Текст книги "Машины морали, Машины любви (СИ)"
Автор книги: DanteInanis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Он увидел, как и где идеи поглощали, объединяли и разобщали людей. Увидел озёра радости, разрастающиеся ручьи ненависти и вспышки надежды, которые проходили сквозь него словно туго натянутые нити судьбы, связывающие всё живущие всуе. Силой воли он перемещался по этим нитям, впитывая в себя мир, в котором люди были лишь воздухом, средой для идей. Люди влюблялись в идеи, выходили замуж за идеи, дружили с идеями, боролись с идеями, и, наконец, занимались сексом друг с другом, создавая среду для идей.
Он повернулся в сторону фигуры, от которой исходило ярко-голубое свечение с красными лепестками по краям и не только увидел, но и ощутил всем сердцем сущность Майкла. В сознании возникла идея, что если бы Ал был здесь, и если бы он правда был Богом. Если бы Бог был здесь и сейчас – то это и есть его взгляд на мир. Истинная красота, истинная суть мира, спрятанная за человеческими мурмурациями.
Чарльз упал на колени. Майкл деактивировал КРАН и опустился перед Чарльзом, чтобы обнять ладонями его лицо, по которому текли слёзы.
– Теперь ты видишь и чувствуешь.
– И знаю, что внутри тебя.
– Конечно, знаешь, Чарльз. Ты должен закрыть CommuniCat и уничтожить Мемру.
Чарльз медленно отходил от эмоционального шока:
– Разве?
Майкл кивнул:
– Изменения в людях, которые ты увидел – результат деятельности CommuniCat. Будучи главой компании, ты несёшь моральную ответственность.
– А ты? – спросил Чарльз.
– Мы все, – ответил Майкл. – Поэтому каждый из нас обязан сделать то, что должен.
*
Микеле исполнилось шестнадцать и Паоло договорился с Чарльзом устроить ему публичное выступление. Не то, чтобы Микеле мечтал о карьере певца, но ему хотелось показать себя публике: «Они думают, что я прохожу сквозь стены, почему бы им не узнать, что ещё я умею петь», – сказал юноша. Красные огни и сладкий глицерин наполнили зал Амор Мунди, на сцене которого появился подросток с выразительными губами. Зазвучал синтезатор, вступили ударные и в пустоту запел голос серебряного цвета:
Снам не убить усталость,
Врагам не видать конца,
На картах исчерпана ясность
Путей для спасенья себя.
Чёрная грязь под ногтями,
Кофе остывший внутри,
Любовь – бензин для морали,
Мораль – бензин для любви.
За окнами Амор Мунди крапал мокрый снег оседая на блестящих окна небоскрёба, где люди пили алкоголь и слушали мрачный припев:
Сколько машин морали?
Сколько машин любви?
Сколько машин печали?
Сколько машин судьбы?
Где-то в зале сидел Паоло, он следил за парнем на сцене, стараясь поймать его взгляд:
Раб избежал свободы —
Душа обрела раба.
Мораль – любовница моды,
За которой только слова.
Без слов не сделать удара.
Слово – оставленный дар.
Удар в сплетение страха,
В сплетение лжи удар.
Паоло думал, что ещё ни разу в стенах Амор Мунди не звучало ничего подобного, меланхолически депрессивного и мрачного.
Сколько машин морали?
Сколько машин любви?
Сколько машин для печали?
Сколько же, сколько?
Столько машин морали.
Столько машин любви.
Столько машин печали.
Столько машин судьбы.
Из закоулков ресторана вышла фигура с серебристым кейсом в руках. Паоло немного привстал из-за стола, чтобы его можно было увидеть, поднял руку вверх.
Таких нет лимитов страсти,
Границ нет таких «добра»,
Сколько машины счастья
Выдавят из меня.
Небо седое снегом
След затирает от шин:
Крики машин морали,
Песни любви машин.
Майкл увидел его, поправил мокрые волосы и направился к столику.
– Что он ответил? – спросил Паоло.
– Он плакал, – сказал Майкл.
– Это не ответ.
– Нет, не ответ.
Майкл посмотрел на сцену, где у микрофона стоял Микеле Чандр. Капли пота струились по лицу подростка, который в этот момент отдавал всю силу голоса последнему припеву:
Сколько машин морали.
Столько машин для любви.
Сколько машин печали.
Столько машин для судьбы.
Только машины морали.
Только машины любви.
Только машины печали.
Только машины судьбы.
– Он написал эту песню после «Взгляда Бога», – поделился Паоло.
– Знаю, – кивнул Майкл, – но пусть лучше под моим контролем. Всё равно бы нашёл способ добраться до него, – и добавил: – Когда мы уничтожим Мемру, больше никто не сможет воспользоваться «Взглядом Бога». Хотя, я бы хотел, чтобы каждый человек хотя бы раз в жизни имел возможность посмотреть на мир этими глазами.
– Может, стоит её сохранить? Всё равно кто-нибудь другой изобретёт заново рано или поздно.
– Рано или поздно, но не сегодня. Главное – не сегодня.
====== Глава 6. Машины морали ======
Лулу не любила читать новости. Читать новости любил Жан, поэтому сообщал он. Она слушала. Сегодня побили очередного «зомби». Зомби – так в глобальной сети называли людей, не имеющих электронных следов. То есть, у них мог быть аккаунт, но они ничего не писали, не постили фото и не записывали видео. Для Мемры такие аккаунты выглядели пустыми клетками. О «зомби» Лулу тоже рассказал Жан. За последний год случилось десять таких нападений. Нашлись программисты, которые вычисляли «зомби» по пустым профилям, помещали имеющиеся данные в Базу. Ходили слухи, что кто-то пустил по сети специальный вирус, отслеживающий зомби, и ворующий с их компьютеров личные данные.
Новости про зомби вызывали ощущение беспокойства. Последнее время это чувство снова вернулось к Лулу, но она не могла найти его источник. Внешне всё было отлично. Был Жан, была семья, новая семья: идеальный круг. Жан устроил Лулу фитнес-тренером. Появилась работа. Но беспокойство не проходило.
В сети ходили разговоры. Много разговоров. Разных разговоров. В пабликах, в зашифрованных чатах. Народ обсуждал институциональных родителей. За ними также открылась охота. В darknet (нелегальной сети) сливали личные данные, утёкшие из правительственных баз. Говорили про ребёнка, рождённого из замороженной яйцеклетки, о том, кто он на самом деле. В сети попало видео выступления Микеле в Амор Мунди. Говорили всякое. Что Микеле Чандр – не человек, что он – искусственная органическая машина. Что правительство создало его для замены людей. Что теперь всех натуральных будут травить или ждать, когда они умрут своей смертью.
Появились группы, посвящённые естественному деторождению. Вспылили давние страхи ЭКО. Лулу сама подписалась на эти группы и была в них активным читателем, а позже получила статус модератора. Жан уже несколько раз обсуждал с ней вопросы деторождения, Лулу серьёзно решила накопить деньги на ребёнка. Ходили слухи, что, после полного одобрения закона про институциональную семью, детей станут насильно забирать у биологических родителей. Всё это выглядело крайне логичным. Жан говорил, что институциональные родители – это специально отобранные для воспитания детей люди, с учётом их эмоциональных качеств и генетических склонностей к воспитанию. А возможно это и вовсе не люди, а созданные органические тела наподобие мальчика из замороженной яйцеклетки, которому «вынули» некоторые важные человеческие гены и родили неестественным способом.
Жан так же рассказывал, что когда-то давно на земле открыли генную инженерию и начали тотально вмешиваться в геном растений и животных с целью получить требуемые свойства. Потом настала очередь людей. Но теперь этого мало, так как современные вирусы настолько хорошо адаптировались к новым лекарствам, что даже генная инженерия не способна остановить их распространение. Для решения проблемы учёные придумали новый тип ДНК, которым можно заменить старый, и разработали особые вирусы, меняющие химию клетки. Но пока эта технология настолько сложна, что применить её можно только к одноклеточным организмам. Именно поэтому её использовали на замороженной яйцеклетке. Опыт прошёл удачно. Микеле Чандр – первый из таких организмов. Только он вовсе не человек – это новый вид, новый класс, новое существо во вселенной. Говорят, он способен читать мысли, жить под водой или даже левитировать, хотя в последнее Лулу верилось слабо. Она никогда не думала, что реальный мир может быть настолько запутанным.
Тем временем идея «идеальных кругов» разрасталась с невиданной скоростью, и блог Жана стал хедлайнером нового движения. Он рассказывал о том, как правильно использовать сервис знакомств для поиска людей идеального круга. Лулу решила последовать примеру своего парня, одолжив хороший микрофон и камеру, она принялась записывать влог. Её нестандартная внешность, голос, здоровое спокойствие и уверенность взорвали сеть. Всего за пару недель она обогнала Жана по подписчикам и вырвались в ТОП трендов, конкурируя с каналом «One day – Оne love», который вёл Виктор, тот самый Виктор, который был одним из разработчиков Мемры, и тот самый Виктор, который знал о тонкостях CommuniCat.
После того, как компания выпустила новый сервис знакомств «One Day – One Love», Виктор, предварительно получив разрешение от отца Чарльза, немедленно открыл канал по освещению внутренней кухни. Популярность компании привлекала внимание к его контенту и очень скоро Виктор превратился в человека, которым мечтал стать всю жизнь, – в селебрити.
Когда Виктор увидел на горизонте прямого конкурента в виде Лулу, он не мог не отреагировать. Очень быстро адвокаты компании составили жалобу в судебные инстанции с целью закрыть канал конкурентов, который использовал сервис CommuniCat не надлежащим способом. Лулу, не успевшая пожать плоды популярности, оказалась в состоянии полного бессилия. Но это не продолжалось долго. Годами тренированная справляться с трудностями, она быстро воспряла духом аки феникс из пламени судебных кабинетов.
Вместе с Жаном она записала обращение к подписчикам с просьбой поддержать канал. Так началась первая война за право на новый вид отношений. Как известно, война, сближая одних людей, разобщает других. Так случилось и в этот раз. Алгоритмы Паоло засекли рост сегрегации в обществе, а синтетические оценки ненависти зашкалили невиданными значениями.
Это было последнее, что Паоло и Майкл смогли прочитать из данных Мемры, пока их не уволили с работы.
– Это та самая причина, почему я отказался помогать тебе, Майкл. Неумение просчитывать шаги врага наперёд, – сказал Ал, улыбаясь во все тридцать два зуба, – что никак не отнимает твоих талантов. И, конечно же, талантов Паоло. И всё же вы не созданы для войны.
– Войны? – переспросил Майкл.
– Именно войны, дорогой, – подтвердил Ал. – А ты мотай на ус, молодой адепт мысли, – посмотрел он в сторону юноши, который что-то писал в телефоне.
Ал, Майкл, Джим, Паоло и Микеле сидели в узкой компании перед окнами, выходящими в зимний сад. Старый тёмный дуб, лишившийся зелёных листьев, одиноко стоял в углу двора.
– Спасибо, что приехал, – поблагодарил Паоло.
– Конечно, приехал! – сказал Ал. – Чтобы вы без меня тут делали! – он загадочно посмотрел на Майкла и на Джима, который сидел рядом, – так значит, «Взгляд Бога»? Сам придумал?
– Извини, без доступа к Мемре, – начал было Майкл.
– Брось! Меньшего от тебя я и не ожидал, – похвалил Ал. – Но, честно говоря, удивлён, что ты смог проработать эмоции настолько хорошо и всего за пару лет. Соглашайся на предложение. Ты, Паоло и ваш сын. Я правильно называю? – Ал вопросительно окинул взглядом присутствующих.
– Да, переезжайте в Торонто все, вам понравится! Волшебная зима, сказочная осень, а не то, что тут! Полумеры какие-то, – предложил он.
Майкл глянул на Паоло и сказал:
– Мы бы хотели, чтобы ты забрал только Микеле. На какое-то время, пока ситуация не утихнет.
Ал развернул спинку стола лицом к себе и сел верхом.
– Если бы вы позвонили мне до того, как придумать «хитрый» план с Чарльзом, я бы объяснил вам, почему он нереален. Вы не рассчитали самого главного: Чарльз топ менеджер компании, но его отец всё ещё жив. А он сын своего отца. И почти всегда был им, если бы не…
Ал остановился, подумал над словами и продолжил:
– Вам нужно воспринимать Чарльза как альянс двух личностей. Первый Чарльз – примерный сын своего отца, воспитанный робот, или, если хотите, как поёт Микеле: машина морали, – Ал показал большой палец вверх. – Второй же Чарльз ненавидит первого до глубины души, и поэтому постоянно ругается матом. Эти яростные слова, которые как капли лавы разбрасываются из его рта – следы внутренней битвы.
Ал с удовольствием наблюдал внимательные взгляды собравшихся вокруг него.
– Именно поэтому, Майкл, именно поэтому шанс был раньше. Но я всё испортил!
– Значит это был… секс? – осторожно спросил Майкл.
Ал властно кивнул головой.
– Да! Но истинная причина, конечно, не в КРАНе. Он что-то вообразил. Что-то или кого-то, что изменило личность.
– Это возможно? – спросил Чандр.
– Да, парень, – кивнул Ал, – как видишь, возможно!
Канадский гость поднялся со стула:
– Вообще я очень удивлён, что вас до сих пор не арестовали по подозрению в промышленном шпионаже. Наверное, Чарльз понимает расклад. Если кто-то из вас дёрнется – не видать вам парнишку как своих ушей. А иначе ему тоже не хочется попасть в тюрьму. Скажите спасибо, что вы так много знаете!
За окном падал мокрый снег. Ал торжественно зашагал по комнате, посмотрел в окно, и со всей ответственностью заявил:
– Друзья, не буду скрывать своих высоких надежд касательно вас, – обратился он к Паоло и Майклу. – Вы отличные профессионалы, и даже больше. Твоя идея, Майкл, может стать новой вехой в истории развития человечества, и канадское правительство готово поддержать тебя в твоих начинаниях. Не сомневаюсь, что Паоло сможет написать аналог Мемры, но уже не с целью организации сервиса знакомств. Это будет новый инструмент для совершенствования мира.
Паоло и Майкл переглянулись. Микеле Чандр оторвался от мобильного телефона, в котором перед этим что-то набирал, и вмешался в разговор взрослых:
– Очень необдуманное решение, – заявил он.
Ал с улыбкой посмотрел на подростка:
– Разве тебя не вдохновляет познание?
– Очень вдохновляет, пока я живой. А если человечество уничтожит само себя – кому нужно вдохновение? – безразлично ответил подросток, пытаясь казаться циником.
– Почему ты считаешь, что Мемра уничтожит человечество? Это же не атомная бомба.
– Именно, – парень отложил телефон. – Даже человек со средним образованием понимает, насколько атомная бомба опасна. И желание выжить, страх смерти сдерживают его от необдуманных поступков, – Микеле сложил пальцы замком. – Конечно, атомная бомба опасна, так как люди часто поступают импульсивно, но против их импульсивности борется супер-инстинкт самосохранения, страх смерти. Тогда обозначим опасность ядерного оружия буквой омега, как разность между вероятностями стимулов агрессии и самосохранения, – Чандр начертил в воздухе воображаемый символ, который походил больше на ядерный гриб.
– Отсюда следует, – продолжил он, – что если мы найдём способ компенсировать супер-инстинкт самосохранения, то получим самое опасное оружие против человечества, которое точно приведёт к гибели, – Чандр поднял указательный палец левой руки. – И такой способ есть! Если мы добавим в уравнение плюс М, где М – это мораль, то даже если нечто само по себе не обладает никаким разрушительным действием, оно способно сделать оружие из человека.
Ал для проформы потратил несколько минут на обдумывание перед тем, как задал следующий вопрос:
– Допустим, в твоём уравнении и правда есть все необходимые составляющие, что сомнительно. Но скажи, как мораль подавляет инстинкт самосохранения?
– Правильно говорить супер-инстинкт, – заметил Чандр, – у человека нет инстинктов.
– Пускай. Так каким образом?
Микеле набросил на себя маску серьёзности, чтобы скрыть внутреннее волнение. Для него эта беседа значила намного больше, чем обычная болтовня на кухне. В ней было сконцентрировано страстное желание самоутвердиться, которое взрослые склонны не замечать в подростках.
– Я объясню.
Микеле опустил руки под стол, чтобы не было видно, как они начинают дрожать.
– Личное выживание – вовсе не есть высшей ценностью для социальных животных. Поэтому супер-инстинкт самосохранения не является для человека доминирующим, определяющим его поведение. Но плохая новость в том, – в глазах Чандра появился ликующий огонёк, – что выживание тоже не играет роль высшей ценности для человечества.
Паоло и Майкл подняли головы и вместе устремили взоры на Микеле.
– Да, именно так. – утвердительно произнёс подросток с нотками дрожания в голосе. – Выживание не является высшей целью.
Микеле сделал глубокий вдох.
– Нашему виду понадобился хитроумный механизм, чтобы понять ценность поступков с точки зрения других. Если бы этот механизм работал плохо, и люди совершали невыгодные для общества действия, то рано или поздно человечество вымерло бы. Поэтому в головном мозгу каждого должна образоваться особая машина, которая оценивала бы правильность поступков. И эта машина у нас есть, и носит название «совесть», а топливом для неё служит «мораль». – Чандр поднял указательный палец, чтобы подвести черту. – Высшая ценность для человека – соблюдение морали. Если соблюдение морали нарушено, все остальные функции объявляются несущественными!
– Это правда, – вмешался Майкл. – Когда мозг фиксирует нарушение морали кем-то другим, он подавляет работу сразу нескольких важных участков и вызывает активацию тета-сегмента K53V21 – чувство унижения, а потом идёт гнев.
– Вот уж нет! – возразил Ал. – Сегмент K53V21 – мой любимый! Это не чувство унижения, а чувство унижения достоинства, – Ал заметил молчаливое возражение Майкла. – И не спорь! Между унижением и унижением достоинства, обесцениванием есть большая разница! – Ал понизил голос. —Но сейчас не об этом. Верно, нарушение морали связано с нарушением чувства собственного достоинства, а это в свою очередь приводит к унижению! Но только, мой дорогой друг, – обратился Ал к юноше, – ты кое-чего не учёл. Связи между участками нейронных кластеров часто работают в обе стороны. Это значит, что если нарушение морали вызывает чувство унижения достоинства, то верно и обратное! Унижение достоинства вызывает чувство нарушения морали! – Ал повысил звонкий голос, который, кажется, отбивался металлом от кухонной посуды. – И как тогда ты собираешься доказать, что в твоей формуле должна стоять именно буква М, а не буква «A» от слова Arrogance – высокомерие!
Лицо Микеле покрылось пунцовыми пятнами. Паоло подошёл к парню, чтобы поддержать.
– Странно, почему-то я об этом не подумал, – прошептал он, – А ведь должен…
Спор утих.
– Зачем нам ядерная бомба, когда у нас есть новости и болезненное достоинство… – прошептал вслух Паоло, похлопывая Микеле по плечу.
– Это всё объясняет, – включился Майкл. – Всё, что сейчас происходит на улицах Кёльна, Дортмунда, Берлина и в других странах.
Ал повернул голову в сторону Майкла:
– Что именно?
– Оружие, которое уничтожит человечество, должно поразить его чувство достоинства, или, как ты сказал, «arrogance». Это включит ощущение ошибочной морали. Мораль даст сигнал игнорировать эмпатию и рациональность. И ничего уже не спасёт, – сказал Майкл. – А самое забавное, что такое оружие есть у нас прямо здесь и сейчас.
Все посмотрели на Майкла испуганными глазами.
– Будь добр, говори яснее, – нервно отозвался Ал. – Что ты имеешь ввиду?
Майкл поднялся из-за стола, перешёл на сторону Чандра и обнял его за шею.
– Посмотрите. Видите? Это оружие, которое может уничтожить всё человечество. Которое своим существованием оскорбляет чувство достоинства каждого человека на Земле.
Ал недоверчиво посмотрел на Майкла.
– Да, – Майкл прикоснулся щекой к щеке Микеле, – наш Микеле имеет новый тип ДНК, умеет проходить сквозь стены и, если верить некоторым пабликам, – левитировать.
– А ещё читаю мысли, – улыбнулся подросток.
– Ах, извини, точно! А ещё ты читаешь мысли, и от тебя киснет молоко. Я сам видел, у нас вот скисло.
Микеле засмеялся:
– Но самое главное, что в будущем ты заменишь всё человечество своими клонами. И эта мысль безумно оскорбляет каждого, кто считает Чандра не таким, как все.
Майкл взъерошил чёрные волосы Микеле и продолжил:
– И ты прав, Мик. Мы создали машину, которая рассказывает людям, кого нужно любить и с кем ходить на свидания. А я создал машину, которая показывает людям, что они не люди и никогда ими не были в их представлении. Это не просто оскорбительно, это непростительно, это… аморально.
– Но это смешно! – вскочил Ал. – Да, люди глупы и любят предрассудки, но нельзя же ориентироваться на глупость!
– Мы все глупы, Ал, – сказал Майкл. – Но… – он посмотрел в пустоту, – когда мы слушаем друг с друга, то умнеем. Это похоже на муравьёв. Социальный интеллект. Я видел эту книжку в телефоне у Микеле. Хорошая книга, парень, – Майкл подмигнул подростку. – Так вот, если мы возьмём отдельного муравья, то выяснится, что его интеллект практически равен нулю. И, главное, муравьи не умнеют, их эволюция вовсе не движется в сторону увеличения мозга. Весь ум сконцентрирован в рое, семье или как там это называется. Наш мозг тоже не эволюционирует в сторону увеличения, напротив, есть обратная тенденция. Мы глупеем, да и раньше не были образцом рациональности. Компьютеры, машины, интернет – всё это расширители нашего сознания. Большой мозг не нужен.
Майкл перевёл дыхание:
– И дело не только в количестве особей, но и в разнообразии навыков мышления. То есть, для успешного решения задачи в группе должны быть люди разной специализации. А если разделить людей на группы по признаку схожести, то очень быстро окажется, что уровень интеллекта в них стремительно падает, – Майкл хлопнул по столу. – Что мы успешно и сделали с помощью сервиса знакомств!
– Ну и ну! – воскликнул Ал. – Кажется, Лоуренс Кольберг был бы не против оказаться за вашим столом, господа! – иронично подметил он и развёл руками в знак того, что сказать ему больше нечего.
– Если честно, – добавил Майкл, – глубоко в душе я их понимаю и тоже чувствую, что заслуживаю смерти за всё, что сделал.
*
Ал дождался, когда Паоло и Микеле покинут кухню, и подал знак Майклу, чтобы тот выпроводил Джима. Майкл понял, что к нему есть отдельный разговор тет-а-тет.
– Почему ты назвал свой проект «Взглядом Бога»? – Спросил Ал.
– На эту идею натолкнул меня ты, – объяснил Майкл. – Когда был в роли Бога, ты высказал мысль, что видишь красоту мира особым образом. И это засело у меня в голове. Понимаешь? Я подумал, а что, если бог существует и разумен, значит у него должна быть какая-то мотивация создать человечество. И ещё подумал, каким образом бог мог бы смотреть на вселенную, чтобы у него появилась такая мотивация, что он должен увидеть? И ты сам дал мне ответ на это.
Ал впервые за долгое время по-настоящему удивился, совершенно не понимая, о чём толкует Майкл. А ведь он привык всё понимать с первого слова.
– А ну ка, ну ка, очень интересно, – Ал вцепился Майклу в локоть.
– Ты сказал, что тебе нравятся люди, у которых есть красивые идеи.
– Сказал, это правда. Если можно так выразиться, они – мой фетиш. Поэтому такие люди как ты кажутся мне очень сексуальными. Особенно сейчас, – Ал хищно глянул на Майкла.
И Майкл сделал вид, что не заметил.
– Я предположил, что то же самое может быть во всех людях. Поэтому пошёл к Джиму и снял КРАНом карту активности мозга. Помнишь, я прислал тебе некоторые участки для консультации? – объяснил Майкл.
– Это те зоны, которые отвечают за «другого»?
– Да.
Ал понял, что прежде он упустил что-то важное.
– Надо же, – сказал он. – То есть, я смотрел на нейронное представление, каким тебя воображает Джим?
– Да. У Джима есть особая идея, которая связана только со мной. Когда я нахожусь рядом, она усиливается и растёт, а вместе с ней растёт чувство. Для Джима это похоже на чувство идеально убранных вещей. Чувство порядка.
Ал впервые задумался, каким же чувством выражается любовь у него.– И тогда ты придумал «Взгляд Бога»?
Майкл кивнул.
– Но я совсем не ожидал увидеть то, что увидел.
– То, как идеи распределяются между людьми? – уточнил Ал.
– Меня поразило не это. Можно сказать, что наша личность – это совокупность мнений и выученных реакций на разные обстоятельства. Мемра как раз определяет эти реакции при анализе цифровых следов, – Майкл взволнованно взял Ала за руку. – Раньше я думал, что личность каждого человека находится в человеке. Это настолько логично, что с этим невозможно спорить, – Майкл вдохнул. – Но когда я посмотрел на мир через карту идей, то увидел, что на самом деле личность человека хранится снаружи, – Майкл попытался показать Алу на пальцах, что именно он увидел, разводя руки. – Личность как бы размазана между всеми людьми, которые прямо или косвенно связаны с человеком. И «Взгляд Бога» это выявил. Я увидел, что я – не только я, но также Джим, Чарльз, Паоло, Нэнси, Рейчел, Виктор, Мо, Микеле.
Майкл снова взял Ала за руку, чтобы придать словам максимальную весомость:
– И тогда становится понятно, как выглядит любовь. Это невидимая третья личность, которая создаётся двумя людьми. Именно её ты увидел на карте Джима. Именно её Джим ощущает, как «порядок вещей». Именно её я увидел в других «Глазами Бога». И, наверное, это изменило меня не меньше, чем Чарльза, когда он перестал материться.
*
Собирать много вещей не пришлось. Оказалось, за десятки лет жизни в квартире не накопилось ничего, чем Майкл бы дорожил. Джим сложил кое-какие вещи в коробку и отправился на этаж выше. За пару лет, прожитых вместе, он успел сдружиться с милой бабушкой наверху. У Джима особо не было друзей, а тут появился человек, с которым ему оказалось по-настоящему уютно.
– Добрый день, Рози, – приветствовал он её.
– Джеймс, какими судьбами! – открывая душу и руки для объятий, отвечала старушка.
– Да вот, – Джим поставил коробку на пол, – собираем вещи. Может быть вам что-то из этого будет полезным?
Рози нахмурилась:
– Вы переезжаете?!
– Да, – ответил Джим, – только это большой секрет.
– Так-таки и большой? – спросила она, прищуриваясь, блистая своей новой причёской и японской заколкой с золотым переливом. – Вот уж давно никто не делал секрета из перемещений, – как бы между прочим заметила Рози.
– Да, – согласился Джим, – но в нашем случае необходима конфиденциальность.
– Я – могила! – Рози сделала жест рукой изображая рот на замке. – И в переносном, и даже в прямом смысле!
– Что вы! – возразил Джим. – Вы отлично выглядите!
– Милый мой, если бы люди умирали из-за того, что плохо выглядят… – но она не закончила мысль и задумалась, – А если бы ещё люди умирали, потому что плохо думают…
Но она не закончила мысль и в этот раз, а быстро переключилась на small-talk (как это называют англичане).
– Ты слышал, что неизвестные нападают на «зомби»? – поинтересовалась Рози.
– Нет, как-то не слежу.
– Твой профиль почти пуст, нужно закинуть туда пару фото и написать немного текста. Если хочешь, я дам тебе генератор постов.
– Спасибо.
Рози продолжила:
– Переезд – это правильное решение, если вы хотите защитить Микеле Чандра.
Джим удивлённо посмотрел на старушку.
– Майкл вам рассказал?
Рози еле заметно кивнула, так, чтобы в случае чего сослаться на тремор.
– Значит, вам всё известно… – сделал ошибочный вывод Джимми.
*
Рози было известное многое, но не то, что ей невольно выболтал Джим. Она слышала, как бешено колотилось её сердце, и мысленно жаловалась на возраст: «Только бы не инфаркт, только бы не инсульт, только не сейчас!». Иногда жизнь закидывает человека в чулан, чтобы перед самым финалом достать словно туз из колоды. И Рози чувствовала себя именно таким тузом. Её забытые навыки, никому не нужные усилия, прошлые победы, всё это снова наполнялось кровью и силой.
Она выпила две таблетки успокоительного и после короткой медитации спешно вызвала такси. Мокрый снег семенил по дороге. Машина пролетела мимо шпилей древнего собора. Рози помнила его ещё чёрным, со стенами, покрытыми вековой плесенью. Из далёких воспоминаний прошлого её вытащила рука молодого человека крепкого телосложения.
– Не стоит бояться, Жан, – обратилась к нему Рози, – я уже давно преданная фанатка Лулу Ланг. Вы можете проверить мой аккаунт.
– А мы проверили, – сухо ответил Жан и впустил гостью в подъезд.
Рози знала, что по её аккаунту нельзя найти никакой подозрительной информации, что само по себе могло быть подозрительным, но она не беспокоилась об этом. Информация, которую она намерена была раскрыть, была куда важнее любых подозрений.
Рози усадили на мягкий диван посреди комнаты, а потом она увидела Лулу. Отсутствие косметики и грозный вид делал Лулу Ланг больше похожей на мужчину. Рози начала свой рассказ.
*
Позвольте представиться. Меня зовут Роза Гельб. Я – профессиональный реверс-инженер. Раньше таких людей называли хакерами. Кажется, это слово все ещё используется. Мой профессиональный навык состоит в том, чтобы, исследовав готовую программу, понять алгоритм работы, не имея исходного кода. Около трёх лет назад я зарегистрировалась в службе «One Day – One Love» под фейковыми аккаунтами с целью понять, как она работает. Есть у меня такое хобби на старости лет.
Сервис анализирует посты, текст, голос и видео, чтобы создать виртуальную модель характера, а после выдаёт рекомендации для знакомства. Кажется идеальным? Всё это вы знаете. Но не знаете главного! Сервис использует манипуляцию, чтобы заставить людей встретиться. Зная ваши склонности, он вычисляет способ как привлечь внимание и создаёт идеальную анкету, а после подсовывает её вам самым эффектным образом, чтобы вызвать максимум эмоций. Так и возникает влюблённость.
Они умеют предсказывать эмоции. Для этого используется специальный прибор: транскраниальный сканер высокой чёткости. Он считывает активность мозга и позволяет создать математическую модель между эмоциями и цифровым следом.
Не обязательно верить мне на слово. Я покажу вам как это работает на примере фейковых аккаунтов.
*
«Взрыв – это процесс, который выделяет большое количество энергии в небольшом объёме за малое время. Этот физический принцип можно переложить на социальные процессы. Если отнять у человека идею, поддерживающую смысл жизни, можно добиться молниеносной агрессии, сила которой будет обратно пропорциональна количеству таких идей».
Микеле посмотрел на авиалайнер, который проезжал за окном, и сконцентрировался на продолжении: «Если обесценить идею группы людей, можно активировать алгоритм парохиального альтруизма, согласно которому человек группы будет обладать большей ценностью, чем человек вне группы».
Микеле оторвался от занятия, чтобы задать вопрос:
– А программа парохиального альтруизма снижает критическое мышление?
Майкл кивнул:
– Большинство программ, направленных на выживание, угнетают способность к критическому мышлению.
Микеле вернулся к последней фразе и заменил слово «человек» на слово «идея». Ал подошёл из-за спины и прочитал: «…процесс, который выделяет большое количество энергии в небольшом объёме за малое время».
