсент залез на соседнюю сторону кровати.
– Один можно, – наконец вышел из ступора омега, подбираясь поближе к альфе и укладывая голову ему на грудь (не забыть бы еще расчесаться). – Потом мне уроки делать.
– Ты ведь ушел из университета под предлогом плохого самочувствия, – усмехнулся Винсент. – Ты болеешь. И точка.
– А ты откуда знаешь? – в шоке поднял голову и уставился на альфу. Хотя уже пора перестать удивляться. Любимый его не только из-под земли достанет, но и узнает, сколько раз за день он моргнул.
– Я приехал к университету, чтобы тебя встретить, твои однокурсники сказали, что ты ушел, потому что тебе плохо.
Пойдет и такой ответ. Габриэль вернул голову на законное место.
– Сознаюсь, когда разговаривал с Джейсоном, он еще не знал, что ты к нему намылился, – Винсент привел жалюзи в действие – окна стали закрываться, и создавался полумрак. Проектор стал загружаться.
– А я не хотел сегодня ночевать дома, – признался Габриэль, теперь уже не видя смысла что-то таить.
– Я бы все равно тебя сюда приволок, – усмехнулся Винсент. – Где бы ты не находился, я об этом узнаю.
– Это, порой, и пугает, – тише добавил Милтон, переключая свое внимание на экран и выбор фильмов. – Давай опять ужастик? Может, найдется что-то, что сможет меня напугать.
– И что тебя пугает в том, что я знаю, каждое твое местоположение? – усмехнулся Винсент, выбирая что-нибудь интересное.
– Твой контроль, превосходящий сто процентную предусмотрительность. Знание о каждом моем шаге. Я не удивлюсь, если и в доме понатыканы скрытые камеры.
– Нет, в доме камер нет, – спокойно оповестил альфа, – «1408» смотрел?
Отрицательно качнув головой, Габриэль уже предвкушал интересный сюжет. Надеялся, по крайней мере, что дело не закончится одной резней, это уже не пугает, а удручает.
Но резня ему не встретилась. В фильме больше присутствовала тематика полтергейстов и прочие паранормальные явления. Фильм не перегружен персонажами. Главный герой вообще по большей степени находился один. А обстановка, когда начались основные действия, так и указывала на то, что главный герой и вовсе должен пытаться не сойти с ума.
Винсент этот фильм уже смотрел, поэтому большую часть сюжета просто незаметно ласкал любимого: то по талии погладит, то по плечу, то и вовсе поцелует в макушку, когда омега перебрался ближе к экрану и оказался прижатым к сильной обнаженной груди.
Габриэль стал действительно переживать за главного героя, надеясь, что тот выберется из замкнутого круга, хотя в глубине души и понимал, что его в итоге сломают, он сдастся и умрет. И так все и вышло. Иначе бы ужастик не вышел столь эпичным. Хотя концовка… немного напрягла. Жутковато. Когда пошли титры, Габриэль только тогда заметил, что сильно прижимается к альфе.
– Психоделика чистой воды.
– Но бьет хорошо, – Винсент поцеловал открытую шейку.
– Да, теперь я напрягся, – и по открытой коже поползли мурашки. Он ведь только одеялом прикрывался, после душа так и оставшись обнаженным.
– Ты же хотел что-то впечатляющее.
– В какой-то мере я это получил.
– В какой-то? – не понял Винсент, хотя сейчас его ответ мало волновал, самое интересное было перед ним – его омега.
Габриэль задрал голову, ловя взгляд альфы.
– Фильм тянет на восьмерочку. Из десяти. Было интересно, но не всегда страшно. Не считая концовки.
– Сейчас редко можно сделать фильм действительно страшный, – Винсент стал немного настойчивее оглаживать тело. И ласки возымели эффект.
Дыхание омеги стало учащенным, глаза прикрыты из-за приятных прикосновений, сущность проснулась и вновь готова была взять на себя полное право, вырубая к черту мозг и включая инстинкты. Брать и трахать! Да! Разве это не то, чего они оба так хотят? В который раз уже…
Габриэль плевать теперь хотел на здравый разум, он все равно не победит. Решил поддаться своей природе, она ведь требовала в конце-то концов, откинул одеяло, обнажая тело. Между ног начало пульсировать и течь. Самое время возбудится после ужастика.
Винсент, тоже обнаженный, навис над омегой, которого хотел поласкать весь фильм, а теперь имел полное право, чтобы полностью насладиться желанным телом. Губами омеги завладели в новом поцелуе, пока медленном и тягучем.
Ноги начало сводить от желания и, отвечая на поцелуй, Габриэль тихо постаныал в чужой рот, надеясь этим скорее завести любимого. Однако этого особо и не требовалось, альфа и так возбуждался. Ладони поглаживали по животу, но, как нарочно, не спускались ниже пупка, или обходили внутреннюю сторону бедер, лаская только ножки.
– Как же ты любишь меня мучить, – жарко выдохнул в губы, стоило прервать поцелуй. Весь изнывая от желания, в ответ получал затянувшуюся прелюдию.
– Я люблю не мучить, а играть, – усмехнулся в новый поцелуй альфа, заставляя омегу раздвинуть ножки пошире. Пока не время обнимать его за талию, а, судя по движениям, Габриэль так и хотел это сделать, чтобы альфа оказался ближе к нему.
– Ребенок ты мой, – хотелось фыркнуть, но в итоге получился жалобный тихий стон. Он уже полностью был открыт, просто предлагая себя, и все равно альфе удавалось обходить это стороной, ведь еще не наигрался.
– Ну, альфы для омег – большие дети, – поддразнил Винсент, с удовольствием отмечая готовность пары. Но нет, не сейчас. Он еще не наигрался.
Спорить бесполезно, да и не совсем уместно – не в таком состоянии. Габриэль решил, что лучше всего – отдаться мучительной, сладкой прелюдии. Получать, так сказать, по крупинкам, и все больше-больше-больше, как накатывающая волна удовольствия. И должен был признать, что в этом была своя изюминка. Да, тело дергалось. Да, порой язык так и чесался сказать, чтобы его наконец трахнули. Но он ждал. Наслаждался тем, что дают, тихо постанывая и не забывая ласкать в ответ любимого.
Однако Винсент сорвался первым. Ласки становились несколько грубее, поцелуи требовательнее. Винсент хотел своего омегу и понимал, что в подготовке тот не нуждался, это и стало отправной точкой. Альфа решил, что сейчас можно избежать дальнейших церемоний.
А вот для омеги даже как-то неожиданно стало проникновение. Стон готов был сорваться с губ, но Габриэль им подавился, лишь жадно хватая ртом воздух и зажмуривая глаза в пойманном удовольствии. Как яркая вспышка: резкая, неожиданная и слепящая. И сразу начались толчки, плавные и глубокие, резкие и быстрые. Вытесняли любые мысли. Габриэль помнил лишь, как раздвигал ноги шире, стонал по-круче любой шлюхи, и умолял двигаться быстрее и грубее.
Винсент, придерживая ножки омеги, двигался на свой вкус, прекрасно замечая, что любимый получает такое же удовольствие, как и он сам. Прекрасно. Другого и нельзя придумать. Не было той боли, которая преследовала их в самом начале половой жизни. Прекрасно и так. Изумительно. Можно было подбирать еще кучу других синонимов, но и так все понятно. Альфа сходил с ума от близости именно с этим омегой, каждый раз понимая, что все его прошлые пассии не сравняться с ним, даже если сложить потенциалы всех вместе взятых.
И только Габриэлю не с кем было сравнивать. Впрочем, об этом он и не задумывался. Для него был его любимый – первый и последний, единственный в своем роде. И ни с кем другим не представлялась жизнь. Как если бы на свете был один единственный альфа, а все остальные представители сильного пола внезапно, в глазах омеги, превратились в бет.
Габриэль кончил первым, Винсент, спустя пару секунд, последовал за ним, успев только покинуть тело. На сегодня достаточно было экспериментов.
Не борясь с желанием, альфа попросту опустился на грудь омеги, удобно устраивая голову. И вскоре пальчики омеги стали мягко перебирать волосы, заставляя альфу блаженно прикрывать глаза и мурлыкать. Габриэль и сам улыбался, слушать это было приятно и как-то само успокаивало, после дикой скачки. Как всегда, после страсти их тянуло на нежности.
– Надо нам с тобой придумать что-нибудь еще, – задумчиво пробормотал альфа, блаженно закрывая глаза от прикосновений любимой пары.
– М? Что например?
– Какое-нибудь развлечение во время прелюдии.
– Хм, может, приватный танец? – с улыбкой спросил Габриэль, чуть склонив голову, а его пальцы зарылись еще глубже, массируя голову.
– Можно и приватный танец, – мурчал от удовольствия альфа.
Так спроси о чем-нибудь диком и безрассудном сейчас, например, продать квартиру, Винсент без труда согласиться, потому как не вникает особо в смысл и плывет на волнах. Габриэль наклонился к нему, целуя в лоб, и лег обратно. Большой ребенок.
Чувствуя, что сейчас заснет, Винсент скатился с омеги и прижал того к себе, утыкаясь в макушку и вдыхая любимый двойной аромат.
– Милый, нам не помешало хотя бы влажным полотенцем обтереться.
– А смысл?
– Чтобы потом кожу не тянуло из-за высохшей спермы.
– Мне лень, – вздохнул Винсент, открывая глаза.
– Раз уж ты хочешь спать, то дай я хотя бы за книгой схожу.
– У тебя шило в одном месте?
– Просто спать не хочу, – щелкнув альфу по носу, Габриэль выбрался из его объятий.
Под недовольное фырканье он вышел из спальни. По пути, конечно, все же быстро ополоснулся, это не заняло и двух минут, сходил в комнату для отдыха забрать недочитанную книгу, и вернулся обратно в спальню. Винсент так и не заснул, верно дожидаясь свою пару. Очень даже польстило. Габриэль вернулся в его объятья раскрывая книгу на нужной странице, где оставил закладку. Винсент сразу обнял за талию, устраивая голову на животе омеги. Как ребенок, намеком требуя прерванной ласки.
– Маленький ты мой, – умиленно улыбнулся омега, свободной рукой вновь начиная мягко перебирать пряди волос.
– Даю гарантию, наш сын пойдет в меня этим качеством.
– Все дети так или иначе требуют внимание родителей. И этот способ не редкость.
– Наш малыш будет особенным.
– А я ведь так и не показал тебе портрет, – омега очередной раз прервался (такими темпами много он не прочитает, и одну страницу не осилит). – Хочешь взглянуть?
– Хочу, – Винсент даже приподнялся. – Хотя заочно я Дэниса поблагодарил.
Второй раз уже Габриэль подорвался с места, в этот раз уже, правда, одетым в хлопковый халат салатового цвета. Рюкзак, где и хранился рисунок Дэниса, был в той же комнате, где омега брал книгу. И пока он возвращался обратно к альфе, опять засмотрелся на своего ребенка, не переставая улыбаться.
– Вот наше чудо, – передал портрет, вставая рядом с сидящим на постели мужчиной и кладя руку ему на плечо.
– Зеленые глазки? – улыбнулся альфа с трепетом проводя по портрету пальцами. – Черты Фантомхайвов чувствуются.
– Может быть и твой цвет, – Габриэль сел на одно колено мужчины, обнимая за плечи. – Это лишь одна из версий, а я его уже люблю.
– У нас в семье карий не доминирует особо, вплоть до моих родителей глаза были синими, мы с Френсис отличились.
– А мне нравится, – улыбнулся омега, целуя в щеку. – Особенно твои глаза.
– Если у нашего малыша будут твои глазки, – задумался Винсент, – я куплю тебе зеленую машину, если мои, то черную. Удобно, когда папочка водит.
– А если они будут синими?
– Стану твоим персональным спонсором и открою тебе клинику, – выдал альфа, первое, что пришло на ум.
– Дорогущие подарки, – хмыкнул омега, поправляя халат на бедре. Все же он немного коротковат и хорошо задрался, открывая вид на стройные, без единого волоска, ноги.
– А еще наклею на машину на заднее число фразу: « Счастливый отец. Еду за сыном!» – во всю фантазировал альфа.
– Не стоит, это, кажется, перебор.
– А, по-моему, весело, – Винсент провел ладошкой по стройной ножке.
Улыбка стала слегка кривоватой, когда от незатейливой ласки поползли легкие приятные мурашки. Знал альфа, зараза, как сделать приятно.
– В любом случае, – Винсент улыбнулся. Сон как рукой сняло, – я исполню любое твое желание, когда ты родишь мне сына. Не важно, какого пола он будет: альфой, омегой или бетой.
– А если будет девочка? – как бы между прочим спросил Габриэль.
– Поскольку девочка в паре альфа-омега – редкость, – то я даже не знаю, что предложить. Яхту и дом на море? – со смешком добавил альфа, слегка отодвинув ткань халата и целуя плечико любимой пары.
– О, малышка выходит самой желанной, – и хотелось бы посмеяться, но действия альфы становились все более настойчивыми, что не могли не заводить.
– Это редкость и гордость, – ладонь стала подниматься выше по ноге к бедру. – Но альфа или омега предпочтительнее в плане передачи наследного бизнеса. Мужской ум вне зависимости от пола лучше схватывает все дела.
Портрет был отложен в сторону чтобы не дай Бог в намечающимся заходе не помять. Словно кролики ненастные, не могут друг от друга оторваться. Габриэль вытянул ноги, кладя на второе колено альфы и почувствовал, как рука его нырнула между ног, мягко сминая то одну ляжку, то вторую. Омега задрожал от бесстыдных ласк, уткнувшись носом в шею любимого и жарко дыша.
– Дал бы мне заснуть, – коварно прошептал альфа, – а сейчас я буду делать тебе ребенка.
– Ч-что?.. – опешил омега и заметно напрягся после таких слов.
– Буду любить тебя долго и нежно, – Винсент поцеловал шейку, погладил по животу.
– У меня ведь вроде не течка, почему ты такой ненасытный? – едва сдержал стон, когда шаловливая рука стала спускаться ниже.
– А я должен любить своего омегу долго только во время цикла? – скептически усмехнулся альфа, захватывая мочку уха в плен губ.
Ответ, готовый сорваться с губ, потонул в тихом, едва слышимом стоне. Если любимому так хочется третий раз, Габриэль совсем не против. Он с колена перебрался на кровать, сразу же раздвигая ноги, чтобы альфе удобно было устроится. И стал развязывать пояс на халате.
– Как послушно, – цыкнул языком альфа, ему-то раздеваться не надо было, поэтому он сразу навис над любимым.
– Нужно сопротивление?
И не дожидаясь ответа, Габриэль, так и не развязав пояс, стал отталкивать от себя мужчину, и пытаться из-под него выбраться.
Но альфа оказался проворнее: довольно резко развязав и стянув пояс с омеги, он ловко перекрутил его вокруг запястий, поднятых вверх.
– Пока это бесполезно, – Винсент накрыл губы омеги.
Вся эта игра лишь добавляла остринки в их плотские утехи. Габриэль и сам не заметил, как стал сильнее заводится, поцелуй превращая в борьбу за право взять вверх. И никакой нежности. Покусывания, сплетения языком, пошлые громкие звуки поцелуя. А руки, перевязанные, альфа поднял над головой. Тогда Габриэль стал дергать ногами, случайно ударив коленом в пресс мужчине. Тот слегка сморщился, но даже не разорвал поцелуй, покусывая в отметку губы омеги.
– Отпусти меня, – потребовал Габриэль, стоило оторваться. Губы немного болели и припухли после такого дикого поцелуя.
– Зачем? – альфа поцеловал подбородок, спускаясь вновь к шее.
Дыхание и без этого сбилось и было тяжелым, поцелуи лишь подливали масло в огонь. Смазка начала выделяться, запахи становились резче. Габриэль втянул носом чуть глубже, балдея от мяты и хвои. А если еще открыть окна и впустить холодный воздух, получится морозная свежесть. Так часто пахло, когда Винсент выходил на улицу именно в зимнее время года.
– Я не хочу, чтобы ты меня трогал. Отпусти.
– А если отпущу, – Винсент стал отстраняться, прекрасно зная о том, что омега возбужден.
Это совсем не то, что хотел Габриэль, и стон, наполненный разочарованием, не в силах был сдержать. Говорил-то с одним смыслом, но тело просило противоположное. Это ведь чертова игра! И омега сам себя загнал в ловушку. Хотя с другой стороны… И Винсент не сможет на этом так просто остановится.
– Хороший мальчик, – коварно улыбнулся альфа, – твое тело само решило, что хочет меня.
Пока руки не держали, Габриэль вновь отпустил их и стал выпутываться из хорошо завязанного пояса. Поднес ко рту, чтобы зубами развязать узел, но эти действия быстро прервали.
– Нельзя, – наигранно строго ответил альфа, перехватывая руки и пролезая в кольцо из них, – это лучшее для рук применение, – и снова утянул в поцелуй, оглаживая стройное тело.
И омега поплыл. Они оказались друг к другу еще теснее и ни о каком сопротивлении не могло заходить речи. Тело охотно отзывалось на прикосновения.
– Какой же ты горячий, – шептал альфа, буквально вылизывая шею, – я без ума от тебя.
– Винсент, я хочу снова… – тихо прошептал Габриэль, стыдливо при этом прикрывая глаза. Но возбуждение уже так сильно, что смущаться просто невозможно, к тому же после всех их страстных времяпровождения. – Испробуй меня, пожалуйста, – наконец выдал он свое сокровенное желание и сильнее раздвинул ножки. Смазка уже стекала на простынь, образуя небольшое пятно.
– Мой омежка решил сдастся? – Винсент поцеловал напоследок губки, вылезая из своеобразный объятий и дорожкой из поцелуев продвигался к бедрам.
Что-то похожее на тихий скулеж получился у омеги, когда руки огладили бедра и попу, а язык прошелся по колечку мышц, собирая смазку. Тело выгнулось дугой и задрожало, словно осиновый лист.
«Боже, как же это хорошо…» – Габриэль вертел головой из стороны в сторону, чувствуя, как пот стекает по вискам и лбу.
В комнате стало невероятно душно. Светлые волосы разметались по подушке и некоторые прилипали к лицу. Винсент прошелся языком по члену, легко поцеловал яички, а после вновь вернулся к сфинктеру, проникая языком внутрь. Метание омеги его не особо радовало с одной стороны, поэтому пришлось удерживать бедра руками и ловить ушами тихие стоны.
Так он уже второй раз довел до оргазма только этими грязными ласками. Такой яркий и крышесносный, что омега чуть не ушел в беспамятство. На несколько секунд он даже не шевелился, а затем тяжело задышал, приходя в себя
– А теперь, – Винсент вновь навис над омегой, – не хочешь ли ты удовлетворить меня?
– И что мне сделать? – все еще перевязанные руки Габриэль поднес к лицу, стирая капли пота и заодно убирая волосы, что лезли в рот.
– Все, на что хватит фантазии, – Винсент зубами развязал пояс, освобождая руки.
– Мне сходить за своей игрушкой? – и откуда-то взялись силы нагло усмехнуться, подкалывая альфу.
– А иди, – усмехнулся в той же манере альфа, освобождая ход.
Пару секунд изучая лицо альфы, с явным желанием выяснить, шутит он так или всерьёз считает, что его не трахнут фалоимитатором?
– Ты сам на это подписался.
И после этой брошенной фразы, Габриэль (в который раз уже), поднялся с постели, на ходу поправляя халат. Ноги, правда, еще дрожали после яркого оргазма, но он добрался до таинственной черной коробочке. Забрал из нее игрушку и вернулся обратно в теплую постельку.
– Сам ноги раздвинешь или мне помочь?
– Твои ножки, конечно, раздвину сам, – спокойно ответил альфа, хотя в глазах плясали задорные бесенята.
Омега же напротив недовольно поджал губы.
– Для чего, по-твоему, я это вытащил? – и повертел в руке искусственным членом.
