Текст книги "Современная история Красной Шапочки (СИ)"
Автор книги: Deserett
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Не голодна, но спать хочу. Тебе тоже надо поспать. Давай, ложись, мам. Я буду внизу, как обычно. Не бойся, среди ночи никуда не убегу.
– Обещаешь?
– Слово дочери! Дай поцелую… Сладких снов!
Чёрный Берет бегом спустился по лестнице, заперся у себя в комнате, переоделся и посидел немного за письменным столом, вслушиваясь в скрипы и шорохи домика. Когда всё более-менее утихло, он поднял вверх подвижную часть рамы и вылез в окно.
– Слово дочернее твёрдо и нерушимо, – прокомментировал он свою вылазку, крадучись перебегая от изгороди к изгороди. – Вот только нет никакой дочери, прости, маман, промашка вышла.
Минут за семь, обогнув кукурузное поле, он добрался до самой западной точки посёлка – глинобитной хижины с единственным окошком и низенькой дверью. Стекло стоило слишком дорого, поэтому окошко было затянуто промасленной бумагой.
– Псс. Дэз? Псс! Проснись. Эй… Малыш. Пупсик! Как ты там ещё не любишь, чтоб тебя называли…
Дверка бесшумно приоткрылась, из-за неё высунулась огромная лапища, которая с высокой точностью сориентировалась в пространстве над грядками моркови и прикрыла Ангелу рот. Вторая лапища легла на талию незваного гостя и втащила его в хижину. Дверка невозмутимо захлопнулась.
– Ну? – Дэз встал, пригнувшись (потолок его хижины предполагал либо сидение, либо лежание), зажёг огарок свечи и поставил на единственный табурет. Заспанным барабанщик не выглядел, только жутко нечёсаным, будто волосы лет двести не здоровались с гребнем и почти свалялись из немодных колтунов в супермодные дреды. – Что за сюрпризы среди ночи? Я думал, ты уже границу Дримленда пересёк, таможенников соблазнив.
– Ты совсем не рад меня видеть?
– Рад. Просто подтормаживаю, не знаю, как реагировать. Я намеревался начинать скучать по тебе примерно послезавтра. Или третьего дня.
– Дэз…
– Ну ладно, ладно. Ты начертал нам по-японски прощальный знак неровно и забыл проверочный крючок с ударением, видать, спешил очень, иероглифически по новым правилам он означал, что ты… то ли умер, то ли эмигрировал. В общем, мы на поминках старались поменьше пить и побольше шутить, вдруг перепутали всё. А Ману чуть новую гитару не утопил. Увлёкся слегка.
– Дэз!
– Да я серьёзен! Серьёзнее некуда. Ну вот что ты хочешь услышать? Я обиделся, потому что ты накануне ни слова не сказал о побеге. Ещё я корил себя, что мы мало на полуночном бревне тусили, не все звезды досмотрели, восточный и южный горизонты остались не расчерченными. И что ты… так и не признался мне, что спишь иногда с бабами, но никакой радости они тебе не доставляют. Скучные потому что и брезгливые. На минет их вечно уламывать надо.
– Дэз, а мы были близки?
– Кто «мы»?
– Ты. Со мной. Ты и я. Не в смысле, не в том… Не для секса. По дружбе.
– Мне всегда этого хотелось, а что? Ты не особо подпускал к самой мякотке кого-то, только к шкурке, к телу. Ебля, и ничего серьёзного. Я тебя понимаю. Чтоб не было потом мучительно больно.
– Стало. Стало больно, Дэз. Я по глупости раскрыл мякотку, и ей сломали обе ноги. И я понял, как сильно мне не хватает друга – чтобы рассказать, какой я лох и как сказочно облажался.
– Ты лох, и ты сказочно облажался. Полегчало?
– Нет.
– Тогда неси ко мне сюда свою аппетитную тушку, я сделаю тебе хорошо и спокойно. И приятно, – Дэз растопырил руки в приглашении.
– Шею свернёшь? – Энджи недоверчиво подсел на его спальный мешок.
– Ах если б. Массаж. Ложись, мальчик, твоя кожа алчет обнажения и пальцев мастера.
– Я тебя боюсь с такими предисловиями, – и всё же он стянул через голову блузку, а затем и сарафан. Блестящий мускулистый торс при свете свечи показался и красноватым, и золотистым, а еще страшно лакомым, завидно ухоженным… и совершенно безволосым. Потерявшимся фрагментом из дорогого порно. И при этом – нарочито беззащитным, бери его и…
Дезерэтт проглотил пол-литра слюны. Юноша – внезапно – просто божественный, а ведь рос рядом, всё время, всю жизнь. У него на виду, как на ладони.
– Что-то не так? – скрестив ноги, Энджи сделал только хуже. Но его товарищ, на своё же счастье, временно лишился дара речи, чтобы не комментировать столбнячное состояние и причину вылезших из орбит глаз. – Ты завис на манер огородного пугала, что маман мастерила в прошлом году.
– Всё так. Просто ты… – забывшись, Дэз выпрямил спину и звучно стукнулся о глиняный потолок. – Ауч. Замнём. Наваждение какое-то, было и пропало.
– Что… – Ангел лёг на живот, – похож на моделей из лягушатно-имперского Vogue? Нравлюсь тебе?
– Нет. Ты намного лучше наманикюренных плоскодонок из Vogue. Чистенький, в шлюшном квартале не бывал никогда, за место на глянцевой обложке волосы соперницам не драл, зад никому не подставлял, – Дэз с хрустом размял ладони, встал рядом со спальником на колени, избавив голову от дальнейших потолочных травм, и принялся массировать великолепную скульптурную спину, нежданно-негаданно облагородившую его допотопный матрас. Между делом допил вторые пол-литра слюней. – Обожаю я тебя, начальник. Аж не верится, что ты вокалист «Проклятых»…
– Ты знаешь, за каким хреном я к тебе пришёл?
– Пока нет. А надо узнавать?
– Я хотел извиниться. За то, что никогда не спрашивал.
– Что не спрашивал?
– То… О тебе. Кто ты. Откуда ты.
– А может, правильно не спрашивал? – Дэз, сам того не заметив, замер, пальцами на его лопатках.
– Сколько тебе лет?
– Ну вот, начинается…
– Ты вспомнил свою фамилию? Прошлую жизнь, семью?
– Тролли пещерные, Энджи… Ты так красиво лежишь нагишом и дышишь, зачем портить картинку? Хочешь, я поцелую тебя в шею? Сюда, в самое нежное местечко под затылком, – он наклонился, почти касаясь вздрогнувшего тела кончиком языка. – Я давно мечтал это сделать.
– Ты, конечно, целуй – что я, дурак, отказываться? Но и на вопрос отвечай, – Чёрный Берет приподнял голову, ухмыльнувшись. – Потому что так просто не отделаешься. Ну или признай, что не доверяешь мне.
– Ты чёртов плут! И манипулятор. Если бы я мог кому-то довериться, то только тебе. Но я боюсь.
– Ладно, тогда я домой пошёл.
– Куда! – Дэз перебил его руки, потянувшиеся было к сарафану. – Ты об Аладдине слыхал?
– Хм… да. Мелкий вор, жил где-то далеко на востоке, во дворец правителя пробрался, чью-то принцессу похитил. У него ещё не то лампа была, не то кофейник медный.
– Правильно, волшебная лампа. В ней Джинн жил. Знаешь Джиннов? Хмыри такие синенькие, три желания исполняют.
– Синенькие? – он хихикнул. – Никогда не видел. Я думал, желаниями золотая рыбка занимается.
– И рыбка тоже. Слушай. Я… – Дэз мялся и почти переломал себе все пальцы, – я знаю, это странно звучит и нелепо смотрится, но… я один такой Джинн. Только я свободен! Не несу рабскую службу разным отморозкам и не живу по принуждению в грязной малюсенькой лампадке. Хотя моя хижина, конечно, тесновата…
– Ух ты! Значит, ты синенький?! И ты освободился? Сбежал как-то? Расскажи!
– Нет, не торопи. Просто послушай дальше. Я ниоткуда не сбегал. Я всегда был красным и свободным. То есть… в последний раз мне действительно пришлось бежать, но не из-за лампы. Черт, совсем запутанно получается, – он почесал пятерню о край табурета, понемногу успокаиваясь. – Давай лучше о самом главном. Когда-то давно все Джинны были свободны, мечтательны и веселы, жили себе спокойно в Вавилоне, ели, пили, гуляли и снимали шлюх. Потом внезапно началась техническая революция, борьба за равенство и феминизм, все шлюхи ушли работать на фабрики и мануфактуры, а нас, чтоб не сидели без дела, стала притеснять одна злая бабёнка. Деятельная она была, словно в жопу пропеллер с моторчиком вставила, триста лет не знала, чем себя занять, а тут мы подвернулись. Охоту на нас объявила, короче. Но, хитрая коза, решила не истреблять, а порабощать – в штампованные фабричные кофейники засовывать и золотыми наручниками пожизненно приковывать.
– К батарее?
– Не-е, натурально к кофейнику. И к тому придурку, кто этим кофейником завладеет. В общем, эта неудовлетворённая баба давно и профессионально работала ведьмой, акушеркой и наёмной тёщей, погубила не столько нас, сколько крепкий мужской дух и вольнодумство. Фамилия у неё ещё такая дурацкая была… Зверская, Мерзкая…
– Тарья? Фея Тарья Кхмерская?!
– Ты её знаешь? Бллин, держись от неё подальше, Эндж, она злобная климаксная тётка.
– К сожалению, она крестная моего ма… э-э-э…
– Мальчика? У тебя появился постоянный парень?
– Ну, речь сейчас не об этом. Как ты спасся от адского кофейника, Джинни?
– Я дал деру из Вавилона сразу, как эта мегера ворвалась в последний частный бордель и сцапала моего брата Аннске. Превратился я в воробушка, обгадил ей юбку и улетел на север, где похолоднее и поменьше бездельников. Залёг на дно, сплавлял лес и бурил нефтяные скважины, пока заваруха не утихла, то есть пока она всех не угробила по разным чайникам, бутылкам и самоварам. Кого в море побросала, а кого и в землю закопала. Как только пристроила всех – успокоилась и вернулась в своё ведьмино логово посреди Аравийской пустыни, а я потихонечку, пешим и наземным транспортом, потому что зассал летать, стал возвращаться в родные края. Обнаружил, что кроме меня от когтей Кхмерской спасся ещё один плут – приятель мой, Ацур. Мы решили держаться поближе, путешествовать вместе и найти тихое болотце, чтоб залечь капитально и не высовываться. Добрались до Священной Лягушатной Империи, облюбовали себе замок одного сеньора, Виконта фон Герцога, устроились батрачить и всячески честным трудом на шлюх себе зарабатывать. Только Ацур был ну уж слишком плутоват. И ленив. Надоело ему горбатиться уже через годик после окончания шухера, захотел царской жизни и благ цивилизации. Сначала он занялся совращением юной сеньориты (мамочки у неё не было, чтоб мозги по поводу альфонсов вправить), а потом и до самого сеньора добрался. Ничем не брезговал, падла, в желании завладеть герцогской короной. Короче, застала его девчушка в постели с собственным отцом, крику, скандалов и газетной шумихи обеспечила на всю империю и половинку провинции. Бальзаковские, семейные и просто скучающие ханжи-лягушатницы переполошились, Тарья, задремавшая было над котлом адского варева, встрепенулась, услыхала, перечитала газетные вырезки и прилетела. Сразу поняла, кто таков этот милаш Ацур, от радости аж визжала, плясала и в ладоши хлопала. Быстро ему и золотые наручи, и новенький блестящий кофейник организовала, а бумажку с правом владения новоявленного раба обиженной сеньорите передала. Пока бешеная фемина рыскала по округе, рыкая на всех мужчин и охотясь на последнего недобитого Джинна, то есть на меня – я ползком добрался до сейфа в подвале замка и сел на большой совет с кофейником – то есть с пленником. Ацур поклялся, что не выдаст меня, но я, знаешь, фрукт недоверчивый – особенно после стольких невзгод, лишений и предательств. В общем, я запудрил бывшему дружку мозги, убедил, что по-прежнему доверяю ему, а сам решил добыть способ, как эти треклятые кофейники разбить. Ну или расплавить. Способ оказался неважный. По итогам: один сожжённый дотла замок, два рухнувших бастиона… зато среди цивилов жертв нет. Лампа целёхонька, сейф лишь немного обгорел, сеньорита – в истерике, и Тарья – в недоумении на пепелище, ушами хлопала. А я сбежал от самосуда: я три деревни защиты герцогских стен лишил. Сам еле ноги унёс, в лес убежал. Бежал, бежал, долго бежал… пока к вам не добежал. Решил на новом месте не чудить и не высовываться. Ломать не строить, знаешь ли. Да и стыдно очень было. Решил с тех пор людям всегда помогать, что бы ни случилось. И со шлюхами завязал. От баб одни накладные, счета-фактуры и штрафы за неправильную парковку мётел.
– А я?
– А что ты?
– Ну я же типа Голубая Шапка, манерная девчуля, лесбиянка, все дела…
– Ты, конечно, голубой, друг мой, но сиськи у тебя от этого не отросли. И слава тестостерону. Ты очень славный парень, я не понимаю, чего тебя мамка в длинные тряпки и чепцы рядит, может, ей очки купить? У тебя член даже без стояка через юбку выпукло просвечивает, сразу видно – каждая первая хочет от тебя маленького или сразу двойню.
– Дэз, давай о мальках и икринках в другой раз. Я должен кое в чём признаться. Кое в чём, эм… немножко криминальном. Обещай меня не дразнить, хорошо? Тот мальчик, которого я очень хочу назвать своим, он…
========== Глава 11 ==========
| Часть 2 |
XI
– Ты совратил несовершенного наследника Дримленда! Псих! О чём ты только думал?!
– Дэз, Дэз, пожалуйста, не так громко.
– Да, извини. Но, твою же мать! Варёные гномики! Ты совратил… хорошо, всё, молчок. А всё-таки!.. – он снова всплеснул руками, задевая стены хижины.
– Я знаю, тебе трудно успокоиться. От такого вообще не хочется в себя приходить. Но мне нужна твоя помощь. Моё туманное и маловероятное будущее с принцем зависит от того, примешь ты моё деловое предложение или нет.
– А есть какое-то предложение?
– Да. Златовлас желает видеть тебя в гостях у царствующих родителей. Я обещал привезти тебя. Правда, уже стало ясно, что свою историю ты прилюдно рассказать не сможешь.
– Ещё бы. Зло не дремлет, – Дэз отодвинул мешок с картошкой, лежавший в углу хижины, под ним прятался небольшой квадратный люк. – Старушка Кхмерская поджидает меня в подворотне с контрафактным алюминиевым чайником наготове, – он скрылся в подполе наполовину, только босые ноги торчали, окончание фразы утонуло в грохоте отодвигаемых банок с самогоном. – Уф, нашёл. Выходной камзол. Двенадцать лет его не носил, – он вылез обратно с войлочным свёртком и поймал вопрос и непонимание в глазах Энджи. – Видишь ли, в связи с предательскими маркерами на наколдованной одежде, я не могу сотворить на себе, скажем, шутовской кафтан или рыцарские доспехи. По этой же причине я не могу принять какой-нибудь другой облик – Тарья сразу вычислит и почикает ножницами.
– А как насчёт твоих сил по отношению к другим? Ты можешь исполнять желания?
– Намёк понял. Энджи, мы друзья, а друзья строго договариваются делать друг для друга всё – или ничего. Иными словами, я, раз начав, вынужден буду бесконечно выполнять твои просьбы, или же мы условимся, что желаний будет ноль.
– А если сделать три? Ровно три, по прейскуранту пленённых Джиннов. Ничего личного, только бизнес. И потому – никаких обид и взаимных претензий. Что скажешь?
– Для чего это тебе?
– Я должен помочь Кси. Без могущественной древней магии и твоей пьяной дружеской руки я ничего толкового не добьюсь. Я уже пробовал. Итоги, конечно, не так плачевны, как твои прошлые «победы» – замок не сжигал, бастионы не рушил – но и звёзд с неба не хватал. Так что? Ты побудешь для меня Джинном?
– А ты? Что ты дашь взамен? В бизнесе только честный обмен.
– Дам всё, что ни попросишь. Соразмерно моим силам, конечно. Чего бы ты хотел?
– Есть одно соображение… но давай я озвучу его после того, как исполню все твои.
– Оно такое страшное?
– Оно такое необычное, – Дэз мимолётно потупился. – Но ты вправе отказаться.
– Вот ещё! Сделка есть сделка. По рукам!
– По рукам.
Они скрепили соглашение поцелуем, Ангел в запоздалом волнении крепко стиснул его широченные плечи. Дезерэтт вырвался не без смущения и закончил одеваться. Расправил воротник, отороченный заячьим мехом, задул свечной огарок… и произнёс таинственным и как будто изменившимся голосом в полной темноте:
– Твоё первое желание?
– Чтобы я влюбился в принца Златовласа, без памяти и навсегда.
– Но-но-но! Ты в какие дебри полез сразу?! Джинны не исполняют безобразия, связанные с любовью и другими чувствами, равно как и…
– Хорошо, тогда пусть эта крокодилица Тарья сдохнет наконец.
– …убийство. Ох, Энджи. Не могу. Джинн и убийство – вещи несовместимые. Пожелай что-нибудь другое, менее опасное и более материальное.
– Сырные плюшки, да я не знаю тогда! Почему любовь-то запрещена?! Мне кровь из носу надо втюриться в Ксавьера, я так больше не вытерплю! Он прогнал меня, вышвырнул вон, как щенка паршивого, потому что сердце моё… сердце бабника и скотины, – он тяжело вздохнул. – Зато он. Любит меня. Представляешь, какое унижение? А я ведь даже не аристократ, я… О! Идея!
– Говори.
– Сделай меня принцем? Миллиардером, спортсменом и филантропом, с родословной до нашей эры, до питекантропов с кроманьонцами.
– Минутку, – огарок вспыхнул снова, Дэз развернул большую карту. – Есть одна загвоздка. Чтобы быть принцем, нужны земли. Своё королевство. Все земли в пределах континента поделены. Будешь повелителем пингвинов?
– Нет. Должен быть другой выход, – Чёрный Берет поддел ногой валяющийся сарафан. Больно сжал себе виски. И через секунду проговорил с закрытыми глазами: – Как ты смотришь на то, чтоб превратить Холи Вуд в королевство? Небольшое, гордое…
– Тогда лучше в княжество. Наподобие Монако или Лихтенштейна.
– Какого Эйнштейна?
– Никакого, забудь, – Дэз обвёл на карте крохотное белое пятнышко. – Ты будешь наследным принцем королевства Холи Вуд, в твоих владениях окажется весь лес, эта деревня и еще две близлежащих. Для того чтобы всё это смотрелось богаче и солиднее, твою деревню придётся превратить в кичливый посёлок призамкового типа с ежегодными выставками и ярмарками, а господским замком станет твой нынешний отчий дом. Мамку посвящать будем? Делать её королевой-регентшей?
– Нет, не стоит. Пусть она останется простой кухаркой. Пусть забудет, что рожала. Восстанови там ей… ну сам знаешь. Да, это идеальный план! – он возбуждённо засверкал глазами. – И не придётся объясняться с ней, сразу превращусь из девчонки в парня… с короной на голове.
– Тогда командуй.
– Джинн, я желаю стать принцем Холи Вуда, прославленным воином и охотником, владельцем несметных богатств, лесных угодий и роскошного замка, законодателем ярмарок и диктатором с положительным рейтингом среди подданных. Для поддержания имиджа выпиши мне PR-группу, пусть живут в подвале замка и рисуют мои портреты для рекламных проспектов и билбордов. И премьер-министра слепи с правом подписи и моей королевской печатью на шнурочке, чтоб решал все дела в моё отсутствие и следил, чтоб казну не обворовывали. Пусть им будет Мэйв. Королевский лесничий, министр образования, генерал армии и учитель танцев – приложением по умолчанию. Ману пусть возглавляет национальный оркестр, а паршивец Антонио – пасёт молочных коров. Всё запомнил?
– И даже всё сделал, – Дэз щёлкнул пальцами.
Его каморка исчезла, равно как и огородик с морковью, вместо этого подельники оказались на мостовой перед добротным кирпичным домом. В обе стороны от него тянулась двух– и трёхэтажная каменная застройка, а напротив – высилась готическая кафедральная церковь с колокольней и маленькой пристройкой с часовней.
Параллельно Энджи заметил высокие железные фонари, освещавшие всю улицу с интервалом в десять метров, рядом – экипаж с кучером, запряжённый тройкой горячих вороных жеребцов, а на себе – чёрный парадный мундир и варварски роскошную мантию из пурпурного шелка.
– Челюсть подберите, ваше высочество, – подсказал Дезерэтт. Он по-прежнему был одет в скромный старый камзол и немного не вписывался в новую столичную атмосферу. – Премьер-министр Сент-Мэвори пожелал вам счастливого пути, вы можете не появляться дома неделями, у вас творческий отпуск, плавно переходящий в свадебное путешествие – при условии, что мы вернёмся в родные края с вашей невестой.
– А кто ты мне… при новом раскладе? – Ангел насилу вспомнил, как дышать.
– Надеюсь, что по-прежнему твой друг. Но хочется закончить с ролью Джинна побыстрее. Второе желание?
– Излечи Ксавьера от гемофилии. И если есть другие болячки, то от них – тоже. Пусть будет полностью здоров. Это ведь можно? Не нарушает правил?
– Абсолютно не нарушает. Видишь – можешь, когда хочешь… совершать добрые дела, – Дэз улыбнулся и вновь прищёлкнул пальцами. – Исполнено.
– Тогда третье желание: сделай меня…
– Стой. Прибереги его, может, а? Вдруг придётся кого-то непредвиденно спасать от смерти или тяжких увечий. Ты сейчас пока не знаешь, где и когда, и в роковой момент пожалеешь о том, что истратил желание зря на коробку марципанов.
– Но я вовсе не марципаны хочу! Сделай меня бессмертным! Таким, как ты!
– Э-э… не понял? Как я? Джинном?!
– Нет, таким, который как бы выпил эликсир вечной молодости. Таким, которого нельзя убить и ранить. Ведь ты же такой? Тебя не пробьют стрелы и не возьмёт яд…
– Ага, – Дэз нахмурился. – Зато старая калоша Тарья может упрятать меня в место похуже тюрьмы. Зачем тебе бессмертие, Энджи? Ты хочешь одним злосчастным днём наблюдать агонию всех, кто тебе дорог? Ксавьера – в первую очередь.
– Я как-то об этом не подумал…
– Я заметил.
– А можно сделать бессмертными нас с ним двоих?
– Мальчик мой, не беги впереди колесницы грома. Подумай над последним желанием тщательно. И озвучь мне его тогда, когда будешь готов, на сто процентов уверен в его безошибочности.
– Но ты же сам хотел разделаться с ролью Джинна как можно скорее!
– Да бллин, я не учёл твой подростковый максимализм. Придётся мне побыть в шкуре доброго волшебника ещё некоторое время. На время наших путешествий и время, необходимое тебе для исследования собственной дурьей башки.
– С путешествием проблем не будет. Кучера я отпущу домой, лошадей – в конюшни. Я уверен, что для перемещения в Дримленд не придётся загадывать желание. Ведь ты тоже хочешь попасть туда без пересадок и лишних проволочек, ну правда же?
– Энджи, ты бессовестный плутишка!
– Ну давай, Джинни, таможенники обдерут нас как липку, а мне нравится моя новая мантия, и статус, и земли, новый город. Как он, кстати, называется?
– Ньюарк. Ты принц Анджели Меркурио Демокритос Горациус Ньюаркский. У тебя ещё двадцать титулов и Нобелевская премия Мира, но ты скромный и в гостях историями о своих восхитительных подвигах не раскидываешься почём зря.
– Поэтичненько. Демокритос, Горацио, Меркуриос… – Энджи причмокнул, покатав набор имён на языке. – Звучит.
– Сам сочинил, всё для тебя, – Дезерэтт взял его под локоть. – Значит, перенести нас в Дримленд?
– Да. Если нетрудно – сразу в столицу, Лос Парадиз, на Хохочущие холмы.
– И доползём до королевского дворца пешком, как бомжи?
– Такси возьмём.
– А мне, значит, предусмотрительно набить твои карманы золотом для чаевых и тоже не в счёт желаний?
– Ну что ты, я не настолько тунеядец и оборзел. Деньги есть, за пазуху спрятал немного, остальное Ксавьеру отдал, чтоб он добрался благополучно.
– Он ещё в дороге? Я могу захватить его, пролетая над Краснотопьем.
– Откуда ты знаешь, что именно над Краснотопьем?
– Я хренов Джинн, а не рождественский пудинг. Летим.
– Слушай, я, как прибыл домой, страусиху во дворе оставил, совсем забыл, о ней надо позаботиться…
– Поздно, она превратилась в твою домашнюю коллекцию из двенадцати ручных соколов, егеря им сейчас на полдник полудохлых мышек раздают. Летим, пока у твоего королевского избранника не начали ненароком появляться дети!
~~~~ Конец второй части ~~~~
========== Глава 12 (Часть 3) ==========
| Часть 3 |
XII
Он уехал. Прощания не было, короткие часы сна, торопливое одевание, расчёт у трактирщика – и длинношеий страус умчал его в клубах дорожной пыли обратно в лес.
В голове невидимые крохотные мастера стучали молотами о наковальни, высекали снопы искр, гнули и выравнивали грубые булатные полосы, превращая в острые мечи. Эти мечи, раскалённые от кузнечных мехов, пронзали изнутри. И стоило очень большого труда не кричать криком, в котором слышалось лишь одно слово. Одно проклятое, почти ненавидимое имя.
– А если он не вернётся? Никогда не вернётся…
С тяжелейшим вздохом Ксавьер облачился в охотничий костюм, собрал все оставшиеся припасы в большой кожаный мешок, любезно предоставленный бездонным сундуком, и отправился отбиваться от Пивного Брюха, собравшегося, очевидно, дважды нагреть руки на рассеянных постояльцах. Узнает в новоявленном тонкокостном егере белокурую девицу в парче или не узнает? Зеркала, даже мутного (из дешёвого олова), на постоялом дворе не было, чтобы прикинуть результаты перевоплощения.
– Добрый день, сэр, чем могу… – тут в скрипучих мозгах Кнута не сошлись в показаниях какие-то внешние сигналы и он конкретно завис. Принц с улыбкой взирал на это с минуту, потом широко зевнул и прошёл мимо.
Экипированная новым седлом, сытно накормленная и почищенная, словом, полностью подготовленная к поездке страусиха («Эмма», – прочитал Ксавьер на медальоне, свисавшем с ошейника) ждала его у задней стены курятника. Оседлать её труда не составило, как и прицепить по бокам на ремнях бутылки воды и контейнеры провизии. Правда, вещевой мешок некуда было пристроить, и Златовлас, недолго думая, зажал его между бёдер. Животное повиновалось после одного хлопка по гузке и понеслось мирной трусцой через двор.
До самых ворот пограничной заставы путника никто не догнал и не окликнул. Но чуть дальше предстояло веселье посерьёзней – таможня.
– Куда направляетесь? – из окошка высунулась лохматая голова. Мешки под глазами, нездоровый цвет лица и характерный запашок подсказывали, что государственный сотрудник давно не спал и ещё дольше не мылся.
– В долину зелёных фей, – без запинки ответил Кси и слез со страусихи.
– Что-то не могу припомнить на карте… – пробормотал таможенник, засунулся в окошко, пошелестел бумагами, снова высунулся и заспанно вылупился на шутника. – Уточните?
– Помирать я еду! Болен я. Краснотопье будет моим последним пристанищем. С собой везу поминальные свечи, поминальный кекс, череп тётушки и её кал в баночке, чтобы на могиле разбить и землёй засыпать. Хочу, чтоб там уродились цветы, хорошие цветы, на жирном перегное, понимаете?
– Э-э… кажется, да.
– Проверять груз будете? – Кси непринуждённо помахал своим мешком.
– Нет-нет, что вы! Тётушка, кекс, кал… Проезжайте.
– Идиот, – миролюбиво прошептал принц и, страшно довольный, пересёк границу за поднятым сине-белым шлагбаумом. Солёное озеро, обнесённое высоким забором, осталось чуть в стороне.
Первое время ландшафт как будто не изменился: узкая просёлочная дорога, лес по бокам, певчие птицы, прошлогодняя опавшая листва толстым ковровым слоем и легко взметающаяся в воздух серая пыль. Но постепенно лес поредел, птицы смолкли, пыль побурела, а ещё через километр пути – стала совершенно красной. Заросли пропали, чахлая пожелтевшая трава всё чаще сменялась голыми ржавыми проплешинами. Наконец перестала расти и трава. Перед всадником, одолевшим последний рубеж, открылась голая каменисто-песчаная равнина, ненавязчиво похожая на поверхность Марса. На совершенно оскудевшей почве как будто выступал иней, но, присмотревшись (и лизнув), Ксавьер обнаружил, что это обыкновенная соль. Иногда попадались целые колонии разросшихся розовато-белых кристаллов галита. Названия этого минерала Кси не знал, но невысокие каменные «кусты» пробудили в нём смутные младенческие воспоминания.
Вдалеке, почти на пределе сощуренных глаз, виднелась тонкая белая дымка – горы. Но до них было не меньше недели пути. Вскоре горизонт потемнел, даже напрягая зрение до боли, Златовлас больше ничего не смог разглядеть. По самым щедрым прикидкам ночь укроет здесь всё звёздами через полчаса, следовало искать место для ночлега… Но где? Если вокруг лишь песок и каменная соль. В спустившихся сумерках Краснотопье словно обагрилось свежей кровью, но вот кровь остыла, свернулась и почернела. Ни один огонёк не зажёгся в давящей темноте и тишине. И всё же это был обман: равнина совершенно точно обитаема, её жители попрятались, может, и не в зловещем, но и не в дружелюбном ожидании. Они хотят знать, что дальше предпримет чужак. То ли он отчаянный храбрец, пробирающийся через пустыню в одиночку без оружия… а то ли дурак набитый.
– Справимся, Эмма? – вопросил Принц в сухой воздух и отстегнул одну бутыль с питьевыми запасами. Страусиха вылакала три колпачка воды и затрясла крошечной головой. – Эх, старые дипломатические связи с баньши нам в помощь.
*
– Что-нибудь видишь? Мальчика в дурацком платье, бегущего марафон страуса, кострище и остатки жаркого из страуса? Труп страуса на обочине?
– Я не Джэк-Фонарь, Энджи, чтобы распознать в такой темени детали. Может, позвонишь ему и пригласишь на совместное прочёсывание местности? Пусть посветит своей тыковкой.
– Шутка несмешная, потому что покрытие единственного мобильного оператора “Мордафон” имеется только в Дримленде. Да и краденый аппарат я оставил в корзине с крамом у Кси. Просто спустись пониже.
– Но я и так в бреющем полёте, почище системы стелс, ни один радар не засёк бы… будь они уже изобретены, – Дэз недовольно взмахнул крыльями, входя в крутое пике. – Твой принц-страусофил точно не обогнал нас? Вы на почве общей любви к страусам познакомились и сблизились, признайся?
– Отстань. И не вздумай позорить меня перед ним, когда наконец раззнакомишься.
– Ну, я могу рассказать, как ты в четырёхлетнем возрасте весело бегал голяком вдоль речки, забрасывал купающихся песком и грязью, а потом мастерил себе из ракушек модное стикини.
– Дэз!
– А твоя мамашка упорно не замечала, как ты при этом привлекаешь внимание дамочек от пяти лет и старше своими более чем развитыми…
– Дэз!
– Каждая галантно старалась помочь тебе отойти в кустик, стоило тебе крикнуть на весь пляж «хочу пи-пи».
– Чёрт, Дэз! Неужели ты шпионил за мной?!
– А потом тебе стукнуло пять, ты сделался серьёзен, стыдлив и задумчив, бродил в забавных белых панталонах, они были великоваты, ты как бы незаметно подтягивал их, сползающие с попы, а дамы по-прежнему умирали, кто от жара, кто от умиления, и напрашивались тебе в подружки.
– Признайся! Следил или не следил?
– Так… приглядывал одним глазком. Я очень расстроился, когда мать сшила тебе красно-розовую шапочку, и обрадовался, потому что ты потоптал её и потребовал сине-голубую. Капризничал и не ел домашнюю еду, пока Катрина не связала новую. Она вязала её три ночи, потому что ни черта не умела орудовать спицами, и все три ночи…
– …ты подкармливал меня пирожками с капустой и грибами. Ох, Дэз, – Энджи трепетно припал к его шее. – Я многое забыл, слишком мал был.
– Чуточку отвлеку от ностальгии, ладно? Мы сделали третий круг, развернувшись к границе в очередной раз, и я… кажется, заметил свет. И это не свечка Джэка-Фонаря, судя по всему.
– Тормози! Приземляемся.
*
Беда случилась у первого же крупного красного валуна. Он был размером с дом, неправильной формы, похожий на уродливый нос тролля. Поравнявшись с ним, Ксавьер вдруг потерял равновесие: страуса из-под него как будто выдернули – филигранно, не оторвав ни пёрышка, все мешки и бутылки разом осели в пыль, а сам Кси – плюхнулся на них сверху, смягчив тем самым собственное падение.
– Эй, – позвал принц негромко, постаравшись унять дрожь в голосе. – Отдаю свои пожитки в обмен на свободный проезд. Переговоры? Мир? Дримленд?
