Текст книги "Королева Новорожденной Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Беллатриса Элизабет Грейс ==========

Я наблюдаю за быстро сменяющимися за окном пейзажами. Это первый раз, когда мне приходится путешествовать на поезде без взрослых. Почти. Не знаю, можно ли назвать взрослыми тринадцатилетнего Питера и двенадцатилетнюю Сьюзен. Усмехаюсь на собственный вопрос. Конечно же нет. Но сейчас уже дети не разделяются на «взрослых» и «малышей». Война сделала нас равными. Стальной характер и резкое понимание – насколько жестока реальность, приняли все: и младшие, и старшие. Что ж, наверное, это даже хорошо. Лучше разочароваться в жизни сейчас, когда твоя жизнь ещё не построена до конца. Однако…

Я опустила взгляд на спящую Люси, которая положила свою голову мне на колени. Ей всего восемь лет, что делает её всего на год младше брата Эдмунда, которому недавно исполнилось девять. В подвергающемся бомбежкам Люфтваффе Лондоне у них не могло быть нормального детства, и миссис Пэванси, их мать, приняла единственное верное решение: отправить детей подальше отсюда, к старому профессору Кёрку. Наверняка так поступила бы любая заботливая мать. Жаль, я не могу знать наверняка, как бы поступила моя мать, ведь её у меня просто-напросто нет.

Наверное, сейчас лучше представиться. Меня зовут Белла. Беллатриса Элизабет Грейс, если будет угодно. Да, вот такое вот имя. Моя мать была близкой подругой миссис Пэванси, так что после смерти родителей её семья взяла меня под опеку. Я никогда не плакала по родителям, потому что не знала их. Мама оставила меня и этот мир, когда мне было около года. Отец ушел ещё раньше, до моего рождения. Так что я имела основание считать своей семьей чету Пэванси, но чувство того, что я другая, меня не оставляло. Я даже не пыталась врать, что я их родной ребёнок. Во-первых, я отличалась внешне. Питер и Люси были обладателями золотисто-каштановых волос, а Эдмунд и Сьюзен были на порядок темнее. Возможно, что-то общее у меня с ними и было, с Сьюзен и Эдмундом, но мои волосы были темнее волос Сьюзен, а глаза имели небывалый серо-голубой оттенок. Кроме того, я отличалась от любой лондонской девочки предпочтением в одежде: я совсем не любила платья и юбки. До войны это часто замечалось, но сейчас это мало кого волновало.

Я хорошо шью и вяжу, это и помогло мне одеваться по-своему. Мне отдают старые штаны Эдмунда и Питера (или покупают самые маленькие по размерам). Я их особым образом ушиваю и ношу сама. Старым платьям отрезаю рукава, укорачиваю, и у меня получается что-то наподобие туники. Конечно, мне покупают хорошие туники, но в такие времена нужно экономить, так что никто не возражает.

Я прислонилась к холодному окну лбом, аккуратно, пытаясь не потревожить Люси. Она слегка покрутилась, но не проснулась. Эдмунд тоже спал, а Сьюзен и Питер что-то обсуждали. Им будет сложнее остальных, ведь на них теперь забота о младших брате и сестре. Что касается меня, то мне хорошо известно положение дел. Мы не скоро вернёмся домой.

«Если вообще вернёмся», – напомнил внутренний голос. И если от дома что-то останется.

========== Главное – не унывать ==========

Приехали мы после обеда следующего дня. Нас высадили на какой-то одинокой станции. Эдмунд не удержался от едкого комментария, и Питер приказал ему держать язык за зубами. Нарастающую перепалку прервала подъехавшая повозка, запряженная белой лошадью. Лошадь понравилась, а вот женщина, которая сидела на козлах, не совсем.

– М-миссис Макриди? – робко спросил Питер.

Женщина окинула нас оценивающим, но не совсем дружелюбным, стоит заметить, взглядом, после чего ответила слегка скрипучим и сварливым голосом:

– Боюсь, что да.

Она мне определённо не нравится.

Я усмехнулась. Макриди этого не заметила, но Сьюзен неодобрительно посмотрела на меня. Я еле-еле сумела подавить смех.

Всю дорогу Люси вертелась, стараясь рассмотреть места, которые мы проезжали. Наивный ребёнок. Такой невинный и чистый. Незнающий, что такое горе, так что пусть радуется, пока может. Скоро холодная реальность обрушится на неё в полной мере. И этого никак нельзя избежать, но можно отсрочить. Похоже, у Сьюзен и Питера были аналогичные планы.

Профессор был приятным человеком, чего не скажешь о той же Макриди. Как только дети перешагнули порог дома, тут же от неё посыпались всякие правила, в стиле «нельзя, нельзя, нельзя». Нудно, очень нудно. Вследствие этого мы с энтузиазмом приняли предложение Питера пойти осмотреть дом.

Что не говори, а дом был огромен. Создавалось ощущение, что он просто бесконечен: множество дверей, ведущих в спальни для гостей, и коридоров. Конечно же они были пустыми. Вскоре мы попали в очень длинную комнату, стены которой были сплошь увешаны картинами, а вдоль стен стояли рыцарские доспехи. Они вызвали большое любопытство у Эдмунда, которое тут же погасло, стоило только Сьюзен начать разглагольствовать на тему истории.

– Не умничай, – рявкнул Эд и направился в следующую комнату.

Эта комната была с зелёными портьерами, и в углу неё мы увидели арфу.

– Красивая, – выдохнула Люси.

Она подошла к ней и пальчиками прошлась по струнам. Арфа издала звук, сравнимый со звоном колокольчиков. Я подошла к Люси и слегка приобняла её. Для этого мне пришлось присесть на корточки, что было бы крайне неудобно в платье. Я мысленно поблагодарила Эдмунда за то, что он напомнил мне переодеться в поезде.

– Что случилось, малышка? – ласково спросила я, уткнувшись в мягкие волосы девочки. Люси обернулась ко мне.

– Я скучаю по дому, – призналась Люси, – ещё хочется, чтобы Эдмунд снова улыбался, а Питер с Сьюзен прекратили с ним ссориться.

Я улыбнулась и заглянула в её прекрасные серо-голубые глазки.

– Всё будет хорошо, – пообещала я, хотя верилось в это с трудом. – Я более чем уверенна: скоро твой брат станет прежним.

Люси улыбнулась милой искренней улыбкой. Такой могут улыбаться только дети.

– Белла, Люси, идите сюда! – донёсся голос Сьюзен из другой комнаты.

Выпрямившись во весь рост, я взяла Люси за руку, и мы пошли к остальным.

Мы с Люси спустились на три ступеньки, потом поднялись ещё на пять и оказались рядом с остальными. Небольшой зал с дверью, ведущей на балкон. Потом шла анфилада комнат, где стены были уставлены шкафами, нагруженными старыми, нет, старинными книгами в тяжелых кожаных переплетах. А в последней комнате был только один платяной шкаф. Большого внимания он не привлёк, хотя мне очень хотелось рассмотреть его поближе. Потеряться в таком доме было проще простого, так что я вышла из комнаты вслед за остальными. Пустующее чувство в руке, и я внезапно вспомнила, что держала кого-то за руку. Я кинулась обратно, и успела именно в тот момент, когда младшая Пэванси заходила в этот шкаф.

– Люси, – окликнула я девочку. Та повернулась, рассеянно глядя на меня.

– Уже поздно, – мягко напомнила я. – Пойдём. А завтра вернёмся, —пообещала я, понимая, что по-другому она не уйдёт.

Она посмотрела на шкаф, потом на меня, ещё раз на шкаф и всё-таки отошла от него, но дверь не закрыла, а придержала одной рукой.

– Обещаешь?

На такой полный надежды взгляд просто нельзя ответить отказом.

– Обещаю, – ответила я, мысленно проклиная себя. Ну не могу отказывать детям, хотя стоило бы поучиться.

Люси посмотрела на шкаф, тяжело вздохнула и закрыла дверцу. Через минуту мы догнали остальных. Встретившаяся на пути Бетти, одна из служанок (всего их было три, если не считать экономку) загнала нас спать. Но мы были бы не мы, если послушались. Где-то минут через пять все сидели в нашей с Сьюзен и Люси комнате. Питер рядом с Лу, Сью на своей кровати, а Эд рядом со мной. Атмосфера была не очень-то весёлой.

– Простыни жёсткие, – пожаловалась Лу. – И домой хочется.

– Война не вечна, Люси, – говорит Сью, подходя к сестре и присаживаясь рядом, на краешек кровати. – Я более чем уверенна, что скоро мы будем дома.

– Если дом не разбомбят, – тут же вставляет, приподнимая голову с моих колен, Эдмунд.

Питер промолчал, а Сьюзен тут же откликнулась. Такой строгий, поучительный и одновременно заботливый тон.

– Тебе не пора ли спать?

Я лишь качаю головой. Неужто Сью ещё не заметила, что если проявлять такие качества «родителей», Эд заводится ещё больше.

– Конечно, мамуля, – откликается он, и я легонько щёлкаю его по носу.

– Эд! – рявкнул Питер. Эдмунд недовольно что-то пробурчал, вновь положив голову ко мне на колени и позволив перебирать его тёмные волосы. Однако он не стал отвечать Питеру, который тут же превратился из строгого брата в любящего и обратился к Лу:

– Ты же видела парк? – девочка кивнула.

– Он такой большой! Там можно что угодно придумать! – восхищённо вставила я, получив благодарный кивок от Питера.

– Завтра будем там играть. Все вместе, – закончил он, и Люси улыбнулась.

Он выразительно посмотрел на брата, но Эд лишь фыркнул.

– Что ж, – я встала. Эдмунд недовольно пристал на локтях, успев встать с моих колен прежде, чем свалиться вниз, и направилась к шкафу, где лежали запасные комплекты белья. Взяв их, я развернулась к остальным, которые так внимательно наблюдали за моими действиями. – Как я понимаю, тут не станут проверять, спим мы или нет. Так что предлагаю всем ночевать у нас в комнате.

Люси тихо засмеялась. Сью незаметно покачала головой.

– Думаю, это…

– Прекрасная идея! Белла, ты – гений, – прервав сестру, сказал Питер и взял у меня комплекты.

На неодобрительный взгляд Сьюзен я многозначительно кивнула на Люси. Малышка активно кивала головой.

– Комната большая, – пояснил Питер, расстилая один из комплектов около кровати Сью. – Мы с Эдом поспим на полу, так что места хватит всем.

Эдмунду явно такой расклад дел не понравился, но спорить ни у кого уже не оставалось сил. Эд лёг около моей кровати, а Питер, по просьбе младшей сестрёнки, «переселился» и лёг рядом с ней. Сьюзен потушила лампу, и мы уснули, пожелав друг другу спокойной ночи.

***

Спокойной ночи не получилось. Гроза, начавшаяся ночью, сильно отличалась от тех, что я наблюдала в Лондоне. Раскат грома вырвал меня из объятий Морфея, и я испуганно села в кровати. Оглядев комнату, я увидела, что Питер лежит рядом с Люси. Видно, та уже просыпалась и явно испугалась грозы.

Я зевнула и снова легла. Очередной раскат грома, и я опять подскочила. Проклиная всё на свете, закрыла лицо подушкой, но это мало помогло. Тихо застонав, – не дай бог разбужу ещё кого-нибудь! – я перевернулась на живот.

– Не спится, Белла?

Я оторвалась от подушки и посмотрела вниз. Эдмунд лежал на спине и внимательно глядел на меня.

– Тебе, как я погляжу, тоже? – вопросом на вопрос ответила я. Эд кивнул.

Я поудобней устроилась и вновь посмотрела на Эдмунда, ожидая, что он скажет. Однако он молчал. Мы молчали минут пять, тупо смотря друг на друга. Он первый нарушил тишину:

– Рада, что поехала с нами?

– Это лучше, чем оставаться в Лондоне. Там сейчас небезопасно для детей.

Он хмуро посмотрел на меня, а я тихо засмеялась, уткнувшись в подушку.

– Прости, – я опять посмотрела на парня. – Начинаю говорить как Сью, да?

– Не хватало мне ещё и тебя в качестве опекуна, – он улыбнулся. Впервые после того, как их отец ушёл на фронт. Я уже и забыла, какая красивая у него улыбка.

– Я всего на год старше тебя, – я пожала плечами. – Было бы глупо, если я начну тебе указывать.

– Питер и Сьюзен это глупым не считают, – напомнил он. Я опять уткнулась в подушку и засмеялась.

– У них есть на это право, – пожав плечами, я опять начала размышлять вслух. – Не похоже, что мы очень нужны этому профессору. Так что мы тут предоставлены самим себе. Присутствие «взрослых» нам не помешает.

Эд правильно понял мою интонацию, так что от смеха теперь пытался удержаться он. Несмотря на его поведение, на данном этапе он нравился мне больше остальных. Нет, не поймите неправильно, я любила всех Пэванси, но Эдмунд привлекал меня больше остальных. Спросите почему, и я не отвечу. В нём было что-то, что неудержимо притягивало. Как магнит железо. Но этот магнит притянул и ржавое железо – Эд просто связался не с той компанией. После этого он сильно изменился. Стал грубить, не слушаться. Стал до невозможности… невыносимым! Меня пугали эти перемены, но ничего поделать было нельзя. Оставалось только надеяться, что всё разрешится само собой. Но я не встречала людей, которые могли бы сказать, что их проблемы исчезли сами собой.

И сейчас передо мной был тот прежний Эдмунд, который умел веселиться и видеть хорошее везде и во всем.

– Его бы сейчас сюда… – задумчиво пробормотала я. Эд непонимающе посмотрел на меня.

– Кого «его»?

– Другого Эда, – пояснила я. – Доброго, чистого, позитивного. Который не стал бы обижать близких, а поддержал бы родных в столь непростой для всех нас период.

Эд молчал, но даже в темноте я видела, как в его глазах промелькнуло что-то, похожее на искры. Завораживающие и притягательные.

– Знаешь, мне кажется этот Эдмунд ещё живёт где-то. В тебе. Там, глубоко. Но ты сам уже в это не веришь.

Я отвернулась и прикрыла глаза. Гроза не кончилась, дождь ещё стучал по стеклу, карнизу, но грома больше не было слышно. Я чувствовала, как меня прожигает пара темно-карих глаз. Уже засыпая, я повернулась и пробормотала:

– Мне нравится твоя улыбка.

– А мне твой смех.

И тут я уснула, но чувствовала, что на меня продолжает кто-то смотреть, и это был явно не Эдмунд…

========== Кажется, я схожу с ума ==========

– Поиграли, – мрачно подвела я итог, смотря на стекающие по окну капли. Ночная гроза не прекратилась, а наоборот, как мне кажется, только усилилась. В такую погоду не то что играть, на улицу выходить не хотелось. Сью откопала где-то толстый словарь и теперь мучила Питера.

– Гастроваску-лярный, – по слогам произнесла Сьюзен.

Я наклонилась к Эдмунду, который пытался поймать сигнал приёмника.

– Такое ощущение, будто она его обругала, – вполголоса прокомментировала я, и Эд усмехнулся, соглашаясь со мной. Сьюзен же не обратила на нас никакого внимания, продолжая своё занятие.

– Ну же, Питер, – повторила она, —гастроваскулярный.

Питер с самым несчастным видом возвёл глаза к потолку.

– Это… латынь? – неуверенно пробормотал он.

– Верно, – кивнула Сью.

– А в переводе, – Эд вылез из-под приёмника, видно, понимая, что у него ничего не получится, – самая скучная игра.

Мы с Питером фыркнули, а Сью резко захлопнула книгу, которая издала такой звук…

– Как будто десять гирь ударились, – прошептала я Эду и Питеру, глазами указав на книгу. Они синхронно кивнули, соглашаясь с мои замечанием.

– Может, сыграем в прятки? –предложила соскочившая с подоконника Люси.

– Не представляю, как прятки могут быть веселей этого, – я небрежно кивнула на книгу, которая до сих пор лежала на коленях Сью. Кажется, она начинает злиться.

– Питер, ну пожалуйста, – в таких ситуациях главное – не смотреть Люси в глаза, иначе не сможешь устоять. – Ну пожалуйста.

Питер ничего не ответил, и я подумала, что он не согласен, как вдруг…

– Один… два… три…

Улыбка расцвела на лице Люси. Питер встал и подошел к дверному косяку, принимая стандартную позу «водила», а я в то время откинула с колен плед, положила на стол книжку, которую читала, а Сьюзен отложила в сторону словарь.

– Прятки? – спросил Эдмунд то ли с мучительной, то ли небрежней интонацией, однако как и все бросился наутёк. Мы разбежались по разным местам. Я кинулась в противоположную от комнаты сторону, решив спрятаться в «книжном» зале, в котором все было уставлено шкафами с книгами. Пробравшись туда как можно тише, я прикрыла дверь. Немного подумав, я решила закрыть её на задвижку. Да, я такая.

Книги были похожи на те, что была у Сью. Толстые, пыльные, в кожаных переплетах, они создавали ощущение, что ты попал в средневековую библиотеку. Шкафы были из красного дерева, с красивой резьбой, такой красотой сложно не восхититься, особенно мне – человеку, страдающему тягой ко всему старинному, витражному и красивому.

– Шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят… – Питер. Я оглянулась на дверь, и тут же у меня за спиной с оглушительным треском что-то упало. Я вскрикнула и резко оглянулась. Одна из книг лежала на полу. Меня бы очень заинтересовал вопрос «Почему она упала?»… если бы не одна странность. Это можно было свалить на ветер, но все окна в доме были плотно закрыты, так что логического объяснения я найти просто не смогла.

Страницы. Они перелистывались сами. Я бы завизжала, но создавалось ощущение, что происходит нечто обычное, повседневное, и это пугало меня ещё больше. Внезапно страница замерла и вернулась назад, как бы это глупо не звучало, и всё прекратилось. Дрожа всем телом и душой, я подошла к открытой книге. Это была какая-то карта. Я взяла книгу – тяжёлая, зараза – и села за стол.

– Одинокие острова… Орландия… Нарния… Кэр-Параваль.

Нарния. Особенно сильно впало в душу. На секунду, всего на секунду, мне показалось, что в доме происходит что-то таинственное, волшебное. Я помотала головой и вновь обратила свой взор на карту. И тут мне снова захотелось кричать. Страницы, шурша, начали бешенно переворачиваться и складываться в объёмную картинку. Ну, знаете, это как согнуть страницы веером, только задействована целая книга. Мне хотелось кричать, убежать из комнаты, но я почему-то сидела и молчала. Что-то не давало мне двинуться с места или открыть рот. А страницы закончили превращаться в оригами. Они сложились в большую, объёмную кошачью голову. Я сразу узнала льва, а он вдруг ожил и пронзительно зарычал.

Я тонко вскрикнула и скинула книгу. Та закрылась и отъехала к шкафу, а я, не теряя больше ни минуты, кинулась прочь из комнаты.

***

Помните комнату с платяным шкафом? Я вот забыла, пока из неё не выбежала запыхавшаяся Люси, крича:

– Всё хорошо! Я здесь! Я вернулась!

Хотя меня это не должно было удивить, после того что я пережила, я последовала за ней. Питер закончил считать и уже искал нас.

– Тихо ты, – зашипел Эдмунд, высунувшийся из-за занавески, – Он идёт сюда!

Поздно. Питер увидел их и усмехнулся. Эд тяжело вздохнул. Я молча вышла и встала около Люси, положив ей руку на плечо.

– Похоже, кто-то разучился играть в прятки, – улыбаясь, подвел итоги Питер.

Я неопределённо пожала плечами. Говорить сейчас не было ни сил, ни желания.

– А вам не интересно, где я была? – недоуменно спросила Люси. На её детском милом личике было написано настоящее удивление вперемешку с радостью. Что же с ней случилось?

– В этом и смысл, – огрызнулся Эдмунд, проигнорировав мой предупреждающий взгляд. – Ты прячешься, а тебя ищут.

– Так я выиграла? – спросила подбежавшая Сьюзен.

– Кажется, Люси надоела эта игра, – решил Питер.

Повисло неловкое молчание. Люси недоумевающе смотрит на братьев и сестру, а те в свою очередь так же смотрят на неё.

– Меня… полдня не было, – проговорила Люси.

Она перевела взгляд на меня. Только тогда я заметила, что трясусь.

– А где ты была…Люси? – дрожащим голосом спросила я. Она тяжело вздохнула и, повернувшись назад, повела всех в ту комнату.

Оставшись одна, я нащупала рукой стул и опустилась на него. Я вся дрожала, у меня начиналась истерика. Я сама себе казалась сумасшедшей. То, что я видела, не поддаётся описанию.

– Но я не фантазирую!

Люси. Только сейчас я поняла, что она оказалась в похожей ситуации. Ей не верят, как не поверили бы мне, расскажи я события пятиминутной давности. Я резко встала и пошла в комнату. Встав между остальными и Люси, я заметила, как надежда гаснет в глазах малышки, сменяясь отчаяньем, а в глазах Эдмунда что-то зреет.

– Я правда там была… – прошептала она, едва не плача. Я открыло было рот, чтобы успокоить её или чтобы сказать, что я ей верю, как Эдмунд сказал ей:

– А я тебе верю!

Питер и Сьюзен посмотрели на него как умалишенного, и только я покачала головой.

– Правда? – неуверенно спросила Люси, с надеждой глядя на брата.

– Не смей… – прошипела я.

– Да, разумеется. А я видел футбольное поле под ванной.

Люси расплакалась. Я подскочила к Эдмунду и влепила ему пощёчину. Все уставились на меня.

– Хоть раз в жизни!– закричала я, – Ты можешь побыть нормальным? Когда уже из твоего поганого рта можно будет услышать что-то хорошее?

Подскочив к Люси, я взяла её за плечи и увела, ногой захлопнув дверь комнаты.

– Опять ты за своё? – услышала я голос Питера, но мне уже было плевать. Сейчас меня беспокоила только рыдающая Люси.

Я привела её на кухню и усадила за стол, зажгла плиту и поставила чайник, попутно пытаясь найти что-нибудь сладкое.

– Зачем ты ударила Эдмунда? – тихо спросила Люси.

Я посмотрела на неё. Глаза опухшие и красные, плечи нервно вздрагивают. Я села рядом с ней.

– Люси, – аккуратно начала я, – я тебе верю. Нет, не так. Я знаю, что ты говоришь правду. Именно знаю, а не верю.

– Почему?

– Если бумажные оригами могут рычать, то почему шкаф не может быть проходом в…

Я запнулась, поскольку не знала, куда отправлялась Люси.

– В Нарнию, – тихо прошептала она.

Чашка выпала из моих рук. Нарния. Нарния. Значит, события связаны между собой. Напрямую. Кто-то хочет, чтобы я поверила Люси. Я аккуратно собрала осколки и выкинула. Взяв другую чашку, я заварила чай и поставила её перед Лу.

– Расскажи мне, – тихо попросила я, подвигая к малышке коробку печенья. – Расскажи, что ты видела в Нарнии.

Люси начала воодушевлённо рассказывать мне о фавне, мистере Тумнусе, о нарнийских колыбельных, о том, что теперь там вечная зима из-за Белой Колдуньи.

– …Она считает, что она Королева Нарнии, но это не так, – закончила Лу и посмотрела на меня.

Я сидела, подперев щеки руками, и внимательно слушала её рассказ. Так врать нельзя. За те пару секунд, что Люси провела в шкафу, просто нельзя такое сочинить, так всех качественно разыграть. Люси просто не способна так долго и убедительно врать. Младшая Пэванси вообще не врёт, никогда.

– Понятно… – это всё, что я смогла сказать, когда она закончила. Посмотрев на часы, я спохватилась. – Время уже позднее. Пора ложиться спать.

========== Оживают сказки, фавны поют песни ==========

Сьюзен с нами не разговаривала. Понятное дело, она считает, что моя вера в Нарнию усугубляет ситуацию. Больно надо. Считает себя взрослой, а ведёт хуже маленькой Лу. Но Люси тоже не лучше. Также не разговаривает ни с Сьюзен, ни с Питером, короче ни с кем. Кроме меня. А я не разговариваю с Эдмундом. В общем, все ходили и молчали. Макриди была счастлива. Ничего не говорит о присутствии в доме детей.

Я посмотрела на Люси. Она едва заметно кивнула. Надеюсь, Лу не струсит в последний момент. Сьюзен пошла в ванную последней. Пока она ходила, я надела штаны, поудобнее и потеплее, и тёплую тунику. «Ведь в Нарнии зима», – сказала Люси. Накинув сверху сорочку, я нырнула под одеяло. Сьюзен вернулась.

– Ложимся спать, – холодно возвестила она, потушив свечи. Мы с Лу также притворились спящими.

Прожив со Сьюзен в одной комнате практически всю свою жизнь, я научилась определять, когда она точно спит. Так вот спустя минут восемь Сьюзен заснула. Выждав ещё для верности пару минут, я встала. Рядом со мной также бесшумно встала Лу. Я кивнула в сторону двери и, скинув сорочку и сжав в руке заготовленную свечку со спичками, выскользнула в коридор. Уже там мы с Люси зажгли свечку и, стараясь не производить много шума, направились в комнату с шкафом.

Люси шла впереди. Я следовала за ней, постоянно оглядываясь. Неприятное чувство, что за нами следят, не покидало меня вплоть до тех пор, пока мы не подошли к шкафу.

Люси остановилась и неуверенно посмотрела на меня.

– А если ничего не получится, ты перестанешь мне верить?

Я улыбнулась и протянула ей руку.

– Веди, Люси Пэванси.

Лу рассмеялась и взяла меня за руку. Оказавшись в шкафу, я закрыла глаза и плотнее сжала руку малышки. Она вела меня вперёд. Вскоре я начала чувствовать, что лицом упираюсь не в мягкие складки меха, а во что-то твёрдое, шершавое и даже колючее. В закрытые глаза ударил свет. Сверху падало что-то мягкое, но холодное.

– Мы пришли, – я не видела Люси, но она явно улыбалась. Глубоко вздохнув, я открыла глаза и тут же зажмурилась – солнце светило слишком ярко, отражаясь от снега. Выждав секунд десять, я приоткрыла глаза. Мы стояли посреди леса, под ногами хрустел снег, а с неба падали снежные хлопья. Такое ощущение, будто я попала в сказку или на Новогоднюю открытку.

Помедлив, я неуверенно сделала шаг вперед. Люси двинулась за мной, внимательно наблюдая за моей реакцией. На моём лице сама собой растянулась глупая улыбка. Волшебно.

Минут через десять мы подошли к тому месту, откуда исходил свет. Перед нами был… фонарный столб? Однако, вопреки всему, я не удивилась. Тут целый мир в шкафу, так что удивляться обычному – фонарь же обычный? – фонарю в лесу неразумно.

– Ну, – протянула я, – чем займёмся?

– Может быть, навестим мистера Тумнуса?

– Отличная идея!

Люси засмеялась, и я направилась вслед за ней. Помня её рассказ про Джадис, – мнимую Королеву Нарнии, – я ничего не говорила, ведь и деревья могли быть за неё.

«Странно, – подумала я, – Вроде и зима, но совсем не холодно!»

Решив выяснить причину этого позже, я стала с любопытством оглядываться. Бесспорно, тут очень красиво. Не то что в обгорающем дотла Лондоне. Люси шла уверенно, как человек, который всю жизнь бегал по этому лесу. Однако вскоре мы замедлились. Нет, не из-за Люси, а из-за того, что почва под ногами стала слишком неровной. Мы то поднимались на холм, то спускались. Правда, совсем не устали. Мы бегали, смеялись, играли в снежки, и меня посетило такое тёплое и родное чувство, что сейчас всё правильно. Что мы дома.

На дне небольшой лощины Люси внезапно свернула в сторону.

– Мы пришли, – объявила моя проводница.

Перед нами была пещерка, загороженная дверью. Люси без страха вошла туда, а мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Хозяин эм-м… дома? стоял к нам спиной. Это был не человек, а что-то среднее. Ростом где-то ниже меня на пол головы. До торса – человек, ниже – козлиные копыта, покрытые блестящей чёрной шерстью, на голове красовались маленькие рожки. Фавн.

– Здравствуйте, мистер Тумнус, – громко позвала Люси фавна, возившегося, как я поняла, у плиты. Услышав Лу, он не поспешил поворачиваться, увлечённо раскладывая что-то на подносе. Он справился быстро, а главное легко.

Оборачиваясь, он произнёс:

– Здравствуй, Люси Пэванси из… – тут его взгляд остановился на мне, и фавн слегка растерялся. Он напрягся и внимательно посмотрел на меня, разглядывая, а я изучала его. У него было странное, но очень славное личико, что уж тут отрицать, с короткой острой бородкой. Кудрявые волосы.

– Здравствуй, Люси Пэванси, – с внезапно появившейся улыбкой продолжил он, – и её очаровательная спутница.

Я улыбнулась, Люси рассмеялась.

– Извините, я не знаю Вашего имени, – слегка расстроенно произнёс Тумнус, однако виноватой себя почувствовала я.

– Вероятно, это моя ошибка, – я подошла к фавну и протянула руку. – Беллатриса Элизабет Грейс. Но друзья зовут меня просто Белла.

– Что ж, – Тумнус пожал мне руку. У него была очень тёплая, «мягкая» ладонь, а голос звонкий, весёлый, – а я мистер Тумнус. Безумно рад познакомиться с сестрой Люси…

– Мы не сёстры, – прервала его я. – Точнее, не родные. Но кровное родство мало что сейчас даёт, так что…

– Ошибаешься, – внезапно тихо произнёс хозяин пещеры. – Как говорится, кровь людская не водица… Но да ладно.

Я удивилась столь быстрой смене настроения, однако виду не подала. Лу расположилась в одном из кресел, накрытым шкурой какого-то животного. В пещерке было необыкновенно тепло и уютно, пахло какими-то пряностями. Поскольку кресел было только два, («Ко мне редко приходят вдвоем», – виновато проговорил мистер Тумнус) фавн предложил самому сесть на пол, от чего я вежливо отказалась и уселась на мягкий ковер, зарываясь пальцами в ворс. Также в пещере располагались кухонный стол и буфет, а над камином, от которого так и несло теплом, висел портрет старого фавна с седой бородой. «Отец мистера Тумнуса», – подумала я. Рядом с дверью, ведущей, скорее всего, в личную комнату фавна, полка с книгами. Может, даст одну почитать потом?…

Фавн оказался не только прекрасным собеседником, но еще и поваром. Люси ела сардины, а я активно поглощала печенье. Не спросить, из чего было печенье, было бы грехом, так что фавн с большим воодушевлением рассказывал о рецепте его почтенной бабушки. И только слушая нарнийские колыбельные да поглядывая на огонь, чьи искры причудливо танцевали, я вспомнила, что хотела спросить.

– Мистер Тумнус, – фавн посмотрел на меня, – Не знаю, как спросить, но… в Нарнии нет какого-нибудь знаменитого льва, не знаю…

Лицо мистера Тумнуса побледнело. Он затравленно огляделся, словно я сказала что-то из ряда вон выходящее. Я посмотрела на Люси, ожидая, что она объяснит, в чём я ошиблась. Но Лу так же непонимающе смотрела то на меня, то на своего друга.

– Вы… Ты говоришь о Великом Льве? – с придыханием спросил житель Нарнии. – Об Аслане?

На секунду меня охватило странное чувство. Как будто сами слова мистера Тумнуса излучали огромный смысл. Это имя показалось мне немного странным, но звучало так, будто сон может превратиться в кошмар или же кошмар в сон. Невыразимо прекрасный сон. Настолько прекрасный, что я буду помнить его всю жизнь. При упоминании имени Аслана у меня что-то дрогнуло внутри. Я ощутила в себе необъяснимый прилив сил, которые трепетали во мне, как птица. Большая и красивая птица в клетке. И эта птица была готова вырваться на свободу.

Мистер Тумнус продолжал:

– Аслан – создатель и хранитель Нарнии. От своего отца я слышал, – а он от своего отца, а тот от своего – что до этого на этом месте был бесплотный мир, где не было даже света. Аслан создал всё своим пением: солнце, звёзды, траву и деревья, животных и даже нас, – фавн ненадолго замолчал, а после, глубоко вдохнув, поспешил закончить, – но Аслан не появлялся в Нарнии уже довольно долгое время. Нам остаётся лишь надеяться, что появление детей Адама и Евы заставит его вернуться. И тогда мощь Белой Колдуньи будет ослаблена.

На несколько минут в комнате повисла тишина. Люси сидела тихо, сжимая в руках чашку. Я облокотилась на кресло и сидела, устремив взгляд в одну точку. Мне надо было подумать.

– Ох, батюшки! – внезапно всполошился фавн, – Сколько уж время! Вам стоит поторопиться вернуться домой, иначе может случиться беда. Лиззи, мне было очень приятно с вами познакомится.

Я поспешно кивнула. Собрались мы с Люси, так скажем, быстро. Попрощавшись с мистером Тумнусом, мы отправились обратно. Шли опять-таки молча. Но, в отличие от прошлого раза, никому попросту не хотелось говорить. Люси была погружена в свои мысли, я в свои.

Только у фонарного столба Люси повела себя странно. Выкрикнув имя Эдмунда, она понеслась к… Эдмунду?