Текст книги "Голубая трава (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Звуки сражений – вой варгов, крики, лязг оружия – прервал пронзительный птичий крик. Дарси подняла голову и увидела летящих в их сторону орлов. Орлы – птицы не особенно добрые; бывают среди них трусливые, бывают и жестокие. Но орлы из великого древнего племени, обитавшего в северных горах, были горды, могучи и благородны. Орков они презирали и не боялись их. Если орлы и обращали внимание на гоблинов (что случалось нечасто, ибо орлы не едят такую дрянь!), то лишь затем, чтобы обрушиться на них с высоты и загнать их, вопящих и отбивающихся, обратно в подземелье, не дав им сотворить очередное злое дело.

Немудрено, что орки орлов ненавидели и боялись, но при всем желании добраться до их высокогорных гнездовий и выжить орлов из этих мест гоблины не могли.

Орлы стали подхватывать гномов, кто-то прыгал сам с обрыва. Дарси, на ходу засовывая оружие в ножны, подбежала к краю обрыва и без всякого раздумья прыгнула вниз. Холодный ветер резко обдал ее, но через секунду она уже приземлилась на спину могучий птицы. Взади неё зафыркал медведь, и орёл, плавно взмахивая крыльями, вернулся и в когтях поднял Бронированного.

«Ты нашел нас», – сказал Дарси мысленно. Она не думала, что Армитог так быстро придет в себя, но попытаться все-таки стоило.

«Я услышал твой крик, – сказал Армитог почти четко. Какие-то вспышки эмоций все еще захватывали его разум, из-за чего речь получалась невнятной и срывающийся на рычание. – И подумал, что если ты так кричала из-за этого Дубощита, моя обязанность – спасти его».

При упоминание о Торине, Дарси судорожно закрутила головой, ища жениха. Раненный и явно без сознания Король-Под-Горой обнаружился в когтях одного из орла, и поймав взгляд Фили и Кили, увидела в их глазах отражение своего собственного страха.

– Торин… – прошептала она.

Уже наступал рассвет, солнце медленно поднималось из-за горизонта.

Один за другим орлы камнем падали на вершину и ссаживали своих пассажиров. Первый орёл отпустил Торина на скалу и улетел, и медленно все участники отряда оказались на твердой земле. Лишь один орел задержался дольше остальных – тот, на котором летела Дарси. Он опустил медведя и подождал, пока спуститься гномка, а потом они с Бронированными внезапно стали кланяться друг другу, и в любой другой ситуации, это был привлекло Эсироу, но не сейчас.

– Торин! – вскрикнула гномка, бросаясь к бессознательному жениху, но Двалин внезапно перехватил ее поперёк талии и остановил.

– Пусть волшебник все сделает, – сказал он. – Мы все равно ничем не поможем.

Горькое «мы» ударило по ушам, и Дарси оставалось только смотреть, как Гэндальф исцеляет ее возлюбленного.

На вершине скалы была широкая площадка: истертые каменные ступени спускались от нее к реке, через которую можно было переправиться по большим плоским камням, ведущим на поросший зеленой травой берег.

Стоило Королю-Под-Горой прийти в себя, первый его вопрос был о хоббите, и Дарси слабо улыбнулась. Видимо, Торин помнил, что именно Бильбо Бэггинс первый бросился на защиту Дубощита, и именно ему узбад был обязан жизнью.

– Ты… – прошипел Торин, посмотрев на Бильбо. Тон, которым это было сказано, покорежило каждого, а Дарси ощутимо вздрогнула. – Куда ты полез? Ты ведь мог погибнуть! – Торин стал подходить ближе к хоббиту и всё продолжал свою гневную речь. – Я говорил, что ты будешь обузой? Что ты не выживешь в походе? Что тебе не место среди нас?

На Бильбо было страшно взглянуть. Хоббит побледнел, испуганно смотря на грозно приближающегося Короля, а потом и вовсе потупил взгляд, но ничего Торину не отвечал. Но тут Дубощит сказал то, что окончательно убедило Дарси в том, что между этим Торином Дубощитом и тем, что встретил ее в лесу, не такая уж и большая пропасть.

– Я никогда так не ошибался в своей жизни, – сказал Торин, и внезапно, сделав шаг вперед, порывисто обнял хоббита, демонстрируя свою благодарность. Сзади были слышны одобрительные голоса от членов отряда, которым явно пришелся по душе поступок своего Короля.

– Прости, что сомневался в тебе, – серьезно произнес гном.

– Да нет, я тоже в себе сомневался, – торопливо сказал Бильбо, слабо улыбаясь – Я не герой и не воин… я даже не вор, – усмехнувшись, сказал он, заставив Торина улыбнуться. – На самом деле, – тихо сказал Бильбо, так, что услышал его только Торин. – Это она помогла мне поверить. Во все.

Торин кивнул и обернулся, ища глазами свою невесту. Двалин больше не держал ее, большие голубые глаза девушки покраснели и все еще немного слезились. Они смотрели друг на друга около пяти секунд, после чего Дарси решительно подошла к узбаду. Одной рукой гномка решительно схватила его за подбородок, ощущая мягкую бороду под своими пальцами, а другую закинула ему на шею, после чего поцеловала Короля-Под-Горой. Гномы, которые не сразу поняли, что произошло, застыли в недоумение.

Без капли нежности, Дарси буквально укусила Торина, и при этом умудрялась целовать, запуская свой язык в чужой рот. Она целовала сильно, давая прочувствовать всю ее внутреннюю силу, но вместе с тем – нежно, смешивая две крайности любви. Гном растерялся лишь на несколько секунд, а после, позабыв, что тут есть лишние глаза, обхватил такую непривлекательную для многих гномов тонкую талию девушки, а свободной рукой обхватил ее затылок, и ответил ей с не меньшим пылом.

Она отстранилась через минуту, глубоко вдыхая, и упираясь лбом в лоб Торина.

– Сделаешь так еще раз, – сказала Дарси, обжигая мужские губы своим дыханием. Она подняла глаза и посмотрела на Торина с хитрым прищуром. – Я убью тебя до того, как мы дойдем до Эребора.

Торин усмехнулся и кивнул.

***

– Ладно, признаю, – Торин раздраженно выдохнул. – Твой медведь – не самый худший товарищ.

– Не то, что мы ожидали услышать, но спасибо, – Дарси тихо рассмеялась, а Армитог, внезапно преисполненный к Дубощиту какой-то новой дружбой, ткнул мокрым носом узбада в плечо. Двалин и Дарси рассмеялись, все остальные гномы снисходительно улыбнулись. Немного погодя можно было увидеть, как на скальном карнизе весело пылал костерок, вокруг которого суетились фигурки гномов, и в горах разлился дивный аромат жареного мяса.

Если на самой вершине скал было уже светло, то в низине солнечных лучей еще не было. Солнце еще как следует не поднялось, утро стояло прохладное, в распадках лежал туман, лишь кое-где задиравший к вершинам белые хвосты. Дарси легла животом на спину Армитога и прикрыла глаза: ночь была просто выматывавшая, а все еще небольшая простуда призывала поскорее заснуть. В идеале – в теплой постели, чисто вымывшись и завернувшись в теплый плед, но и около костра, прижавшись к большому меховому телу было не плохим вариантом.

Миновав Туманные горы, гномы решили устроить небольшой перерыв на часик-другой, по возможности немного поспать. Конечно, это было неразумно, учитывая, что орки были у них на хвосте, но трюк с орлами выиграл для них приличную фору. Им бы продолжить путь, но Гэндальф сказал, что это, вероятно, их последняя возможность полноценно отдохнуть перед входом в Лихолесье.

Первым на стороже остались Фили и Кили. Дарси, по привычке свернувшись рядом с Армитогом, смотрела на горящий огонь, прежде чем заснуть.

«Эребор оказался куда ближе, чем казался», – внезапно раздался в ее голове голос Армитога, и Дарси приоткрыла глаза.

«Да, – согласилась она. – Теперь это не кажется каким-то миражем, все так… реально».

«И не менее опасно, – фыркнул медведь. – Я буду первым Бронированный медведем, который войдет в Эребор после появления Смауга Ужасного».

Дарси ничего не ответила. Она снова постаралась заснуть, но тут Бронированный медведь зашевелился и, подняв голову, повел носом.

«Армитог?»

Медведь внезапно издал тихий, злой рык, и поднялся сначала на четыре лапы, а после – на две задних, обнюхивая воздух вокруг себя.

– Дарс, что он делает? – спросил Фили. Эсироу выпрямилась. Она подняла руку, показывая, чтобы гномы не мешали медведю. Армитог принюхивался еще какое-то время, а потом опустился на задние лапы.

«Они близко», – внезапно сказал Армитог, и Дарси сразу поняла, про кого говорит ее друг.

– Подъем, – громко, насколько это было возможно, сказала она. – Орки на пятки наступают, подъем!

Она пихнула в плечо Торина, потом – Двалина. Фили и Кили вскочили, и принялись тормошить остальных членов отряда.

– Что? – сонно пробормотал хоббит, когда Дарси, еще сонного вздернула его на ноги.

– Армитог учуял орков, – быстро объяснила девушка. – Они должны быть в десяти километрах отсюда, плюс-минус, чтобы их запах можно было уловить.

Гномы засуетились. Балин, который видел более старших медведей, чем медвежонок Дарси, внимательно цеплял каждое движение Армитога, а тот становился все более и более нервным.

«Они сразу меня учуют, – сказал Бронированный медведь. – Я могу их отвести от вас».

– Армитог может пуститься в другую сторону, чтобы сбить погоню, – вслух перевела Эсироу метания зверя.

– А потом он как нас найдет? – спросил Торин. Гномы были уже во все оружия. Дарси открыла было рот, но Гэндальф опередил ее.

– Мистер Бэггинс должен отправиться на разведку, чтобы мы поняли, как близко находится враг. Возможно, и разделяться не придется.

Идея отправить маленького хоббита, возможно, в самую пасть врага никому не пришлась по душе. Но после его фееричного спасения от гоблинов, слава бесшумного вора закрепилась за Бильбо Бэггинсом, поэтому хоббит получил строгие указания и отправился в путь. На поляне, на которой была разбита краткая передышка, воцарилась тишина. Казалось, гномы старались даже не дышать и лишний раз не дергаться.

Дарси, облокотившись спиной на большой валун рядом с Торином, бездумно трепала медведя по одной рукой ушам, которые выглядывала из-под шлема. Совсем неожиданно пальцев ее свободной руки что-то коснулись, и она подняла взгляд. Торин внимательно смотрел на нее, будто спрашивая, все ли в порядке – насколько вообще можно быть в порядке в подобной ситуации. Дарси слабо улыбнулась и незаметно кивнула ему, не сильно сжимая пальцы узбада своими. Армитог тихо зафыркал и уткнулся им в руки носом.

Хоббит вернулся где-то через полчаса, и гномы с Гэндальфом засыпали его вопросами. Бильбо, кое-как пытавшись отдышаться, сообщил о том, что помимо орков у них появилась новая проблема – огромный черный медведь. На этих словах Армитог заинтересованно приподнялся, стараясь, впрочем, не показываться из-за валуна и понюхал воздух снова, в этот раз стараясь уловить запах своего возможного сородича.

«Не Бронированный, – с видимым недовольством произнес Армитог, грохаясь на обратно на лапы. – План в силе. Я уведу от вас кого бы то ни было».

«Против варгов и орков еще можно тебе сразиться, но против медведя», – с сомнением качнула головой Дарси, но на медвежьей морде расцвело что-то, похожее на ухмылку. Он коротко, как-то нежно и грустно рыкнул, и потерся головой о голову Дарси. Девушка обхватила его морду руками и в ответ потерлась о холодную сталь щекой.

«Никто не договорится с медведем лучше другого медведя, – успокоил хозяйка Армитог. – In die naam van wapens («Во имя брони»)».

– In die naam van wapens («Во имя брони»), – вслух ответила Эсироу, и Армитог понесся обратно, пока стараясь не издавать никаких звуков. Дарси поджала губы, с тоской глядя ему в след.

– Отлично, теперь вперед, – отдал приказ Торин. Его рука по привычке сжалась на локте гномки, и узбад потянул ее за собой. Дарси сначала запнулась, но после подстроилась и побежала рядом с Торином.

День клонился уже к вечеру, когда путникам стали попадаться цветущие лужайки, причем на каждой росли цветы только одного сорта – можно было подумать, их там нарочно посеяли. Особенно много было клевера – волнистые лужайки «петушиных гребешков», фиолетовый клевер и целые поля низкорослой медвяной кашки. Воздух дрожал от непрерывного жужжания и гудения. Повсюду трудились пчелы. И какие! Таких пчел Бильбо никогда еще не видел.

Эсироу, не останавливаясь, все время бежала рядом с Торином, сворачивая то влево, то вправо, и, казалось, нисколько не задумывалась о выборе направления. Ранний утренний свет обладал какой-то необыкновенной чистотой и блеском, придавая окружающим предметам яркие и резкие очертания. Несмотря на то что до полудня оставалось еще несколько часов, было достаточно светло. Дарси старалась не отставать от Торина, иногда делая мощные рывки вперед, чтобы сократить временами увеличивающийся между ними разрыв. Но где-то через час у нее начала неприятно болеть раннее поврежденная нога, что заметно осложнило передвижение. Стараясь не показывать с каждым километром нарастающую боль, девушка все-таки периодически морщилась, и рядом бежавший Дубощит это заметил.

Дарси не выдержала и сбавила темп, отставая от Торина и оказываясь в конце отряда.

– Дарс! – позвал Торин, не оборачиваясь и не сбавляя скорость.

– Я с ней! – крикнул в ответ Двалин,

Вскоре перед ними встала стена могучих древних дубов, под которыми шла колючая изгородь, да такая густая и высокая, что невозможно было ни продраться через нее, ни увидеть, что там за ней делается.

И тут за ними раздался яростный, медвежий рык. Двалин посмотрел на Дарси, но та побледнела и попыталась ускориться, несмотря на то, что ноги она почти не чувствовала. Это был совершенно точно не Армитог, потому что даже в пылу сражения, рык Бронированного медведя не мог звучать настолько бесчеловечно. Кроме того, нити, связывающие их с Армитогом сознания, расслабились, но они были все еще довольно натянуты, что говорило о том, что медведь был не настолько рядом.

Дарси уже знала, что увидит, если обернется – увидит огромного рычащего зверя, несущегося на нее, который перекусит ее пополам не приложив усилия. Больно не больно – чтобы жить пришлось ускориться. Двалин, поняв ее намерения, тоже ускорил шаг, и оторвался немного вперед. Но в какой бы хорошей физической форме Дарси ни находилась, она изрядно устала. Помимо того, что она так редко бегала в последнее время, предпочитая путешествия верхом на медведе, так еще и раненая нога не давала бежать в полную силу.

Вскоре они приблизились к деревянным воротам, большим и высоким, за которыми виднелся сад и множество низких деревянных построек; среди всевозможных – в том числе крытых соломой и сложенных из нетесаных бревен – амбаров, конюшен и сараев стоял длинный приземистый деревянный дом. Во дворе, с южной стороны колючей изгороди, как грибы, рядами стояли островерхие ульи, тоже крытые соломой. Вокруг беспрерывно жужжали снующие туда и обратно гигантские пчелы.

И в тот момент, когда почти половина отряда были уже за воротами, Дарси запнулась о какой-то камень. В другой ситуации она бы могла выровняться и бежать дальше, но удар пришелся на больную ногу, и вспышка боли, как множество мелких стрел, вонзилось в ее ногу. Дарси вскрикнула и в тот же момент упала.

– Дарси! – крикнул Двалин.

– Нет! – вторил ему Торин.

Двалин, находясь к ней ближе всех, попытался затормозить, но по инерции пробежал еще два метра, и только потом рванул обратно. Торин выбежал обратно за ворота.

Дарси попытался подняться, но ногу словно парализовало. Поэтому все, что ей оставалось – развернуться и сесть, встречая смерть в лице черного медведя с гордо поднятой головой и не отводя взгляд. Так, как ее всегда учил отец. В гноме все должно быть достойным: поведение, смелость, одежда, цели и даже смерть. Страха она почти не почувствовала – от вида черного зверя, который в холке был где-то вполовину роста Армитога, стоящего на задних лапах, она вся остолбенела и даже если бы могла подняться, просто бы не смогла. Все пространство вокруг Эсироу наполнилось чем-то звенящим, как несколько сотен колокольчиков, и медведь внезапно стал приближаться медленнее и медленнее. Дарси слышала, как билось ее сердце.

Она даже не успела испугаться, только заворожённо смотрела на приближающегося зверя. Ей хотелось лечь и закрыть глаза, но слова отца набатом стучали в голове, и она продолжала смотреть на медведя. Тот прыгнул, хотя ему оставалось еще метров тридцать до нее. Дарси почему-то успела подумать про то, какое платье она бы выбрала, если бы ее свадьба с Торином состоялась. Наверное, это было бы что-то светло-голубое с золотистой вышивкой.

Потом в ее тишину прорвался голос Торина, который звал ее, а в следующее мгновение, что-то сверкающее прямо в полете сбил прыгающего на нее медведя. Раздался еще один рев, уже знакомый для Эсироу, и она скосила взгляд, увидев, как Армитог кусает и царапает противника, оттесняя его все дальше от хозяйки. Черный медведь явно не ожила такого, и потому Бронированный смог нанести ему несколько серьезных увечий и отволочь почти до самого леса.

Тут Дарси грубо вздернули вверх, закинули на руки, и рванули с ней обратно. Только в этот момент она смогла выдохнуть. Мерзкий липкий страх мурашками побежал по коже Эсироу, а горькое чувство собственной несостоятельности свернулось узлом в районе груди.

Двалин и Торин на руках с невестой вбежали в хлев, и гномы закрыли ворота. Торин опустил Дарси на солому, и начал что-то кричать ей, но она слабо что-то слышала из-за нахлынувшего чувства ужаса. Она подумала об одном из своих старших братьев, и его последних словах, которые он произнес у нее на руках.

– Седлай лошадей, сестра. В Эребор, сестра. Домой, – как во сне она услышала свой голос. Торин встряхнул ее за плечи, и несильно ударил по щеке, стараясь привести в чувство. На бледной щеке остался небольшой порез от тяжелого перстня на пальцах узбада.

– Дарси, – настойчиво звал он. Ори нашел чан с водой и брызнул ей в лицо. Дарси вздрогнула и резко выдохнула.

Запал в душе и уверенность в том, что можно изменить ситуацию, окончательно угасли, а обещание, данное самой себе – вернуться в Эребор и снова восстановить из пепла имя Эсироу – растворилось в полнейшем изнеможении, боли и ощущении безнадежности. Она резко выдохнула, и крупно задрожала. Понимание того, что она была как никогда близка к смерти, удало по натянутым нервам, но девушка не заплакала – она резко выдохнула и когда мир покачнулся перед глазами, уткнулась лицом в грудь Дубощита, и что-то слабо проговорила. Никто ее не понял, и не расслышал. Торин накрыл ее голову рукой и прижался к густым волосам щекой. Он сам мелким подрагивал, но этого не заметила даже Эсироу.

Гэндальф присел перед суженными и посмотрел на вытянутую ногу девушки. Сняв сапоги и закатав штанину, он критически осмотрел порез – рана открылась и залила кровью почти все ногу, кожа вокруг раны была воспалена.

– Плохо дело, – проговорил волшебник. – Я думал рана менее серьезна.

– С этим можно что-то сделать? – зло спросил Торин. Он расслышал слабый, неясный звук, и только через несколько секунд понял, что это стучат зубы его нареченной. Кажется, Дарси медленно приходила в себя и осознавала, что именно произошло.

– Надо промыть рану, иначе залечить ее будет сложно, – сказал Гэндальф, и гномы засуетились. Они принесли чистую воду из бочек, что стояли в сарае, а Бильбо нашел чистые полотенца. Дарси, которая до этого полусидела, опираясь на Торина, подтянули немного вперед. Шеей девушка лежала на колене узбада, и ее взгляд скользил по огромному сараю и не менее огромным коровам. Пахло соломой и парным молоком.

– Почти как у нас дома, – внезапно произнесла она. Торин, до этого наблюдающий за тем, как волшебник обрабатывает рану девушки, сверху-вниз посмотрел на бледную гномку. Ее глаза все еще были затуманены, но какая-то осмысленно появилась и в словах, и во взгляде. – Как той зимой, в конюшне. Только там не было коров, да, Торин?

Узбад усмехнулся и согласно кивнул. Дарси слабо улыбнулась ему.

В этот раз Гэндальф не пожалел сил и после того, как оттер кровь, отрезал некротированные участки тканей, которые начинали отслаиваться, и кое-как обработал края, он полностью залечил рану, и Балин снова наложил тугую повязку, закрывая нежно-розовый шрам, который шел от колена и почти до лодыжки. Только после того, как волшебник позволил Дарс обратно одеться и обуться, гномы вздохнули с облегчением. Конечно, близко с Эсироу общались только четверо из гномов, но все остальные, включая Бильбо, немало испугались, когда невеста Дубощита попала в такое положение. Особенно, наверное, волновался маленьких хоббит – ведь как бы он не уважал каждого из этого отряда, Дарси симпатизировала ему больше остальных. Она казалась ему такой же домашней, и вообще напомнила дом – теплый, ласковый и уютный.

Когда Гэндальф объяснил, к кому они попали в дом и как предстоит себя вести, гномы скудно поужинали остатками холодной баранины и кроликом, после чего завалились спать. Гэндальф предупредил Дарси, что ночью нога может еще болеть, но лучше она переболит сейчас, это будет нормальной реакций организма на такое быстрое исцеление, чем потом боль застанет ее в пути. Дарси кивнула. Волшебник оставил рядом с ней бурдюк, наполненный водой из бочек, и Дарси прикрыла глаза, готовясь к бессонной ночи.

========== Глава 6 ==========

Ночь проходила скверно. Дарси сидела, не шевелясь, прикрыв глаза, но сон не шел – боль в ноге была такая, что другая женщина на ее месте давно бы скулила и плакала, но Эсироу вспоминал особую технику дыхания, которую ее научил отец. Трак был воином, как и все мужчины-гномы, поэтому боль была его неотъемлемым спутником. И тогда Эсироу поделился со старшими детьми своим приемом который помогал отвлечься от боли, когда та становилась невыносимой. Элементарный счет: на одни вдыхаем, до пяти задерживаем дыхание, и выдыхаем на десять.

Дарси была согласна с Гэндальфом – лучше перетерпеть все сейчас, пока они не бегут от врага. На этих мыслях Эсироу усмехнулась. Она склонила голову на плечо и посмотрела на спящего в нескольких метрах от нее Торина. Дубощит лежал на спине, одну руку положив поперек живота, другой сжимая свой топор. Дарси прищурилась: ей вспомнились слова отцом о том, что люди, которые находятся на вершине власти не знают, что такое сон, поскольку, если ты уснешь, то спишь не спокойно, думая, что можешь никогда не проснуться. Несмотря на свою красоту, Торин выглядел сильным и опасным, как спящий хищник.

Дарси раздраженно тихо зашипела, когда рана снова вспыхнула, будто ее прижгли огнем. Гномка поджала губы, зажмурившись, откинулась на стену и несколько раз несильно приложилась затылком о дерево. Попытки завязать разговор с Армитогом не увенчался успехом – в ее сознании возникла нечеткие, похожие на быстрые сны, картинки ночного леса. Медведь явно был не в состояние вести конструктивный диалог, поэтому Эсироу оставила эту идею.

Когда она вновь посмотрела на Торина, его синие глаза в упор уставились на нее. Дарси вздрогнула, а потом усмехнулась и шепотом произнесла:

– Почему, когда я не сплю, ты не спишь тоже?

– Когда ты не спишь ты слишком шумная, – произнес Торин тем же шепотом, поднимаясь и подходя ближе к ней. Узбад присел рядом с ней, положив сбоку свой топор. Дарси посмотрела на оружие: люди на вершине власти не знают покоя. Дубощит обвел внимательным взглядом каждого участника похода, потом его взгляд вернулся к невесте.

Девушка глубоко вздохнула и сказала:

– Спасибо. Ты и Двалин спасли меня. Снова, – Эсироу как-то болезненно усмехнулась. – Видимо, я переоценила свои возможности. Я ничего не принесла в этот поход, лишь усложняла его своей болезнью, и подставила тебя и Двалина, заставляя кинуться в пасть к медведю.

– Ты спасла нас когда мы едва не стали ужином тех троллей, – напомнил Торин, но Дарси качнула головой.

– Бильбо справлялся не хуже, а может даже лучше меня.

– Пещера гоблинов?

– Да, моя помощь была неоценима, – тихо фыркнула Дарси. – Я бессознательная повисла на тебе, так еще потом на меня волшебнику силы пришлось тратить! – невольно повысив голос, девушка спешно оглядела своих товарищей, убеждаясь, что никого не потревожила. Коротко храпнули несколько гномов, но никто так и не проснулся. Продолжила она тише. – Справлялись и без меня. Единственное, в чем я, возможно, была полезна – привела Армитога. Вот от него есть толк. А не пойди я в этот поход ничего бы не изменилось.

– Я рад, что ты здесь, – внезапно серьезно сказал Торин, протягивая руку и беря ее ладонь в свои. – Это придает мне сил.

Дарси слабо, влюбленно улыбнулась, откинувшись на стенку и прикрыв глаза. Сильная рука Дубощита, сжимающая ее собственную руку, приятный запах сено. Если бы не боль в ноге, Дарси давно бы уже видела двадцатый или даже тридцатый сон. Очередная неприятная вспышка заставила Дарси поморщиться и стиснуть зубы.

– Что значат твои слова? – спросил Торин, видя, что его невеста все равно не может заснуть. – Про лошадей, Эребор…

– А, это, – лицо Дарси вновь стало похоже на ледяную маску, и Торин предугадал ответ. – Предсмертные слова Ферта. Перед смертью у него слегка помутнел рассудок, и это последнее, что он мне сказал, умирая у меня на руках.

– И ты все еще не хочешь поговорить о своей жизни? – спросил Дубощит, и Дарси посмотрела на него. В голосе узбада было не только какое-то раздражение от того, что девушка так упорно не открывается им, но и какая-то личная обида и даже равность Дарси не знала, чем были вызваны такие чувства, но рассказать Торину о том, что она пережила казалось безумством. Эсироу не хотела этого делать, хотя и знала, что тем самым задевает своего жениха. Торин хотел контролировать все, что было в его власти.

– Я презираю ее, Торин, – решительно выдохнула Дарси. – После того, как я осталась одна, я топила себя и тонула, и снова топила, и снова тонула. В таком состоянии меня нашел Гэндальф и сказал, что я могу стать часть чего-то большего.

– Ты должна была обратиться ко мне, – горячо возразил Дубощит. Дарси нахмурилась. – Тогда бы я не позволил тебе утонуть, тогда бы ты шла рядом со мной. Как и должно было быть.

– Я знаю, Торин, – произносит гномка, и, не зная, что добавить, говорит. – Прости меня.

Торин морщится – он явно хотел услышать не извинения, но Дарси больше не знает, что говорить. На пробу она кладет голову ему на грудь, ожидая. Торин ее не отталкивает, лишь хватает ее рукой за плечо и потирает, словно стараясь согреть. Дарси, в принципе, не холодно.

В какой-то момент, видимо, уже под утро, боль в ноге уменьшается, и Дарси, которая до этого засыпала лишь минут на десять, чувствует, как ее бережно укладывают на солому и ложатся рядом. Боль в ноге ее больше не тревожит, и Эсироу спит.

***

Девушка просыпается из-за того, что спящие гномы начинают пробуждаться и довольно шумно возиться. Торин отпускает из своих медвежьих объятий и на границе сна и реальности у Дарси мелькает мысль: они что, спали вместе всю ночь? Но тут же приходит еще одна мысль: они помолвлены в конце концов, так должна ли Дарси переживать о том, что все о ней подумают.

– Дарс, – зовет Торин, теребя ее за плечо. – Просыпайся. Дарси!

Девушка раздраженно шипит, отмахивается, но Торин пихает ее в плечо она все-таки садится на подстилке из соломы. Она недовольно смотрит на суженного, но тот лишь хмыкает, будто его веселит ее внешний вид. Дарси встает и проводит рукой по волосам, в которых запуталась солома и с тихим выдохом начинает вытаскивать ее из волос.

– Я не собираюсь от него удирать, будь он даже чудовищем, – заявил Двалин Нори, и Дарси непонятливо нахмурилась. Тут рядом с ней появился Бильбо, потягивающийся. Видимо, им двоим дали поспать подольше. Хоббит окинул ее быстрым взглядом.

– С волосами все плохо? – шепотом спросила девушка, но Бэггинс покачала головой и вытащил солому, которую Дарси упустила.

– Внешний вид сейчас не наша главная проблема, – сказал Гэндальф, перекрыв голоса гномов.

– Кому как.

– Нам не пройти через Лихолесье без помощи Беорна, – продолжил волшебник, будто и не услышав Дарси. – Орки настигнут нас еще до того, как мы войдем в лес. Эта задача требует особого подхода, надо быть достаточно осторожным. Последнего, кто его потревожил он порвал на куски.

Дарси приподняла бровь, но тут со двора раздалось ржание лошадей и игривый рев Армитога. Эсироу дернулась вперед, но тут послышался еще один звук – удар топора по бревну и гномка остановилась.

«Проклятье, ты жив», – пробормотала она мысленно. Ответ раздался незамедлительно и кажется, Бронированный медведь пребывал в отличном расположении духа.

«А ты проснулась. Выходи и не бойся. Беорн добрый, и ты ему понравишься, несмотря на то, что гном»

– Я пойду первым. Бильбо, ты пойдешь со мной?

– Кто? – растерялся хоббит. – Я? Но…

– Я тоже пойду, – вмешалась девушка, покровительственно положив руку на плечо хоббита. Она посмотрела на настороженного Торина и пояснила. – Армитог сказал, что мне ничего не угрожает, что Беорн добрый.

– Прекрасная идея, – одобрил Гэндальф до того, как Дубощит успел что-то ответить невесте, которая ждала его одобрения или протеста. – Дарси единственная, кто обладает ломптаал, медвежьем языком. Ее помощь будет неоценима. Все остальные ждите все, и не выходите пока я не подам сигнал.

Волшебник отдал еще несколько распоряжений, а потом они втроём покинули хлев. Яркое солнце ударило в глаза, и Дарси прикрыла глаза рукой. Тут ее внимание привлек человек, колющий дрова. Точнее, это был оборотень.

Теперь Дарси Эсироу могла рассмотреть сад и множество низких деревянных построек; среди всевозможных – в том числе крытых соломой и сложенных из нетесаных бревен – амбаров, конюшен и сараев стоял длинный приземистый деревянный дом. Во дворе, с южной стороны колючей изгороди, как грибы, рядами стояли островерхие ульи, тоже крытые соломой. Вокруг беспрерывно жужжали снующие туда и обратно гигантские пчелы.

Рядом со стволом стоял огромный черноволосый человек с густой черной шевелюрой и рядом волос вдоль по позвоночнику. Бугры мускулов на его обнаженных руках и ногах внушали уважение. Одет он был только в черные штаны и был куда вышел Гэндальфа, что уж говорить о гномах и хоббите. Бильбо юркнул за спину волшебнику. Беорн не обратил на них внимание, хотя волшебник поздоровался дважды. И тогда в разговор внезапно ступила Эсироу:

– Здравствуйте! – громко произнесла она. Беорн перестал колоть дрова, и между незваными гостями и хозяином повисла тишина. Беорн развернулся и, оглядев быстро волшебника, остановил свой взгляд на Дарси Эсироу.

– Это ты – хозяйка Бронированного медведя? – спросил оборотень.

– Я не хозяйка Армитогу, – возразила девушка, расправив плечи, хотя жест не сделал ее более сильной в глазах великана. – Я его друг.

– Стало быть, ты ему очень дорога, – произнес оборотень. – Een keer het hy opgetrek teen’n berug sterk teenstander («Раз он пошел против заведомо сильного противника»), – добавил он уже на ломптаал. Дарси улыбнулась.