Текст книги "Другой Мародер (СИ)"

Автор книги: dartregos

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Да, добрый друг хозяина, сэр! – снова поклонился Кричер и с хлопком исчез.

– Клюв, ну чего ты раскомандовался? – скривился окончательно проснувшийся Блэк, кое-как принимая сидячее положение и опрокидывая в себя фиал с зельем, принесенный Кричером. – Ничего бы не случилось, если бы я немного проспался.

– Возможно, – холодно произнес Снейп. – Но портал у тебя настроен на одиннадцать утра, и если ты опоздаешь – мне придется добывать новый. А я и так уже лишнего засветился где не следует!

– Вот заладил: следует, не следует… – поморщился Бродяга – действие антипохмельного было не самым приятным и отнюдь не мгновенным. – Успею я все. И, клянусь, на ближайший месяц с бухлом завяжу.

– И Мальсибер за этим проследит, – процедил Снейп. Но потом, чуть смягчась, он потер пальцами переносицу. – Просто хочу напомнить, что ты по-прежнему в розыске на территории Британии и Европы, и мы сильно рисковали, выходя всей компанией в Лондон.

– Но оно того стоило, – посмурнел Сириус, наклоняя голову. В ответ Снейп только лишь кивнул и уставился в окно. Так, в молчании, они и дождались Кричера с подносом, на котором дымились две чашки кофе, две тарелки яичницы, бекон, сдобные булочки, масло и приборы.

Какое-то время друзья так же молча поглощали завтрак, отдавая должное трудам верного домовика. Лишь в конце Снейп проговорил:

– Если честно, мы с Луни очень надеемся, что ты не учудишь какой-нибудь глупости после нашего… похода, – поджал он губы. – Я понимаю, разговор Петтигрю был… не того мы ждали, – поморщился зельевар. – Но твоя реакция превзошла все наши ожидания, – развел он руками. – Почти неделя запоя! Даже для тебя это слишком.

– Ну… – смущенно почесал затылок Сириус. А потом, глубоко вздохнув, он решился: – Знаешь, я ведь далеко не все подробности своей бытности Пожирателем вам с Лунатиком рассказал…

– О, да! – саркастично протянул Северус, ехидно скривившись. – Особенно весело было в конце седьмого курса, когда я опознал тебе под маской Пожирателя Смерти! – выплюнул Снейп. – Не знал что думать! Долгое время скрывал от остальных!

– Да, Мародеры так не поступают, – отвел взгляд Сириус. – Но я же потом извинился и все объяснил!

– Ага, – фыркнул в ответ Клюв. – Что ты пошел туда сначала чтобы вытащить это заносчивое дерьмецо Регулуса!…

– Брат погиб, Снейп! – жестко прервал друга Сириус. – Погиб, осознав свою ошибку!

Какое-то время царила тишина. А потом Северус продолжил:

– Прости, Бродяга, – дружеское обращение не вязалось с разъяренным и ледяным снейповским тоном, который он в последнее десятилетие тщательно вырабатывал. – Я просто веду к тому, что из-за этого ты внезапно сам увяз – а ведь был предупрежден, что Регулус давал какие-то клятвы! – сорвался на крик зельевар. – Пару раз почитать что-то из того “легкого чтения”, – с сарказмом выделил он, – что я тебе подсовывал из Темных искусств – и ты бы опознал в Метке те самые Клятвы!

Звенящая, давящая тишина. А потом снова усталый, чуть надтреснутый голос Снейпа:

– А потом ты пытался шпионить на директора. Охренительный план, аплодирую стоя! Хорошо хоть, лорд Орион обучил тебя окклюменции… мир его праху, – мрачно закончил он.

Сириус угрюмо выслушал все, что сказал ему друг. Но потом покачал головой и тихо произнес:

– Ты не видел, чему мне пришлось стать свидетелем. И что вытворять самому, – еще тише закончил он.

Какое-то время они молчали. А потом Сириус уронил:

– Знаешь, мы с Петтигрю еще поговорили, когда вы двое вышли. И знаешь, что?

– Что? – нахмурился Снейп.

– Я убил его мать, – пожал плечами Сириус. – И невесту тоже.

– Ч-что?! – не сразу нашелся, что сказать Клюв, широкими глазами посмотрев на друга. – Как это?

– Руками, – выплюнул Бродяга. – Авадой, мать его, Кедаврой!

Снова молчание. И снова голос Снейпа, обретший прежнее спокойствие:

– Как это вышло? – спросил он.

– Ты же слышал: Пожиратели похищали магглокровок и просто неугодных волшебников. Ну и… женщин убивали далеко не так быстро, как мужчин, – отвел он взгляд.

– Мерлин премудрый… – потер переносицу Снейп.

– Ну… я и пытался спасти от подобного хоть кого-то… хоть как-то, – смотря в сторону, говорил Блэк. – Кого-то получалось даже освободить – Лорду было плевать на пленных грязнокровок и то, что с ними станет, так что сбежали и сбежали, наловят еще. Но иногда освободить не получалось, – он судорожно сжал пальцами колени.

– Мордред, Сири… – потрясенно протянул Северус. – И ты все эти годы держал это в себе?!

– У меня и у самого, если честно, почти получилось забыть, – хрипло произнес он. – А тут долбанный Нюниус спросил про своих родных – и у меня что-то будто щелкнуло! Я вспомнил именно этих двоих, – сглотнул он. – Они были одними из тех, кого я решил… лучше уж Авада, чем… чем снова эта толпа похотливых скотов замучает очередную девчонку до смерти, – всхлипнул он, обхватив себя руками о покачиваясь вперед и назад. – Мамашу бы вряд ли тронули… хотя Круциатусом точно бы приголубили. А вот эту симпатяжку Даст… Видел я трупы после их развлечений. Уж лучше я изображу Блэковское безумие и “случайно” угощу её Авадой, чем снова слышать эти бесконечные крики!…

Снова мертвая тишина, в течение которой Снейп застывшим взглядом всматривался в окно, а Блэк буравил глазами стол.

– Как там Сохатик? – явно чтобы разрядить атмосферу, спросил Бродяга.

– Вернон неплохо справляется с Поттером, – ровно проговорил Северус. – Но, если честно, я ожидаю проблем в школе, – немного “оттаял” от своих мыслей зельевар. – У него уже сейчас проявляются привычки Джеймса, его характер и неусидчивость, а еще!…

– Говорят, у него глаза Лили, – прервал излияния друга Блэк, заставив того сбиться и сжать губы в горькой гримасе.

– Да, – выдавил он, наконец. – Но в остальном – точная копия отца, – устало проговорил он. – Неугомонный, несносный, непослушный!…

– Как мы когда-то, – ухмыльнулся Сириус. Но Снейп не разделил его радости:

– И к чему это привело, Сири, тебе напомнить? – холодно отрезал он. – Джеймс мертв. Мертв, Бродяга, как и Лили! – внезапно рявкнул он. А потом чуть тише добавил: – И я не позволю их сыну наступить на те же грабли, что и они.

– Поэтому ты посоветовал Дурслю отправить его в то жуткое маггловское место, где детей заставляют проходить через какие-то адовые тренировки и учат обращаться с маггловским оружием? – фыркнул Сириус, ни на минуту не обманываясь холодностью Клюва.

– Это всего лишь скаутский лагерь, – поджал губы Снейп. – Если бы не наше гребанное Министерство, ребенка вообще бы доверили нам с Мэри! Но пришлось напрягать Вернона с Петунией. Каких нервов мне стоило уломать последнюю – даже не спрашивай!

– Кстати, твои-то принцессы когда в Хогвартс пойдут? – снова сменил тему Бродяга.

– Эйлин уже в следующем году, – Снейп заметил маневр друга, но решил не акцентировать внимание. – А Мелони – через три года.

– Передавай им от меня привет! – хмыкнул он. – Скажи, перед Хогом будет им особый презент от Бродяги!

– В этот раз попрошу воздержаться от взрывающихся и кусающихся игрушек! – тут же поджал губы Северус. – И темномагических гримуаров!

– Ой, да ладно, ворон-наседка… – фыркнул Блэк, явно уже раздумывая, как обойти заявленные требования. – Вот Сохатику с преподом повезет…

– Надеюсь, что он хотя бы по части зелий унаследует побольше от Лили, – вздохнул Снейп. – А еще, что он попадет куда-нибудь на Хаффлпафф, подальше от склок Слизерина с Гриффиндором!

– Только через мой труп! – вскинулся Сириус. – Чем ему на Гриффиндоре плохо будет? Или на Слизерине?!

– В окружении детей тех, чьего Лорда он вроде как прикончил? – поднял бровку Снейп.

– Люц обещал, что поговорит с Драко и парой своих друзей, чьи дети будут учиться с ними на одном потоке, – качнул головой Сириус. – Да и ты же их декан теперь!

Глубокий горестный вздох. Северус уже давно не пытается чего-то доказывать Блэку. Он лишь покачал головой и произнес:

– Ладно, собирайся. До времени отбытия в Бразилию осталось двадцать минут – а там тебя встретит Мальсибер.

Блэк поморщился, но все же встал и двинулся в свою комнату – собирать вещи. И уже через десять минут стоял все в той же гостиной, где оставил Снейпа, но уже с черным саквояжем и в костюме цвета хаки с широкополой шляпой – в Бразилии было довольно жарко.

– Эй, Клюв, – произнес Сириус напоследок. – Ты же расскажешь Сохатику, как все было на самом деле?

– Бродяга, – грустно вздохнул Северус. – Ты действительно думаешь, что я буду, как попугай, повторять ту чушь, что несет в своей пропаганде Министерство? – приподнял он бровку в жесте, что когда-то был его фирменным. До того, как холодная и угрюмая маска окончательно поселились на его лице.

– Нет, просто… – замялся Сириус. А потом сказал: – Ты же знаешь, что если Тот-Кого-Нельзя-Называть возродится, нам с Мальсибером придется явиться по его зову.

– Дамблдор в курсе этого, – помрачнел Снейп. – И у него есть план.

– Я надеюсь на это, – просто кивнул Блэк, а потом перевел взгляд на часы и перехватил саквояж поудобней. – Ладно, Клюв, бывай! Еще свидимся… И надеюсь – в мирное время.

– Пока, Сири, – усмехнулся Северус. – Береги себя.

– Привет Мэри и девочкам! – подмигнул Бродяга другу и исчез, сжав в руке серебряный портсигар – добытый Клювом нелегальный международный портал.

Снейп же, глубоко вздохнув, двинулся к камину. Лето перед первым курсом Гарри Поттера обещало быть насыщенным.

23 июля 1991 года. Город Литтл-Уингинг, Англия.

– Дядя Ремус! – махнул ему худой мальчишка в измазанной в грязи футболке, лохматыми черными волосами и зелеными глазами, что до этого ковырялся в земле у стены дома №4 по улице Тисовая, и вставший утереть пот. – А дядя Вернон сказал, что вы приедете! А тетя испекла пирог с патокой! А Дадли в секцию на занятие пошел! – радостно заулыбался он, поправляя очки-велосипеды на чумазом носу.

– Ха-ха! – рассмеялся Ремус Люпин, махнув рукой в ответ. Манера юного Гарри Поттера вываливать на собеседника вместо приветствия кучу фактов была очень забавной. – Привет, Гарри. Ого, к празднованию дня рождения уже за неделю начинаете готовиться? – кивнул он на несколько подарочных коробок, что виднелись в открытых воротах гаража.

– Не! – тряхнул головой Гарри. – Это Дадли для Пирса приготовил – у него как раз завтра днюха, – а потом, заговорщицки оглянувшись по сторонам, наклонился вперед и тихо произнес: – Дядя Ремус, а у меня опять было… ну, то самое!

– Тшшш! – нахмурился в притворной строгости Люпин, прикладывая палец к губам. – Не на улице! А то еще соседи услышат. Ты же знаешь, как твоя тетушка относится ко всему этому, – и подмигнул мальчику, который снова широченно улыбнулся. А потом спохватился:

– Ой! Я пойду дядю с тетей предупрежу! А вы проходите, разувайтесь пока, – махнул он рукой в сторону входной двери. Сам же Гарри рванул к гаражу.

Ремус лишь покачал головой: конспирологическое требование Дамблдора не рассказывать мальчику напрямую про магию, призванное скрыть его местонахождение не только от выживших Пожирателей, но и от политиканов из Министерства, всегда казалось ему избыточным. Но директора горячо поддержал Снейп – Северус вообще впадал в какую-то параноидальную истерию всякий раз, когда дело касалось безопасности сына Джеймса и Лили! И в конце концов Люпин вынужден был уступить этим двоим – тем более, что из троих выживших Мародеров он единственный имел возможность общаться с мальчиком напрямую.

Иронично выходило, по мнению Ремуса. Из всех лучших друзей Джеймса и Лили именно он – Ремус Люпин, оборотень, который никогда даже в Коукворте не бывал и не был знаком с Эвансами или старшими Снейпами – смог наладить наиболее тесную связь с семейством магглов Дурслей. Особенно с Верноном – что, впрочем, неудивительно, учитывая его… особенности после нападения банды вервольфов и Пожирателей во время их с Петунией свадьбы! Шрамы от полусформировавшихся когтей оборотня до сих пор украшали его грудь.

Вервольфом старший Дурсль, конечно, не стал, но повышенные физические характеристики, тонкий нюх и любовь к сырому мясу он все же получил. Ну и ломоту в костях по полнолуниям заодно, из-за которой был вынужден по паре дней в месяц отлеживаться в постели – но, по мнению Лунатика, он очень легко отделался! Куда легче, чем сам Люпин в свое время.

Остальные, на удивление, не особо подходили. Снейп, несмотря на, в принципе, нормальные отношения с Верноном, совершенно не переваривался Петунией, которая напрочь отказалась подпускать “этого уголовника и хиппаря” к детям, несмотря даже на то, что тот был крестным отцом Поттера.

Сириусу же было опасно вообще находиться на территории Британии, не то что приближаться к дому №4 по улице Тисовая.

За дверью его встретила чуть более бледная, чем обычно, Петуния, которая вежливо поздоровалась и отвела его на кухню, куда вскорости пришли и Вернон с позвавшим его Гарри.

Пока они пили чай, мальчик радостно рассказывал последние новости, не замечая, как тревожно переглядываются и поглядывают на Ремуса Дурсли. Сам Люпин лишь вежливо кивал, изредка задавая односложные вопросы и поддакивая юному Поттеру.

Наконец, когда он понял, что Вернон с Петунией скоро совсем изведутся, он мягко прервал рассказ мальчика:

– Гарри, – произнес он. – Я, собственно, пришел не просто так. Нам нужно… всем нам, – он обвел взглядом напрягшихся Дурслей и недоумевающего Поттера, – нужно кое-о-чем поговорить.

– О чем, дядя Ремус? – тоже нахмурился Гарри, видя серьезный вид родственников.

– О тебе, – ответил Люпин. – О твоих родителях. А еще о твоих… паранормальных способностях.

На последних словах мальчик испуганно покосился на Дурслей. Он с детства заметил: несмотря на заботу и что-то похожее на любовь к племяннику – был у его дяди с тетей один пунктик. Они очень не любили все паранормальное!

Да даже их с Дадли тайное увлечение уфологией могло вылиться для мальчишек в наказание в виде дополнительных “сеансов трудотерапии” от тети Петунии или внеочередных “экзаменов юных скаутов” от дяди Вернона! И если первые еще куда не шли – отработать и забыть – то после вторых они с кузеном просто валились с ног.

Но в этот раз дядя с тетей почему-то не спешили возмущаться, запрещать и не пущать. Лишь еще больше побледнели.

– В общем, Гарри, те странности, что с тобой случаются – в том числе последнее, со стеклом змеиного аквариума, – Поттер уже успел по секрету рассказать Ремусу о произошедшем месяц назад инциденте на дне рождения Дадли, – все это магия. Ты – волшебник, Гарри!

Наступило неловкое молчание, в течение которого Гарри переводил взгляд выпученных глаз с родственников на Люпина и обратно. Но наконец, он остановил взгляд на тетушке.

– Так вы все это время знали! – изумленно воскликнул он.

– Конечно, мы знали, – хмуро буркнул Вернон. – Ты, парень, не смотри, мы с твоей теткой не дураки! Так что ваши с Дадом и этим Пирсом “поиски НЛО”, для нас не секрет. Как и, – тут он поморщился, будто с трудом заставляя себя выдавить следующее слово, – магия. Но про неё мы знали с самого начала.

– Но почему?… – с обидой в голосе хотел уже было спросить Гарри.

– Почему не сказали тебе? – обратил его внимание на себя Ремус. – Так было нужно, Гарри. Для твоей безопасности – я расскажу тебе подробности чуть позже. Сейчас же, – он вынул палочку и, взмахнув ею, под восхищенным взглядом мальчика материализовал на столе объемный пергаментный конверт, – я хотел бы вручить тебе это письмо.

Гарри в какой-то прострации взял в руки конверт, на котором изумрудными чернилами было написано: “мистеру Гарри Поттеру, г. Литтл-Уингинг, ул. Тисовая дом 4, малая спальня на втором этаже”.

Он вскрыл конверт и вчитался в написанное. Ему никто не мешал.

– Но это… это невероятно! – только и смог сказать Гарри.

– Твои родители тоже были волшебниками, – чуть грустно произнес Ремус. – Одними из лучших, что я когда-либо знал! И, так как вскорости тебе исполнится одиннадцать лет, пришло время рассказать тебе о Хогвартсе…

Уже позже, когда вернулся Дадли, Ремусу пришлось уходить. Предварительно взяв с Гарри твердое слово – ешь землю! – ничего никому не говорить про магию. Даже кузену или друзьям!

Так как сам мальчик находился в полнейшей прострации, до калитки Люпина взялся проводить Вернон.

– Я думал, из школ к потенциальным ученикам принято присылать штатный персонал, – ворчливо проговорил Дурсль, когда они остановились на тротуаре.

– Обычно – да, – чуть виновато развел руками Ремус. – Но, во-первых, меня Гарри знает и доверяет “тайну” паранормальных способностей, – улыбнулся он. – А во-вторых, как раз сейчас у заместителя директора и преподавателей жесткий аврал: подготовка к учебному году, очередное перекраивание учебной программы и кадровые перестановки… Доходит до того, что пару раз за детьми пришлось посылать школьного лесника!

На последнюю фразу Вернон презрительно фыркнул, выражая свое отношение ко всякой такой “ненормальности”. А потом снова нахмурился и со вздохом произнес:

– Берегите уж парня. Вы с Северусом ребята серьезные, я знаю, как бы там Пет ни ворчала. Так что уж присмотрите за ним, ладно?

– Конечно, – снова улыбнулся Ремус и, окончательно попрощавшись с Дурслем, ушел.

Зайдя в глухой темный переулок, он крутанулся на месте и аппарировал.

1 сентября 1991 года. Школа чародейства и волшебства Хогвартс. Главный зал.

Открывающий школьный пир был в самом разгаре. Распределение, вызвавшее такой ажиотаж – ну как же, знаменитый Гарри Поттер приехал в школу! – закончилось. Первокурсники расселись по столам своих факультетов и Альбус Дамблдор провозгласил начало пиршества.

Но сам он, нет-нет, а поглядывал по сторонам.

Например, на напряженное лицо Северуса Снейпа, его бывшего ученика и нынешнего декана Слизерина.

Альбус устало вздохнул. Он сам, со всем своим огромным опытом, знаниями и навыками, еще несколько лет назад был практически уверен, что Гарри Поттер попадет на Гриффиндор. Так оно и вышло. Хотя Северус до конца надеялся на Хаффлпафф.

Что бы там ни говорили про Дамблдора – да даже что бы он сам о себе не думал в разное время! – в первую очередь он был Преподавателем.

Не Великим Светлым Магом – как считали восторженные обыватели. Не коварным Политиком и Интриганом – как были уверены министерские чиновники и ряд чистокровных семей. Он даже не был непримиримым борцом с Тьмой – как восторженно шептались все поколения гриффиндорцев на его веку!

Он был просто уставшим стариком, который всю свою жизнь видел себя в том, чтобы Учить!

Даже не так: Воспитывать!…

Альбус горестно вздохнул и подавил в себе желание повернуть голову в ту сторону, где сидел новый преподаватель ЗОТИ Хогвартса. Бывший его ученик. Точнее, два ученика разом – но в одном теле!

Квиринус Квиррел. Субтильный паренек, полукровка, умный и довольно талантливый. Будь у него побольше усидчивости, а у самого Дамблдора больше времени – мальчик бы с уверенностью пошел по научной части вверх. Благо, были знакомства как в Отделе Тайн, так и в Гринготтсе. Стал бы археологом или разрушителем проклятий – у него были все задатки!…

…Но Дамблдор опоздал. Потому что был и второй ученик Альбуса, сидящий в теле Квиринуса. Том Реддл.

Старый директор изо всех сил старался сохранять невозмутимое и даже доброе выражение лица. Но горестные мысли все равно не давали ему покоя!

Если бы он нашел маленького Реддла раньше! Он же, на волне той истерии 20-х и 30-х годов двадцатого века, вызванной Геллертом Гриндевальдом, тоже усиленно искал Утерянных: то есть бастардов волшебных семейств, неучтенных магглорожденных магов и недооцененных сквибов! Но если бывший друг и товарищ Геллерт искал их, чтобы максимально расширить популяцию магов для своего Крестового Похода на простецов, то у Дамблдора цель была иная…

Но что уж теперь горевать? Мальчик был сломан приютской реальностью уже в тот момент, когда Альбус нашел его. Был шанс отогреть его, наставить на путь истинный… Но директор Диппет отказался слушать мятежного преподавателя трансфигурации – и маленький Том Реддл, несмотря на все и всяческие аргументы, отправлялся лето за летом в осыпаемый бомбами Лондон.

По логике Диппета, Лондону ничего не угрожало: бомбы магглов не могли пробить волшебную защиту. А то что помимо 1% волшебников есть еще 99% магглов, у которых попросту нет никакой волшебной защиты, и вместе с которыми живут магглорожденные маги – его не волновало. Точнее, ему даже в голову такое не пришло.

Так что, по его мнению, наглый грязнокровка просто капризничал и пытался качать права – не более того. А то что завзятый магглофил Дамблдор за счет этого пытается заиметь репутацию перед Попечительским Советом – и вовсе все ясно! Дело закрыто, и Шерлоком не надо быть.

А то что никому не нужный мальчик-сирота назло всем переживет несколько “увлекательных” каникул под нацистскими бомбами, любуясь развороченными трупами жителей Лондона и своих же товарищей из детдома – никого не волновало. Ровно до того момента, пока он не начал на почве этого психоза интересоваться бессмертием и не стал новым Темным Лордом!

И вот результат всего этого, что называется, “на лице”. Точнее, на затылке, если учитывать нынешнее состояние Квиринуса.

Разумеется, Том не имел ни малейшего понятия о по-настоящему Высшей магии! Точнее, Темные искусства ему были в свое время подвластны, он был чертовски талантливым исследователем и пытливым умом, но…

Но Темные искусства – это примитивное и очень злое волшебство. Ключевое слово тут – примитивное!

Пожертвуй чем-нибудь – и будет тебе сила! Убей кого-нибудь – и будет мощь! Пожертвуй что-либо безликим, слепым и бесконечно голодным Силам, которые многие суеверные маги именуют “Матушкой Магией” – и будет тебе счастье!…

Высшей же магией владели очень и очень не многие. Той Магией-С-Большой-Буквы, которой владели сами Основатели!

Очень просто пожертвовать Безликим кровь или плоть – после чего получить некий аналог СИЛЫ. Многие чистокровные до сих пор готовы на все, лишь бы сохранить за собой право на то, чтобы лить кровь на темные алтари, посвященные тварям Извне – не понимая, что это будет сугубо ЗАЕМНАЯ сила. ЧУЖАЯ сила!

Что лишь истинная, чистая, Светлая Магия – это результат усилий самого волшебника!

Это очень легко – пасть. Пасть перед соблазном раз за разом обращаться ко Тьме!

Это очень легко – рассуждать про “лицемерие” Света, пользуясь силой, которую не добывал и не покорял. Потому что Тьму может постигнуть буквально любой – знай Цену плати. Кровью, плотью и душой. Что самое страшное – не обязательно своей!

Светлое же могущество…

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор не по наслышке знал, ЧТО это такое!

А ведь они с Геллертом начинали вместе…

Невероятные, жесткие и даже жестокие тренировки у разных учителей: друидов Ирландии, тибетских монахов, шаманов Сибири, индейских мудрецов! Азия, Америка, Европа – они побывали везде.

Но смысл того, что все они вбивали в двух самоуверенных юнцов, был один: не магия правит человеком – лишь человек управляет магией! Нет никакой гребанной “Матушки Магии”, веру в которую Альбус уже устал выкорчевывать из голов впечатлительных клуш вроде Молли Уизли! Лишь чистое знание, механика и Наука.

“Нет ничего. Ни Богов, ни Королей Земных. Есть ты – и твоя собственная Воля” – говорил им в свое время сухонький учитель-демонолог: уроженец Кёльна.

Он прожил триста лет и умер на их руках в начале 20 века – есть предел даже у магии. Но умер он с улыбкой на устах, зная, что последние его ученики однажды все же усвоят суровый урок! “Все, что ты занял – придется отдавать, причем с процентами!” – покачивал головой старый немец. “Тьма – это когда берешь чужое, а отдавать придется свое, и в многократном размере! Свет же… Свет – это то, что ты сделал и чего добился САМ!”

Тогда они с Геллертом подумали, что старый бюргер, заставший еще Фридриха Великого, попросту бредит. И продолжили изучение Темных Искусств.

Альбус понял ошибочность этого пути только в 20-х. Но не стал останавливать бывшего друга. Как показала история – зря!

И вот снова все началось заново. Правда, в меньших масштабах, но тем не менее…

Он ошибся, понадеявшись на разумность Геллерта, не довел дело сразу до конца – и это вылилось в ужасающую по своему масштабу войну!

Он ошибся во второй раз, понадеявшись на рациональность Тома и его соратников, пытаясь ограничиться полумерами. И вновь это закончилось ужасными в масштабах волшебного мира потерями и войной. И лишь развоплощение Темного Лорда остановило этот калейдоскоп смертей.

Аластор был прав. Чистоплюйством и полумерами ничего не добиться. Но что тогда остается? Уподобиться своим противникам? Пуститься во все тяжкие? Куда уж тяжелее…

Дамблдор с натужным вздохом разлепил глаза, выныривая из раздумий. Старосты уже развели учеников по спальням, Аргус Филч покрикивал на домовиков, что протирали все поверхности в Большом Зале.

Он надеялся, что у нынешнего поколения все же есть шанс. И если для этого придется пожертвовать жизнью и даже душой одного старого волшебника – что же, невелика цена. Главное, чтобы эта жертва была не напрасна…

Сентябрь 1991 года. Школа чародейства и волшебства Хогвартс.

Тяжелая дубовая дверь в классе зельеварения оглушительно грохнула, будто ножом обрывая все звуки среди рассевшихся за столами учеников.

Высокий мрачный мужчина в развевающейся, подобно крыльям нетопыря, мантии, стремительно пронесся по проходу между парт и, эффектно развернувшись, обвел аудиторию пронзительным взглядом черных глаз.

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, поневоле поежился под этим жутким взглядом! До этого на всех уроках он с восторгом оглядывался по сторонам, всеми своими чувствами пытаясь постигнуть этот новый для себя, волшебный мир! Но здесь, в этих мрачных подземельях, под взглядом похожего на огромную летучую мышь профессора, ему стало по-настоящему жутко.

Северус Снейп, так представился преподаватель, начал, ожидаемо, с переклички. И, как и остальные учителя Хогвартса на прошедших уроках, чуть запнулся на фамилии Гарри. Но, в отличии от восторженных и одобрительных взглядов МакГонагалл и Флитвика, Снейп холодно протянул:

– Ах, да, Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость, – покривился он, но все же продолжил перекличку дальше.

Наконец, захлопнув классный журнал, Снейп оглядел зал и негромким, но каким-то пронизывающим голосом начал говорить:

– Вы здесь для того, чтобы изучить точную науку и тонкое искусство приготовления зелий, – начал он. Он говорил почти шёпотом, но все отчетливо слышали каждое его слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без малейших усилий сохранять в классе тишину. – Поскольку на моих занятиях не будет этих глупых размахиваний палочкой, то многие из вас могут усомниться в том, что это вообще магия. Я не ожидаю, что вы будете в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла с его мерцающими парами, изысканную силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая чувства… Я могу научить вас, как разлить по сосудам известность, приготовить славу и даже заткнуть пробкой смерть – если вы, конечно же, отличаетесь от того стада твердолобых тупиц, которых мне обычно приходится обучать!

Последнюю фразу профессор произнес чуть громче, отчего казалось, будто голос его лязгнул сталью! И так загипнотизированные его речью ученики от этого явственно вздрогнули – а бедняга Лонгботтом и вовсе начал еле слышно икать от волнения и испуга.

Выдержав паузу в пару мгновений, Снейп обвел взглядом аудиторию и остановил его на Гарри.

– Поттер, – почти не меняя выражения лица, произнес профессор. – Что я получу, если добавлю измельчённый корень златоцветника в настойку полыни?

Чуть левее него вскинула руку Гермиона Грейнджер, но Гарри не особо обратил на это внимание. Немного не ожидая такого внезапного вопроса, он непонимающе моргал, пытаясь вспомнить: читал ли он что-то подобное или нет? Конечно, Гарри пролистал “Тысяча растений и грибов”, что рекомендовалось для изучения на курсе зельеварения первого года, но это не значит, что он вызубрил его наизусть…

– Я… – поправил он очки. – Я не знаю, сэр, – наконец, выдавил он.

– Что ж, – чуть скривил губы Снейп. Но в остальном лицо у него по прежнему оставалось бесстрастным. – Видимо, слава – это далеко не все… Попробуем еще раз, – сложил он пальцы домиком. – Поттер, где бы вы стали искать, если бы я попросил вас принести мне безоар?

– Эээ… – еще напряженней задумался Гарри. – Это же универсальное противоядие, так? – чуть втянул он голову в плечи.

– О, видимо, вы все же способны хотя бы пролистать учебник, Поттер – уже не так безнадежно, как я думал, – саркастично произнес профессор. – Но вопрос был не о том, что такое безоар, а о том, где вы его будете брать!

Рука Грейнджер, казалось, сейчас вывернется из сустава, с таким усердием она тянула её вверх. Но Снейп, казалось, напрочь игнорировал всех остальных, сосредоточившись на Гарри.

– Видимо, этого вы тоже не знаете, – снова скривил рот профессор. – Думаю, спрашивать вас о том, в чем разница между «клобуком монаха» и «волчьей отравой», также бесполезно? Ясно. Мисс Грейнджер, – наконец, повернулся он к Гермионе. – Те же вопросы.

Девочка начала тараторить ответы так быстро, будто боялась, что её прервут – но Снейп при этом продолжал пристально смотреть в глаза Гарри, подняв бровь. Будто всем видом показывал: вот, Поттер, правильный ответ, вот как надо отвечать!

Наконец, Грейнджер закончила и профессор оторвал взгляд от лица Гарри, заставив того облегченно вздохнуть.

– Один балл Гриффиндору за тщательное изучение предварительной литературы, – равнодушно произнес он, отворачиваясь к доске и поворачивая её другой стороной – на ней уже был написан какой-то рецепт. – А теперь проверим на практике ваши навыки. Рецепт на доске, ингредиенты на столах – приступайте!

Спустя полтора часа пыхтения, приглушенных ругательств, кучи испорченных ингредиентов и одного расплавленного котла (снова отличился Лонгботтом) урок был окончен. Гарри хотел уже было прошмыгнуть к выходу одним из первых, но его остановил холодный голос преподавателя:

– Поттер, задержитесь, – не отрываясь от классного журнала, произнес Снейп.

Гарри, горестно вздохнув и оглянувшись на мнущегося у входа Рона Уизли, вернул сумку на стол, ожидая, когда остальные ученики выйдут из класса.

– Уизли, вы можете быть свободны, – опять же, не глядя, произнес профессор, и Рон вынужден был ретироваться в коридор, оставляя Гарри один-на-один с жутковатым преподавателем.

Снейп, наконец, оторвался от журнала и, вновь сложив пальцы домиком, молча уставился на Гарри. Но молчание продолжалось лишь десяток секунд.