Текст книги "Возможность (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Дин готовится то ли к атаке демонов, то ли к визиту Каина, периодически забывая, что их комната защищена. Кастиэль постарался. И именно он не побрезговал облегчить муки Колетт Маллен, иначе бедная девочка скончалась бы от ужасных ран. Винчестер старший никак не мог представить себе, чтобы сделал с ними Первый демон, если бы они сообщили ему такую новость. Однако все обошлось.

Сэм смог «разговорить» Колетт, и спустя минут тридцать оба увлечена писали в телефоне. Биография юной Маллен – которую она, возможно, слегка скрыла – показалась Сэму невероятно интересной, и в такой же степени трагичной. Однако он лишь мог составить общую картину, а вот действительность Колетт скрасила. Кроме нее никто не знал, что творилось на самом деле. Возможно, только Каин, но поднимать эту тему Маллен было не очень приятно, и Рыцарь Ада не настаивал, довольствуясь тем, что знал.

Отец Колетт был одним из слишком верующим в Бога, фанатиком, одним словам. Мистер Маллен – Хагерти – работал на стройке, и люди говорили, что он всегда носит с собой Библию и револьвер 38-го калибра. Библию − для чтения во время перерыва, а револьвер − на тот случай, если встретит на работе Антихриста. Библию Колетт помнила очень хорошо, как и револьвер, которым отец однажды застрелили человека. Но все эти воспоминания были засунуты настолько далеко, что ворошить их девушка не решалась. Лицо у него было темное от загара, волосы всегда острижены очень коротко. И выглядел он довольно свирепо. Люди старались не встречаться с ним взглядом ни при каких обстоятельствах. Он так на всех смотрел, что казалось, глаза буквально горят. Увидишь его впереди и переходишь на другую сторону улицы. Такое вот он производил жуткое впечатление.

Миссис Маллен – Вирджиния – производила совсем иное впечатление. Радостная, общительная и полная любви она словно освещала все вокруг. Даже когда она смеялась, неприлично громко, никто ее не осуждал и даже пожилые люди невольно улыбались. То, что она соединила свою судьбу с Хагерти Маленном казалось странным даже их детям – Колетт и ее старшему брату. Они познакомились на какой-то из служб. Был праздник, и Вирджиния должна была там присутствовать. Они встретились раз, два, а на пятый уже сбежали вместе. Дальше шла часть, о которой Сэм Винчестер не знал, а Каин немного посмеивался. Колетт тоже сперва казалось это смешным, но было что-то, что затыкало ее каждый раз. Рано расписавшиеся, молодожены Маллен пережили свой конфетно-букетный период, и далее последовал череда ссор и ругань. Как правило, они всегда были основаны на фанатизме Хагерти, но вслух об этом не говорили. Мать тогда была беременна, особенно вспыльчива, но отцу не дано было это понять. Он ушел, когда Вирджиния была на восьмом месяце беременности. Старший брат Колетт родился через неделю, и Вирджиния назвала его Белиаром. Когда отец все-таки одумался и вернулся, он был в гневе. В семью вернулся, но сына называл Билл. Имя Колетт дал именно он.

Давление отца было слишком велико, постепенно, он начал подавлять мать. Дети, в абсолютно равной степени, были подвержены «очищению» и прочей ересью каждый раз, когда отца переклинивала. Мать стала совсем уже куклой в руках Хагерти и не могла выступить против, хотя по началу защищала сына и дочь. Когда в мае прошлого года она скончалась, Колетт поспешила покинуть дом и отправилась учиться в другой штат. Хорошее образование она могла получить и в родном штате, но настолько хотелось сбросить с себя всю эту творившеюся ерунду, что наплела отцу про то, что просто уезжает чтобы обрести единство со своей душой и Богом. В итоге, она сняла все деньги с маминой карточки – то, что ей завещали – и уехала. Про то, что никуда она не доехала, а завела роман с Каином знал только брат. Конечно, немного поворчал, но ничего отцу не сказал. Колетт иногда связывалась с отцом, в основном, когда Каина не было дома. Однако чаще, она общалась с братом. Белиар всегда думал, что выражение «настоящий демон» имеет лишь переносное значение, немного нервничал, но Колетт представляла, что будет, узнай отец исинное значение этих слов. Белиар, Колетт почему-то всегда была в это уверенна, явно будет в восторге от того, что у его «младшей сестрёнки» отношения – или подобия на отношения – с первенцам Адама и Евы.

Сэм знал лишь то, что ее отец – фанатик, а мать умерла. Больше рассказывать желания не было. Перед самым уходом, Дин отдал Колетт книгу, старую и потрепанную. Похожие хранились у Каина дома. Винчестер объяснил, как призвать Каина, оставил ей, с большой неохотой, нож Руби и они распрощались. Сэм, немного помедлив, сказал, что они оставили деньги и еду дня на три. Колетт почувствовала себя жалкой. Хлопнула входная дверь. Колетт осталась одна.

В течении всего дня Маллен в одиночестве слонялась по номеру. По телевизору не было ничего интересного. Только люди в костюмах, рассуждающие о рынке капитала и спортивные программы. В конце концов, отыскала кое-что интересное: заключительные части биологоческой передачи о защитной окрасе животных. В основном показывали птиц и насекомых, которые, чтобы уцелеть, маскировались под листья, камни или под других животных. Колетт даже сначала заинтересовалась, но передача слишком быстро подошла к концу, сменившись репортажем о кондитерской фабрике. Маллен снова осталась без дела.

Чуть позже за ужином, она погрузилась в чтение книги, что дал ей Дин − книжица, обитая блёклой кожей, покрытая пылью, казалась невзрачной – хотя на обложке и угадывался каприз владельца (или владелицы?): по периметру и по корешку шла вязь из золотистых парчовых нитей, образуя как можно более простой узор. Однако в глазах Колетт, которая собиралась поступать на Изящные искусства, сия вещица смотрелась достаточно богато, чтобы определить в ней принадлежность к знатному роду. Если этак книжка останется у нее после возращения домой – в дом Каина – можно будет расспросить у него. Колетт пролистала пожелтевшие листы от корки до корки – мелькали различные записи и зарисовки, изложение мыслей явно кого-то начитанного, полноценно вкусивших плод запретных знаний. Кем бы не был владелец (или владелица) книги, он явно увлекался алхимией, и это подтолкнуло к мысли, что это был скорей всего мужчина – обычно это мужская стезя. Бывший хозяин книги увлекался гербологией, и…. да, там были и выдержки из Библии! Однако, если одни цитаты были просто переписаны, то напротив других (и контекста) хозяин излагал свои сомнения и рассуждения (а также, по поводу слов и действий некоторых священнослужителей). Колетт на секунду возмутилась

«Сомневаться в Святом Слове! Да как это можно, как посметь подвергать сомнению Писание и слова посредников?! Допускать то, что они лгут?!»

Но после вспомнила, что сама является «подругой» Первого демона и успокоилась. Дальнейшие страницы рассказывали о том же самом – об алхимии, ботанике, религии (и философии). Вот наткнулась Маллен и на оккультизм. Простейший. Сие было лишь началом великого познания, незначительные отметки. И как венец всего написанного, посередине книги был в подробностях расписан обряд призыва Рыцаря Ада. Колетт мгновенно стало дурно, и она резко выдохнула. Ужин остыл, доедать его не хотелось. На самом деле Колетт просто храбрилась. Старалась не думать о том, что может решить на ее счет Каин. Все эти тридцать два часов она старалась гнать только одну мысль – ее пытала, осквернила Аббадон. Каин полюбил в ней – кроме образа свой первой жены, конечно – только эту ее чистоту и наивность. Что будет после всего этого, думать страх как не хотелось…

Все ингредиенты нашлись в тумбочке около ее кровати. Пять минут Колетт тупо читала сделанные в ручную маркировки и сам обряд. Пару раз прочитала само заклинание, которое без транскрипции Сэма вряд ли поняла. Храбрилась. В голове мелькнула шальная мысль, плана: «Нужен ли тебе этот обряд?» Деньги есть. Села в автобус, попутками добралась до дома – до дома Каина – и там уже выяснять отношения. Нет, то что он ее в течение недели никуда одну не выпустит было совершенно ясно, и если все обойдётся только этим, Колетт была бы счастлива… Только вот женская интуиция никак не замолкал. Что-то должно произойти, что-то неприятное, причём очень скоро.

Смешать в нужном порядке и прочитать заклинание. Должно получится. На последнем слове запнулась: а что если ее сначала услышит не Каин, а другой демон. Будет ли он пытать ее как Аббадон или испугается гнева Каина? А что если ее услышит сама Аббадон, а не Каин? Колетт яростно мотнула головой, злясь на саму себя. Надейся на лучшее – именно так говорила ее мать. Обычно, отец еще правда добавлял «Всегда верь в Господа, ибо он укажет тебе премудрые пути», но тут это явно было лишним. Хорошо, надеяться в лучшее, так надеяться в лучшее.

Первое, что произошло, после того как Колетт закончила, это вырубила все пробки. Свет погас во всем мотеле. Маллен несколько испугано завертела головой. Ну и что теперь делать?! Хорошо, без паники. Пока неизвестно, получилось или нет. Если получилось, то уже спустя пару мгновений, злой Каин появится перед ней и Колетт придётся не сладко. Если не получилось, то дело обретает совсем жуткий оборот. Девушка выдыхает, что-то шепчет одними губами – сказать то нельзя, языка нет, спасибо Аббадон – и поворачивается. И как в самом дешевом роман утыкается во что-то теплое, но твердое. Прелесть! Демоны? Аббадон? Винчестеры?

− Не совсем, Колетт. – Маллен быстро и свободно выдыхает и обнимает Каина. Нежную щеку царапает грубая ткань Каиновского плаща, и Колетт мгновенно узнает его – именно в нем появлялся Каин в ее кошмарах. В этой одежде Каин ходит убивать.

− Где ты была? – голос Рыцаря убийственно спокоен, но Колетт едва не шарахается в сторону. Каин не даёт ей даже шелохнуться, обнимая так, словно пытаясь сломать ребра. Возможно, именно это он и хотел сделать.

Колетт открывает рот, чтобы что-то ответить и внезапно вспоминает о том, что говорить не может. Ее начинает бить крупная дрожь, и Каин отстраняется, обеспокоенно смотря в любимое лицо. Колетт прикрывает глаза, стараясь не расплакаться хотя бы перед ним, потом снова открывает и медленно качает головой.

− Что? Ты кого-то покрываешь? – Колетт порывисто выдыхает, но тут же приходит другая идея. Он же прочитал ее мысли и ответил, так может… Девушка, под удивленный взгляд рыцаря, указывает на свой висок, потом на него и, чувствуя себя дурой, спрашивает:

«Ты же умеешь читать мысли? Слышишь меня сейчас?»

− Да. – озадаченно отвечает Каин. – Только я не понимаю, почему бы тебе не ответить вслух?

«Аббадон отрезала мне язык».

Каин каменеет. Она видит, как его лицо приобретает бесстрастно-отстраненное выражение. Первый порыв – убежать, чтоб не стать его мишенью, но Маллен упорно стоит на месте. Она видит, как руки Каина сжимаются, словно пытаясь удержать невидимый клинок, как правую руку едва заметно потряхивает. Метка. Колетт делает шаг в сторону, чувствуя на себе тяжелый взгляд голубых глаз. Перед глазами проносится Аббадон с горящими глазами. Она всегда внушала ужас Колетт, хотя та даже не знала, как Рыцарь выглядит. Просто бессвязные кошмары, всегда полные боли. Теперь же эти кошмары стали реальны, приняли вполне точный образ. Пытки, которым ее подвергли, только страх и бесконечная боль от искусных пыток. Пыткам, которым…

− Рыцарей обучал я. Весь демонский орден создан моими руками, и Аббадон в том числе.

Каин вскидывает голову и смотрит на сжавшуюся Колетт.

− Прекрати об этом думать. – мягко приказывает он. Колетт становится смешно от мысли, что этот приказ звучит как просьба. – Ты же знаешь, я с ними завязал и перебил их всех.

«Не всех ты убил, и Аббадон видимо с тобой не завязала».− напоминает Колетт. Каин выдыхает, явно не зная, что на это ответить. Колетт права. Его главная ошибка в том, что он не убил Аббадон. Он дал обещание, нарушать которое не собирался, однако… Новые обстоятельства, новые покушения, но Колетт жива и не требует от него прекратить. Возможно ли, только возможно, что он может взять Клинок и самолично прикончить Аббадон? Не поддастся ли он власти метки и Клинка, если Колетт будет рядом? Будет живой.

«Хорошо, я хочу уйти отсюда. Не перенесёшь нас к себе?» − Каин совершенно машинально кивает, все еще думая о том, что может прикончить Аббадон. Протягивает руку Колетт, и та принимает ее с секундным колебанием. Демоны, по крайней мере Каин, вовсе не холодные, а очень даже теплые. В его объятьях очень удобно. Почувствовав, как ноги отрываются от пола и словно растворяются, Колетт внезапно ощутила сильную слабость и головокружение – они не часто перемещались подобным образом.

В гостиной царит полумрак, разгоняемый только единственным торшером. Колетт молча – иначе быть не может – проходит к противоположной стене и включает свет. Глаза режет от яркого света, и Маллен пару раз моргает, прежде чем привыкнуть к свету.

«Сколько меня не было?» − поинтересовалась Колетт, оглядываясь так, как обычно делают люди, вернувшиеся домой после долгой отлучки.

− Два дня. – последовал лаконичный ответ. – Прибавляем еще пару часов.

Колетт протягивает «Ммм», потому что на другое не способна. Ей то казалось прошло больше времени. Чувствует, как Каин прожигает ее спину взглядом голубых глаз. До ужаса боится повернуться, встретится взглядом с расплавленными сапфирами. Это был одно из тех мгновений, когда Колетт до дрожи в коленках, до смерти, боялась своего… возлюбленного, если на то пошло. Поэтому Маллен делает вид, что ей безумно интересно, что творится в комнате. Неловко поправляет рукава рубашки. Вспоминает, что по-прежнему одета в рубашку Дина Винчестера.

«Я, пожалуй, пойду переоденусь». – мысленно оповещает Колетт, и направляется к лестнице. Легкое дуновение ветерка извещают о передвижение Каина, и прежде чем Колетт успевает повернуться, ее руку, выше локтя, сжимает Каин. Настойчиво, но аккуратно. Колетт бросает взгляд сначала на остановившую ее руку, потом посмотрела в глаза Каину. Прямо, без страха. Потому что не всегда то, чего мы боимся так страшно. Посмотреть в глаза своему страху, верно? Ну вот, Колетт это сделала… и нечего. Ничего, кроме вопроса в глазах демона.

− Это была только Аббадон? Или кто-то еще. – Колетт смотрит на Каина, слегка хмурится, словно спрашивая его, зачем ему это знать. Потом просто равнодушно пожимает плечами, из-за всех сил надеясь, что ноги не подкосятся прямо сейчас. От внимательного взгляда, от плохих воспоминаний, от внезапно засаднивших ран.

«Сначала, я подумала, что это Кроули. Ну, это и был он. Аббадон, кажется, просто заняла его сосуд, или поддавила его. Не знаю. Кроули… Кроули не мог такое сделать, он тебя боится. Я так решила. А вот Аббадон…». – Каин сжимает челюсти, и тот звук холодком отдается в позвоночнике. Рука, однако, крепче не сжимается, и Колетт не больно – просто неуютно. – «Она наделась, что ты либо вернешься к ним, либо убьешь Кроули. Винчестеры, кажется, в ее планы не входили».

− Она что-то еще говорила? – слова вылетают с каким-то нечеловеческим свистом, словно Каин говорит, превозмогая боль. Предательский смешок вырывается, стоит осознать, что все, что сказала Аббадон (из лжи) – тупая шлюха. Единственная неправда. А все остальное… Аббадон была права, Колетт лишь замена. Замела той любви, которую Каин потерял. Тут она была права. Колетт хочется смеяться до ноющей боли в ребрах.

«Кроме того, что хочет вернуть тебя – нет».

− Хорошо. – рука разжимается. Колетт машинально потирает ее. – Знаешь, молчаливая ты… Забавно, читать твои мысли.

«Разве ты этого раньше не делал?»

− Нет.

Колетт снова хмыкает, в этот раз и правду от забавы, и улыбается. Губы Каина дергаются в ответной улыбки, он смотрит на нее сверху вниз. Сейчас, Колетт чувствует себя намного лучше. Становится намного легче. Дома уютно, рядом с Каином – надежно. Чтож, в следующий раз она будет осторожней, но столь неприятный опыт должен послужить уроком. Отец всегда говорил, что Бог посылает испытания, которые люди могут пройти. Наверное, любовь к Каину и станет ее испытанием.

Тяжёлая ладонь ложится ей на затылок. Колетт машинально тянется к демону. Каин, вот интересно, всегда притягивает ее за затылок. Это кажется безумно смешным. Каин осторожно прижался ледяными губами к ее. Как глоток свежего воздуха, после многих дней сухого воздуха пустынь. По телу пробежала приятная дрожь, стало невероятно легко. То, чего она боялась не произошло – Каин не считал ее осквернённой. Колетт почувствовала, как что-то в ней соединяется вместе. Потянувшись рукой к волосам Каина – приоткрыла глаза. Раны, которые Кастиэль не смог убрать до конца затягиваются. И когда Каин отстраняется, довольно глядя на Колетт, она смеется.

− Спасибо. – выдыхает она. Немного хрипло, как после долго сна, но Колетт смеется лишь еще громче. И правда: спасибо. Каин улыбается. Сдержанно, но все же тепло. Колетт рада, что ей вернули язык. По-другому и быть не могло.

− Иди переодевайся. – ладонь Каина соскользнула с ее затылка. Колетт еще раз благодарно улыбнулась. К ней возвращались крупицы эйфории, всегда сопровождающую юную Маллен. Поэтому, замерев у подножья лестницы, она наигранно строго посмотрела на Каина:

«Поскольку необходимость отпала, больше не читай мои мысли».

Каин, остановившийся у подножья лестницы, вскинул голову и посмотрел на Колетт. Уловил ее мысль и улыбнулся.

− Хорошо, не буду.

Колетт улыбнулась в ответ – намного шире, чем Каин – и повернулось. Хотелось поскорее сменить эту одежду, окунуться в теплую ванну, а не мыться под холодными струями воды, как это было в отеле. В отеле, где она была с Винчестерами, было холодно, неуютно, напряжённо. А тут, дома – в доме Каина – было тепло. Вечером, Колетт позвонит брат, они поговорят около часа, потом трубку возьмет отец, и она придумает историю о своих достижениях в университете. И все будет хо-ро-шо, обязательно будет.

Колетт поняла, что не будет, когда услышала позади себя тяжелые шаги.

Обернулась. Каин направлялся явственно направлялся к двери, и судя по уверенным шагам у него была цель.

− Каин? – позвала Маллен, заставляя демона остановится и обернутся. В его глазах то, что Колетт надеялась никогда не увидеть – дьявольское пламя. Пламя, которое может разжечь только сам Сатана. Пламя, которым горит метка. Пламя, которое сжигает до тла, оставляя только пепел и смерть. – Куда ты?

− Колетт. – Каин тяжело вздыхает, словно ему не хочется говорить. Или он просто точно знает, что ей известно, куда он мог направляться. – Я должен…

− Нет. – не голос, а отголоски – как осенний ветер. – Каин, ты же должен был завязать. Оставь это Винчестерам. Ты обещал…

Каин смотрит внимательно, словно собираясь прожечь в ней дырку. Колетт сделала пару шагов вниз по ступеням так, что они с Каином находились на одном уровне. Она видит, как правая рука легко подрагивает и понимает, что ее жжет Метка. Гребаная метка.

− Винчестеры не справляются. – голос Каина намного громче ее собственного. Он как всегда властен и сух. – После того что случилось, Аббадон должна поплатиться.

Колетт хочется ударится в истерику, а еще спросить, что имеет виду демон – события несколько часовой давности, или то, что случилось задолго до ее рождения? За какую Колетт хочет мстить Рыцарь Ада?

− Ты обещал. – голос срывается. – Ты обещал ей!

В словах все-таки проскальзывает горечь, истерика. У девушки начинают подкашиваться ноги. Если говорить правду, она сама не знает, зачем останавливает его. Убьет он Аббадон – хорошо. Он ведь вернется к ней? Или захочет убивать дальше? Нет, причина другая – это женщина, фотография которой стоит на каминной полке. Колетт никогда не говорила Каину, боясь потревожить старые раны. Он очень любил свою жену, Колетт знала это, и она всеми силами убеждала себя, что это нисколько не умаляет его любовь к ней. Но получалось ли? После этой пытки Аббадон, Маллен поняла – нет. Так вот иногда, Колетт казалось, что присматривает за новой жительницей этого дома, следя за тем, чтобы Колетт внимательно следили за выполнением данного обещание. Каин дал его одной Колетт, но за его выполнением следила другая.

− Я обещал не тебе. Колетт… Она бы поняла. Я не хочу терять тебя, так же как потерял ее. За нее, за тебя – Аббадон должна была умереть.

Девушка хотела закричать, вбежать в гостиную, взять эту фотографию и кинуть в Каина. Он бы разозлился, а она бы начала в истерики кричать о том, что он обязан выполнить это обещание. Она бы могла сказать, что никто из них этого бы не хотел. Колетт бы сказала правду, что боится что Каин любит не ее, а ту женщину, а она – замена. Сказала бы, что ненавидит, когда он упоминает их в одном предложение. Что если хочет отомстить, пусть мстит только за свою жену. Она могла бы кричать, плакать, рушить мебель – Каин бы позволил ей высказаться, понял бы. Потом бы он стал ее успокаивать. Колетт наверняка бы упоминала о том, что хочет вернуться домой, что, без сомнения, задело бы Рыцаря Ада.

Но в итоге она ничего не сказала. Слишком испугалась.

Колетт прикрыла глаза, стараясь справится с истерикой, а когда открыла, Каина уже не было. Колетт села на ступеньки и заплакала.

***

Девушка, прижав колени к груди, сидела в расслабляющей ванне. Горячая вода растопила холод, что, казалось, сковал каждую ее косточку. Колетт все еще нервно всхлипывала, а глаза жгло от пролитых слез. Лучше не становилось, а хуже быть уже не могло. Холод потихоньку покидал тело, но Колетт сидела с закрытыми глазами, чувствуя, как растет и ширится у нее в душе черная опухоль ужаса.

Вода начала остывать. Колетт вылезла из ванны, спустила воду. Опустила ноги на деревянный пол, который был выбелен чуть ли не до блеска. Еле слышно хлюпая босыми и мокрыми ногами по деревянному полу второго этажа, Колетт зашла в комнату. Открыв шкафчик для полотенец, Колетт принялась перебирать его содержимое – целенаправленно, но аккуратно, возвращая все на свои места. В доме было холодно, поэтому девушка поверх футболки натянула теплый свитер. Домашнюю юбку сменила на джинсы. Потом спустилась на кухню, потому что есть хотелось до невозможности. Все действия Колетт совершала механически, совершенно о них не задумываясь.

Внезапно, в пустую голову девушки врывается телефонная трель. Все еще находясь в некой прострации, Колетт попыталась отмахнуться от назойливого звука, но тот не желал замолкать. Спустя пару минут, Колетт поняла, что кто-то звонит ей на телефон. Нахмурившись, она прошла в гостиную, где оставил телефон. Стараясь не смотреть на каминную полку, где стояла фотография той Колетт, девушка берет причину громкой звука в руку и быстро выходит. Садится на стул в кухне.

На экране светится «Билл». Колетт улыбается, думая о том, что хорошо, что она сможет поговорить с братом. Пожалуй, когда Каин вернется, она примет к сведенью то, что он исцелил ее полностью, чего демоны в принципе делать не должны. Улыбка быстро покидает ее красивое лицо, Маллен опять хмурится. Аппарат в ее руке не прекращает. Что-то случилось? Билл обычно не такой настойчивый.

Тонкий палец прикасается к холодном дисплею, принимая звонок. Колетт подносит телефон к уху и, стараясь предать голосу уверенность и радость, говорит:

− Привет, Билл. Как твои дела?

Причин улыбаться очень резко перестают существовать. Колетт в немом ужасе приоткрывает рот, потом спешно закрывает его рукой. Словно не сделай она этого, произошло бы что-то ужасное. Чувствуя, как на глаза опять набегают слезы, девушка слушает то, что говорит ей абонент. Стараясь успокоиться, она кивает, бесшумно плача. Абонент конечно не может видеть ее кивка, поэтому спрашивает ее снова. Колетт заставляет губы разомкнуться, а себя – говорить.

− Да, я поняла. Я все поняла.

Господи, прошу…

***

Вернувшись, хмурый Каин не найдет в доме не Колетт, не ее вещей. Лишь на столе лежит сложенный вдвое белый лист. Через весь листок выведено слово «Прощай». Выведено той, что опять покинула Каина из-за его прошлого.

========== Мы прощались? ==========

Отец приближался. Его рука – твердая, мозолистая, мускулистая – мелькнула в воздухе, словно гибкая лоза, и наотмашь хлестнула Колетт по щеке. Колетт упала на пол в дверях гостиной, но из ее рта не вырвалось ни звука. Девушка лишь крепко стиснула зубы. Вряд ли может быть что-то хуже, чем пытки Аббадон.

− Ты. – шипит Хагерти, ее отец и вновь ударяет. Голова Колетт ударяется о деревянный пол. Хорошо, что не металлический стол. Маллен хочет громка смеяться и позвать Каина. – Ты – демонская подстилка, оскверненная, порочная, безбожная.

Колетт хочет возразить, но не может. Она даже не могла подняться на ноги и только ползла в гостиную, судорожно, хрипло пытаясь произнести имя единственного, кто мог ей помочь, но сильные удары по спине не позволяли ей сосредоточится. Было не так больно, но от мысли, что это – ее собственный отец становилось паршиво. Она ползла, подметая пол свесившимися на лицо волосами, а отец время от времени поддавал ей ногой. Так они и добрались через гостиную к алтарю, установленному в бывшей спальне.

Снова удар ногой, и Колетт пропахала носом по деревянному полу. Они были уже в комнате с алтарем. Здесь на столе, покрытый шелком с вышивкой, лежал крест. По обеим сторонам от него стояли белые свечи. За ними раскрашенные изображения Христа и его апостолов. А справа – самое ужасное место, темная пещера, где гасла любая надежда, любое сопротивление Божьей – и отцовской – воле.

О, мама, если бы ты только могла увидеть, что случилось с твоими детьми.

Отец с силой опустил тяжелую руку на затылок Колетт – за этим движением чувствовались все одиннадцать лет, что он провел, таская тяжелые камни и возя тележки по стройкам.

Голова Колетт мотнулась вперед и ударилась об алтарь так, что задрожали свечи, а на лбу осталась красная отметина.

14:02

Колетт просыпается о того, что машина подскакивает на кочке. В салоне автомобиля тихо, хотя обычно Билл – старший брат – предпочитает слушать радио. Маллен любил быть в курсе всего происходящего. Колетт сонно захлопала глазами, пытаясь понять где они. Глянула на спидометр, пытаясь восстановить картину. Насколько далеко они уехали от последней стоянки?

− Доброе утро. – с усмешкой говорит Белиар, хотя часы показывают уже два часа дня. – Ты долго спишь, Колли.

− Где мы? – спрашивает девушка. Колетт открывает бутылку воды и делает несколько глотков. Спать в машине очень неудобно, хотелось поскорее добраться до гостиницы.

− Скоро будем в Лебанон, Канзас Миссури. – просто ответил парень, отчего Колетт подавилась. Ее расширившиеся глаза – которые теперь стали еще больше из-за недоедания последние четыре месяца – посмотрели на брата со смесью удивления и страха.

После череды событий, которые привели к размолвке Каина и Колетт, девушка была вынуждена уехать домой. Слова Каина не были причиной столь неожиданного побега, хотя и сыграли в этом не последнюю роль. Так случилось, что теперь Колетт и Белиар Маллен остались совсем без родителей. Никто из них не захотел оставаться в родном доме, поэтому он был срочно продан, а брат с сестрой покинули родной штат и теперь просто слонялись по всей Америке.

Наверное, было еще кое-что в их передвижение – Белиара затянул краткий рассказ сестры и тот решил попробовать себя в роли охотника, хотя Колетт его рьяно отговаривала. Первая охота вышла боком, но другого ожидать не следовало – Билл полез на оборотня в одиночку. Благо, каким-то образом в городе оказались другие, более опытные охотники, так что из этой передряги вышли, отделившись малой кровью. Полтора месяца Билл рьяно изучал все «премудрости» и «тонкости» этой «профессии» у охотников. Те, выслушав их практически перевернутую и трагическую историю отнеслись с пониманием. Однако, позже, когда они расстались, Колетт восстановила связи в том колледже, в который не доехала, сослалась на проблемы в семье и стала учиться заочно на журналиста. Эта профессия хорошо сочеталась с увлечением брата и не приходилось манипулировать с фальшивыми удостоверениями. Деньги на их счету могли обеспечивать их еще года три, да и поддержка со стороны родственников была приличной.

Жизнь, казалось, налаживалась, хотя Колетт до сих пор просыпалась от кошмаров.

Возвращаться сейчас в то место, где когда-то она встретилась с Каином и пережила худшее (но и самые лучшие) моменты своей короткой жизни казалось плохой идей. Что Колетт и поспешила сказать брату. Однако, Билл был как всегда полон оптимизма.

− Да не бойся, Колли. – весело отмахнулся брат, называя Колетт уменьшающее-ласкающей формой ее имени. – Ничего плохого не произойдёт. Тебе же нужен был сюжет, не помню, про что именно, но уверен, что в Лебанон мы найдем его!

Колетт пробубнила себе под нос конкретную тему сюжета, но поняла, что Билл просто хочет увидеть Лебанон и, по возможности, самого Каина. Так же она понимала, что насильно брат ее не повезет, потому что Белиар был единственным, кто мог представить полную картину всего происходящего с Колетт. Даже ее психолог, с которым она иногда созванивалась по необходимости, не знала всего. Для нее Колетт Маллен – просто девочка с разбитой семьей и сердцем. Если выйдет, надо вечером позвонить и узнать, что миссис Доратея думает на счет этого.

− Сомневаюсь, что Доратея одобрит эту поездку. – сказала Колетт, из-за всех сил стараясь не думать о том, с чем ей возможно придется столкнуться. Не морально, не физически, она не была готова к новой встрече с Каином. Он ведь не искал ее последние четыре месяца, значит, либо и правду не любил, либо уважал ее выбор и дал время, надеясь, что она вернется. Почему-то во все эти версии верилось слабо, но думать о чем-то сейчас Колетт не хотела. Поэтому она сделала радио погроме. Диктор предупреждал о ливне и грозе завтра вечером, но сегодня должно быть тепло. Колетт подумала, что в штате редко бывает тепло.

Позднее, Белиар язвительно спросил у Колетт, не скрывая усмешки:

− Куда не стоит поворачивать? – на недоуменный взгляд пояснил. – Ну, вдруг я случайно поверну к Каину. Неудобно получится. Так куда нам не ехать?

− Если я тебе скажу куда не ехать, ты туда и поедешь. – в том же тоне ответила девушка. – Поэтому, на перекрестке повернуть направо и повернуть еще раз на распутье – налево.

− Ты прям все выучила. – немного раздосадовано проговорил брат. Колетт сжала губы.

– Простите! Вы не подскажите, как отсюда доехать до города?

–Да, подскажу. Вам надо обратно, после перекрестка повернуть направо и повернуть еще раз на распутье.

– А повернуть…

– Налево.

– Спасибо.

16:13, город